Текст книги "Туман на болотах"

Автор книги: Лилиан Пик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Элейн заметила мою рану.

– Трейси, дорогая, что с вами случилось?

Я с надеждой посмотрела на Брета.

– Она поссорилась с лобовым стеклом моей машины и сильно об него ударилась.

– Какая незадача! – заохала Элейн, осматривая мой лоб. – Болит?

– Сейчас уже не очень. Немного ноет по ночам.

Брет как-то странно посмотрел на меня, но я не могла сказать ему, какую боль испытываю по ночам.

– Я достану проигрыватель, – сказал Брет и направился к своему кабинету. – Заходите, Трейси.

Я последовала за ним и в нерешительности остановилась посреди комнаты.

– Ради всего святого, будьте как дома! Мне придется проверить его. Я не прикасался к нему уже несколько лет.

– Вы любите музыку, Брет?

– Любил. Наверное, и сейчас люблю. Просто мне не нравится слушать ее одному.

– Разве Элейн не нравится музыка?

– Нет, не нравится, – отрезал он.

Проигрыватель оказался большим и тяжелым, его корпус был обтянут красной кожей и выглядел так элегантно со своей черной ручкой и белой крышкой. Брет поставил проигрыватель на стол, объяснил, как он работает, и показал все кнопки управления.

– Потрясающе, Брет! – не могла я сдержаться.

– А теперь выбирайте! – кивнул он на стойку с пластинками.

Я по очереди доставала диски и выбрала несколько фортепианных концертов, с радостью обнаружив несколько пластинок с народной музыкой.

– Не думала, что вам нравится кантри.

Он подошел ко мне и взглянул на пластинку, которую я держала в руке.

– А почему? Вы считаете меня древним старцем? Может, я уже и не очень молод, но мне нравятся идеи, которые несут эти песни. Желание переделать мир и осчастливить человечество свойственно не только молодым, знаете ли. – Он улыбнулся впервые за этот день.

– Почему вы все время повторяете, что вы старый, Брет? Я так совсем не думаю.

Мне показалось, что на секунду он задержал дыхание, потом взял у меня из рук пластинку.

– Садитесь. Давайте послушаем.

Мы сели рядом, и от трогательных слов песни мне захотелось плакать. Я закрыла глаза. Мне хотелось, чтобы это мгновение длилось и длилось.

Его рука легла на мою, и мое сердце забилось.

– Трейси?

Я подняла на него глаза.

– Вы так легко плачете.

Его лицо просветлело, он превратился в живого и теплого человека, и тогда я вдруг поняла, каким бы он был, если бы стал по-настоящему счастлив.

Музыка кончилась, он выключил проигрыватель и снова стал прежним. Открылась дверь, и вошла Элейн с подносом в руках, на котором стояли чашки и молоко.

– Какая ты догадливая, Элейн. Нальешь?

Я отказалась от еды, мы пили чай и разговаривали, и я решила, что пора оставить их наедине: в конце концов, они не виделись больше недели.

Брет отвез меня домой, донес до квартиры проигрыватель и махнул на прощанье рукой.

Едва за ним закрылась дверь, как тотчас появилась Дайна.

– Что тут у вас происходит? – В этот момент она увидела мое лицо. – Трейси! Господи Боже мой! Что ты с собой сделала?

Я рассказала. Она была моей лучшей подругой, и я поведала ей все, даже про Роберта, втайне надеясь успокоить ее по поводу наших отношений с Уэйном. Но она лишь сочувственно молчала.

– Так плохо выгляжу, Дайна? Я хочу сказать – очень заметно?

– Ну, заметно, Трейси. Но когда первое потрясение проходит, к этому как бы привыкаешь. Тебя это успокаивает?

– Немного. Ты встречалась с Уэйном? – как бы между прочим спросила я.

– Нет. А с какой стати мне с ним встречаться?

– Но, Дайна, я думала...

– Значит, ты ошибалась. Я не собираюсь быть просто еще одной девушкой в его послужном списке.

– Но, Дайна, откуда ты можешь знать?

– Послушай, это мое дело. Не беспокойся. Отдаю его тебе с горячим приветом.

Весь вечер я провела готовясь к школе и слушая пластинки Брета.

Я встретила его на следующее утро, когда вошла в школу.

– Доброе утро, мисс Джонс, – с улыбкой поздоровался он. – Еще не сломали мой проигрыватель?

– Дайте мне шанс, мистер Хардвик, – расплылась я в улыбке. – Я просто еще не взялась за него как следует. Но я вас не подведу. Он развалится на кусочки от одного моего прикосновения. Даю гарантию.

Мы оба рассмеялись и вместе пошли по коридору.

Нас заметил Уэйн и бросился ко мне с распростертыми объятиями:

– Трейси, как я по тебе соскучился, птичка! – И вдруг: – Трейси! Что ты с собой сделала, милая?

Такой же ужас застыл в его глазах, как и у Дайны. Думаю, эти восклицания будут преследовать меня весь день. Я воспользовалась выражением Брета, надеясь, что он меня не слышит.

– Я... я поссорилась с лобовым стеклом, Уэйн.

– Боже правый, Трейси, похоже, крупная была ссора. Можно догадаться, кто победил, и я уверен, что это не ты.

Позже я рассказала ему правду. С ним и Дайной я могла быть откровенной. Уэйн помогал мне парировать вопросы, которыми меня засыпали учителя, и, когда он пришел ко мне вечером, я искренне поблагодарила его. Когда мы прощались на лестнице, он бросил взгляд на соседнюю дверь.

– Дома? – кивнул он в сторону комнаты Дайны.

– По-моему, да.

– Для меня – нет, – скривился он.

– Откуда ты знаешь? Почему бы тебе не попытаться?

– Нет уж, спасибо. Знала бы ты, какой прием она мне оказала на прошлой неделе.

– Значит, ты все-таки пытался с ней встретиться?

– Вот именно «пытался», но потерпел фиаско. Она словно вылила на меня ушат холодной воды.

– Думаешь, из-за этого? – показала я на кольцо.

– Понятия не имею. Но пока оставим все как есть, птичка. – Он поцеловал меня в щеку. – Я мог бы всерьез отнестись к нашей помолвке, если бы ты дала мне хоть полшанса.

«Не дождешься, Уэйн», – думала я, махнув ему на прощанье.

Однажды утром на доске объявлений появилось отпечатанное на машинке сообщение о собрании персонала, которое должно состояться на следующий день. Я решила изменить прическу, чтобы скрыть шрам, который все еще выделялся на лбу, и записалась к парикмахеру. Поэтому я собрание пропустила. Я выбрала прическу в журнале и попросила парикмахера сделать такую же. Она постаралась на славу, и я осталась довольна. Сзади волосы волнами спадали на плечи, по бокам она немного их подрезала, придав им изящный изгиб, и сделала мне челку, под которой скрылся шрам. Аварии будто не бывало. Но самое главное, я наконец перестала быть похожей на маленькую девочку.

Утром ко мне подскочила Дженни:

– Трейси, ты потрясающе выглядишь. Что случилось?

Я рассказала.

– По-моему, неплохо! Я нашла эту прическу в журнале. Она помогла скрыть мой шрам.

– Точно! Может быть, даже Их Сиятельство сменит гнев на милость, когда увидит тебя с новой прической? Он ужасно на тебя разозлился за отсутствие на собрании.

– Я думала, он не заметит.

– Не заметит? Дорогая моя, он чуть не заставил нас обыскать все здание в поисках тебя. Но потом сказал, что поговорит с тобой утром. Так что готовься!

– О Боже! Ну ладно, расскажи, что было на собрании.

– Много всего. Наконец-то лед тронулся. Во-первых, он назначил другую экзаменационную комиссию, а это значит, что мы, учителя, будем работать по более современной программе.

– Это хорошо?

– Ну конечно хорошо. Это радикально меняет нашу систему обучения. Кроме того, – она пролистала свои записки, – он принял делегацию учеников шестого класса и согласился переоборудовать их комнату отдыха. Он возьмет деньги из школьных фондов и поставит им пару новых кресел со столом для настольного тенниса. И еще, – она перевернула страницу, – только не падай! – он отменил форму для всех шестых классов...

– Что?!

– Да, моя дорогая, и это еще не все! Он отменил групповую систему и вместо нее ввел соревнование между классами. А последнее – он разрешил ходить в школе без форменных шапочек.

– Но что скажут родители? – изумилась я.

– Им просто придется привыкнуть к его нововведениям. Но ты пропустила самое веселое. Старые учителя практически выступили против всех его нововведений, а молодые – с радостью поддержали. Теперь ты, конечно, жалеешь, что не пришла?

К нам присоединился Уэйн:

– Ты уже рассказала ей про новую парковку?

– Еще не успела.

– У него есть проект местных архитекторов, – пояснил Уэйн. – Он передаст его на рассмотрение совету правления. Если нам повезет, парковку перестроят под видом «мелких работ».

– Вот это да! – протянула я. – Действительно, лед тронулся!

– Твое влияние, а? – Уэйн придвинулся ближе и обнял меня за талию.

– Ты ошибаешься, – холодно ответила я. – Мое влияние равно нулю.

– В таком случае тебе придется придумать вескую причину, если столкнешься с ним сегодня. Он рвал и метал по поводу твоего отсутствия на собрании. – Уэйн прижался к моей щеке, и Дженни тактично удалилась. – Хорошая прическа, Трейси. Тебе идет. Выглядишь большой, большой девочкой... Скажи, а мы все еще помолвлены, Трейси? – прошептал он.

– Лично я могу разорвать помолвку в любое время, Уэйн.

– В конце семестра, птичка. Я отпущу тебя на волю. С большой неохотой. – Он опять поцеловал меня в щеку.

Дверь учительской распахнулась.

– Мисс Джонс!

Я отшатнулась от Уэйна и оказалась лицом к лицу с директором.

– Я хотел бы поговорить с вами, мисс Джонс.

Последовав за ним в его кабинет, как послушная ученица, я встала перед столом. И приготовилась к гневной тираде. Он окинул меня быстрым взглядом и уткнулся в свои бумаги.

– Почему вы не пришли на собрание персонала?

– Простите, мистер Хардвик, но я договорилась с парикмахером и уже не могла отменить свой визит.

– Понятно. Но вы могли хотя бы оставить мне записку с объяснениями? Из вежливости. Если я созываю собрание персонала, то предполагаю, что на нем будут присутствовать все учителя без исключения.

– Извините, я не знала, что посещение обязательно. Раньше было по-другому.

– Дело не в обязательности, – возразил он. – А в уважении, которого я жду от своего персонала.

– Простите, – в третий раз повторила я, – но я никак не хотела оскорбить вас. Мне... мне нужно было изменить прическу, чтобы скрыть шрам. Каждый раз, когда я на него смотрела, у меня портилось настроение, и поэтому...

Он внимательно осмотрел мою новую прическу, но по его лицу я не могла понять, нравится она ему или нет. Когда он заговорил снова, его голос звучал мягче:

– Другими словами, вы сменили прическу в терапевтических целях?

– Можно сказать и так, – улыбнулась я.

– В таком случае я вас прощаю. Но больше так не поступайте.

Я направилась к двери, но он остановил меня:

– Присядьте, Трейси. У нас есть еще несколько минут до «летучки». – Он тоже сел и принялся что-то рисовать в своем блокноте. – Мой сын говорит, что теперь на ваших уроках не так весело, как раньше.

– Наверное, я делаю много ошибок, – нахмурилась я.

– Напротив, – улыбнулся он, – он утверждает, что теперь вы почти не ошибаетесь и поэтому им больше не смешно.

Я с облегчением вздохнула:

– Должно быть, ваши книги помогают мне хорошо подготовиться к уроку.

– Я рад, что они оказались вам полезны. Хм... вероятно, вам будет интересно узнать, что я получил письмо от своего племянника Роберта. Он просит... нет, он требует, чтобы я дал ему ваш адрес. Как вы к этому относитесь?

– Не давайте ему адреса, Брет! – запаниковала я.

– Почему? Мне казалось... он вам нравится.

– Да, он мне очень нравится, – я подчеркнула слово «нравится», – но...

– Ради всего святого, девочка, облегчите его страдания.

Я теребила кольцо, пытаясь подобрать нужные слова.

– Итак, – настаивал он, – давать ему ваш адрес или нет?

– Нет, Брет.

– Господи, но почему?

Почему? Как я могла ему объяснить? Мой взгляд упал на кольцо.

– Я помолвлена, Брет.

– Давайте проясним это раз и навсегда, Трейси. Эта ваша помолвка – она настоящая?

Я скрестила пальцы под сумочкой.

– Да, Брет.

– Хорошо. Теперь мы наконец все знаем свое место. Можете идти, мисс Джонс.

– Брет, я...

– Да? – Казалось, он недоумевает, что я еще могла бы ему сказать.

Я повернулась и молча вышла из кабинета.

Глава 9

Уэйн не получил должность заведующего кафедрой. Он пришел в ярость, когда заведующим назначили учителя из другой школы.

– Я веду всю работу, а они меня отвергают. Это все твой драгоценный директор – он разгромил меня в пух и прах. Задал кучу провокационных вопросов, специально, чтобы выставить меня в неприглядном свете. – Мне еще никогда не приходилось видеть Уэйна в такой ярости. – Все! С этого мгновения один учитель географии будет придерживаться политики гражданского неповиновения! – Он ткнул пальцем себя в грудь.

– Но, Уэйн, почему ты злишься? У тебя были такие же шансы, как и у всех остальных.

– Да, но им не наносил удар в спину мерзкий негодяй с ядовитым языком. Я видел рекомендацию, которую он мне написал, и прочитал ее несколько раз. Ненадежный, непредсказуемый, с сомнительной методикой обучения – вот какую характеристику он мне дал. – Уэйн сжал пальцы, словно душил кого-то, и застонал. – Он посмотрел на часы. – Пойдем, Трейси, уже поздно. Все давно разошлись. Я собираюсь зайти в бар и утопить свои печали. Пойдем со мной, милая, подбодришь меня.

По дороге к машине мы встретили Брета. Уэйн смерил его презрительным взглядом и за руку вывел меня из школы. Мы сели в машину, и он рванул с бешеной скоростью.

– Успокойся, Уэйн. Нельзя так быстро ездить!

Мы немного покатались, потом отправились в его любимый бар, и он принялся за выпивку. Я начала за него волноваться и, не дожидаясь, пока он напьется сверх всякой нормы, уговорила вернуться к школе и забрать мою машину. Никогда еще я так не радовалась, садясь за руль собственного автомобиля. Я пригласила его к себе на ужин, и, к моему удивлению, он согласился.

Когда мы подъехали к дому, он уже немного протрезвел, но поднимался по лестнице покачиваясь. Я молила Бога об одном: чтобы Дайна не увидела его в таком состоянии.

Едва закрылась дверь, он сгреб меня в охапку и стал целовать так, что я испугалась. Едва отдышавшись, я велела ему прекратить, но он заявил, что, в конце концов, он мой жених и настала пора вести себя соответственно. Я убедила его, что мне нужно приготовить еду, только тогда он отпустил меня и упал в кресло, закрыв глаза рукой.

Мы поели и на десерт выпили крепкого кофе. К нему вернулась способность соображать, но не хорошее настроение. Он бродил по комнате и вдруг наткнулся на проигрыватель, стоящий на полу.

– А это что за штука?

Я объяснила.

– Так-так, значит, уже и до этого дошло? – хитро улыбнулся он.

– Ты ошибаешься, Уэйн. – Теперь пришла моя очередь злиться.

Он поставил проигрыватель на стол.

– Давай послушаем музыку, милая. Выбери что-нибудь.

Я выбрала свою любимую песню, которую мы слушали вместе с Бретом.

– Хорошо, – сказал он, ставя пластинку. – Садись, дорогая, и наслаждайся.

Его тон показался мне странным, но он уселся на подлокотник моего кресла, я расслабилась и, закрыв глаза, погрузилась в волшебные звуки. Неожиданно он встал, покачнулся и задел стол. Игла проехала по пластинке, оставляя за собой глубокую царапину. Уэйн протянул руку и схватил тонарм, очевидно пытаясь остановить проигрыватель. Но он слишком сильно дернул тонарм и вырвал его с корнем.

Я вскрикнула от ужаса, а Уэйн расплылся в улыбке:

– Так-так, значит, мы сломали проигрыватель «золотого мальчика»!

– Ты нарочно это сделал, Уэйн!

– Да ты что, милая? Ты можешь это доказать? Я просто пытался спасти пластинку, разве нет? – продолжал он ухмыляться.

Я заплакала от бессилия и страха.

– Не переживай, крошка. «Золотой мальчик» не рассердится! Он очень чувствителен, когда дело касается тебя. Ты не знала? А следовало бы – об этом знают все.

– Хотела бы я, чтобы ты оказался прав, – покачала я головой. – Как бы я этого хотела.

– Не расстраивайся, сейчас дядя Уэйн все починит.

Но естественно, он ничего не смог сделать, и прекрасно знал это. Когда он ушел, я долго стояла, глядя остекленевшими глазами на сломанный тонарм.

Накинув куртку, я отправилась к ближайшему телефону-автомату. Я набрала номер Брета и услышала его голос. Страх колотился у меня в горле, и я с трудом выдавила из себя слова:

– Брет, мне ужасно жаль, но ваш проигрыватель сломан.

На другом конце провода повисла мертвая тишина, и я продолжила:

– Мы с Уэйном...

Но он прервал меня:

– Я приеду за ним, – и бросил трубку.

Я побежала домой и вскоре услышала звук его машины.

У меня подгибались колени, когда я открывала ему дверь. Он прошел в комнату, взял сломанный тонарм, осмотрел его и положил обратно. Потом снял пластинку с проигрывателя. Увидев царапину, он обернулся ко мне с побелевшим от гнева лицом:

– На этот раз вы хорошо потрудились, вы и ваш приятель. Вы сделали это умышленно, хладнокровно...

– Нет, Брет, пожалуйста, поверьте мне! Все произошло случайно...

Он поднял руку, и я невольно отшатнулась от него.

– Я каждый раз слышу одно и то же, – рявкнул он. – Случайно. Но теперь я уверен, что вы поставили перед собой цель разрушить все, что у меня есть. Что бы я вам ни дал, вы все ломаете на куски. Господи, вы, наверное, ненавидите меня! – Он взял пластинку, одним рывком сломал ее и выбросил в мусорную корзину. – С этого дня держитесь от меня подальше. И близко ко мне не приближайтесь. Вон из моей жизни!

Он положил тонарм в карман, закрыл проигрыватель крышкой и спустился с ним по лестнице. Вскоре я услышала, как он уехал.

С того дня он едва замечал меня. Когда бы мы ни встретились в коридоре, а это случалось мучительно часто, он отводил глаза. Если обстоятельства вынуждали меня обращаться к нему, он говорил со мной холодным, недружелюбным тоном. Уэйн стал более дерзким в отношениях со мной, как на людях, так и наедине. Иногда он сталкивался с Дайной в моей комнате, но, как только он появлялся, Дайна сразу же уходила.

С нетерпением ждала я конца семестра. В первые дни каникул мы отправляемся в поход, и, хотя со мной поедет Уэйн, буду рада скрыться от ледяного взгляда Брета.

Я тщательно подготовила ребят к той работе, которую нам придется проделать, гуляя по Пеннинам. Я объяснила им основные причины разрушения гор и влияние на этот процесс погодных условий. Мы изучали направление течения рек и учились ориентироваться по карте. Я велела всем купить карты местности. Мы начертили наш маршрут на больших листах картона, и я раздала их всем участвующим в походе мальчикам.

Наконец семестр подобрался к последнему дню; все учителя приводили в порядок классные журналы и доделывали разные дела. В последний вечер семестра Уэйн зашел ко мне в гости. У меня сидела Дайна, но при виде Уэйна она закрыла журнал, который с интересом читала, и поднялась с кресла.

– Увидимся позже, Трейси, – зевнула она. – Мне почему-то очень захотелось глотнуть свежего воздуха.

Она направилась к двери, но Уэйн опередил ее и преградил дорогу. Плотно сжав губы, он пристально смотрел на нее. Я видела, что он настроен серьезно. Они стояли друг против друга, и схватка началась.

– Пропусти меня, пожалуйста, – протянула Дайна. – Я хочу пойти в свою комнату. Мне вдруг захотелось побыть одной.

– Очень жаль, мисс Роу, но вы останетесь здесь.

Он раскинул руки в дверном проеме, Дайна попыталась обойти его и повернуть ручку двери. Он перехватил ее руку и притянул к себе. Она вырывалась, и они отодвинулись от двери.

Я поняла, что должна быстро исчезнуть. Открыв дверь, я глазами показала на ключ в надежде, что Уэйн меня поймет. Он понял, и я услышала скрежет ключа в замке.

Я закрылась в комнате Дайны. Не зная, чем заняться, я собрала посуду на поднос и отнесла на кухню. Когда я уже перемыла все тарелки, на лестнице послышались удаляющиеся шаги и смех двух человек. Через несколько мгновений завелась машина и покатила прочь.

Мне стало одиноко в своей комнате. Подушка с кресла валялась на полу: видимо, им стало тесно. Я надеялась, что они будут очень счастливы и прольют несколько слезинок по поводу моего одиночества.

В первый день каникул мальчики собрались в кабинете географии. Я проверила их рюкзаки и убедилась, что все они надели туристические ботинки.

К школе подъехала машина Брета: видимо, он привез Колина. Вскоре появился и сам Колин, и я сердечно улыбнулась ему. Он остался единственной ниточкой, которая связывала меня с Бретом, – интересно, он заметил, что мы с его отцом больше не разговариваем?

Можно было вернуть Уэйну кольцо – ведь я выполнила свою часть сделки. Семестр закончился, и нам больше не нужно притворяться.

Я забрала микроавтобус по дороге в школу, и теперь он ждал нас на парковке. Я посмотрела на часы – Уэйн опаздывал. Ребята начали нервничать. Прошло полчаса, а Уэйн так и не появился. Может быть, он проспал или вообще забыл о том, что мы уезжаем? Подождав еще с полчаса, я решила действовать.

Постучалась в кабинет директора. Он открыл дверь и удивленно воззрился на меня:

– Что вы здесь делаете? По-моему, вы должны уже быть в пути?

– Простите, мистер Хардвик, – пролепетала я, – но мистер Иствуд не пришел. Что мне делать?

– Войдите и закройте дверь, – бросил он и снял трубку. – Какой у него телефон?

Я продиктовала, и он набрал номер.

– Мистер Иствуд? – сказал Брет, когда на том конце провода сняли трубку. – Говорит Хардвик. Мисс Джонс говорит, что вы не приехали в назначенное время... Что? – Он слушал, и его глаза превратились в две узенькие щелки. – Понятно, – бросил он, глядя на меня и продолжая слушать. Когда Брет положил трубку, его взгляд, казалось, так и раскромсал бы меня на куски. – Помимо всего прочего, мисс Джонс, он сообщил, что все еще лежит в постели и не собирается вставать. Он утверждает, что в поход вы можете отправляться и без него. Он также передает вам привет и еще какую-то чушь насчет того, что вы останетесь довольны его заменой. Он сказал, что вы поймете.

Я прекрасно поняла, что он имел в виду, и покраснела до корней волос.

– Что мы будем делать, мистер Хардвик? – схватившись за стул, спросила я. – Отправим мальчиков домой?

– У нас только один выход, мисс Джонс. Я заменю вашего жениха.

– Но, мистер Хардвик, ведь вы уже в отпуске!..

Он оставил мое замечание без ответа и уже собирал свои вещи, заталкивая их в сумку.

– Мы могли бы отправить мальчиков по домам...

– Нет, не могли! Их родители заплатили приличную сумму за этот поход и вверили их на наше попечение. Мы не можем их подвести. – Он снял трубку, набрал номер и велел мне возвращаться к мальчикам. – Я подойду к вам, как только смогу.

Закрывая дверь, я услышала его слова:

– Элейн, дорогая, послушай...

Мы с мальчиками стояли у окна и смотрели, как машина директора с ревом пронеслась мимо школьных ворот.

– Что это с папой? – спросил Колин. И когда я сказала, что его отец едет с нами, он застонал.

Остальные мальчишки расхохотались и принялись хулиганить. Я достала пакет с конфетами, надеясь, что это их успокоит. Брет вернулся через двадцать минут. Он переоделся в синюю ветровку и свитер с высоким воротом, за спиной висел огромный рюкзак. Мы погрузили вещи в автобус, и ребята забрались в салон.

Брет сел за руль, я устроилась рядом. Мальчики быстро расселись по местам, их настроение не слишком испортилось от того, что вместо Уэйна с нами едет директор.

– Эта поездка, наверное, нарушила ваши планы, Брет? – бросила я пробный камень в воздвигнутую между нами невидимую стену.

– Немного. – Его краткий ответ граничил с грубостью, и я тотчас оказалась по свою сторону стены. Вероятно, мое обращение к нему по имени показалось ему дерзостью, поэтому я решила в будущем придерживаться «мистера Хардвика».

Брет вел автобус до обеда, потом мы остановились и перекусили на придорожной стоянке. После обеда за руль села я. Пристегивая ремень, я посылала ему мысленное сообщение: «Вы мне доверяете?» Но он отвернулся прежде, чем я успела прочесть ответ по его глазам.

Мы проехали много миль по северному шоссе. Дорога тянулась однообразной лентой, вести машину было нетрудно. Мальчишки сначала заскучали, потом начали безобразничать, и Брет предложил им поиграть в игру с номерами машин и названиями городов, которые мы проезжали. Перед тем как мы свернули с шоссе у Скотч-Корнера, Брет снова сел за руль. Мы разговаривали только по необходимости. Похоже, нам больше нечего было сказать друг другу.

Теперь пейзаж стал другим, и, когда мы миновали Барнард-Касл и Миддлтон-ин-Тисдейл, нам открылся величественный в своей красоте вид. Некоторое время мы ехали вдоль реки Тис и теперь оказались среди болот во всем их суровом великолепии.

Ближе к вечеру мы прибыли в «Нун-Хилл-Хаус». Подъезжая к нему, мы сказали мальчикам его название, и они затряслись в притворном страхе.

– В нем водятся привидения! – стучали они зубами.

– Кто вам сказал такую глупость? – поинтересовался директор.

– Мистер Иствуд, сэр. Он сказал, что иногда по ночам там бродит дух женщины, которая держит в руках свою голову. Он уже останавливался там однажды с другими мальчиками и видел ее.

– Господи, какой идиот! – пробормотал Брет себе под нос и добавил уже громко: – Полагаю, мне не нужно убеждать вас, что это полная чушь?

– Нет, сэр, но мысль о том, что это может быть правдой, будоражит кровь.

– Ладно, – рассмеялся Брет, – но только не принимайте это всерьез.

– Кто в наши дни верит в привидения? – с завыванием пропели они.

– Может быть, мисс Джонс? – саркастично заметил Брет.

– Не говорите глупости! – фыркнула я в ответ.

Слава Богу, он не почувствовал легкой тревоги в моем голосе. Не то чтобы я боялась, но все-таки надеялась, что дом, в котором мы остановимся, окажется милым и светлым, с удобными кроватями и запирающимися дверями.

Нас встретил огромный, темный, полуразвалившийся старый дом. Конечно, назвать его заброшенным было бы преувеличением, но именно такое впечатление он произвел на меня, когда мы взялись за тяжелое железное кольцо и постучали.

Я отступила назад, радуясь, что Брет взял инициативу на себя. Изъеденная древесным жучком массивная дверь приоткрылась, и нашим взорам предстала пожилая женщина с вопросительной улыбкой на губах.

– Миссис Бекинг?

Она кивнула. Брет тактично объяснил, кто мы такие, и она распахнула дверь шире. Теперь она улыбалась в полный рот, словно была очень рада нас видеть. Кивала, глядя на счастливые лица мальчишек, шествовавших мимо нее, – казалось, она весь день с нетерпением ждала этой встречи. От такого радушного приема на душе стало тепло.

Мы поднимались по лестнице, и наши шаги гулким эхом разносились по дому. Над нами повис тяжелый запах сырости и заброшенности, и мне сразу захотелось вдохнуть свежего воздуха.

В доме было шесть спален. Три из них предназначались для мальчиков, одна для Брета, и одна для меня. Миссис Бекинг занимала самую маленькую комнату из всех.

– Вы одна здесь живете? – спросил Брет.

Она говорила с легким северным акцентом.

– Со мной живет моя сестра, но она сейчас в отъезде. – Ее голос слегка дрожал. – Если хотите, могу заварить вам чай.

Брет подтвердил, что мальчики проголодались, но попросил ее не беспокоиться, потому что мы привезли с собой много еды. Она лишь отмахнулась от него.

– У меня все готово. Может быть, я уже не молода, – повернулась она ко мне, – но мои старые руки пока еще могут приготовить еду, чтобы накормить голодных мальчишек.

Она показала нам ванную, которую мальчики исследовали по очереди, велела нам проходить в столовую, когда мы будем готовы, и оставила нас. Мы начали распаковываться. Брет помог мальчикам принести сумки. Я проследила, чтобы все они вымыли руки, потом прошлась по комнатам и разложила спальные мешки.

Ни в одной из комнат не было занавесок. Вместо них окна закрывали жалюзи, которые, казалось, рассыплются от одного прикосновения. Я надеялась, что в моей комнате все-таки будут занавески, и, улучив свободный момент, пошла посмотреть. Но мои надежды не оправдались. Я попробовала закрыть жалюзи, но шнур оторвался и остался у меня в руке.

Когда я сказала об этом Брету, он пожал плечами.

– Ну и что? – Он выглянул в окно. – Здесь нет ничего, кроме болот и холмов. Ни единой души на несколько миль вокруг, так что никто не будет за вами подсматривать.

– Знаю, но... – Я не осмелилась сказать ему, что уже начинаю нервничать.

Кровать представляла собой железный каркас с волосяным матрасом.

– Здесь нет постельного белья? – робко поинтересовалась я.

– А что бы вы хотели – пятизвездочный отель со всеми удобствами?

«Неужели нельзя вести себя немного подружелюбнее?» – подумала я.

Он попробовал кровать на мягкость, но она оказалась тверже камня.

– Вам будет удобно в спальном мешке.

Этими словами закончился наш разговор. Мне хотелось посмотреть на его комнату, но я не рискнула заглянуть к нему. Страшно даже подумать, как бы он отреагировал на такую дерзость с моей стороны.

За чаем мы все объелись. Миссис Бекинг подала к столу пшеничные лепешки, домашний хлеб и печенье, пироги с фруктами и много-много чая. Она светилась от удовольствия, когда мы благодарили ее. И даже слышать не хотела о том, что мы сами будем готовить себе завтраки; поэтому, чтобы не обижать ее, мы решили отдать ей свои продукты. Она сказала, что мы можем сами делать себе бутерброды на кухне перед каждым выходом из дома.

Мы с мальчиками отправились на поиски реки Тис и, к своему удивлению, обнаружили ее неподалеку от дома.

– Можно нам завтра искупаться, сэр? – спросил рыжеволосый Миллер.

– Вот завтра и посмотрим, Миллер, – прозвучал краткий ответ.

Вечером, перед сном, мы спланировали маршрут на следующий день.

– Если погода будет хорошей, – объяснял Брет, склонившись над картой, которую одолжил у меня, – мы попробуем добраться к подножию Хай-Кап-Ника. Оттуда поедем в Лэнгдон-Бек – это недалеко – и свернем к Биркдейлу. Потом проедем по возможности дальше, припаркуем автобус и пойдем пешком. На карте не помечена пешеходная тропа. Идти будет нелегко, но мы справимся. У всех есть топографические карты?

Ребята кивнули. Он посмотрел на меня.

– Я воспользуюсь вашей, мисс Джонс.

Если мне и пришло в голову, что он собирается пользоваться картой вместе со мной, то я очень заблуждалась.

– А вы можете вместе с Колином.

Я отвернулась, прикусив губу. Значит, он не хочет даже карту разделить со мной! Я отошла к окну и глазами, полными слез, уставилась на болота.

Меня вывел из грустной задумчивости голос Брета:

– Вы с нами, мисс Джонс? Или заранее испугались и решили отказаться?

Мне пришлось смириться, и стало все равно, что он видит мои слезы. Он как-то странно посмотрел на меня, продолжая изучать карту.

Мы уложили ребят пораньше, потому что они очень устали за день. Мое сердце забилось сильнее, когда я подумала о том, как мы с Бретом проведем остаток вечера. Но мне не пришлось долго ломать голову.

Когда после неразберихи с пижамами, полотенцами и мыльницами наконец наступила тишина, я обошла вокруг дома и залюбовалась холмами и болотами, переливавшимися в золотистых лучах вечернего солнца. У меня дух захватило от этой красоты. Вот если бы еще и Брет был рядом...

Он появился из-за угла и, казалось, удивился, обнаружив меня: стоял в нерешительности, словно раздумывая – повернуть назад или подойти ко мне, потом все же подошел.