Текст книги "Ангельское личико"
Автор книги: Лили Феррари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Он замолчал. Посмотрел на нее уже без улыбки.
– Конечно, я знаю про Сильвию, – произнес негромко Лино. – Ты думаешь, я не трачу каждую свободную минуту, чтобы уговорить ее все бросить? Я ей обещал, что женюсь, как только найду жилье. Я ведь не могу жениться на ней и привести ее домой, верно? Мои мама с папой все про нее знают, они ее и на порог не пустят. Только Сильвия отказывается бросить, во всяком случае, до того, как мы поженимся. Говорит, что если я люблю ее, то перееду к ней в ее квартирку на Лайзл-стрит. Она не понимает… Мой отец перестанет со мной разговаривать. Я пытался, Нетта, я пытался остановить ее, я говорил ей, что люблю. – В его голосе слышалось отчаяние.
«Он ничего не знает, – поняла Марионетта. – Никто не сказал ему, что Сильвия умерла». Да и что говорить? Она – всего лишь проститутка, попавшая в грязную переделку. О том, что Сильвия итальянка, быстренько забудут все, кому положено заниматься такими вещами.
Лино оглянулся по сторонам.
– Мне пора идти, сейчас начнется забег. Приятно было повидаться, Нетта! Скажу Сильвии, что я тебя видел, она постоянно вспоминает о тебе и старых добрых днях. – Повернувшись, парень заметил черную ленту на руке Марионетты. – Твой дедушка умер? – сочувственно спросил он. – Мне очень жаль, все говорят, он был мировым мужиком.
Пока Марионетта решала, отвечать или нет, все зашумели, засуетились, и кто-то закричал:
– Начинается!
Махнув рукой, Лино скрылся в толпе. Марионетта хотела последовать за ним, но не смогла пробиться сквозь большую греческую семью, рассевшуюся на тротуаре, чтобы лучше видеть забег. Девушка вернулась на Дин-стрит. В это время толпа взорвалась криками. Забег начался! Ничего, она пойдет на Олд-Комптон-стрит и посмотрит, когда официанты будут пробегать мимо.
Для себя она решила: после забега найдет Лино и расскажет ему о Сильвии. Пусть лучше он узнает об этом от ее подруги, чем от безразличного знакомого, или, еще хуже, из черствой статьи в газете.
На этом углу Сохо было еще довольно тихо, поскольку часть толпы ринулась вперед, чтобы не пропустить начало состязаний, тогда как другая бросилась назад, к финишу. Кто-то налетел на Марионетту, пока она, задумавшись, брела по улице.
– Прости, дорогуша, – произнес нетвердый голос, и в лицо ей пахнуло винными парами. Женщина в заляпанном, видавшем лучшие времена пиджаке и матросских брюках, вцепилась, чтобы удержаться на ногах, в косяк двери, которая вела в кабачок «Йорк минстер». – Забег уже кончился, да?
Марионетта с легким отвращением отодвинулась. Это была Сюзанна Менлав, вечно пьяная художница, чьи картины, если верить Тони, висели в галерее Тейта!
– Вон они бегут, – сказал она, отстраняясь.
Сюзанна посмотрела на нее мутными глазами.
– Что случилось с твоим лицом? – спросила она резко.
Рука Марионетты взлетела к щеке. Женщина, шатаясь, снова приблизилась.
– Какой кошмар! Это был мужчина? Готова поспорить, это был мужчина…
Марионетта повернулась. Уже слышались крики толпы. Официанты приближались. Новые зрители выходили из кабаков, желая посмотреть состязание. Сюзанна Менлав злобно грозила чему-то или кому-то невидимому впереди нее.
– Мужчины! – Она кричала почти басом. – ЧЕРТОВЫ мужчины!
Шум толпы все нарастал. Появился первый официант, лицо красное, бутылка с бокалами все еще на подносе, который он должен донести в целости и сохранности до финишной прямой. Почти наступая ему на пятки, промчались еще двое, явно при последнем издыхании, с перекошенными от напряжения лицами, потом еще один участник. Толпа восторженно приветствовала их.
Сюзанна Менлав заметила официантов, и ее лицо приняло странный свекольный оттенок. Она обвиняюще вытянула палец в направлении бегущих, которые мелькали перед глазами, как что-то черное и белое, и заорала:
– ЧЕРТОВЫ мужчины! Все ваша вина! Вы все виноваты! – Она, шатаясь, вышла на дорогу. Один из официантов, отвлекшись, уронил свой бокал. Толпа застонала.
Марионетта поспешила прочь. Победитель уже у финиша. Придется обойтись без подбадривания Марио, куда важнее поговорить с Лино, передать ему ужасные новости. Возможно, ей удастся отвести его в сторонку и тихо поговорить. Только не здесь, в этом хаосе. Может быть, в церкви Святого Патрика или в саду, рядом с храмом Святой Анны…
Когда девушка свернула на Уордор-стрит, то услышала приветственные крики. Значит, победитель достиг финиша. Она вертела головой из стороны в сторону, разыскивая в толпе Лино. Все больше участников приходили к финишу под громкие одобрительные вопли толпы. Родственники пытались пробиться, чтобы высказать одобрение своим сыновьям, мужьям, братьям. Восторженные официанты с мокрыми от пота крахмальными воротничками хлопали друг друга по спине, обмениваясь впечатлениями.
– Джованни уронил свой поднос на первом же повороте!
– Ты видел физиономию Энрико, когда я промчался мимо?
Наконец она заметила голову Лино. Он стоял и смеялся вместе с другими официантами. Одновременно ее внимание привлекло кое-что другое на противоположной стороне улицы: небольшая группа людей в синих касках, пробирающихся сквозь толпу. Девушка протиснулась мимо зевак, стараясь добраться до Лино, но тут увидела знакомое лицо.
– Тони! – крикнула она. – Тони! – Она подошла к Лино одновременно с братом, как раз вовремя, чтобы услышать, что говорит человек в коричневом костюме, идущий рядом с ним. Это был детектив, посетивший их кафе после драки.
– Лино Ринальди, – говорил он, – я арестовываю вас по подозрению в убийстве некой… – Он заглянул в записную книжку. – Сильвии Конти. Вы имеете право ничего не говорить, но все, что вы скажете, может быть записано и использовано против вас как показания…
Марионетта остолбенела. Ведь там был Тони, ее брат. Он вытащил наручники и грубо заломил руки Лино за спину.
– Вы с ума сошли? – возмутился Лино, расширив глаза от изумления. – Сильвия вовсе не убита… Я ее вчера видел!
Толпа, собравшаяся вокруг, замолчана. Стоящие рядом с Лино официанты изумленно таращили на него глаза. Послышался металлический звук, это Тони защелкнул наручники. Лино с потрясенным видом повернулся к детективу.
– Я ее вчера видел! – повторил он. Лицо его побелело. Он слегка споткнулся, поворачиваясь к Антонио, который держал его за руку. – Ведь она не умерла? – спросил он.
Тони отвернулся и промолчал.
Один из приятелей Ринальди сделал попытку вмешаться.
– Послушайте, вы не можете вот так прийти сюда и…
Тони отмахнулся от него.
– Боюсь, что можем, сэр, – сказал он вежливо.
Молодой человек удивленно уставился на него.
– Тони Перетти! Как можешь ты так поступать с одним из нас? Мы же вместе учились…
Марионетта заметила, как брат отвел глаза, стараясь казаться равнодушным.
– Пошли, сэр, – сказал детектив арестованному. – Сюда. – Он принялся проталкиваться сквозь толпу, за ним Тони потащил сопротивляющегося Лино. Сзади шли два констебля. Марионетта будто приросла к месту, когда они проходили мимо.
– Ужасно… – пробормотал кто-то в толпе.
– Не похож он на убийцу, – заметил другой.
– Весь день испортили, – ругнулась женщина с целым выводком детей.
Лино повернулся и заметил Марионетту.
– Помоги мне! – крикнул он в отчаянии. – Я не понимаю, что происходит! Я ничего не делал! Я ничего не делал, Марионетта!
Услышав имя сестры, Тони резко повернулся и не успел заметить взгляд, который Лино Ринальди бросил на Марионетту, взгляд невинного, молящий о помощи единственного человека в толпе, которому его судьба могла быть небезразлична. Не увидел констебль Перетти и то, как Марионетта с бледным напряженным лицом исчезла, когда толпа приблизилась к фургону, чтобы получше все видеть.
– Интересно, в каком ресторане он работает? – спросил один из мужчин, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Не знаю, но жаркое в ближайшее время заказывать не буду, – проговорил кто-то, стоящий рядом. – Кто знает, что там может оказаться!
– Типично по-итальянски, черт бы их побрал, – раздался тихий голос, когда дверца фургона захлопнулась. – Банда головорезов, вот кто они такие!
Фургон взревел мотором и двинулся. Люди начали расходиться, чтобы вернуться к более приятным воскресным делам на экзотических улицах Сохо.
В этот вечер обитатели дома, где жила семья Перетти, услышали из их квартиры шум страшной ссоры. Мужчины отрывались от своих газет, женщины – от приготовления макарон, все напрягали слух, чтобы разобрать слова. Даже дети, обычно шумно играющие в прятки на лестнице и в подъезде, теперь стояли молчаливыми группами, каким-то образом ощущая всю глубину гнева, исходящего из квартиры номер сто четыре. Они могли расслышать громкий голос Тони Перетти, более низкий – его отца, но сильнее всего поразил их третий голос, голос тихой маленькой Марионетты со шрамом на лице. Последнее время она редко поднимала глаза и держалась замкнуто, а теперь кричала, как торговка рыбой, и все могли ее слышать! Миссис Рокка, подметавшая пол на первом этаже у своей квартиры, расширила поле деятельности и поднялась аж до третьего этажа, чтобы получше слышать.
Марионетта металась взад-вперед по квартире, все еще бессознательно сжимая большую ложку, которой мешала соус для ужина. Тони сидел за столом, закрыв уши ладонями.
– Бога ради! – отбивался он. – Я не устанавливаю законы, я их только исполняю!
– Лино ни в чем не виноват, Тони. Он ничего не делал!
– Нетта, успокойся! – Это вмешался отец, пытавшийся навести порядок. – Я запрещаю тебе разговаривать с братом в таком тоне…
Девушка в ярости повернулась к нему.
– Я не собираюсь успокаиваться! И молчать не буду, папа! Видит Бог, я молчала так долго… – Ее рука поднялась к щеке.
Марио, собравшийся в церковь на спевку, нерешительно переминался у двери с ноги на ногу. Марионетта неожиданно заметила его.
– Иди! – сердито приказала она. – А то опоздаешь!
– Я тебя в таком состоянии не оставлю, – сопротивлялся Марио. – Не понимаю, почему меня надо отсылать, как какого-то капризного мальчишку, чтобы вы тут ругались без помех.
– Делай так, как велит тебе сестра, Марио, per piacere! [30]30
Пожалуйста ( итал.).
[Закрыть] – Обычно тихий, Томмазо теперь кричал. – Тебя это не касается!
Марио с грохотом хлопнул дверью, едва не споткнувшись на площадке о миссис Рокка. В ярости он схватил ее совок для мусора и швырнул вниз по лестнице. Женщина осталась стоять с открытым ртом, с негодованием глядя вслед сбегавшему по лестнице Марио. «Ну и ну, – подумала она, – вот вам и тихий мальчик из церковного хора!»
– Скажи мне, – требовала Марионетта от брата, – какие у вас улики против Лино?
Тони сидел за столом, уставившись на скатерть.
– Я не могу разглашать служебные сведения, – проговорил он. – Это запрещено.
– Не дури, Тони, – рявкнул Томмазо. – Это твоя семья. Ради Бога, скажи ей, и покончим с этим.
Тони вздохнул. Он все еще старался не смотреть сестре в глаза.
– Ладно, – наконец произнес он, – хотя я не понимаю, какое тебе дело. Ты этого типа Лино едва знаешь…
– Продолжай.
Тони подергал скатерть.
– Одна девка дала показания. Сказала, что видела Лино в клубе, где они с Сильвией работали. Рассказала, что Лино завелся, требуя, чтобы Сильвия бросила все и вышла за него замуж.
– Ерунда! – взорвалась Марионетта. – Я разговаривала с Лино перед забегом, так он сказал, что сейчас жениться на ней не может, копит деньги, чтобы снять квартиру. Ни о каком браке и речи не могло быть.
Тони на мгновение взглянул на нее.
– Он заметал следы, – горячо доказывал брат, – хотел тебя разжалобить.
– Он не такой! Он…
– Basta,Нетта! – прервал ее Томмазо. – Пусть Тони рассказывает дальше.
Брат снова вздохнул. Ему вовсе не хотелось говорить об этом, но, видя гнев Марионетты, он понимал, что выбора у него нет.
– Эта шлюха, – продолжил он, – призналась, что Лино преследовал ее и Сильвию, когда они в тот вечер ушли из клуба. Она сказала, что он неожиданно подбежал, ударил Сильвию ножом и скрылся.
– Прекрасно, – заметил Томмазо. – Теперь мы можем поужинать?
Марионетта внимательно присмотрелась к брату.
– И где же это произошло? Там, где нашли тело Сильвии, на аллее у Руперт-стрит?
Антонио кивнул. Голос Марионетты стал спокойным.
– Ты вынудил ее изменить показания, так? Ту самую девушку. Ту, которая была там, когда тело увозили. Ты заставил ее изменить показания?!
Тони промолчал. Томмазо ничего не понимал.
– Какая девушка? Какие показания?!
Марионетта не сводила с брата глаз.
– Там была девушка… когда Сильвию убили, – объяснила она отцу. – Она настойчиво повторяла, что убийца – Уолли. Уолли Уоллас.
– Кто такой Уолли Уоллас? – устало спросил Томмазо. День выдался тяжелым. – Я не поспеваю за вами, не знаю, о ком вы говорите. Кто-то из клуба, Нетта? Так?
Она отрицательно покачала головой и неожиданно повернулась к отцу.
– Нет, папа. Он работает на Моруцци. На Барти Моруцци… – Последние слова она произнесла с нажимом. – Да, на Барти Моруцци, твоего дражайшего друга!
Тони с печальным лицом сгорбился за столом.
– Брось это, Нетта, ладно? Держись подальше. Не твое это дело.
Марионетта снова обернулась к брату.
– Трус, – отрезала она. – Codardo!Все мужчины в этой семье обманщики и трусы! Ты поступил в полицейские, поскольку утверждал, что хочешь делать жизнь людей лучше, но не прошло и пяти минут, как ты стал таким же продажным, как и все остальные! Сколько это стоит, Тони? Сколько платят Моруцци тебе и таким, как ты? – Она ненадолго замолчала, не находя слов. Затем швырнула ложку на стол, та со звоном ударилась о стеклянную вазу с фруктами. – Я ненавижу и презираю тебя, Тони, и никогда больше не буду с тобой разговаривать!
Идти Марионетте было некуда. Спала она в гостиной, так что была лишена даже возможности вылететь из комнаты и хлопнуть дверью. Она стояла, дрожа и сдерживая желание наброситься на брата с кулаками. Затем повернулась и направилась в единственную комнату, куда, она знала, за ней не пойдут, – в темную спальню деда.
Девушка вошла, закрыла дверь и постояла, чтобы немного успокоиться. Дедушка, наверное, спит, и отец не станет заходить сюда и уговаривать ее не нервничать и продолжать готовить ужин. Она немного постоит, пока сердце не перестанет бешено колотиться, потом с достоинством вернется и закончит готовку. Она подаст им ужин, как подобает примерной дочери в итальянской семье, но разговаривать с ними не будет, ни в коем случае, что бы они ни делали, ни с братом, ни с отцом…
– Нетта…
Девушка вздрогнула и подняла голову. Дед не спал. Ну, конечно, разве можно спать, когда вокруг все орут? Он жестом подзывал ее к кровати. Она подошла.
– La lampada, [31]31
Лампа ( итал.).
[Закрыть]зажги свет…
Марионетта щелкнула выключателем настольной лампы. Осветилось серое потное лицо старика, выделяющееся на белой подушке. Она со страхом поняла, что состояние деда ухудшилось.
– Дедушка, – прошептала девушка, села на стул рядом с кроватью и взяла его за руку. Рука была холодной, и, когда он сжал ее ладонь, холод его плоти напомнил ей о близкой смерти. – Прости, – попросила она, досадуя на саму себя, – прости, дедушка, что я такая эгоистка… Я не хотела разбудить тебя.
Он покачал головой, и, казалось, что это движение вызвало сильную боль.
– Я не спал, Нетта. Я слышал, что ты там говорила.
– Дедушка, мне очень жаль…
– Нет, – прохрипел он. – Слушай, я должен тебе кое-что рассказать. Я должен… – Она попыталась успокоить его, уговорить лежать спокойно, но он лишь упрямо мотал головой. – Ты должна позволить мне рассказать, Нетта. Это важно. Это поможет тебе многое понять, понять твоего отца и брата и, возможно, не презирать их столь сильно…
Она сжала губы.
– Они трусы, дедушка. Оба. Тут уж ничего не изменить.
Старик вздохнул, вздох перешел в кашель, поднимающийся из груди и рвущий горло.
– Я хочу тебе сказать, – выдохнул он, – насчет Сицилии. О твоей бабушке Джульетте и обо мне.
Марионетта пыталась уговорить его, успокоить, тихонько поглаживая руку.
– Я все знаю, дедушка. Мне мама рассказала. – «Перед самой смертью, совсем, как ты», – едва не произнесла она, но вовремя прикусила губу. Может, так все и есть, однако нельзя напоминать больному о близкой кончине. – Тебе нечего добавить, дедушка. Поспи.
Он снова покачал головой, нахмурив брови.
– Ты слушай, – почти прошептал Франко, – ты только слушай.
Она кивнула, решив, что лучше не спорить.
– Я в молодости был боевой, – начал дед свой рассказ. – На Сицилии. Я организовывал стачки против землевладельцев…
– Мама мне рассказывала… – Марионетта вспомнила слова матери по поводу fasci,социалистической крестьянской организации.
Он улыбнулся, гордясь воспоминаниями.
– В своей деревне я был вожаком.
Она наклонилась и ласково погладила дедушку по голове. Он выглядел таким хрупким. Трудно себе представить, что этот больной старик был когда-то крутым парнем и что седые волосы, прилипшие к потному лбу, были в свое время черными кудрями, обрамляющими сильное лицо крестьянина, такое, как на фотографии на комоде.
– Я знаю все о твоем соперничестве со старым Моруцци, дедушка. Мама рассказала. Потому и отдала мне куклу.
Он нетерпеливо махнул рукой, неожиданно проявив свой прежний раздражительный характер.
– Не обращайся со мной, как с идиотом, внучка! Я еще не выжил из ума. Разумеется, ты знаешь историю про куклу, я не собираюсь повторять тебе все эти старые байки…
– Извини, – поспешила сказать Марионетта, чтобы успокоить его.
Дед приподнялся в постели, опершись на локоть, и тяжело, с присвистом, дышал, глядя на нее. Он немного успокоился.
– Вепе [32]32
Хорошо (итал).
[Закрыть]. Начну сначала. Это было в тысяча восемьсот девяносто четвертом году… – пробормотал Франко. – Я руководил fasci,местной группой крестьян. Организовал забастовку против землевладельцев. Мы требовали, чтобы latifundiaбыла поделена между крестьянами… – Неожиданно он внимательно посмотрел на внучку. – Ты понимаешь, что такое latifundia?
– Думаю, что да. Большое земельное угодье, правильно? Вроде… ранчо в Америке.
Он мрачно взглянул на нее.
– Больше напоминает прерию. Огромные участки пахотной земли, полностью принадлежащие негодяям, в том числе и Моруцци.
– И забастовка удалась?
Старик грустно расрмеялся.
– Конечно, нет. Но нам разрешили провести демонстрацию и высказаться. Потом состоялись выборы. Криспо стал премьер-министром. Все изменилось. Правительство распустило fasci,приказало арестовать организаторов и объявило на Сицилии чрезвычайное положение. – Его лицо потемнело при этих воспоминаниях, глаза слепо смотрели в сгущающийся сумрак комнаты. Садилось солнце, и тени на вытертом ковре удлинились.
Марионетта так заинтересовалась, что на время забыла ссору с братом.
– И тебя арестовали, дедушка?
Он закрыл глаза.
– Я спрятался. Я слышал, что тысячу крестьян отправили без суда на ближайшие острова. Другим была оказана сомнительная честь предстать перед военным трибуналом и получить суровый приговор. Я знал, что в любом случае шансов у меня нет. Если меня поймают, то посадят и никогда не выпустят…
– И где ты прятался? – Девушка выпрямилась на стуле и внимательно слушала, стараясь не упустить ни слова.
Старик пожал плечами.
– Где придется. В основном в горах. В пещерах.
– И как же ты жил?
– Джульетта носила мне еду. И деревенские ребятишки. Люди были полны отваги. – Его лицо смягчилось, потом снова помрачнело. – Местным трибуналом командовал Моруцци. Он всем выносил ужасные приговоры, многих высылал из деревни, разрушал семьи, лишал детей отцов… – Старик так расстроился, что замолчал, закусив губу. Затем посмотрел на свою внучку, освещенную светом лампы: как же она похожа на его любимую жену… – Джульетта пошла к Моруцци, – наконец произнес Франко. – Он все еще сох по ней, хотя она уже вышла за меня замуж.
– Она пошла просить за тебя?
Дед кивнул.
– Не знаю уж, что она сказала, но это сработало. Моруцци согласился не заметить, как мы покинем деревню и уедем в Неаполь. Он даже дал ей денег, чтобы мы могли заплатить за дорогу.
Марионетта удивленно смотрела на деда. Она вспомнила холодное лицо старика в дорогом пальто, которого встретила в Сохо несколько лет назад. Альфонсо Моруцци. Значит, у него все же естьсердце!
– Я понимаю, – продолжил дед, – это звучит дико, верно? После всего соперничества, после того, как он потерял Джульетту. Но это правда. Вероятно, он спас мне жизнь.
В голове у Марионетты все перепуталось.
– Но ведь я видела его, дедушка! Он показался мне жестоким, мстительным…
Дед покачал головой.
– Ты хочешь, чтобы все было просто, ragazza. [33]33
Девушка ( итал.).
[Закрыть]А все далеко не так. Люди куда сложнее, чем ты думаешь. – Он снова сжал ее руку, подойдя к концу своей истории. На Сицилии услуги так просто не оказываются. «Ты у меня в долгу, – сказал мне тогда Моруцци, – и когда-нибудь я этот долг с тебя потребую». – Старик вздохнул, вспоминая, и снова устало откинулся на подушки. – Это было у фонтана, около церкви, в полночь. Меня ждала Джульетта. Мы с Альфонсо Моруцци тогда пожали друг другу руки при лунном свете. – Он взглянул на внучку. – Я пообещал ему рассчитаться с долгом, прежде чем умру.
Наступила тишина. Потом Марионетта проговорила:
– И ты рассчитался, дедушка. Ты и папа позволили Моруцци завладеть кафе и клубом.
Он покачал головой, раздраженный ее тупостью.
– Нет, нет, ты ничего не понимаешь. Я говорю о долге чести, не о каких-то там договоренностях насчет кафе. О долге чести, Марионетта. Этот человек подарил мне жизнь. – Он беспокойно задвигался, совершенно обессилев к концу рассказа. – В ту ночь мы с Джульеттой покинули деревню. Кто-то перевез нас на рыбачьей лодке на материк, оттуда мы пешком пришли в Неаполь. Только родственники, к которым мы шли, исчезли. – Он заметил выражение ужаса на лице внучки и слабо махнул рукой. – Да нет, ничего страшного, просто они покинули страну, как многие другие итальянцы. Люди голодали, работы не было, вот они и уехали в поисках лучшей доли. Так что у нас с Джульеттой не оставалось выбора. Нам нужно было последовать их примеру, ведь в деревню мы не могли вернуться. На следующий день снова пустились в путь. – Франко посмотрел на внучку, уродливый шрам на лице которой в темноте не был виден. Как все-таки она была похожа в этот момент на его возлюбленную Джульетту! – Шли мы, шли, пока не пришли в Англию, – пробормотал он, постепенно теряя нить рассказа. Старик чувствовал, как жизнь покидает его. Джульетта давно ждет. Но он еще не закончил… – Вот видишь, – завершил он, собирая последние силы, – я все еще в долгу у старого Моруцци.
Марионетта не понимала.
– Но, дедушка, как ты можешь с ним расплатиться? Что ты можешь ему дать?
Он посмотрел на нее мутными глазами.
– Позови брата, – велел он. – Позови Тони. И отца.
Она поняла по его виду, что возражать бесполезно. Послушно поднялась, прошла к двери и открыла ее. Удивилась, заметив, что отец и брат застыли в тех же позах, в каких она их оставила. Томмазо стоял у окна и смотрел на улицу с тоскливым выражением лица. Антонио сидел за столом. Как будто время остановилось, пока она была в спальне дедушки, слушая его рассказ о прошлом.
– Дедушка хочет вас обоих видеть, – произнесла она.
Мужчины молча последовали за ней в спальню. Остановились у кровати, чувствуя себя скованно в присутствии умирающего.
– Может быть, пригласить отца Джозефа?.. – спросил Тони.
Франко Перетти нетерпеливо отмахнулся.
– На это еще будет время, – сказал он и снова закашлялся. – Через минуту позовете. Томмазо, подойди сюда, – поманил он сына костлявым пальцем. – Иди сюда, чтобы я тебя видел.
Томмазо подошел поближе, еле сдерживая слезы. Его отец умирал.
– Еще ближе…
Томмазо наклонился над кроватью, положив одну руку на плечо Марионетты. Она замерла, все еще злясь на него, на Тони, на обоих. Трусы!
Старик немного приподнялся.
– Ты должен вернуть долг, Томмазо, – пробормотал он. – Ты должен принять его на себя. Это мое последнее желание…
Томмазо вздохнул.
– Я знаю, папа, – проговорил он прерывающимся голосом. – Я знаю.
– И ты послушаешься меня?
– Конечно, папа. Хоть я и не родился на Сицилии, но во мне твоя кровь. Я знаю, что значит долг чести.
– Значит, ты будешь платить долг, пока Альфонсо Моруцци не освободит тебя от него. – Эти слова больше напоминали приказ, чем просьбу.
– Да, отец. – Выражение лица Томмазо, несмотря на слезы, было торжественным. Он схватил руку старика, обещая сдержать слово.
Марионетта, неожиданно охваченная ужасным предчувствием, наклонилась к деду. Все казалось ей лишенным смысла. Или она слишком устала, чтобы понять? День был тяжелым, страшным: Сильвия умерла, Лино безвинно обвинили, ее брат оказался продажным, отец – слабым, а дед медленно умирает в темной комнате…
– Что это? – спросила она. – О какой плате речь?
Никто ей не ответил. Она сообразила, что оба, и дед и отец, смотрят на Тони, неподвижно стоящего в изголовье кровати. Девушка могла различить только очертания его фигуры, высоко поднятую голову и блеск в глазах.
– Я – эта плата, Нетта, – произнес брат. – Я принадлежу Моруцци.
