Текст книги "Ректор моего сердца (СИ)"
Автор книги: Лидия Миленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 5
Опять он стоял, глядя на меня сверху вниз. И взгляд был странный: очень раздраженный, просто пылающий гневом, и в то же время заинтересованный. Впрочем, это не давало мне никаких надежд. Понятно, что ему может быть интересно, кто облил его водой, к тому же использовав один из приемов боевой водной магии.
У меня закружилась голова от страха. И одновременно охватило странное безразличие. Ничего хуже просто не могло произойти. Теперь все. А если «все», то чего еще бояться?
Промелькнула мысль, что мне повезло. Видимо, ректор все же неплохо владеет собой – он не ответил атакой на мой атаку. Иначе, может, меня вообще уже не было бы в живых. Хорошо, что у него не сработал рефлекс самообороны… Или успел сориентироваться. Злой человек. Но умный. И быстрый.
Несколько мгновений он молчал, буравя взглядом мое лицо. А я смотрела куда-то ему в грудь, не осмеливаясь поднять глаза. Это молчание давило и было красноречивее слов. Оно говорило: вы совершили недопустимое, пощады не будет.
А может, он пытался узнать меня, понять, кто окатил его холодной водой? Кстати, одежда у него была уже совершенно сухая. Только черные, как уголь, волосы выглядели мокрыми, и на левой щеке притаились две малюсенькие капли воды.
У меня позорно задрожали руки. Те самые, что только что направили преобразование воздуха в воду и ударили волной в противника.
Терпеть эту тишину я не могла.
– Таросси ректор… – начала я.
Он неожиданно поднял руку запрещающим жестом.
– Ваше имя? – без всякого выражения в голосе спросил он.
– Илона Гварди…
– Первый курс? Стипендиатка факультета общей магии?
– Так, таросси ректор.
– Вы хотели убить меня? – поинтересовался он. То ли насмешка, то ли злость прозвучали в его голосе.
– Нет, таросси Ванирро! – я наконец посмотрела ему в глаза. – У меня и в мыслях не было!
– Да? – ректор усмехнулся и удивленно поднял брови. – Значит, хотели как-то унизить меня, отомстить за нашу встречу на экзамене?
– Нет, что вы! Я вообще не в вас целилась…
Мне захотелось плакать и умолять. Но хорошо, что он не стер меня в порошок сразу. Значит, какая то надежда есть…
– А в кого же? – он сложил руки на груди и со злым интересом смотрел на меня.
«Ну вот и все!» – пронеслось в голове.
Начать перечислять обидчиков? А он поверит? Каждый из них – аристократ, за каждым из них стоит могущественный род и большие деньги. Наверное, даже ректору нелегко найти способ наказать таких, тем более – выгнать из академии.
Да и, если встанет вопрос, на чьей стороне будет Герат? Вряд ли на стороне бедной сиротки, которой надоело терпеть тычки, щипки и принуждения к физической близости, и она нарушила устав академии, применив боевую магию вне занятий. Обидчиков и сам конфликт он не видел, а вот волна ледяной воды окатила его целиком. Причем он ведь понимает, что, не успей он защититься, вода превратилась бы в лед, сковав движения противника. Конечно, я не собиралась заморозить Сарше и его друзей насмерть, просто попугать, чуть-чуть подморозить…
– Не хотите отвечать? – спросил ректор.
– Мы… со знакомыми повздорили, и я хотела защититься… – нашлась я.
– Защититься? – он снова поднял брови и усмехнулся. Ничего доброго в этой усмешке не было. – Поэтому вы использовали прием боевой водной магии, которому вообще-то еще не обучены в полной мере? Чем же ваши «знакомые» заслужили такое наказание?
– Они… – начала я и осеклась.
Говорить о том, что парни, грубо говоря, «домогаются» меня и других бедных девушек было… стыдно. Почему-то было стыдно сказать об этом, как будто в их щипках и лапаньи была наша вина. Тем более стыдно – такому жесткому, непримиримому человеку, как Герат. Он ведь не пожалеет… Наверняка, не пожалеет. Еще может сказать, что девушки сами провоцируют парней.
– Я жду, тарра Гварди, – сказал ректор и крепче сложил руки на груди. – Вы всегда так долго думаете, прежде чем ответить? Только атакуете без колебаний?
– Эти «знакомые» дразнят меня и еще некоторых водных девушек, – сказала я, понимая, что несу полную чушь. Никакие подначки словами не заслуживали той «атаки», что я произвела.
– Дразнят? – поднятая бровь. – За что, хотелось бы узнать?
– Не знаю… – опять подступили слезы. Но сильная часть меня вновь расправила плечи, я как-то подобралась. Все равно миром он меня не отпустит. Отчисление… в лучшем случае. – Вероятно, за то же, за что вы не хотели, чтобы я поступила в академию, – сказала я, глядя ему прямо в глаза. Пылающие, недобрые… – За то, что сирота и у меня нет денег и связей.
– И что же они говорят? – поинтересовался Герат.
– Ну… – я почувствовала себя идиоткой. И ляпнула первое, что пришло в голову. – Они говорят, что я не продержусь долго в академии.
– Они правы, – ректор расцепил руки на груди и сделал шаг, явно собираясь уйти. – Вы отчислены за нарушение устава академии и угрозу здоровью административному лицу.
Отвернулся и пошел по тропинке.
Я стояла, словно он ударил меня. До этого момента я еще надеялась, что смогу объяснить ему, договориться… Что в нем есть что-то человеческое! Теперь же мне казалось, что это зверь – умный, расчетливый, но зверь, а не человек. И объяснить ему что-то по-хорошему просто невозможно.
Но если он ректор, то должен же следить за порядком! Не позволять того, что вытворяют парни с огненного! Впрочем, я ведь ему не сказала, что именно…
Неужели из-за моего молчания, из-за всей этой несправедливости я окажусь на улице?! Так и не стану магом, утрачу свой единственный шанс на нормальную жизнь.
Смелость отчаяния ударила в голову и растеклась по телу.
– Но таросси! – я бегом кинулась за ним.
– Да, тарра Гварди? – он остановился, обернулся ко мне и снова сцепил руки на груди. – У вас еще есть что сказать мне?
– Может быть, можно как-то по-другому, без отчисления? – сказала я. – Ведь не только я виновата…
– Вы так полагаете? Полагаете, что обидные слова заслуживают ответ боевой магией?
– Нет.
– В таком случае, может быть, скажете правду? Если вы хотите разделить ответственность с обидчиками, я, по меньшей мере, должен знать их имена и что конкретно они хотели вам сделать.
Я выдохнула. Как все это унизительно. Невероятно унизительно и противно. За что судьба свела меня с этим человеком? Почему именно он оказался под аркой сегодня? За что мне все это!
– Хорошо, – выдохнула снова, словно собиралась нырнуть в прорубь с ледяной водой. Или войти в стену огня. – Некоторые мальчики с огненного факультета преследуют девушек с водного и воздушного. Незнатного происхождения.
– Преследуют? Поясните.
«Он издевается, что ли!» – подумала я.
– Они окружают девушку и… Таросси ректор, я уверена, вы понимаете, о чем идет речь! – отчаяние смешалось со злостью, и я начала говорить то, что думаю.
Несколько мгновений Герат изучал мое лицо. Ну и вид у меня, подумалось мне, наверняка, встрепанная, с горящими щеками, неаккуратная и буйная, как порожистая речка.
– Понимаю, – наконец произнес он без всякого выражения. – Кто именно?
Я заколебалась.
– Вы знаете, что будет дальше, если я назову имена, – сказала я. – Вы отчитаете и припугнете их. Они перестанут открыто преследовать кого-либо. Но начнут мстить мне незаметно. И…
– Вы считаете, что администрация не в состоянии защитить своих адепток? Имена, тарра Гварди. Либо… могу предложить вам ментальную проверку. Вашу и… всех адептов огненного факультета. Полагаю, от этого их любовь к вам вырастет неизмеримо.
– Нет, пожалуйста! – опять захотелось рыдать. Но сильная часть меня сдержала слезы. Только не перед этим человеком. Будь я хоть тысячу раз водная, у которых легко со слезами, но перед ректором не заплачу.
– Имена, Гварди, – с каменным лицом произнес он в ответ. Казалось, что я плещу, как волны возле скалы. А скала стоит незыблемо. И как будто наш ректор и был такой скалой, хоть это больше характерно для магов земли, а не огня. Но вдруг он добавил: – Боитесь «заложить» других студентов, боитесь за себя? Думаете только о себе? А вы не подумали, что однажды, допустим, с другой девушкой, эти огненные мальчики могут зайти дальше? И у девушки может не оказаться ваших способностей к боевой магии, да и смелости нарушить устав – тоже.
«Думаете только о себе…» – эхом отозвалось в ушах. И тут меня взяла настоящая злость – такая же, как когда я остановилась перед аркой и решила драться. Злость на парней с огненного, на ректора, что с ним так сложно договориться… на себя за то, что… вообще-то ректор был прав.
– Сарше Доло – младший сын графа Доло, – произнесла я. – Его друг Дэри Вэйс. Еще двоих я по именам не знаю…
– Этого достаточно, – спокойно ответил ректор. Расцепил руки, что все так же были сложены на груди. – Можете возвращаться к учебе, дальнейшее вас не касается. И… сделайте одолжение… Не попадайтесь мне на глаза. Еще раз увижу вас – вылетите из академии. Как я понял, вы дорожите учебой здесь… не советую нарываться. Мне достаточно двух купаний.
Внутри меня протекла волна облегчения. Да сколько угодно, таросси ректор. Я так же рада буду никогда вас не видеть, как вы меня… Главное остаться в академии.
– Слушаюсь, таросси ректор, – ответила я. И добавила – все же он не отчислил меня и был в определенной степени справедлив: – Спасибо… Спасибо большое!
Он ничего не ответил, только молча кивнул. Отвернулся и пошел куда-то по тропинке. Сзади, там, где затылок переходил в мощную красивую шею, все еще блестела капелька воды…
Все следующие дни я ждала, что меня вызовут на разбирательство. Потом боялась, что парней с огненного отчитали, наказали, и они начнут жестоко мне мстить. Но ничего этого не произошло.
Приставания к девушкам прекратились. А в течение трех месяцев все четверо моих обидчиков вылетели из академии за другие нарушения.
Глава 6
Ненавидела ли я ректора после той встречи? Пожалуй, нет. Но испытывала к нему глубокую антипатию. Даже сложно сказать, почему…
Я ведь понимала, что, по сути, он не сделал мне плохо. Что поступил справедливо и даже милосердно. Я действительно нарушила устав академии, я действительно облила его и чуть не заморозила. Я действительно поначалу пыталась скрыть истинную причину своего поступка. Он имел полное моральное право отчислить меня.
Просто… Его жесткий тон, его суровость и некое пренебрежение, сквозившее в выражении лица и интонациях, отталкивали. И даже его сногсшибательный внешний вид не искупал этого. Я могла признать, что наш ректор – красивый эффектный мужчина. Могла понять, почему он нравится всем девочкам. Все могла понять… Но это не искупало страх, унижение и другие неприятные эмоции, что пришлось пережить в общении с ним.
К тому же в восемнадцать лет, когда все это случилось, у меня еще оставались романтические иллюзии. Мне казалось, что, услышав о том, что позволяли себе парни с огненного, могущественный мужчина-маг должен пойти и лично стереть в порошок каждого из них, защищая честь оскорбленной дамы. Но дело в том, что наш ректор не был благородным рыцарем.
Благородным рыцарем в те времена был для меня Кристан. Но его, как на грех, не оказалось рядом.
Понимала я и то, что антипатия взаимна. Что приятного в девушке, которая потушила огонь в его руке, не взяла его деньги, и, наконец, с головы до ног облила холодной водой.
Не сложились отношения с самого начала, как-то не сложились… И ничего тут не поделаешь. Просто держалась от него подальше, старалась не попадаться на глаза. Лишь когда он читал лекции по высшей стихийной магии всем студентам второго курса, я их посещала. Кристан убедил меня, что посещение общих лекций не относится к «не попадаться на глаза», это же не личная встреча. Напротив, пропускать лекции ректора крайне не рекомендовалось.
Сидела тихонько на заднем ряду и делала вид, что меня тут нет. А если он обводил аудиторию взглядом и случайно натыкался на меня, то вроде не узнавал. Во взгляде было обычное равнодушие. Лишь пару раз мне показалось, что он задержался на мне взглядом, узнал и в глазах мелькнула неприязнь. Тогда я едва удержалась от того, чтобы спрятаться под парту.
Экзамен по «высшей стихийной» я сдавала другому преподавателю. Так что больше личных встреч у нас не было…
И вот этому человеку я вдруг понадобилась в отборе. Причем настолько, что все мои попытки избежать его, он отметает тут же. В голове встал образ, что я пишу бумажки одну за другой и кидаю ими в ректора, а он стоит весь такой величественный и мановением руки отбрасывает их в сторону. Я улыбнулась. Слезы высохли. Нужно читать следующую лекцию.
К счастью, мне удалось успокоиться, и даже на душе посветлело. Если этот гад, по крайней мере, переписывается со мной, может быть, еще не все потеряно? Мог бы просто уволить за оскорбительное отлынивание от отбора.
Похоже, поток красноречия у ректора исчерпался. К концу лекции мне принесли ответ. Он был кратким, хоть и написан на отдельной бумаге: «Причины не убедительны. Требуется ли отпуск?». Подписи и официальной «шапки» не было. Ну что ж, подумала я. «Поскольку отпуск не освобождает меня от участия в отборе, он не требуется», – ответила я, подражая его лаконичности. И тоже не поставила ни шапки, ни подписи. Ну и пусть оскорбится, если хочет. Надоело!
Но надоело-то надоело. А что мне делать, пока непонятно. Ректор силком тащит меня в свой дурацкий отбор. Зачем…? Об этом оставалось только гадать. Потому что даже во сне я не могла представить себе какую-то романтическую историю, что он, например… тайно влюблен в меня.
Вечером ко мне пришел Кристан. Поздоровался, привычно поцеловал в щеку. И застыл на пороге. Какой-то странный. Словно палку проглотил. В его мощной земной фигуре ощущалось все то же напряжение, что я почувствовала после встречи с ректором в коридоре.
– Прогуляемся? – улыбнулась я, чтобы развеять напряжение.
– Илона… – сказал он, и голос тоже звучал напряженно. Да что же с ним такое? Только проблем с Кристаном мне не хватало. Кажется, мы все между собой решили, еще когда я училась на первом курсе… – Я хотел бы поговорить с тобой здесь, в спокойной обстановке.
«Как благородный рыцарь пришел предлагать мне руку и сердце, то есть скоропостижно выйти замуж», – подумала я и устало села в кресло.
– Присаживайся, – вздохнула я и указала ему на стул рядом.
– Илона, – повторил Кристан и сел, сложив руки на коленях, спина ровная, голос официальный. Настоящий земной мужчина. Твердый, порядочный, ответственный, разумный. Напряженный в преддверии важных слов. – Ты близкий, дорогой мне человек, ты это знаешь.
– И ты мне, – улыбнулась я и погладила его по напряженной руке. – Кристан, ты не обязан… Не нужно это.
– Как это не нужно?! – Кристан в изумлении посмотрел на меня, а напряжение в его фигуре лопнуло и превратилось в оживление. – Не увольняясь из академии, ты имеешь возможность не участвовать в отборе, только если выйдешь замуж в ближайшие дни. Я считаю своим долгом предложить тебе руку и сердце. Мы срочно заключим брак. Спустя несколько месяцев – если ты захочешь – мы его расторгнем, – оживление улеглось, и Кристан опять стал похож на собранного, исполнительного солдата.
– Фиктивный брак? – спросила я. По сути, Кристан был прав, это выход. Просто мне не хотелось думать об этом. И делать этого не хотелось. Вот я и гнала эти мысли.
Просто… не хочется. Это неправильно.
В каждой водной живет романтический дух. Никуда от этого не денешься. Я мечтала когда-нибудь встретить того, кто станет моим единственным, самым лучшим для меня. Конечно, скорее всего это будет маг земли. Не даром именно с ними так хорошо сочетается моя основная стихия. Но я никогда не хотела вступить в брак с земным магом по расчету ради достижения какой-то цели, или чтобы избежать чего-то.
– Мы не успеем, Кристан, – сказала я. – Просто не успеем. Если мы соберемся пожениться, мы должны написать заявление на имя главного придворного мага. Ведь речь пойдет об объединении стихий… Попробуем пожениться тайно, и потом наш брак не признают… Мы оба маги-стихийники, ты ведь помнишь об этом?
– Конечно, – кивнул Кристан. – Но мы можем… – в спокойном голосе Кристана вдруг зазвучал огонь. Да… в каждом маге земли дремлет огонь, так же, как в каждой водной – воздух, подумалось мне. – Послушай, Илона… Я сразу понял, что это твой шанс… Я не могу допустить, чтобы ректор унижал и обижал тебя на отборе, как те огненные когда-то! Послезавтра в Иносте – помнишь такой городок на границе? – «ночь согласия». Там будут регистрироваться браки всех желающих, будь то простые люди или маги… Я даже знаю несколько парочек, которые собираются отправиться туда завтра после церемонии прощания. И мы тоже успеем! Ты знаешь: брак, зарегистрированный в иностийскую «ночь согласия» признают всегда! Это тысячелетняя традиция…
А ведь действительно, я совсем забыла об этом! Несколько мгновений я молча смотрела на Кристана и взвешивала про себя. Он прав. Полностью и абсолютно. Мы поедем в Иност, заключим брак, а потом сделаем вид, что совершили это под влиянием порыва, как многие. И разведемся.
Только вот не хотелось мне этого. Совершить подобное означает стать другой. Той, кто готов врать и выкручиваться ради достижения цели. Готов использовать друга, предлагающего свою помощь из благородства и чувства долга.
– Кристан… – мягко сказала я. – Я не хочу, чтобы ты ради меня обременял себя фиктивным браком… Я не хочу этого для тебя.
В сдержанных серых глазах Кристана мелькнула боль. Он подобрался, а потом вдруг встал со стула и резким движением – снова напомнив мне солдата – опустился передо мной на одно колено.
– Илона… Я могу… Я хочу предложить тебе другое! – сказал он и накрыл большой теплой ладонью мои руки, лежавшие на коленях. – Настоящий брак. Если ты захочешь…
– Что? – переспросила я, словно ослышалась. То, о чем мне шептала интуиция, то, о чем я не хотела думать, происходило. – Но Кристан… Мы столько лет дружили… Почти с самого начала. Мы все решили тогда, давно…
Кристан сжал мои руки сильнее, выдохнул и заговорил.
– Илона, послушай… Мне нелегко это говорить. Я привык… скрывать свои чувства. Это стало моим вторым «я»…
«Ну вот, дружбе конец, а мне выбирать прямо сейчас…» – подумала я.
Он так и стоял передо мной на одном колене и жарко сжимал мои руки. А мне хотелось погладить его по голове – по-дружески, с пониманием и сочувствием. И это было самым ужасным. Потому что я не чувствовала к Кристану ничего похожего на то, о чем он говорил. Да и было невозможно высвободить ладони из мягкой, но крепкой хватки Кристана.
– Когда-то… Помнишь, как я позвал тебя на свидание?
– Конечно, – я кивнула.
– Ты сказала, что пойдешь, лишь если это наша очередная дружеская встреча, и я признал, что нам лучше быть друзьями. Потому что понимал, что ты не видишь во мне большего… Что ты не готова стать моей девушкой… Это было сложно, но я научился быть тебе другом. Научился никак не тревожить тебя своими чувствами… И ждал…
В его глазах опять сверкнула боль. А мне захотелось прижать к груди его голову и успокаивать, как маленького расстроенного мальчика. И это тоже было… не то. Совсем не то, что хотел бы он увидеть сейчас в ответ.
Кристан сглотнул.
– Ждал, что постепенно в тебе проснутся чувства ко мне. Илона, мне было… так плохо, когда ты встречалась с Корном!
– Я понимаю, Кристан…
– И потом… тоже бывало плохо. Но я давал тебе время.
«Двенадцать лет. Он дал мне двенадцать лет!» – с болью подумала я. И за эти двенадцать лет я так и не полюбила его. Так и продолжала считать другом, не думала о большем. Мне стало так больно за него, так горько. По-дружески я ощущала его чувства – бесконечную любовь, мягкое ожидание, горькую светлую боль, хорошо сдерживаемую ревность…
– Прости меня, если можешь… – сказала я.
– За что? Ты же не могла специально влюбиться в меня! – усмехнулся Кристан. – Но теперь… Послушай! – он сжал мои руки так, что показалось, сейчас хрустнут пальцы. Все земные маги – очень сильные. Земная физическая сила – их особенность, так же, как надежность, ответственность, спокойствие (в обычной ситуации). Но я стерпела. Пусть хоть задушит меня, лишь бы ему не было так тяжело! – Послушай… Я понимаю, что ты и сейчас не испытываешь ко мне того же, что я. Понимаю! Но предлагаю тебе честный настоящий брак. Я сделаю все, Илона, чтобы постепенно… может быть, за много лет ты полюбила меня. Я буду тебе хорошим мужем, буду заботиться о тебе, защищать. Захочешь – мы уедем отсюда в особняк под Ауреном, который я унаследовал… Все, что захочешь, просто дай мне шанс!
Я горько усмехнулась про себя. Мягко высвободила руки из-под его ладони, легонько погладила по щеке. Не удержалась.
– Встань пожалуйста, Кристан, – попросила я. – Присядь… Давай поговорим спокойно, – и продолжила, когда он наконец поднялся и вновь устроился на стуле. – Спасибо тебе. Я знаю, что ты был бы хорошим мужем. Только скажи, что изменится, если мы пройдем церемонию, поженимся?
– Постепенно ты привыкнешь ко мне, полюбишь.
– Привыкну – не значит полюблю. Я и так привыкла к тебе – как к близкому и родному человеку. Но ты знаешь, что это другое. Брак, церемония, совместная жизнь, даже постель… ты думаешь, они все изменят?
– Думаю, да… – неуверенно ответил Кристан. – Надеюсь…
Я несколько секунд молчала. Всегда тяжело делать больно близкому человеку. Не просто тяжело – это вонзает нож и тебе самому в сердце. Но сейчас нам придется пройти через это. А свою собственную боль я проживу, когда Кристан уйдет, успокоится, найдет опору в своей твердой земной природе.
– Кристан, послушай, – на этот раз я положила ладонь на его руку. – Именно поэтому я не могу выйти за тебя замуж. Прости, что говорю правду!
– Почему поэтому? – напряженно переспросил он.
– Потому что не могу подвергать тебя этой пытке. Ты будешь ждать и надеяться больше, чем всегда. А ничего не изменится… скорее всего. Выйти за тебя, по дружески, потому что в какой-то момент это было для меня единственным способом избежать отбора, а потом развестись, потому что я…
– Так и не полюбила меня, – закончил за меня Кристан, как припечатал. К нему возвращалась обычная его сдержанность. – В таком случае мы будем считать наш брак фиктивным и спокойно разведемся, когда захочешь.
– Только ты-то не будешь считать его таким! – воскликнула я. – Кто я, по-твоему, чтобы так поступать с лучшим другом на свете? С лучшим человеком на свете? Кто я такая, чтобы ты жил в пытке и ожидании?! А потом ушел ни с чем. Нет, Кристан… Я знаю, что нашей дружбе конец, но поступить с тобой так я не могу!
– Успокойся, наша дружба в любом случае никуда не делась, – спокойно произнес Кристан. – Я стану таким, как прежде, если хочешь. Только вот… Неужели ты пойдешь в отбор? Неужели это лучше, чем потерпеть мои влюбленные взгляды и ухаживания? Я даже не буду требовать… ну ты понимаешь, пока ты сама не захочешь…
– Да не во мне дело, а в том, что ты будешь мучиться! – сказала я. Потом решительно мотнула головой. – И …нет, я в любом случае не пойду в отбор, – было ведь еще одно решение. Решение, которое очень не хотелось принимать.
– Я не пойду в отбор, – повторила я и встала. Отвернулась, чтобы Кристан не увидел гримасу, перекосившую мое лицо. Академия была моей жизнью, моим домом… Слишком больно, хоть другого выхода, видимо, нет. – Я уйду из Академии. Уволюсь.
– Что?! Ты с ума сошла, – Земное спокойствие слетело с Кристана. Он встал, одной рукой обнял меня за плечи и плавным, но быстрым движением притянул к себе. Прижал к груди мою голову, словно я уже сейчас убегала из академии.
Мы не первый раз обнимались с Кристаном. Он часто поддерживал меня, обнимая, еще в студенческие времена, когда я переживала из-за обидных фраз огненных или сложностей в учебе. Училась хорошо, но кто не волнуется перед сложными экзаменами? Я тоже могла приобнять его и погладить по руке, по спине, проявляя тепло в трудные для него моменты. При встрече и прощании мы целовались в щеку. И никогда я не ощущала от него ничего больше дружеского расположения – в последние одиннадцать лет. Не чувствовала большего и внутри себя. Сейчас от этой мысли в груди зарождалось восхищение.
Кристан действительно был благородным рыцарем, каких больше нет. Как можно столько лет скрывать свои чувства, вот так скрывать, что нигде не проскальзывает большее? Сколько выдержки это требует и какие мучения приносит. И ведь Кристан даже ни с кем не встречался все эти годы. В отличие от меня: у меня бывали поклонники, я изредка ходила на свидания. С Корном, земным магом на два года старше, и вовсе встречалась целых восемь месяцев. Какую же боль пережил Кристан? И ведь ни разу не потревожил меня ни ревностью, ни упреком!
Но сейчас он обнимал меня так, словно его мучила жажда, и он наконец дорвался до вожделенной чаши воды. Зарылся руками в мои волосы, растрепал прическу. Ни на секунду во мне не зародилось тревоги, что он зайдет дальше против моей воли. В его руках было надежно и спокойно, как всегда. И даже обидно, что я не чувствую в ответ этой «жадности», что не могу прильнуть к нему, как он ко мне.
Какая-то я неправильная водная. Объятия земного должны дать мне покой и надежность, и… желание отдаться в эти твердые руки. А я должна накрыть его волной – разбушевавшейся волной чувств… Так бывает. Я даже испытывала подобное с Корном. Но сейчас этого не было.
Был друг Кристан, которому я сочувствовала до самой глубины души и которого любила… как близкого и родного человека, может быть, брата.
Но неожиданно он отстранился. Посмотрел на меня с тоской.
– Это же так глупо, Илона, что из-за этого идиотского отбора тебе уходить из академии. Даже отбор лучше, чем увольнение… И… ты ведь даже не знаешь, как мы можем быть вместе, мы даже ни разу не целовались…
Он медленно, словно приручал дикое животное, начал склоняться ко мне. «Почему бы нет…» – вдруг пронеслось у меня в голове. Может быть, я чего-то о себе не знаю? Кристан может быть прав.
Может быть, мне не хватает этого – его бережной надежной близости, чтобы чувства проснулись в душе… И тогда все разрешится. Я выйду за него и уже никогда не буду думать о ректоре и его проклятом отборе.
Может быть, нужно лишь немногое, чтобы все наши проблемы решились? Дать шанс Кристану, дать шанс себе…
Я запрокинула голову и позволила себя поцеловать.
