Текст книги "Всё равно будешь моей (СИ)"
Автор книги: Лили Лэнг
Соавторы: Ани Марика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Глава 20. Татьяна
Впервые за долгое время я просыпаюсь не в тревоге, не прислушиваюсь к шагам, не думаю, сколько времени осталось до работы. Медленно открываю глаза и улыбаюсь новому дню. Свет мягко стелется по комнате. За окном самая настоящая метель. Крупный снег стелется по стеклу, оставляя рисунки стихии.
За моей спиной спит один медведь-шатун. Уткнулся лицом мне в волосы, ладонью горячей к своей мощной фигуре меня прижимает. И сопит, разгоняя по коже мурашки.
Осторожно разворачиваюсь к нему лицом. Удивительно то, как мне спокойно рядом с ним. Таким большим, грозным, наглым Викингом.
Я любуюсь спящим любовником. Его расслабленными чертами лица, взъерошенными рыжими волосами и веснушками на носу. В нём удивительно гармонично сочетается несочетаемое. Грозный боец ММА, суровый бизнесмен, внимательный мужчина.
Вчера он весь вечер возился с Марком. На плечах его носил, каждый раз терпеливо одевал его, завязывал шнурки на ботиночках, когда ребенок бежал вслед за остальными мужчинами на улицу. Да, понятно, что это не те подвиги, по которым надо оценивать мужчину. Но для меня показатель даже такая мелочь. Я подмечаю всё.
Кончиками пальцев веду по плечу. Каменному, крепкому. Ключицу очерчиваю. Поднимаю глаза и сердце колотится быстрее от пронзительного взгляда голубых глаз. Он сонно щурится и смотрит на меня.
– Доброе утро, Зеленоглазка, – урчит медведище с хриплым ото сна голосом, запуская под кожей волну возбуждения и смущения.
– Доброе, Викинг, – шепчу с улыбкой и охнув, падаю на лопатки.
Матвей целует. Глубоко, развратно, жадно. Ладонью скользит по груди и сжимает её, заставляя меня выгибаться. Он ненасытный медведь, а моё тело мой предатель. Ярко реагирует на эту близость и натиск. Само льнёт в руки хищника.
Хочется раствориться в его объятьях навсегда. Остаться здесь, с ним. Но побыть вдвоём нам не дают.
– Ма-аа-ам, – из коридора слышу крик ребёнка, топот детских ножек. Он как медвежонок громко бежит.
Едва успеваю вырваться из мужских рук. Перекатываюсь к краю кровати и резко сев, дёргаю пижамную рубашку вниз.
Дверь в комнату распахивается и влетает Марк. Лохматый, только проснувшийся, с плюшевым драконом подмышкой.
Ещё вчера я думала уложить его в этой же спальне, решив, что Матвей найдёт себе другую комнату для ночлега. Но мама Гризли Надежда Владимировна предложила поселить в соседней комнате. Там кровать пониже и нам будет комфортнее. Марк, к слову, первый согласился. Особенно когда увидел на кровати спящего Тайсона.
– Привет, Медвежонок, – сиплю, волосы поправляя и косясь на спокойно лежащего Матвея в центре лежбища.
– Доброе утро, – хмурится сын, тоже осматривает мужчину, вольготно устроившегося рядом с его мамой.
– Как спалось, малыш? – спрашивает Викинг и не торопится подниматься. Лежит, облокотившись на изголовье.
– Хорошо, – бурчит ребенок, подходя ближе. – Мам, а почему дядя Матвей спит с тобой?
– Дядя Матвей.., – краснею до самых ушей, слова подходящие подбираю.
– Потому что я хочу обнимать твою маму, даже во сне, – вмешивается Гризли.
– Тебе нельзя. Мама моя! – уверенно заявляет Марк, дойдя до меня обнимает ноги. Подтягиваю его и сажаю на колени.
– Тут с тобой не спорю. Она твоя, – кивает Матвей и пересев к нам поближе, тянет ребёнка на середину кровати, между нами. – У тебя мама особенная, Марк.
– Очень, – поддакивает ребёнок, вызывая улыбку.
– И мне она нравится. Очень.
– Нравится? – уточняет сын.
– Да. И я хочу быть рядом с ней и с тобой. Оберегать и заботится. – перечисляет Матвей с серьёзным видом.
– И защищать? – опять спрашивает Марк
– И защищать. Конечно же. Можно я буду рядом с вами?
Ребенок задумчиво чешет макушку, долго смотрит на меня, перебирает пуговицы на пижамной рубашке.
– А ты её не будешь ругать? – упрямо хмурит брови.
– Никогда! – серьёзно так отвечает мужчина.
– И кричать не будешь? – прищуривается мальчик.
– Не знаю, может быть иногда буду.
Удивлённо смотрю на Матвея. Он плечами пожимает.
– Не ну мало ли. Случаи разные бывают. Вдруг ты опять на лёд упадёшь и мне не скажешь, – усмехается и явно намекает на новогоднюю ночь. – Покричу немного, что меня не подождала.
– Ладно, – соглашается Марк, после нескольких долгих секунд молчания. – Только не обижай маму. Она хорошая.
– Договорились, – Матвей протягивает ладонь, и ребенок пожимает.
А я всё-таки плачу. Опять. Отвернувшись, вытираю слёзы дурацкие. Просто понимаю сейчас, что мой маленький сын слишком часто видел как на его мать ругаются и кричат.
– Вот и замечательно. А теперь надо скрепить наш договор завтраком, как считаешь?
– Блинчиками? – радостно подхватывает Марк.
– С мёдом, – кивает мужчина, подхватывает ребёнка поперёк туловища и перекинув на плечо, встаёт. – Только сначала умыться нужно.
Сын заливисто смеётся, ногами болтает. И эти двое выходят из комнаты.
Продолжаю сидеть на большой кровати Викинга. Улыбаюсь сквозь слёзы. Таращусь на распахнутую дверь в коридор, в которой исчезли мои мужчины. Удивляюсь в очередной раз как этот медведь Гризли, который ломал соперникам на ринге кости сейчас абсолютно спокойно и быстро провёл переговоры с четырёхлеткой.
Шумно выдохнув, поднимаюсь и тоже иду умываться. Смежную ванную комнату, видно, оставили в моё личное пользование.
На просторной кухне викингов творится полный хаос. Ароматы кофе, ванили и жаренных блинов витают в воздухе.
Матвей у плиты. Рядом на стуле стоит Марк, помешивает миску с тестом. Эта картинка выглядит неправдоподобно трогательно. Аж в груди щемит.
Прислонившись к косяку, наблюдаю за ними.
– Надо маму попросить перевернуть, – предлагает Марк, морща нос. – Ты третий блин испортил.
– Ничего, сейчас четвертый получится, а этот мы тоже съедим и никому не скажем, – хмыкает Гризли опуская на пустую тарелку разорванный блинчик.
Мужчина и ребенок скручивают не получившуюся сдобу и быстро запихивают в рот. Не выдержав, хихикаю, чем привлекаю внимание поваров.
– Вам помочь? – спрашиваю, отталкиваясь и подходя ближе.
– Мы только начали, – посмеивается мужчина.
– Мам, покажи, как надо переворачивать, – просит Марк, вручая чашку с тестом.
Матвей уступает мне место у плиты. С улыбкой принимаюсь печь любимое лакомство сына и, судя по всему, Викинга тоже. Пока наполняю тарелку стопкой пышных блинчиков, мужчины прибирают устроенный бардак. Варят какао, найденный в недрах шкафов.
Периодически Матвей подходит ко мне. Касается будто бы невзначай. Целует ласково то в висок, то в шею. Вроде как наблюдает за правильностью переворотов блинов в сковороде, а по факту нагло пользуется моментом и пристаёт. А я совсем глупая дурочка постоянно улыбаюсь и с трепетом бабочек в животе, вжимаюсь в его торс.
– Оху… кхм… изумлён, – поправляет себя Степан, зайдя на кухню, пихает Матвея. – Тебя ж в такую рань не добудишься медведь. А тут мало того встал, так ещё функционируешь как человек прямоходящий.
– Ой, завали, – рычит беззлобно на подколы друга Гризли.
– Доброе утро, проходите, – с улыбкой машу на стол. Как раз заканчиваю дожаривать.
– Привет, ко мне можно на «ты» обращаться. – хмыкает мужчина. Можно, наверное, но он такой суровый и строгий. Хотя габаритами намного меньше моего Викинга. Он силу изнутри излучает.
– Дядя Стёпа, а я про вас стих читал, – подпрыгивает Марк. Вот ребенку вообще плевать на суровость дяди.
– Расскажешь?
– Да…
Ребенок с выражением рассказывает знаменитый стишок про милиционера.
– Привет, помочь? – ко мне же подходит Юлька.
– Да я уже закончила. – перекладываю последний блин.
Девушка подхватывает тарелку, и мы сноровисто сервируем стол.
Завтрак проходит очень по-семейному мило. Старшее поколение ещё отдыхают. За окном всё так же кружится метель. Мужчины и новая подруга уплетают за обе щёки и хвалят мою стряпню. А я наслаждаюсь простым, житейским утром.
Глава 21. Татьяна
В комфортабельной берлоге одного Гризли мы застреваем на весь остаток праздничных выходных. И это самые прекрасные, насыщенные, весёлые каникулы во всей моей жизни.
Как только погода позволяет, мы всей такой разношёрстной компанией катаемся на снегоходах. Мужчины выбираются на охоту, а мы, женщины, паримся и плаваем. За эти дни я сильно сдружилась с Юлией. Да вообще со всей семьёй викингов нашла общий язык. И мама Гризли, и две тётки – просто удивительные женщины. Ни разу за эти дни мне не было неловко в их компании.
Они, конечно, расспрашивали о моём замужестве. И, честно говоря, думала, будут осуждать или как-то косо смотреть. Но нет, ничего такого не было. Выслушали, сказали: «В пень этого недочеловека!» Это они о Славе. А Ксения вовсе предложила выйти в СМИ, она редактором в интернет-журнале работает, быстро опубликует разгромную статью.
С Матвеем отношения тоже развиваются очень быстро и бурно. Никогда не думала, что можно вот так начать жить вместе. Без нормального знакомства, общения, прогулок. Оказывается, можно. Как и можно влюбиться в человека за десять дней.
Последние пять дней мы провели совершенно одни. Друзья и родственники уехали. И в оставшиеся дни праздников у нас были настоящие семейные выходные. Тихие, спокойные, уютные.
Мы вместе готовили завтраки, потом ходили гулять по окрестностям. Строили что-то из снега, собирали конструктор или играли в видеоигры. Иногда Матвей укладывал Марка на дневной сон и вместе с ним вырубался. А я, как дурочка, застывала у порога и смотрела на них. Викинг, ребенок и кот, обнявшись, спят на огромном лежбище – самое прекрасное зрелище в мире.
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. И в последний день выходных мы возвращаемся в город. Петербург встречает нас мокрым снегом и суетой.
Прижимаюсь лбом к стеклу, смотрю на проезжающие мимо машины и на лужи, в которых отражаются фонари. Мы немного застреваем в пробке. Видно, все едут обратно после длительного отдыха.
Телефон на торпедке звенит, и Матвей отвечает, ставя на громкую связь.
– Ты дома? – без приветствий отрывисто спрашивает абонент.
– Буду через час. Неужели вернулся уже?
– Вчера ещё, – хмыкает мужчина. – Заеду к тебе через пару часов, подготовьте все документы.
– Подъезжай, – соглашается Гризли и отключает связь. Ловит мой заинтересованный взгляд. – Наш адвокат. Ты его видела, возможно, в клинике.
Пожимаю плечами. К Вадиму Дмитриевичу много друзей приходило, только один вот больше всех запомнился. Викинг рыжий.
Квартира Матвея встречает нас удивительной чистотой и порядком. Мало того, вынесли ненужный спортинвентарь, так ещё и стенку детскую прикрутили. Вот это оперативность, конечно.
Марк, узрев шведскую стенку, бежит покорять новые горизонты. Матвей уходит в душ, а я занимаюсь распаковкой наших вещей. Завариваю горячий чай, заглядываю в холодильник. Он пустой. Составляю список необходимых продуктов. Не будем же мы всё время доставкой питаться.
Адвокат приезжает к оговоренному времени. Серьёзный молодой мужчина цепким профессиональным взглядом осматривает меня и проходит сразу же к кухонной зоне.
– Я Татьяна, – представляюсь, семеня за ним. – Матвей сейчас подойдёт.
Мой Викинг как раз укладывает Марка на дневной сон.
– Натан, – представляется мужчина. – Ничего, начнём без него.
– Кофе?
– Без сахара, – кивает он, располагаясь на высоком стуле.
Отвернувшись, завариваю нам всем по крепкому напитку. Матвей выходит из детской, прикрывает дверь и с улыбкой здоровается с товарищем. Спрашивает об отдыхе и его жене.
– Я запросил копии документов из суда. Антиповы без дела не сидели, – Натан переходит сразу к делу и достаёт документы. – Они подали встречное заявление на полную опеку и требуют, чтобы ребенок жил с ними до завершения бракоразводного процесса. Аргументируя это тем, что у Татьяны нет своей жилплощади.
У меня дыхание перехватывает, замираю с чашкой кофе в руках.
– Но они ведь не могут его забрать? – бормочу, стараясь унять дрожь.
– К вам на днях придут из опеки. Посмотрят жилищные условия, дадут оценку. Не волнуйся, в нашей системе ещё не было случая, когда ребенка забирали у живой и здоровой матери, – скупо успокаивает Натан.
– Антиповы могут подкупить этих проверяльщиков, и неизвестно, что те напишут, – басит Викинг, сжимая мои дрожащие пальцы и забирая чашки сам.
– У тебя вроде бы знакомый в полиции есть?
– Да, зять Льва – следак.
– Я постараюсь узнать заранее, когда они нагрянут. Вызвонишь следователя своего. Пусть походит с ними и тоже даст оценку. В суде его должностное слово будет иметь вес. Хотя до него мы не дойдём, постараемся решить всё мирным путём. Ускорю процесс и досудебную встречу проведём у меня в офисе.
– Думаете, он согласится прийти? – спрашиваю я.
– Не придёт – ему же минус. Такие встречи не просто формальность. Да и потом, такие, как он, любят играть на публику и казаться благородными. Главное, будь спокойной, уверенной и не агрессивной. Мы не защищаемся, мы утверждаем своё право. А ты, Гризли, не рычи и кулаками не маши.
– Сдержусь уж как-нибудь, – бурчит Матвей, вызывая улыбку.
Натан усмехается и забирает мои документы. Просматривает всё, подшивает к своему делу. Фотографирует квартиру и комнату, в которой спит Марк. Говорит, что прикрепит их тоже на всякий случай.
Он работает быстро и чётко. Допивает свой кофе и поднимается.
– Я всё оформлю и завтра вышлю вам копии. Встречу назначу на конец недели. Приедете чуть раньше, обсудим детали и дождёмся их во всеоружии. Не бойся ничего, Таня. Я видел дела похуже и выигрывал, – бросает напоследок.
– Спасибо, постараюсь, – вымученно улыбаюсь.
– Идём, провожу тебя, – Матвей хлопает друга по плечу. – Спасибо за оперативность. В долгу не останусь, ты же знаешь.
– Знаю, – хмыкает Натан. – Выбьешь мне контракт с ЧВК Степана и, считай, рассчитались.
– То-то я думаю, ты так быстро согласился. Вадимовскую женщину-то спихнул на другого юриста! – хохочет Гризли.
– Так я старший партнёр с недавних пор. Мне по статусу уже положено замахиваться на что-то жирное и вкусное.
Мужские голоса отдаляются. Я собираю пустые чашки и мою их. Напряжение от этой встречи не отпускает. Адвокат, конечно, старался успокоить. Но меня всё ещё потряхивает. Очень боюсь потерять Марка. Что, если у мужа получится забрать ребенка? Да даже на время вот этого всего процесса. Сын очень ранимый и впечатлительный, к тому же боится оставаться со Славой наедине.
– Расслабься, Танюш, – Матвей сгребает в объятья со спины и целует в шею. – Всё будет хорошо.
– Мне бы твою уверенность, – шепчу, прижимаясь теснее к каменной и такой безопасной груди.
Мы замираем ненадолго. Просто насыщаемся друг другом. Мужчина знает, когда нужно просто помолчать, просто обнять. Слишком быстро он изучил меня. Немного придя в себя, разворачиваюсь и задираю голову. Прикусываю язык, что рвётся сказать, как люблю этого Викинга.
– За продуктами надо сходить. В холодильнике мышь повесилась, – лепечу совершенно не то, что надо.
– Список составь, схожу, – кивает Матвей, целуя в губы.
– Уже, – показываю на листок бумаги, где действительно записала необходимое.
– Не расклеишься без меня? – спрашивает мужчина, забирая исписанный лист.
– Нет, поваляюсь перед телеком, – машу в сторону дивана.
– Вот это по-нашему, – хмыкает он, оставляет ещё один поцелуй и уходит.
Иду не к телеку, а в спальню. Разбираю свои вещи. Сумку вытряхиваю. Грязную одежду в стирку закидываю. Телефон ставлю на зарядку. О нём вот вообще не вспоминала, он как валялся в сумочке, так и разрядился там же.
Переделав мелкие бытовые дела, с чистой совестью падаю на диван и включаю телевизор. Меня из дрёмы вытягивает звонок. Вот зачем, спрашивается, я вообще достала телефон из сумки? Так было хорошо. Но рингтон знакомый и проигнорировать его не могу.
Плетусь в спальню и отвечаю.
– Добрый вечер, Вера Павловна, – отвечаю на звонок с улыбкой. Совсем забыла нашу бабу Веру. А она ведь почти родная мне.
– Танечка, прости, что тревожу, – дребезжит голос старушки.
– Да что за глупости, вы совсем не тревожите. Что-то случилось?
– Да.. тут… сейчас…
После небольшой паузы раздаётся совершенно другой голос. Который я совсем не готова слышать. И от которого всё внутри обрывается.
– Здравствуй, Таня.
– Слава, – выдыхаю я и сажусь прямо на пол.
Глава 22. Татьяна
Матвей застаёт меня сидящей каменным истуканом и прижимающей к груди телефон. Басит что-то, не слышу вопроса. Только когда, добравшись до меня, поднимает голову за подбородок, фокусирую зрение на его суровом лице.
– Слава звонил, – шепчу и всхлипываю так громко, аж сама пугаюсь.
– Тише, иди ко мне, – меня сгребают в медвежьи объятья и, пересев на моё место, устраивают на коленях. – Рассказывай.
– Он у бабы Веры, нашей соседки, которая раньше присматривала за Марком. Сказал, если не заберу заявление, он испортит ей жизнь.
– Разговор ты, конечно же, не записала? – бурчит Матвей, растирая спину тёплыми ладонями. Мотаю головой.
Он вытягивает из кармана свой телефон, быстро набирает номер.
– Мам, привет. Да, всё хорошо, уже приехали. Ты свободна сейчас? – спрашивает, продолжая удерживать меня. – Да тут с Марком пару часов посидеть надо. Нянь сейчас подходящих искать вообще некогда.
Что отвечает ему родительница, не слышу. И уже хочу остановить мужчину. Неудобно как-то отвлекать женщину.
– Отлично, завезу тогда по дороге, – меж тем продолжает мужчина и отключает связь. Хлопает пониже спины и велит уже мне: – Собирайся, поедем забирать твою бабу Веру.
– Забирать? – соскакиваю с его рук и ошарашенно таращусь.
– Ну да, такого ценного свидетеля просто необходимо защитить. Давай, Зеленоглазка, в темпе вальса.
Кивнув, ухожу в спальню. Пока одеваюсь, слышу, как Гризли звонит ещё кому-то. Сам разговор остаётся за кадром, только обрывки фраз долетают.
Выхожу обратно в комнату. Улыбаюсь сыну, что сонно трёт глаза и стоит возле кучки пакетов с продуктами.
– Мам, а можно сок? – достаёт запечатанную пачку и показывает.
– Можно, малыш, – целую в темечко и тяну к кухне.
Пока сын пьёт свой напиток, распихиваю скоропортящиеся продукты в холодильник. Матвей присоединяется к нам и поторапливает.
– А куда мы едем? – спрашивает Марк, запрыгивая в машину.
– К бабушке, – буднично сообщает Викинг, чем вводит в ступор обоих.
– Я не хочу к бабушке, – морщит нос сын и готовится расплакаться.
– Мы едем к другой бабушке. К тёте Наде и дяде Саше, – предотвращаю истерику на корню.
– А, хорошо, – кивает ребёнок.
– Ты посидишь у них немного в гостях, хорошо?
– Немного – это сколько? А вы где будете? А скоро приедете? – тут же прилетают новые вопросы.
Терпеливо отвечаю, что мы поедем на работу ненадолго. Просто если скажу про бабу Веру, малыш захочет тоже её повидать. А если там будет Слава, то, боюсь, у ребенка будет очередная психологическая травма.
Родители Матвея живут не так далеко от него, в частном секторе. Я отсиживаюсь в машине, мужчина сам отводит ребенка и вручает Марка в руки мамы. Снимает дорогущие часы и надевает на запястье мальчика. Показывает на циферблат и дотошно объясняет, во сколько мы за ним приедем.
Закусив губу, смотрю на них. В очередной раз удивляюсь, насколько внимателен этот невозможный Викинг.
К бабе Вере мы едем в тишине. Я просто очень волнуюсь и не могу связать двух слов.
Когда заезжаем во двор, осматриваюсь, ища машину Славы. Но её нет.
Поднимаемся на третий этаж. Звоню в дверь, нервно теребя молнию на куртке. Баба Вера долго не открывает. Матвей уже даже планирует выбивать дверь и вызывать скорую.
– Кто там? – дребезжит голос моей старушки.
– Вер Пална, это я, – отвечаю.
Щёлкает замок, звенит цепочка, и дверь открывается.
– Привет, мой золотой, – улыбается женщина. – Кто это с тобой?
– Это мой друг. Баб Вер, как вы? Он вас не обидел?
– Да чего ж со мной будет-то? – отмахивается старушка и, шаркая тапочками, уходит вглубь квартиры. Мы заходим следом. – Не обидел. Был очень вежлив. Говорил, что до тебя дозвониться не может и волнуется. Только я в его искренность не поверила.
– Вера Павловна, соберите немного вещей, документы. Мы вас забираем, – заявляет Гризли.
– Куда это? – удивляется женщина.
– В безопасное место. Поживёте с нами.
– Глупости какие! Я из своей квартиры не уйду, – упрямо поджимает губы старушка.
– Баб Вер, он может вернуться.
– Дверь ему не открою.
– Подкараулит вас, – не уступаю я.
– И пусть караулит. Я на улицу-то не выхожу практически, – отмахивается та. – Всё, не говорите ерунды. Никуда не поеду.
– Нам няня нужна, – встревает Матвей. – Таня на работу новую выходит. И я работаю, Марк в сад временно не ходит, дома одного не оставишь. А вас он уже знает и привык. Мы оплатим вашу работу. Поживите с нами.
После недолгих уговоров старушка всё же соглашается поехать с нами. Собирает в небольшой чемодан несколько комплектов одежды, и мы забираем её к себе. Правда, где она будет спать, я просто не представляю. Лишних комнат у Викинга нет. Разве что на диване в гостиной.
На обратном пути мы заезжаем за Марком. Сын, узрев свою няню, визжит от радости. Всю дорогу рассказывает баб Вере, как провёл зимние каникулы. С восторгом описывает последние события. Я лишь слышу: «Дядя Матвей то», «Дядя Матвей сё». Прочно так влез дядя Матвей не только в мою жизнь, но и в жизнь сына.
– Твой муж дебил редкостный. Сам себя закапывает. Вот чего он добился, явившись к старушке? – усмехается Матвей уже дома.
– Ну, он ведь не знал, что один Викинг решает возникшие проблемы кардинально, – пожимаю плечами, наблюдая за взаимодействием старушки и мальчика.
– Тоже мне проблема, – фыркает он, хлопая пониже спины. – Закажем чего? Жрать охота.
– Я лучше приготовлю. Подождёшь немного? – предлагаю, направляясь на кухню.
– Подожду, – кивает он и идёт в детскую. – Вера Пална, вы где предпочтёте спать? На диване? Он раскладывается. Или с Марком в комнате?
Ответа не слышу, но, судя по тому, как эти двое выходят в гостиную и Матвей показывает, как раскладывается диван, и так понятно, что выбрала старушка.
Вера Павловна оставляет мужчин и идёт помогать мне. Не может эта женщина сидеть без дела.
– Хороший у тебя друг, – с одобрением говорит. – Лучше, чем муж.
– Это точно, – хихикнув, бросаю взгляд на них.
Матвей с Марком в приставку режутся. Пихаются, смеются, громко радуются, когда получается пройти сложный уровень.
Мы в четыре руки готовим ужин и салат. Зовём мужчин к столу. И вечер проходит просто замечательно. Лучше, чем я себе надумала и накрутила.
Слава, конечно, напугал меня. И пока Матвей не пришёл, я уже готова была ехать забирать все свои заявления. Потому что страшно стало за старушку. И потому что слишком убедительно вещал муж.
