Текст книги "Тени возвращаются"

Автор книги: Линн Флевелинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Глава 28. Серегил следует собственным советам

ИЛАР КАЖЕТСЯ, БЫЛ ГОТОВ воспользоваться словом, данным Серегилом.

Избиения прекратились, и в течение нескольких дней Серегил был предоставлен сам себе, если не считать кратких визитов Зориель, ухаживавшей за ним. Ему теперь даже выдали несколько книг, и большую часть дня он проводил возле окна, читая и следя, не появится ли Алек. Но сад оставался пустым, и лишь изредка прибегали ребятишки, чтобы покормить рыб.

Когда ему уже начало казаться, что ещё немного, и он сойдет с ума, наконец, появился Илар. Был вечер. Илар был одет наряднее, чем обычно и принес с собой кувшин вина и кубок.

– Итак, ты готов сдержать данное слово, хаба? – спросил он, усаживаясь на стул возле окна: – Давай-ка попробуем проверить это: представим, что ты моя наложница, которую я решил навестить, и тебе следует поднести мне вина.

– Как пожелаете, илбан, – сказал Серегил, опускаясь возле кровати на колени и очень стараясь говорить как можно покорнее. Наложница, как же! Смелое заявление для того, у кого не хватает кое-чего между ног.

Дверь оставалась приоткрытой, и было видно, что несколько охранников находятся там, в пределах слышимости, чтобы Серегилу вдруг не пришли в голову никакие глупости. Будь он один, вряд ли это остановило бы его от того, чтобы без всякого промедления рвануть на свободу. Но он был должен думать об Алеке, а потому, призвав на помощь всё свое самообладание, он заставил себя изящным жестом взять кубок, налить вина и поднести Илару, несмотря на то, что всё его существо жаждало крови. Но он играл свою роль, и играл безупречно.

Илар выпил, затем протянул руку и погладил по щеке Серегила, опустившегося на колени возле его ног.

– Хмм, и в самом деле очаровательно. Что ж, неплохо. Давай посмотрим, насколько тебя хватит изображать послушного мальчика.

Серегил заставил себя улыбнуться:

– Ещё немного вина, илбан?

К счастью, и в течение последующих вечеров Илар не требовал от него ничего большего. Уорвка Серегила, похоже, начала приносить свои плоды. Илар, конечно, не доверял ему, и вероятно это изменить было уже невозможно. Но Серегил мог быть очень очарователен, когда ему это было нужно, и особенно с тем, кого так легко было прельстить. Постепенно Илар ослабил бдительность. Теперь он разговаривал более свободно, рассказывая чуть больше и об Алеке, и обо всём, что происходило с ним. Похоже, что создали нового рекаро, но Илар казался странно обеспокоенным чем-то. Как бы ни было, дверь оставалась открытой, и охранники всегда были в поле их зрения, а Серегил был вынужден изображать раба, отбывающего наказание, и безропотно выполнять всё, что от него требовалось, не переставая, однако, за всем внимательно наблюдать и слушать, дожидаясь нужного часа.

* * *

Однажды вечером, через неделю или около того после их перемирия, Илар вошел, двигаясь слегка неуклюже, и как-то слишком осторожно опустился на стул.

– Вы не ранены, господин? – спросил Серегил, стараясь не выдать голосом своей радости. Илар нахмурился и покачал головой:

– Ерунда.

– Кажется, у Вас что-то болит. Что случилось?

Илар осторожно поднял край одежды, и сердито показал Серегилу с десяток красных полосок на своих бедрах. Серегил подавил усмешку: то были явно следы кнута. Надевая на себя личину беспокойства, он коснулся пальцем одной из ран, отчего Илар зашипел и подпрыгнул.

– Это господин Ихакобин сотворил такое с Вами?

– Это по милости твоей шлюхи! – прорычал тот, оттолкнув от себя Серегила:– Его кровь настолько испоганена тирфейской грязью, что с рекаро снова что-то не так. Первый был бесполезен, а второй… непонятно вообще что такое.

– Возможно Ваш хозяин что-то не совсем правильно сделал? – вырвалось у Серегила.

Илар тут же отвесил ему звонкую оплеуху.

– Ты забываешься, хаба. У меня скверное настроение. Видишь это? – Он протянул руку с рабским клеймом: – Это клеймо уже должно было исчезнуть. Мне должны были дать статус вольноотпущенника сразу же, в тот же день, как здесь появился мальчишка. Не я виноват, что он полукровка! Илбан знал это, когда давал мне свое обещание. И тем не менее, я всё ещё жду, и именно на меня сыплются все шишки, когда он чем-то расстроен. Сколько ещё потребуется сделать несчастных тварей, пока он удосужится сдержать слово, а?

Серегил склонил голову.

– Простите, господин Илар. Мне жаль, что и я ещё доставляю Вам неприятности, – он кивнул на рубцы: – Должно быть, это очень больно.

– О, только не делай вид, что тебя это волнует! Лучше помоги мне. Вот.

Он достал из кармана маленький горшочек с бальзамом и несколько льняных бинтов и бросил всё это Серегилу.

Что ж, Серегил занялся обработкой его ран. Похоже, что гораздо больнее, чем тело, алхимик ранил гордость Илара. Так подумал он, испытывая отвращение ко всему этому шуму из-за сущей ерунды. Рубцы на коже едва виднелись. Илар, не задумываясь, наносил ему гораздо более серьезные раны. Серегил плотно сжал губы, чтобы не попасться под брошенный украдкой взгляд, и тщательно наложил бальзам на каждый рубец так, словно то были раны, полученные на поле боя, а затем аккуратно обернул их повязками.

– У тебя ловкие руки, хаба, – пробормотал Илар, пристально глядя на него: – Однако, смею предположить, они неплохо послужили тебе на прежнем поприще?

На этот раз он не глумился. Голос его был утомленным, и он явно пал духом.

– Да, это так. Вы удивительно догадливы, мой господин, – тихо отозвался Серегил, все еще сосредоточенный на перевязке.

То была новая тема для разговора.

– Тебе известен некий некромант по имени Варгул Ашназаи?

Имя каленым железом коснулось сердца Серегила, ибо немедленно вызвало воспоминания об обагренных кровью стенах и отрезанных головах на его каминной доске, разговаривающих с ним, и прядке волос Алека, обмотанной вокруг кинжала, оставленного специально, чтобы он наткнулся на него.

– Хотел бы я его забыть, – он, наконец, справился с собой.

Илар в ответ рассмеялся.

– Его дядя, Герцог Тронин Ашназаи, – лучший друг моего хозяина. Именно от него я услышал о вашем злоключении с Герцогом Мардусом, и о его заговоре. Герцог Тронин узнал эту историю от дворянина, который находился тогда в окружении Мардуса. Кажется, тот засвидетельствовал, что именно ты убил Мардуса, а также того мага из Орески… как там его звали, хаба? Андер? Нандер, или что-то в этом роде?

– Да, – прошептал Серегил: – … что-то в этом роде…

– Это была самая удивительная новость, потому что, насколько я понял, тот человек являлся твоим патроном в Римини. Скажи мне, хаба, ты всегда в конце концов убиваешь своих друзей?

Серегил сел, и стиснув кулаки, упер их в колени. Кусая щеку изнутри, он изо всех сил старался не наброситься на Илара прямо сейчас.

– Нет, не всех. И не я убил того некроманта, хотя я был бы счастлив сделать это. Но такая честь выпала Алеку.

– Ах, вон оно как. Что ж, наверное, это должно остаться между нами, не правда ли? Да, и ещё вот это, – он сунул руку в карман и достал несколько длинных черных щепок, похожих на то, что когда-то было костяной ложкой.

– Твой протеже по-своему очень умный мальчик, даже несмотря на его чрезвычайную доверчивость. Я оставил ему ложку, и он поступил именно так, как я и ожидал: сделал из неё отмычку. Ещё раньше ему даже удалось открыть один из замков при помощи обычной пилки. Ты, судя по всему, оказался великолепным учителем. Не то, чтобы вам пригодились тут эти навыки. Но вы весьма ловки, и этим фактом глупо было бы не воспользоваться.

Он полез в другой карман и вручил Серегилу глиняный пузырек с тягучим маслом, водрузив ногу на колено Серегилу.

И в который уже раз проглотив свою гордость, Серегил покорно согрел в ладонях немного пахнущего розами масла и принялся массировать его ногу. В этом искусстве он тоже весьма преуспел, и хотя Илар практически не спускал с Серегила внимательных глаз, теперь он явно расслабился:

– Кажется, мне нравится мой новый ручной хаба, даже если я и не могу ему доверять.

– Благодарю, мой господин. Наши чувства взаимны.

Илар отвесил ему пощечину столь внезапно, что Серегил не сумел удержаться на ногах. Он упал, расплескав масло по своим коленям и коврику.

– Ты теперь моя собственность, Серегил, и лучше бы тебе не забывать об этом. Я могу делать с тобой всё, что моей душе угодно, даже истязать тебя или же убить, и никто пальцем не пошевелит в твою защиту. Ты стоишь не дороже свечи или пары перчаток – любой вещи, которую я могу использовать по своей прихоти и так же легко вышвырнуть вон. Как ты думаешь, что я с тобой сделаю?

Серегил изловчился, подхватив пузырек, пока он не совсем опустел, и поднялся. Нога Илара снова уперлась в его колени.

– Вряд ли я нужен Вам мертвый, – он продолжил свою работу, массируя подъём стопы Илара так, что у того даже захватило дух.

– Я бы не был так в этом уверен, хаба.

Какое-то время оба хранили молчание. Серегил не поднимал глаз от своей работы, стараясь не задохнуться от резкого запаха масла.

– Что Вы станете делать с вашей свободой, когда хозяин всё же отпустит Вас? – поинтересовался он, услышав, как Илар тихонечко застонал, что означало, что настроение его значительно улучшилось: – куда Вы тогда пойдете?

– Пойду? – Илар склонил голову вбок, прикрыв глаза и с неприкрытой безмятежностью наслаждаясь удовольствием, доставленным ему массажем, но вопрос заставил его сдвинуть брови.

– А знаешь, Алек задавал мне тот же самый вопрос. Типичный вопрос раба, не желающего смириться со своей участью.

– И что же Вы ответили ему?

– А куда вы бы хотели, чтоб я пошел? Домой в Ауренен? Вот таким вот, и с позорными метками, навсегда впечатанными в мою кожу? Ты когда-нибудь видел в Ауренене вольноотпущенника?

– Ни разу о них не слышал, – признался Серегил, медленно втирая масло в пальцы Илара: – Но, быть может, они избегают бань.

Илар тихонько фыркнул:

– Даже не беря во внимание эти метки, я сомневаюсь, что кто-то меня там заждался. Я уверен, ты рассказал им о том, какую роль я сыграл в твоем падении?

– В том не было нужды. Вы ведь сразу сбежали… господин. Этот поступок всё сказал сам за себя.

– Ты должен был рассказать, иначе тебя ждали две чаши, или я ошибаюсь? Так что же тогда спасло тебя?

– Мне был объявлен тетсаг, но за меня вступились руиауро, и его заменили изгнанием. Быть может, Вас ждала та же участь. Ведь убийство совершили не Вы.

– Не я, но твой отец и сестра все лето не спускали с меня глаз, и не преминули бы заявить, что это я совратил тебя.

Серегил усилием воли заставил себя оставаться деликатным, массируя сухожилие и затем лодыжку Илара.

– Но Вы, действительно, совратили меня… хозяин, – выдавил он из себя.

– Возможно, поначалу, – ответил Илар, вдруг задумавшись: – Но я уже говорил тебе, что я на самом деле полюбил тебя.

Серегил замер и тяжело выдохнул, его терпение лопнуло:

– И потому ты послал меня в палатку той ночью, прекрасно зная, что должно было случиться? – спросил он, едва сдерживаясь, чтобы не кричать: – Даже если бы я не убил того человека, со мной всё было бы кончено. Ведь именно за это Виресса заплатила тебе, я не прав?

Он оборвал себя и снова стал тщательно растирать масло по пальцам Илара, словно это могло загладить его вспышку.

– Я никогда не хотел, чтобы ты кого-то убивал, – пробормотал Илар, уронивший голову на спинку стула, более расслабленный, чем Серегил когда-либо видел его. – Ну полагал, конечно, что получишь взбучку, не более того.

В это Серегилу верилось с трудом. Поступок был вопиющим нарушением гостеприимства и бросал тень на весь клан.

– Я забрал бы тебя с собой, если бы только мог, – тихо добавил Илар, – и мы были бы счастливы вместе. Если бы не Улан-и-Сатхил, я обязательно стал бы твоим тали.

Серегил мог ответить, что какой бы ни была правда на тот момент, теперь каждый верит в свою собственную её версию: так и Илару, возможно, верится в то, что он только что сказал. Но ведь теперь у каждого за плечами было четыре десятилетия, достаточно времени, чтобы сотни раз прокрутить в голове события того лета. И вспомнит ли теперь каждый из них что-то, помимо того, что ему захотелось запомнить?

Илар вздохнул:

– Ты не веришь мне, да, хаба?

– Разве это так важно, мой господин? – отозвался Серегил, борясь с внезапным желанием усомниться в своей правоте.

Илар вдруг склонился к нему, схватил за ошейник и притянул к себе для жадного поцелуя. Пузырек с маслом снова покатился по полу, окутывая их терпким ароматом роз. Серегил не стал ни сопротивляться, ни отвечать на поцелуй, с удовлетворением отметив легкое разочарование в глазах Илара, не торопившегося отпускать его. Он держался очень прямо, пока Илар, обхватив ладонями его лицо, испытующе вглядывался в его глаза. Через какое-то время тот негромко рассмеялся и, наконец, отпустил Серегила.

– Даже спустя столько лет, и всего, что случилось со мной, ты все еще соблазняешь меня. Можешь считать это комплиментом.

– Полагаю, что так оно и есть. Хозяин.

Серегилу очень нелегко давалась эта ложь, приправленная скрывавшей неприязнь искренностью. Пусть Илар думает, что им движет нечто иное, а не отвращение. Похоже, его игра оказалась вполне правдоподобной. Илар схватил его за руки и притянул к себе, усадив на колени, как будто Серегил все еще оставался тем зеленым юнцом, каким был в то далекое лето.

Серегил заставил себя расслабиться и не сопротивляться, когда Илар принялся жадными руками ощупывать его лицо, плечи, грудь, а затем прижал его к себе и вдохнул аромат его волос.

И на одно короткое предательское мгновение тело Серегила, всё вспомнив, отозвалось на эти объятья.

Но Илар вдруг стряхнул Серегила со своих коленей. Тот приземлился на задницу, а негодяй пнул его своей умащенной маслом ногой, опрокинув Серегила на спину.

– Чёрт! Я как будто обнимаюсь с трупом. Думаешь, таким образом тебе удастся добиться моего расположения?

Илар рявкнул что-то приказным тоном, и тотчас появился один из охранников, что стояли снаружи и подал ему кнут.

Серегил весь сжался на своем коврике, одной рукой угодив в пятно пролитого по ковру масла, а Илар принялся осыпать ударами его согнутую спину и плечи.

– Простите меня, господин! Я не смел и подумать. Вы хотите, чтобы…? "О, прости меня, Алек!" Вы хотите, чтобы я отдался Вам этой ночью?

С ожесточенным смехом Илар выронил кнут и задрал край своей одежды, чтобы Серегил смог увидеть его позор.

– И что бы я стал делать с тобой вот этим?

Серегил не смог сдержать дрожи сострадания: Илару отрезали всё, что было возможно. Между его ногами не было ничего, кроме шрамов.

– О, господин! – все еще не желая прекратить игру, он осторожно положил руку на его бедро, чуть ниже пояса: – Вы были бы не первым евнухом, с которым я имел дело.

Илар отстранился, опустил одежду, и на какой-то краткий миг Серегил поймал легкий проблеск страсти в его глазах. Он явно желал его.

– Вот как? – язвительно усмехнулся Илар: – Какую однако интересную жизнь ты вел все эти годы, оставаясь свободным. А не играешь ли ты и со мной в умную шлюху, а? Ради своего полукровки? Или, быть может, ты планировал хитростью проникнуть в мою кровать и придушить меня там?

Серегил опустился на пятки и открыто встретил взгляд своего мучителя:

– Я дал Вам слово, господин Илар: моя жизнь за его. Пока он жив, я не причиню Вам никакого вреда.

И снова он увидел, как Илар заколебался, что было верным признаком его уязвимости. Но это снова быстро прошло. Илар покачал головой, поправляя свою одежду.

– Не причинишь? Ну что ж, возможно я обдумаю твое столь щедрое предложение, но только не этой ночью.

Он подобрал кнут и пошел к двери.

– Да, и отвечая на твой прошлый вопрос. Господин Ихакобин великодушно согласился помочь мне обосноваться в моём собственном доме, как только его дела увенчаются успехом. Вольноотпущеннику с таким патроном, как у меня, здесь будет житься очень и очень неплохо. Ты будешь моим первым рабом, украшением моего дома. Так что наслаждайся краткими мгновениями, пока ещё можешь видеть своего тали.

Серегил ещё какое-то время оставался стоять на коленях, окутанный удушливым запахом роз. Времени оставалось всё меньше. Он мысленно вознес благодарение Четверке за то, что Илар так много рассказал ему о своих планах. Необходимость играть сломленного послушного раба была для него как кость в горле, но всё, на что он пошёл этим вечером, того стоило. Узнать бы теперь, сколько времени у него в запасе.

Запах масла въелся в руки настолько, что он не смог отмыть его, даже погрузив ладони в бадью с водой. Он преследовал его и ночью, когда он провалился в темный, неотвязный сон.

Дикие белые розы цвели вдоль реки возле лагерной стоянки его отца в то далекое лето. Когда они впервые поцеловались, Илар сорвал для него один цветок. Он тщательно удалил все колючки и заткнул его за ухо Серегила.

– Ты прекрасен.

– Вовсе нет. Ты просто хочешь меня поцеловать ещё раз.

– Ты прекрасен. И я, действительно, этого хочу… – и он поцеловал его снова.

Серегил отдал ему розу, но вместо цветка в руке оказался кинжал, и он вонзил его в прекрасную шею Илара тем же точным ударом, каким убил того хаманца… Но теперь то был молодой хаманец, и он лежал у его ног. Лунный свет окрасил кровь на коже мертвеца и одежде в черный цвет, а его волосы были похожи на снежный ореол.

Илар тоже был здесь, он скрывался в тени, рыдая, и кровь стекала по его обнажённым бедрам… Нет, это был Алек. Они кастрировали Алека! И что-то бледное и страшное возилось в траве, чуть ниже кустов, шелестя мертвой листвою…

Серегил подскочил и уселся, в кромешной тьме, схватившись за щеки. Он плакал. Но о ком?..

И он снова услыхал этот жуткий шелест листьев, ужасно испугавший его, и лишь потом осознал, что кто-то просто скребется в его дверь..

Он подошел к двери и прижался к ней ухом, прошептав:

– Кто там?

Он догадывался, конечно, но вынужден был соблюдать осторожность, чтобы не выдать своего возможного союзника, окажись там Илар, затеявший злые козни.

– Это я, Рания.

Она говорила так тихо, что он едва мог её слышать.

– Что Вам надо?

– Вы и правда найтраннер, как говорят?

– Вы разбудили меня лишь затем, чтобы выяснить это?

– Знает ли скиталец, как убежать из этого дома?

Серегил выжидал, не отвечая.

– Вы можете выйти отсюда? – торопливо прошептала она.

– Как видите, я не могу даже выйти из этой комнаты.

– А если бы могли?

– Быть может. Но тем, кто бежит, лишаются ног. Так сказала мне Зориель.

– Только те, кого удается поймать.

– Что Вы хотите? Чтобы я помог Вам бежать?

– Тссс! – повисла небольшая пауза. – Да! До сих пор у меня не было надежды, но я услышала, как Кенир говорил о Вас с кем-то, хвастая, что ему удалось поставить на колени такого умного человека, как Вы.

– Он так говорил? Сегодня?

– Да. Но ведь Вы на самом деле ненавидите Кенира, не так ли? Быть может, даже столь же сильно, как я?

– О, полагаю, у меня к тому даже больше причин, чем у вас, миледи. Вам известно, как скоро он покинет этот дом?

– Нет, неизвестно. Быть может, через несколько недель. Для него уже готовят дом.

– Вы не видели здесь светловолосого полуфейе? Где-нибудь в мастерской?

– Да, он там. За ним очень бдительно следят.

Она сделала паузу, затем быстро зашептала, ещё понизив голос:

– Кто-то идет! Подумайте над моими словами.

Серегилу не всё удалось расслышать, потому что её шепот заглушили громкие шаги, но когда грохот нескольких пар ног утих и ничего не случилось, он понял, что ей удалось благополучно исчезнуть.

Он вернулся в кровать, чувствуя, как сильно колотится сердце. Было слишком рано питать какие-то надежды, но как бы ни было, то, на что он рассчитывал, начало, наконец, сбываться. Он громко прошептал слова молитвы, прикрыв губы ладонью: – Марос Аура Элустри чиптир! Держись, тали. Скоро я буду рядом!

Глава 29. Общность целей

ОДНАЖДЫ УТРОМ в дверях у Теро появился Коратан, явившись безо всякого предупреждения как раз в тот момент, когда волшебник садился завтракать. Тот встал, намереваясь пригласить принца разделить его скромную трапезу, но выражение лица Коратана убило всякое желание шутить.

– Вы ко мне с новостями?

– Да, и с плохими. Кирнари Гедре, наконец, прислал весточку. Похоже на то, что наши друзья и их сопровождение нарвались на засаду менее чем через два дня по выходу из Гедре. Эскорт перебили. Серегил и Алек исчезли.

– Когда это обнаружилось?

– Совсем недавно. Тела были спрятаны, и никто в Боктерсе не бросился их искать, пока один торговец совершенно случайно на них не наткнулся. Вместе с телами были найдены зенгатские стрелы.

– Ясно. Что говорит Королева?

– Конечно, она расстроена, и собирается выслать новую делегацию.

– Даже так? А что с Алеком и Серегилом?

– Есть основания считать, что их захватили работорговцы. Я надеялся на Вашу помощь, ведь Вы бы могли глянуть при помощи вашего заклинания магического ока?

Теро несколько раз быстро вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться: почему интересно, считается, что если ты маг, то тебе достаточно просто взмахнуть руками – и нате вам, получите то, что вам хочется, не успев и глазом моргнуть?

– При всём моем уважении, Ваше Высочество, они теперь могут находиться на полпути к Коймиру. Или на любом из сотен зенгатских рынков рабов, от побережья до самых границ, – он даже присел, потрясенный грандиозностью задачи, – ну, или в Пленимаре, что тоже не исключено. А у меня нет никаких достоверных сведений о тех местах, за исключением небольшого клочка суши на западном побережье Пленимара…

Но его мысли уже неслись дальше:

– Однако если остановиться на Пленимаре, то более всего вероятно, что их повезли в Беншал или же в Ригу, насколько я могу судить. И опять же, нет никакой возможности узнать, в каком именно направлении их повезли, и даже в какие земли. Такой магический поиск занял бы многие месяцы, если не годы. Я сожалею, Ваше Высочество, но это всё равно, что искать иголку в стоге сена.

– Что же Вы тогда предлагаете?

– Если бы это был кто-то другой, я предложил бы послать на их поиски Алека и Серегила, – мрачно отозвался Теро, – или Микама Кавиша.

– Ну, он-то у нас ещё есть. И я предлагаю Вам немедленно послать за ним.

Теро выслал шар сообщений в Уотермид и практически сразу же получил ответ, что Микам уже в пути.

Позабыв про завтрак, он запер дверь своей башни и вошел в комнату заклинаний. Он нарисовал мелом большой круг, затем встал на колени в центре него и замер, думая, как поступить дальше. Он подозревал, что Фория возможно сочтет то, что он собирается теперь сделать, по крайней мере за акт неповиновения, но как раз потому эта глухая комната заклинаний и была так тщательно скрыта от посторонних глаз – и не только стенами и замками. Время действовать было весьма ограниченным, а перемещение в Боктерсу, хоть и возможное, было пока слишком опасно и требовало вовлечения Магианы, единственной из оставшихся магов, владевшей столь мощным заклинанием. А потому, вместо этого он стряхнул пыль с одного из самых старых фолиантов в библиотеке Нисандера и нашел заклинание, созданное ещё учителем его наставника, Аркониелем. То было заклинание, предваряющее перемещение, заклинание, основанное на какой-то другой магии, отличной от той, что практиковалась в Ореске, и как подозревал Теро, имевшей несколько иное происхождение. Однажды и сам Нисандер проговорился об этом, показывая Теро, как оно работает. Он назвал его "магическим окном", и действительно, проще всего было вообразить его себе именно таким образом. Если всё сделать правильно, открывался небольшой портал сквозь пространство, позволявший магу увидеть, где находится другой человек, как бы далеко тот ни был, и даже поговорить с ним.

Но каким бы полезным ни казалось это заклинание, Нисандер не очень-то любил его, и всегда предостерегал Теро от его использования, потому что оно было ещё не совсем доработанным и представляло опасность как для заклинателя, так и для того, кого с его помощью разыскивали. И чтобы нагляднее продемонстрировать это, Нисандер тогда создал окно в какую-то отдаленную местность и покачал в нем за хвост дохлую крысу. Обратно вернулся лишь кусок крысиного хвоста.

Клиа, должно быть, сейчас спала, в одной из своих комнат. Теро так же хорошо знал, где находятся её комнаты в Боктерсе, как если бы это были его собственные покои здесь, поэтому он старательно сосредоточился на месте, которое было подальше от кровати, чтобы ненароком не зацепить её и не навредить ей.

Тщательно следуя письменным инструкциям магистра Аркониеля, Теро произнес слова заклинания, сведя ладони чашечкой, затем сложил их и тут же раскрыл снова, как пару ставней.

Пространство между ними, размером с ручное зеркальце, сначала замерцало, затем ожило, наполнившись светом и тенями. У него получилось! Он осмотрел комнату Клиа. Света, падавшего в прорезь длинных занавесок, едва хватало, чтобы осветить россыпь её сияющих каштановых волос, и голое плечо, выглядывавшее из-под покрывала.

– Клиа, – позвал он тихонько, не желая беспокоить охрану возле её дверей. Он же не знал, есть ли там кто-то ещё, и каковы их обязанности в случае чего.

Она шевельнулась, но лишь для того, чтобы натянуть покрывало до самого подбородка. Сон её вдали от поля битвы обычно бывал очень глубок. Рука, оставшаяся возле уха, была искалечена. На ней не хватало большого и среднего пальцев, однако оставшиеся были сильными, но в то же время изящными и очень красивой формы. Теро было известно, что ей довелось пережить. Однажды она позволила ему поцеловать поврежденную руку и его губы все еще хранили воспоминание о том поцелуе.

Он оборвал свои мечтания и сделал новую попытку:

– Ваше Высочество, проснитесь!

Она глубоко вздохнула, затем откинула покрывало и села, протирая глаза. Ее темные волосы растрепались, а длинная ночная рубашка сползла с одного плеча. Он смущенно одернул себя, обнаружив, что слишком близко наклонился к созданному им окну.

– Что такое? Кто тут? – вскрикнула она, хватаясь за кинжал, который, как ему было известно, всегда хранился под её подушкой.

– Это я, – он снова подал голос и увеличил окно так, чтобы она смогла его рассмотреть.

– Теро? – Она выскользнула из постели и набросила на плечи шаль: – Что это ещё такое?

– Не приближайтесь, прошу Вас! – предостерег он, а затем быстро объяснил ей, что это за магия.

– Понятно.

Она, нахмурилась, но осталась на расстоянии:

– Что же, друг мой, я ужасно тосковала без Вас. Однако, что привело Вас в такое время ко мне в спальню, да ещё таким странным способом?

– Серегил и Алек. Получали ли Вы хоть одну весточку от них за последнее время?

Теперь она окончательно проснулась.

"Упоминание о Серегиле никогда не оставляет её равнодушной", – подумал он, ощутив укол ревности.

– Нет, ни единой. А что случилось?

– Фория послала их за Вами. Я знаю, что они высадились в Гедре более месяца назад и с тех пор о них ничего не слышно.

Он поколебался, ибо ему была ненавистна роль дурного вестника, но деваться было некуда.

– Они везли с собой письма от Королевы. Она отзывает Вас в Скалу.

– Правда? – Клиа, похоже, не верила собственным ушам: – Так почему же она не позволила мне сделать этого одновременно с моими телохранителями?

– Это мне неизвестно. Возможно таково испытание. Она все еще сомневается относительно вашей лояльности и то, как Вы отреагируете на вызов, наверное, явится своего рода пробным камнем. Я предполагаю, что ей не хотелось бы, чтобы Турма Ургажи смогла защитить Вас, в случае, если…, – он запнулся, боясь оскорбить её.

– Но я не получала никаких сообщений!

– Конечно, нет. Кажется, они попали в засаду прежде, чем смогли добраться до Вас. Я надеялся, что они могли убежать и продолжить миссию, но тогда они давно должны были бы встретиться с Вами.

Даже в неярком свете спальни, он смог увидеть, каким гневом вспыхнули синие глаза Клиа.

– Не думаете ли Вы, что моя сестра, могла иметь какое-то отношение к их исчезновению?

– Нет! – поспешил он ответить, на случай, если их всё же подслушивали: – Конечно же, нет. На самом деле можно сказать со всей очевидностью, что их взяли в плен работорговцы из Зенгата. Странно лишь то, что остальная часть эскорта – ауренфейе и скаланцы – были убиты и остались лежать там. И среди прочих капитан Транеус.

Клиа собрала волосы и кинула их на плечо, искоса глянув на него:

– Не скажу, что стану лить слезы по этому человеку. А что Коратан говорит обо всем этом?

– Он попросил меня поискать их.

– Хорошо. Я отправлюсь в Римини, как только смогу.

Теро надеялся, что разочарование не слишком явно читается на его лице.

– Я снова выйду с Вами на связь, как только что-нибудь прояснится.

Между ними повисло некое замешательство, потому что она ждала, что он вот-вот исчезнет, а он все оттягивал этот миг.

– Всего хорошего, Ваше Высочество.

С этими словами он завершил заклинание и отер рукой пот со лба. Он взмок, но вовсе не от своей магии.

Навстречу Принцу Коратану, когда тот шел из своих покоев, чтобы присоединиться за завтраком к сестре, выступил паж Теро Ветис.

– Ваше Высочество, господин Наместник, – сказал юноша, вежливо поклонившись и протягивая пергаментный свиток с печатью Теро, – господин Теро шлет Вам письмо.

Коратан отпустил пажа и прочел послание прямо по пути вдоль длинного коридора, соединявшего его покои с покоями сестры. Фория уже закончила завтракать и вышла в садик. Там он и нашел её, медленно бредущую по восточной дорожке и любующуюся поздними осенними цветами. Одета она была официально: волосы заплетены в косы, уложенные на затылке, а синее бархатное платье и накидка топорщились золотой вышивкой.

Она помахала ему рукой, затем подхватила его:

– Погуляй со мной, Кори.

Он накрыл её ладонь своей и подстроился под её шаг.

– У меня сообщение от Теро.

– И что твой маг может сказать нам хорошего? Он сумеет помочь?

– Да, но не так, как я рассчитывал. Он считает, что будет лучше, если он отправится в Ауренен и сам осмотрит место нападения. Он собирается взять с собой сэра Микама Кавиша из Уотермида.

– Ещё один Наблюдатель, насколько я понимаю?

Она сорвала желтую астру и рассеянно повертела ее между пальцев.

– Полагаю, что да, но он отличный шпион, и знает, как разыскать Серегила. Если им удалось оставить после себя хоть какой-то знак, только Микаму под силу его обнаружить. Позвольте Теро и Кавишу сделать это для Вас.

– Ну что ж, очень хорошо, – ответила она, нахмурившись. Коратан, уловив эту перемену её настроения, поспешил добавить:

– Они как никто подходят для этой задачи.

– Я доверяю твоему мнению, братец. Но что, если Клиа вдруг окажется в порту Римини во главе ауренфейского флота?

– Если она и сделает так, Фория, то только затем, чтобы поддержать Вас.

– Это ты так считаешь, – став мрачнее тучи, она оторвала головку цветка: – Ты вечно на её стороне.