Текст книги "Неправда. Разум над душой(СИ)"

Автор книги: Лилу Морзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Annotation

14.09.16. Ненависть и больная привязанность может кануть в небытие, только вот от самих себя никуда не деться. Чувство вины тенью следует за Раневским и не дает даже права выбора. А мне, наконец-то освободившейся от тяжелого валуна ненависти, теперь непонятно, как реагировать на странное поведение парня, которому, как он говорит, на меня плевать. Так и живем, он мне помогает, то тут то там немного соврав, а я все больше погружаюсь в глупые выдумки. Ситуация критическая, но... ложь нам в помощь.

Морзе Лилу

Морзе Лилу

Неправда. Разум над душой

****

– Да еду я!

Мать его, когда загорится зеленый?

– Дорогой мой, – сестра делает нарочито слащавый голос. – У меня встреча через полчаса, если ты не приедешь в течение пятнадцати минут, я скажу предкам, что ты в своей квартире развел притон.

– Я же тебя потом сдам, не рискуй, – произношу угрожающе.

Желтый перестает мигать – загорается зеленый. Давлю на газ, выруливая на проспект.

– В общем, ты меня понял, – слышу, как в трубке что-то громыхает.

Диана орет куда-то в глубину комнат:

– Данька! Не дергай Балу за хвост! – пес на заднем плане весело тявкнул, послышался детский хохот. – Скоро приедет дядя, успокойся, иначе я ему все расскажу!

– Ну ма-а-а-ам, – заныл мелкий.

Диана тяжело вздохнула:

– Где ты сейчас?

– Я уже на Советской.

– Блин, Федь, не успеваю!

– Могла бы его сама отвести еще утром, чего только сейчас позвонила? – обгоняю тормозящую десятку.

За рулем какой-то мужик машет мне кулаком и что-то орет. Фыркаю.

– Не могла! Я не знала, что у меня планы появятся.

– Твои планы носят Ролекс и трусы от Кельвин Кляйн?

– Откуда ты?.. – девушка приходит в замешательство. – Ах ты чмошник! Ты мою переписку читал?!

– Нет, ты сама мне переслала сообщения.

Было очень интересно рассматривать в своем телефоне пришедшие в социальную сеть фотки какого-то бизнесмена и комментарии Динки. Особенно: "попа как орех, серьезно. Сама не верила, пока не потрогала".

– О Господи! – слышу, как та бьет себя по лбу, или по щеке, хрен разберешь. – Я ж не тебе...

– Да я это как-то сразу осознал, – хмыкнул.

– ╧цензура╧, а я даже не заметила.

– Я заметил.

В трубке воцарилось молчание.

– Ты же понял, что это чисто женские дела?

– М-м, – я закивал, словно она могла меня видеть, и осмотрелся, перестраиваясь во второй ряд для поворота. – Вы, девки, все мужские жопы обсуждаете?

– А вы, парни, нет? – язвительно ответили мне, скрывая досаду.

– Мужские – нет, – хмыкаю, параллельно выворачивая руль вправо.

Она шумно выдыхает в трубку.

– Ты где уже? – недовольство так и плещется из динамика.

– Выезжаю на железнодорожку.

– Блин. Ладно, – послышались шаги. – Перезвони, когда под подъездом будешь, Данька куда-то влез.

– Окей.

Сестра отключилась, я бросил телефон на соседнее сиденье и мысленно прокрутил все, что мне нужно успеть за сегодня. Ну, если мои занятия можно назвать делами, а не тупой тратой времени, то я очень занятой человек. Треня по плаванью, встреча с друзьями, покатушки на окраине города, заезд во все ночные заведения. График забит часов до пяти утра, и прямо сейчас возникла некоторая несостыковочка, которая может все нарушить.

– Динка-Динка...

Поворачиваю на въезде во дворы, налево и вдоль до девятого подъезда на минимальной скорости. Обгоняю старушку, медленно идущую по алее. Плавно торможу.

– Дин, я приехал, когда вы выходите? – смотрю на часы, ложу пальцы на руль.

– Щас, – сестра шумит чем-то прямо под ухом, так, что динамик безбожно шипит и мне приходится отстранить его. – Я выйду через пять минут.

– Данила отпусти, пусть спускается.

– Ага.

Что-то громко хлопает, связь прерывается. Кладу телефон в бардачок и потираю переносицу. Выпадаю из реальности на несколько минут.

Недавно что-то случилось. То, что заставило меня впервые за столько лет со скепсисом взглянуть на себя со стороны и понять, что я что-то делал не так. Понять и задавить в себе странное зарождающееся тепло, которое чем-то мягким и пушистым грело меня где-то под лопатками и вниз по позвоночнику, а затем внутрь, оплетая тонкими извивающимися лентами мои легкие. Хотелось оставить этого странного зверя внутри, хотелось его потешить и накормить чем-то, что он любит. Хотелось, но только мне.

Пришлось придушить. Всего какие-то мгновения он корчился в агонии, а затем, с резким смешком, его бездыханный дух просочился в воздух и расселся в серой городской дымке, словно пепел.

" – Вот как, значит".

И все, что оставалось от тепла, растворилось и погасло в вечернем воздухе. Впервые получилось глубоко вдохнуть – много места внутри освободилось, но и оно долго не пустовало. Всего через несколько минут после исчезновения предшественника, на смену пушистому теплому зверю где-то через затылок просочился ядовитый росток. Он мгновенно пустил корни, и под кожей тоненькими лозами заплел все нервы, а в голову выпустил свои плоды. Чувство вины.

Странная штука симпатия (я так это называл). Она закрывает глаза не только на минусы и недочеты своего объекта, но и заставляет забыть, какие нехорошие дела натворила непосредственно особа, которая ее чувствует. И все это время мне было непонятно, что такого я мог сделать, чтобы ко мне можно было так относиться. Пренебрегать. Избегать. Отворачиваться. Полный набор. Но все, что мною сделано, теперь как на ладони, и я сам, порой, удивляюсь этим поступкам.

Жалкая попытка оправдаться.

Стук в окошко выводит из транса, я поднимаю голову и вижу радостную улыбающуюся мордаху. Разблокирую дверь. Замок клацает.

– Федяяя, помоги, – Даха кивает за свое плечо, и я замечаю край сумки.

– Сам нес? – удивленно поднимаю брови, кивая на нее.

Пусть она и казалась небольшой, но для семилетнего пацана – это целый баул.

– Молодец, мужик, – улыбаюсь.

– Ага, – довольно кивает мелкий и залезает на переднее сиденье, как обезьянка.

Выхожу из машины, подхватываю вещи племяхи и бросаю их на заднее сиденье. Немного разминаю затекшие за рулем шею и руки, а затем сажусь обратно.

– Мама когда спустится?

– Не спустится, – машет головой, с лихорадочным блеском в глаза осматривая салон.

Что поделать, он от этой красоты сума сходит.

– В смысле? – поворачиваюсь к нему.

– Она сказала, что сама доедет. Просила передать, то есть.

– Да? – поднимаю брови.

Хоть не подеремся в очередной раз. Бабе двадцать восемь лет стукнуло, а она ведет себя как одногодка своего сына.

– Замечательно, – вставляю ключ в зажигание, завожу и плавно трогаю с места. – А теперь лезь на заднее.

– Ну почему-у? – азартный блеск в маленьких блестящих глазах с девчачьими ресницами пропадает, надуваются щеки, нижняя губа выпячивается.

– Будет двенадцать, тогда хоть каждый день, а сейчас лезь, – я хмуро кивнул на заднее сиденье.

Сопя, как ежик, мелкий пролез между передними сиденьями и недовольно сел, скрестив руки на груди. Мы как раз выезжали на дорогу, по которой за новеньким лексусом, задорно мигая, пролетела машина сотрудников ДПС. Третья машина за этот день.

– Почему мама передумала с нами ехать? – отвлекаясь от мыслей о несчастных гайцах, я попытался объехать огромный грузовик, но это у меня никак не получалось.

– Не знаю, – все еще обиженно произнес Данька. – У нее голова загорелась, побежала в ванную.

Я фыркнул, представив Диану с горящей головой аки диснеевский Аид. А потом совесть заставила меня набрать номер.

– Ты в порядке? Я тут узнал, что ты себе мозги поджарила, – проговорил с иронией, сразу после того, как Диана взяла трубку.

– Не дождешься, – резко ответила сестра.

Ага, все-таки история обещает быть интересной.

– Расскажешь?

– Да что рассказывать... – она расстроенно вздохнула. – Стою, сушу волосы феном, говорю с тобой. Тут фен громко хлопает, всюду дым, вонь ужасная, фен искрится. Еле-еле от сети отключила, блин, думала сдохну. Быстро из этого дурдома отправила к тебе Даню, чтоб не завонялся. Кстати, – на мгновение она замолкает. – От него горелой пластмассой не несет?

Я втягиваю носом воздух, пытаясь уловить хоть что-нибудь, но чувствую только запах лимонного освежителя.

– Не, нормально.

– Слава Богу, – девушка опять вздыхает. – Все окна открыла. Нужно позвонить, перенести встречу, а то я сейчас только в ванную собираюсь – волосы жареным несут, – слышу несколько глубоких вдохов. – Ну блин, теперь и квартира на несколько дней провоняется... Еще и одежда вся...

– Успокойся ты, – перекладываю телефон на другое ухо. – В шкафу не должно. Квартира за несколько часов выветриться, оставишь окна открытыми, когда будешь уходить, вернешься ночью – уже нормально будет.

– Ладно, – слышу какой-то звон посуды. – Папе с мамой привет передавай. Мне нужно себя в порядок привести.

– Давай, – жму на кнопку отбоя, ставлю телефон на специальную подставку и поворачиваюсь к малому. – Ты меня дезинформировал.

Данька смотрит исподлобья.

– Что значит "деирировал"? – упростил слово на свой лад.

– Дез-ин-фор-ми-ро-вал, дезинформировал. Повтори.

– Дез... – Даха пытается вспомнить, но у него не получается.

– Дез-ин-фор.

– Дезинфор.

– Ми-ро-вал.

– Мировал.

– Дезинформировал.

– Дезин...

– Дез.

– Дез.

– Информировал.

– Информировал.

– Дезинформировал.

– Дезин... – он хмурится. – Дезин...

– Дез-ин-фор-ми-ро-вал. Так и повторяй.

Он вздохнул.

– Дез-ин-фор-ми-ро-вал. Дезинформировал. Дезинформировал!

Мальчишка просиял.

– Дезинформировал! – и на его лице расцвела такая улыбка, что не ответить такой же улыбкой было невозможно.

– Молодец!

– И что значит "дезинформировал"?

На секунду я задумался, как бы его понятнее объяснить...

– Подал ложную или искаженную информацию.

– А я подал какую?

– Искаженную, – я улыбнулся, бросив короткий взгляд на племянника, и вернулся к дороге.

– То есть, у мамы голова не горела? – он повис на двух передних сиденьях и зачарованно смотрел на руль в моих руках.

Когда-то и он будет вот так сидеть на месте водителя и управлять стальным конем – это читалось в его взгляде так явно, что я даже смог себе представить эту милую картину. Только вместо взрослого мужика мне почему-то представляется мелкий школьник.

– Нет, – наконец-то ответил я. – Дымилась, но не горела.

– И это называется дезинфор.. – малой замялся, но продолжил. – Дезинформированием?

– Да.

– Понятно, – его глаза смотрели вперед, на поток машин, который ми изящно преодолевали. – Ты научишь меня водить?

– Лет через шесть, – кивнул я.

– А почему так долго? – захныкал он, откидываясь назад на сиденье.

Я перестроился в первый ряд.

– Ты подрастешь, будет легче запоминать разные нюансы, рефлексы успеют больше развиться. Понятно?

– Понятно, – мальчик понурил голову.

Пока в салоне стояла тишина, я решил отправить сообщение своим друзьям.

– Сири.

– Да.

– Отправь сообщение на контакты группы "Зверинец": "Все в силе"

– Есть.

– Окей, – нажимаю на кнопку, блокируя телефон, и расслабляюсь.

– Что это за тетя? – малой выглянул из-за моего плеча, показывая пальцем на телефон.

– Это не тетя, сядь, – тот опускается на место и обнимает руками спинку правого сиденья. – Это программа. Искусственный интеллект.

– А что такое этот интеллект?

Ох уж эти дети, с их постоянным расспросами обо всех и обо всем.

– Сири, – я активирую программу.

– Да.

– Расскажи, что такое искусственный интеллект.

Пока голос гаджета уверенно вещал о нужном вопросе, а Данька удивленно, или даже восхищенно, ему внимал, мы успели приехать к дому моих родителей.

– Все, отрывайся от телефона, мы дома.

– Ну-у, – мелкий отсел назад, а после выглянул в окно – высокий каменный забор закрывал обзор на большой двухэтажный особняк, но на входе располагалась будка охраны. Она то и привлекла его внимание.

– Мы приехали, бабушка и дедушка тебя встретят.

Охрана открыла ворота, и пока мы въехали во двор, мама уже выходила на улицу с радостным и обеспокоенным лицом одновременно. Я остановил транспорт и после того, как мотор затих, услышал, как поспешно ее каблуки выстукивают по выложенной в эту весну плитке. Усмехнулся, но тут же скривился:

– Дорогой! – как только я вылез из машины, она набросилась на меня с объятьями, и мне пришлось погладить ее по спине в ответ.

– Привет, мам.

– Как у тебя дела? – она с интересом посмотрела на меня, отстранившись.

– Все, как прежде, – я устало вздохнул.

– О, – она скривила расстроенную рожицу. – Ты как обычно мне никогда ничего не рассказываешь.

– Потому что за день ничего не успевает случиться, – я открыл заднюю дверцу. – Лучше, принимай гостей.

– Бабушка! – мелкий выскочил наружу, и, обняв женщину за ноги, посмотрел вверх.

Та ему тепло улыбнулась в ответ и, взмахнув тонкими изящными пальцами, на которых находилось не менее четырех колец с настоящими брюликами, потрепала по чуть вьющимся темно-русым, практически черным, волосам.

– Данечка, я же говорила, чтобы ты называл меня просто Леной.

Она всячески пыталась избежать старения и любым способом отгораживала себя от ситуаций, где она выглядела или могла бы выглядеть старше. И это ей успешно удавалось, но только до того момента, пока моя сестра Диана не лоханулась с предохранением и в итоге родила маме внука. Вот тогда-то и началась вся жара.

– Я не хочу просто Леной, – как само собой проговорил он. – Я хочу бабушкой.

– Ладно, – она сделала бровки домиком и посмотрела на меня, добавив тихо и с надломом в голосе: – Неужели, я выгляжу, как бабушка?

– Нет, конечно, – хмыкнул я, устав от подобных вопросов. – Ты у меня это постоянно спрашиваешь. Думаешь, за пару недель что-то поменяется?

– У меня появилась морщина на лбу, – она с силой нахмурилась и с таким видом произнесла: – Видишь?

– Нет, – я отмахнулся и вытащил из заднего сиденья сумку с Данюхиными вещами. – Мне уже пора ехать, мам. Так что...

– Да-да, конечно, – она закивала. – Дорогой, может, попросить, пусть тебе вынесут гранатовый сок? Твой любимый...

– Спасибо, мам, – я улыбнулся. – Но не надо. Я спешу на тренировку.

– Ладно... – вздохнула она. – Тогда, езжай.

– Пока, Федь! – Даха наконец-то отлепился от мамы.

– Давай лапу, – я протянул ему ладонь, для рукопожатия.

Он дал свою в ответ – меньше моей раза в два. И когда мужской ритуал прощания был соблюден, то мальчик весь раскраснелся и светился от удовольствия.

– Кстати, от Динки привет и тебе и папе.

– Хорошо, спасибо, – мама улыбнулась фирменной, но не натянутой улыбкой.

Выезжая из двора, обратил внимание на то, что машины отца не было, а это значит – он до сих пор на работе.

Если я поспешу (бросил взгляд на часы), то еще успею в бассейн. Какой-то придурок на шестерке подрезал меня на повороте, я чертыхнулся, выворачивая руль на обочину и громко посигналил – спасибо другу, который поставил мне гудок едва ли не парохода. Сердечный приступ всем, кто находился в пределах пятидесяти метров, обеспечен.

Вижу, что шестерка вильнула. Так тебе и надо, урод.

Выезжаю на проезжую часть, мысленно возмущаясь: кто, блин, в этом городе такой смелый, чтобы среди белого дня подрезать Порше Панамера? Или тупой? Недоразвитый индивид.

Вновь чертыхаюсь, прибавляю газу. Замечаю впереди баклажанную шестерку:

– Вот ты и попался, уродец.

Виляю между разношерстными авто, за полминуты догоняя гнилой баклажан. Поравнявшись, сбавляю скорость на некоторое время, до того момента, пока в окне соседней машины не появляется озверевшая рожа одного знакомого мне придурка. Ну конечно, он узнал мою тачку – единственную в этом городе, тем более, что стоит она под нашими окнами целый год, да, одноклассничек?.. А ты, видимо, прикупил себе это помойное ведро и решил ткнуть в него носом – гляди, какая краля.

Пока он смотрит, показываю ему кулак с кольцом-печаткой на среднем пальце и медленно его отгибаю. Наблюдать за его реакцией сплошное удовольствие – кажется, от возмущения его покрасневшая морда лопнет.

Опускаю окно.

– Привет, соседушка, – говорю с улыбкой самого дьявола.

– Пошел в жопу, е**нутый!

– Я тоже рад тебя видеть, – смеюсь.

– Тебе нехерен делать? – злость в его голосе так и плещется.

Видимо, сегодня у кого-то плохой день (а это значит, что нужно испортить его еще сильнее). На заднем плане в его шестерке тихо играет какая-то депрессивная песня КДК.

– Это тебе нехрен делать, раз ты ко мне под колеса бросаешься, – грубо бросил я, а после слащаво добавил: – Пончик.

Его старая школьная ненавистная кличка. Всегда бесился.

– Иди н**уй, кретин, я тебя не подрезал!

– Ага, видимо, Каспер какой-нибудь, – отвечаю я с сарказмом в голосе, а затем продолжаю уже более угрожающе. – Попробуй еще хоть раз мне поперек горла стать, зае*ал уже. Проглочу – не подавлюсь.

– Н**уй ты мне, ╧цензура╧, сдался, придурок, – вижу, как его лицо дергается в гримасе отвращения.

– Я предупредил, – практически рычу, а затем нажимаю на кнопку, стекло плавно поднимается вверх, и я вжимаю педаль газа в пол. Машины замелькали мимо, на обгоне я проскочил на желтый, который через мгновение сменился красным.

– Есть, – произнес довольно, оставляя позади баклажанного царя.

Придурок. Везде достанет, хоть дома, хоть посреди города. Купил себе жалкое подобие машины и решил понтонуться, а н-нет, вот *** тебе!

Ликую. Я опять его уделал, обломал в который раз. Лузер – это призвание. Хмыкаю и греюсь мыслю о том, как он сейчас там бесится, стоя на светофоре, и как меня проклинает (в который раз, между прочим).

– Лох.

Немного сбрасываю скорость – он меня уж точно не догонит, и разрешаю себе посмотреть по сторонам. И, словно по велению судьбы, вижу впереди знакомую фигуру, которая медленно идет вверх по пешеходной дорожке и тащит за собой огромный красный чемодан. Ядовитые лозы зашевелились под кожей, задевая нервные окончания, и в кончиках пальцев что-то закололо. Я тяжело вздохнул, понимая, что от себя отмазаться не получится, и начал сворачивать к обочине.

Вот так здрасте.

***********

Рука уже отваливается.

Тяжело дыша, я поднимаюсь по асфальтной дорожке в гору и тащу за собой огромный чемодан на колесиках. Какой это гений придумал построить вокзал на гребанном возвышении?! Покажите мне этого человека – я с ним серьезно поговорю! Да еще и ни одного джентльмена вокруг, все так называемые мужчины проходят мимо отвернувшись или же с неприкрытой жалостью во взгляде: "Бедненькая, что ж ты себя так напрягаешь-то?"

Я сейчас зареву. Прямо здесь стану и, как маленький ребенок, начну топать ногами и растирать по лицу несуществующие слезы. Ну что это за невезенье-то с самого утра? Все трамваи встали одним сплошным хороводом и решили никуда не ехать. Хотела попросить Илону, но она и так свою вину искупила этим чемоданом – одолжила на время. Хоть за это ей спасибо. До маршруток топать дольше, чем до самого автовокзала. А я уставшая и не выспавшаяся (как обычно, перед дорогой) теперь тяну эту красную махину, которая весит не меньше пол центнера. Еще и дорога вверх! Как забавно, твою мать, как забавно.

Но. Я уезжаю из этого города. Наконец-то. Пусть, ненадолго, но и этого хватит, чтобы отдохнуть сполна. Только вот сейчас стоит всего немножко поднапрячься.

БИ-ИП! – просигналила машина где-то сбоку, да так громко, что я чуть не взлетела прямо с этой красной махиной в руке. Что за черт?!

Черт – не то слово. Не черт, а сущий дьявол.

– Раневский! – возмущенно вскрикнула я в сторону остановившегося белого авто. – Я как бы думала, что мне повезет тебя больше не встретить!

– Меньше думай, – парень подмигнул мне из открытого окна порше, а затем мотор белого "коня" затих и он вышел.

Сработала сигнализация, и пока я нервно стучала носком кроссовка по асфальту, Федор подошел ближе.

– Успокойся, кроль.

– Что?

– Протрешь дыру в обуви, оно тебе надо? – улыбнулся, и взялся за ручку чемодана. – Ты сюда кирпичей наложила? – поднял, чтобы испробовать на вес.

– Я не кроль! – пропустив все мимо ушей, я потянула чемодан на себя.

Раневский вывернул красного гиганта себе за спину, так, что мне пришлось его отпустить, чтобы не столкнуться с этим гадом.

– Отдай мои вещи! – я обошла его справа, но и чемодан тоже не стоял на месте.

– Я тебе помогу, чего ты, – он отстранил меня рукой на достаточное расстояние и посмотрел на свое авто. – Может, подвезти?

– Нет! – забежала слева, но и чемодан значительно ускорил свое движение в противоположную сторону.

– Не психуй! – схватил за плечо и легонько встряхнул. – Я тебя не быть собираюсь, а всего лишь хочу помочь.

Резко отбрасываю руку и отступаю.

– Еще бы собирался! – оборачиваюсь на машину, а потом вновь бросаю на парня осторожный взгляд – все-таки, нести на своем горбу это красное чудовище до самого автовокзала мне не улыбалось. – Ты же еще помнишь, как я тебя на лестнице одним ударом вырубила?

Он хмыкает и начинает тащить монстра в сторону дороги.

– Тут захочешь – не забудешь.

Снимает машину с сигнализации. Я медленно иду позади, а внутри меня терзают сомнения – стоит ли ему доверять? Вдруг, он теперь тот самый – осенний чокнутый маньяк?.. Я подозрением всматриваюсь в широкую спину, которая именно сейчас наклонилась, чтобы открыть багажник. Можно его вырубить здесь же, бахнув кулаком по затылку. Но вдруг, багажник захлопнется, и я не смогу вытащить из его лап ключи? Как с вещами быть? Нда, вот это проблемка.

– Хватит уже, а? – он хлопает крышкой багажника, бросая на меня недовольный взгляд (мысли читает, что ли), и идет к двери позади водителя.

Щелкает, открываясь, замок. Раневский опирается руками на дверцу и кивает в сторону сиденья.

– Давай.

Я фыркаю и, садясь на удобное место, тихо угрожающе проговариваю:

– Не заставляй меня пожалеть.

Дверца хлопает, едва я успеваю убрать ногу. Я вновь фыркаю, и когда Федор садится на место водителя, откидываюсь на спинку, скрестив руки на груди. Теперь мне предстоит пялиться на его затылок. Супер.

– Я вижу твою недовольную мину, – мотор мягко заурчал во власти хозяина и мы плавно выехали на проезжую часть.

Я отрываю взгляд от противного затылка и смотрю в зеркало заднего вида. Легкий прищур, парень в ответ подмигивает и переводит взгляд вперед на дорогу.

– Тебе было страшнее, если бы я обрадовалась и сидела довольная. Так что, не цепляйся.

– Н-да, с тобой не поспоришь.

Довольно киваю и осматриваю салон. Чисто, опрятно, приятные оттенки. Нет ни пыли, ни мусора, ни еще какой дряни (ну, я ожидала увидеть как минимум наркопритон). Прохладный воздух из кондиционера и пахнет чем-то... Я принюхалась. Да, лимончиком. Хороший освежитель.

– Неплохо, – вслух сама себе подтвердила я.

– Что? – заинтересовался парень, не отрываясь от дороги.

Молодец, ответственный. Порой бывает.

– Раневский, я знаю, куда подевалась твоя светлая сторона.

– Даже так? – его глаза сверкнули в зеркале. – И куда же?

– Сюда, – хлопаю рукой по спинке сиденья рядом с водителем. – Вся здесь.

Парень хмыкает, обгоняя ползущую ауди.

– Может быть.

Я оборачиваюсь на пропавшую в потоке синюю машинку и замечаю, что автовокзал успешно промелькнул мимо.

– Ты проехал поворот! Перестраивайся в другой ряд.

– Зачем? – авто проехало светофор и полетело по прямой.

– Ты издеваешься? – я пинаю коленом спинку спереди себя. – А-ну повернул быстро!

– Да сейчас, сейчас! – недовольно кривит лицо и притормаживает возле тротуара.

Я дергаю ручку, чтобы выйти.

– Не выходи, мы на светофоре.

– Не беси меня, – опять откидываюсь на спинку и буравлю взглядом затылок, так как в зеркало это чмо смотреть теперь не хочет.

У Федора вырывается смешок, но он ничего не говорит. Я тоже молчу, но только до того времени, пока он не стартует вперед и с этого светофора.

– Ты охренел?! – я уже хотела его стукнуть, но вовремя вспомнила, что парень за рулем и в его руках буквально находятся наши жизни. – У меня автобус через двадцать минут отходит!

– Твой "автобус", – он даже отпускает руль, показывая эти скобки, – Уже отошел. Можешь считать так.

То есть? Что он этим хочет сказать?

Встретив непонимание в отражении моих глаз парень удосуживается объяснить:

– Я отвезу тебя.

– Что? – возмущение вместе с недоверием смешались в моем вопросе.

– Я, – начал он повторять, как малому ребенку, растягивая гласные, – отвезу тебя домой.

– Ты сейчас серьезно это говоришь? – в моем голосе звучит неприкрытая угроза, на что Раневский лишь отмахивается.

– Пусть это будет компенсацией за моральный ущерб.

– Вот как, – удивляюсь и поднимаю брови. – Как минимум два часа езды со мной и еще столько же одному, бензина на н-ное количество денег, убитые полдня...

– Пофиг.

– М-м, – киваю я и поворачиваюсь к окну. – Ты сбрендил.

Окончательно и бесповоротно. Что теперь – он везет меня домой, чтобы успокоить свою совесть? Заглаживает гадское поведение? И чем – одной поездкой? Это то же самое, как моральная компенсация в суде – я не понимаю смысл ни того, ни другого.

– А давай ты высадишь меня прямо здесь? – спокойно и тихо, как душевнобольному, проговорила я.

У меня еще достаточно времени, чтобы сесть на маршрутку и успеть доехать к вокзалу до отправления.

Но ответом мне последовала тишина. Я лишь заметила, что в окне быстрее замелькали машины, и дорога с разметкой стала сплошным пятном. Какое-то время тяжелое молчание ничем не разбавлялось, кроме гула мотора, и когда рука со смартфоном появилась между сиденьями, я дернулась от испуга.

– Введи свой адрес, – безэмоционально произнес парень, другой рукой поворачивая руль.

Мы выехали на главное кольцо.

В открытой программе GPS набрала нужные буквы и нажала старт. Жирной красной змейкой выделился нужный путь, и я тронула плечо водителя.

– Поставь сама, – Раневский кивнул на панель, где располагалась подставка. – Я поворачиваю.

Зло зыркнула на наглый затылок и, схватившись за спинки передних сидений, полезла вперед.

– Не сопи, как гневный ёж, – хмыкнул парень.

Пик. Пик. Пик.

– "Поверните направо через десять метров".

Я опустилась на свою пятую точку и перелезла на вторую сторону сиденья, чтобы лучше видеть этого человека. Мало ли, что взбредет в его голову. Здесь нужен постоянный контроль.

Авто плавно поворачивает, выезжая на въездную трассу, мы проезжаем пост ДПС-ников, которым Раневский неожиданно кивает, а те козыряют ему в ответ (!). Воздерживаюсь от вопросов, отвернувшись и уставившись в окно – проезжаем частный сектор.

– "Поверните направо через сто метров".

Парень прибавляет газу.

– Странно это, – вырывается у меня.

– Что? – притормаживает перед поворотом и на мгновение поворачивает голову ко мне.

Всего одно мгновение, но я застываю, как мраморная статуя. Я как будто это все видела и уже была здесь в именно этот момент. Словно я проживала это в прошлой жизни или, может быть, мне это снилось. Тот же Раневский на водительском сидении, тот же поворот головы. Точно так лежали мои руки, а за окном проезжали эти оранжевые "Жигули".

Я вырываю себя из оцепенения и пытаюсь вспомнить, о чем меня спрашивал Федор.

– Что?

Его брови сходятся на переносице, и он с непониманием переводит взгляд на дорогу.

– Ты сказала, что это странно, я спросил – что именно?

Несколько секунд соображаю, перед тем, как ответить:

– Ты добровольно решил отвезти меня домой. Есть еще варианты?

Хмыкает. Что у него сегодня – день Хмычка?

– И часто ты так отключаешься?

– В смысле? – с наездом произношу я, опираясь на переднее сиденье головой. – Я не отключалась. Просто дежавю, вот и задумалась.

– Ага, – кивает Раневский, улыбаясь на несколько секунд своим мыслям.

Что-то он сегодня слишком жизнерадостный и добрый как для Стервятника. Даже кличка ему не подходит.

Мы выезжаем на междугородную трассу под чутким руководствам навигатора. Есть, конечно, вариант, что он завезет меня куда-нибудь в лес по дороге или бросит где-то посреди степи (лесов то у нас нет), но в таком случае я уже приготовила в кармане монеты, чтобы в случае чего сымпровизировать кастет. Ну, просто на всякий случай.

– Поспи пока, если устала.

Что?! Это он только что сказал? Серьезно? Я попыталась максимально скрыть свое изумление, но брови все равно взметнулись едва ли не под самые волосы.

– Да как-то не очень хочется, – произнесла я абсолютно сбитая с толку и уставилась в окно.

Несколько секунд тишины и насмешливое:

– Да опусти ты уже брови.

Мое тихое шипение дошло до ушей парня, но комментировать он не решился.

Как бы так все это девочкам теперь рассказать, чтобы история смотрелась поприличнее? Или не рассказывать пока? Наша следующая встреча произойдет не раньше конца августа, а значит, у меня еще есть много времени, чтобы переварить информацию и хорошенько подумать.

Сплошным пятном мимо проплывали машины-деревья-люди, а в голове таким же пятном проплывали мысли, смешиваясь в одну, наиболее шокирующую: что я делаю в этой машине? Мысленно успокаивая себя, я осматривала салон и водителя, все еще не веря в то, что я делаю, и что делает он – Раневский.

– Как называется модель твоей машины? – спросила я, чтоб хоть что-нибудь спросить.

– Порше Панамеро. А что, – он усмехнулся. – Хочешь себе такую?

Я пожала плечами:

– Да нет, – повернулась назад. – А номера какие?

Парень грозно на меня взглянул, словно я задела его честь и джентельменское достоинство.

– Да ладно, я шучу, конечно же.

Надо было посмотреть, до того как садились. Вот блин.

– Наверное, прилягу, – нерешительно сказала я, глядя на сиденье.

– Вот именно, – рыкнул Раневский, и я скорчила недовольную рожицу.

Вы посмотрите, какой чувствительный юноша! Кривя рожицу, дернула носом.

Вытащила из лежащей рядом сумочки салфетки и протерла подошвы кросс – не сильно-то прилично будет снять их прямо в машине.

– Ничего, что я так?.. – кивнула на ноги, когда Раневский обернулся, чтобы посмотреть, что я делаю.

– Как хочешь, – парень неопределенно махнул головой и вернулся к дороге.

Я пожала плечами. Раз так, значит можно.

Уложив сумку на противоположном конце сиденья как подушку, я опустилась на левый бок и, поджав под себя ноги, вздохнула. Скажи мне кто-нибудь на прошлой неделе, что я поеду домой на... как он говорил... Порше Пара... Пала... Панамера... н-да... и в качестве водителя у меня будет Федор Раневский – плюнула б в лицо не церемонясь. Но, если честно, именно сейчас я чувствую себя достаточно... уютно, я бы сказала. И даже комфортно. Не только в плане физическом.

Практически расслабилась и даже успела немного вздремнуть, когда машина начала плавно сбавлять скорость.

– Что-то случилось? – приподнялась на локте.

– ДПС. Притворись, что ты спишь, – и сквозь зубы добавил: – Как грибов после дождя.

Пока я ложилась обратно, почувствовала, что авто остановилось окончательно и Федор нажал на кнопку, спускающую окно.

– Сержант Авдеев. Ваши документы?

– А что у вас сегодня? – поинтересовался Раневский.

Щелкнув, открываясь, бардачок.

– Плановая проверка.

Зашуршали какие-то бумажки, на несколько мгновений все затихло.

– Аптечка, огнетушитель есть?