Текст книги "Генеральный конструктор Павел Сухой"

Автор книги: Лидия Кузьмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Но главное слово – все же за конструкторами. Только они могут решить, как лучше автоматизировать их труд. Может ли ЭВМ полностью заменить конструктора? Ответ однозначный: нет! Проектирование – процесс творческий. Это большое и настоящее искусство. Речь может идти только о содружестве конструктора с вычислительной техникой, которая призвана помочь ему в его творческой работе, оставив человеку интуицию, воображение, предвидение и взяв на себя всю механическую часть работы.

И именно это раньше других понял П. О. Сухой. Поэтому он не заказал разработку системы специализированным научно-исследовательским институтам, а предложил им начать совместную работу по созданию этой уникальной системы.

Работа была проделана большая, и результаты получили обнадеживающие. То, что вручную конструктор делал за многие месяцы, теперь вместе с системой автоматизированного проектирования ему удается сделать за несколько дней. Привлекая на помощь конструктору ЭВМ, Павел Осипович и на этот раз руководствовался инженерным видением и верой в технический прогресс…

* * *

В конце шестидесятых годов в нашей стране серьезное внимание обратили на дальнейшее развитие в промышленности стандартизации и унификации как на [220] эффективные средства ускорения научно-технического прогресса. Вышли соответствующие решения, были проведены совещания руководителей ведущих отраслей промышленности. Все знали ироническое отношение Павла Осиповича ко всякого рода шумным кампаниям, большим совещаниям, выставкам, где порой только ловкость и расторопность приносили высокую оценку. Но на этот раз он проявил серьезную заинтересованность, дал указание организовать в КБ специальную бригаду унификации и попросил держать его постоянно в курсе всех дел по этому вопросу.

Чтобы привлечь внимание руководителей КБ и заводов к стандартизации и унификации, решено было организовать выставку стандартных узлов и унифицированных деталей.

Эту выставку устроили в только что построенном, но еще не заселенном корпусе одного из КБ. Каждому из министерств досталось по этажу. Авиационной промышленности выделили третий этаж. Зал в несколько сот квадратных метров заполнился экспозициями ведущих конструкторских бюро – Туполева, Ильюшина, Микояна, Сухого, Антонова, Яковлева, а также конструкторов различного самолетного оборудования – двигателистов, гидравликов, электриков. Задача у всех была одна: продемонстрировать высокие качества вновь разрабатываемых конструкций и одновременно показать их преемственность от предыдущих.

Накануне открытия выставки Павел Осипович вызвал начальника бригады унификации и попросил показать ему выставку.

Рано утром старенький, но очень любимый генеральным ЗИМ уже стоял у подъезда КБ. Ровно в десять вышел Павел Осипович и пригласил сопровождающих его в машину.

На выставке Павел Осипович внимательно рассматривал экспонаты, многочисленные плакаты, диаграммы с показателями уровня стандартизации. «Тут важно не переборщить и не дойти до стандартного самолета», – с улыбкой заметил он.

Это его беспокоило больше всего. Извечная неприязнь ко всему окостеневшему, «штампованному» жила в его сердце – сердце конструктора. Истинный творец, изобретатель, всегда нацеленный на поиск, он боялся, что новое веяние приготовило прокрустово ложе для [221] конструкторской мысли. Но все увиденное убедило его в обратном: взятое направление было точным, перспективным! Конструктору хотели помочь, сэкономить его силы и время, дать ему в руки необходимый ассортимент массовых изделий, изготавливаемых на специализированных предприятиях.

Раздел своего КБ Павел Осипович осмотрел бегло, тут все было в порядке. На большом красочном щите расположились в сетке годов все самолеты Сухого. От базовых самолетов стрелки вели к многочисленным их модификациям, и было видно, что качественно новые показатели самолетов обеспечивались наиболее простыми способами: здесь целиком заимствовался фюзеляж, там – хвостовое оперение или фонарь.

У экспозиции кресел пилотов Павел Осипович задержался надолго. Почти все конструкторы самолетов выставили свои катапультируемые кресла, снабдив их этикетками, рекламирующими высокие качества этих кресел.

– Не много ли этих кресел? – задумчиво проговорил Павел Осипович.

Он еще раз прошелся по их ряду и остановился около унифицированного кресла конструкции специализированного КБ. Оно давно предлагалось министерством в качестве единого для всех КБ, но от него все отбивались.

– А наше кресло КС-1 еще не подвезли? – спросил он у начальника бригады стандартизации.

– Скоро привезут, Павел Осипович.

– Задержите его. За этот парад разнообразия нам вместе с другими может здорово влететь.

И он оказался прав. На совещании после выставки все так и было. А Павел Осипович, еще раз осмотрев экспонируемое кресло специализированного КБ, сказал:

– Хотя наше кресло пока лучше, но унифицированное перспективнее, оно, несомненно, будет иметь преимущества хотя бы потому, что им занимается специализированное предприятие.

И он опять оказался прав. Главный конструктор унифицированного кресла, продолжая работы по его усовершенствованию и облегчению, добился очень хороших результатов. Легкое и надежное кресло специального КБ обеспечило летчиков надежным средством спасения в аварийных ситуациях. С тех пор все самолеты Сухого [222] оснащаются только унифицированными креслами. Теперь их приобретают готовыми. В КБ же высвободился не один десяток конструкторов, ранее занятых проектированием кресел.

Последние скептически настроенные против унифицированного кресла были повержены, когда впервые произошел случай благополучного катапультирования с земли, со стоянки самолета, в обстановке подготовки к вылету. До тех пор считалось, что катапультируемое кресло обеспечивает спасение из самолета только на высоте не менее 50 м при скорости не менее 200 км/ч…

Обычный строевой самолет Су стоял в ряду других. Его приготовили к вылету. Летчик занял свое место. Закрыл фонарь. Включил двигатель. И вдруг раздался хлопок, кабина наполнилась легким дымком, и летчик с удивлением заметил, что куда-то летит. Спустя считанные секунды он приземлился на парашюте на расстоянии метров семидесяти от своего самолета. Конечно, это было ЧП. Летчик допустил неосторожность, невнимательность, и ему от начальства попало. Но факт удачного катапультирования с нулевой высоты при нулевой скорости был налицо.

Павел Осипович пригласил к себе провинившегося, расспросил о подробностях, а в заключение беседы вынул из стола коробочку с золотыми часами и вручил ему как премию.

– Нет худа без добра, – улыбаясь своей мягкой улыбкой, сказал он. – Благодаря вам мы теперь знаем о новом кресле кое-что такое, о чем раньше только догадывались…

Генеральный конструктор самолетов Павел Осипович Сухой не был провидцем или гениальным одиночкой, самолично создававшим новые самолеты и решавшим весь круг вопросов, возникающих при их создании. Это, разумеется, не под силу одному человеку, как бы ни был он гениален. Его сила была в коллективе, который он создавал и пестовал в течение многих лет, в его учениках, на воспитание которых он не жалел времени. Создание такого коллектива – высшее проявление таланта организатора.

Основное внимание Павел Осипович уделял, конечно же, своим ближайшим помощникам, заместителям генерального конструктора, главным и ведущим конструкторам. Рядом с Павлом Осиповичем всегда были его [223] единомышленники, люди, не только безмерно преданные авиации и влюбленные в нее, но и разделяющие в главном взгляды и отношение своего руководителя к проектированию новых самолетов – его постоянную устремленность вперед, в будущее, небоязнь идти на риск, готовность к смелым, оригинальным решениям.

В этой книге мы уже говорили о бывшем первом заместителе генерального конструктора, Герое, Социалистического Труда, лауреате Ленинской и Государственной премий Евгении Алексеевиче Иванове. Узнали вы о старейшем соратнике Павла Осиповича, работавшем с ним еще с начала 30-х годов, главном конструкторе, лауреате Ленинской и Государственной премий, Герое Социалистического Труда – Евгении Сергеевиче Фельснере. Рассказывали и о многих других ветеранах КБ П. О. Сухого.

Теперь хочется рассказать поподробнее еще об одном главном конструкторе КБ Павла Осиповича Сухого, пришедшем туда после войны. О Николае Григорьевиче Зырине.

Высокий, широкоплечий, он всегда оживлен, энергичен, подвижен. Его можно увидеть в КБ и ранним утром, и поздним вечером. Николай Григорьевич любит пошутить, посмеяться. Но за всем этим кроется необычайная зоркость, серьезное отношение к людям, к делу, к проектируемому ими самолету.

Н. Г. Зырин пришел в КБ Сухого еще совсем молодым инженером и быстро стал подниматься по ступенькам служебной лестницы. Сначала он работал над проектами различных агрегатов, планера, над другими локальными темами. Павел Осипович зорко наблюдал за талантливым молодым конструктором и наконец доверил ему разработку и конструирование нового самолета, знакомого уже читателям под индексом Су-7, или в просторечии «эска».

И вот уже более четверти века Зырин, словно добрый волшебник, творит с этой машиной прямо-таки чудеса. Примеров такого долголетия среди современных боевых машин не знает ни один самолет, только Су-7. И хотя его новые модификации носят другие индексы, обладают другими, новыми, совершенно отличными качествами, каждый специалист легко угадает во внешнем виде этих самолетов их прототип, вставший в строй еще [224] в 1955 году. И так же, как и Су-7, эти самолеты отличаются своей простотой, надежностью и совершенством.

Достигает этого Николай Григорьевич благодаря тому, что вкладывает в порученный ему самолет всю душу, интересы, внимание, помыслы. А душа у него чрезвычайно талантлива – он лауреат Ленинской и Государственной премий, Герой Социалистического Труда.

Вот он, сидя на крутящемся своем хромированном полукресле, с таким интересом и азартом слушает доклад конструктора, предлагающего то-то и то-то для нового самолета, что конструктор зажигается, заражается его настроением и разговор уже завязывается, похожий на дуэт, где оба слушают друг друга и одновременно исполняют сложную партию; и вот уже рождается и обретает форму новая идея, которая ложится в основу новой модернизированной машины… Таков Н. Г. Зырин, соратник и ученик П. О. Сухого.

Вот еще один характерный пример.

В начале 70-х годов, уже в конце творческого пути Павла Осиповича, у него в КБ появилась молодая поросль новых «замов». Если заместителей старшего и среднего поколения характеризовали прежде всего мудрость и неторопливость, то этих – неистовое, неудержимое стремление вперед, к новой цели. И не было задач, поставленных их «отцами» или ими самими, которые оказались бы им непосильны. Самой значительной фигурой среди них можно назвать Михаила Петровича Симонова. Он стал самым молодым из молодых заместителей генерального конструктора.

В КБ Сухого он появился «со стороны», и поэтому к нему долго присматривались. А присматриваться в этом КБ означало испытывать на прочность под нагрузкой, как самолет. Дали одно задание, потом другое – потруднее. Посмотрели и увидели – есть запас прочности! А ну-ка, еще! Держит! Отлично! А как это? «Этим» для Симонова оказались государственные испытания нового самолета. Со стороны руководства КБ, несомненно, было жестковато послать на годы молодого зама в выжженные солнцем южные степи, на испытательный полигон, с персональной ответственностью за самолет даже не сегодняшнего, а завтрашнего дня. Но Михаилу Петровичу все оказалось по плечу. Высокий, плотный, напористый, энергичный, он с легкостью перемалывал все трудности испытаний самолета. [225]

Успешное проведение государственных испытаний новой машины принесли КБ и ему самому Ленинскую премию. Но самое главное – прочный авторитет молодому заму в КБ. Теперь было ясно, что Симонов может многое. И он становится заместителем генерального конструктора.

Работа с П. О. Сухим стала настоящей школой для Симонова. От первых штрихов на ватмане до испытательных полетов новых самолетов, от аэродинамики до радиоэлектроники – все проходит через его талантливые руки. Таков до самозабвения преданный авиации М. П. Симонов. Сейчас ему поручено еще более важное дело.

Творческая обстановка в КБ благоприятствовала раскрытию возможностей каждого конструктора, каждого инженера. А особая проницательность в расстановке кадров и требовательность помогали Сухому быстро выявлять наиболее способных из числа работников КБ. Убедившись, что профессиональные знания и личные качества новых конструкторов отвечают необходимым требованиям, Павел Осипович давал им сложные и ответственные поручения. Особую любовь Павел Осипович питал к летчикам-испытателям, считая их соавторами своих самолетов.

Коллектив КБ хранит благодарную память о мужественных испытателях Л. Г. Кобищане, В. А. Кречетове, Ю. А. Егорове, А. С. Комарове, И. С. Рябчикове.

* * *

Насыщенность современных самолетов автоматикой, сложнейшим электронным оборудованием, новейшим вооружением требует специальных знаний. Хорошо понимая это, Павел Осипович не терпел поверхностного отношения к технике. И учил этому молодых.

Вспоминает один из его учеников:

«…На преддипломную практику меня направили в КБ П. О. Сухого. В то время это было молодое КБ, не обремененное традициями, но уже известное своими самолетами – истребителями и перехватчиками. Приложив немало усилий, я попал сюда на работу. И очень хотелось работать в святая святых КБ – бригаде общих видов. Но это оказалось довольно трудным делом. Принцип Сухого – комплектовать «общие виды» только конструкторами, имеющими опыт работы, – до этого никогда не нарушался. Пришлось идти на прием к самому [226] генеральному. Не могу сказать, что П. О. Сухой встретил меня приветливо, но разговор был длинный и обстоятельный. Не помню, что я говорил в обоснование своего желания работать в «общих видах». Заканчивая разговор, Павел Осипович сказал:

– Хорошо, беру вас в бригаду «общих видов» с испытательным сроком на год. Даю вам право прийти ко мне через год и попросить перевести вас в любое другое конструкторское подразделение.

Не скрою, что начал работу в «общих видах» с большим волнением, тем более что с самого начала стал ощущать пристальное внимание со стороны генерального, внимание тактичное, ненавязчивое. Это была самая настоящая высшая школа конструирования, проводимая умным и тактичным педагогом.

Один из уроков остался в памяти на всю жизнь. При разработке одного из новых самолетов Павла Осиповича не устраивали предлагаемые мною компоновочные схемы важного агрегата самолета. Он отвергал вариант за вариантом и требовал разработки новых. На восьмом варианте я заявил, что все, мол, иссяк. Ответ был неожиданным.

– Запустите в работу тот, который вам больше нравится.

– Мне больше нравится этот, шестой.

– Вот его и запустите.

– Но ведь вы его отвергли!

– Мне хотелось, чтобы вы научились принимать самостоятельные решения. Но я рад, что наши мнения по варианту совпали. Я тоже считаю шестой вариант лучшим…

Выдающийся интеллект Сухого, его необыкновенная личность вызывали огромное уважение и даже какое-то благоговение.

Возможно, поэтому, а может быть, из-за его скупого отношения к своему времени, особенно в последние годы, возникла некоторая дистанция между ним и его сотрудниками. Павел Осипович стал предельно краток в словах и в общении.

Однажды молодой инженер из отдела силовых установок с восторгом докладывал генеральному о том, как ему удалось найти очень удачное техническое решение. Павел Осипович остановил его: «Давайте договоримся, что впредь будете сообщать мне только о том, что у вас [227] не будет получаться… Надеюсь, вы меня правильно поймете – мне сейчас нужна только та информация, без которой нельзя обойтись».

Ради дела, ради того, чтобы успеть что-то еще в авиации, он был очень экономичен в своих поступках, во всем своем поведении.

Его контакты за пределами КБ тоже были минимальными.

К себе домой он не приглашал никого из сотрудников и его не приглашали ни на один частный юбилей; знали, что он откажется. Был он против празднования и своих юбилеев. Как-то в день его рождения ближайшие помощники, захватив шампанское, вечером приехали на дачу Сухого – поздравить юбиляра. А Павел Осипович был еще на работе. Вернувшись и увидев сотрудников, он вежливо поблагодарил их за внимание. Но когда один из приехавших предложил тост за юбиляра (кстати, в доме рюмок не нашлось) и начал говорить о его заслугах, Павел Осипович остановил «оратора» и предложил тост за здоровье всех присутствующих.

Когда приближалось его 70-летие, он отказался от торжественного празднования. Его убедили, что отмечаться будет не его юбилей, а 25-летие завода. Собрание состоялось 7 июля 1965 года в Колонном зале Дома союзов.

Министр поздравил Павла Осиповича с днем рождения и объявил Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении его орденом Ленина и второй Золотой медалью «Серп и Молот» Героя Социалистического Труда за огромный вклад в развитие авиационной науки и техники.

Было еще много поздравлений от коллег – генеральных конструкторов, летчиков, соратников по КБ. Юбиляр смущался и сидел как на иголках. А потом всем «конспиративным организаторам» этого сюрприза здорово попало.

При всей своей внешней замкнутости Павел Осипович был тем не менее чрезвычайно душевным и благожелательным человеком. Не будучи с кем-либо, даже в среде своих ближайших помощников, на «короткой ноге», он в то же время был очень заботлив, что особенно проявлялось при решении им личных вопросов его сотрудников. [228]

Как-то в сборочном цехе он спросил старейшего мастера о самочувствии после продолжительной болезни.

«Врачи рекомендовали санаторий, – ответил тот, – но с путевкой очень трудно».

«Постараюсь вам помочь», – сказал Павел Осипович.

Вскоре мастер получил путевку в Трускавец.

Просматривая французские журналы, Павел Осипович обратил внимание на публикацию о сердечном стимуляторе. Зная, что в Боткинской больнице лежит сотрудник КБ с острой сердечной недостаточностью, он пригласил его коллегу и попросил отнести перевод статьи в больницу:

«Возможно, она окажется полезной для врачей, лечащих нашего больного».

Особенно трогательным было его отношение к молодым сотрудникам, которые уже успели себя хорошо зарекомендовать и пользовались его доверием. К ним он относился буквально по-отечески.

Разница в возрасте между генеральным конструктором и его молодыми соратниками была значительной.

«Мы вначале побаивались, – вспоминает Ю. В. Ивашечкин, – что эта разница помешает нам понимать друг друга. Ведь с возрастом человек обретает традиции и даже некоторый консерватизм в образе мыслей, боится риска. Ничего этого не было у нашего генерального. Смелость в решениях, молодость мышления были присущи ему всю жизнь.

Павла Осиповича отличала большая убежденность в правоте концепций самолета, который создавался в КБ. Эта убежденность основывалась на его огромном опыте конструктора, на знании потребностей заказчика, на знании зарубежной техники, наконец, на основе предварительных проработок, проведенных в КБ.

В конце шестидесятых годов мы в инициативном порядке начали проектировать самолет, который не только не встретил поддержки у заказчика, но был признан ненужным. И когда мы погрустнели, узнав это мнение, наш генеральный сказал: «Продолжайте углубленную проработку, пройдет немного времени и они поймут, что этот самолет им нужен».

Слова его оказались пророческими, и вскоре началось формирование тактико-технических требований к самолету. [229]

Вокруг одной из характеристик будущего самолета долго велись споры – заказчик стоял на своем, а мы – на своем. Однажды к Павлу Осиповичу приехали два очень уважаемых генерала, представлявшие заказчика. Мне довелось присутствовать на этом совещании. Разговор шел, как это всегда бывало у нашего генерального конструктора, спокойно, по-деловому, но напряженно. «Гости» доказывали правоту своей позиции, а Павел Осипович своей. Наконец один из приехавших генералов не выдержал: «Павел Осипович, зачем много спорить? Извините меня за сравнение, но КБ это то же ателье, и оно обязано сшить костюм таким, каким его хочет видеть заказчик. «Ателье» через дорогу берется за самолет с той характеристикой, какая нам нужна (намек был на родственное нам КБ)».

Мы затаились, ожидая реакции генерального.

Ответ последовал почти без паузы:

– Виктор Романович, ателье бывают разного разряда. Хорошие ателье воспитывают вкус у заказчика, и если сейчас общепринята ширина брюк снизу 22, мы не станем шить костюм с брюками шириной 30 см, если вы этого даже очень хотите. За «клешами» придется обратиться через дорогу.

В конце концов наша позиция одержала верх и справедливость заявленной нами характеристики была обоснована научным институтом заказчика.

Все, кто работал с П. О. Сухим, искренне считают, что им здорово повезло. Огромную школу инженерной мысли, творчества прошли они под руководством своего генерального, и это вдохновляет их сейчас в новых дерзаниях.

Как-то между конструкторами двух отделов разгорелся спор о противофлаттерных балансирах на сервокомпенсаторах руля высоты. В итоге жарких дебатов балансиры установили там, где требовали прочнисты.

Вернувшись после отпуска, Павел Осипович обходил цехи, как обычно, один, «без свиты». Зайдя в цех агрегатной сборки, где собирали руль высоты, задержался надолго. Сборщики заметили – что-то очень заинтересовало генерального в этом агрегате. Он обошел его несколько раз вокруг, недоуменно потрогал грузы-балансиры, вынесенные на сервокомпенсаторы, и молча ушел. [230]

Дальше события развивались так. Павел Осипович пригласил инженеров из отдела динамической прочности:

– Стремясь предотвратить флаттер, вы забыли об эстетике самолета, водрузив на маленький сервокомпенсатор несоразмерные ему грузы, это же портит внешний вид машины.

Генеральный заметил то, что не разглядели его молодые помощники. Прочнисты пытались доказать:

– Иначе нельзя.

– Во всем должна быть целесообразность, ищите лучшие решения.

Сейчас этот самолет летает без видимых противофлаттерных грузов, хотя такой груз есть – очень компактный, он спрятан внутри. Павлу Осиповичу шел тогда восьмидесятый год, но прозорливость конструктора, стремление сделать самолет красивым во всем не изменяли ему никогда.

В своих конструкторских решениях, как бы сложны они ни были, Павел Осипович стремился к простоте и красоте, но это и есть самое трудное в конструкторской работе. Среди авиационных специалистов бытует мнение, что хорошо летает и долго живет только красивый самолет. И это не случайно, потому что красивый самолет является плодом длительных поисков наиболее рациональных конструкторских решений.

Конструкторская деятельность Павла Осиповича Сухого – это искусство, основанное на союзе с последними достижениями науки. Не случайно медаль № 1 Андрея Николаевича Туполева, учрежденная Академией наук СССР и присуждаемая один раз в четыре года за выдающиеся достижения в области авиационной науки и техники, была присуждена посмертно генеральному конструктору авиационной техники Павлу Осиповичу Сухому.

Павлу Осиповичу часто приходилось принимать решения при остром недостатке исходных данных – их просто неоткуда было взять. Именно в этих ситуациях особенно проявлялись его инженерная и организационная интуиция и предвидение. Многие из его решений восхищают, мотивы других до сих пор не ясны. Однако можно утверждать, что большинство из них были правильны, некоторые – единственно верными, граничащими с гениальными догадками. [231]

Конструируя самолеты, которые порой с восхищением называли самолетами будущего, он в какой-то мере и сам был человеком будущего. Человеком, чьи жизненные принципы вызывают глубокое уважение. И тем интереснее для нас каждая страница его жизни и творчества, каждое предпринятое им действие или шаг.

Но Павел Осипович, как уже говорилось, не вел дневников, был сдержан в сближении с людьми и поэтому для многих остался загадкой. В отличие от своего современника Экзюпери, талантливого летчика и писателя, самой великой роскошью на свете Сухой считал не роскошь человеческого общения, а роскошь уединения, создающего конструктору идеальные условия для творчества, мышления. Во всепоглощающем творчестве он находил свое счастье, и не будем осуждать его за «сухость» и некоммуникабельность – может быть, именно этим его качествам мы обязаны тем, что границы нашего государства охраняли и продолжают охранять надежные и грозные самолеты Сухого.

Павел Осипович Сухой – автор более 50 оригинальных конструкций самолетов, из которых 30 построены и испытаны. Его имя неотделимо от имен Туполева, Ильюшина, Микояна, Лавочкина, Яковлева, Петлякова, Антонова, корифеев советского авиастроения.

…На одной из улиц Москвы стоит многоэтажный малопримечательный дом. В одной из скромных квартир этого дома жил и творил авиаконструктор П. О. Сухой. Жил – в прошедшем времени… Конструктора не стало, но полет его творческой мысли не прервался. Полет продолжается в учениках, в многочисленных замыслах и идеях, которые, как это всегда бывает в творческом процессе, становятся основой новых замыслов и идей.

И полет этот не прекратится никогда. [232]

Страницы жизни П. О. Сухого

1895

10 июля в селе Глубоком Виленской губернии (ныне Витебская область) в семье учителя Осипа Андреевича Сухого и Елизаветы Яковлевны родился сын Павел.

1900

Семья Сухих переезжает в Гомель, где Осипу Андреевичу предложили заведовать железнодорожной школой.

1905

16 августа. Павел Сухой поступает учиться в Гомельскую гимназию.

1914

8 июля оканчивает ее с серебряной медалью.

1914

Сентябрь. Павел Сухой едет в Москву и поступает в МГУ.

1915

Сентябрь. Павел переходит на учебу в МВТУ.

1916

Призыв в армию, учеба в школе прапорщиков, участие в первой империалистической войне.

1918

Март. После заключения Брестского мира Павел Сухой возвращается в Москву.

1918

Ноябрь. Поскольку занятий в МВТУ нет, Павел Сухой отправляется преподавать математику в город Лунинец Брестской области.

1919

Май. В Западную Белоруссию вторглись белополяки. Сухой покинул Лунинец и переехал в Гомель, где стал преподавать математику в железнодорожной школе.

1920

Выходит постановление Совета Народных Комиссаров о возвращении к учебе студентов высших учебных заведений. Павел Сухой уезжает в Москву и продолжает учебу в МВТУ.

1923

Павел Осипович Сухой женится на Софье Феликсовне Тенчинской, учительнице французского языка.

1924

Продолжая учиться в МВТУ, поступает на работу в ЦАГИ чертежником в ЗАО – экспериментальный аэродинамический отдел.

1925

Март. Защита дипломного проекта, который Павел Сухой готовил под руководством А. Н. Туполева.

1925

29 апреля. В семье Сухих родилась дочь Ирина.

1925

П. О. Сухой начинает работать инженером-конструктором в конструкторском отделе ЦАГИ – АГОС (Авиация, гидроавиация, опытное строительство). Принимает участие в проектировании самолетов АНТ-3, АНТ-4, АНТ-6, АНТ-9, АНТ-10.

1927

Июнь. Испытания и начало серийного производства цельнометаллического истребителя И-4 (АНТ-5), ведущим конструктором которого был П. 0. Сухой.

1932

У Сухих родился сын Дмитрий.

1932

П. О. Сухой возглавляет бригаду № 3 конструкторского отдела опытного самолетостроения (КОСОС) ЦАГИ.

1933

Май. Совершает первый полет истребитель И-14 (АНТ-31), созданный в конструкторской бригаде Сухого.

1933

ЦАГИ отмечает свое пятнадцатилетие. Среди ученых, инженеров, рабочих, конструкторов, отмеченных правительственными наградами, – П. О. Сухой. Он награжден орденом Красной Звезды.

1933

Июнь. Поднялся в воздух первый ЛНТ-25 (РД) с двигателем А. А. Микулина, предназначенный для мировых рекордов дальности. Над созданием самолета работала конструкторская бригада П. О. Сухого под общим руководством А. Н. Туполева, который дал эскизный проект машины.

1934

12 сентября. Старт РД на побитие мирового рекорда. Экипаж М. М. Громова, второй летчик А. И. Филин, штурман И. Т. Спирин повел самолет по замкнутому маршруту Москва – Рязань – Харьков. За 75 часов они прошли без посадки 12411 км.

1936

20 – 22 июля. Летчики В. П. Чкалов, Г. Ф. Байдуков и штурман А. В. Беляков на РД совершили беспосадочный перелет из Москвы на Дальний Восток, пролетев за 56 часов 20 минут 9374 км. Экипаж РД совершил посадку на острове Удд (ныне о. Чкалова).

1936

10 августа. За проектирование самолета, за подготовку и организацию этого перелета П. 0. Сухой награжден орденом «Знак Почета».

1936

П. О. Сухой – заместитель начальника конструкторского отдела ЗОК. (завод опытных конструкций) ЦАГИ.

1937

18 – 20 июня. Экипаж В. Чкалова в том же составе впервые в истории авиации на РД пролетел из Москвы через Северный полюс в США – город Портленд, пройдя 10000 км (по прямой 8404 км) за 63 часа 26 минут. После этого перелета самолет экспонировался на 15-й авиационной выставке в Париже.

1937

12 – 14 июля. С подмосковного аэродрома стартовал еще один самолет РД. Его через Северный полюс вели летчики М. М. Громов, А. Б. Юмашев и штурман С. А. Данилин. Погода им благоприятствовала, и экипаж смог за 62 часа 17 минут пролететь 11500 км, что стало абсолютным мировым рекордом дальности полета. Этот перелет отмечен медалью де Лаво.

1937

Бригада П. О. Сухого побеждает в конкурсе на создание многоцелевого самолета, который проектировался под шифром «Иванов».

1937

25 июля Михаил Михайлович Громов поднял в воздух первую модификацию «Иванова». При запуске в серию многоцелевой самолет Сухого получил название Су-2.

1937

П. О. Сухой назначается начальником КБ завода. Работает над проектом дальнего бомбардировщика ДБ-2. Вариант этого самолета, получивший название «Родина», был приспособлен для дальнего рекордного перелета.

1938

24 – 25 сентября. Летчицы В. С. Гризодубова и П. Д. Осипенко со штурманом М. М. Расковой совершают на самолете «Родина» перелет Москва – Дальний Восток. За 26 часов 29 минут они пролетели без посадки 5947 км, установив мировой рекорд дальности полета для женщин.

1933

2 ноября конструктор самолета «Родина» П. О. Сухой награжден орденом Трудового Красного Знамени.

1939

Сентябрь. П. О. Сухой назначается главным конструктором и директором опытного завода.

1940

Август. Выходит на испытания высотный истребитель-перехватчик Су-1. На высоте 10000 м была получена скорость 642 км/ч. Но из-за неполадок турбокомпрессоров Су-1 и его модификация Су-3 в серию не пошли.

1940

13 сентября. П. О. Сухому присвоена ученая степень доктора технических наук.