Текст книги "Ректор моего сердца (СИ)"
Автор книги: Лидия Миленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 11
Мэтр отбросил свою хитринку и продолжил совершенно серьезно:
– Если помнишь, в начале второго семестра тебя перевели на водный факультет. Якобы была отчислена одна из стипендиаток, и ты смогла занять ее место…
– Да, жаль, что я так и узнала, кто это был, и не принесла свои… – начала я. – Мне всегда казалось это странным, мэтр Соло!
– И правильно казалось, потому что никакой отчисленной стипендиатки не было. Была отчислена прогульщица из богатеньких, оплачивавшая свое обучение. Но это не освобождало средства для стипендии.
– И что произошло? Я ведь оказалась на стипендии? Неужели ректор выделил… отдельную дополнительную стипендию для меня лично?! – догадка была на поверхности, но сколько бы потрясений не пережила я в этот день, поверить в подобное было сложно. Выходит, я, как слепой котенок, не видела дальше своего носа все эти годы? Ректор, о котором предпочитала не думать и не знать ничего, оказался совсем другим… И разговаривал со мной он совсем не так, как относился на самом деле…
Что все это значит?
– Даже еще интереснее… – мэтр Соло понизил голос и чуть наклонился ко мне, словно нас могли подслушивать. – Он пришел ко мне тогда и сказал, что эта девушка должна учиться на водном. Выделить лишнюю стипендию из средств академии по какой-то причине трудно… Поэтому… Илоночка, только не утопи сейчас нас всех, когда узнаешь! Он будет платить за твое обучение, пока не освободится официальная стипендия. Меня попросил все организовать так, как будто тебя перевели на освободившееся место… Ну и платил за твою учебу из своего кармана года два, пока и верно одна из стипендиаток не вылетела.
– Не может быть… – прошептала я и обессилено подперла голову рукой. Просто не знала, как реагировать на это. Мир, жизнь и представление о важных фигурах в ней перевернулись. – И почему вы мне не рассказали, мэтр Соло? Я ведь почти ненавидела его все эти годы!
– Он попросил, – пожал плечами мэтр. – Когда мой любимый ученик попросил помочь моей любимой ученице, было сложно отказаться, – улыбнулся он. – К тому же… Он уже один раз пытался дать тебе денег, вспомни, как ты отреагировала! Потому, видимо, и решил сохранить все в тайне, берег твою… гордость.
– Да, я его не просила об этом! – горячо сказала я.
Первое ощущение шока прошло, и я поняла, что жить в этот перевернутом мире странно, почти стыдно. Что ж, выходит, я всем обязана человеку, который высказал мне столько презрения? Получается, ректор давно зачем-то ко мне присматривался, наверное, из-за моей силы (он ведь сам сказал, что она важна), и он определил мою судьбу. Три раза.
На вступительном экзамене, когда дал шанс поступить несмотря ни на что.
Когда не отчислил за «душ» под аркой.
И вот… когда перевел на водный факультет и оплатил мою учебу и жизнь из собственного кармана.
А теперь не дает уйти из академии, требует «возвращения долга» или участия в отборе. Причем долг, оказывается, во многом – лично ему, а не академии!
Я понимала, что мое сердце должна заливать благодарность к ректору, который так много для меня сделал.
Благодарность я ощущала.
Но одновременно с ними – смесь стыда и… возмущения.
И ведь не пойти на отбор к человеку, который определил твою судьбу, которому ты обязана всем, намного сложнее, чем к жестокому и высокомерному ректору. Может, и мэтра Соло он попросил сейчас открыть мне правду, чтобы чувствовала себя обязанной?
Я встала.
– Мэтр Соло, благодарю вас за информацию!
Старичок кивнул.
– Ну что, подумаешь, прежде чем, теряя туфельки, бежать из академии? Может, с Гератом можно и как-то по-другому… Явно ведь можно. И относится он к тебе… куда лучше, чем ты думаешь.
– И как же относится? И зачем ему было помогать мне, как вы считаете? Может быть, это он попросил вас рассказать правду именно сейчас?
Соло рассмеялся.
– Ну нет, до такого мелочного расчета наш Герат не доходит! Просто я подумал, что тебе пора узнать. И ему полезно, чтобы ты узнала…. Относится к тебе? Я бы назвал это сильным интересом. Наверное, из-за этого интереса он и решил помочь когда-то. Ну еще из… сочувствия, понимания твоей ситуации, что бы он сам об этом ни говорил.
– Он сказал, что, если ты сирота, это не дает тебе право ждать помощи от других… Странно, потому что он сказал еще, что и сам сирота.
– Видимо, воспитывал тебя, – усмехнулся Соло. – Не давал поблажек. Иными словами… Присмотрись к нему, Илона, а не руби с плеча. Куда ты бежать собралась, что вскочила?
– К ректору, мэтр Соло, к ректору! То, что вы мне рассказали, секрет?
– Ну-у… Я не давал клятву на священных книгах Зоара унести тайну в могилу. Не обещал Герату хранить ее всегда, – улыбнулся мэтр Соло.
– Тогда, думаю, нам с вашим Гератом пора поговорить начистоту, – улыбнулась я, демонстрируя оптимизм и браваду, которых на самом деле не испытывала.
Скорее ощущала крайнее недоумение от коктейля эмоций, что бушевал у меня в груди.
И несмотря на то, что ректор, оказывается, платил за меня из своего кармана – кстати, вот этот долг нужно отдать обязательно – я все еще испытывала желание заехать по его красивой строгой физиономии.
Второй раз за этот вечер я бежала по коридорам академии. Первый раз – к Кристану, и вот что получилось. Второй раз – к ректору. И посмотрим, что получится. В любом случае, ему придется объясниться. А я поставлю его в известность, что так или иначе отдам ему личный долг. Независимо от того, что он думает по этому поводу.
Я еще плохо представляла себе, как именно прижму к стенке Великого магистра, но собиралась сделать это во что бы то ни стало! Ведь мне нужно и выразить ему свою благодарность, и… отстоять себя. Ну и узнать правду, потому что, похоже, я была объектом его внимания давным-давно, просто не знала об этом.
На полпути меня все же начали одолевать сомнения. Я остановилась отдышаться – весь день перемещаюсь почти бегом! Что ж такое! Главное, что нужно сейчас, это сохранять собственное достоинство. И не придумать себе романтическую историю о том, что ректор Герат (а ведь он действительно очень хорош собой, умен и силен!) давно питает ко мне нежные… нет… горячие чувства.
Главное, не дать мыслям устремиться в эту сторону.
Все, что сделал ректор, скорее всего, определялось лишь моей силой. Он видел ее, даже дважды испытал на собственной шкуре. И это сподвигло его дать возможность сильной талантливой магичке выучиться. Теперь он хочет, чтобы эта сильная магичка участвовала в конкурсе.
Ничего личного. Интересы академии, интересы конкурса… Думай только так, Илона. Если даже Кристан нашел утешение на следующий день после слов любви и верности, не стоит думать о мужчинах слишком романтично.
Самое большее, что ты можешь предположить, – это что ректор все же «пожалел» тебя и помог получить образование. Самое большее…
Почти у приемной ректора кто-то поймал меня за рукав. Я оглянулась – это был Виктор. Пьяный и шатающийся. В таком состоянии человек уже не может привести себя в порядок самостоятельно. Его может даже арестовать охрана.
Мне стало смешно. Выходит, пока я тут бегаю туда-обратно по академии, друзья благополучно предавались возлияниям. И небезуспешно. Лицо Виктора выражало полное удовлетворение жизнью.
– Пр-ы-ы-в-э-т! – заявил мне друг и оперся о стену, видимо, сочтя, что мое тонкое плечо – не лучшая опора.
– Привет, Виктор, – улыбнулась я. – Тебе помочь, или так все устраивает?
– По-мо-г-и, – икнул друг. Видимо собрал последние силы в кулак и более связно произнес. – Только не-до-конца, а т-а-а-к, чтоб я до до-ма дошел… Не более. Ну и чтоб Тэя… до-мой пустила…
– Хорошо, – усмехнулась я. Быстренько привести в порядок друга – не до конца, как и просил, а чтобы приятный хмель остался в жилах и радовал его. И бежать… Потому что вряд ли ректор будет ждать в приемной. Может, его и сейчас уже там нет.
Я уверенно взяла друг за плечи, посмотрела в глаза, поводила рукой над лицом, над печенью, и кровь в его теле заструилась быстрее, освобождаясь от излишнего хмеля.
Спустя пару минут Виктор выдохнул. Он стал куда менее пьяным, но все еще навеселе.
– Ну вот, как и обещала – до дома дойдешь, Тэя не рассердится, но и немного хмеля тебе осталось.
– Спасибо тебе, Илона, – улыбнулся Виктор. – Ты настоящая! Я знал, что на тебя можно рассчитывать!
– Пожалуйста. Пошла я…
– Стой! Подожди! – Виктор снова поймал меня за рукав и склонился к моему уху. От него все еще пахло алкоголем. – Слушай, скажи-а, как друг… Это правда все? Ну что ты с ректором встречаешься? Что он тебе дорогие подарки присылает…?
– А кто так говорит? – спросила я.
– Ну-у… все же видели, как он тебя вызвал, даже личного секретаря прислал… И потом ты не вернулась… Ларисса говорит, что встречаешься, зачем иначе ему тебя вызывать. Не на ковер же! Кристан вот совсем обезумел, когда ты к ректору ушла. Сказал, теперь все, мы тебя потеряли…
– Ну, как видишь, ректор меня не съел, и вы меня не потеряли, – с натянутой улыбкой сказала я. – Нет, Виктор, я не встречаюсь с ректором, и он не присылает мне дорогие подарки. Я всего лишь хочу отказаться от отбора, а он не дает, – строго сказала я.
Не знаю уж, что увидел друг в моих глазах, но отпустил рукав и опустил глаза.
– Ладно, извини, Илошка, – сказал он. – Не наше это дело в любом случае. Понимаешь, просто весь день все только об этом и говорили… Пили и говорили. Вот я и решил спросить.
– Вот и молодец, что решил, – сказала я. – И будь добр, если встанет вопрос, то сообщай всем правду: личных отношений у меня с ректором нет. Ты знаешь это точно.
– Хорошо, – понимающе кивнул Виктор. – А сейчас-то ты куда? Может проводить тебя?
– Иди! – я шутливо пихнула его в спину. – Тебя Тэя ждет. Сам едва на ногах держишься, а все туда же – проводить! Иди давай, и Тэйке привет!
Виктор покивал и уже вполне уверенной походкой пошел направо по коридору. А я свернула налево.
Если не решусь поговорить с таросси Гератом сегодня, то не факт, что решусь потом.
Возле приемной никого не было. Наверняка, официального приема сегодня у него нет. И никому не приходит в голову потревожить ректора в день похорон его Великой. Только я пришла, нахальная водная, которая не хочет идти на отбор к высокопоставленному Магистру…
Для смелости я глубоко подышала. Ведь не до конца продумала, что именно ему скажу. Просто… такие вещи нельзя откладывать. Потом их уже не отважишься совершить.
Постучалась к секретарю.
– Таросси Квин, таросси ректор случайно не у себя?
– У себя, но не принимает. Не тот день… Но я могу передать ему, что вы пришли. Вдруг сделает исключение…
– Передайте пожалуйста.
Я устроилась на диванчике в коридоре и с громко бьющимся сердцем принялась ждать. Вот чего я сюда пришла? Я что, нарываюсь? Не хватило мне пикировки сегодня днем, хочется, чтобы он еще раз размазал и унизил?
А то, что я хочу предложить ему – слишком рискованно. По сути, я собираюсь рискнуть своей жизнью. Перевернуть ее, пойти ва-банк.
Да нет, успокаивала я себя. Теперь все изменилось. Теперь, как бы он ни говорил со мной, я знаю, что он не чудовище и не жестокий человек. Он даже великодушен и по своему благороден… Его поведение это доказывает, какими бы ни были его слова. А значит, я должна поблагодарить и расставить все точки над «и». И попробовать договориться.
Спустя пару минут Квин выглянул и указал на соседнюю дверь, за которой располагалась приемная Герата, где я сегодня уже побывала.
– Он сказал, что примет вас, но… очень быстро. У него нет времени. Будьте любезны изложить свой вопрос в максимально сжатой форме.
«Паразит! А просто принять меня он не может!? Нужно напугать и поставить какие-то условия…» Но я одернула себя. Приема у ректора иной раз добиваются неделями. А я прибежала по коридору, видите ли, и рассчитываю, что меня примут с распростертыми объятиями… Пожалуй, стоит вспомнить, кто я такая – просто младший преподаватель одной из кафедр. А не бравировать, как герцогиня.
Жаль только иной раз… это сложно. Ведь по сути я герцогиня и есть, сколько бы ни пыталась забыть об этом и скрыть свое происхождение.
Герат пристально посмотрел на меня, когда я вошла. В глазах была смесь интереса, лукавства и раздражения. Похоже, я начинаю понимать его эмоции, подумалось мне. Раздражен, что его оторвали от дел, но ему интересно и даже смешно, что я пришла после острого разговора днем.
– Вы нашли деньги, тарра Гварди? – насмешливо спросил он. – Или, может быть, – заговорщицки понизил голос, – вы сменили гнев на милость и готовы оказать мне честь своим участием в отборе?
– Нет, таросси ректор, я не нашла деньги. И по-прежнему не хочу участвовать в отборе. Я пришла поблагодарить вас и задать вопрос, если не возражаете. И, возможно, попросить вас.
– Поблагодарить? Задать вопрос? Попросить? – его брови насмешливо полезли вверх. – Слушаю с интересом.
Глава 12
– Благодарю вас, таросси Ванирро, за то, что вы в течение двух лет оплачивали мое обучение в академии. Я благодарна вам, это помогло мне стать той, кто я есть. Долг я отдам вам, как только смогу получить соответствующую сумму денег.
Я старалась говорить спокойно, с чувством собственного достоинства, уверенно.
– Вот, значит, как! – блеснул глазами Герат. И вдруг рассмеялся. – Мэтр Соло счел, что вам не повредит узнать об этом… Что ж… Тарра Гварди, – с насмешливой вежливостью сказал он. – Принимаю вашу искреннюю благодарность. Вам не следует думать о личном долге. Когда будете компенсировать академии затраты, эта часть автоматически будет перечислена на мой счет. Не утруждайте себя дополнительными усилиями, – я так и не поняла, чего в его голосе было больше: спокойной серьезности, досады или насмешки. Пожалуй, все же насмешки. Но сейчас я собиралась разговаривать с ним, не поддаваясь на провокации. Спустя секунду словно пламя резко вспыхнуло в комнате. Герат стиснул руки на груди и произнес резко: – Это все? У меня не так много времени, тарра Гварди.
– Нет, еще вопрос, – улыбнулась я, хваля себя за смелость. Надо же, получается разговаривать с ним почти на равных, если не переживать из-за каждой его резкой интонации! – Почему вы решили помочь мне и почему скрыли эту помощь?
– А помните, что было, когда я предложил вам деньги? – опять вспышка, и мне показалось, сейчас снова что-нибудь загорится. Даже захотелось поднять руку, защищаясь и создавая водопад, чтобы потушить пламя. Но Герат хорошо держал себя в руках. – Может быть, я не хотел снова… оскорбить ваше чувствительное самолюбие, тарра Гварди.
– Но это ведь совсем другое! – сказала я искренне. – Тогда, на экзамене, это было странно… оскорбительно… Ни одна уважающая себя женщина не возьмет деньги в такой ситуации!
– Да? Вы находите? – усмехнулся. – Тарра Гварди, я знаю множество женщин вашего происхождения, которые возьмут деньги и будут счастливы в подобной ситуации и еще худших. Это лишь вы, будучи воспитанницей приюта, бережете свое достоинство, я бы даже сказал, гордость, так, словно вы, по меньшей мере, графиня.
«Берите выше…» – невесело усмехнулась я и непроизвольно вздрогнула. Может, он прав, и «королевские» замашки у меня в крови? Их так и не вытравили ни пять лет преступной жизни, ни последующие восемь лет в бедняцком приюте.
Но я нашлась:
– А я знаю много женщин беднее и несчастнее меня, которые тоже отказались бы от золотого париссо на экзамене!
– Вы удивительно идеалистичны, тарра, – усмехнулся ректор. Его тон вдруг стал опять очень жестким и резким. Почти издевательским. – Итак, вероятно, вы решили, что я все же пожалел бедную сироту. Подумали: «что бы ни говорил этот таросси, на самом деле он исполнен благородства, и судьба несчастных его трогает. Он даже счел необходимым скрыть от меня свой добрый поступок, чтобы не задеть мое самолюбие». Так, тарра Гварди?
«Да что же ты такой острый!» – подумала я и, как и днем, сжала кулак так, что ногти врезались в кожу и сделали больно. Эта легкая боль отвлекает, не дает расстроиться от его резкого тона и издевательской насмешки.
– Не совсем так, таросси Ванирро, – ответила я. – Слово «пожалел» здесь не подходит. Я полагаю, что на самом деле, сколько бы вы ни отрицали это… будучи сам сиротой когда-то, вы… поняли, вошли в мое положение и решили помочь. Дать шанс способной ученице. Хотите сказать, нет? Так, таросси ректор? – я с легким вызовом посмотрела на него.
Герат усмехнулся, а затем рассмеялся.
– Не так, тарра Гварди. По крайней мере, не совсем так. Вы напрасно приписываете мне только благородные чувства. Не рекомендую – потом больно будет разочароваться.
Стало обидно… Теперь уже до слез. Нарисовала себе в нем благородство, даже высказала это. Выставила себя идиоткой. И теперь он в своем репертуаре – размажет меня словами так, что мало не покажется.
– В чем же тогда дело, таросси ректор? – стараясь не выдать в голосе боль, спросила я.
– Как вы думаете, тарра Гварди, – усмехнулся он, – я знал, что Касарда проживет еще недолго, а мне придется устраивать отбор? Ректор академии, как и король, как и многие лица в государстве, не может быть ограничен двумя мужскими стихиями. Великая нужна мне, и нужна академии. И это должна быть сильная Великая. Поэтому… Я начал готовить отбор заранее. Присматривался к девушкам, что поступали в академии и попадались на моем пути. Некоторые из них – те, в ком достаточно магии и способностей, а также приятные внешне, – заинтересовали меня. И в судьбу некоторых из них я вмешался, чтобы они смогли занять место, подобающее будущим участницам отбора. Вы привлекли мое внимание сразу. Сила, смелость, пусть и безумная, пусть и глупая, приятное бурление чувств, которое доставит удовольствие обтесать. Стать, милая внешность не без шарма, и не думаю, что все определяется косметической иллюзией, которую вы привычно носите каждый день. Вы подходили наравне еще с некоторыми. Поэтому я дал вам шанс получить образование, и поэтому сейчас вы будете участвовать в отборе. Для этого я вас и предназначил.
Это оказалось на удивление обидно. Вроде бы я не хотела особого отношения от ректора. Но на самом деле оно все же… льстило. Делало меня исключительной. Вся эта фантастическая ситуация, в которой я оказалась, волновала, мучила, но наполняла жизнь. Можно сказать, даже развлекала. Стыдно признаться себе в таких чувствах. Но досада, даже боль, сжавшая сердце, заставляли признать их.
Оказывается, все дело в моей силе и внешности, в том, что он давно планировал отбор. Я предполагала это, но мне казалось, что я одна такая. Оказывается – нет. Он просто выбрал несколько девушек и приложил усилия, чтобы они дошли до отбора.
– И много нас таких… заинтересовавших вас? Как вы вмешались в жизнь других? – спросила я.
– Четверо. А кто они и как я вмешался – неважно. Вы бы не захотели, чтобы наш секрет стал достоянием общественности? – новая усмешка. – Так и про остальных я не буду афишировать. Интересно только, что все эти девушки рады участию в отборе. Сопротивляетесь только вы. Это делает вас… особенно интересной.
– Очень лестно, таросси ректор, – не сдержала ехидства я.
Только вот сейчас мне следует затолкать чувства как можно глубже. И попробовать реализовать свой план. Я выдохнула. Боль, сомнения, сложные мысли – все потом. Сейчас я должна с ним договориться. Попробовать.
Я собралась с силами. Но, видимо, молчала слишком долго, потому что он чуть раздраженно спросил:
– Помнится, вы хотели еще о чем-то попросить? Начинайте, у меня мало времени.
«Если у вас хватило времени все это мне рассказывать, значит, его достаточно», – подумала я. А вслух сказала:
– Да, таросси Ванирро. Но я хотела бы не столько попросить… Я хочу предложить вам… сделку. Попросить я могла бы лишь освободить меня от отбора, но уверена, вы не пойдете на это. Не хотелось бы получить очередной выговор от вас.
– Разумеется, тарра Гварди, разумеется… А сделку? Кажется, я четко обозначил ваше положение. Вы сразу отдаете долг академии. Либо участвуете в отборе. О какой сделке может идти речь?
– Об участии в отборе, – усмехнулась я. Похоже, его манера усмехаться заразительна. – Позволю себе быть искренней, – я выпрямила спину. Пожалуй, здесь мои глубоко запрятанная стать герцогини может сыграть хорошую роль. Договариваются о сделках на равных. Так я и должна говорить с ним сейчас. Искренне, но на равных. – Вы понимаете, что у меня нет денег и я загнана в угол. Даже мэтр Соло не желает помочь мне с финансами, хотя его помощь я бы приняла, он достойный человек и маг. Не желает, чтобы я покинула академию. Вы все это понимаете?
– Разумеется, тарра Гварди.
– Значит, вы осознаете, что поставили меня в ситуацию, в которой я не могу не пойти на отбор?
– Совершенно верно. Это моя осознанная позиция, юная тарра.
– Но также вы должны понимать, что, оказавшись на нем против воли, я провалю первое же испытание, чтобы быть отчисленной с отбора. Вы сами предложили этот способ. Вы собираетесь специально завышать мои показатели, чтобы не позволить этого? Не похоже на вас.
– Разумеется, нет, тарра Гварди. Соревнование будет честным, – Герат крепко сложил руки на груди и смотрел на меня своим огненным взглядом, в котором упрямство и раздражение сочетались с… уважением. Надо же, за этот день я действительно научилась читать его взгляды!
– Вы заинтересованы в том, чтобы я участвовала в отборе честно. Как вы собираетесь это обеспечить? – ну вот, подумалось мне, либо сейчас что-то загорится, либо мне удалось загнать в ловушку его. Либо… он загнан в ловушку, и именно поэтому сейчас что-то загорится.
Но вспыхнул сильнее лишь его взгляд.
– Я осознаю эти риски, тарра Илона, – бросил он, словно плюнул. Помолчал пару секунд, покатал языком во рту. – Что вы хотите мне предложить?
– Хочу предложить помочь мне, а я возьму на себя обязательство участвовать в отборе по-настоящему.
– Помочь вам? – краешек губ пополз вверх, но он не усмехнулся. – С чем, молодая тарра? Вы просите моей помощи?
Я выдохнула. Вот сейчас все повиснет на волоске. Сейчас все будет зависеть от моей способности играть. И от способности быть убедительной.
– Таросси ректор, – как можно спокойнее произнесла я. – Должна признаться, вы были правы. Мое нежелание участвовать в отборе в первую очередь связано с нежеланием проходить ментальную проверку. Я ее не пройду. Так я в любом случае не попаду в отбор. Вы в этом не заинтересованы.
Герат посмотрел на меня с задумчивостью и любопытством.
– Откровенность делает вам честь, – усмехнулся он. – В чем с вами дело? Вы преступница и скрываете это?
Что мне сейчас следовало скрыть, так это громко колотящееся сердце и дрожь в руках. И главное, от умалчивания не перейти к настоящей лжи. Ректор не менталист, но, уверена, у него достаточно ментальных умений, чтобы отличить правду от откровенной лжи.
– Да, я была преступницей, – я подняла на него глаза. – В прошлом. Мои родители, – не обязательно ведь упоминать, что «приемные родители»… – были ворами, мошенниками… можно сказать, разбойниками с большой дороги. А я была их пособницей. С десяти лет я росла в приюте, числилась, как дочь неизвестных погибших родителей. При поступлении в академию было указано именно так. Но для отбора на Великую… Как только менталисты дойдут до этих слоев моей памяти, я буду отчислена с отбора. И, возможно, это повредит и моей репутации в академии. У вас выбор, таросси ректор, либо как-то помочь мне с этим, и тогда я буду участницей отбора. Либо, если вас смущает мое прошлое, – для Великой ведь недопустимо подобное происхождение – отпустите меня прямо сейчас.
Меня трясло, когда я закончила. Правда, кажется, эта дрожь собралась внутри, сотрясала мою грудь, но никак не выражалась снаружи. Что сейчас будет… Победа? Или полный провал?
Герат смотрел на меня очень странным взглядом. Задумчиво… уважительно, что ли. И в то же время слегка насмешливо.
– Вы скрываете свое прошлое и не привыкли доверять никому? – произнес он наконец. И продолжил утвердительно: – Поэтому вы устроили этот цирк с письмами на мой адрес, – усмехнулся, а в глазах сверкнуло лукавство. – Нет, тарра Илона, меня не смущает, что вы были воровкой в детстве. Подозреваю даже, именно это сделало вас такой изворотливой и текучей – не только ваша стихия.
Расцепил руки на груди и бросил словно ненароком:
– Я помогу вам. Никто не узнает вашей зловещей тайны. А если станете Великой, никто не посмеет заподозрить вас в подобном.
Дрожь отпустила меня, внутри расправилось, распустилось. Я хотела сказать «благодарю». Но слова застряли в горле. Мне не верилось, что у меня… получилось.
Он бросил на меня взгляд и усмехнулся, добродушнее, чем обычно.
– Если, конечно, вы в состоянии честно выполнять соглашения, тарра Гварди, и примете участие в отборе в полную силу.
– Я выполню свою часть сделки, – ответила я. – Благодарю… что идете мне навстречу. Как вы обойдете вопрос с ментальной проверкой, как это возможно?
– Это не ваша забота, – ответил он. Взглянул на большие круглые часы на стене, поднял одну бровь в удивлении. – Вы потратили уйму моего времени. Впрочем… весьма продуктивно.
– Приношу свои извинения…
– Не стоит, тарра Гварди. Лучше послушайте, что я вам скажу, раз уж вы такой активный поедатель времени.
– Слушаю с интересом, – повторила я его ироничную фразу, сказанную в начале беседы.
Герат усмехнулся.
– Послушайте. Вы идете на отбор, потому что у вас нет другого выхода. Бежать вам некуда, найти деньги тоже проблематично. Вы не хотите на отбор. Знаете, почему? Потому что вы забились в свою нору, нашли способ спокойного существования. И трясетесь от страха, что кто-нибудь лишит вас вашего убогого убежища…
«Ну вот, опять начинает унижать», – подумала я. Впрочем, я была так благодарна, что он готов помочь с проверкой, что даже не обижалась.
– Вы не позволяете себе настоящих амбиций, что соответствовали бы вашему таланту. Что ждет вас, если все пойдет своим чередом? Сейчас вы младший преподаватель, потом станете старшим. Самое большее – вы дослужитесь до должности декана водного факультета. И не сыграете по крупному, как могли бы. Я же предлагаю вам такую игру. Сыграйте по-настоящему. Вряд ли вы станете Великой… Знаете, тарра Илона, вы все же слишком плохо владеете собой, чтобы выиграть. Но кто знает… Попробуйте! У вас есть шанс. И поверьте: быть моей Великой – не самая плохая участь, что бы вы об этом ни думали сейчас. Вы не воздушная. У вас нет умения «летать». Но у вас есть сила, талант, индивидуальность. Рискните. И кто знает, может быть, вы войдете в историю, маленькая тарра Илона, – он посмотрел на меня сверху вниз, в глазах было только лукавство и его обычный огонь. Ни презрения, ни раздражения, ни насмешки.
– Благодарю за предложение и за совет, – вежливо ответила я. А сама ощутила, как от его слов мои плечи распрямляются, словно я вошла в бальный зал под взглядами сотен людей.
Он прав! Есть кое-что, в чем он прав.
Я привыкла прятаться. Я привыкла скрываться и не привлекать к себе внимание, чтобы не быть узнанной и раскрытой. Я привыкла жить тихо и осторожно. Как мышь в камышах – юркая, маленькая, незаметная. Как полагается воспитаннице приюта Илоне Гварди.
Я даже не мечтала занять положение, подобающее мне по происхождению, подобающее Астер Гайнори, герцогине Сампрэ. И лишь в робких ночных мечтах думала о том, как отомстить за родителей и обрести свое настоящее имя.
Стану Великой и не только спрячусь лучше, чем когда-либо. Никто не пойдет против Великой. Более того, быть может, оказавшись на самом верху, там, где придворные маги, царедворцы, политики… однажды я смогу отомстить за свою семью и восстановить справедливость.
На этот раз мир перевернулся по-настоящему. А в голове пульсировало «Астер Гайнори. Я – Астер Гайнори». И, возможно, я стану Великой. Я должна использовать этот шанс. Нужно только научиться мириться с нашим ректором, приручить это чудовище. И пройти все испытания.
Перевернутый мир был другим, непривычным. Мне придется стать в нем другой. А может быть, просто стать самой собой?
– О-о! – услышала я смешок ректора и словно спустилась с небес. – Похоже, мои слова упали на благодатную почву. Я не ошибся, в водной мышке все же прячутся большие амбиции.
Я опять не обиделась на «водную мышку». Потому что, глядя из нового мира на себя прежнюю, видела именно такую мышь.
