Текст книги "Неправда. Разум над душой(СИ)"

Автор книги: Лилу Морзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Я тебя умоляю, – состроила рожицу девушка и хитро улыбнулась. – Спорим, у тебя есть его номер?

– Чей номер? – Алена кинула сумку на кресло и плюхнулась на место между нами.

– Психиатра, – язвительно произнесла я. – Кое-кому пора подлечить серое вещество.

Полина свела глаза к переносице, изображая сумасшедшую, и мы засмеялись, оставляя мелкую в некой прострации.

– Не знаю, как Поле, – Чиж с подозрением посмотрела на девушку. – А этому засранцу, который не знает даже того, что нужно соблюдать субординацию, точно нужен психиатр. Вы же понимаете о ком я?

– Еще бы не понять, – кивнула я. – Что опять случилось?

Девушка пододвинула кресло вплотную к столику и оперлась на него локтями.

– Поскольку я староста группы, то на мне висят все организационные вопросы, а ко всему и честь группы. А этот олух просто не понимает, насколько я загружена! На мне газета!

– В чем проблема? – Полина подалась вперед.

– Проблема в том, что... – девочка замялась и горестно выдохнула. – Дурак он...

...

– Можешь отнести это на кафедру?

Ей пришлось просить его, потому что вся группа успела покинуть аудиторию раньше, пока девушка складывала в сумку журнал группы и остальные принадлежности.

– Алена, закроете аудиторию и отнесете ключ на вахту, – произнес преподаватель привычным уставшим тоном и, увидев кивок, покинул помещение.

– Почему я должен их относить? – взвился Леха, глядя на девушку снизу вверх.

Он все еще сидел за столом, пока староста всем своим миниатюрным ростом возвышалась над ним (едва ли на полторы головы).

– Потому что я тебя попросила, – как само собой разумеющееся ответила она.

– Слушай, мы же с тобой обсуждали...

– Вот именно! Мы обсуждали, и я сказала, чтобы ты больше никогда не вспоминал то, что произошло на свадьбе. А ты уже в сотый раз...

От тяжелого взгляда исподлобья девушка невольно умолкла.

– Тогда зачем ты меня дергаешь каждый день? – угрюмо и резко спросил Леша.

Чиж глубоко вдохнула и выдохнула, шумно выпуская воздух. Тонкий пальчик уперся в стопку документов на столе перед юношей.

– Потому что ты – двоечник, а я – ста-ро-ста. И мне надоело возиться из-за тебя с этими бумажками!

– Так не возись! – гаркнул парень, подскакивая. – Выброси их в окно и отстань от меня!

Он посмотрел на Алену взглядом разъяренного быка, и, подхватив рюкзак со своими вещами, вылетел в коридор.

...

– Я просто не понимаю, почему у него шарики за ролики заехали, – пожала плечами мелкая, скрывая от остальных основную причину конфликта.

– Если у меня получится, я с ним поговорю, – спокойно произнесла Поля.

– Не думаю, что стоит, – брюнетка покачала головой. – Мне кажется, у него происходит необратимый процесс распада личности.

– Может быть, он просто влюбился? – предположила я, наблюдая за реакцией мелкой.

Та на несколько мгновений замерла, скорее всего, примеряя ситуацию на себя. А может быть, и образ объекта Лешкиной любви. Она смотрела вперед неотрывным взглядом, даже не моргая, пока наваждение перед темными глазами не прошло.

– Да нет, не может быть, – покачала головой.

– Почему же? – подыграла мне Полина. – В университете полно хороших девушек, может быть его избранница ходит вместе с ним в столовую, или учится на одном потоке.

Мы встретились со спортсменкой взглядами и еле сдержали улыбки. Мелкая опять задумалась и, не контролируя движения, начала тарабанить пальцами по столу. Теперь же в ее воображении мелькали образы сотни симпатичных девушек, которые крутятся вокруг ненавистного двоечника.

– Ну и хрен с ним тогда! – неожиданно воскликнула Алена, откидываясь на спинку стула и испугав при этом нас с Полей. – Пусть делает, что хочет, мне все равно.

До чего же сильная штука – ревность. Действует, как наркоз, распространяясь по всему телу, и вытаскивает из подноготной тайные желания и страхи. И пусть эти желания и страхи не всегда видны ее испытавшему, но для окружающих открывается вся картина чувств ревнивца.

– Наверное, это Рита... – отвлеклась Полина, прищурено вглядываясь в силуэты за моей спиной.

Солнце светило прямо ей в глаза, и поэтому различить что-либо оказалось трудным заданием.

– А с ней еще кто-то...

– Илона? – я обернулась назад, но с непривычки ничего не разглядела.

– Только если она перекрасилась в брюнетку, – ответила спортсменка. – И завела себе нового парня.

– В смысле? – не поняла я, попытавшись вглядеться в приближающиеся фигуры.

Алена сбоку тихо протянула:

– Вот это поворот.

– Всем привет! – радостно поздоровалась Рита, подбегая к столику раньше остальных. Она перецеловала всех по очереди и позвала официанта. – Можно нам сюда еще два кресла?

– Привет, – махнула гривой черных кудряшек подошедшая девушка, и я наконец-то смогла рассмотреть новых гостей. А вместе с тем и ужаснуться вероломности той самой бабки, которая соткала нить моей судьбы.

– Это Кристина, помните? – Рита осмотрела нашу компанию. – Мы вместе с ней на свадьбе гуляли. Сестра Кирилла.

– Помним-помним, – кивнула Алена, даже не глядя на брюнетку.

Ее взгляд был прикован к стоящему рядом парню.

– А это... – начала было Кристина, но договорить ей не дали.

– Мы знакомы, – Раневский плюхнулся на предпоследнее свободное кресло, так некстати оказавшееся рядом с моим.

– Откуда? – удивилась девушка, даже не обратив внимания на его поведение. Видимо, она к такому привыкла.

– Я ведь тоже был на свадьбе, – с ленцой произнес парень. – Да и вообще, – он натянуто улыбнулся и медленно осмотрел нашу компанию, – мы все старые друзья.

– Такие старые, что уже враги, – пробурчала я, и меня услышали только Раневский и Алена.

Они одобрительно хмыкнули. Вместе. Сговорились, что ли.

– А ты мне только о Рите рассказывал, – тихо произнесла Кристина.

Появился официант со стульями. Кристина с замужней подругой сели. За столиком повисла напряженная тишина. Не то что бы она мне мешала, даже наоборот. Но никто не мог найти и слова, чтобы начать разговор. Тяжелее всего, видимо, было Раневскому, на которого теперь обращалось внимание абсолютно всех присутствующих. Я старалась вообще не поворачивать голову налево, как будто там находилась та самая сварка, которая "не смотри, зрение потеряешь".

– А мы мимо шли, смотрю, невестка идет, – все же решилась Кристина. – Оказалось, нам по пути. Надо же.

– Действительно, – проговорила Полина. – Вот это совпадение.

За столом опять повисла тишина. Спортсменка выразительно на меня посмотрела, а затем стушевалась из-за того, что кто-то успел перехватить ее мимику. Я начала искать, кто же это сделал, и столкнулась взглядом с насыщенно карими глазами. Мы смотрели друг на друга несколько секунд, а затем одновременно отвернулись. Видимо, брюнетка вспомнила меня, иначе бы почему ее лицо так задергалось. Я уставилась на плетенный стол, осознавая всю глупость происходящей ситуации.

– Как там родители?

Нет, ну надо же было им именно сегодня и именно сюда прийти, еще и встретить Риту по дороге. А нам? Приспичило же собраться, нет, чтобы пятницы подождать. В среду пар меньше, в среду погода хорошая будет, бла-бла-бла.

– Люд, – Алена толкнула меня под локоть, вырывая из мыслей. Я завертела головой, не понимая, что происходит.

– Я говорю, – раздалось раздраженное, – как там твои родители, Лопух?

Я медленно повернула голову к Раневскому, а в моих глазах читалось только: "Какого хрена ты со мной говоришь?"

– Нормально, – ответила я и тут же поймала четыре подозрительных взгляда.

Чувак, ты как всегда, умеешь все испортить.

– Привет им передавай.

Разрушить под ноль.

– Та щас, – фыркнула я, чувствуя, что мои руки нервно потряхивает.

– А мы с Кириллом собираемся завести черепашку, – торжественно объявила Рита, обводя нас всех немного испуганным взглядом.

Ну зачем было их приводить? Зачем? Надеюсь только на то, что им самим станет неудобно, и они скоро уйдут.

– О, какую? – "заинтересовалась" Поля.

– Маленькую, мы уже смотрели в зоомагазине. Они там такие забавные, ползают в аквариумах, – увлеклась рассказом девушка, пока остальные дамы за столом с подозрением посматривали на нас с Раневским. – Для них и корм специальный есть, биодобавки разные. А еще можно в квартире выпускать, чтоб бегала.

– Классная альтернатива ребенку, так держать, – Раневский показал бывшей сокурснице большой палец, на что та нахмурилась и недовольно ответила:

– Назовем черепаху Федором, – и, скрестив руки на груди, добавила: – Я все сказала.

За столом послышались смешки. Раневский, видимо, пожалел о том, что сказал, но от ответной колкости сдержался, можно сказать, прогресс на лицо. Такими темпами через пару годиков человеком станет.

– Лучше так какую-нибудь птичку назвать, – добавила Алена. – С пером. Разноцветным.

Почти все засмеялись, только Кристина непонимающе посматривала то на меня, то на Риту, да Федор волком уставился на мелкую. Видимо, вспомнил события годичной давности. И статью вспомнил, милок.

– Знаете, у нас запланировано кое-что, поэтому мы пойдем, – Раневский без предупреждения поднялся. Кристина даже не сопротивлялась и, выглядя немного раздраженной, поднялась следом.

Запланировано у них. Кое-что. Отговорка или действительно есть чем заняться? Пусть занимаются себе где-то в сторонке и не мешают нормальным людям проводить свой отдых. И вообще, пусть не появляются мне на глаза ни вместе, ни порознь.

– Удачного вечера, – кивнул парень, прощаясь.

И, уходя, подмигнул напоследок. Мне. Я сморщила нос, но он уже зашагал прочь, а Кристина кольнула меня острым взглядом. Увидь она поведение своего избранника во всей красе, то девушка не просто меня кольнула бы, а проткнула, и не взглядом, а десертным ножом.

Когда парочка исчезла из виду, Алена мультяшно расширила глаза и шепотом спросила:

– Что это было?

– Извините, – виновато посмотрела на нас Рита. – Как-то спонтанно все получилось.

– Да я не об этом, – мелкая повернулась ко мне и прищурила глаза. – Что это было, не расскажешь?

– Что? – решила сыграть в дурочку я.

– "Как родители?", "Передавай привет", – она передразнила Федора, как попугай, коверкая и интонацию, и голос.

Я прикрыла глаза ладонью и покачала головой, грустно выдыхая. Когда-то нужно было рассказать все равно, но я надеялась, что это случиться, когда мы будем дамами бальзаковского возраста и все приключения, встретившееся в молодости, станут восприниматься как "сумасшедшие студенческие годы".

– Ничего по сути, – все же открыла глаза я, но смотреть на девочек не решалась, ведь узор на стакане с соком был таким интересным. – Долго рассказывать.

– А мы тут никуда не спешим, – Поля сцепила пальцы в замок.

И произнесла она это с такой интонацией, что я мгновенно поняла – действительно не спешат. Рита почему-то молчала, задумавшись о своем. Поэтому я и уставилась на нее, как утопающий на спасательную шлюпку. Она почувствовала, что на нее кто-то смотрит, и подняла голову.

– Что? – Полина с Аленой теперь тоже почему-то смотрели на нее, а не на меня. – Я не при чем! – замужняя подруга подняла руки, состроив убедительную рожицу. – Были подозрения, но не больше.

– Какие еще подозрения? – я возмущенно наблюдала, как шлюпка превращается в валун, тянущий меня ко дну.

– Я видела, как вы танцевали на свадьбе, Люда. Что мне еще думать? – Рита строго посмотрел на меня, заставив покраснеть.

Все внимание вернулось обратно к моей персоне. Я покраснела еще больше, наверное, с непривычки.

– А теперь выкладывай все, – такой интонации в голосе Полины я еще не слышала.

– Сочинение на тему "Как я провел лето", – насмешливо произнесла Чиж, но ойкнула от того, что спортсменка ущипнула ее за ногу.

Не знаю, сколько именно, но минуты две точно я сидела безмолвствуя, думая с чего начать, что за чем рассказывать и стоит ли вообще говорить о некоторых событиях, произошедших не так давно. Впрочем, ничего криминального тогда не случилось. Только вот как новость о том, что я провела ночь в одной квартире с Раневским, воспримут девочки, предугадать было сложно. Удивительно, но они тоже молчали, давая мне время собраться с мыслями.

Начала я тихо, с того вечера, когда мы в последний раз собрались после сессии. Намекнула им о том, что их давнишние подозрения в симпатии Федора ко мне оправдались, и он мне даже признался, и мы даже поговорили и вроде как расстались с наилучшим на то время впечатлением друг о друге. А после рассказала о том, что парня начала мучать совесть и тут-то он встретил меня, уезжающую домой.

– Так-так-так, – мою тихую неуверенную речь прервала Алена. Вот что значит хитрая журналистская мордашка. – Это уже интересно.

А дальше пошел сказ о том, как он меня домой отвозил, как сыграл роль парня (обычно прищуренные глаза Поли на этом месте стали намнооого шире), как помог разобраться с Веркой, как в итоге закончились наши "отношения". И о том, что больше месяца мы друг о друге даже не вспоминали. Я вздохнула, понимая, что дальше начнется "самое интересное".

О том, как мы с Раневским пересеклись на парковке, знала и Рита. Объяснила, что на свадьбе во время танца произошел разбор полетов, и на этом месте все как будто расслабились и приготовились комментировать мое поведение, но я перебила их стремления своими словами.

– А после свадьбы мы встретились опять. То есть как встретились... Не договаривались, и вообще не знали что так получится. Я с Лехой доехали домой под утро, пришли в квартиру. Мелкий завалился спать в зале, а спальня была занята, – я выразительно посмотрела на Полю, но та даже не моргнула глазом, поэтому скинуть на нее часть вины не получилось. – Вот и вышла на площадку лестничную подышать воздухом, а сев на подоконник – отрубилась. А проснулась уже в совсем другом месте.

Я видела, что вопросы девочек накапливаются, но они меня не перебивали, и на том спасибо.

– Чтобы вы знали, Раневский живет над кэпом.

Логическая цепочка в головах подруг замыкалась очень медленно, но я дождалась окончания этого процесса и продолжила:

– Он подумал, что я его дожидалась и не смог бросить на площадке одну. Вот и затащил к себе. А днем, когда проснулись, я устроила ему взбучку и ушла.

Честно, такой тишины в нашем коллективе я никогда не наблюдала. Наверное, отсутствие Илоны сказывалось – она умотала на неделю в Турцию вместе с мамой на бархатный сезон. Уж она-то выдала бы все, что думает сразу же, как только я закончила говорить.

А то, насколько я ждала от них хоть слова, не передать. Волновалась, как на важном экзамене после ответа, ожидая вердикта преподавателя. В один момент испугалась, что они просто встанут и уйдут.

Но по факту я драматизировала. Девчонки никогда бы не ушли, даже предай я родину, а тут не было и мелкого преступления, и предательства как такового. Да и вообще ничего плохого не произошло, а даже наоборот – главный враг перестал быть врагом.

После некоторого размышления Полина задумчиво на меня посмотрела и размеренно выдала:

– Я сомневаюсь, что у него пропали чувства.

– Не-ет, только не начинайте, – я расслабилась, так как эта реакция намного лучше, чем я ожидала. Пусть и немного странная.

– На мой взгляд, – подала голос Рита, – это больше похоже на дружбу.

С такой стороны на наши отношения с Раневским я еще не смотрела. Нет, ну дружбой это тяжело назвать.

– Подумать только, – вдруг протянула спортсменка. – Два месяца по соседству жили и ни сном, ни духом, – она округлила глаза. – Это же он, получается, громко музыку слушал?

– Кто ж еще, – я хмыкнула.

Критический момент миновал, теперь можно и шутки шутить.

– Ну надо же! – воскликнула девушка. Кажется, с каждой минутой она удивлялась все больше. – Это же одноклассник Марата! Раневский – одноклассник Марата. Представляете? – она обвела нас всех изумленным взглядом.

О конфликте из-за девушки между этими самыми соседями-одноклассниками я решила умолчать. Пока что. Кажется, эта информация должна коснуться только Полиных ушей.

– Знаешь, а ведь он проявил заботу о тебе, – обратилась ко мне Рита, пока две остальные дамы увлеклись новостью. – Не оставил на окне. Чувствует ответственность.

– Он просто подумал, что я к нему пришла. Потому и забрал,– объяснила я так, как понимала сама.

– Но ведь мог и оставить? – предположила подруга. – Зачем ему с тобой возиться? Утром бы поговорили.

– Ну что он, не человек что ли?

И тут новоиспеченная жена наградила меня таким взглядом, что я чуть не поперхнулась.

– Ты серьезно говоришь это о Стервятнике? – с иронией спросила она.

Я пару раз моргнула, переваривая поступившую информацию, и засела за размышления.

– Но он же не Антихрист, почему нет? – ответила спустя несколько долгих секунд в молчании.

Вот тут я заставила задуматься Риту.

– Знаете, это может быть дружбой, – Полина вступила в разговор. – Только если он сам к тебе не придет. Обстоятельства не в счет, всякое бывает.

– Как сегодня, например, – добавила Чиж.

Поля кивнула. Я закатила глаза, поражаясь их лояльности к бывшему заклятому врагу:

– Девчат, ну что за детсад? Зачем ему ко мне приходить?

– Захочет, найдет зачем, – умно ответила спортсменка, а я в ответ лишь фыркнула.

В собственном нежелании с ним видеться я была уверенна на сто процентов. И в его нежелании тоже не сомневалась. Вон он как быстро смылся отсюда, несколько раз рот открыл (не очень удачно, кстати говоря) и "до свидания".

– Вот увидите, мы с ним больше не пересечемся по собственной воле, – заверила я подруг, подняв подбородок.

Злая бабка, плетущая нить моей судьбы, коварно ухмыльнулась беззубым ртом.

Три из десяти, серьезно?

Результат тестирования по пройденным в этом месяце статьям из криминального права меня, мягко говоря, поразил. Во-первых, я его знала, серьезно. Я была уверенна в правильности всех своих ответов, так как подсказывала свой вариант Насте, и та получила все десять. Во-вторых, несправедливое отношение преподов начинало бесить. Я дико извиняюсь, но неужели они так долго не могут понять, что пернатая гордость нашего вуза уже вылетела из гнезда? Давно пора прекратить клевать тех, кто ей не угодил.

– Скажите, почему у меня три? – я подошла к преподавательскому столу уже тогда, когда половина группы покинула аудиторию.

Тощая мадам лет тридцати посмотрела на меня темными, глубоко посаженными глазами.

– Видимо, ты только на три вопроса дала правильные ответы, – произнесла как само собой разумеющееся, чем немало меня разозлила.

– А давайте проверим, – энергично предложила я.

Взгляд исподлобья должен был пригвоздить меня к месту, но на деле я едва удержалась, чтоб не скривиться.

– Не вижу смысла, – возразила безапелляционно преподаватель и вновь уставилась в свои бумаги.

– Я считаю, что ответила правильно на все вопросы. Давайте проверим, возможно, вы перепутали вариант.

– Я ничего не перепутала, Людмила, – металл послышался в ее голосе. – Возможно, вы поставили его неверно.

– Но ведь...

– Ничем не могу помочь.

– Давайте сравним листок с заданиями и моими ответами, – просто так я не собиралась уходить.

Остальные же студенты давно смылись на перемену. Даже Настя убежала, хотя она-то, наверное, сделала это едва ли не первой, увидев мой балл.

Преподаватель в ответ на мои слова прикрыла глаза и шумно выдохнула. А затем начала подниматься, грозно на меня уставившись.

– А давайте вы не будете мне указывать, Лопушок! Никто не виноват, что вы скатились!

– Но я на стипендии, у меня одни пятерки, – начала от неожиданности оправдываться я, хотя своей вины ну ни в чем не видела. Но до чего же воинственно эта женщина выглядела, не передать! Да так, что и меня ввела в заблуждение.

– Вот и прощайтесь со своей стипендией, раз не можете взяться за ум! Покиньте аудиторию, мне нужно проверять роботы, – она уселась на свое место и зашуршала бумагами, показывая свою занятость.

Я находилась в легком ступоре от ее наглости, но ведь и субординация имела место. Пока я не докажу, что это ее выходка, то не имею права ничего предъявлять. Тем более, я бюджетница, без связей и богатых родителей.

– Немедленно, – сквозь зубы повторила мадам.

Я поспешила к выходу, пока мое лицо заливалось кровью. И видимо из-за этой ярости, шумевшей в ушах, не заметила стол и больно приложилась об него бедром, даже немного сдвинув предмет мебели с места. Чуть не взвыв, выскочила в коридор. Наверное, эта стерва улыбается мне вслед.

Ноги несли вперед похлеще любых парусов, продуваемых океанскими ветрами, даже при том, что одна была подбита и теперь противно ныла. Как я слетела с лестницы без травм, сама не знаю. По дороге не увидела никого из своих девчонок, стало обидно вдвойне. То ли от беспомощности, то ли еще от чего. Но организм дал мне знать – нужно срочно искать уголок для страданий. Во дворе было мало свободных скамеек, все же большая перемена, только у самого выезда пустовало две, и я, не сомневаясь, направилась к ним. Заняла самую крайнюю, прямо у выхода, где шастало меньше всего народа – разгар учебного дня, все или в столовой, или переходят из корпуса в корпус. Я терла кулаком бедро, надеясь, что синяк не расплывется на пол ж**ы, второй рукой положила рядом рюкзак и прикрыла пальцами глаза. Вот и хорошо, вот и замечательно. Хоть никто не увидит, что Людмила Лопушок, пережившая не один армагедон в своей жизни, плачет из-за оценки и, куда же без нее, подбитой ноги.

***

– Лопух! – я увидел знакомую фигуру прямо на въезде.

Удивительно, даже искать не пришлось, все располагает. Считай полдела уже сделано.

– Эй, че сидишь тут? – медленно подошел к скамье, наблюдая, как она посмотрела на меня сквозь пальцы. – Плохо, что ли? – сделал вывод, судя по внешнему виду.

Скрючилась, глаза прикрыла рукой. Болит что-то, наверное.

– Отстань, – прозвучало в ответ глухо и с какой-то непонятной ноткой.

Это что было?

Отодвинул рюкзак, освобождая себе место, и опустился рядом. Ее рука то и дело дергалась к бедру, да и вся девушка выглядела какой-то дерганой.

– У меня к тебе дело есть, – начал осторожно, вглядываясь в лицо, или точнее сказать, его половину, которую я мог наблюдать. Увидел, как губы искривились, словно Лопух сжевала пучок полыни, а затем начали двигаться, тихо произнося:

– Я тебя прошу, Раневский, отстань от меня.

Что-то эта мадам не в настроении сегодня, даже удивительно. В первый раз такое вижу. Вдалеке заметил мелкую подругу Люды, которая направлялась в нашу сторону, и, дождавшись, пока она тоже заметит меня, рукой попросил ее уйти. Девчонка замерла в нерешительности, сделала пару шагов назад, а после развернулась и побежала в главный корпус.

– Что это с тобой? – я переключил внимание обратно на девушку.

Та в ответ вообще отвернулась и прерывисто выдохнула, и я заметил, как трясутся ее пальцы, прикасаясь ко лбу.

– Та-ак, не понял, – я оттянул руку за локоть, но ее лицо было отвернуто. Вариантов происходящего было несколько, а когда она повернулась, подтвердился самый вероятный.

– Можешь радоваться. Мне хреново, понятно? – глаза покраснели, ресницы слиплись, а щеки блестели, как будто ей кто-то в лицо водой брызнул. – Еще и ты... – Люда опять отвернулась, и я отпустил ее руку.

Она тут же вытерла щеки тыльной стороной ладони и неожиданно всхлипнула.

– Мне от того, что ты ревешь, пользы нет. Так что прекращай, – как мог, попросил я.

Было неприятно и как-то муторно смотреть на нее такую. Но девушка по-прежнему сидела отвернутой и отвечать мне не собиралась. Да и требования выполнять тоже.

– Что случилось? – решил я зайти с другой стороны.

– А тебе не должно быть до лампочки, что у меня случилось? – глухо спросила она.

Я вспомнил, из-за чего по сути приехал, и посмотрел на затылок сидящей передо мной меланхолической мадам.

– Должно. Но я же говорю, что у меня к тебе дело есть. А теперь, пока не скажешь, чего сопли развела, не скажу, что за дело.

– Иди ты со своими делами знаешь куда, – сухо произнесла Лопух.

Мне уже скучно от этих без эмоциональных пререканий, так дело не пойдет, надо ее как-то растормошить что ли.

– Если это что-то, что я могу решить, говори.

О, уже вижу, как ее уши дернулись. Значит, нужная мысль дошла до нужной части мозга. Люда медленно повернула голову в мою сторону и уставилась блестящими стеклянными глазами.

– Ты вылечишь мне синяк? – произнесла с сарказмом. – Или дашь в морду преподше, которая меня валит?

– Не знаю, как насчет синяка, но с преподами могу и разобраться, почему нет? – пожал плечами я, наблюдая, как девушка меняется в лице. Страдальческое выражение исчезало, сменяясь подозрением смешанным со злостью. Забавно это выглядит на заплаканной девчачьей мордашке.

– Меньше надо было в прошлом году на меня преподов натравливать, – обиженно произнесла она, вытирая с лица влагу.

Я фыркнул и, вспоминая тогдашнюю нашу войну, улыбнулся.

– Еще и ржешь сидишь.

– Смешно, потому и ржу, – повертел телефон в руках. – Что это ты решила поностальгировать? – перевел взгляд на девушку.

Та скривилась в ответ, но я заметил, что слезы на ее щеках практически высохли. Стало как-то легче, и я откинулся на скамейке, положив руку на ее рюкзак.

– Потому что мне твои деяния аукаются, – ответила Люда – Лапу убери.

– Мешает – убирай.

Она насупилась, как ежик застигнутый врасплох.

– Хочешь сказать, преподы на тебя наезжают из-за меня? – произнес я недоверчиво, перебирая пальцами брелоки на застежках.

– Я не вижу другого объяснения, – уже успокоившимся голосом проговорила Лопух. – Ситуация – тупее не придумаешь.

Я опять заметил фигуру мелкой подруги Люды уже в компании с другой. И они все так же направлялись в нашу сторону. Пришлось опять отгонять их жестами. Они остановились, перекинулись парой фраз, постояли еще немного и пошли обратно. Тут-то девушка и заметила их передвижение:

– Поля!

На крик обернулась та, что повыше, и, сделав какое-то неопределенное движение рукой, поспешила ретироваться. Лопушок повернулась обратно, и краска залила ее лицо.

– Ну зачем ты приперся, а? – обреченно вздохнула она и опустила голову на руки.

И тут я вспомнил, из-за чего приехал на самом деле, а после, связав все увиденное и услышанное в единое целое, нашел стратегию, по которой можно действовать без страха проигрыша.

– Как я и сказал, у меня есть к тебе дело. Выслушай сначала, – вставил, увидев, как она набирает воздуха для ответа. – У тебя есть проблема с преподавателями, которую я могу решить. А у меня есть проблема с сопровождающей на один официальный вечер, которую можешь решить ты.

– У тебя что, нет подружки? – все же выдала она, моргнув мокрыми ресницами.

– С нашей вчерашней встречи – нет.

Кристина устроила сцену, как только мы под вечер пришли ко мне домой, и не захотела даже слушать о нашей договоренности. Я ее и раньше предупреждал, а теперь и вовсе принял окончательное решение, от которого девушка была, мягко говоря, не в себе. Столько "красивых" слов в свой адрес в последний раз я слышал еще от Лопушка. Но если та делала это порционно и оттого более изощренно, то эта неуравновешенная обрушила на меня все сплошным потоком, а после рыдала на лестничной площадке и просила простить ее, дополняя все признаниями. Хватило брюнетки на полчаса, после чего она ушла, повторив подобную процедуру в телефонном режиме.

– Неужели поругались? – делано заволновалась Людмила, хлопнув в ладоши. – Ну надо же!

– Это уже не твое дело.

– А раз не мое дело, так какого ты сюда явился? – с наездом произнесла она и скрестила руки на груди.

Я закатил глаза и вздохнул, словно Лопух ребенок, до которого не доходит элементарное.

– Повторяю для особо одаренных: два, ну максимум два с половиной часа завтра вечером походишь рядом со мной, взамен на твою не омраченную существованием оценок жизнь в университете, – чуть не добавил "до скончания веков". – Услуга за услугу.

– А чего ты никого другого не нашел?

На этот вопрос у меня уже был припасен ответ:

– У меня нет знакомых девушек, с которыми я нормально общаюсь.

– Так познакомься, – выдала она. – И ты хочешь сказать, со мной ты нормально общаешься?

– На знакомства времени нет. А относительно последнего – мы же еще не убили друг друга, не так ли?

Она сжала губы в линию и начала отстукивать пальцами по скамье понятную только ей мелодию. Некоторое время мы просидели только под этот стук, не нарушаемый речью. Я прервал молчание:

– Тем более, с тобой я могу расквитаться прямо сейчас, а от остальных каких запросов ждать я не знаю.

– Сейчас? – она повернула голову, заинтересованно на меня уставившись.

– А что мне мешает?

Она опять отвернулась и задумалась. На несколько секунд перевела свой взгляд в сторону универа и вновь рассматривала асфальт под ногами, словно там был нарисован лабиринт, который ей предстояло пройти.

– Все равно это будет выглядеть странно, если мы с тобой пойдем вместе, – наконец-то выдала Люда.

– Там тебя никто не узнает. И чего ты боишься? Твои родители ни о чем ведь не догадались до сих пор?

Девушка вздохнула и бросила взгляд на здание университета. В ее рюкзаке что-то зажужжало, заставив меня отдернуть руку, на что Лопух довольно хмыкнула и достала телефон. Но едва она посмотрела на дисплей, как тут же нахмурилась и опять покраснела. Я наклонился через рюкзак и прочитал вслух:

– "Я же говорила".

Лопушок дернулась от моего голоса и испуганно спрятала телефон в карман.

– Ты чего лезешь? – напыжилась она, защищаясь.

– Что говорила? – меня терзало смутное подозрение, что это смс было связано непосредственно с моим пребыванием здесь.

– Что одно несчастье притягивает другое, – она ткнула пальцем мне в плечо, заставляя отстраниться, и мысленно я согласился с полной логичностью ее ответа. – Не думаю, что это хорошая идея с завтрашним вечером.

– А с преподавателями как, неплохая идейка? – решил надавить я.

Она вздохнула, потерла глаза ладонью, да так и оставила их прикрытыми, не отстраняя пальцы. С полминуты сидела, не двигаясь, только размеренно дыша, а после глухо выдавила:

– Ладно, – и открыла глаза. – У вас же там все цивильно?

– Можешь не сомневаться, – подтвердил я, мысленно одобряя свою стратегию, и начал подниматься с места. – А теперь пойдем.

– Куда? – она растерянно посмотрела на меня, задрав подбородок.

– Возвращать тебе расположение преподов, – я поднял ее рюкзак за лямки и зашагал в сторону главного корпуса вуза, в котором больше не учился, но который знал, как свои пять пальцев.

***

Я ходила вперед-назад перед большой дубовой дверью и все думала, и думала, и думала. Поводов для размышления было уйма. Самый поверхностный – Раневский не выходил уже минут двадцать. То ли решение моей проблемы оказалось не такое легкое, как он думал, то ли он просто соскучился по нашему ректору. Кстати, да. Он даже не думая направился сразу к самому влиятельному лицу, хотя я и говорила, что можно зайти на кафедру и переговорить с преподавательским составом. Но тот в ответ только рукой махнул, фыркая на предложение. Видимо, он привык свои дела решать именно так, с вышестоящими лицами.