Текст книги "Всё равно будешь моей (СИ)"
Автор книги: Лили Лэнг
Соавторы: Ани Марика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Глава 4. Гризли
Выходные пролетают стремительно. Вроде бы только сегодня была суббота, и вот тебе понедельник, Матвеюшка. Не ждал, а он припёрся. Вообще, чем старше ты становишься, тем быстрее время летит. Дни, недели, месяцы – всё сливается в единую мешанину, которая особо и не запоминается.
Возможно, потому, что я привык к другому темпу. К вечным тренировкам, поездкам, перелётам. Эта обыденность и рутина обычного предпринимателя не для меня. На ринге каждая секунда на вес золота, и чаще всего исход решает мгновение.
После завершения карьеры я открыл несколько залов единоборств и тренажёров. Как для профессионалов, так и для начинающих. Даже детские секции имеются. В принципе, то, что я заработал и приумножил в UFC, хватило бы на долгую безбедную жизнь. Но почему бы не преумножить свои финансы? Как оказалось, просто преумножить не получится. Тут тоже пахать надо.
Вот и пашу. В цифрах пытаюсь разобраться, что подсунула мне наш бухгалтер. Нет, надо и эту часть работы делегировать.
– Ты к Вадиму ездил? – спрашивает меня Стёпа, заходя в кабинет.
– Нет, замотался, – бросаю взгляд на часы и передаю ему документы. – Глянь, я вот ни хера не математик.
– Надо его в Германию забирать. Есть у меня знакомые врачи. Своих подтянешь, вообще с комфортом устроим, и вылечат его там, – говорит, забирая бумаги. Долго изучает их и возвращает мне, указывая на строчку. – Это что за перевод?
Киваю, значит, не я один дурак.
– Это командировочные для наших. Я вот тоже от этой суммы охренел. Подпись стоит Балашова. Печать твоя, – рыщу в папке, что оставила дотошная Лина Фёдоровна. Достаю нужные акты и протягиваю компаньону.
– Гризли, мать твою! – вскакивает Стёпка. – У Балашова давно нет права подписи! Я вообще впервые вижу эти доки. И никогда бы не дал разрешения списать почти пол-ляма баксов на этих малолеток. Да я б на тебя столько не поставил! Он там охренел совсем?
– Эй! Чего это не поставил? Да на меня и больше ставили! – возмущаюсь постановке вопроса.
– Ага, в твои лучшие годы – возможно, – фыркает почти бывший друг и будущий мертвец. – Не пыхти. Потом покажешь мне свой коронный. Сначала Балашова найти надо и спросить, какого члена он там берега путает.
Вот когда прав, тогда прав. Набираю одного из тренеров, который всю эту кашу заварил. Но скот трубку отключил.
– Короче, поезжай к Вадиму. Выясни, что да как. С врачами встретиться не забудь. Я тут разберусь со всем, – решает Стёпа.
– Как раз есть о чём с ним переговорить, – соглашаюсь я.
– Про училку его? – хмыкает понятливо Степан.
Тоже усмехаюсь, вспоминая встречу с женщиной. Нет, я вроде бы где-то читал, что пухляшки добрыми и весёлыми бывают. А эта… какое-то исключение из правил, чесслово. И что в ней Вадя нашёл?
Стёпка долго не задерживается. Он вообще у нас человек дела. Требует всё выяснить у врачей, желательно копии заключений ему добыть. И отчаливает, забрав документы. Я же набираю Льва. Выходные прошли, что-то он молчит по поводу Антиповой. Да и я его не тряс. Забыл, умотался.
– Да, Матвей Александрович, – отвечает сразу же.
– Не звонишь, не пишешь, – с иронией тяну. И тут дверь открывается, безопасник собственной персоной заходит.
– Как раз шёл к вам, – усмехается, отключая связь.
– Проходи. Нашёл чего?
– Антипова Татьяна Владимировна никогда не работала в скорой, но числится медсестрой в третьей городской. График стабильный. Замужем. Есть сын. Поведенческий профиль закрытый. Минимум социальных активностей, – коротко и по существу излагает Лев.
– Замужем, значит, – цокаю, постукивая пальцами по столешнице.
– Да, муж финансист в международном банке. Годовой доход неплохой. Если нужно, мы покопаем глубже. Кредитную историю, недвижку…
– Всё, Лёв, закончим на этом. Спасибо, – перебиваю я.
Мужчина кивает и выходит из кабинета. Иду вслед за ним. В больницу. К Вадиму. Хотел найти девчонку и… извиниться, что ли. Ну, неприятный осадочек остался. От меня женщины-то в слезах ещё никогда не убегали. А тут вот замужняя оказалась. Вдвойне неудобно. Но нет, лучше не усугублять. Да и дама, поди, забыла инцидент.
К мужу вернулась, пожаловалась ли? Будет смешно, если этот банкир явится ко мне защищать честь жены. Возможно, даже позволю втащить мне разочек. Хотя нет, хрен ему. Сам втащу. За то, что при бабках жену на мороз работать отправляет.
Почему-то мысль о её семейном счастье дико подбешивает. Да какая мне на хрен разница, кто чего и как? Я её в глаза не видел. Ну, помял, поцеловал. Это не считается. И бейджик этот выкинуть пора.
Доезжаю до больницы. Поднимаюсь на нужный этаж. Флиртую с рыженькой медсестричкой. Перевожу взгляд на её коллегу и попадаю под прицел сердитых зелёных омутов. Столько неприкрытой агрессии, она аж от гнева вся кипит. Смерив меня, отворачивается.
Ведьма зеленоглазая.
Любуюсь её тонкой лебединой шейкой. И красивым профилем. Правда, девушка совсем не коммуникабельная. Чувствует мой взгляд и глаза закатывает недовольно.
Вывожу на диалог дешёвой фразой и застываю, когда она отвечает. Нет, голос совсем другой, резкий, сухой. Но что-то в её говоре цепляет. И ночную гостью напоминает. Прищуриваюсь, пытаясь разглядеть в зелёных глазах хоть каплю узнавания. Девушка долго не задерживается. Фыркает и уходит с высоко поднятой головой, прямой спиной. Малышка совсем хрупкая. Правда, белый халат закрывает большую часть фигуры.
Меня отвлекает вторая, рыженькая, и я иду к Вадиму, чтоб его, Дмитриевичу. Вовремя он подставился, конечно. Прям под Новый год. Ещё и со своей училкой носится. Не хочет дама его сердца иметь с ним ничего общего. А этот упёрся рогом как баран. Добудь телефон, приведи, если надо, силком тащи. Ну, точно, мозг повреждён.
Выхожу из палаты и достаю из кармана чёртов бейджик. Надо в лоб спросить. Дожидаюсь зеленоглазку. Как оказалось, тёзку моей Антиповой. Вот только на пальцах нет колец. Да и молодая она для замужней и с детём. И фамилия другая.
К стойке подхожу и кладу бейдж.
– Слушай, Танюша, – тяну с улыбкой. Девушка сердито голову задирает. – Тут одна ваша медсестра обронила.
– Я передам, – кивает охотно и тянется забрать.
– Передай, – соглашаюсь я. – И подскажи, где лечащий врач Воронцова сидит.
Таня немного расслабляется. Быстро объясняет и опять отворачивается к компьютеру. Иду по коридору к лифтам. Как раз одна кабина приезжает, и из неё выходит та рыженькая.
– Уже уходите? – улыбается широко и доброжелательно.
Киваю и захожу в кабину. На нужный этаж жму и вытягиваю телефон из кармана.
– Антипова, пляши! – орёт рыженькая и бежит к стойке.
В последний момент успеваю придержать закрывающиеся двери. Выскакиваю обратно. Словно ищейка, почуявший добычу, прищуриваюсь и иду по следу.
Глава 5. Татьяна
– Антипова, пляши! – кричит Лиля на весь этаж.
И я понимаю: это полное фиаско. Даже если мужчина уже в лифте, он слышал этот крик. И, несмотря на свои явно перекачанные габариты, зачатки ума вроде как имеются. Сопоставить два плюс два сможет.
Выглядываю из своего закутка, крепко сжимая степлер. Коллега по работе несётся, тряся бумагами. А за ней, словно хищник, вышедший на охоту, идёт медведь. Глаза прищурены, челюсть сжата до желваков, волосы зачёсаны назад. Ну вот чего он не пострижётся? Явно ведь мешают, в глаза спадают.
О чём я думаю перед… а перед чем, собственно? Что он сможет мне предъявить? Обманула? Нет. Назвала девичью фамилию. Он ведь не сказал, что ищет Антипову.
– Ну чего ты орёшь? – устало вздыхаю, бросая взгляд на часы. Хорошо, что смена почти закончилась. Пора за сыном бежать.
– Графики получила, – трясёт бумажками Лилька и ставит на стол. – Ты только тридцатого ночью работаешь, а потом выходная. Аж на три дня, Танюш! Отдохнёшь, с сыном время проведёшь.
– Классно, – соглашаюсь с улыбкой. Я вправду ждала эти графики и уже подумывала, с кем бы смену новогоднюю поменять. А тут вот и менять ничего не надо.
– А я тридцать первого днём работаю и тоже три дня! – продолжает коллега, не замечая, как к нам приближается мягкой поступью мужчина.
А я вот его вижу и сильнее степлер сжимаю. Взгляд голубых глаз падает на моё оружие. На губах хищная улыбка расцветает. Будто прекрасно знает, для чего я его приготовила.
– На два слова, Антипова, – нет, он не просит. Приказывает. Низким рокочущим басом. Так что не ожидавшая вторжения Лилька подскакивает и, держась за сердце, разворачивается.
– У меня нет времени на разговоры. Если ещё что-то нужно, обратитесь к Лилии. Она подскажет, – очень стараюсь выглядеть строгой и говорить уверенно.
Подхватываю со стойки собственный бейджик, прижимаю к груди вместе со степлером. И, взметнув волосами, семеню в сестринскую. К сыну пора. В сад. Возле собственного шкафчика стягиваю халат и разуваюсь. Дверь за спиной открывается.
– Он ушёл? – спрашиваю, уверенная, что это Лилька, и стягиваю футболку бирюзовой униформы.
– Куда ж я уйду, когда тут всё самое интересное? – раздаётся голос, от которого в дрожь бросает.
Прикрываю грудь футболкой и разворачиваюсь. Бьюсь об него. Чёрт, как он бесшумно так подкрадывается вечно? Широченные ладони сжимают бока. Не так, как в той тёмной комнатке. На этот раз более бережно, но крепко.
– Что вы.. себе позволяете?! – возмущаюсь, дрожа от негодования и злости.
– Куда только твой муж смотрит, Зеленоглазка? – выдыхает этот викинг и, даже не обратив внимания на сопротивление, закрывает рот поцелуем.
Опять, чёрт возьми!
Упираюсь кулаками в грудь. Пихаю эту гору. Даже за язык наглый, что проникает в рот, кусаю. А этот медведь урчит, будто ему это нравится. Ладонями по голой коже скользит. Шпарит меня неожиданно приятной лаской. По пояснице, бокам, спине. Он везде успевает погладить.
Возбуждение охватывает всё тело, дрожу теперь точно не от негодования. Разозлившись уже на собственную реакцию организма, вкладываю все силы и отталкиваю. Прерываю поцелуй. И, замахнувшись, бью наотмашь по щеке. Пощёчина получается слишком звонкой и наверняка болезненной. У меня, например, ладонь болезненно горит.
Викинг трясёт головой, льдом глаз режет буквально. Испуганно замираю, губу закусив. Я ж не знаю, какой он. Вдруг сейчас мне прилетит затрещина? И вряд ли я смогу после неё, так же как и он, отряхнуться.
– В следующий раз кулаком бей. Вот так. Большой палец прижми к остальным пальцам, – говорит он совершенно не то, что я ожидаю. Ещё и показывает, как правильно сжать кулак.
Оторопело моргаю, рот открываю от удивления, но сказать ничего не успеваю. Меня отвлекает трель телефона. Быстро натягиваю обратно футболку. Достаю гаджет, отворачиваюсь и отвечаю на звонок.
– Привет, медвежонок.
– Мам, ты скоро приедешь?
– Да, мы же с тобой договорились. Я приду, когда большая стрелочка будет на двенадцати, а маленькая на пяти. Помнишь?
– Большая стрелочка уже на восьми, мам, – замечает Марк. Мой пунктуальный стражник.
– Я уже бегу, родной. Постараюсь успеть.
– Ладно, – вздыхает ребёнок и отключается.
Разворачиваюсь обратно. А он всё стоит. Смотрит.
– Зачем обманула меня, Танюша? – прислонившись плечом к шкафчикам, интересуется. И злым вот совсем не выглядит.
– Чтоб вы отстали. Но, видно, вы намёков не понимаете. Мне вправду пора, я не могу опоздать, – тараторю, собирая в пакет повседневную одежду. Из-за этого варвара придётся в форме ехать. Плевать! Дома постираю и принесу.
– Не опоздаешь, я подвезу.
– Не нужно, – фыркнув, хватаю сумку и огибаю его. Он ловит за локоть. Дёргаюсь, вырывая конечность.
– Да не трясись ты так! Не дикарь я, – раздражённо бурчит, но руки больше не распускает.
– Пока ваши поступки говорят об обратном. Извините, но меня сын ждёт.
Ботинки натягиваю на ноги, куртку – на плечи. И, взметнув волосами, выхожу первой. Коллега пусть его выдворяет. Но нет, мужчина не задерживается. Топает сразу за мной.
– Пока, Лиль, – машу рукой оставшейся подруге.
– Маркушу поцелуй, – машет она кружкой. Правда, смотрит на викинга. Закатив глаза, иду теперь к лифтам.
В приехавшую кабину мы тоже заходим вместе. Я даже глупо решаю выпрыгнуть обратно на этаж, только чтоб не оставаться с ним в замкнутом пространстве. Но из-за этого потеряю драгоценные минуты и опоздаю к ребенку. Нет уж, сын важнее собственных страхов.
– Вам наверх, – зачем-то говорю, понимая, что он едет вместе со мной вниз. – Вы хотели с неврологом поговорить.
– Сначала тебя подвезу. Из-за меня ведь опаздываешь к сыну, – бурчит, будто это решённый вопрос.
– Я не поеду с вами. Не стоит утруждаться.
– Поедешь, Зеленоглазка, – отвечает он. – У тебя уже пятнадцать минут осталось. Успеешь на общественном транспорте?
– Пешком успею, – фыркаю я, так как сад в десяти минутах ходьбы от моей работы.
– Ты на улицу сегодня выглядывала? – хмыкает он.
Вопрос повисает в воздухе. Двери лифта открываются, и я спешу выскочить. На ходу прощаюсь с остальным медперсоналом и останавливаюсь возле разъехавшихся стеклянных дверей. На улице проливной дождь вперемешку со снегом.
Отлично, блин.
– Всё ещё хочешь пойти пешком? – насмешливо спрашивает викинг, останавливаясь за моей спиной.
– Где ваша машина? – обречённо выдыхаю, затылком чувствуя его радость.
– Идём, – тяжёлая ладонь на спину ложится. Да что он всё время меня касается-то?!
– Таня! – окликает знакомый голос.
Вздрогнув, неосознанно жмусь к идущему бородачу. Мужчина притормаживает, и ладонь смещается на плечо. Вот ведь наглец! Стряхиваю чужую конечность и отступаю ещё от него. Оглядываюсь, от регистратуры в мою сторону идёт любовница мужа.
– Привет, хорошо, что я тебя застала, – улыбается высокомерно, взглядом оценивая всё ещё стоящего слишком близко Гризли.
– Нам не о чем говорить, – устало отвечаю, гася боль лишь от её вида.
Разворачиваюсь и выхожу прямо под проливной дождь. И викинга не жду. Просто иду. Быстро, насколько позволяют собственные силы. Правда, возле парковки меня останавливают чужие руки. Рывок – и вот я уже прижата к бронированной груди.
Викинг легко распахивает переднюю дверь своего авто, помогает забраться, закрывает дверь. Обходит и запрыгивает сам. Заводит мотор.
– Куда ехать? – спрашивает.
А я только сейчас из ступора выхожу. Моргаю часто-часто.
– Тут недалеко. Двести седьмой сад, – машу неопределенно.
Мужчина в навигаторе копается. Я же прижимаюсь лбом к стеклу. В окно смотрю на идущую к парковке Лиду. Красивая, в дорогой одежде, на плечах шубка из соболя. Зонтиком укрылась, чтобы до машины своей добраться.
Наше авто выезжает с парковки, и женщина пропадает из виду. Смаргиваю глупые слёзы обиды. Тихонечко стираю их с щёк. Не хочу показывать свою боль незнакомцу. А он платок свой вытягивает. Прямо под нос суёт.
Секунд десять я просто смотрю на обычный платок. Кто в наше время носит с собой его? Давно ведь есть бумажные салфетки, влажные там, сухие, антисептические, ароматические… разные, в общем.
Ничего не говорю, забираю платок и промокаю глаза. Пахнет он приятно. Да и пора признать, сам мужчина пахнет очень вкусно. Парфюм ненавязчивый, очень хорошо подобран.
Мы действительно быстро добираемся до детского садика.
– Спасибо, – бормочу, открывая дверь.
– Домой тоже подброшу, – ставит перед фактом, заглушая мотор.
Глава 6. Татьяна
– Здравствуйте, – мой вежливый мальчик здоровается и придирчиво осматривает открывшего для нас дверь Гризли.
– Привет, ныряй, – машет он в сторону салона.
Сын охотно забирается в этот внедорожник. Я ему помогаю и тоже прыгаю вслед за ним. Мужчина, что удивительно, ничего по поводу смены моей дислокации не говорит. Закрывает дверь и идёт за руль.
– А это кто? – спрашивает Марк шёпотом.
– Матвей, – услышав ребёнка, отвечает мужчина и ловит мой взгляд в зеркале заднего вида. Ничего себе! У Викинга есть имя. Да ещё вполне обычное, русское. – Тебя как звать?
– Марк, – отвечает воспитанный ребенок.
– Я думал, Миша, – хмыкает себе под нос Гризли и рулит к большой дороге.
– Почему? – это опять сын уточняет.
– Тебя мама Медвежонком зовёт, вот и почему-то ассоциация такая всплыла, – пожимает плечами Викинг.
– А при чём тут имя Миша? – хмурит брови Марк.
Я прячу улыбку в шарфе. Матвей сам завёл эту тему. Вот теперь пусть мучается и отвечает на детские вопросы. У сына как раз возраст «почемучки». Он может бесконечно спрашивать обо всём на свете.
– Медведей обычно Мишами зовут, – не унывает он и меняет тему: – Тебе сколько лет, Марк?
– Четыре.
– Совсем уже большой. Чем увлекаешься кроме садика? – похоже, мужчина решил переплюнуть ребенка в задавании вопросов.
– Садиком я не увлекаюсь, – фыркает сын. – Хожу туда, чтобы мама бабе Вере меньше денег платила.
– Марк, – предостерегаю, чтобы не сболтнул лишнего.
– Бабе Вере? А кто это?
– Наша соседка. Она…
– Я вам адрес не сказала, куда ехать, – перебиваю маленького болтуна.
– Скажи, – соглашается мужчина, хитро прищурившись.
Диктую и спрашиваю у сына, что было в садике. Надо заболтать, иначе все пароли и явки сдаст. Ребенок охотно переключается и остаток дороги рассказывает о своих проделках в течение дня. У него там своя банда мальчишек, с которыми он что-то да придумывает. Не даёт скучать воспитательнице и няням.
– Ты живёшь здесь? – прерывает нашу оживлённую беседу водитель, останавливаясь возле дома.
– Да, спасибо вам ещё раз. Пойдём, Маркуша, – вожусь с дурацкими ремнями безопасности, что натянула на сына.
– У тебя вроде муж банкир. Неужели нормальный район не смог подобрать? – интересуется Викинг. И этот его интерес больно впивается прямо под рёбра.
– Вас моя личная жизнь не касается, – резче, чем нужно, отвечаю. Наконец отстёгиваю сына и спешно выскакиваю. Обернувшись, смотрю прямо в эти голубые глаза, попадая под хмурый взгляд. – Я замужем, Матвей. У меня сын. И…
– За хреновым ты мужем, Зеленоглазка, – фыркает, перебивая.
– Это уже вас не должно волновать. Не ищите со мной встреч. Прощайте.
Хватаю ладошку ребенка и буксирую к подъезду. Марк всё ещё оглядывается на машину, но вопросов не задаёт.
Только оказавшись в собственной квартире, я выдыхаю и опускаю голову на собственные ладони. Меня поездка с этим Викингом больше умотала, чем вся рабочая смена. Что ж он пристал-то ко мне? Обычно мужчины бегут от девушек с детьми, уничижительно называя ребёнка «прицепом».
Собрав остатки сил, отправляю Марка переодеваться и иду готовить ужин. Что-то простое и то, что точно съест сын. Обычно это макароны по-флотски, картошка жареная с котлетами. Иногда я ругаю себя за лень, хочется порадовать ребёнка изысканными блюдами. Да и себя немного побаловать.
– Сегодня Ясмина хвасталась, что её папа приехал из дальнего рейса, – продолжает болтать ребёнок, макая хлеб в сладкий чай. – А когда мой папа приедет?
Замираю у плиты, стискивая лопатку, которой помешивала макароны. Тяжёлый ком перекрывает дыхательные пути и не даёт нормально вдохнуть. Давненько ребенок про отца не вспоминал. Примерно полгода как.
– Маркуш, твой отец оставил нас, – очень стараюсь, чтобы голос звучал ровно. – Мы просто стали ему не нужны. Но у тебя есть мама. Самая лучшая мама.
– Да, – соглашается, кивая, и широко улыбается. – Не плачь, мам, найдём другого папу. Которому мы будем нужны.
Усмехаюсь грустно и, оставив плиту, подхожу. На корточки сажусь, сын тут же сползает со стула в мои объятья. Целую в макушку и висок.
– У меня есть ты, а у тебя есть я. Разве нам нужен ещё кто-то?
– А баба Вера? – хмурится ребёнок, раздумывая над ответом.
– Вот видишь, у нас ещё баба Вера есть. И мы ей нужны, – воодушевлённо подхватываю его слова.
– Мам, а мы семья? – задирает голову ребёнок и смотрит моими зелёными глазами.
– Конечно, – киваю я.
– Ясмина говорит… – тянет задумчиво Марк. Явно там опять про папу-кормильца речь.
– Твоя Ясмина много умничает, – перебиваю, раздражаясь на эту девочку-выскочку. – Мы семья, Марк. Маленькая, но гордая и независимая. А теперь садись, твои макароны сейчас разварятся, останется одна вода.
Сын хихикает, кивает. Взбирается обратно на стул и ждёт свой ужин. Сытно поев, малыш убегает играть. А я сажусь с кружкой чая у окна. Наслаждаюсь несколькими минутами тишины. Город не спит, фонари светят жёлтыми пятнами, машины с гулом проносятся. И я вновь думаю о Викинге.
В первую нашу встречу он испугал меня до дрожи в коленках. Огромный, бородатый, наглый. Честно, думала, не выберусь из той комнаты. Меня просто размажут под собой. Но сегодня, сегодня он был другим. Да, всё таким же огромным, бородатым и наглым. И руки распускал. Смотрел, правда, своими синющими глазами, будто в душу хотел заглянуть и понять. С сыном моим говорил серьёзно и по-свойски. Не сюсюкался и не отмахивался. На вопросы старался ответить без смешков.
Немного отдохнув, встаю и начинаю прибираться. Полностью загружаю себя обычным бытом. Чтобы выбросить из головы Матвея. И Лиду тоже. Даже знать не хочу, почему она пришла ко мне. Полгода прошло. Я от них ничего не прошу и не жду. Наверное, надо подать на развод. У меня просто нет ни денег, ни времени, ни сил воевать со Славой.
Вот поднакоплю до отпуска сбережения и подам. Даже раздел имущества мне не нужен, как и алименты. Хотя для Марка надо бы забрать у его папаши всё, что причитается. Только вряд ли я потяну адвокатов и суды. Слава очень состоятельный.
Ближе к девяти мой привычный распорядок дня нарушает звонок в дверь. Я как раз отправила сына в душ. Плетусь к двери, в глазок смотрю. А там Лида стоит. Притвориться, что ли, что дома никого нет? Знаю, по-детски и глупо.
– Тань, я вижу тень от твоих ног, – говорит незваная гостья.
Нехотя распахиваю дверь и смотрю на неё безразлично.
– Привет. Разговор есть.
– Говори и уходи.
– Славик бросил меня.
– Поздравляю или соболезную. Не знаю, что нужно говорить. Если ты пришла поплакаться или поругаться, ошиблась адресом, – фыркаю и хочу уже закрыть дверь, но Лида останавливает и шагает за порог.
– Это я тебе соболезную, дура, – бурчит, скидывая шубку свою соболиную. Нос морщит, осматривая маленькую прихожую.
– Что ты от меня-то хочешь, Лида?
– Предупредить и помочь. Где у тебя кухня? – она не разувается, цокает своими сапогами красными по выцветшему линолеуму.
– Обувь сними! – рявкаю я, только что полы помыла. Поискав в обувнице тапочки баб Веры, кидаю под её ноги. – Хочешь поговорить, подождёшь. Я сына уложу и выйду.
Пока бывшая любовница мужа разувается, ухожу в ванную. Помогаю ребенку. Он, в принципе, сам справляется, я так, на подхвате. Переодев в пижаму, отправляю в комнату.
– Свет на кухне горит, – тычет мальчишка на закрытую дверь.
– Да, я выключу сейчас, – отмахиваюсь, подталкивая к кровати.
Ложусь рядом с сыном. Открываю книгу. Мы читаем сказки Чуковского. Марк будто чувствует, что что-то не так. Обычно после одной сказки он уже спит. А тут ещё просит, а потом ещё. На четвёртой сказке, наконец, засыпает. Выключив ночник, выхожу и прикрываю дверь.
Захожу на кухню, а Лида курит, стряхивая пепел в небольшое блюдце, и кофе пьёт. Дешёвый, растворимый. Не побрезговала же.
– Ну и?.. – проглатываю собственное раздражение и возмущение. Ни к чему тратить нервы. Пусть скажет, зачем пришла, и уходит.
– Вчера к нам приехал его отец из Бельгии. Он хотел Славку назначить генеральным, но, увидев меня, устроил допрос. Где его внук и невестка, все дела. Ты же знаешь этого старого маразматика, который топит за семейные ценности.
– Не говори так об Алексее Романовиче, – строго осаживаю бывшую подругу.
– В общем, был скандал, в ходе которого Слава и Алексей узнали, что мы подделали тот тест ДНК.
– Значит, это ты его подделала, – усмехаюсь грустно.
Отворачиваюсь к окну, закусив губу. Семь месяцев назад я узнала, что муж мне изменяет. А как? Слава приехал домой и швырнул мне бумаги из клиники. Мол, он, конечно, сомневался, но не верил. А я, оказывается, прошмандовка обвела его вокруг пальца. Чужого ребёнка заставила признать.
По результатам теста он с нулевой вероятностью приходится Марку отцом. И хорошо, что это вскрылось! Теперь он с чистой совестью может выставить меня за дверь и сказать, что спит с моей лучшей подругой. Моим гинекологом. Той, которая у меня роды принимала и, по сути, вела всю беременность.
– Ну и? Вы расстались. От меня ты что хочешь? Пожалеть тебя? Прости, жалости больше нет.
– Года три назад ты рассказывала, что у Славки операция была по удалению какой-то там кисты, – продолжает Лида, глубоко затягиваясь.
– Нашла что вспомнить, – тянусь за своим чаем и устраиваюсь удобнее на своём табурете.
– Короче, он не может больше иметь детей.
У меня аж из носа чай этот выливается. Вот это судьба-злодейка отомстила бывшему. Женщина ждёт, пока я откашляюсь и просмеюсь. Тушит сигарету свою гадостную.
– Он заберет ребенка, Тань, – припечатывает женщина.
Давлюсь теперь уже воздухом. Мотаю головой. Не сможет. Не дам!
– Пусть попробует. Я за Марка всем глотку перегрызу.
– Ты живёшь в съёмной однушке. Работаешь посменно. Марк неизвестно с кем остаётся один. Слава выдумает любые способы, чтобы только забрать его. Он тебя с грязью смешает, если нужно будет. Тебе нужен адвокат и хороший. У тебя есть чуть больше месяца на подготовку. Я помогу тебе, Тань.
– Пошла прочь, – встав, указываю рукой направление.
– Тань, ну, прости. Дура была. Поверила его словам.
– Это я дура была девятнадцатилетняя, поверившая его словам. А тебе, тридцатипятилетней стерве, бабки его нужны были. Надоело в чужие пирожки заглядывать и детей чужих принимать? Захотелось пожить, как я. Ну что? Пожила? Понравилось?
– Да, пожила и понравилось! Это вам, соплюшкам, всё достаётся за красивые глазки. И муж богатый, смазливый, и дети с первого же залёта получаются.
– Да лучше б я высшее образование получила и работала на твоём месте, Лида! – обрываю свой крик, косясь на закрытую дверь в комнату.
– Я пришла не для того, чтобы ругаться, а помочь.
– Чем? Деньгами? Не возьму. Адвокатов наймёшь? Думаешь, после всего, что ты сделала, я поверю тебе?
– Я помогу тебе перебраться в другой город. Начнёшь всё с чистого листа. Марк с тобой останется. Как ты не понимаешь! Он заберет его. Женится на какой-нибудь силиконовой дуре и будет всем хвастаться своей новой семьёй. А ты даже по выходным не сможешь навещать.
Отворачиваюсь опять к окну. Губу закусываю, чтоб не расплакаться от собственной никчёмности. Она ведь права во всём. Слава может забрать Марка. Тем более если больше не может иметь детей. Да и его отец настаивать начнёт. Хотя сначала попробует помирить нас. Но сходится с мужем я не собираюсь. Может, и правда сбежать?
– Ты подумай, Тань, – Лида встаёт и кладёт на стол визитку свою. – Позвони, как решишь.
– Зачем тебе это? – глухо спрашиваю, не оборачиваясь.
– За то, что я обманула его, он испортил мне репутацию. Я больше не могу работать в Петербурге по профессии. Продам недвижку и вернусь на малую родину.
– Ясно, отыграться хочешь.
Женщина ничего не говорит. Просто уходит. Только тихо хлопает входная дверь.
