Текст книги "Неправда. Разум над душой(СИ)"

Автор книги: Лилу Морзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Я осторожно потянула за ручку и дверь поддалась. Дай Бог, квартиру Марата не обчистили по моей глупости. Дважды клацнул замок, отделяя меня от внешнего мира. Я оглянулась – обстановка не изменилась с тех пор, как я была здесь в последний раз. Возможно, никто еще даже не проснулся.

Первым на кухню вышел Марат. Ну, не то чтобы вышел, да и не то чтобы весь. Так, показался из-за угла, зацепил свой взгляд за мою тушку, подмигнул и скрылся обратно. Знал бы он, откуда я пришла полчаса назад, не выглядел бы таким довольным.

Пока я, обхватив сонную голову, попивала холодную воду, в первой начала постепенно проясняться следующая ситуация. Судя по давнему разговору с Маратом и Лешей, настолько давнему, что в те времена я все еще встречалась с мелким (не мезозой, конечно, но и не вчера), над ними проживал не просто назойливый, громкий и ужасный сосед, а что ни на есть настоящий бывший одноклассник кэпа. И не просто одноклассник, а тот, кто увел у парня любовь всей его юной жизни. Однако, привет.

Подумать только, провести в одной школе столько лет, пережить такой острый конфликт и в итоге оказаться через стенку друг у друга. Только вот, кажется мне, Раневскому на подобное попросту плевать. А Марат пока еще не равнодушен. Пусть Полина и захватила его мысли, но вряд ли она сможет утихомирить чувство мести, а уж поверьте, кэп, имея только одну откровенно негативную черту характера, вложил в нее всю душу.

Все, в принципе, прояснилось. Непонятным оставалось только одно: как и почему девушка, которая полюбила хорошего Марата, ушла от него к плохому Федору? Что сделал последний? Заваливал подарками? Засыпал комплиментами? Пообещал звезду в ее честь назвать?..

Возможно, несколько лет назад его характер не был настолько испоганен. Если та девушка смогла его полюбить настолько, чтобы расстаться с кэпом, то каким был Раневский? И что его в итоге так сильно испортило? От хорошего плохими людьми не становятся, как показывает практика.

Представлять Раневского пятилетней давности было не очень просто, но... немного усилий, и вот он, школьник и первокурсник, только что сформировавшийся юноша, выращенный в богатстве и роскоши. Наверняка, любимец родителей, баловень судьбы. Не сомневаюсь, что дерзость и самоуверенность в нем едва ли не от рожденья, но в разумных количествах эти черты часто помогают встать на ноги.

Сверху донеслись первые басы какого-то трепа, и как бы я не пыталась нахмурить лоб, секундную усмешку мне спрятать не удалось даже от самой себя. Надо же, а я думала, что это Кристина – любительница громкой музыки, и всерьез держала на нее зло. Ну, мое маленькое зло никуда не делось, с рук этой мымре сошло только половина греха, остальное до сих пор на ее свинской совести, так что не все так просто.

На этого меломана я могу хоть как-то повлиять. Надеюсь.

"Можешь прекратить это безобразие?"

Отправить "Ф. Р."

Скучновато.

Переименовать контакт. Пусть будет "Раневский".

Едва я успела сохранить, как пришел ответ.

"Музыка будет играть. У меня есть рок и реп. М?"

Я закатила глаза, невольно уперев свой взгляд в потолок. Сидит сейчас где-то там и действует всем на нервы. До чего же многофункциональный человек.

"Рок."

Отправить. Выбор был очевиден, по-моему.

Ответ пришел незамедлительно и одновременно с тем, как над головой переключили музыку.. Ну да, идти то ему всего лишь через стенку.

"Я так и думал".

****

Август разрыдался, как девчонка. Возможно, потому что не хотел уходить. Возможно, потому что осень уже послезавтра. Но он все лил и лил с небес нескончаемый поток воды, всем своим видом давая понять столь плохое настроение.

Третий день дождь то утихал, то возобновлялся с новой силой. Город начинал привыкать к шуму падающих капель, но все же был повержен в уныние, как и все его жители. Лето обреченно уходило, уже практически отдав бразды правления старшей рыжеволосой сестре.

Не могу сказать, что я поддерживал настроение города, скорее, я его просто не замечал. Честно говоря, я дождя при свете дня и не видел. Только вечером, направляясь на работу, да с рассветом в пять утра, прежде чем упасть на постель лицом вниз.

Раньше моя работа не казалась мне такой изнуряющей. Управляющий в ночном клубе, я вас умоляю, чем там можно управлять. Наверное, мне в первую неделю давались поблажки свыше. А уже после началось что-то невообразимое.

Первый инцидент произошел практически на следующую ночь после свадьбы. Какой-то придурок из пригорода, младший сынишка одного из коллег отца, пронес в заведение травку и начал ею торговать. Один из моих друзей его заметил, свистнул охране и начался "прочес". Не то чтобы наш клуб был обителью благопристойности и целомудрия, но, как и во всех остальных подобных заведениях, у нас со своим нельзя. И чтобы не распугать отдыхающих, мне пришлось лично провести с ним беседу в одном из подсобных помещений. Руки кровью марать я не стал, просто очень серьезно поговорил, и используя влияние как своего, так и его отца, заставил забыть парнишу об этом месте раз и навсегда. Дурь изьяли. Имя было внесено в черный список, а непосредственно парня вместе с его дружками аккуратно погнали из клуба через запасной выход.

Последние две недели я просто перестал пить на работе. Мне не хватало на это времени, по правде говоря, и желание отсутствовало. Да и перед закрытием приходилось помогать охране и выводить народ едва ли не силой. А треш, который начался с августовскими ливнями, вымаривал настолько, что просыпался я уже в вечерних сумерках, выпивал пол литровую чашку кофе одевался и как зомби возвращался в один и тот же ад. Объяснение феномену царившего ночью отрыва оказалось до невозможного простым: каникулы на исходе, а днем, из-за погоды, заняться нечем. Молодежь тоскует весь день, грустно смотря в окошко, а в десять вызывает такси и несется навстречу приключениям. Жаль, что наши с ними пути в итоге пересекаются.

Сегодня утром я вернулся домой раздраженным и злым. Кажется, еще месяц в таком темпе, и я возненавижу всех, кто младше меня хоть на пару лет. Если в этом возрасте нет мозгов, то вряд ли чтоб они появились спустя годы. Некоторое время перед сном я "развлекался", представляя себя в образе бурчащего деда, который то и дело сетует на жизнь и негодует, мол, мы такими не были, что за молодежь пошла, и все в этом репертуаре. Но надолго меня все равно не хватило, я успел лишь немного послушать музыку, перекусить, принять душ, и завалился спать.

В последнее время моя работа стала мне и развлечением, и местом встречи с друзьями, и источником дохода, и даже местом поддержания физической формы. Хотя для бассейна я по-прежнему находил время, но уже гораздо меньше, чем раньше. Покатушки за городом плавно исчезли из моего времяпровождения прямо в разгар сезона. Я бы и не против отдохнуть вечер за рулем, но один выходной в неделю, да еще и во вторник, не позволит мне этого в любом случае.

– Зачем тебе эта работа, если ты на ней так устаешь? – спросила меня Динка, однажды позвонив в субботу утром. Ее целью было вытащить меня на прогулку с мелким, пока она сходит на очередное свидание.

– Затем, что мне надо на что-то жить.

Мне предлагали скользящий график, сутки через двое, но оплата была значительно меньше и едва покрывала все расходы. А с одним выходным в неделю количество денег увеличивалось, а количество расходов обратно пропорционально уменьшалось. Не скажу, что я начал копить на что-то, но зато (!) у меня появились личные, кровно заработанные, свободные деньги. Отец бы мной гордился. Если бы вообще интересовался, что происходит в моей жизни. Впрочем, особо долго о нем не пришлось вспоминать, чтобы он самолично не явился перед моим взором как раз тогда, когда я открыл глаза. Спросонья мне казалось, что это всего лишь продолжение странного полуденного сна, но чем больше я всматривался, тем больше прояснялась картина: это не глюк.

– Привет, – просипел охрипшим голосом, поднимаясь на локти и подтягиваясь к подушкам.

Отец прищурился, внимательно всматриваясь в лицо сына, и медленно разогнул спину, явив идеально ровную осанку и уже проявившийся несколько лет назад животик.

– Спишь? – мужчина обвел взглядом комнату и, скривившись, уставился на валяющиеся джинсы. – Я решил к тебе в гости заехать.

– Я вижу, – буркнул я в ответ.

Зевок удержать не получилось.

Отец у меня, конечно, не деспот, но мягко говоря, и не подарок. Пообещать полную свободу, а потом нежданно явиться, – это определенно в его стиле. Поэтому не сказать, чтобы я был очень удивлен. Скорее, воспринимал это как некую обязаловку, без которой жизнь казалась бы скучной.

– Поднимайся, – кивнул мне мужчина, разворачиваясь к двери. – Есть разговор.

Я перекривил отца, когда тот вышел, и на секунду нырнул под тонкое покрывало. Надо подниматься. Родитель редко когда вызывает меня на подобные беседы, а испытывать его терпение в такие моменты желания нет.

Когда я вышел на кухню, одергивая края футболки, отец уже занял центральное место за высокой стойкой. Да, была у него привычка восседать во главе стола, возникшая в результате многолетней работы в личном кабинете. Теперь он начальник не только в областном совете, но и в остальных местах, где территориально возможно занять лидирующую позицию. Сейчас это моя кухня.

– Будешь кофе? – предложил я, уже открывая пачку. – Только у меня растворимый.

– Давай, – отец не особо привередлив в пище, но вот многолетние привычки делают свое. Потому мне и пришлось предупредить.

Пока кофеварка готовила нам утренний напиток, никто не проронил ни слова. Но как только большая чашка опустилась на столешницу перед мужчиной, тот заговорил:

– Не думаю, что ты доволен моим визитом.

Ответить было нечего, поэтому я лишь промолчал, встретившись с родителем взглядом.

– Да я и сам не хотел тебя беспокоить, тем более – сейчас. Как работа? – он отхлебнул кипяток и ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Нормально. Вот, – я взглянул на часы, – Вернулся оттуда три часа назад.

– Проблемы есть какие-то? – поинтересовался он как будто невзначай. Но мне больше остальных было известно, что скрывается за напускным безучастием.

– Никаких проблем.

– Хорошо.

Отец вновь отпил и немигающим взглядом уперся в чашку. Я подождал некоторое время, наблюдая за темными с проседью висками, и первым поддел всплывший ранее вопрос, спросив о "серьезном разговоре".

– А, да... – мужчина вздохнул и провел ладонью по волосам. – Он, в принципе, не серьезный, но... Сам знаешь о том, что мне нужно поддерживать хорошую репутацию. Без семьи этого, понятное дело, не получится.

– И что же это будет? – подозрение уже прокралось в мои мысли.

Родитель поднял глаза.

– Ничего особенного. Ежегодный благотворительный аукцион.

– Кажется, раньше вы справлялись без меня, – спокойно произнес я, скрывая возникшее раздражение.

Ненавижу все эти вечера, где большие дяди меряются, у кого "длиннее". И успешно их раньше избегал, представляясь перед отцом зажравшимся, асоциальным сынишкой.

– В списках на сентябрь уже заявлено наше семейство в количестве шести человек, – суховато заметил мужчина.

– Шести?

Растерянность скрыть не получилось. Не помню я, чтобы у моих родителей были дети, кроме меня и Динки, а других вариантов, откуда могли взяться еще два человека, в голове не возникало.

– Диана упоминала, что у тебя есть девушка, так что мы с матерью подумали и решили: а почему бы и нет. Ты ее нам не показывал. Откуда она? Чья дочь? Она знает, как себя вести? – темные глаза пронзали меня пытливым взглядом.

– Диана тоже не одна придет? – я не знал, что меня сейчас заботило больше – то, что мне придется идти на этот вечер, или то, что придется тащить с собой Кристину.

– Само собой, – отец проследил за моей реакцией, а после поднялся с места. – Я планирую выкупить парочку самых дорогих лотов, если, конечно, Воронцов не потянет свои лапы раньше меня. А вы в это время просто посидите рядом. Главное, без твоей обычной дурости. Ты понял? – добавил он, пытливо разглядывая мое лицо.

– Да.

Выбор отсутствовал. Отец, как обычно, не спрашивал, а ставил перед фактом.

– Вот и отлично, – кивнул он, и залпом влил в себя остатки кофе. – Думаю, с этим мы разобрались.

– Ах, да, – вспомнил мужчина, уже подходя к двери, а я в это время беззвучно плелся следом, – Только попробуй явиться как в тот раз, – последние слова были выделены особой интонацией.

Тот раз – это мой первый, и до этого времени последний, выход в высокое общество. Вышел я, конечно, красиво, в одних шортах и кедах, как раз после бассейна, и дресс-коду не соответствовал. На само мероприятие меня попросту не пустили, отец не говорил со мной две недели, зато это событие обсуждалось дольше, чем сам вечер. Так что да, мою попытку отмазаться можно назвать успешной. И все это работало уже несколько лет.

– А если моя так называемая девушка не захочет? – выдал я вариант, чтоб посмотреть на реакцию отца.

Тот остановился прямо возле входа и с задумчивым видом уставился на меня через плечо. Прошло секунд пять, прежде чем от него поступил ответ:

– Захочет.

Родитель открыл дверь, сделал шаг на лестничную площадку и вновь обернулся:

– А нет – найдешь себе другую.

– В следующий раз трепайся меньше о моей личной жизни, окей?

Свет фонарей расплывался вдоль дороги, и на мгновение можно было представить, что я сейчас не в авто, а в самом настоящем космическом корабле. А мимо мелькают огни звезд, пролетаемых со скоростью света, как в старой доброй фантастике, и вокруг невесомость и темнота. Ощущения точно не были хуже.

– Пи*дюк.

– Теперь буду в курсе, что ты родительская шестерка, – недовольно проговорил я, ставя на громкую связь.

Голос сестры раздался на весь салон:

– Откуда мне было знать, что задумал отец?

– Просто я тебе больше ничего никогда не расскажу.

– Надо мне, – фыркнула Динка. – Твоя жизнь меня вообще мало интересует.

– Я рад, Диана, наконец-то ты до этого доросла. Кстати, – я нажал на педаль газа, выезжая за город. – Кого ты приведешь?

– Пока думаю, что Виктора. А там посмотрю, – сразу же переключилась на другую волну сестра.

– Это тот, который директор на каком-то предприятии?

– Бизнес у него, Федик. Он владелец, а не директор, – послышался вздох и шуршание.

– Надеюсь, он помладше предыдущего? – с надеждой спросил я, расслабленно откидываясь на сиденье.

– Ему только тридцать два, самый сок, – хихикает девушка, а я в ответ морщусь.

– Жесть, не посвящай меня в это больше.

Я обгоняю ауди, вдавливая в пол педаль, и уже позади слышу длинный монотонный сигнал. Сигналю два раза в ответ. Увидимся на месте.

– Ты куда сейчас? – по звуку девушка догадалась, что я в дороге.

– Почти приехал в Сонное.

Был когда-то такой поселок в пяти километрах от города – Сонная Балка. А в нем располагался асфальтовый завод в купе с сельхозпредприятиями. По всему, когда распался СССР, все распродали, технику увезли, завод закрыли, а местные жители порезали и сдали на металлолом остатки. За неимением работы, здания ферм разобрали практически по кирпичику, а на завод, с его залитыми бетонными стенами, сил просто не хватило. Наступили голодные девяностые, когда люди массово рванули за товарами в Турцию, а остальные уехали искать легкой жизни. Сейчас в этом поселке живет человек сто от силы. Выживают за счет теплиц да собственного хозяйства.

Что же здесь забыли я, та ауди, которая мне сигналила, и еще полтора десятка машин?

Есть одно место за населенным пунктом, прямо от завода и до ближайшей фермы, длинною в два километра и с идеально ровным асфальтом – испытательный путь, на котором тестировали качество продукта. Шириной в две полосы, дорога была идеальным вариантом для выяснения отношений между друзьями и недодрузьями, а также единственным местом по периметру города, на котором не встретить ни одного полицейского. Туда я и направлялся.

– Опять своими гоночками увлекся, – привычным уставшим тоном протянула сестра.

– Я их и не забывал, – я сбросил скорость, чтобы съехать с освещенной трассы в поселок. – Как только появилась возможность...

– Ты уволился, что ли? – не дала мне договорить Динка.

Я фыркнул в ответ:

– Не дождешься. Взял себе выходной.

– А-а, – протянули в трубке слегка разочаровано.

Сестре вообще не нравилась моя работа. Ни тем, что виделись мы в последний раз полтора месяца назад, ни тем, что на меня теперь Даню не спихнуть. Второе тут, естественно, преобладало. А ко всему еще и бесплатный транспорт исчез из ее жизни. Мне ли не знать, как дорого обходится такси, когда ты находишься на родительском финансировании. Я до двадцати лет без личных колес ходил, в отличие от большинства друзей.

– Где малой?

– Маме на два дня поручила. Он ее так и называет бабушкой, а она бледнеет каждый раз.

Мне до сих пор было сложно осознавать, что маман стала бабушкой, а каково это ей принять... Хотя, сколько лет прошло, уже пора бы привыкнуть.

Я оглянулся на проплывающие мимо домики.

– Сто процентов, отец замешан.

– Я тоже об этом думала

На кромке еще светлеющего после заката неба из-за деревьев выглянул угрюмый черный силуэт завода. Я заметил мелькающий то тут, то там свет от фар уже подъехавших машин.

– Давай, систер, я на месте.

– Ага, – протянула она грустно.

– Удачи с твоим Виктором. А мне ночью не набирай по сто раз, я буду занят.

На старте уже стояли серебристая Infiniti моего друга из соседнего города и желтая Ferrari одного выпендрежника из загородного коттеджного поселка. По сути, самые статусные авто были у этих двоих, у меня и еще та же едущая за мной ауди, потому и соревноваться нам приходилось между собой. Но лично я всегда отдавал предпочтение Давидычу.

Он как раз на пару с соперником сорвался со старта, подняв в воздух килограмм пыли.

Я припарковался рядом с остальными, вышел из авто и оперся на передний бампер в ожидании. Кивнул, приветствуя некоторых знакомых. Парни потягивали какие-то энергетики, девчонки, которых первые "незаметно" лапали при свете фар, хихикали, бросая на меня скользящие взгляды. Никого из представительниц прекрасного пола раньше здесь не видел, были другие. Да и по их реакции на мой приезд можно понять, что меня они видят в первый раз. Хотя, неудивительно, если вспомнить, сколько я здесь не появлялся.

– Сегодня не работаешь? – Воронцов-младший, вышедший из ауди, протянул мне пачку "Бонда".

Я отрицательно махнул головой – не курил уже целое лето, и особо не хотелось.

– Взял отгул.

Тот в ответ пожал плечами и вытащил одну сигарету.

– И то верно, – из кармана летних зеленых брюк выудил зажигалку, щелкнул огнем, прикуривая, сделал глубокую затяжку. – А я только с начала сентября устроился.

Я удивленно на него посмотрел: чтобы заставить Воронцова работать, нужно было едва ли не нож к горлу приставлять.

– Кем?

– *лять, не поверишь, – замотал он головой, корча недовольную рожу.

– Да ладно тебе, – недоверчиво протянул я.

– Охранником.

Он выжидающе уставился на меня и, добившись полного офигения, продолжил.

– У бати в торговом центре. Я охренел.

– Я тоже, – пришлось признаться.

– Сказал, пока так полгода не проработаю, квартиру не получу.

– Жестко.

– Он меня в первый же день спалил, – хмыкнул Воронцов. – Увидел в камеры наблюдения, ска, как я сижу в кафе возле кинозала, позвонил и сказал помахать ручкой.

Я не сдержал смешок. Парень, глядя на меня, грустно вздохнул и медленно затянулся.

– У меня в восемь утра смена начинается, а в три – заканчивается. Каждый день.

– А выходной когда?

– В этом-то вся соль, понимаешь, – он сбил пепел с сигареты. – Сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, январь и февраль я работаю без выходных.

– Не п**ди, – фыркнул я.

– Не веришь? Вот никто не верит, – обреченно произнес брюнет. – Приходи в любой день в "Юнону", посмотришь на меня в форме. Как обезьяна там, – он пошатал головой из стороны в сторону. – Е***ный стыд.

– Я днем сплю, – ответил я, наблюдая, как серебристая тачка приближается к финишу. – У меня с девяти вечера и до пяти утра.

– Херово.

Я молча согласился.

Давидыч пролетел первым, и постепенно сбрасывая скорость, описал круг на большой площадке при заводе. Сразу же за ним ехал понтёр, и вместо того, чтобы пощадить машину, с визгом притормозил нос к носу с моим порше. Я критически осмотрел передний бампер, которому практически угрожали, и бросил на выходящего из желтянки тяжелый взгляд, который не сулил чуваку ничего хорошего.

– Хай, бургеры, – махнул он рукой, насмешливо ухмыляясь.

Но от тачки не отходил, ссыкло. Отвечать ему желания не было, поэтому мы с Воронцовым в ответ только кивнули.

Бесил он всю обеспеченную братию по полной, к тому же сам парень не знал границ ни личного пространства, ни норм поведения. И называли его поэтому Жуком, уже полтора года как убрав характеристику Навозный. Она подразумевалась сама собой.

В это время как раз подкатил Давидыч.

– Наконец-то! – он едва ли не ураганом подлетел к нам, радостно протягивая руку. – Решил показать свою рожу на свет Божий?

– Тебе только Бога вспоминать, атеист хренов, – нарочито возмущенно воскликнул я, крепко пожимая ладонь. – Мне кажется, или это солнце наконец-то сделало из тебя человека?

– Иди к херам, – довольно хмыкнул парень, опираясь на правую ногу.

Обычно худой бледный Тимоха сейчас выглядел свежее и здоровее. Чуть подправился, подзагорел, даже рыжие волосы выгорели на солнце.

– Ну что, прогревай свой драндулет, – он кивнул за мою спину, довольно лыбясь. – Если, конечно, не боишься, что после перерыва тебе ничего не светит.

– Я тебя в последний раз вынес вперед ногами, не забыл?

Он закатил глаза:

– Можешь вспоминать теперь это до конца жизни как свое самое большое достижение. Ну что? Просмотришь трассу? У нас некоторые изменения.

– Что за изменения?

– Садись, – Давидыч развернулся, уходя к своему авто. – Щас покажу.

Ступеньки давались тяжело. Лифт, какого-то хрена, не работал, а мне в выходной, да еще и перед сном столько физической нагрузки не в радость. К тому же настроение находилось на уровне абсолютного ноля.

Задел крыло своего порше. Тем гребанным столбиком в конце трассы, который поставили для усложнения. Вот и стало понятно, куда пойдут мои свободные деньги, блин. Теперь только бы дойти без травм, чтобы на работу завтра в нормальном состоянии выйти. Черт. Хорошо, хоть кроме внешнего вида авто ничего не пострадало.

Поднимаясь на свою площадку, нашарил в кармане ключи, вставил в замочную скважину, два раза обернул. Замок щелкнул, и я потянул за ручку. И как только дверь отворилась, замер с широко открытыми глазами.

От самого входа и до спальни сплошным ковром лежала дорожка из лепестков светлых роз. По краям стояли круглые плоские свечи с давно растопившимся воском. Я с опаской взглянул на ковер – нигде не припалено? Вспомнил, что стою в проходе с распахнутой настежь дверью. Неожиданно из спальни тихо заиграла музыка, что-то из легкой американской попсы. Я в это время нащупал ручку, беззвучно вошел и наконец-то прикрыл это безобразие от чужих глаз.

Сомнений не было в том, кто все это натворил. А вот вопрос "как?" наконец-то посетил мою голову и прочно в ней засел. Свои ключи я никому не давал и даже не собирался – личное пространство на то и личное, чтобы остальные не могли попасть в него, когда им вздумается. Я раздраженно выдохнул и бросил связку на тумбочку.

Из-за открытой двери спальни показалась фигура в красном шелковом халатике.

– А я тебя заждалась, – промурчала брюнетка, потягиваясь, чтобы размять спину.

– И давно ты здесь? – я мельком посмотрел на настенные часы – полпервого ночи.

– Нет, – она пожала плечами. – Но шампанское уже не такое холодное, как было два часа назад, – немного игривости в сонном голосе не исправило моего хмурого настроя.

– Как ты сюда попала? – вопрос прозвучал грубее, чем рассчитывал я сам, но смягчать ситуацию смысла не было. Кое-кто серьезно нарушил правила.

Я пересек линию лепестков, направляясь на кухню. Три свечи из десяти потухло. Кристина проследила за ними слегка погрустневшим взглядом, а после пошла за мной.

– Я решила сделать сюрприз, – она остановилась в дверях, пока я наливал в стакан воду из фильтра. – Не понравился?

На мгновение обернулся, одарив ее испытывающим взглядом, чтобы понять, чего от меня хочет эта девушка, а затем отвернулся обратно. Мы так не договаривались, и она это прекрасно осознает.

– Так как ты сюда попала?

Ответом мне была тишина. Некоторое время я стоял спиной, но, так и не услышав ни слова, обернулся и отставил стакан в сторону. Тяжелого взгляда девушка не выдержала. Она склонила голову и глядела куда угодно, но не на меня.

– Не хочу тебя ругать, как непослушную собачку. Сама понимаешь, что нарушила наше соглашение.

– Я всего лишь хотела порадовать тебя, – вздернув подбородок, проговорила брюнетка. – Вот, – она распахнула халатик, под которым оказалось только красное кружевное белье.

Я провел взглядом по фигуре и остановился на решительно настроенном лице.

– Потуши свечи, Кристина. Ковер дорогой.

Решительный блеск карих глаз потух, плечи опустились вниз. У меня вырвался тяжелый вздох. Глаза словно запорошило, я зажмурился и потер их пальцами.

– Ты такой уставший в последнее время, все никак не мог назначить встречу... – начала девушка. – Я начинаю скучать по веселому нахальному парню, с которым познакомилась несколько месяцев назад.

– Тебе не надо скучать, – начал устало объяснять я, словно пятикласснику, не запомнившему таблицу умножения с десятого раза. – И радовать меня тоже не надо. Мы с тобой только помогаем друг другу, понятно?

Кристина поджала губы, не зная, что ответить, а после резко развернулась и ушла в коридор. Я последовал за ней и застал ее за тем, как она тушила последнюю свечку, сжимая огонек между тонких пальцев.

– И мне нужна твоя помощь, – продолжил напирать я. – Благотворительный вечер в средине сентября, нужна спутница.

– Ты же знаешь, все что угодно, – глухо послышалось в ответ. – Ты мне со свадьбой помог, я тебе в ответ любую просьбу, – не поворачиваясь лицом, проговорила она, поднимаясь с корточек. Я увидел, как опустились ее плечи в глубоком вздохе, а затем фигура в красном халате прошла в спальню, пиная по дороге лепестки.

Я последовал за ней, с удивлением наблюдая, как она скидывает халат и поднимает с кресла платье цвета мокрого асфальта.

– Извини, что так получилось, – вдруг обернулась брюнетка.

– Вернешь то, чем открывала?

Фраза сработала как ушат ледяной воды. Кристина поджала губы и сглотнула. Со мной нельзя так вести себя, даже если начинает казаться, что имеешь право. Не стоит пытаться.

– Вот они, – кивнула на связку, лежащую на столе. – В холодильнике шампанское, хочешь – выпей сам.

Девушка расправила платье и начала его натягивать, пытаясь наиболее выгодно показать свою фигуру. Я в ответ только покачал головой.

– Куда ты пойдешь в такое время? Оставайся, – мне стало ее жалко.

Но именно этого мы и пытались избежать, когда договаривались обо всем наперед: никаких соплей, только секс и взаимовыручка в разных ситуациях. Я осмотрел комнату на наличие лепестков, но видимо девушке хватило сил только на коридор. И слава Богу.

– Можешь лечь здесь, – предложил я. – Я пойду в зал.

– А ты не хочешь?.. – она оттянула лямку бюстгальтера и вопросительно на меня посмотрела.

Я покачал головой:

– Я устал и мне надо подумать, – в кои то веки я отказался от... самому не очень вериться. В комнате стало вдруг душно и жутко неудобно, особенно от того, как задрожали губы Кристины... – Спокойной ночи, – кивнул на прощание и поспешил выйти из спальни.

*****

Я закинула ногу на ногу и отпила гранатовый сок из стакана. Пока это все, что я могла себе позволить в финансовом плане, выходя вечером погулять. И выходила я только третий раз за этот учебный год, который получался у меня на удивление геморойным. Не знаю, по старой памяти или в виду своей вредности преподаватели ставили мне честно заработанные баллы едва не скрипя зубами. В последнее время мне на ум приходило сравнение с велосипедом, у которого заклинило тормоза, но я все равно тащу его по гравию и пыли на некрутящихся колесах. Вот честное слово, ощущение до боли знакомое. Может быть, весь преподавательский состав до сих пор думает, что нужно исполнять указания Раневского годичной давности, кто их знает. Хорошо только то, что всеми любимая Ирис не пошла на провокацию (а возможно она ее просто не заметила). Так что с ее предметом у меня проблем не было, как это ни странно.

Хотя, эта борьба с учебной системой держит меня в тонусе, так что хоть какой-то плюс от нее есть. Но я уже немного подустала. А говорят, с третьего курса зачетка должна работать на студента, ага.

– Хорошо, что погода еще не испортилась, – протянула Полина, расправляя плечи и откидываясь на спинку кресла.

Мы разместились в нашем любимом "Сладком Вечере" на открытой площадке, которая появилась в этом году. Плетеные стулья, легкие столики словно связанные из соломы, белые зонтики – все в лучших традициях ресторанного дела. Еще и температура радовала – не меньше двадцати. Люблю такую осень.

– Организаторы поставили еще один квест на начало октября, – раздумывая о своем, произнесла спортсменка. – Похолодания вроде как начнутся с ноября.

– Вы командой участвуете? – поинтересовалась я.

На время моего пребывания в команде таких турниров не наблюдалось. А этим летом прошло сразу три, и в каждом из них кэп занимал призовые места. Полина, естественно, тоже активно в них участвовала, потому я и была просвещена в этой теме.

– Само собой. Только мелкий ерепениться.

– Почему это? – удивилась я.

Полина хмыкнула:

– В учебу ударился.

– А, ну да, – с понимающей улыбкой закивала я.

Леха в этом году закончил колледж и перевелся в университет, только вот из-за не очень высоких оценок поступил на второй курс. И был этому совсем не рад. Еще в большем восторге находилась Алена, в группу которой парень в итоге попал.

– Я не очень понимаю, что там у них происходит, но, похоже, кое-что завязывается, – Поля вздохнула. – Мелкий дома постоянно скандалит с Маратом и тыкает мне, чтобы я забрала с его глаз "своего боевого воробья".

– А вот и воробей, – я заметила приближающуюся фигурку в легком джинсовом комбенизончике. – Она, кстати, тоже не очень-то любит мелкого.

– Ну, ты знаешь, в фильмах с этого чаще всего и начинается большая лавстори, – спортсменка пожала плечами.

– В жизни, поверь, все происходит совсем иначе, чем в мире фантазий сумасшедших режиссеров, – со знанием дела ответила я.

Уж мне ли не знать.

– Вы же с ним уже нормально общаетесь, – многозначительно подняла брови Полина.

Я выразительно фыркнула и закатила глаза.

– Наше "нормально" это утро в июне сорок первого. А кое-кому не хватает драмы в личной жизни.