Текст книги "Разводные процедуры (СИ)"

Автор книги: Лика Ланц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Я слышала гул детских голосов, и сердце постепенно приходило в нормальный ритм, но успокоиться до конца я не могла.

Чтобы занять себя хоть чем-то до возвращения Андрея, я отправилась на кухню. Нужно приготовить ужин. Всё равно пока заняться нечем. Радостный Лайтик танцевал у моих ног, хрустел кормом и преданно заглядывал в глаза.

– Позже, – строго сказала я ему, – не один ты ждёшь.

И я вдруг поняла: да, жду. Хочу снова встретиться с этим гранитным мужчиной, что рассеивал вокруг себя уверенную ауру спокойствия и надёжности. Немногословный, в чём-то бука. Я всё ещё не могла забыть наши дебаты и его высказывания по поводу шума и прочих неприятностей, которые мы якобы доставляли.

Нет, Марк не изменился. Всё такой же сухой, слова лишнего не выдавишь. Но когда он улыбался, всё уходило на задний план.

От моей готовки по всей квартиры разлетались такие запахи, что желудок невольно протестовал: хотелось есть зверски, но я решила дождаться сына. И когда в дверь позвонили, я открыла замок, даже не раздумывая. Зря.

На пороге стоял Олег. Нет, не стоял, потому что тут же протиснулся в коридор, и я ему помехой не стала.

– Что ты себе позволяешь? – возмутилась я, глядя, что он, как генерал, обходит «владения», заглядывая в каждую комнату. Великий инспектор прибыл – не иначе.

Потом он очутился на кухне и разум его помутился. Если там было чему мутиться-то… Гремел крышками и кастрюлями, а потом хватал всё, что плохо лежало, и запихивал в рот. Выглядел он, как оголодавший дикарь.

Я оторопела. Может, поэтому сразу не очухалась. Но пары минут хватило, чтобы прийти в себя.

– Олег! – прикрикнула я на почти бывшего мужа. – В чём дело?

– Вот так ты фстречаешь муфа? – прошамкал он с набитым ртом.

– Послушай, муф, – разозлилась я, – не кажется ли тебе, что ты ведёшь себя странно и непоследовательно. К тому же, ты уже почти не муж.

– Ну, мы ещё не развелись – раз, я пришёл домой, в собственную квартиру – два. Слушай, вкусно-то как, – продолжил он хватать еду. Выглядело это так, будто его год не кормили: закатывал глаза и с умилением облизывал пальцы.

– Что значит ты пришёл домой? – он меня бесил неимоверно. – И прекращай уже жрать, в конце концов!

– Тебе что, жалко? – обиделся Олежка. – Кусок хлеба для мужа пожалела?

Хотелось гаденько заметить, что всё нынче дорого, а именно эту еду он уже и не покупал даже – всё на мои деньги. И как бы после его исхода к Артуру Петровичу я уже кормить его не обязана. Как и всё остальное.

– А что касается домой… так это и моя квартира! – торжественно заявил он. – Я её покупал, между прочим!

– Мы же договорились? Все имущественные претензии в суде?

– А я передумал! – улыбнулся он на все тридцать два или сколько там у него осталось, и я чуть ли не села на пол от неожиданности.

– А как же твоя беременная Лиза? – тихо спросила я, пытаясь балансировать. Жутко не хватало хоть какой-нибудь поддержки, и я уже кляла себя на чём свет стоит за то, что так неосторожно пустила его в дом. Не могла перед этим в глазок посмотреть.

Лицо у Олега вмиг стало злым.

– Ну что ты начинаешь? Ведь хорошо общались! И не беременная Лиза ни разу. А я оступился. Каюсь. Прошу прощения. Мы ведь семья. А в семье принято прощать и находить компромиссы.

Нет. Я всё же не выдержала – рухнула на стул, потому что ноги отказывались меня держать.

Что значит – каюсь? Что значит – семья?!..

Глава 33

Марк

Дети не хотели уходить. И не только его – все. Ещё немножко, ну, ещё чуть-чуть, – умоляли их глаза. Но всё хорошее рано или поздно подходит к концу. Была и хорошая новость: занятия проводились три раза в неделю, и Марк понял, что был беспросветным болваном, когда запрещал дочери заниматься рисованием. Поэтому он твёрдо решил: оплатит занятия да хоть на год вперёд.

Пусть ходит, пусть занимается, а Марк, в свою очередь, будет её забирать из студии. Он слишком хорошо помнил про подворотню.

Как бы там ни было, он мог понять, почему она поздно возвращалась: они тоже задержались почти на час. И то, что Мастер (а именно вот так, по-булгаковски, Марк обозвал преподавателя) не поглядывал на часы, не стучал пальцем по циферблату и не выгонял детей, неимоверно ему понравилось.

Человек на своём месте. Любит своё дело и тех, кто приходит к нему учиться. А ведь Марк приметил и несколько взрослых, что тоже рисовали с не меньшим вдохновением, нежели ребятня.

Домой возвращались в приподнятом настроении. Андрей и Катя бурно обсуждали занятие, Марк молчал, но в душе царил полный гармоничный штиль и предвкушение: ещё немного – и он встретится с Милой.

– Отведу тебя домой, – сказал он Андрею.

– Я сам! – набычился пацан. – Что я, один этаж сам не пройду?

– Ну, лучше из рук в руки, – дипломатично заметил Марк, понимая, что это не гиперответственность, а желание посмотреть глаза в глаза женщине, что занимала все его мысли.

– А-а-а! Явились? – открыл им дверь сосед, и на миг Марку показалось, что его предали. Словно ударили под дых коварно. – Ты – домой, – дёрнул Суворов сына за руку, – а ты пошёл вон! Я на тебя заяву написал. И свидетели у меня имеются, что ты руки распускаешь и лезешь в мою семью!

– Отпусти! – запыхтел Андрей и начал вырываться.

– Олег! – ринулась на мужа Мила, и тот замахнулся.

Этого уже Марк стерпеть не смог.

– Ещё раз руку на Милу поднимешь, – сжал он в тиски запястье сопернику, – и я тебе её сломаю!

Он уже был близок к тому, чтобы сразу, не медля, выполнить свою угрозу.

В этот же момент из соседней двери выскочила баба Клава – блюстительница порядка и собирательница жареных новостей.

– Ах, ты паразит! – налетела она на Марка коршуном. – Ах, ты бандит! Ты что себе позволяешь, а? Вламываешься в дом к семье? Да кто ты такой? Я сейчас полицию вызову, заберут тебя в кутузку и быстро мозги вправят!

– Вы-то хоть не лезьте! – зло оборвала её Мила. – Пошёл вон! – рявкнула она на мужа, и тот попятился.

– Да тебя в психиатричку нужно сдать! – попятилась и баба Клава. – Совсем с ума сошла.

– Послушайте, это вообще вас не касается, – оттеснил соседку Марк, – идите лучше телевизор смотрите. Там и детектив, и любовная драма, и никто не зацепит ненароком, – намекнул он на рукоприкладство.

Баба Клава посыл поняла. Может, у Марка лицо говорящее было, потому что он чувствовал, как душит его ярость. Соседка резво отскочила к своей квартире, укрылась за дверьми и, высунув оттуда нос, продолжала о чём-то сетовать да вещать противно-квакающим голосом.

Марк уже её не слушал – поспешил Миле на помощь, но она уже и без того справилась – выскочила из квартиры с сыном и собакой. Муж её остался где-то там, в квартире и, судя по всему, вытурить его можно было только если поливать целенаправленной струёй из брандспойта. И то не факт.

– Пойдёмте, – забрал он из рук Милы верхнюю одежду и обувь. Лайтик рвался вперёд, повизгивая от нетерпения.

Она изо всех сил старалась держаться, но Марк видел, как подрагивают её пальцы.

– Побудь с Катей, – сказала она сыну, как только они вошли в квартиру. Тут же, в коридоре, Мила начала одеваться: Лайтик горестно вздыхал и смотрел на людей с неподдельной тоской во взгляде. – Нам с Марком надо поговорить.

Андрей спорить не стал, хоть и смотрел тяжело и хмуро. Хорошо, что Катя ни о чём не спрашивала. Затормошила парня и потащила в свою комнату. Она знает, кто ей всё расскажет. Но Марк очень сильно сомневался, что дочери удастся вытрясти из мальчишки подробности.

На улицу вышли вчетвером: Марк, Мила, пёс и кот.

– Ты поэтому забрал Андрея, да? Олег давно здесь ошивался? – спросила она, как только они остались наедине.

Марк помедлил. Ему не хотелось рассказывать о том, что случилось у подъезда. Не любил он вот этого: смаковать, хохмить…

– Мне надо знать, Марк, – вцепилась в него Мила. – Пожалуйста!

И тогда он очень скупо пересказал события. Сглаживал, как мог.

– Баба Клава совсем берега потеряла, – сверкнула глазами она. – Теперь я понимаю: Олег, значит, сам упал, но, видимо, решил всё на тебя спихнуть. Не без участия всезнающей соседки. Она такая: только что – и пасквили пишет везде. Я очень тебе благодарна, но лучше держись от нас подальше, ладно? Не зря ты злился. Он нас сплошные неприятности.

– Мила, – встряхнул её Марк. Взял за плечи, сжал и заставил замолчать. – Глупости не говори, ладно? Я не боюсь ни бабу Клаву, ни твоего мужа. И позволь мне самому решать, что делать. Я не хочу этого так оставлять. И домой тебе с Андреем не обязательно возвращаться.

Мила горько усмехнулась.

– Подарить ему всё? Только потому что он наигрался со своим Артуром Петровичем и решил вернуться? Он думает, что я это глотну и прощу. Что будет всё, как прежде? Уже не будет. Никогда. А я не из тех, что прогибаются. Может, это и не правильно. Многие советуют любыми средствами семью сохранять, отца – сыну. А я не хочу. И не буду. Это как себя предать. Стать слишком слабой и беспомощной. Поэтому – нет. Мы с Андреем обязательно вернёмся. А завтра муж отправится на работу – и что-нибудь придумаем. Замки поменяю. Безвыходных ситуаций не бывает.

– А кто убережёт тебя от него? – глухо спросил Марк. – Он же сегодня замахнулся на тебя. Я не хочу, чтобы это повторилось. Не прощу себе.

Он всё же не выдержал – прижал Милу к себе. Чувствовал, как напряжено её тело. Слишком туго натянутая струна. Ещё немного – и порвётся. А он боялся, страшился этого! И этот страх взрывал вены, туманил мозг, заставлял инстинктивно искать выход, который бы устроил именно его, Марка. Он не хотел, чтобы Мила страдала. Не хотел, чтобы она жила в одной квартире с этим клиническим идиотом. А поэтому он готовил миллион доводов, чтобы переупрямить женщину, что в этот самый миг звенела в его объятиях тревожно и на пределе сил.

Глава 34

Мила

Мир словно превратился в удавку, что слишком хорошо затягивалась на моей шее. Я искала работу, потому что Владик и не собирался отказываться от охоты за мной.

Муж явился домой. Видимо там, на вольных хлебах что-то пошло не так, как он себе представлял. Сломался на первом же этапе. У его Лизы, полагаю, оказалось больше отрицательных аргументов, чем положительных.

Судя по тому, как Олег накинулся на еду, кормили его в новой ячейке общества плохо. Жалости я не испытывала. Больше отвращения.

Вот же: тринадцать лет прожили бок-о-бок, всё меня устраивало, со всем я мирилась, на многое глаза закрывала. И казалось, что всё хорошо. Но появилась трещина – и пошёл разлом. Вылезло то, чего я не замечала или на что благоразумно закрывала глаза.

То, как бережно обнимал меня Марк, растрогало до слёз. И его желание помочь – тоже. Но имела ли я право вмешивать его в мою личную мыльную оперу? У него всё же дочь. И он, наверное, не слишком хорошо понимает, как могут досаждать органы, куда – я была в этом уверена – обратились и муж, и соседка.

– Пожалуйста, – попросила я его ещё раз, – тебе не нужно во всё это вникать. Все эти дрязги пройдут, тебе только надо не оправдывать их ожиданий.

– Мила, я не хочу даже слышать об этом. Ты сейчас пытаешься защитить меня, сама нуждаясь в помощи. Это неправильно. Или ты до сих пор считаешь, что мы чужие?

Я бы уже так не сказала, но считать нас близкими тоже оснований не имела. Я понимала, что вызываю в Марке интерес. Но он осторожничал, я как бы не спешила сближаться. Будь моя воля, я бы подольше задержалась в этой фазе, когда каждый жест, взгляд, прикосновение что-то значат, но ещё не оформились.

Я не хотела спешить, а он это чувствовал. Мне пока что не нужны отношение. А вот дружба и понимание – вполне. Я ещё не пережила крах своей семьи, а поэтому скоропалительное падение в другого мужчину мне претило.

– Мы не чужие, Марк, – зачем-то погладила я лацканы его пальто. – Может, поэтому я хочу тебя уберечь от ненужной грязи. Всё наладится. Я как-нибудь сама, ладно? Своими силами. Они у меня есть, поверь.

Плотно сжатые губы, упрямый подбородок сказали о многом. Марк не станет отсиживаться в стороне, что бы я сейчас ни сказала. Но у меня созревал собственный план по изгнанию демона из своей квартиры.

В конце концов, Олежек сделал выбор. Сам ушёл. А то, что пролетел, как фанера над Парижем, так кто ему виноват? Пусть сам с этим разбирается и сам как-то живёт. Без нас.

– Ты и так много для меня сделал, – прошептала я, – сына забрал, поговорил, успокоил. А я с мыслями собралась. Для меня это очень много значит – получить передышку. В конце концов, у меня есть тяжёлая артиллерия, которая всегда поможет и с шашкой наголо примчится. Олег просто ещё не понял, что так, как раньше, больше не будет. Спасибо тебе за всё.

– Ты будто прощаешься, Мила! – взорвался Марк. – Я не собираюсь отсиживаться в кустах! Ты слишком много для меня значишь, чтобы я просто взял и отошёл в сторону! Но даже если б и не так, я б всё равно не отступился. Это низко и подло – равнодушно проходить мимо тех, с кем ты знаком и кто попал в беду.

– Это не беда, Марк, – слабо улыбнулась я ему. – Это просто житейские обстоятельства. Не очень красивые, что поделать. Всё утрясётся. Пойдём домой? Граф и Лайтик замёрзли.

Он не стал возражать, но по тому, как вышагивал, как хмурил брови, я поняла, что этот мужчина не отступится. И какая-то волна нежности поднималась в груди. Я её подавляла, но она всё равно выходила из берегов и накрывала меня с головой.

Уже в собственной квартире Марк снова попытался уговорить нас с Андреем остаться, но сын меня поддержал.

– Мы домой, – мотнул он головой и упрямо сжал губы. – Если сейчас сдадимся, то всё. Можем и без ничего остаться. А дальше будет видно.

– Ну, хорошо, – сдался Марк, – но если что – в любое время суток. Приходите, звоните. Мила, дай мне слово.

– Я даю слово, – кивнула ему и попыталась улыбнуться. Губы разъезжаться в стороны не очень хотели.

Боялась ли я? Да. Потому что мужчина, что засел в моей квартире, уже не был знакомым и понятным. Скорее, мутным и противным, способным на нечто бесчестное.

– Пойдём, я покормлю тебя, – сказала я сыну, как только мы пришли домой.

Ночь. Ребёнок полдня голодный. Все эти разборки с Олегом так некстати… А потом я подумала: они хоть когда будут не ко времени. Нет такого дня, такого времени суток, когда я была бы готова к схватке, к выяснениям отношений, которых уже нет и быть не может. Все эти ссоры опустошают. И с каждым разом отпадает ещё один пласт хороших воспоминаний, когда мы были семьёй.

Я ведь считала, что у нас хорошая семья. На поверку вышло – золотой божок на глиняных ножках.

На кухне – самый настоящий срач. Другого слова не подберёшь. Грязные тарелки, крошки от хлеба… Хорошо хоть не всё съел почти бывший муж.

Сын хмуро смотрел, как я убираю со стола и сгружаю в раковину грязную посуду.

– Он что теперь, нахлебник? – поинтересовался он.

– Я с этим разберусь, – пообещала я, – ешь давай и спать. Завтра новый день. Что-нибудь придумаю.

– Тут только одно поможет: кухню на замок и холодильник. И то не факт. Он ведь как левый пассажир сейчас себя ведёт.

Андрей уже почти доел, когда его осенило:

– А давай мы будем у дяди Марка питаться? Ну, купим продукты, дядя Марк тоже. А то Катя жаловалась, что дядя Марк плохо готовит и она тоже. Ещё не научилась. Да её и учить некому было. Я, между прочим, ел. Катя мне бутерброды делала!

Понятно, что бутербродами Андрюху не накормить. Но так его эта мысль захватила, что у него даже лицо просветлело.

– Я подумаю, – не стала его огорчать.

Как-то это «мероприятие» виделось мне не слишком перспективным. Марка никто об этом не спрашивал, а я как-то даже представить не могла, что предлагаю это. Всё равно что навязываться. Он, конечно же, отказать не сможет. Устраивать из дома столовую для страждущих – так себе удовольствие.

Сын отправился к себе, я – на диван в большую комнату. Но не успела я устроиться, как ко мне пожаловал Олег.

– Давай поговорим, – стоял он в проёме и пытался улыбнуться. – Мы ж не чужие люди, Милан. У нас сын растёт. Ну, виноват, болван, исправлюсь. Ну, что ты такая, как неродная?

Он сделал шаг вперёд.

– Не подходи, – выставила я вперёд руки, понимая, что почти беспомощна и не смогу ничего противопоставить мужчине, который сильнее меня.

– Да не бойся ты, – крутнул головой недовольно Олег, – не трону я тебя. Я всего лишь поговорить хотел. Все ошибаются. Оступился и я. Раньше ведь ты прощала мне всякие обиды, недоразумения…

– Ты считаешь измену недоразумением? Это предательство, а не какая-то бытовая размолвка. Я не хочу с этим мириться. И зря ты вернулся.

– Ну, зря не зря, а это и мой дом тоже. И уходить отсюда я никуда не собираюсь. И вообще я взял отпуск, – заявил он торжественно. – Взял, так сказать, паузу. И, возможно, ты подумаешь хорошенько – и всё у нас наладится в конце концов.

С этими словами он ушёл, а я без сил сидела на диване. На плечи будто стена каменная рухнула.

Вымотает все нервы. Будет изо дня в день доставать. И я пока что не знала, что делать.

Глава 35

Проснулась рано – до будильника. Приготовила завтрак на двоих – быстро и по минимуму. Сына подняла в школу, сама пошла Лайтика выгулять. В последнее время полюбила это я занятие. Может, потому что на прогулках мы с Марком встречались. Но признаваться в этом даже самой себе не хотелось.

Марк уже ждал меня.

– Как дела? – спросил он, напряжённо вглядываясь мне в лицо.

– Сносно, – вздохнула, пытаясь, чтобы не слишком тяжело прозвучал мой сокрушённый вздох. – У меня есть несколько идей, но пока что они толком не оформились в уверенность. Мне нужно подумать ещё, как правильно поступить.

– Я могу чем-то помочь? – Марк не отрывал от меня взгляд.

Решившись, я кивнула:

– Мне нужен юрист. Хороший, въедливый, дотошный. Мне кажется, если мы решим имущественные проблемы, всё постепенно рассосётся. Как бы там ни было, Олег хоть так, хоть эдак претендует на часть причитающихся ему квадратных метров и прочего барахла.

– Будет юрист. Я позвоню.

От Марка исходила спокойная уверенность. Вопросов он больше не задавал, но взял меня за руку. Лёгкое пожатие пальцев – и мне уже не так плохо, как могло бы быть.

Я понимала: всё висит на волоске. В жизни я сталкивалась с трудностями, но никогда, наверное, они не требовали столько душевных сил, как сейчас. Но у меня было за что бороться, а поэтому рано опускать крылья и сдаваться.

В новый день я вступала с надеждой, что всё образуется, решится, пусть постепенно. Эти силы влило в меня простое пожатие крепкой мужской руки, и я позволила себе поверить в лучшее.

Реальность же оказалась намного суровее и прозаичнее.

Именно этот день Владислав Владимирович выбрал, чтобы начать полномасштабные действия по моему завоеванию.

Когда он приглашал меня к себе с отчётом, я ещё не подозревала, во что это выльется.

Во-первых, он придирался. К каждому слову, к каждой букве. Явно недовольства не выказывал, но всем видом дал понять, что он суровый босс, а я где-то накосячила. Где конкретно – я понять не могла. Но всё это очень смахивало на всемирно известную фразу из басни Крылова: «Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать…». А я не могла допустить, чтобы меня, как того ягнёнка, поволокли «в лес».

Во-вторых, подобной «экзекуции» я подверглась впервые. Возможно, до этого Владик был со мной мягок и не показывал себя во всей красе. Теперь я на собственной шкуре поняла, почему из его кабинета иногда выползают и нередко увольняются.

Нет, он не орал, не истерил, не приписывал несуществующие грехи. Ковырялся в том, что я ему предоставила. Но, видимо, при желании, можно любого разделать «под орех». И вот все свои скрытые от меня доселе таланты Владик продемонстрировал во всю ширь своей креативной души.

Я не сопротивлялась. В самом начале, наверное, в душе моей поднялась буря возмущения, но постепенно до меня дошло: босс тупо изводит, показывает, кто в доме хозяин. И я не провинилась, нет. Не сделала хуже свою работу. Ему нужно было отыграться за то, что я ему посмела отказать и не прочувствовала, как он был добр и терпелив ко мне. Но нынче те времена прошли, а поэтому возмущаться и плакать не стоит.

Я внимательно слушала, отвечала на вопросы, но не позволила себя зацепить и выйти из берегов. Разнос затянулся почти на два часа. После чего я вышла, выдохнула и написала заявление на расчёт.

Сразу относить не стала. Дала себе сутки на раздумье. К тому же, под горячую руку лучше сегодня начальству не попадаться. Мне и так хватило.

Я собиралась увольняться не потому, что меня против шерсти погладили. Будь это справедливо, я б это признала и не роптала. Но все придирки были нарочитыми, выеденного яйца не стоили, разве что одна незначительная оплошность Владиком была подмечена удачно. Он её больше всего муссировал.

Паршиво, что я так и не нашла работу. Не время сейчас уходить, конечно. Но когда такие решения были бы не болезненными? Мне нравилась моя работа и зарплата. Не нравились лишь претензии и ожидания босса.

С работы я уходила уставшая, опустошённая, выжатая досуха, с тяжёлыми мыслями в голове.

– Милана Сергеевна! – окликнул меня Владик уже почти на выходе. Поворачивалась я нехотя, скрипела, как несмазанная телега внутри, но внешне постаралась не выказать собственное нежелание с ним общаться. – Надеюсь, вы не обиделись?

К чему это всё? Неужели он думал, что, устроив мне разнос, я буду прыгать от радости, потому что он сейчас благосклонно улыбался?

– Нет, конечно, – ровно и без эмоций ответила я ему. И в этот момент у меня зазвонил телефон.

– Мила, я жду тебя, – вот кому я обрадовалась, так это Марку. Я вдруг поняла, что улыбаюсь.

– Скоро буду, – нажала на «отбой» и обернулась к боссу. – Простите, Владислав Владимирович, меня ждут.

Я ушла не оборачиваясь. Взгляд босса жёг спину, но я предпочла об этом не думать. Мне и без него хватает проблем и печалей.

Оказалось, проблемы появились не только у меня.

Марк ждал на парковке.

Он взял мои руки в ладони. У меня холодные, у него горячие. И улыбка на губах мягкая. Сам весь жёсткий, а улыбка еле заметная, но есть. И в глазах тоже что-то нежное, внимательное.

– Я знаю: ты на машине, но, может, в моей? А завтра я отвезу тебя на работу. Нам к юристу нужно, я договорился.

И от его заботы – тёплая щекотка в груди, что поднимается выше и доходит до глаз, где уже щипаются слёзы. Он помнил, не забыл. Это омывает меня, растворяя горечь сегодняшнего тяжёлого дня.

– Да, конечно, – киваю ему и сажусь в предупредительно распахнутую дверцу.

Мы уже выезжаем, когда я мельком замечаю перекошенное лицо Владика, что провожает нас ненавидящим взглядом.

Я вздыхаю, понимая, что завтра придётся всё же класть заявление об уходе на стол. Другого выхода не вижу.

Возможно, я бы могла удержаться, но терпеть ещё и на работе всяческие придирки и унижения – это чересчур.

Владика замечаю не только я. Марк тоже очень внимательный.

– Кто это? – спрашивает, а у самого на щеке дёргается мускул.

– Мой начальник, – тяжело вздыхаю я.

– Он к тебе пристаёт? – сурово сдвигаются брови.

– Напрямую – нет, но… Я бы не хотела об этом говорить, Марк.

Он чуть кивает согласно и больше не задаёт вопросов. Лицо его каменеет, становится очень жёстким. И уже мне становится интересно, о чём он думает и что решает в этот момент. Но говорит Марк, спустя долгую, томительную паузу совершенно о другом.

– Меня вызывали сегодня в полицию. Твой бывший муж и Клавдия Ильинична подали заявление. Ну, и ещё по всем инстанциям разнесли всякие доносы.

Я судорожно втягиваю в себя воздух. Не удивительно.

– Я говорю это только потому, чтобы ты знала. Это не упрёк, не обвинение, простая констатация фактов. Там и мой моральный облик прополоскали, и по дочери прошлись. Так что нас с Катей ждут проверки из соответствующих органов. Вполне допускаю, что и по тебе могут пройтись тем же катком.

– Не совсем понимаю, – пролепетала, ощущая какую-то ноющую пустоту, что очень быстро заполнялась страхом.

Марк кинул на меня взгляд, который ну никак не успокаивал.

– Вполне возможно, твой бывший муж будет манипулировать тебя сыном. Попытается его отобрать.

И вот тогда у меня не то, что похолодело, а всё оборвалось внутри. Я не сомневалась, что мой мальчик выберет меня. Но все остальные факторы… Я сейчас на грани, чтобы остаться без работы. И кто знает, во что это всё в дальнейшем выльется.

Глава 36

Марк

У Милы очень выразительное лицо. А может, Марк слишком наблюдательный – не пропустил ни единой эмоции. Она настолько удручена, что он не мог позволить и дальше ей себя мучить всякими разными невесёлыми мыслями.

– Мила, – взял он её руки в свои, как только остановил машину, – ты мне веришь?

Всего один вопрос, но столько ожиданий связано с ответом.

Марк умел заботиться, решать проблемы. Он делал раньше очень многое, не ожидая ничего взамен. А потом в предразводных перебранках выяснилось, что он ничего не стоит, никчемный, не умеющий и не знающий, абсолютно ни на что не годный.

На самом деле, Марк знал себе цену. Но, как бы там ни было, если человеку говорить, что он свинья, рано или поздно захрюкает. А поэтому… жил в нём червячок сомнения и неуверенности. Ему очень важно было услышать, что ему верят. А если так, он горы свернёт, невозможное сделает для человека, который верит в него и способен не рукой махнуть, мол, сколько ни старайся, всё равно всё сделаешь через жопу, а хоть иногда посмотреть восхищёнными глазами.

И в то же время он понимал: Мила уже верила мужчине, который её предал. Мужу, с которым она прожила больше десятка лет. И всё же отчаянно хотелось, чтобы она ответила…

– Да.

Марк даже зажмурился на миг, страшась, что слух его подвёл, и он выдал желаемое за действительное.

– Да, я верю тебе, – музыка, не иначе, эти слова!

– Тогда просто доверься, и всё будет хорошо, – сжал Марк Милины руки. – Я для тебя земной шар переверну, – пообещал он тихо. Прозвучало, как клятва, но он сейчас, словно средневековый рыцарь, не разбрасывался словами, а говорил лишь то, в чём собирался следовать до конца. – Пойдём, нас ждёт юрист, очень хороший суровый мужик, отлично знающий своё дело.

Марк больше не переживал. У него была цель, он шёл к ней и не собирался сворачивать. Да и кто бы смог, если впереди манило его пальцем счастье?

Евгений Петрович Кутиков внешними данными не блистал, но это никак не отражалось на его самомнении, уверенности и зорком взгляде на вещи, которые другому бы человеку ничего не сказали.

Всегда с иголочки одет в дорогие костюмы, что с лихвой компенсировали простоватое лицо и слишком большой нос.

Марку нравилось, как мастерски Евгений Петрович вёл беседу, как задавал вопросы и внимательно слушал ответы, чуть наклонив голову набок. Как крутил в руках то ручку, то дужки очков, как аккуратно выпытывал не очень приятные подробности.

Сам он больше наблюдал, нежели слушал. Невероятно волновала женщина, что сидела напротив юриста. Марк видел, как шевелились её губы, как падал непокорный тёмный локон ей на лицо, а она пыталась убрать его за ухо, но он всё равно вырывался.

Марку хотелось запустить пальцы в эти густые волосы и снова попробовать на вкус Милины губы. Да что там – хотелось её всю, и он позволял мыслям бродить в запретной зоне. В конце концов, никто не запрещал ему мечтать о большем. Особенно после её «да», что давало зеленый свет и обещало так много. Пусть не сразу. Он готов подождать.

Мила

Поход к юристу немного меня успокоил. Главное, чтобы сын со мной остался да крыша над головой. Работа, конечно, тоже нужна. Вот такая я… всё моё – ничего не отдам. Гордо с котомкой на выход – это не про меня.

Умом я, конечно, понимала, что Олег тоже имеет право на законные квадратные метры, но, растворись он сейчас в пространстве в неизвестном направлении, я, наверное, выдохнула бы с облегчением.

Я не хотела мириться с присутствием в моём жизненном пространстве чужого человека. Тем более, что этот человек претендовал на моё внимание и не собирался придерживаться правил общежития.

– Марк, – всполошилась я, когда уже от юриста мы вышли, – а как же твоё дело? Ну, с полицией, заявлением… Мои проблемы по косточкам разобрали, а ты ни слова о себе не сказал, в то время как тоже нуждаешься в защите.

Мужчина успокаивающе сжал мою руку.

– Всё хорошо. У меня было время днём решить некоторые вопросы. Полностью избавиться от неприятностей не получится, раз поступил сигнал, но всё обойдётся малой кровью. Некоторые, к примеру, забывают о таком важном и нужном инструменте, как камеры слежения, которые – ты, наверное, не знаешь – установлены в каждом подъезде нашего дома. Я сам занимался этим, когда купил квартиру. Безопасность не равно паранойя. Как бы там ни было, но заявление в полицию по поводу того, что я ударил твоего бывшего мужа, выглядит нелепо. Есть доказательства, что это неправда. Так что не переживай. Я со всем справлюсь, Мила. Только мне этого мало. Я хочу, чтобы и ты справилась. Чтобы твой развод прошёл как можно легче и проще.

Задавать вопрос, зачем ему это надо, глупо. Но он всё равно крутился на кончике языка, рвался. Женщине нужны доказательства, уши хотят услышать правду.

Я ему не безразлична – это очевидно. Я не хотела быть гордой и твердить: «я всё сама». Он как мужчина мог нести на плечах ответственность. Мне же хотелось опереться на плечо, подставленное так вовремя.

– Спасибо, – сказала я просто и потянулась к нему. Поцеловала в щёку. Только получилось как-то совсем не по-дружески. Со вспышкой во мне. С потемневшим взглядом у него.

Это как лавина. Тронь камешек – и понеслось, не остановить.

Кто из нас шагнул первым навстречу друг другу, сказать трудно. Миг – и сильные мужские руки заключают меня в объятья. Одно движение ресниц – и горячие губы накрывают мои – неизбежно, властно, жадно.

Мы словно сорвались и летели то ли вниз, то ли вверх.

Его пальцы в моих волосах. Мои – в его. И тесно, очень тесно. В машине. В собственной коже. Мало. Очень мало его рук, губ, дыхания.

– Мила, – хриплый выдох и стон.

– Марк, – мой дрожащий шёпот и туман в голове.

Не знаю, как хватило сил оторваться и отстраниться. Но пока мы приходили в себя, у меня телефон зазвонил. Хватило одного взгляда на экран, чтобы растерять тягучее вожделение мгновенно.

– Андрей, – ответила на вопросительный взгляд Марка. Пальцы у меня дрожали, когда я принимала звонок.

Глава 37

Я вдруг с ужасом осознала, что целый день была на работе, а потом ещё к юристу поехала. Андрей намного раньше приходит со школы, а в доме – Олег, который решил в отпуск сходить.

Сыну перед уходом я делала наставления, как себя вести.

– Да я вообще к Кате пойду, – буркнул в ответ мне сын, явно не намереваясь общаться с отцом даже минимально.

И вот он звонит, а у меня сердце в пятки уходит. Там либо что-то дома случилось, либо у наших с Марком детей.