Текст книги "Туманы Серенгети (СИ)"

Автор книги: Лейла Аттэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 31

В день нашей свадьбы Аристотель сбежал из дома. Схоластика выпустила его из коробки, чтобы помыть. Она отвернулась, и он умчался.

– Ну и молодец, – Гома поправила свою фетровую шляпу. Для неё никаких перьев и цветов на голове. – Если бы ты жил до ста пятидесяти лет, тоже не захотел бы всё это время быть в дерьмовой коробке.

Она подняла полузанавес на кухне и хохотнула от вида поисковой группы, которая должна была искать его: Бахати, шафер и почётный друг невесты, делал селфи в купленном за чужой счёт костюме.

Схоластика, наша цветочница, кружилась в новом платье по кофейным плантациям, пока её тётушка Анна бегала за ней с шляпой.

Дети Анны играли в классики в грязи, спрятав белые носки в обуви.

Родители Родел пытались уговорить Олонана продать им его серьги.

– Аристотель может забраться по их ноге и укусить за задницу, и они не заметят, – сказала Гома. – А ты, – она повернулась ко мне и попыталась поправить галстук, но не совсем могла дотянуться до узла. – Не подглядывай в гостиную.

Причёска, макияж и гардеробная – там для Родел делали всё те же девушки, которые приезжали в отель. Я не мог дождаться, когда увижу Родел в свадебном платье, но, чёрт возьми, как долго это тянется?

Гома хохотнула, пока я ходил из стороны в сторону.

– Джек… – она затихла и похлопала по стулу рядом с собой.

– Хотела бы я, чтобы здесь был твой дед, – сказала она, когда я сел. – Он бы так гордился. И твои отец с матерью тоже. – Она смотрела на стол и рассеянно кивала. – И Лили… – её голос надломился на этом имени. В моём горле вырос ком. Я обвил её рукой и притянул к себе. Она положила голову мне на плечо, и мы разделили милый, тихий момент.

– Я устала, Джек, – сказала Гома. – Но видя тебя и Родел вместе, я дышу по-новому. Лучше вам поскорее завести детишек. Не для меня, конечно. Я ненавижу детей. Кричат, какаются и не приносят никакой пользы. Но это нужно для того, чтобы ты суетился над кем-то другим и оставил меня к чертям в покое.

– Я не суечусь над тобой.

– Ох, да? Я засыпаю на пару часов, а ты ходишь на цыпочках за моей дверью. Я не скончаюсь во сне, Джек. Это не в моём стиле.

Я хохотнул.

– Ну, скоро ты можешь столкнуться с одним из этих кричащих, какающих, бесполезных существ.

– Нет! – Гома шлёпнула меня по руке. – Да? Скажи мне!

– Осторожно. Я могу начать думать, что тебя это действительно волнует.

– Я просто хочу знать, чтобы запланировать свой круиз. Я вернусь, когда он вылезет из подгузников и будет спать всю ночь.

– Ты никуда не поедешь, Гома. Скоро тебе самой понадобится кто-то, кто поменяет тебе подгузники.

– Закрой свой грязный рот, – велела она, но улыбнулась и посмотрела на меня так, как всегда – будто я был для неё важнее всего мира.

– Мы готовы! – одна из девушек выглянула из гостиной. Джози. Или Мелоди. Или Вэлери. Я никогда не мог сказать точно.

Я попытался что-то сказать, но в итоге улыбнулся как идиот. Родел была по другую сторону стены. Готовая идти к алтарю.

– Спасибо, – сказала Гома, отвечая за меня. – Мы начнём выводить всех в амбар.

Мы расчистили амбар и переместили животных в хлев. На деревянных балках висели гирлянды и люстры. Большинство гостей уже сидели, когда мы вошли. Бахати стоял сбоку от меня, пока мы ждали Родел. Джоди, Валери и Мелоди вошли первыми. Телефон Бахати запищал. Он быстро взглянул на него и напечатал ответ. В другом конце комнаты пискнул ещё один телефон. Одна из девушек, которые только что вошли, вскочила со своего места, чтобы выключить звук.

– Это которая? – спросил я Бахати.

– Понятия не имею, о чём ты говоришь, – он выключил телефон и улыбнулся мне.

Следующей вошла Схоластика. Её улыбка была размером с луну, пока она шла ко мне, забывая разбрасывать по пути цветы. Я хохотнул, когда она презентовала мне корзину, полную лепестков. Она сохранила их все для меня.

А затем вошла Родел, и весь мир замер. Прошёл год с тех пор, как мы вернулись из Англии, и ей по-прежнему удавалось лишать меня дыхания. Её плечи блестели, пока она стояла мягким силуэтом у входа. Волосы были распущены и придерживались одной лилией. Она была видением в этом платье, которое сшила ей Гома. Оно было длиной до колен, с облегающим силуэтом и тюлевой юбкой. Край был не совсем ровным, но никто не хотел спорить с видением Гомы.

Возможно, отец Родел проводил её к алтарю, но всё остальное померкло. Я видел только её. Казалось, она шла ко мне целую вечность.

«Давай. Давай».

Когда она наконец-то оказалась рядом со мной, мне захотелось сразу перейти к той части, где я её целую. В её волосы были вплетены аккуратные цветки жасмина. Мне хотелось взять один и провести им сверху вниз по изящному изгибу её шеи.

– Я отвернулась на две секунды, а ты посреди чайной вечеринки, – сказала она.

– Тебе нравится? – улыбнулся я.

Вокруг нас гости собрались за маленькими круглыми столиками. На джутовых скатертях стояли чайники и многоярусные подносы.

– Чайная вечеринка на кофейной ферме, – она улыбнулась в ответ. – Мне нравится.

Следующие несколько часов пролетели размытым пятном. Изгнанные курицы ворвались на свадебный праздник. Родел обнаружила, что много чая на самом деле отличная выпивка. Олонана подвыпил и флиртовал с Гомой. Жозефина Монтати подарила нам свадебную открытку, подписанную детьми из приюта. Я танцевал с матерью Родел. Бахати танцевал с девушкой, которая делала причёску. Затем с той, которая делала макияж. Затем с той, которая помогала с гардеробом. Невозможно было сказать, с которой он переписывался. Инспектор Хамиси хотел знать, выдержат ли цепи всё дополнительное освещение. Мораны Масаи, которые пришли с Олонана, устроили танцевальный поединок с рабочими фермы. Схоластика и дети Анны попивали взрослый чай, когда никто не смотрел. Мать Олонана проявляла к нам пренебрежение.

Когда солнце начало садиться, я затянул Родел в стойло, где она впервые меня поцеловала. Там, пока на неё падал золотистый свет, я направил на нас свой «Полароид».

– Подожди! – она стала искать что-то в своём лифе. – Я весь день ждала, чтобы это использовать.

И она достала стикер, на котором записала детали нашей свадьбы:

«11-е августа – Джек и Родел („Поместье Кабури“)»

Она держала стикер между нами, пока мы улыбались в камеру.

Мы наблюдали, как фотография проявлялась, и наши лица появлялись на молочного цвета плёнке, будто картина прорывалась сквозь дымку. Два ярких, засвеченных лица – чёрный костюм, белое платье и жёлтая записка между нами.

«Вот, как это выглядит, когда ты бродишь где-то между песком и звёздной пылью и встречаешь частичку себя в ком-то другом».

Мои губы инстинктивно нашли её, и я поцеловал её. Свою жену. Свою девочку с радужным нимбом.

– Всё хорошо, миссис Уорден.

Я поднял её с земли и закружил.

– Фотография? – хихикнула она, краснея и слегка смущаясь.

– Фотография. Твоя улыбка. Жизнь. Ты. Я.

– А с малышом нас трое, – тихо сказала она, когда я поставил её на ноги.

Моё сердце дёрнулось, как и всегда, когда она упоминала ребёнка. Я положил руку на её живот, в тихой молитве за маленькую жизнь, растущую внутри, и почувствовал, как вокруг нас замыкается круг. Моя величайшая потеря привела к моей величайшей любви. Сердца были разбиты, но сердца зажили. Жизни были потеряны, но жизни были спасены.

Когда я вложил нашу фотографию в бумажник, рядом с фотографией Лили, я заметил попавшие в рамку треугольные флаги. Они были частью джутовой растяжки позади нас, свисающей с балок. Вместе они составляли слова с браслета Родел, который подарила ей мать Олонана:

Талейной ольнисоилечашур.

Мы все связаны.

– Что такое? – спросила Родел, пока я оглядывался на амбар.

– Ты когда-нибудь задумывалась, что бы мы нашли, если бы могли собрать осколки обратно до той точки, где всё раскрывается, где пересекаются дорожки, где вращаются жизни и сходятся люди?

Я взял её за руку, пока мы возвращались к гостям.

В ту ночь в старом красном амбаре у подножья горы Килиманджаро свет сиял до рассвета.

Эпилог

Мо Эмерсон листала журнал о путешествиях, сидя в приёмной офтальмолога. Офис доктора Насмо находился на нижнем этаже торгового центра «Килимани», напротив фуд-корта. Ей был назначен приём несколькими неделями ранее, но она уезжала со своим другом Габриэлем, так что перенесла день.

«И какой же я выбрала день», – подумала она. Через стеклянные двери офиса доктора Насмо Мо видела толпу людей, собравшимся на импровизированном подиуме.

– Что там сегодня происходит? – спросила она Кристин, секретаршу.

– Какая-то политическая встреча. Собрание сторонников Джона Лазаро.

– Кто он? – Мо видела его имя на постерах и знаках по Амоше, но не обращала никакого внимания. В октябре предстояли выборы, но к тому времени её волонтёрство закончится. Она не знала, куда поедет дальше, но в этом и был восторг. Она могла закрыть глаза и ткнуть пальцем в карту для начала следующего путешествия. Возможности были безграничны. Мо питалась адреналином от неожиданности. Это помогало ей чувствовать себя более активной, более живой. Это было тем, что никогда не сможет понять её сестра, Ро. И всё же, если кто-то отчитывал её за выбор, Ро первой вставала на её защиту.

– Джон Лазаро? – Кристин подняла взгляд от стола. – Если хочешь моё мнение, он грязный политик, но богатый и авторитетный, и он даёт все правильные обещания.

– Хмм, – Мо вернулась обратно к статье, которую читала:

Получайте деньги за путешествия: станьте туристическим фотографом.

«Да», – кивнула она, уговаривая себя на своё великолепное новое призвание. Она не была фотографом, но могла научиться. И тогда ей не придётся просить денег у родителей, когда свои закончатся на полпути вокруг земного шара. Ну, может быть, всего один последний раз – на хорошую камеру. И объективы. И немного уроков. «Но после этого, мир, держись».

Она достала свой мобильник и сфотографировала источники, указанные в статье. Она бы вырвала страницу, но ей слишком нравился доктор Насмо, чтобы это делать. Он был милым, и она брала с него пример. Они познакомились в приюте в Ванзе. Он много ездил по сельской местности, бесплатно осматривая глаза и раздавая очки, но самой приятной он называл свою работу с детьми-альбиносами. Мо сама была свидетелем этой радости, когда первый раз увидела выражение детского лица, когда весь мир приобрёл резкий и ясный фокус. Естественно, первым делом она подумала о нём, когда поняла, что слишком долго откладывает собственную проверку.

Дверь в офис доктора Насмо хлопнула, когда попыталась войти молодая женщина с коляской.

– Проходите, – Мо придержала для неё дверь. В коляске спал маленький мальчик.

Женщина поблагодарила её и подошла к Кристин.

– Здравствуйте, я пришла подобрать контактные линзы. Меня зовут Зара Аяди.

– Спасибо, – Кристин отметила её имя. – Пожалуйста, присаживайтесь. Доктор Насмо сегодня немного опаздывает. Он с клиентом, но скоро закончит.

Зара села рядом с Мо и развернула коляску, чтобы приглядывать за сыном.

– Фанат Бэтмена? – спросила Мо. На лице маленького мальчика был нарисован фирменный чёрно-жёлтый логотип.

– Не совсем. Иса не знает Бэтмена из «Джокера», – рассмеялась его мать. – Сегодня детям бесплатно рисуют на лицах. Он выбрал это, – она сняла один из своих сланцев и помассировала ногу.

– Сколько осталось до важного дня? – спросила Мо.

– Ещё несколько недель, – Зара погладила свой беременный живот.

Пронзительный звонок офисного телефона выдернул Ису из сна. Он открыл глаза и моргнул, пытаясь сориентироваться.

– Офис доктора Насмо, – ответила Кристин. – Лиа, как много раз я говорила тебе не звонить на мой рабочий телефон? Ты в торговом центре? – она несколько секунд послушала и вздохнула. – Ладно. Нет, всё в порядке. Увидимся дома. Но ради бога, держись крепче, когда ты на его мотоцикле. Нет, не держишься. Ты читаешь книги верхом на этом стальном устройстве. Это не безопасно. Просто подыграй мне, ладно? Да. Я тоже тебя люблю. – Она положила трубку и закатила глаза. – Сёстры, – сказала она Мо. – Она должна была сегодня меня встретить, но решила уехать со своим парнем.

– У меня тоже есть. В смысле сестра. Парни приходят и уходят, – усмехнулась Мо. – У нас всё наоборот. Это я бросаю её ради горячих свиданий.

Иса уже полностью проснулся и пытался выбраться из коляски. Он смотрел на Мо большими, круглыми глазами.

Кто-то вышел из кабинета доктора Насмо и остановился у стола.

– Я закончил. Он сказал, что можно присылать следующего человека.

– Хорошо, спасибо, – Кристин достала документ и встала. – Мо? Доктор Насмо сейчас тебя примет.

Мо посмотрела на беременную женщину, которая боролась со своим малышом.

– Почему бы вам не пойти первой?

– Вы уверены? – спросила она, стараясь успокоить ребёнка пустышкой.

– Абсолютно.

– Это очень мило. Спасибо вам большое!

Она благодарно улыбнулась Мо и прошла за Кристин в кабинет доктора Насмо.

– Сколько они там пробудут? – спросила Мо, когда Кристин вернулась к своему столу.

– Около двадцати минут.

– Я пойду выпью кофе. Скоро вернусь.

Дверь за Мо захлопнулась, когда она вышла. Джон Лазаро стоял на подиуме. Платформу со всех сторон окружала охрана. Их униформа отличалась от формы охранников торгового центра, и они были вооружены.

«Чтоб мне провалиться, – подумала Мо, проходя мимо сборища. – Он не тратит время зря».

Она оглядела рестораны фаст-фуда в фуд-корте и решила взять кофе в кафе наверху. Слова Джона Лазаро раздавались из усилителей, смешиваясь с разговорами незаинтересованных покупателей и музыкой торгового центра. Мо предпочитала пить кофе там, где менее шумно.

Мо поднялась на лифте наверх и прошла мимо продавца воздушных шаров. Тот свистнул ей и надул в её честь длинный розовый шарик. Такой эффект Мо оказывала на мужчин. Она к этому привыкла. Может быть, дело было в её разноцветной одежде, или в кокетливых юбках, или в больших забавных украшениях, которые звенели, пока она шла. Но из этого правила были исключения. Мужчины, которые оставались незаинтересованными. Например, Габриэль Лукас.

Мо думала над этим, сидя за одним из столиков в маленьком кафе и попивая свой кофе. Габриэль был другим. Он был пылким и задумчивым – головоломкой, которую она не могла решить. Первый раз она заметила его в ночном клубе, который часто посещали все волонтёры Nima House. Его выделяла не только хорошая внешность. Он не был похож ни на кого из местных. Он не говорил. Он не танцевал. Он просто сидел и напивался вдрызг.

В конце концов, она узнала, что в Рутеме у него есть дочь и сестра. Там для него не было работы, так что он находил её в Амоше. Он никогда не говорил, чем занимается, но много путешествовал. Когда он рассказал ей, что собирается в Дар-эс-Салам, крупнейший город Танзании, Мо умоляла взять её с собой. Она хотела пройтись по Ойстер Бэй и потратить деньги, которых у неё не было, в торговом центре. Во время той поездки Мо узнала о Схоластике и о ситуации с альбиносами. Между ними двумя завязалась дружба, и когда Габриэль предложил план, который подойдёт им обоим, Мо согласилась.

Мо допила свой кофе и посмотрела на часы.

«Идеально успела».

Она вышла из кафе, как раз когда мимо неё прошёл высокий поразительно красивый мужчина с букетом ярко-жёлтых воздушных шаров.

«Привет». Мо обратила на него внимание. Она уловила взглядом его профиль – квадратная челюсть, сильный нос, густые русые волосы. Брутальный и красивый, с мощными плечами, которые выделялись на стройной фигуре атлета. Её помимо воли затянуло на его путь. Дело было не только в шуршащей за ним связке шаров; дело было в самом его присутствии. Вслед за ним кружился воздух.

«Чёрт возьми, – Мо вдохнула слабый запах его одеколона, пока он выходил через главные двери. – Мне стоит почаще бывать у торгового центра». Она сделала мысленную заметку рассказать о нём Ро. Он выглядел так, будто сошёл со страниц одной из её книг. Мо не была уверена, какие книги Ро читает сейчас, но знала, что её сестра остановилась бы достаточно надолго, чтобы посмотреть.

Мо вызвала лифт на нижний этаж. Двери открывались и закрывались так, будто ждали целую порцию стариков, пока те зайдут и выйдут.

«Как медленно, – подумала Мо, заходя в лифт. – Но всё же лучше, чем на переполненном эскалаторе».

Она мычала в такт соло на пианино, звучащего из динамиков.

Когда двери снова открылись, звуки стали совершенно другими.

Выстрелы. Крики. Хаос. Паника.

Поднялась шумиха, пока она находилась в лифте, и Мо обнаружила себя прямо посреди всего этого. Она понятия не имела, что происходит, но знала, что всё плохо. Она дошла до офиса доктора Насмо, но одна сторона двери была разбита, и внутри никого не было видно. В воздухе раздались выстрелы, сначала справа от неё, а затем слева. Это слышалось со всех сторон.

Мо упала на колени, оглушённая и дезориентированная. Не было времени думать. Она забралась под стол в фуд-корте и закрыла уши. Страх, какого она никогда не знала, собрался в горле, но она сглатывала крики. Она подскочила, когда пуля зацепила один из стульев рядом с ней. Она была слишком открыта, слишком обнажена.

Её взгляд метался вокруг – мимо смешения ног, которые пробегали мимо: белые кроссовки, кожаные сандалии, педикюр, маленькие розовые туфли. За фуд-кортом было помещение чуть в стороне. В него никто не заходил и не выходил. Мо не была уверена, хорошая ли идея туда направиться, но знала, что должна убраться как можно дальше от звука выстрелов.

Она бросилась туда, наполовину перекатываясь, наполовину подползая, пока не добралась. Там было пусто – перед сценой стояли ряды складных стульев, некоторые перевёрнутые. Прерывистый звук её дыхания эхом отдавался вокруг неё. Она прислонилась спиной к стене, обнимая руками колени.

– Сюда, – сказал кто-то. – Иди сюда.

Она огляделась, но никого не увидела. Затем заметила щёлку в ткани у основания сцены. Это была сцена на возвышении, с драпировками, чтобы скрыть помост. Идеальное место, чтобы спрятаться.

– Привет? – Мо забралась внутрь. Было так темно, что понадобилось какое-то время, чтобы привыкли глаза.

– Шшш, – произнесла фигура, сидящая на другой стороне. – Не бойся. Скоро придёт мой папа. Он всё исправит. Всегда исправляет.

Это была маленькая девочка с завязанными в хвостик волосами.

– Твой папа? – Мо сглотнула ком в горле. Девочке не могло быть больше семи или восьми лет, но её вера в отца была такой сильной, что она уверяла взрослую женщину. – Где твой папа?

– Моя учительница сказала, что он пошёл отнести шарики. Она сказала мне пойти с другими детьми, но тогда он не сможет меня найти. Я знаю, что он придёт за мной. Он всегда сидит впереди. Прямо там. Видишь? – она отодвинула сценическую юбку и указала на стулья.

– Жёлтые шарики? – спросила Мо. Мужчина с шариками, который заставил её остановиться. – Твой папа нёс жёлтые шарики?

– Да! Ты его видела?

– Видела, – Мо откинулась назад. Она видела, как он вышел из торгового центра за несколько минут до начала хаоса. Даже если он вернётся, она понятия не имела, доберётся ли он до своей дочери невредимым. – Уверена, он скоро будет здесь.

– Зачем они это делают? – спросила девочка. – Чего хотят те плохие люди?

Мо сделала глубокий вдох. Она задавалась тем же вопросом.

– Хотела бы я знать.

Они шептали в темноте между страшным треском выстрелов. Их внутренности сжимались с каждым криком, случайным выражением ужаса. Но между этим они притворялись, что встретились при других обстоятельствах.

– Как тебя зовут? – спросила Мо.

– Лили. А тебя?

– Мо.

– Ты красивая. Мне нравятся твои очки. Ты замужем? – Лили сделала паузу из-за звука бьющегося стекла. Что-то разбилось. Последовал момент тишины, а затем хриплые завывания людей. – Я думаю, мой папа должен жениться, – продолжала она. – Он скучает по мне, когда я далеко. Я знаю, что ему одиноко, хоть у него и есть Гома.

– Кто такая Гома?

– Моя прабабушка. Она сшила мне эту юбку, – Лили разгладила свою пачку.

– Красивая, – Мо коснулась ткани и почувствовала маленькие, острые осколки сожаления. Ей следовало чаще звонить родителям. Следовало поехать домой на Рождество. Следовало отправлять Ро открытки и глупые мелочи. Внезапно её переполнила необходимость связаться с семьёй. Её родители были в Таиланде, но Ро будет в своей квартире. В этот момент Мо была благодарна за одну постоянность в своей жизни – за свою сестру.

Пространство под сценой засветилось синим цветом, когда Мо включила телефон. Она заметила кучу пропущенных звонков. Кто-то пытался ей дозвониться, но в хаосе она всё пропустила. Она не обратила внимание на уведомления и набрала номер Ро. Раздалось несколько гудков, а затем включилась голосовая почта. Мо отодвинулась в другую сторону, дальше от Лили, и приглушила голос.

– Ро, я в торговом центре «Килимани». Только что начался хаос. Происходит что-то плохое. Повсюду вооружённые люди. Я прячусь под сценой, где-то вроде зала. Здесь со мной маленькая девочка. Она единственное, что поддерживает меня в здравом уме.

– С кем ты разговариваешь? – спросила Лили.

Мо прикрыла телефон рукой и повернулась к ней.

– Это моя сестра. В Англии.

– Оу. Скажи ей, чтобы не волновалась. Скажи ей, что мой папа скоро придёт, и мы будем в порядке.

– Да, милая. – Она держала слёзы под контролем, снова говоря в трубку. – Мы будем ждать. Думаю, здесь безопасно, но если я не… если я не выберусь, я просто хочу сказать, что люблю тебя, Ро. Передай маме и папе, что их я тоже люблю. Вы не беспокойтесь, когда прослушаете это сообщение. Наверное, мы будем когда-нибудь над этим смеяться. Это будет одна из моих сумасшедших историй, как когда я думала, что умру на том пароме в Австралии. – Она сделала паузу, когда в зале раздались громкие шаги. – Я должна идти, – прошептала она. А затем, потому что это напоминало прощание, а она не хотела вызывать у сестры панику, она добавила: – У меня есть все шансы, Ро… – она затихла, когда шаги приблизились. Когда они остановились снаружи, в нескольких шагах от сцены, Мо повесила трубку и задержала дыхание.

– Это мой папочка! – сказала Лили, подскакивая.

– Подожди. Мы не знаем этого наверняка. Лили, подожди!

Но Лили выскользнула из её хватки.

Несколько напряжённых секунд Мо как парализованная сидела под сценой, ожидая подтверждения счастливого воссоединения Лили и её отца. Ничего не было. Ничего. Ни звука, ни движения. Мо почувствовала холодок надвигающейся гибели, который карабкался по её спине. Это был не отец Лили. Кто-то другой ворвался в зал. Мо понятия не имела, столкнулась ли Лили лицом к лицу со врагом. Она знала только то, что не могла оставить эту маленькую девочку там одну. Так что Мо выбрала из-под юбки сцены и нахрабрилась как могла.

Маленькие, незначительные детали внезапно стали яркими, пока её разум пытался ухватиться за вещи, не ускользнуть за край. Тёмная родинка на лодыжке Лили. Потёртый край джинсов мужчины. Её взгляд скользнул по его торсу. Выше, выше, она встала, беря маленькую руку Лили в свою, выпрямляясь. Затем она встретилась взглядом с мужчиной и ахнула.

– Габриэль?

– Мо! – всё его тело ослабло от облегчения. – Боже, Мо. – Он крепко обнял её. – Я был на эскалаторе, уже уходил, когда увидел, как ты спускаешься на лифте вниз. Я пытался до тебя дозвониться. Искал тебя повсюду. Слава Богу, я тебя нашёл! Нам нужно выбираться отсюда. – Он начал подгонять Мо и Лили к двери.

– Нет! – Лили вытянула руку из хватки Мо. – Я никуда не пойду без папы. Вы идите.

– Я тебя не брошу, – сказала Мо. – Почему бы нам всем просто не остаться? – она повернулась к Габриэлю. Она понятия не имела, что он делает в торговом центре, но испытала облегчение, увидев его. – Здесь безопасно. Мы далеко от всего. Можем спрятаться там, – она указала на сцену. – Давайте просто переждём.

– Здесь не безопасно. Нигде в торговом центре не безопасно. Доверься мне, Мо. Нам нужно двигаться. Сейчас же!

Что-то в тоне Габриэля терзало Мо.

– Лили, залазь обратно и жди меня. Я приду через минуту. – Она подождала, пока Лили не исчезнет, прежде чем отвела Габриэля в сторону. – Что происходит? Что там происходит?

– Это всё Джон Лазаро, – слова Габриэля были резкими и быстрыми. Мо знала, что испытывает его терпение – знала, что может доверять ему, но не собиралась вслепую идти за ним в хаос. Она должна была принять решение, не только за себя, но и за Лили.

– Покушение на убийство Джона Лазаро, – продолжал Габриэль. – Он кое-что натворил – много чего – и люди, которым он навредил, хотят его убить. Это бизнес и политика, всё смешано. Если провалится план А, они перейдут к плану Б. В любом случае, он не уйдёт отсюда живым.

– Значит, пусть разбираются. Давай просто подождём здесь. План А или план Б. Какое отношение это имеет к нам?

– Такое! – Габриэль сжал кулаки. – Это я план Б, Мо. Если охрана Джона Лазаро выведет его из этого фуд-корта живым, всё это место взлетит на воздух.

Мо открыла рот и закрыла.

– Я не… – она покачала головой. – Что ты говоришь, Габриэль? В этом нет никакого смысла. Ты говоришь, что замешан в этом… в этом покушении на убийство? – это был её друг. Он был хорошим человеком. Она знала его. И всё же, часть его, которая всегда ускользала от нее, которая оставалась загадкой, приобретала фокус. В груди Мо потяжелело. Ей было трудно дышать.

– Я пытался, Мо, – сказал он, его кадык подскочил под ее взглядом. – Я работал на двух работах. Изо дня в день. Но я ничего не добивался. Мне нужны были деньги. Мне нужны были деньги, чтобы отвести Схоластику в Ванзу. Мне нужны были деньги, чтобы построить дом. Мне нужны были деньги, чтобы спасти детей. Деньги на бензин. Деньги на еду. Мне постоянно не хватало. Затем, в один день, я сидел в баре, и кто-то предложил мне работу. Всё было просто. Забрать посылку и доставить её куда-то, не задавая вопросов. Я не мог поверить в то, какую мне платили сумму. Так что я взял ещё работу. А затем ещё. И с тех пор не останавливался.

– Я это понимаю, – сказала Мо. – Я понимаю, Габриэль. Мы все делаем то, что должны. Но какое отношение это имеет ко всему этому?

– Сегодня… – он поднял взгляд к потолку, будто не мог смотреть ей в глаза. – Сегодня я подобрал грузовик и подвёз его к торговому центру. Он на подземной парковке. Я встретился с парнем в фуд-корте и отдал ему ключи, как мне и сказали.

– И что? – Мо хотелось его встряхнуть. Он повторялся. – Причём здесь план Б?

– Тот грузовик? Он набит взрывчаткой, Мо. Кто-то снаряжает машину Джона Лазаро, пока мы говорим. Если он попытается уехать, они её взорвут, и всё остальное вместе с этим. Поэтому мы должны уйти. Они ещё дерутся, что означает, что Джон Лазаро ещё жив. И пока он жив, пока есть шанс, что он ускользнёт, здесь не безопасно. Нигде в этом торговом центре не безопасно.

– Нет, – мысли Мо были рваными и болезненными. – Габриэль. Нет. Все эти невинные люди.

– Именно! – во взгляде Габриэля мелькнуло что-то дикое и яростное. – Все эти невинные люди. Ты знаешь, что делает Джон Лазаро? Он пьёт кровь альбиносов. Он считает, что это делает его могущественным и неуязвимым. Он считает, что это поможет ему выиграть выборы. Я просто сделал свою работу, Мо. Я сделал то, что делаю всегда. Я доставил товар. Но если быть полностью честным, я хочу, чтобы Джон Лазаро умер. Я хочу, чтобы он умер, прежде чем больше невинных людей потеряют свои жизни, включая мою дочь! С остальным мне придётся жить. Мне придётся закрыть на это глаза, как делают все остальные, на эту несправедливость, которая происходит прямо у них под носом, потому что они бессильны, или боятся, или получают от этого выгоду. И если за это я буду гореть в аду, пусть будет так. По крайней мере, за Схоластикой будет охотиться на одного монстра меньше.

Они оба плакали, Мо и Габриэль, по их лицам текли слёзы. Мо пыталась смириться с тем, что только что узнала, а Габриэль отчаянно старался заставить её понять. Затем, медленно, робко, они приблизились друг к другу, глядя глаза в глаза, проверяя глубины дружбы и предательства.

– Ты вернулся за мной, – сказала Мо. – Ты мог меня оставить, но вернулся.

– Я бы никогда тебя не бросил. Такого варианта никогда не было.

Мо рыдала в его объятиях. Габриэль Лукас. Он был одновременно ангелом и дьяволом.

– Сейчас нам нужно уйти, – сказал он. – Давай заберём девочку и пойдём.

– С этим могут быть проблемы. Лили уверена, что её отец придёт и заберёт её.

– Дай мне попробовать. – Габриэль подошёл туда, где пряталась Лили, и заглянул под юбку сцены. – Лили, как зовут твоего папу?

Ответа не прозвучало. Спустя какое-то время она спросила:

– Где Мо?

– Я здесь, Лили. Всё в порядке. Можешь ему сказать.

– Моего папу зовут Джек, – ответила она. – Джек Уорден.

– Давай ты выйдешь сюда, и мы позвоним твоему папе. Это подойдёт? – Габриэль выманивал Лили. – Вот так. Молодец. Сейчас. Какой у него номер?

Лили назвала цепочку цифр, но прервалась.

– Думаю, это когда я набираю из Кейп-Тауна, – она попыталась снова, но её лицо осунулось. – Я не уверена, что дальше. За меня всегда набирает мама.

– Ничего страшного. Мы позвоним оператору. Она сможет нам подсказать.

Удивительно, как спокойно вёл себя с ней Габриэль. Мо знала, что ему требуются все силы, чтобы не подхватить её на руку и не вынести на улицу с дракой и криками. Но это было бы слишком рискованно, особенно если она попытается вырваться и попадёт под огонь.

Мо взглянула на свои часы. Казалось, они пробыли там вечность, и всё же это было совсем недолго. Казалось, всё растягивалось – каждый вздох, каждое слово, каждый напряжённый тяжёлый момент, пока Габриэль пытался дозвониться до Джека. Мо знала точный момент, когда Габриэль решил, что они теряют драгоценное время. Его взгляд изменился, когда он заговорил в трубку.

– Да, оператор. Это он. Можете меня с ним связать, пожалуйста? – он немного подождал, прежде чем продолжить. – Привет, Джек? Я в торговом центре с Лили. Она ждёт, пока вы придёте и заберёте её. Где вы? Понятно. Нет, она в порядке. Конечно. Я ей передам. Скоро увидимся. – Он проигнорировал попытки Лили выхватить телефон и повесил трубку. – Прости, милая. Сейчас у нас нет на это времени. Ты скоро сможешь с ним поговорить. Ты была права. Он идёт. Он почти здесь, но сказал, что будет быстрее, если мы встретимся с ним в безопасном месте.

– В безопасном месте? Где безопасное место?

– Идём со мной. Я тебя отведу, – и он протянул руку Лили. Она смотрела на неё несколько мгновений, а затем взглянула на Мо.

– Я прямо за тобой, – сказала Мо. – Мы все пойдём вместе.

Как только Лили вложила ладонь в руку Габриэля, всё изменилось. Всё медленное снова стало быстрым. Они будто проскользнули в другое измерение. Они вернулись в центр хаоса, только сейчас была не такая толпа. Те, кто не убежал, лежали на полу, раненные или мёртвые – было тяжело понять – пока два врага продолжали перестрелку.