Текст книги "Всё равно будешь моей (СИ)"
Автор книги: Лили Лэнг
Соавторы: Ани Марика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 7. Татьяна
Оставшись одна, я полночи не сплю. Думаю, что же делать. Как бороться за ребенка, не имея связей и больших денег? Ехать в другой город не вариант. Если Слава не найдёт, его отец сможет. Он очень влиятельный человек. Может быть, самой позвонить Алексею Романовичу? Может быть, он пожалеет нас с Марком? Я ведь ему вроде нравилась.
Матери Славы я сразу же поперёк горла встала. Она меня не воспринимала ни как девушку, ни как невесту, ни как жену сына. И Марка тоже. С самого роддома говорила, что не похож малыш на её Славочку. Они светловолосые, голубоглазые. А Марк в меня пошёл, брюнет и глаза сначала были тёмные, а потом позеленели.
Хотя звонить свёкру – плохая идея. Он предложит вернуться и восстановить семью. А какая может быть семья после такого предательства? Даже если закрыть глаза на измену мужа… Слава в тайне от меня сделал тест, бросил трёхлетнего малыша одного. Вот этого простить не смогу. Твой ребенок или нет, ты несёшь за него ответственность и хотя бы должен привезти его к матери.
Промаявшись до утра, я решаю позвонить заведующему и попросить побольше смен. Если потребуется, найду вторую работу. Накоплю денег и повоюю с Антиповыми. Просто так не сдамся. А план с бегством в другой город оставлю запасным.
На работе мою инициативу одобряют. Тем более в праздники не особо хотят работать. Воодушевившись, собираю ребёнка в сад и остаток выходного трачу на сборы документов. Надо нанести упреждающий удар и первой подать на развод.
Почти две недели пролетает в бешеном ритме. Одно хорошо – Викинг по имени Гризли меня больше не донимает. Он и в больницу не приезжает. Или приезжает не в мою смену.
Я подаю документы на развод. Мне говорят, что вторую сторону оповестят письмом счастья. А первое слушание по делу будет только через три месяца. Вдруг за это время мы помиримся.
Вот за эти три месяца я планирую накопить нужную сумму на приличного адвоката. И выясняю: можно ли взять ипотеку с моей зарплатой? Покажу, что работающая мать, могу позаботиться о ребёнке и обеспечить его крышей над головой. Да и не всю же жизнь жить в съёмной однушке.
Я полностью погружаюсь в работу. Без сна и отдыха. Дни пролетают, не успеваю отслеживать. Пропадаю на сменах. Даже Марка приходится брать с собой иногда. Когда в садах выходные. Он у меня мальчик умный и смышлёный. Не хулиганит и на глаза врачам и пациентам без надобности не попадает.
Тридцать первого декабря я остаюсь на дневную смену. А в гости к пациенту опять приходит Гризли. Честно говоря, после бессонной ночной смены я не сразу верю глазам. Тупо таращусь на идущего в компании нескольких крупногабаритных мужчин рыжего Викинга. Он постригся, наконец. И волосы уложил в стильную причёску. Вот на ней основательно залипаю. Жадно разглядываю, не буду лукавить. Будто скучала по нему. Кажется, и бороду укоротил. К Новому году подготовился, что ли?
Поняв, что таращусь слишком долго, подхватываю лекарства и спешно забегаю в палату к Вадиму Дмитриевичу. Лиля задержит эту компанию и не пустит без предварительного звонка неврологу. За это время успею поменять капельницу и сбегу.
– Доброе утро, – шепчу и осматриваюсь.
Вчера к моему самому замечательному пациенту жена приехала. Очень активная и инициативная женщина. Ох и погоняла она меня. Но тем не менее очень понравилась её забота. А то, как Вадим Дмитриевич на неё смотрел… Аж завидно стало немного.
Сейчас жены нет, но по звукам в ванной понятно, где она. А пациент спит. Подхожу ближе, быстро и не тревожа его, меняю капельницы. Подхватываю пустые бутыльки и почти удаляюсь, но бьюсь носом об твердую мужскую грудь.
– Зеленоглазка, – урчит медведище, ладони свои укладывая на мою талию.
– Пропустите, мне некогда, – прошу, независимо передёргивая плечами.
– Тебе вечно некогда, а я соскучился. Вот что ты, ведьма зеленоглазая, сделала со мной, а? – спрашивает, к стене прижимая и запирая мощным телом.
– Я ничего не делала, отойдите.
– Поцелуй меня, отойду.
– Я замужем! – выпаливаю главный козырь.
– Пф-фф-ф, нет у тебя мужа, – отмахивается и склоняется. Отворачиваюсь, упираясь ладонями в железобетонную грудь. – Опять наврала мне. Второй раз не прощу.
– И что сделаете?
– Для начала поцелую, а потом в берлогу утащу, зимовать вместе будем, – играет бровями.
– Что тут происходит?! – рявкает жена Вадима Дмитриевича. Я аж от силы голоса вздрагиваю, вспоминаю, где нахожусь, и активно ёрзаю, пытаясь сдвинуть тушу, запершую меня в углу.
Викинг разворачивается к женщине. Воспользовавшись моментом, сбегаю.
– Что вы себе позволяете? – слышу гневный вопрос и краснею от стыда. Со стороны наверняка выглядит ужасно непрофессионально – зажиматься с посетителем.
– Пока ещё ничего не позволил, – басит этот Гризли.
Дальнейшее препирательство не слушаю, сталкиваюсь в коридоре с остальными друзьями Вадима. Один из них цепко сканирует меня, аж мороз по коже пробирает. Пролепетав что-то, сбегаю в сестринскую.
– Танюш, – тянет Лилька, косясь на дверь бежевой палаты, – давай сегодня ты с Вадимом занимайся.
– А чего так? – хмурюсь, внося очередные данные в карты пациентов.
– Да, блин... Эта его жена просто цербер в юбке. Дотошная, хуже нашего зав.отделения. Командует, требует, приказывает. Как он умудрился так вляпаться? Лучше б с той беременяшкой мутил, ей-богу.
– А мне нравится Паулина Андреевна. Она просто за Вадима Дмитриевича волнуется, вот и требовательная.
– Всё же займись им ты.
– Ладно, – киваю я с улыбкой.
Тем более Гризли довольно быстро уезжает. Вместе с Паулиной.
Когда появляются врачи с обходами, подхватываю карту Воронцова и бодро захожу следом.
До самого обеда катаю Вадима Дмитриевича по кабинетам. Он ворчит беззлобно, про Марка спрашивает. Познакомились неделю назад. Вадим с ним даже в шахматы поиграл один раз. И поддаваться не стал, честно выиграл.
– Чего ты домой не идёшь? – спрашивает пациент, когда я везу его обратно в палату. – С ночной смены ведь вышла.
– Деньги нужны, – отвечаю честно и без прикрас.
– Давай я дам, – возникает перед порогом чёртов Викинг с «шикарным» предложением.
– Благодарю, но нет, – отбриваю и задираю выше нос.
Вадим нас не слушает. Откатывает свою коляску и к жене «идёт».
– Да ладно тебе, Зеленоглазка. Сколько нужно, говори. Без всяких процентов и условий.
– Нет. Мне пора.
Разворачиваюсь, чтобы уйти. Но он ловит за запястье и тащит к столу.
– Пообедай хотя бы со мной.
– Мне не положено! – очень стараюсь вырваться из захвата.
– Ну что ты творишь? – спрашивает Вадим Дмитриевич, отвлёкшись от жены.
– Завали! – рычит Викинг. – Поест и пойдёт. Чего трясёшься-то? Не трону! Ну, спутал, помял немного. Так я ж извинился.
– Вы не извинялись! – огрызаюсь я.
– Да? Так исправлюсь. Вот. В качестве извинений пообедаешь со мной, – и улыбается широкой белозубой улыбкой.
Обречённо падаю на стул. Точнее, меня туда пригвождают. И встать не дают. В руки вручают вилку. Двигают контейнер с салатами поближе. Пациент и его жена ничего не говорят. Тоже располагаются.
– Так зачем тебе деньги, Танюша? – спрашивает опять Матвей, подкладывая мне кусочки мяса, вылавливая их из общей кастрюли. – Ешь, ешь и говори.
– А зачем людям нужны деньги? – задаю встречный вопрос. – И нет, я не возьму их у вас. Можете даже не начинать.
– Хорошо, на свидание со мной пойдёшь? – меняет он тему.
– Нет.
– Почему?
– Потому что…
– Только не начинай про то, что замужем. Ни хрена это не так. Я пробил, – перебивает грубо.
– Вам паспорт показать? – бровь выгибаю.
– Нормальную причину назови. Не нравлюсь? Мордой не вышел? Вот подстригся для тебя, – и улыбается залихватски.
– Для меня? – удивлённо усмехаюсь.
– Ну да, видел ведь, что на волосы мои постоянно смотришь. Ну так что, свидание? Могу тебя после смены забрать. Поужинаем где-нибудь.
– У меня сутки сегодня. Отсыпной день я хочу провести с сыном дома. А потом опять смена. Мне некогда бегать по свиданиям.
– Я куплю твою смену, – выпаливает он.
Откладываю приборы и встаю.
– Очень вкусно, спасибо. Я пойду.
Выпрямившись, выхожу. Матвей за мной идёт и останавливает за порогом.
– Что не так опять?
– Я не продаю себя, вы ошиблись.
– Да я ведь не в этом смысле, ёпт, – взъерошивает волосы, портя стильную причёску.
– Послушайте…
– Танюш! – к нам бежит Лиля и размахивает руками. Радостно улыбается, аж подпрыгивает. – Муж твой приехал. Поднимается. Говорила я, он ещё придёт мириться. Вот тебе Новогоднее чудо!
Я отшагиваю от замершего и удивлённого Гризли. Разворачиваюсь и иду в сестринскую. Надо просто успеть сбежать, пока Слава не застал меня. Не хочу выяснять отношения здесь. При коллегах и… при нём…
Но не успеваю. Слава ловит меня прямо у поста.
– Привет, жена, – улыбается, а я смотрю за его спину. На Викинга, что стоит, небрежно прислонившись к стене, и руки на груди скрещивает.
– Здравствуй, Слава. У меня сейчас обед, давай поговорим где-нибудь не здесь.
– Поговорим, – соглашается он и, приобняв, ведёт к лифтам. Не сопротивляюсь. Лишь бы просто уйти.
Глава 8. Гризли
Провожаю удаляющуюся парочку и сдерживаю порывы вырвать чужие руки с талии моей женщины. Да, именно моей. Я так решил! Вот прям в тот день, когда домой её привёз. Когда с пацаном скрылась в задрипанном подъезде. И от собственного решения немного удивился… обалдел… опешил. Нет, я нехило так прихренел!
С какого вообще я запал на неё? Замужнюю, с дитём. Ладно, дитё в этом факторе никак не мешает, но замужняя ведь. Любит, небось, своего Антипова. Иначе зачем жить в таком клоповнике?
Две недели план вынашивал, как ведьму зеленоглазую завоевать. И плюс сам себе время дал, чтобы забыть. Окунулся с головой в свои проблемы. Тем более Балашов, один из тренеров по тхэквондо у подростков, подкинул головную боль. Прикарманил крупную сумму денег. Скот! Якобы для командировки с юношеской лигой.
Билеты команде, проживание, питание. Всё расписал. Свою подпись поставил, а сверху печатью партнёра закрепил. И бухгалтер Юлька, молодая, только устроившаяся к нам, глупенькая, без раздумий провела транзакцию. Хорошо ещё: Лина Фёдоровна, главный бухгалтер, заметила и сразу же сообщила мне.
Этот хмырёныш деньги получил и укатил с любовницей за границу. Бросил и жену, и детей, и престарелую мать. Телефоны отключил, типа потерялся. Мы, конечно, семейку навестили. Но те о деньгах знать не знают. Балашов в командировке. Ничего не знаем. Брать с них нечего, кроме квартиры.
Бухгалтершу тоже попрессовали. Та тоже о деньгах ничего не знает, но Стёпа вообще мужик въедливый и злой. До сих пор трясёт дурочку. За мошенничество обещает засадить.
Балашов просто не знает, с кем связался. Вот за эти две недели мы со Степой шороху-то навели. Слетали за бугор, нашли придурка, в себя поверившего, и любовницу тоже.
Часть оставшихся денег только вернули, а его оставили в местной больничке. Вряд ли он вообще вернется домой, там бы здоровье после общения со Стёпой восстановить для начала. Хорошо еще живой остался.
Как только прилетели домой, я и рванул в больничку. Увидел Зеленоглазку, стоящую у стойки, так и понял, что не забыл. Мало того, не забыл, я соскучился дико. Она мне снилась. Голос её снился. Ласково медвежонком звала. Так сладко-сладко.
За эти две недели, в перерывах между поисками потерянных финансов, потряс ещё раз нашего безопасника. И выяснил, что не живёт она больше с Антиповым. Одна ребёнка воспитывает и квартиру снимает. Муженьку, похоже, плевать, где живёт его жена и сын. Да если б это был моя жена и сын, я б им квартиру оставил, сам бы съехал в съёмную. Хотя нет. Если бы это была моя семья, я б их никогда не оставил.
И вот с этими мыслями провожаю я Татьяну, мать её, Антипову с мужем. И руки чешутся оторвать конечности этому Славе. Тьфу.
Оттолкнувшись, подхожу к стойке. Рыженькая с улыбкой смотрит.
– Дайте мне, пожалуйста, график смен Антиповой, – вежливо прошу я.
– Нам не положено. И потом, она замужем, – хлопает ресницами женщина.
– Мне для работы. Наша медсестра уволилась, нужна замена, – вру на ходу.
– У вас частная клиника? – прищуривается рыженькая.
– Нет, спортивно-оздоровительный комплекс.
– Ой, как здорово! Может, я подойду? Опыта у меня побольше, чем у Тани, да и детьми не обременена, – шире улыбается медсестра.
– Вакансия на полставки, – бровь выгибаю, осматривая вроде как подругу. – Таня дополнительный заработок искала.
– Да какой там заработок! – фыркает женщина, махнув рукой. – У нее муж финансист, а свёкор вообще не последний человек в стране. Вот сегодня помирятся, сразу же уволится отсюда и вернется в свою безбедную жизнь. Строит из себя великую мученицу, типа гордая и независимая.
– Графики сюда дай, – грубо требую, перестав любезничать.
Рыжая замирает с открытым ртом. Под моим тяжёлым взглядом тушуется и вытягивает из-под стекла документ. Фотографирую график смен. Да уж, Зеленоглазка все праздничные дни себе забрала. Ни одного выходного.
Ну ничего, приду сегодня к ней Новый год отмечать и поставить окончательную точку в их с Антиповым браке.
К Вадиму больше не заглядываю, там Паулина его вовсю лечит. Нормальная оказалась баба. Стрессанула на почве ревности, вот и сорвалась на мне тогда. Ну, недели три назад, когда я ее к Вадиму привезти хотел. Мы по дороге познакомились. Сам не заметил, как меня припахала к чистке овощей для оливье и селедки под шубой.
Добравшись до парковки, сажусь за руль и набираю друга.
Меня оглушает девичий то ли визг, то ли стон.
– В темпе говори, – тут же рявкает Степан. – Тихо! Рыпнешься – огребёшь!
– Ты с кем там? – прислушиваюсь к тишине в динамике. Только сопение друга слышу.
– Не твоё дело. Где застрял? Вылет через три часа.
– Я остаюсь, – говорю, замечая бегущую к больнице Таню.
– Из-за медсестры своей? Ты там вместе с Вадей головой стукнулся? Билеты куплены, отель забронирован! Не дури, полетели, – рычит друг.
– Не. Давай там сам как-нибудь.
– Матвей Александрович, позвоните в полицию! Меня убивают! – орёт в динамик женский голос.
– Да я тебя не просто убью! Сначала выпорю, потом трахну и уже после убью. Телефон сюда дала! – рычит Стёпа.
Слышится возня, бой стекла, мат друга, громкий, забористый.
– Ты летишь, Гризли? – наконец партнёр победил девушку и гаджет отобрал. Усмехаюсь его сорванному голосу.
– Я не понял, это Юля? – уточняю.
– Хуюля. Короче, удачи тебе там с этой твоей, – огрызается друг и сбрасывает вызов.
Хмыкнув, завожу мотор и еду домой. До вечера время есть, отдохну и буду завоёвывать зеленоглазую мою.
Ближе к восьми вечера, переодевшись, забираю ужин из ресторана. Корзину цветов. Пацану подарок тоже приготовил. По игрушкам не знаю, что в этом возрасте полагается. Взял боксерскую грушу напольную и перчатки.
На этаж поднимаюсь, предчувствуя ее гнев. Ругаться опять начнет, про мужа задвигать. Только ничего из этого Таня не делает. Ее вообще на посту нет.
Приплыли.
Вместо моей ведьмы зеленоглазой сидит незнакомая женщина в возрасте.
– Добрый вечер, – облокачиваюсь на стойку и улыбаюсь.
– Часы посещений уже закончились, – сразу же хмурится дама.
– Я к Антиповой.
– Так нет её. Уволилась, – заявляет медсестра.
– Когда? – хмурюсь я. Неужели рыженькая права была? К муженьку под бок тёплый побежала?
– Днём ещё, – чешет висок и брови хмурит. – Пришла после обеда и сразу же заявление написала. Даже две недели отрабатывать не стала. Документы забрала и укатила. Из-за неё нас всех дернули на праздники. Вот кто так делает, скажите мне?
– Это вам, – протягиваю букет и пакет с горячим ужином. – С Новым годом.
– Ой, спасибо, – расплывается в улыбке женщина.
Не слушаю благодарностей. Просто ухожу. И нет, сдаваться я уж точно не собираюсь. Всё равно моей будет.
Глава 9. Татьяна
Пока мы едем в лифте, предлагаю Славе поговорить в кафе за чашкой кофе. И муж вроде бы соглашается. Только, выйдя из больницы, запихивает в машину. А там нас уже ждёт Алексей Романович с моим сыном на руках. Марк весело прыгает на коленях деда и рассказывает, как удивились в садике, когда за ним приехал папа. Да не один, а с дедулей. Теперь Ясмина не будет его постоянно донимать вопросами. В эту минуту на Ясмину мне было плевать больше всего, если честно.
– Здравствуйте, Алексей Романович, – собрав мужество, забираю из рук свёкра ребёнка. Шапку поправляю.
– Здравствуй, дочка. Почему сразу мне не позвонила? – хмурит кустистые брови мужчина. – Я б ему мозги-то вправил быстро.
– Да как-то не до этого было, знаете ли.
– В общем, так. Никакого развода, Татьяна, не будет. Семью разрушать нельзя, – сурово меняет тему свёкор. – Марку нужны оба родителя. Славка, конечно, начудил, но раскаивается. Любит он тебя и по сыну скучает. А про эту суку, обманувшую вас обоих, забудь. С ней вопрос решённый.
Прикрываю уши ребенка, чтобы не слушал тут мат. А то завтра же в саду повторит. Антипов-старший морщится недовольно.
– Славка, погуляй с сыном, – приказывает в сторону мужа и, выхватив из моих рук ребёнка, передаёт ему.
Я нервно дёргаюсь вслед за ними, но тяжёлая рука свёкра останавливает. И дверь закрывается, отрезая меня от Марка.
– Ты чего это отцу родному не доверяешь сына? – прищуривается Антипов-старший.
– Он бросил собственного сына практически на улице. Марк два часа простоял совершенно один в незнакомом месте. Я вас глубоко уважаю, но сходиться вновь со Славой не буду. Он предал и растоптал моё доверие. Как и доверие моего сына. У Марка глубокая травма, и больше его травмировать я не дам никому.
– Ну-ну, Танюша, – мягко усмехается свёкор, – тут ты Славу не вини. Он такие новости получил, вот и сорвался маленько. Да, это его не красит как мужчину. Но понять и простить можно. Ради Марка. Вот ты сейчас сгоряча рубишь. Разводиться хочешь. А о сыне не думаешь совсем. Живёшь в хрущёвке однокомнатной, здоровье гробишь за копейки. И с бабкой оставляешь ребёнка. Нет, так я оставить это не могу. В таких условиях мой внук точно расти не будет. А Слава разводиться с тобой не хочет. Люблю, говорит, жить не могу. Возвращайся домой, будь примерной женой и любящей матерью. А я обо всём позабочусь.
– Алексей Романович…
– Послушай, – перебивает и тяжёлой ладонью мои пальцы накрывает. – Ты о Марке подумай, Таня. Ты ведь девочка умная. Суды эти, перетягивание малыша. А главное, опеку могут отдать и Славе.
У меня из-под ног земля уходит. Ком в горле перекрывает дыхательные пути. Мужчина мягко стелет, но я слышу эту угрозу в каждом сказанном слове. И от этого больнее всего. Ведь он всегда относился ко мне хорошо. Поддерживал, хвалил, подарки дарил. И от жены своей ограждал.
– Иди. Увольняйся, вещи можешь не собирать. Слава тебя заберет, – машет в сторону одной из машин в кортеже Антиповых. – А мы с Марком вас дома подождём. Под ёлкой подарки сложим.
Дверь опять открывается, запуская мороз с улицы и приводя меня в чувства.
– Ну что, Марк, поехали вам подарки выбирать? Что ты загадал Деду Морозу? – улыбается внуку Алексей Романович.
– Квардрокоптер! – коверкая слово, кричит ребенок и карабкается на колени деда.
– Нехилые у тебя запросы, – присвистывает мужчина и стягивает с его головы шапку. – Иди, Танюш, закрывай смену. И домой.
– Да, мам, приходи поскорей, ладно?
– Мне надо Марку прививку сделать от ветрянки. Сейчас обострилась эпидемия ветряной оспы. Не хотелось бы, чтобы он заразился, – на ходу придумываю. – Сегодня вакцины европейские привезли, и я записала нас. Раз вы вместе приехали, может, я… мы сходим. Пока его прививают, я заявление напишу.
– Какие прививки на праздник, Танюш? – усмехается любящий дедуля. – Он вместо Нового года с температурой проваляется. Нет. Мы ему прививки сделаем после праздников. В клинике частной. Иди-иди, не задерживайся.
На ватных ногах выхожу из авто. На сына любимого смотрю. Марк с улыбкой машет. Он рад видеть дедушку. И папе, наверное, тоже рад. В груди болезненно колет. Прямо в сердце впивается остриё.
– А какой маме подарок купим, Марк? – долетает вопрос свёкра, и вновь меня от сына отрезает дверь авто.
Несколько машин уезжают. Только один чёрный внедорожник остаётся. И Слава за спиной молчит. Разворачиваюсь и смотрю в лицо некогда близкого человека. Человека, которого я любила, с которым прожила пять лет своей жизни, от которого родила ребёнка. Сейчас он кажется совершенно чужим и незнакомым.
– Чего встала? Беги, решай вопросы, – машет муж.
– Какой слепой я все эти годы была, – выдыхаю, сглатывая ком в горле.
– Давай ты только истерики устраивать не будешь, – взъерошивает волосы. – Меня тоже обманула эта стерва.
Больше не слушаю его. Бегу. Не помню, как быстро добираюсь до кабинета. Сбивчиво объясняю заведующему. Он орёт. Обещает не отдать трудовую. И вообще по статье меня выгнать за то, что всех подвожу. Набрала смены и не справилась, идиотка.
Меня прорывает от этих криков. Захлёбываясь слезами, рассказываю ему о свёкре и о том, что мне ультиматум поставили. Надеюсь получить хотя бы какой-то совет. Но получаю лишь трудовую. Вот так просто. И без требований двухнедельной отработки.
Окончательно разбитая, сажусь в машину. Слава тут же стартует.
– Давай заедем ко мне. Я хотя бы сменную одежду возьму и ключи сдам, – прошу, не смотря на мужа. Там не только одежда. Сбережения и документы.
Слава, как ни странно, кивает и рулит ко мне. Останавливается возле хрущёвки и закуривает.
– Быстро только! – кричит в окно, когда я выбегаю.
Впопыхах складываю самое нужное. Копии документов, собранные для развода, паспорт, метрику. И совершенно не замечаю заходящего Славу.
– Сюда давай, – приказывает без эмоций муж.
– Что? – хмурюсь, прижимая к груди папку.
– Доки свои.
– Тут паспорт, метрика и анкета Марка, – пячусь я.
– Я ж с силой заберу, – шагает он ближе.
Слава перехватывает и выворачивает руку. Вскрикиваю, кусаю за запястье. И совершенно не ожидаю удара по лицу. Отшатнувшись, падаю. Муж не останавливается. Забирает выпавшие из рук документы и, подойдя ближе, ещё пару раз пинает по животу. Жмурюсь, скукоживаюсь и не издаю ни звука. Просто терплю.
– Ты у меня поперёк горла, Танюша, – цедит сквозь зубы Слава, просматривая копии заявлений и прочие документы. – Думаешь, мне хочется с тобой в семью играть?
– Разведись со мной и оставь нас с Марком в покое, – бормочу, медленно поднимаясь с пола.
– Разведись! – заводится муж и пинает опять. – Да я б с радостью. Отец репутацию портить перед выборами не хочет. Вцепился в тебя – и всё. Чем ты его зацепила, а? Может, ноги перед ним раздвигала?
Последняя мысль его ещё сильнее злит. Он перехватывает за плечо и, подняв, в глаза заглядывает.
– Ты совсем уже? Он мне в отцы годится! – бормочу, цепляясь за руки.
– А что? – зло усмехается Слава. – Мама ведь не зря тебя недолюбливает. С отцом моим спишь? Может, и Марк его сын?
Очередная затрещина валит меня к его ногам. Закусив губу, жмурюсь. Давлю всхлип и жду, когда этот приступ ярости пройдёт. Муж никогда раньше не бил меня. И я просто не понимаю, что на него нашло. Но ругаться и спорить не пытаюсь. Просто боюсь, что он меня тут оставит и сына я больше не увижу.
– Короче, я решил! Отцу скажу, что ты сбежала. Марк со мной останется, – вдруг заявляет он.
– Нет, Слава, прошу тебя! – хриплю, останавливая за штанину. А он паскудно усмехается.
– Вот такой ты мне больше нравишься, Таня. Вставай и поехали, – бурчит и дёргает ногой, но я так сильно вцепилась, что он носком попадает мне по лицу.
Меня назад отбрасывает. Затылком бьюсь об пол. Слышу сквозь шум в ушах отборный мат. Слава склоняется надо мной. В глаза заглядывает. Его перекошенное лицо расплывается.
– Бля, ну что ты за дура такая? Как тебя гостям-то показывать? Нет, останешься здесь. Придумаю какую-нибудь причину. Отец поймёт. Займёшься самодеятельностью, точно Марка не увидишь. Сиди тихо.
Больше не задерживаясь, Слава уходит, громко хлопнув дверью. Я умираю. И не от боли физической. Её практически не чувствую. Я внутри умираю. И собрать себя не могу. Хотя должна. Ради сына должна. Встать должна. И ехать должна. Он меня ждать будет.
В голове набатом голоса Антиповых на разный лад бьют.
«Я внука в таких условиях не оставлю.»
«Займёшься самодеятельностью, точно Марка не увидишь».
И только это останавливает от срыва. Сейчас поднимусь. Позвоню Алексею Романовичу. Объясню. И буду молить. Если надо будет, буду на коленях стоять. А если он трубки не возьмёт…
Но Антипов-старший отвечает на звонок сразу же.
– Подводите вы меня, дети, – выслушав мой сбивчивый рассказ, рычит он. – Я за тобой машину пришлю.
– Спасибо, – выдыхаю с улыбкой, стирая дорожки слёз.
Свёкор отключает связь. А я иду умываться, переодеваться и прикладывать к носу что-нибудь холодное. А то у Марка вопросы появятся.
