Текст книги "Туман на болотах"

Автор книги: Лилиан Пик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Я включила электрический чайник, насыпала заварку, но по-прежнему не решалась заговорить. Хорошо, что у Колина было болтливое настроение, потому что в противном случае молчание оказалось бы слишком затяжным. Он осмотрелся и попытался отыскать мою кровать. Я объяснила ему, что сплю в кресле, которое на ночь раскладывается и превращается в постель. Он попросил отца встать, чтобы посмотреть, как это делается, но Брет наотрез отказался.

– Иди поиграй, Колин, – раздраженно сказал он. – Я хочу поговорить с мисс Джонс.

– Ты уже сказал ей, зачем мы пришли, пап?

– Ты прекрасно знаешь, что у меня еще не было возможности. С тех пор как мы пришли, ты говоришь не умолкая.

– Извини, пап. У вас есть кухня, мисс Джонс?

– Нет, Колин. Эта комната – все, что у меня есть. Она немного тесновата, поэтому иногда на меня нападают приступы клаустрофобии, но могло быть и хуже.

Бросив смущенный взгляд на Брета, я заметила, что он за мной наблюдает. Похоже, что и он сам был одет в поношенную одежду. На локтях твидового пиджака красовались кожаные заплаты, а на брюках не было острых как бритва складок. Он ничуть не напоминал сурового энергичного директора, которого я привыкла видеть в школе. Но таким он нравился мне даже больше, казался более человечным и доступным. Словно все-таки имел и чувства, и сердце.

Я разлила чай и протянула ему чашку. Он отказался от сахара, а Колин положил себе целых три ложки.

– Я не предупредил о своем приходе, Трейси, – начал его отец, – потому что знал, что вы не позволите мне прийти. Однажды вы сказали, что никогда не пригласите меня сюда.

– Почему, пап? Ты ей не нравишься?

– Замолчи, Колин. – Колин засмеялся. – Иногда он бывает таким несносным, – пробормотал его отец.

– Пап, ну ты ведь сам меня позвал. Так что я здесь по твоей милости.

Брет смущенно кашлянул. Я в первый раз видела его таким, и мне захотелось броситься ему на шею, поэтому я быстро отошла в сторону.

– Колин, – сказала я, – у меня есть атлас. Он моя гордость и радость. Он очень большой и современный. Можешь его посмотреть. Он обошелся мне в целое состояние, так что будь с ним поаккуратнее.

Я сняла его с полки и раскрыла на полу. Брет примостился на корточках рядом со мной и принялся его рассматривать. Он пришел в восхищение и вопросительно посмотрел на меня.

– Я много месяцев откладывала на него деньги, – пояснила я.

– Не понимаю, мисс Джонс, – озорно посмотрел на меня Колин, – как вы можете делать столько ошибок на уроках, имея такую замечательную книгу!

– Колин! – одернул его отец.

Я проглотила комок в горле и покачала головой:

– Все в порядке, Брет. Когда он сказал это в прошлый раз, вы засмеялись, помните? Думаю, он хотел лишний раз посмешить вас.

– У вас такой печальный голос, Трейси.

– А кто в этом виноват? – не сдержалась я. – Ну ладно, теперь вы можете мне, наконец, сказать, зачем пришли?

– Я... э-э-э... приехал, чтобы осмотреть вашу машину, как обещал. Я видел ее у подъезда. Квартирный хозяин не будет возражать, если я повожусь с ней прямо там?

– Нет, он не обращает внимания на то, что мы делаем. Пока, конечно, мы ведем себя разумно, он тоже ведет себя разумно.

– Хорошо. – Он встал. – Я возьму сумку с инструментами в своей машине и примусь за дело.

– Очень мило с вашей стороны, Брет, особенно после...

– Меня это ничуть не затруднит. Сегодня у моей экономки выходной, и она вместе с сыном поехала к родственникам. Мне нечем было заняться, поэтому я и решил посмотреть вашу машину. Надеюсь, вы не возражаете, если Колин останется с вами.

После ухода Брета я отправилась мыть посуду в общую кухню, и там меня пронзила мысль, что мне придется пригласить их обоих на чай. В конце концов, ремонт машины – дело небыстрое... Но как быть с едой?

Я взлетела вверх по лестнице и провела ревизию своих запасов. У меня было мало хлеба, а молока вообще оставалось на донышке. Дайна! Я должна попросить ее о помощи. Я сказала Колину, куда иду, и молила Бога, чтобы Дайна уже вернулась из магазина. Она, к счастью, оказалась дома. Я рухнула в кресло и все ей рассказала.

Она удивленно отступила назад:

– Так вот кто копается в твоей машине! Значит, это и есть Брет Хардвик. А он красавчик, дорогуша. Он улыбнулся мне, когда я проходила мимо, и, естественно, мне стало любопытно. Но ведь это не тот людоед, о котором ты мне рассказывала?

– Тот, Дайна, тот! У него резко изменился характер. Я никогда не видела его таким человечным, таким... обычным. – Даже лучшей подруге я не смогла бы рассказать о том, что Брет Хардвик выделывал с моим сердцем.

Она дала мне немного ветчины, чаю и продала пирожные, которые только что купила. Я несла их по коридору, и в это время из моей комнаты вышел Колин.

– Привет, – поздоровалась Дайна.

Я их познакомила.

– По-моему, Колину скучно.

– Хочешь зайти ко мне и посмотреть мои работы? Я преподаю искусство. Ты любишь искусство?

– Ну, я не очень в нем разбираюсь, но...

– Тогда пошли, парень! – Дайна подтолкнула его к своей двери и обернулась ко мне: – Надеюсь, когда-нибудь ты сделаешь для меня то же самое.

Я рассмеялась и поблагодарила ее. Настало время передать свое приглашение Брету. Сбежав вниз по лестнице, я вышла на улицу. Мне пришлось разговаривать с нижней частью его тела, потому что верхняя полностью скрылась под капотом. Он меня не услышал, поэтому я положила руку ему на спину.

Он подскочил, словно его подстрелили, потом медленно, дюйм за дюймом, выбрался из-под капота и уставился на меня.

– Трейси, дорогая, извините! Я не знал, что вы здесь. – Он выглядел как застенчивый мальчик, и от этого стал мне еще дороже. – Вообще-то, я думал о вас – то есть о вас в связи с этой машиной. Удивительно, как вы еще до сих пор не свернули себе голову: она была в ужасном состоянии. Теперь вам придется уделять ей больше внимания.

– Хорошо, Брет, – потупила я глаза. – Я только хотела спросить, не хотите ли вы с Колином остаться на чай?

– Я надеялся, что вы нас пригласите, – улыбнулся он, – и привез с собой еду. Вы не возражаете?

– Возражаю? Ведите меня к ней! Я только что попросила Дайну одолжить мне кое-что из продуктов.

Он вытер руки носовым платком и направился к своей машине, припаркованной у тротуара. Открыв багажник, он вытащил пакет.

– Тут хлеб, молоко, яйца и торт – все, что я нашел, пройдясь по холодильнику и продуктовому шкафу.

Я открыла пакет и заглянула внутрь.

– Что скажет Элейн, когда вернется, Брет? Здесь целая куча всего!

Он рассмеялся:

– Ну, я уж как-нибудь справлюсь с ее гневом. Думаю, сумею договориться. – Он внимательно изучал отвертку, которую держал в руке. – Обычно она ко всему относится спокойно. Никогда не видел ее раздраженной.

Я задумалась над его словами, но так и не пришла ни к какому выходу.

– Нам придется пить чай в моей комнате, Брет. Там, правда, немного тесновато, но, надеюсь, вы не станете возражать.

– Вы отлично знаете, что я отвечу, Трейси.

Он снова нырнул под капот, а я вернулась домой. Отыскала свою лучшую скатерть и поставила на стол всю посуду, какая нашлась в доме.

Торт оказался песочным со свежими сливками, украшенным восхитительным кремом. Я поставила его в центр стола, где ему было самое место. Сделала бутерброды с яйцом и ветчиной и сварила еще несколько яиц вкрутую. Когда чай был готов, я отправила Колина за отцом. Поднимаясь по лестнице, Брет пытался вытереть руки носовым платком, и я, придя в ужас, воскликнула:

– Бедная ваша экономка! Как же она стирает ваши платки?

– Понятия не имею, – удивленно протянул он. – А чем же еще вытирать руки?

Меня рассмешил его недоуменный взгляд.

– Я дам вам чистое полотенце и жидкое мыло, можете умыться в ванной. – Я показала на дверь с матовым стеклом. – Немного примитивно, но лучше, чем ничего.

Он вернулся с чистыми руками, но на лице кое-где остались пятна грязи.

– Там нет зеркала, – сказал он, когда я обратила на них его внимание.

– Ничего, смоете их после чая. Я дам вам зеркало.

Колин пребывал в приподнятом настроении и поддерживал беседу за столом. Я придвинула к себе торт.

– Даже жалко резать это произведение искусства. Съешь кусочек, Колин?

Мальчик бросил взгляд на отца:

– Пап, а разве мы не должны спеть что-нибудь типа «С днем рождения»? – Его глаза округлились, и он виновато протянул: – О-о-о!

– Колин! Я же тебя просил!

– День рождения? Чей день рождения? Твой, Колин? – Я переводила взгляд с одного своего гостя на другого.

– Нет, вообще-то, папин.

– И никто не сказал мне? Почему?

– Простите, Трейси. Мне казалось, это не важно.

– Не важно? День рождения – очень важное событие для каждого человека.

– Я ему так и сказал, мисс Джонс.

– Разумеется, мы должны спеть «С днем рождения».

И мы спели вдвоем с Колином. Адресат наших добрых пожеланий выглядел совершенно смущенным, и после окончания песни я резала торт в неловком молчании.

Первым оценил достоинства торта Колин, потом и я присоединилась к его похвалам.

– Он стоит тех денег, которые ты за него заплатил, пап, пусть даже это и слишком дорого, – заметил Колин, снова смутив своего отца.

Я налила еще чаю, и, потягивая вторую чашку, Колин спросил:

– Когда вы снова придете к нам в гости, мисс Джонс?

– А ты хотел бы, чтобы я пришла?

– Ну, вам понравилась наша железная дорога. Кроме того, я все время играю с мальчиками, а для разнообразия неплохо пообщаться и с девушкой.

После этих слов он смутился, а его отец, подняв брови, широко улыбнулся:

– Похоже, у вас появился новый приятель, мисс Джонс.

Колин густо покраснел, я улыбнулась и быстро сменила тему разговора:

– Вы уже закончили с моей машиной, Брет?

– Не совсем. Остались еще кое-какие мелочи, и потом ваша машина станет ездить лучше, чем в день покупки. Никогда больше не покупайте подержанную машину «вслепую», Трейси. Пусть ее осмотрит квалифицированный механик, прежде чем вы расстанетесь со своими деньгами.

Брет спустился к машине, а мы с Колином помыли посуду в ванной комнате. После этого он опять пошел к Дайне, чтобы, как он выразился, «помалевать краской».

Вскоре вернулся Брет. Он взбежал по лестнице, и мое сердце билось в такт его шагам.

– Все, – сказал он. – Дадите мне еще какую-нибудь тряпку, Трейси? Я помою руки.

Когда он вернулся из ванной, его лицо по-прежнему было в грязных пятнах.

– Может, я попытаюсь их оттереть? – смущенно предложила я.

– Неплохая мысль, – улыбнулся он.

Я взяла у него из рук тряпку и, выдавив на нее каплю мыла, поднесла к его щеке. Отчистив ее, я потянулась ко лбу. Он был слишком высокий, а я слишком маленькая, и мне пришлось прислониться к нему, чтобы дотянуться до пятна над его правой бровью. Но, не дотянувшись, я попала ему прямо в глаз. Он отшатнулся, и я упала на него. Его руки подхватили меня, и теперь передо мной оказались два лукавых серых глаза.

– Извините, что задела, Брет, – выдохнула я. – Это произошло...

Его губы не дали мне закончить, и его поцелуй влился в меня, словно нектар. Мы пили его долго-долго и слегка опьянели.

– С днем рождения, Брет, – прошептала я. – Вам теперь тридцать восемь.

Он, поморщившись, кивнул:

– Видите седые волосы?

Я кивнула, но сказала, что они меня не волнуют.

– Они вас совсем не старят.

– Правда? Но такой маленькой девочке, как вы, я должен казаться древним стариком.

– Маленькой девочке? – Я попыталась оттолкнуть его, но он притянул меня обратно к себе. Я сопротивлялась, пока не почувствовала его дыхание на своих губах. Ноги стали ватными, и я услышала одновременно пение соловьев и громкий стук в дверь.

– Трейси? Ты дома? Могу я войти?

Мы пришли в себя и отшатнулись друг от друга.

– Это Уэйн! Я совсем забыла, что он должен прийти.

В мгновение ока Брет обрел облик деспотичного директора.

– Никогда не назначайте два свидания одновременно, мисс Джонс. Можете попасть в неловкое положение.

Уэйну надоело стоять под дверью, и он вошел. Замерев на пороге, он на мгновение потерял дар речи, но его непривычное замешательство длилось всего несколько секунд. Небрежной походкой он подошел ко мне и заключил в объятия.

– Развлекаешь важного гостя, милая? Могла бы предупредить меня. Я бы надел свой выходной костюм.

Я вырвалась из его рук. Как он смеет так беззастенчиво врываться, когда на самом деле пришел не ко мне, а к Дайне? Уверена, ледяной взгляд Брета предназначался Уэйну, но каким-то образом я тоже покрылась инеем.

– Я заберу сына и поеду. В какой он комнате?

Я побежала к Дайне и позвала Колина. Он вышел от нее с большой неохотой.

– Мы уже уезжаем, пап? А нельзя ли нам остаться еще ненадолго?

– Нет. К мисс Джонс пришел жених.

В дверях возник Уэйн, и Колин ухмыльнулся:

– И вы здесь, мистер Иствуд? Пап, пошли быстрей, пока не появились еще какие-нибудь учителя, а то мне будет казаться, что я опять в школе. Бр-р! – С этим выразительным звуком он бросился вниз по лестнице, остановившись только внизу, чтобы крикнуть Дайне, которая тоже вышла на площадку: – Спасибо, что позволили мне порисовать, мисс Роу. Можно мне еще как-нибудь к вам зайти?

– В любое время, Колин. Я всегда рада таким хорошим мальчикам, как ты.

Сбегая по лестнице следом за Бретом, я услышала слова Уэйна:

– А как насчет таких хороших мальчиков, как я, мисс Роу? Меня вы тоже рады видеть?

Мне необходимо было добежать до машины, пока Брет не уехал. И я успела как раз вовремя.

– Брет, не уезжайте, пожалуйста! – наклонившись к открытому окну, сказала я через сидящего рядом с ним Колина. – Я хочу поблагодарить вас за ремонт машины.

– О, не стоит, – ответил он ветровому стеклу, – я починил ее в интересах дорожной безопасности.

Мне так хотелось, чтобы он посмотрел на меня!

– Надеюсь, вам понравился чай.

– Да, спасибо, – поблагодарил он приборный щиток.

– И вы хорошо отметили свой день рождения.

– Да, спасибо, – кивнул он рулю.

Хорошо, что он все-таки не посмотрел на меня, потому что тогда увидел бы слезы в моих глазах.

Я выпрямилась, и он сразу уехал. Только Колин повернулся и помахал мне.

Тяжело волоча ноги, я поднялась по лестнице. Уэйн исчез. Значит, Дайна все-таки разрешила ему войти. В тот вечер я его больше не видела. Он даже не зашел попрощаться со мной, хотя я слышала, как он уходил далеко за полночь. «Ну что ж, хоть кто-то счастлив», – подумала я, услышав, как они желают друг другу спокойной ночи на лестничной площадке.

Глава 6

Я встретилась с Уэйном во время обеда в понедельник.

– Скажи мне, Трейси, – обнимая меня, начал он, – что «золотой мальчик» делал у тебя в субботу? Дайна заявила, что он ремонтировал твою машину, но я ей не поверил.

– Так и есть. Ты ведь никому не говорил об этом, Уэйн? – забеспокоилась я.

– Ни одной душе, милая. В конце концов, ведь это я считаюсь твоим женихом. Разве я мог кому-нибудь признаться, что в мое отсутствие ты развлекала другого мужчину?

– Все было не так, и ты это знаешь.

– Да, но откуда? Ты пытаешься убедить меня, что он проявлял отеческую заботу? Во всяком случае, когда я вошел, вы отнюдь не напоминали отца с дочерью. В воздухе витала интрига.

Я рассмеялась. В учительскую вошел Пит Грин, и Уэйн поцеловал меня. Пит зацокал языком, пробормотал что-то, вроде «как хорошо быть молодым и влюбленным», и сел читать газету, спрятавшись за нею.

– Кстати, – поймал меня за руку Уэйн, – звонила Дженни. Она простудилась и просила тебя выступить вместо нее на собрании персонала.

– Дженни не сможет прийти? – опустил газету Пит Грин. – Вот незадача! Она так жаждала сразиться с директором.

– Да, но, полагаю, наша Трейси выступит ничуть не хуже, ведь так?

– Нет, Уэйн. В прошлый раз у меня не вышло ничего хорошего. Мы ничего от него не добились, а?

– Да, но теперь между вами все изменилось, – он быстро поправился, – то есть между нами – между персоналом и директором.

– Нет, ничего не изменилось, Уэйн. – Я надеялась, что в моем голосе было достаточно холода, чтобы его заморозить, но, увы, тщетно.

– Дженни была уверена, что ты поймешь и не откажешься. Я же не могу, птичка, и ты знаешь почему.

Ему не хотелось говорить о своем намерении занять пост заведующего кафедрой в присутствии Пита Грина, но я его поняла.

– Ну что ж, похоже, у меня нет выбора, – сдалась я. – Придется согласиться. У него и так сложилось крайне невысокое мнение о моей работе. Хуже некуда!

– Хорошая девочка, – потрепал меня по спине Уэйн.

Мне ужасно не хотелось идти на собрание. Я думала о том, какую линию поведения выберет Брет – проявит себя как властный и всемогущий директор или все-таки все мы ощутим его человечность?

Ответ я узнала всего через несколько мгновений. Он остался властным и всемогущим директором. Войдя в учительскую, он скользнул по мне мимолетным взглядом, отметив тут же лежащую на спинке моего стула руку Уэйна, который изображал внимательного любовника.

Наши глаза на секунду встретились, и я содрогнулась: в учительской внезапно повеяло холодом. Он сел за стол в центре полукруга стульев и оглядел присутствующих. Я держала в руках записи Дженни, зная, что скоро мне предстоит выступить.

– Я созвал это собрание, – начал Брет, – надеюсь, не последнее, – чтобы обсудить ряд вопросов, возникших с тех пор, как я стал директором школы.

Хардвик говорил о повседневных вопросах, потом перешел к изменениям, которые предлагает комитет действия.

Список он держал в руках.

– Вы должны понимать, что такие изменения требуют времени и денег. Временной фактор, несомненно, станет испытанием вашего терпения, а деньги, требуемые для проведения таких изменений, ударят по вашим карманам. Вопрос о новом оборудовании для научных лабораторий и создании лаборатории технических средств обучения языку для кафедры английского – которые я поддерживаю – должен рассмотреть совет управления школы. Потом решение будет передано комитету по образованию и так далее. На это, повторяю, потребуются время и деньги. Что касается парковки для персонала. Тут я мало чем могу помочь.

В этот момент я и решила вступить в бой. Я подняла руку, привлекая его внимание, и попыталась усмирить бешено забившееся сердце.

– Мистер Хардвик, от лица комитета действия хотела бы обратить ваше внимание, – читала я записи Дженни, – на то, что в настоящее время машины занимают часть игровой площадки. Мы считаем, что это опасно, и предлагаем отвести часть обширных газонов перед школой под парковку для персонала.

Повисло тяжелое молчание, пока он обдумывал то, что я сказала.

– Мисс Джонс, вы должны понимать, – наконец ответил он, – что газоны и лужайки, о которых вы говорите, являются святыней для наших советников. Их посадили сразу после постройки здания школы, и они служат предметом гордости и радости не только местных властей, но и родителей, чьи мальчики посещают эту школу. Я не могу даже и заикнуться о таком святотатстве.

– Но, мистер Хардвик, ведь вам не приходится ставить там свою машину. Вы не знаете, как трудно и опасно маневрировать на машине среди играющих мальчиков и пытаться не задеть их.

Я сжалась под испепеляющим взглядом Брета. Кажется, я слишком увлеклась в своих нападках.

– Вы, мисс Джонс, несомненно, еще слишком молоды и, скорее всего, поэтому не знаете, что когда-то я тоже был рядовым учителем в этой школе, как и вы. Однако моя память свежа, и я прекрасно помню, как и мне приходилось нередко маневрировать среди играющих детей. Можете не рассказывать мне об опасностях. Что бы вы ни думали, я еще не настолько стар, мисс, и память не отказывает мне.

Многие засмеялись и с ухмылкой повернулись к объекту публичной порки. Уэйн обнял меня, словно пытаясь защитить от саркастического языка директора. Но раз уж я начала, то не собиралась позволить директору задавить меня своим сарказмом.

– В таком случае, мистер Хардвик, – парировала я, – вы понимаете, что чувствует каждый из нас, наезжая на детей, играющих – на законных основаниях – на своей площадке. Их вины тут нет. Виноваты мы, взрослые! А что, если ненароком кто-то собьет кого-нибудь из них? Ведь виноватым окажется тот, кто сделает это, а не вы, господин директор, или совет управления.

– Мисс Джонс, – глаза Брета метали молнии, – я не вправе давать юридическую оценку печальному происшествию, если подобное произойдет. А уж если не знаю я, то вы и подавно не можете этого знать. Такие вопросы – лишь в компетенции юридических консультантов.

Не в силах что-либо возразить и уныло пожав плечами, я забилась в угол учительской. Этот раунд выиграл Хардвик. Он бросил на меня испепеляющий взгляд и перешел к другому вопросу.

– «Необходимо перестроить раздевалки при спортзале», – прочитал он и нахмурился. – Я не совсем понимаю, что имеется в виду. Кто-нибудь может мне толком объяснить? – Он выжидающе посмотрел на Пита Грина, но Пит покачал головой и многозначительно посмотрел на меня. Значит, мне и теперь быть козлом отпущения?

– Раздевалки забиты инвентарем, – уткнулась я в записи Дженни, – и ученикам приходится переодеваться в коридоре. Мы полагаем, этот вопрос необходимо рассмотреть в первую очередь.

– Могу я узнать, мисс Джонс, чьи заметки вы читаете?

– Мисс Уиллис. Она заболела и попросила меня выступить вместо нее.

– Понятно.

Брет молча теребил какие-то бумаги на столе и наконец произнес:

– Может быть, кто-то желает еще выступить в роли оратора – кто-нибудь более опытный, с более зрелым взглядом на вещи?

Среди учителей снова прокатился возмущенный гул, и мне стало в прямом смысле этого слова физически дурно. Как он мог так сказать обо мне в присутствии коллег?

В учительской повисла гнетущая тишина, она казалась вполне осязаемой, словно ее можно было потрогать руками. Наконец молчание нарушил Пит Грин:

– Поскольку учителя выбрали мисс Джонс своим представителем, большинство из нас удовлетворены ее действиями и полностью ей доверяют.

Мне хотелось броситься Питу на шею и расцеловать его в обе щеки. Наконец-то нашелся хоть один человек, готовый встать на мою защиту! Даже Уэйн этого не сделал.

Но Брет помрачнел еще больше, выслушав заявление Пита. Что-то ему не понравилось в его словах. С вопросом о раздевалках разделались быстро. Он посочувствовал учителю физкультуры, но сказал, что в настоящее время ничего сделать нельзя. Все, как обычно, упирается в деньги.

– Еще есть какие-нибудь вопросы ко мне? – Хардвик внимательно осмотрел присутствующих.

Я помахала записками Дженни.

– Да, мистер Хардвик. Здесь еще упомянуты некоторые предложения мальчиков старших классов. Скажем, выделение оснащенной комнаты отдыха для шестого класса, с креслами, теннисным столом...

Голос Брета резко оборвал меня:

– Эти вопросы я решу и сам после обсуждения со старостой класса. Можете дальше не продолжать.

Он снова поставил меня на место, и я опять сникла.

Уэйн наклонился ко мне и поцеловал в знак утешения в щеку.

– Молодчина! – громко поддержал он меня.

Брет бросил на нас язвительный взгляд и объявил собрание закрытым.

Все встали, когда директор направился было к двери, но я еще не окончательно выяснила отношения с Бретом Хардвиком и окликнула его, к изумлению собравшихся, которые, очевидно, полагали, что я уже достаточно наслушалась колкостей директора:

– Мистер Хардвик, могу я зайти к вам на несколько минут?

При звуке моего голоса он внезапно остановился, посмотрел на часы и отчеканил:

– У вас есть ровно десять минут. Если вы уложитесь за это время, то можете ко мне зайти. Если нет, боюсь, вам придется подождать.

– Мне достаточно двух минут, мистер Хардвик.

Он вышел, будто не расслышал последних моих слов. Все столпились вокруг меня, одобряя мое упорство. Я схватила сумочку и пробралась к двери, зная, что, если хоть немного задержусь, не замедлит проявиться ответная реакция и я начну либо плакать, либо дрожать. И еще я знала, что остатки храбрости, которые я с таким трудом собрала в кулак, рассыплются в прах.

Я постучала в дверь кабинета и, услышав приглашение, вошла. Он стоял у стола и читал какую-то бумагу.

– Да, мисс Джонс? – Он скользнул по мне взглядом, словно боялся посмотреть в глаза.

Наверное, ждал, что я начну упрекать его за то, как он разговаривал со мной на собрании, но гордость не позволила мне сделать этого. Раскрыв сумочку, я достала исписанный бумажный листок бумаги и положила перед ним. Он взял его и нахмурился.

– Это что такое?

– Это чек, мистер Хардвик, вы же видите! – Мой голос задрожал. – Это первый взнос в уплату штрафа за задержку фильма.

Его глаза округлились.

– Но ведь это большие деньги! Где вы их взяли?

– Я их не украла, мистер Хардвик, если вы подумали именно об этом. Это деньги, которые я ежемесячно откладываю на летний отпуск. Я уже говорила вам, что собираюсь покрыть штраф из этой суммы. – Оглянувшись, я поискала глазами стул. – Остальное я буду выплачивать частями в конце каждого месяца. – Ноги стали ватными. Мне необходимо было немедленно сесть. – Извините, – выдавила я, – мне нехорошо. – Стуча зубами, я плюхнулась на стул. – Извините, – повторила я. – Извините.

Мгновенно он оказался рядом со мной.

– Трейси, – произнес он так нежно, что мне захотелось плакать еще больше. – Откуда в вас столько напускной храбрости? Нельзя принимать все так близко к сердцу. Вы не способны противостоять ударам и нападкам оппонентов во время публичных выступлений. Я вам уже это говорил однажды.

Подойдя к шкафу, он достал свое пальто и накинул мне на плечи.

– Вы не д-д-должны были так со мной говорить: Не н-н-нужно было бросать мне в лицо все эти гадости!

Он присел на корточки и заглянул мне в глаза:

– Им не следовало выбирать вас в качестве доверенного лица, Трейси. Им нужно было позаимствовать вашу храбрость, упорство и выступить вместо вас. У них нет вашей храбрости, чтобы открыто противостоять мне, как это сделали вы. Вы же видели, вас по-настоящему даже никто не поддержал.

– Один Пит Грин.

– Да, но при этом он так трясся от страха! Хотя разговор шел об интересовавшем его предмете. – Он взял меня за руку, но я ее вырвала. – Не могу выразить словами, Трейси, как я восхищаюсь вашей смелостью.

– Приятно слышать, что вы можете иногда сказать обо мне хоть что-то хорошее. – Дрожь моя постепенно проходила. – Иногда вы говорите такие ужасные вещи, Брет.

Он засмеялся, потом откинул голову и уже расхохотался от души.

– Возможно, – продолжала я, – они продолжают думать, что я имею на вас какое-то влияние. Боже, как все они заблуждаются!

Он снова рассмеялся. Настроение разительно менялось к лучшему, и я даже улыбнулась.

– Вот так-то лучше, – заметил Хардвик. – Даже щеки порозовели. Вы были похожи на привидение, когда вошли сюда.

Он снял с меня пальто и перебросил через спинку стула. В дверь постучали, и он крикнул:

– Войдите!

Я встала, направляясь к выходу, но он остановил меня:

– Это Элейн.

Она вошла и с удивлением посмотрела на меня:

– Здравствуйте, мисс Джонс.

– Добрый день, миссис Лэнгли, – ответила я.

– Ради Бога, оставьте эти формальности, – вмешался Брет. – Зовите друг друга просто: Элейн и Трейси.

Мы улыбнулись друг другу, и я заметила, как привлекательно она выглядит без очков. Должно быть, она послушалась Брета и стала носить контактные линзы. Может быть, он даже заплатил за них. Бледно-розовый легкий костюм удачно гармонировал с ее светлыми волосами. Босоножки, сумочка и перчатки были белого цвета, и даже после утомительного похода по магазинам Элейн выглядела бодрой и свежей, как после хорошего сна. Взглянув на ее безупречно уложенные волосы, я почувствовала себя неловко за свои раскрасневшиеся щеки и тусклое, старушечье одеяние – темно-синюю юбку и затрапезную белую блузку, застегнутую под самое горло.

Ее сумки раздулись от покупок, и она со вздохом опустилась на стул Брета.

– Ноги гудят! – простонала она.

– Судя по всему, твои усилия не прошли даром, – снисходительно улыбнулся он. – Ты все купила? – Он повернулся ко мне: – Я сегодня отдал Элейн свою машину. Утром она завезла нас с Колином в школу, а сейчас отвезет вас домой.

– Да, я не только твоя экономка, Брет. Я еще и твой шофер. Пожалуй, стоит потребовать прибавку к жалованью.

Они с улыбкой посмотрели друг на друга, и Брет ответил:

– Если хорошо попросишь, может быть, и получишь.

Я сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.

– Я купила все, что хотела, для нас обоих, – отчиталась Элейн.

Он еще не надел кольцо на ее палец, а они уже вели себя как давно женатая супружеская пара.

– Я купила себе платье, – продолжала Элейн, – а тебе две рубашки: одну строгую, а другую немного фривольную – надеюсь, я не ошиблась с размером, – она назвала размер, и он кивнул, – две пары носков и две пары...

Он быстро остановил ее:

– Не нужно вдаваться в подробности. Я и так знаю, что ты хочешь сказать. – Он взглянул на меня. – Не забывай, здесь находится очень юная леди.

«Ну вот, опять, – подумала я. – Маленькая девочка, очень юная леди. Господи, я взрослая женщина – глаз у него, что ли, нет?»

– Мне пора идти, – поднялась я со стула. – До свидания, Элейн.

– До свидания, Трейси. Рада была увидеться. Я слышала, вы поранили руку?

– Она уже почти зажила, спасибо. Остался огромный шрам, но, говорят, он со временем пройдет.

Брет проводил меня до двери.

– По поводу этого чека, Трейси... если я возьму его, вы останетесь без отпуска?

– Да, но вы должны его взять. Я настаиваю, ведь вина на мне. А вы сами мне говорили, что надо вести себя более ответственно, вот я и стараюсь следовать вашему совету.

Он покачал головой, не зная, что ответить, и взъерошил мои волосы, словно ребенку. Я ушла, почувствовав себя на два фута выше ростом.

Я не видела Уэйна до следующего вечера, когда он неожиданно пришел ко мне.

– Дайны нет дома, – сразу же сообщила я.

– Да? Но, вообще-то, я пришел к тебе.

– Какая приятная неожиданность – мой жених пришел ко мне в гости!

Он рассмеялся и чмокнул меня в щеку.

– Хочу спросить тебя кое о чем. – Он усадил меня к себе на колени. – Сколько еще продлится наша... э... помолвка, Трейси?

– А что, ты уже хочешь ее разорвать?

– Что за вопрос ты задаешь будущему мужу?! – снова рассмеялся он.

Его слова прозвучали так решительно, что я нахмурилась:

– Но ты ведь не будущий муж?

– Нет, нет, птичка, перестань хмуриться. – Он оглядел меня с головы до ног. – Но все равно ты такая аппетитная штучка – шелковистые волосы, огромные голубые глаза. Неудивительно, что «золотой мальчик» на тебя запал.

– Не говори глупости, Уэйн. Всем известно, что он собирается жениться на Элейн. И судя по некоторым подробностям, которые они при мне обсуждали вчера у него в кабинете, долго ждать не придется.

– Стань наконец взрослой, птичка! Мужчина может быть помолвлен с одной женщиной, но при этом увлечься другой, особенно такой, как ты. И что он делал, когда ты пришла к нему в кабинет? Успокоил тебя поцелуем? Убери, пожалуйста, эту довольную улыбку со своего лица. Я думал, в нем заговорит совесть после всего того, что он наговорил тебе на собрании. Ну, скажи дяде, он тебя поцеловал?