Текст книги "Ректор моего сердца (СИ)"
Автор книги: Лидия Миленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 17
Никогда в жизни. Пока я не уверена в своей безопасности, ни ректор, никто другой не узнают правду обо мне. Я – последняя. А последние не имеют права умирать. И ставить себя под удар.
Я судорожно думала, что делать, когда Герат забрал Анотту.
Впрочем… А что делать? Только молиться, чтобы мне повезло. Чтобы Герат не захотел провести полное расследование. Я была уверена, что он это может.
Но кое-что я, пожалуй, могу. Истинных менталистов не будет на моей проверке, а ректор вряд ли обладает очень уж большой ментальной силой. Посмотрим… По крайней мере, ему я смогу обосновать, зачем это сделала… И в отличие от менталистов, он может просто не заметить.
Осторожно, насколько могла, тонко, хоть руки и подрагивали от волнения, я коснулась структуры своей силы. Предельно незаметно, чтобы никто не уловил следов магии. Вот здесь… то, что спит во мне. Я прикоснулась к оболочке запечатанной силы, как будто сделала надкол. И заставила силу – мою истинную силу – тонкой струйкой заструиться в голову, формируя ментальный барьер.
Не самый крепкий, чтобы его сложнее было заметить. Знаний по ментальной магии хватило, чтобы разместить барьер «в нужном месте» – на уровне пяти с половиной лет, на первых эпизодах, где я стала Илоной Гварди, дочерью воров и разбойников. Если что, можно решить, что у меня просто нет более ранних воспоминаний.
Я выдохнула, проделав работу, и словно разгладила складку на платье, залатала маленькую дырочку в оболочке своей запечатанной силы.
Как хорошо, что у меня хватило выдержки не сделать это раньше! Кто-то из менталистов или даже из конкурсанток мог бы заметить струю силы и мои действия.
К тому же магия меня немного успокоила. Когда вышла Анотта – вполне спокойная, видимо ректор «не пытал» ее – я была почти уверена в себе. Она доброжелательно мне кивнула, мол, все хорошо, я прошла. Я ответила ей улыбкой: а ты боялась…
Но когда девушка вышла, а из аудитории появился Герат и пристально посмотрел на меня, кровь ударила в щеки. Мне показалось, что своим огненным взглядом он прожег меня насквозь и узнал все. Мое прошлое, мое настоящее, и разгадал мою нынешнюю игру…
– Прошу, тарра Илона, – сказал он с легкой усмешкой. – Мы остались вдвоем. Так что вам придется пройти проверку со мной наедине.
И открыл передо мной дверь в комнату.
На негнущихся ногах я прошла.
В комнате стоял большой стол, такой же, за какими обычно сидела экзаменационная комиссия, три стула с противоположной стороны, один – с моей. На столе не было ничего, кроме списка девушек, почти все имена в котором были помечены галочками и лишь у двух стояли прочерки. И большой голубоватый шар. Артефакт «Шар правды», используемый для усиления ментальных свойств мага.
– Присаживайтесь, тарра Гварди, – уголком губ улыбнулся Герат, обошел стол и сел по центру. Я села напротив. Вдруг он добавил деловым, но каким-то галантным тоном. – Понимаю, что вы устали. Но вы сами захотели… моей помощи в этом вопросе, – и чуть усмехнулся.
– Благодарю вас, – только и нашлась сказать я.
– Хотите сока? – не дожидаясь ответа, он развернулся, взял с тумбочки графин, два стакана, налил сока себе и мне. К тому же поставил передо мной вазочку с печеньем. – Выпейте и съешьте. Не хотелось бы, чтобы вы упали в обморок.
– У меня нет такой привычки! – ляпнула я.
– Надеюсь, – усмехнулся ректор, сложил руки на груди и откинулся в кресле, изучая меня темными горящими глазами. – Ешьте, – сказал как отрезал.
Конечно, мне кусок не лез в горло. Но не спорить же с ректором, обещавшим помощь по такому малозначительного вопросу. Я поблагодарила его и с трудом съела два печенья, запивая соком. Все это время он внимательно смотрел на меня, словно уже начал проверять мой разум. Но прикосновения к сознанию я не чувствовала.
– Вы красиво едите, – сказал вдруг Герат. – Где научились? В приюте? – усмешка. – Или после?
– Это имеет отношение к нашей проверке? – спросила я и отодвинула бокал.
– К нашей проверке что угодно может иметь отношение, – опять усмешка. И на мгновение Герат показался мне настоящим дознавателем, а шар между нами – орудием пытки. – Итак, – он снова откинулся в кресле, – Тарра Илона… Я устал. Вы устали. Поэтому, – улыбка краем губ, – у меня нет никакого желания глубоко лезть в ваш разум. Я буду задавать вам вопросы. И от ваших ответов зависит, насколько глубоко я в него погружусь.
– Хорошо, таросси ректор, – сдерживая внутреннюю дрожь, ответила я. И добавила: – Вы хотите, чтобы я участвовала в отборе. В ваших интересах, чтобы я прошла проверку.
– С этим не поспоришь, – то ли усмехнулся, то ли улыбнулся Герат. – Сейчас я активирую шар. Он не только поможет мне видеть ваши скрытые мотивы, но и будет вести запись разговора, на случай, если потребуется проверить результат. Имейте это в виду…
Я внутренне сжалась. А без этого никак? Обещал же помочь! Соберись, Илона. Помощь помощью. А тебе опять сражаться и идти по тонкому мостику. Совершенно одной. И не факт, что этот маг тебе поможет.
– Поняла вас.
Герат поставил шар ближе к себе и поводил над ним рукой. В центре шара родилось перламутровое сияние и быстро заполнило его целиком.
– Итак, тарра Гварди, вначале стандартные вопросы. Вы приглашены на отбор на должность Великой. Для чего вы хотите занять эту должность?
«О Господи!» – подумалось мне. И что я должна ответить? Ведь ответить всю правду я не могу.
– Вы знаете, таросси ректор, что до последнего времени я, напротив, не желала участвовать в отборе на эту должность. Но теперь мое мнение изменилось. Я хочу помочь развитию академии, оказавшись на самой высокой из должностей, доступных женщине.
Не знаю, что увидел ректор в шаре или что сам ощутил, но шар мигнул.
– Шар показывает, что ответ неполный, – усмехнулся Герат. – Какие еще мотивы движут вами?
Я крепко сжала ладонями подлокотники кресла.
– Хочу повысить свой статус. Для выпускницы приюта это важно. У меня больше амбиций, чем кажется.
Шар никак не среагировал, а Герат неожиданно поощрительно мне улыбнулся.
– Не сомневаюсь, тарра Гварди, – сказал он. – Спасибо за честность. Тогда следующий вопрос. Испытывали ли вы когда-нибудь желание нанести урон академии или лично мне?
«А умнее ничего не мог придумать?» – подумала я. Шар мигнул.
– Озвучьте то, что вы сейчас подумали! – бросил Герат.
– Я подумала, что это глупый вопрос. Очевидно, что любая ответит «нет», даже если рискует не пройти проверку за ложь. К тому же раздражение и гнев на академию, ее главу и преподавателей во время обучения может возникать у любого адепта или адептки.
– Вы правы. И тем не менее, ответьте.
– Разумеется, у меня бывали минуты раздражения. Но я никогда не желала зла академии осознанно и всерьез. Академия – мой дом, я многим ей обязана.
Шар «молчал», я говорила чистую правду.
– А лично мне? – усмехнулся Герат.
– Вы знаете, что я не испытывала к вам симпатии, – честно сказала я. – Наши с вами встречи во время моего обучения и в последнее время сложно назвать приятными. Несомненно, я испытывала антипатию и не раз желала вам провалиться куда-нибудь, чтобы мне не пришлось идти на этот отбор! Но осознанно и всерьез я не желала вам смерти, болезни или других неприятностей.
Шар молчал. А Герат провел над ним рукой, отключая, и расхохотался:
– Не для протокола, тарра Гварди: и чем же я вам так не угодил?
– Не для протокола, таросси ректор, я уже отвечала на этот вопрос не так давно. Вы жестко вели себя со мной. Делали мне больно, внушали страх. Прежде у меня не было причин вам доверять.
– Это все? Других личных мотивов ненавидеть меня у вас нет?
– Нет. Напротив, я решила отнестись к вам более… доброжелательно. В определенный момент вы проявили себя с другой стороны и вызвали уважение.
– Неплохо, тарра Гварди, – глаза Герата блеснули. – Вы хорошо держитесь.
И снова активировал шар.
– Обратимся к вашему прошлому. Итак, вы выпускница приюта для бедных сирот?
– Совершенно верно.
– Кем были ваши родители? Это известно? – спросил он. А мне показалось, что в какой-то степени он задает вопросы так, чтобы «под протокол» пошли достойные ответы, более-менее соответствующие истине.
Неужели догадывается, что мне есть что еще скрывать…
– При приеме в приют было указано, что я дочь неизвестных погибших родителей.
Шар оставался спокоен. Но Герат опять быстро провел над ним рукой, отключая… И заговорщицки наклонился в мою сторону.
– Но мы-то с вами, тарра Гварди, знаем, что ваши родители были… преступниками. Итак, они были ворами… Что вы помните о своем детстве? Расскажите мне. Какими они были, как вы их потеряли. Как вы воровали, в конце концов…
– Зачем вам это? – выпалила я, облегченно вздохнув про себя. В сущности, пока не похоже, что Герат заподозрил о моем происхождении нечто большее, чем то, что я и так ему уже рассказала.
– Мне интересно, – пожал плечами ректор. – Никогда не разговаривал с магичкой, которая была воровкой в прошлом.
Ладно, подумала я. Не самое страшное. Хоть и стыдно вспоминать все это воровство и разбойничьи эскапады на большой дороге. И хоть очевидно, что ректор вызывает меня на откровенность.
– Хорошо, – сказала я. – Но тогда вы тоже ответите мне на откровенный вопрос.
– Не в вашем положении ставить дополнительные условия, тарра Гварди, – отрезал Герат.
– Но если вы не пойдете мне навстречу, то вряд ли можете рассчитывать на искренний и откровенный рассказ о моем воровском прошлом… Я могу ограничиться формальными фразами.
Герат опять рассмеялся.
– Хорошо. Но я оставляю за собой право ответить на ваш вопрос любым возможным способом.
– Не в моем положении дополнительно качать права, таросси ректор… Мои родители… Они были добрыми людьми, хоть и преступали закон…
Я даже увлеклась, рассказывая о том, как мы с Алиской и Гансом путешествовали по стране, какие комбинации придумывал Ганс, чтобы выманить у жителей городов и деревень деньги и ценности. О том, как пробирались в дома и воровали. И о своей роли мага, помогавшего в воровстве, не умолчала. Рассказала я и о гибели приемных родителей в разбойничьей общине. Теперь не было смысла скрывать это от Герата.
Ректор задумчиво смотрел на меня.
– Соболезную вашей утрате, – без особого сочувствия, но вежливо произнес он, когда я закончила. – Знаете, какой вердикт я могу вынести?
– Какой? – спросила я, а сердце тревожно забилось.
– Я был прав, сказав, что вы можете быть опасны для общества, когда вы поступали в академию. Вы не просто можете – вы были опасны для общества. И еще интересный вопрос… Ваши родители-воры не были магами. Откуда в вас сила?
Сердце забилось, как бешеное.
– Я не знаю! – горячо ответила я. – Вы ведь знаете, такое случается… Вероятно, кровь магов была у нас в роду.
Странно, но Герат успокаивающе улыбнулся:
– Вероятно. Другого объяснения я не нахожу.
– Теперь мой вопрос! – быстро сказала я, чтобы перевести разговор в более безопасное русло.
– Слушаю его с интересом, тарра Гварди.
– Зачем вы пошли на отбор к Великой Касадре? Вы любили ее?
Герат рассмеялся.
– С какой целью интересуетесь, тарра Гварди? – спросил он.
– Не исключено, что я стану Великой. И нам с вами… придется работать в тесном сотрудничестве. Хочу больше узнать о возможном напарнике.
– Что ж… Тут не один, а два вопроса. Отвечаю только на первый. Я пошел на отбор, чтобы реализовать сразу две цели: стать главой академии и получить вожделенную женщину. Я ответил на ваш вопрос, тарра Илона? – он вопросительно и насмешливо поднял одну бровь.
– Ответили, но весьма расплывчато. Об этом я могла бы догадаться и сама. Ответите на второй?
– Мы договаривались на один, – усмехнулся Герат. – Не вижу причин отвечать на оба. И в следующий раз… формулируйте так, чтобы ответ вас устроил, – он многозначительно замолчал, и на какое-то время воцарилась тишина.
Герат насмешливо, но без злобы и раздражения смотрел на меня. А я думала, что же дальше… Сколько еще продлится эта проверка. Если честно, я совсем замучилась. Даже не от самой проверки, а от напряжения, которое было неизбежно и не отпускало меня.
– Итак, – Герат нарушил молчание первым и в очередной раз провел рукой над шаром, включая его. – Ваши ответы устраивают меня. Поэтому еще один стандартный вопрос, и я подумаю о том, чтобы закончить проверку.
Сердце тонко, тревожно забилось в ожидании чего-то страшного. Сейчас он спросит что-то опасное для меня…
Герат словно не заметил моего состояния. А, может быть, действительно не заметил…
– Тарра Гварди, желали ли вы когда-нибудь зла королю и его семье?
Кровь отлила от лица, а разум заметался в поисках подходящего ответа. Да, я не желала зла академии и Герату. Даже не желала зла королевской семье – королеве и двум ее сыновьям. Но тому, кто распорядился уничтожить мою семью… обе мои семьи… я не могла пожелать ничего хорошего.
– Я никогда не желала зла королеве… – начала я срывающимся голосом.
И тут шар на столе взорвался красным светом и издал громкий неприятный звон. Герат резко наклонился вперед, в его глазах сверкнула молния. Одним движением выключил шар и уставился на меня.
Пару мгновений я кусала губы, а он смотрел на меня, словно собирался прожечь дыру в моем лице.
– И за что же вы ненавидите его величество Статира Третьего? – резко спросил он.
Глава 18
Я опустила глаза. Мысли, как сумасшедшие, метались в голове, а я пыталась найти среди них одну, правильную. Может, рассказать всю правду… Или действительно упасть в обморок и закончить этим «проверку»… Или…
Я выдохнула, ощущая, как кровь медленно приливает к лицу, и мне удается взять себя в руки.
– Я… – начала говорить прежде, чем идея полностью оформилась. – Я… Таросси Ванирро! – я подняла на него взгляд. – Вы ведь понимаете, кто приказал гвардейцам ездить по лесам и уничтожать разбойников и преступников? По чьему указу убили моих родителей! Да, порой я желала ему зла! Мои мама и папа погибли по его вине! И еще много дорогих мне людей…
– Успокойтесь, – уверенно, быстро, но как-то бархатно, мягче, чем обычно, произнес Герат и откинулся в кресле. – Успокойтесь… – от его интонации я начала расслабляться. Кровь заструилась спокойнее, гармоничнее. Наверное, он применил что-то из медицинской магии, а я и не заметила. – Я не пойду докладывать его величеству о том, что одна маленькая преподавательница испытывает к нему не лучшие чувства и была бы рада его… смерти. Будем называть вещи своими именами. Также могу заверить вас, что ваш ответ не скажется на результатах проверки, – он усмехнулся в своем духе. – А вот поработать с шаром, который записал ваши эмоции, мне придется… Вы заставляете меня делать лишнюю работу, тарра Гварди, – очередная усмешка.
А я почувствовала, как мои плечи расслабленно опускаются, страшное напряжение внутри рассасывается без следа. Неужели он понимает меня?
Хоть Герат почти что близкий друг короля. И уж точно – хороший знакомый.
– Благодарю вас, таросси Герат, – я поймала себя на том, что впервые назвала ректора по имени. Как бы не счел панибратством.
Но Герат лишь чуть-чуть улыбнулся. И спросил:
– А вы считаете, что нужно позволить беспредел в лесах, отдаленных селениях и на «большой дороге»?
– Нет, конечно! – не сдержалась я. – Конечно, король вправе ловить и наказывать преступников. Но не убивать без суда! Тем более, что там… там были жены, не участвовавшие ни в чем, были дети тех, кому пришлось стать разбойниками… Их всех тоже убили – случайно или нарочно – я не знаю! Можно было арестовать всех, наверняка, это было возможно! И судить по законам – каждого исходя из совершенного лично им…
– Но это слишком долго и затратно, – сказал Герат. – Да, тарра Илона, решения его величества Статира не всегда отличаются… гуманностью. Но они весьма эффективны и держат страну в порядке. Когда-то во время эпидемии «огненной лихорадки», возможно, вы слышали о такой, он приказал изолировать пораженные города и селения. Можно было прислать из столицы лучших специалистов в магической медицине, лучших исследователей, попробовать побороть эпидемию более гуманными способами. Но решение короля позволило быстро остановить эту чуму, быстрее, чем любым другим способом. Замечу при этом, что я не оправдываю этим «негуманность», лишь констатирую факт, – он невесело усмехнулся. А в огненных глазах мелькнуло что-то похожее на едкую горечь. Он говорил о той эпидемии, что унесла жизнь его родителей, это я поняла. Мгновение Герат молчал. Потом продолжил:
– Если станете Великой, вам придется делать подобный выбор иной раз… Впрочем, мы с вами здесь не для того, чтобы оценивать решения и поступки короля. Проверка окончена, – последнюю фразу он сказал быстро, словно бросил. И активировал шар. – Вас ждет ужин, а меня – дела, – многозначительно улыбнулся и едва заметно кивнул мне на шар, мол, ему еще предстоит разобраться с компрометирующей частью записи. – Идите, тарра Гварди. Вы прошли проверку. Завтра у всех участниц выходной: не вздумайте исполнять свои обычные обязанности. После сегодняшнего дня всем нужен отдых. Послезавтра общий сбор, на котором вы узнаете условия первого испытания.
– Я прошла? – недоуменно спросила я. Мне не верилось, что он полностью принял мой ответ, мои слова о короле и «замял» инцидент. Даже готов подтасовать результаты… И больше ничего не спрашивает.
– Да, тарра Илона, вы прошли. Под мою ответственность.
Провел рукой над шаром, выключая.
Я приподнялась со стула. Но Герат резко сказал:
– А теперь сядьте. И ответьте мне, зачем вы установили ментальный барьер? Очень хороший ментальный барьер.
«О Господи!» – подумала я, сжимая руку в кулак. Когда же это закончится… Захотелось разрыдаться.
Интересно, что спрашивали у других девушек? Наверняка, так же находилось что-то, что их волновало, что-то страшное и болезненное для них. Только ни у кого из них, скорее всего, не было таких серьезных тайн.
А еще мне показалось, что моя внутренняя защита рушится. Что я близка к тому, чтобы, как ребенок, рассказать всю правду, захлебываясь слезами. Но вместо этого я посмотрела на Герата. До нынешнего момента моя игра удавалась. Вдруг выйдет и теперь.
– Я хотела защититься на всякий случай, – сказала я. – Вы ведь не поставили меня в известность, как именно поможете пройти проверку. Хотела и сама предпринять что-то.
– Да-а? – бархатного Герата, что померещился мне недавно, не было и в помине. Он издевательски поднял бровь, как раз в его духе. – Однако барьер совсем молодой. Вы поставили его прямо перед проверкой. Значит, защищаться собрались не от менталистов, а от меня лично. Полагаю, вы рассчитывали, что как не профессиональный менталист я не замечу его. Это означает, что вы скрываете что-то и от меня лично…
Я закусила губу, и позорная слеза потекла по щеке. Сложно сказать, что было больнее – то, что меня выводят на чистую воду, что моя игра испорчена. Или что ректор опять стал таким жестким и непримиримым. После его понимающего, почти мягкого поведения это было особенно горько.
Он испытующе прожигал меня взглядом. Но вдруг сказал чуть теплее.
– Я не менталист. Я не вижу, что именно вы скрываете барьером, и не хочу применять шар, чтобы сломать его – это слишком энергозатратно и слишком болезненно для вас. Ведь у меня нет цели сделать из вас нервную дурочку. Пока нет. Вы и так достаточно нервная. Поэтому скажите сами, что именно вы скрываете лично от меня.
Внутри взорвалось облегчение, и от этого уже открыто потекли слезы. Да, я совру ему сейчас… Потому… потому что не могу сказать правду. Может быть, когда-нибудь…. Если стану Великой.
Что ждет меня, если Герат узнает правду сейчас, когда я так уязвима. Он может подтасовать результаты проверки, но в остальном производит впечатление законопослушного. И близкий знакомый короля… Мне представилось, как я показываю ему, что находится за барьером. И лицо ректора темнее. А дальше он блокирует мою магию, наверняка у него есть средства для этого. И обращается к королю и его совету, которые лучше знают, как решить судьбу последней из опального рода…
– Прошу прощения, таросси ректор. Несомненно, это моя ошибка. Но я хотела скрыть некоторые мои размышления о вас лично. Не хотела, чтобы вы могли их увидеть при помощи шара или еще как-нибудь.
– И что же это за размышления? – цепко спросил он.
– Например, о том, как вы могли столько лет… спать со старухой… В этом духе… – тихо сказала я. Сейчас все что угодно, лишь бы он не захотел сам посмотреть, что скрывается за барьером …
– Вы представления не имеете обо мне и Касадре! – резко бросил он и уперся руками в стол, как будто собирался вскочить. Но тут же расслабился и с насмешкой посмотрел на меня. – Впрочем, этот вопрос, как оказалось во время проверки, волновал многих девушек. Правда, ни одна из них не ставила барьер, чтобы скрыть такие мысли или даже сексуальные фантазии с моим участием. Это все, тарра Илона? – вопросительно поднял бровь.
– Там все в этом духе… Я спрятала то, что может вас оскорбить.
– Не скажу, что это похвально. К тому же вы сейчас выкручиваетесь. Однако… Поговорим об этом позже. При более близком знакомстве. Похвалить могу лишь за качество барьера. Идите… Вы в чем-то остались воровкой – снова воруете мое время.
«Скорее, вы – мое!» – подумала я и встала.
Мне было плохо. Я чувствовала опустошение. И уже не понимала, как относиться к ректору и его перепадам. То он резкий и жесткий, то вдруг проявляет понимание… А может быть, даже спускает с рук ложь.
– У остальных было так же сложно? – спросила я искренне. – Такая же сложная… проверка?
– Почти. У всех по-разному, – бросил в ответ Герат.
А я поплелась к выходу, меня качало. Я все еще участница отбора, хоть поставила барьер, и, видимо, слегка обидела его этим.
– И откуда в вас столько силы, – услышала я себе вслед его задумчивый голос, – что ее хватило и на барьер, и на проверку, и на то, чтобы ловко выкручиваться…
Я вздрогнула и обернулась к нему. Что он заподозрил? Что я наделала с этим дурацким барьером?!
– Я… я не сделала ничего особенного… Просто я сильная водная, это правда, – тихо сказала я. Попробовала взять себя в руки, тем более что вообще-то он заслужил мою благодарность. – Таросси Герат, благодарю вас за все. За то, что помогли с проверкой… И за понимание…
В этот момент лицо Герата и стол, за которым он сидел, как-то поехали в сторону. «Что происходит?» – пронеслось в голове, но мысль уплыла, потому что в ушах зашумело. Шум накрыл меня полностью, а к горлу подкатила тошнота, ноги перестали держать.
Последнее, что я видела: как ректор вскочил с места и кинулся ко мне… Его перекошенное лицо.
Я сползла вниз, и все исчезло.
