Текст книги "Туманы Серенгети (СИ)"

Автор книги: Лейла Аттэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 26

Джереми Эванс пришел, чтобы отвезти меня на обед, раньше, чем мы договаривались. Дверной звонок зазвонил, когда я сушила волосы, наклонив голову. Я откинула их назад, провела пальцами и спустилась вниз, чтобы открыть дверь.

– Привет, Родел, – это был не Джереми. Это был Энди, агент по недвижимости, через которого я купила коттедж. Он звонил, чтобы выразить свои соболезнования в связи с кончиной Мо, но я не видела его с тех самых пор, как вернулась из Танзании. – Я был по соседству и подумал, что зайду посмотреть, как идут дела. С домом всё в порядке?

– Да, спасибо. Всё в порядке. Я действительно довольна им.

– Хорошо, хорошо. – Энди переступил с одной ноги на другую. – Что ж. Я подумал, может, ты хочешь ещё раз попробовать сходить выпить? Последний раз был… это было ужасно – узнать о твоей сестре вот так. Я не хотел торопить тебя, но поскольку я был поблизости, то подумал… ты знаешь. Почему нет?

– Очень мило с твоей стороны, Энди. – Этого не должно было случиться, но он был таким серьёзным и неловким, что я хотела мягко ему отказать. – Я готовлюсь к свиданию. Он должен быть здесь в любую минуту.

– О, – он покраснел. – Всё в порядке. В любом случае, я просто проверял коттедж. – Его взгляд остановился на окне. – Прекрасные цветы. – Он прикоснулся к ним, словно они были маленькими старушками. – Что ж. Хорошего тебе… свидания. – Он помахал на прощание и ушёл.

Я закрыла дверь и поднялась наверх. Мои волосы были всё ещё влажными, но они скоро подсохнут. Я наносила макияж, когда снова зазвонил дверной звонок. Я посмотрела на часы. У меня было ещё пятнадцать минут. Я закончила наносить помаду и поправила платье. Это было красивое платье кораллового цвета, созданное для пикников, мороженого и солнечного света. Расклешённая юбка заканчивалась чуть выше колен. Я взяла сандалии, схватила сумку и направилась вниз.

– Извини, Джереми. Я не совсем… – моё сердце сжалось в груди, когда одетая во всё чёрное фигура выпрямилась, перекрыв проход широкими плечами.

Не Джереми.

Джек.

Джек Уорден стоял у моей двери – лихой и безбородый, его густые рыжеватые волосы аккуратно спускались к воротничку. Футболка, джинсы, полированные оксфордские туфли и пара наушников на шее – картина потрясающего городского жителя.

Он хорошо выглядел. Он выглядел чертовски потрясающе. И это нанесло мощный удар прямо мне в живот. Шок от увиденного, шок от того, что он так выглядит, и ничто не заслоняет его лицо. Прекрасно видна его квадратная челюсть, губы кажутся круглее и полнее – его голубые незабываемые глаза такие живые и реальные, – все это лишило меня дыхания. Я стояла, застыв с сандалиями в руке и таращась на него. И вдруг это поразило меня. Это сильно поразило меня.

– Все это время я жила с разбитым сердцем, – сказала я себе, наконец, признав правду, но он услышал мои слова.

На его челюсти сжалась мышца.

– Знаешь, что самое душераздирающее? – он сунул руки в карманы, как будто чтобы они не касались меня. – Не когда с тобой случается что-то плохое, или когда твоя жизнь оказывается совсем не такой, какой ты ее себе представлял, или когда тебя подводят, или когда мир сбивает тебя с толку. Самое душераздирающее то, что ты не поднимаешься, когда ты не заботишься о том, чтобы собрать себя из миллиона сломанных частей, которые кричат, чтобы их снова собрали вместе. И ты просто лежишь там, слушая голоса. Самое душераздирающее то, что ты позволяешь любви всей твоей жизни уйти, потому что не можешь оставить свою работу или свой дом, чтобы пойти с ней, потому что всё, что ты любишь, отнимается у тебя. Так что я говорю нет душераздирающему. Здесь и сейчас. Это я возвращаюсь, пересекаю океан и иду прямо к твоей двери, Родел.

Я не могу не любить тебя. И я не могу перестать думать о тебе. Так что я здесь, чтобы сказать эти слова, потому что я никогда не говорил их, и это то, что разбивает моё сердце. Я не говорю их, чтобы услышать то же самое в ответ. Я не говорю их, чтобы мы могли быть счастливы после этого. Я не знаю, думаешь ли ты еще о нас и можем ли мы даже заставить это работать. Я говорю их для себя. Потому что они растут у меня в груди с каждым вздохом, и я должен вытащить их или взорвусь. Я люблю тебя, Родел Эмерсон. Это то, ради чего я здесь. Это я разбиваю своё сердце. Я знаю, что это эгоистично, бездумно и просто высокомерно – появляться таким образом, но я бы не смог провести ещё один день, не увидев тебя.

На мгновение у меня перехватило дыхание. Моя грудь была настолько полна абсолютного, невероятного восторга, что я не хотела выдыхать.

– Ты опоздал.

Слова вышли удушливыми и грубыми. И тогда я почувствовала только низкие мучительные рыдания, уткнувшись лицом в его грудь. Он притянул меня и крепко обнял.

– Моя девушка бросила меня, – прошептал он мне в волосы.

Мне казалось, что мы вернулись в приют, произнося эти слова, вновь переживая глубокое облегчение, увидев друг друга.

– Кстати о свиданиях… – я попыталась сделать шаг назад, когда увидела приближающегося Джереми, но Джек не отпустил меня. – Вот идет моё.

– Ммм… привет? – Джереми похлопал Джека по плечу. – Думаю, что это моё свидание, которое ты держишь. – Он был дерзким парнем. Я должна была отдать должное его настойчивости.

Джек обернулся, обняв меня одной рукой за талию, и посмотрел на него. Ему не нужно было ничего говорить. Его массивное, уверенное в себе присутствие свело на нет все разговоры.

– Поняяятно, – Джереми отступил и вопросительно посмотрел на меня.

– Родел, – Джек не сводил с него глаз. – У тебя были планы с этим джентльменом?

– Да. Мы должны были пойти на обед. Мне очень жаль, Джереми. Джек появился как гром среди ясного неба.

– Это обычное явление? – поза Джека излучала расслабленность, но его тон был резким. – Вы двое встречаетесь?

– Нет. Неее, – Джереми нервно рассмеялся. – Впервые она сказала «да». Но если бы я знал тебя… – он указал на Джека. – Да, нет.

– Так куда ты собирался отвести мою девушку?

– Ну… у реки есть хороший стейк-хаус. Там очень… – он перевел взгляд с Джека на меня и кашлянул. – Там очень романтично.

– Ты заказал столик?

– Мм… да. Да.

– Не возражаешь, если я пойду с вами?

– Прости?

– Дело в том, дорогой друг… – Джек наклонил голову к Джереми и понизил голос. – Родел согласилась поужинать с тобой. И ты, будучи джентльменом, решил отвести её в хороший ресторан. И я, будучи джентльменом, понимаю, что появился без предупреждения и разрушил ваши планы. Я не ожидаю, что леди передумает и всё переиграет. В то же время я не собираюсь выпускать её из виду. Я тоже очень, очень голоден. Самолетная еда не для меня. Итак, я предлагаю ужин. За мой счёт.

Джереми моргнул. Затем он улыбнулся.

– Да, чёрт возьми. Есть только одна вещь, – он указал на свой Мини-Купер и посмотрел на меня. – Думаешь, ты там поместишься?

Часть 2
Джек

Глава 27

Я влюбился в Родел Эмерсон где-то между чайной вечеринкой в серце Африки и безымянным придорожным кафе с пластмассовыми стульями и столами. Может быть, это произошло, когда она попросила меня спрятать её паспорт в моём сейфе, и я прочитал в нём её имя.

Я влюбился в девушку, вторым именем которой было Харрис.

Боже, я влюбился в неё окончательно и бесповоротно.

Её очарование накрыло меня незаметно – поначалу медленно, а потом будто кучей кирпича. Я не могу вспомнить, когда начал думать, что её глаза похожи на гладкие речные камни, которые я собирал в детстве, – тёмные и дымчатые, с ярким блеском, который зачаровывал меня, когда она смеялась, или плакала, или злилась из-за того, что старуха плюнула ей на голову. Они всегда были разными, всегда менялись, иногда приобретая цвет зимних деревьев в сумерках, а иногда напоминая сияющий на солнце коньяк. Её ресницы были типичными девичьими, чёрными и длинными. Они заставляли меня поверить, как порхание крыльев бабочки может вызвать цунами.

Она обладала такой красотой, которая даётся, когда она совершенно не понимает, как прекрасна. Иногда я разворачивался, а она стояла на носочках, глядя в окно на что-то за горизонтом. Линии её тела складывались в великолепные позы, и как только ты смотрел на неё, то не мог отвести взгляд. Это было не потому, что она была потрясающе красива. Подождите. Беру слова обратно. Она была такой. Чёрт, в тот вечер, когда она спустилась по лестнице, нарядившись, все в «The Grand Tulip» замерли. Но помимо этого в ней была внутренняя простота, невинность в речи, жестах и улыбке. Люди расслаблялись рядом с ней. Она видела тебя. Заставляла чувствовать себя кем-то.

В первый раз я понял, что она особенная, когда шёл с полей. Я слышал её смех, доносящийся из окна на кухне, и не смог сдержать улыбку, хоть это и было только внутри. Это делала со мной Лили. Её радость, её смех, её хихиканье раньше заставляли меня останавливаться и привлекали внимание. Никто другой не имел права снова вызывать у меня такие ощущения.

В тот день я обиделся на Родел Эмерсон. Я обиделся за то, что она проделала дыры в моей защите, за то, что заставила почувствовать что-то помимо боли, которая текла по моим венам словно наркотик. Мне нужна была эта боль, чистая и неподдельная, чтобы продолжать жить каждый день. Без этого мои колени подгибались, и я сдался бы тьме, которая шныряла у краёв моей души. Я не мог дождаться, когда избавлюсь от этой красотки с красивым смехом и красивыми идеями насчёт устройства мира.

Но Родел Эмерсон не ушла. А когда ушла, то всё равно всегда была рядом – в ветре, который развевал одежду на верёвке для сушки, в свете, который касался парящих облаков, в дожде, в луне, в скрипе пустых качелей ночью. И когда я проснулся, она снова была рядом, в росе окутанных туманом травинок.

Я не мог сделать ни единого шага, не столкнувшись с её призраком.

Так что я сел на самолёт. И в Мини-Купер. И выбрал бутылку самого возмутительно вычурного вина в меню, наблюдая, как она смеётся над тем, что говорил её спутник. Это был момент не для «Кока-колы». И она это знала. Она знала, что я долгими и медленными глотками упивался ею – всеми частями, по которым скучал и которые целовал, которыми собирался овладеть, когда мы приедем домой. Меня не беспокоило, что она сказала «да» этому Джереми, или что он сидел за столиком. Я испытывал облегчение от того, что она не двинулась дальше. Чёрт, даже Джереми мог почувствовать, как между мной и Родел летают искры. Просто так было и всегда будет с нами.

– Спасибо за ужин, – сказал Джереми, когда я вылез из его машины. – Хорошего тебе лета, Родел.

– Я понимаю, что ты сделал, – рассмеялась она. – Ты только что заблокировал меня от себя на всё лето.

– Да уж. Ну, этот парень особо не оставляет места для кого-то ещё, так ведь? Но в любое время, когда вы, ребята, захотите сводить меня на ужин со стейком…

– Никогда, – я стукнул по крыше его Мини-Купера. – Я больше никогда не сяду в эту консервную банку на колёсах.

– Эй. Полегче, приятель, – его голос поднялся на несколько октав, после чего он уехал.

– Прости, – сказал я, когда Родел взяла меня под руку, и мы зашли в дом. – Я не хотел выходить. Здесь всё вокруг такое маленькое. Дома, улицы, машины. Я привык к широким открытым пространствам, а не врезаться во всякие мелочи каждый раз, когда поворачиваюсь. Чувствую себя львом в клет…

– Как ты мог? – она схватила меня за воротник и дёрнула к себе. – Ты появился без приглашения, сорвал моё свидание и сидел там, поедая стейк, пока в моей голове кружился миллион вопросов.

Её губы были так близко, что мне пришлось очень сильно сосредоточиться на том, что она говорила.

– Родел, – мой взгляд скользил по тонким чертам её лица. – Я думал о тебе каждый день последние десять месяцев. Думаешь, мне не захотелось отключиться от всего мира в тот момент, как ты открыла дверь? Я выходил из такси, когда какой-то парень подошёл к твоему дому. Я обдумал много сценариев. Я сел на самолёт, зная, что у тебя всё могло измениться. Но меня это не остановило. Я должен был увидеть сам. Должен был узнать. Но я не был готов к этому. Когда я увидел, как этот парень стучит в твою дверь, я сорвался. Он мог быть кем угодно. Он мог быть незнакомцем, соседом, продавцом. Но в моей голове он держал тебя, целовал и жил той ролью, которую хотел я. Мне хотелось его ударить, Родел. Хотелось выбить из него всё дерьмо. Затем он ушёл. А мне всё равно хотелось ударить его, за то, что он скрыл тебя от моих глаз. Мне понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки. У меня не было права ревновать. Что бы ни произошло, когда я увидел тебя – появился кто-то в твоей жизни или нет – это было не важно. То, что было между нами, было настоящим. И я не собирался уходить, не сказав того, что хотел тебе сказать. Как только ты открыла дверь, я понял – понял, что ты всё ещё моя. Так что когда появился другой парень, я не видел смысла рушить твои планы. Это как открывать бутылку хорошего вина. Ты не глотаешь его просто так. Ты даёшь ему мгновение надышаться. Вот для чего был ужин, Родел. Чтобы позволить нам надышаться. Потому что, когда я увидел тебя снова, это ударило мне в голову. И прямо сейчас я хочу только… – мои губы приблизились и захватили её губы.

Её вкус был аномалией, которой я желал, – сладкой, озорной и необычайно сексуальной, всё одновременно. Боже, я скучал по её мягким маленьким губам. Я притянул её ближе и углубил поцелуй. Как возможно было такое чувствовать? Будто в твоих руках рай?

– Помнишь, что я тебе сказала? – она сомкнула руки на моей спине.

– Детка, я сейчас не вспомню даже своё имя.

Я уткнулся носом в её шею, теряясь в запахе её волос.

– Я сказала… – она сжала в кулаке мои волосы и оттянула мою голову назад: – Если ты когда-нибудь будешь в Англии, это будет моим. – Она сжала мою задницу достаточно сильно, чтобы застать меня врасплох. – И это. – Она провела языком по моим губам. – И это. – Она зашла туда, куда совершенно не следовало. Сдержанности во мне не осталось.

– Так значит, а? – прорычал я, подхватывая её на руки. – В таком случае, давай доставим тебя туда, где ты можешь должным образом заявить о своих правах.

Я намеревался отнести её наверх, но мы никак не могли попасть туда таким образом. Не по этой лестнице. Я ударился головой о скошенный потолок и в итоге перехватил её по-другому, из-за чего поцарапал её колено о стену.

– Чёртовы маленькие пространства. – Я медленно опустил её, наслаждаясь её изгибами рядом с собой. – Ты в порядке? – я потёр голову, пока она улыбалась.

– Идём, – она схватила меня за руку и потянула за собой.

«О, Боже, эта попка».

Её комната была именно такой, как я представлял. Уютной и удобной. Книги, фотографии, неяркие стены, дикая лаванда в горшке на комоде.

– Что это? – я поднял книгу с её кровати и открыл на закладке.

– Дай мне.

Она попыталась вырвать её у меня, но я убрал книгу, рассматривая страницу.

– Это кое-что сексуальное, Родел.

Я начал читать сцену вслух, пока она била меня подушкой. Я держал книгу в одной руке, другой защищаясь от её нападок.

– Перестань! – она тяжело дышала, одновременно от смеха и от своей односторонней битвы подушкой. Она была такой красивой, что я остановился, просто чтобы посмотреть на неё.

– Это ты читаешь перед сном, а?

Она вытянула книгу из моей хватки и засунула её под кровать. Она лежала на мне сверху, её живот подрагивал с каждым вздохом и выдохом.

– Я скучала по тебе, – она скользила пальцами по линиям моего лица, её волосы спадали как занавески вокруг меня. – Ты как потерянная глава моей любимой истории.

Внутри меня дрожало что-то яростное, когда я заправил локон волос ей за ухо. Как я мог объяснить ей голод, желание, одержимость? Маленькие острые воспоминания о ней, которые всегда были в моих мыслях? Я не мог. Так что я поцеловал её. Со всеми словами, которые не мог сказать. Мои руки сомкнулись вокруг неё, и она таяла, прижимаясь ко мне.

Это была мягкая, гладкая как масло любовь. Под нашей кожей нарастал жар. Одежда спадала. Дорожка поцелуев на её груди. Её ноги скользили по моим. Восторг от изучения заново её изгибов. Неописуемая наполненность при её объятиях, при наблюдении за тем, как её тело отвечает на ощущения, которые я вызывал в ней.

Я голодал по ней и по тому, чтобы доставить ей удовольствие. Своими руками, губами и языком. Мне нравилось, как она кончает, – изгибается, раскрывает рот, пока тёплая плоть дрожит под моими прикосновениями. Каждый раз, когда она достигала пика, я сгорал чуть больше, пока желание овладевать ею горело в моей крови ярким пламенем. Последовал краткий разрыв упаковки фольги, и затем я проник в неё – глубоко, полностью.

Боже. Ощущение того, как её тело открывается мне, окутывая меня как тёплая, влажная перчатка. Её язык у меня во рту. Её руки сжимают меня. Её нога обхватывает моё бедро. Я укусил её за плечо, когда во мне проснулось животное. А затем всё превратилось в первобытную страсть, ничего, кроме звука её тихих стонов. Моё облегчение должно было быть быстрым, но я держался, не желая, чтобы это заканчивалось. Находиться внутри неё было наркотиком. Находиться внутри неё было чистой эйфорией. Я перехватил выдох, который вырывался у неё, когда напряглось её тело. Она снова кончала.

– Да, – прорычал я, пока она извивалась подо мной. – Чёрт, да, – а затем я сдался взрыву огненных ощущений, которые охватили меня, потрясая всё нутро.

Потом она просунула ногу между моими и положила голову мне на грудь. Я чувствовал её ресницы на своей коже каждый раз, когда она моргала. Это был крохотный трепет – нежнейшее ощущение – но оно успокоило горячую боль, которую оставило её отсутствие. Меня охватила волна наполненности, пока она медленно, постепенно закрывала глаза и засыпала в моих руках.

Свет снаружи проникал сквозь жалюзи и оставлял узоры на стене. Ночь была другой, совсем не такой, как на ферме. Звук одинокой проезжающей машины, приглушённые разговоры проходящих мимо людей, хлопки листьев по оконной раме. Пальцы моих ног свисали с её крохотной кровати. Моя голова лежала на взбитой подушке с цветочным узором. На полу раскиданы заколки-невидимки. На комоде стоят духи, лосьон и маленькие баночки. Я улыбнулся и притянул Родел ближе. Она уткнулась в меня носом, довольно вздыхая.

Я был за много миль от дома, но чувствовал, что именно здесь моё место.

Глава 28

Следующим утром я проснулся рано. Несколько долгих ленивых мгновений я лежал в кровати, наслаждаясь теплом женщины, спящей рядом со мной. Мой взгляд прошёлся по её лбу, по маленьким волоскам, которые плавно переходили в линию её волос, по её розовым мягким губам. Я прижался кончиком своего мизинца к месту между её носом и верхней губой. Фильтрум. Я проверил в словаре. Это место было моим. Оно идеально мне подходило. Как и вся она. Каждая часть меня была создана для того, чтобы подходить каждой части её.

Моё желание зашевелилось под одеялом, горячее и тяжёлое. Я хотел её с таким желанием, которое не знало глубины. Она была красивой и опустошающей. Такой, какой и должна быть любовь. Я мог провести вечность в уголках её разума и никогда не испытал бы скуки. Я мог целовать её губы каждое утро и всё равно не изучить все вкусы её души. Я был влюблён в эту девушку – так сильно влюблён, что это вызывало у меня ужас.

Я накрыл её одеялом и выскользнул из кровати, улыбаясь, когда она укуталась сильнее. Мы просыпались и занимались этим снова. И снова. Я истощил её. В лучшем возможном смысле.

«Так тебе, – сказал я неприличной книге на полу. Затем остановился и пролистал её. – Хмм. Может, мы можем сегодня сделать это. Нет. Это. Это даже горячее. Чёрт возьми».

Когда Родел спустилась вниз, я сидел на диване, задрав ноги, уткнувшись в роман.

– Серьёзно? – она забралась на меня сверху и поцеловала. – Не знаю, что мне кажется более сексуальным. То, что ты читаешь эту книгу, или утренняя щетина на твоём лице, – её пальцы прошлись по линии моей челюсти. – Я всё ещё не привыкла видеть тебя без бороды.

– Ощущения другие, когда я делаю это? – я притянул её ближе и захватил её губы.

– Подожди! – она спасла книгу, раздавленную между нами. – О. Мой. Бог. Ты загнул уголки моей книги? – она села на пятки и пролистала книгу.

– Только те части, которые мы, по-моему, должны повторить.

– Джек, – она печально покачала головой. – Никогда не загибай уголки книги.

– Ты такая горячая, когда ругаешься на меня из-за книг. – Её ночнушка задралась вверх по бёдрам, губы надулись, и она прижимала книгу к груди так, будто это был раненый ребёнок. – Ты знаешь… – я перевернул её, чтобы она встала на четвереньки, уткнувшись носом в складки романа, – я много занимаюсь с тобой сексом. В своей голове. Вот так, – я сжал её сладкую задницу и потёрся своим пульсирующим стволом о её трусики. – Почитай мне, Родел. Почитай мне, пока я имею тебя. – Я отодвинул ткань её трусиков в сторону и проскользнул в неё пальцами. Она издала сдавленный стон.

– Ты уткнулась лицом в эту книгу? Родел, – я цыкнул. – Никогда не обращайся так с книгой. С этим сексуальным задом, да, – я шлёпнул её по круглой ягодице. – Но с книгой… – я схватил её за волосы и потянул, чтобы она смотрела на страницы перед собой. – Читай, Родел. Если только не хочешь, чтобы я остановился? – я просунул в неё ещё один палец и прикусил кожу на шее.

Её голос дрожал, когда она начала читать главы вслух. Она продолжала сбиваться. Я продолжал ей напоминать. Немного дёрнул, немного шлёпнул, чтобы держать её мысли в игре. Её тело извивалось под моим, обостряя мои чувства, усиливая мою страсть, пока воздух не стал густым и горячим, разгорячённый нуждой.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но, когда я толкнулся в неё, книга упала, и единственное, что вырвалось из её губ, это: «Уфф». Это был хриплый, неразборчивый шёпот, который сносил голову похлеще любых эротических слов, которые я заставил её читать.

* * *

Воскресный бранч с Родел на её кухне – на той, которую я пытался представить много раз за долгие одинокие месяцы без неё. Её кухня. Её ванная. Куда она приходила домой. Какими тарелками она пользовалась. Что она видела за окном. Кусочек за кусочком, мой разум собирал все мелочи, недостающие частицы, как трофеи в охоте за сокровищами.

Мы сели за старый островок, который служил её обеденным столом. Краска по углам и краям стёрлась. Как и всё остальное, это выглядело по-домашнему и обжитым. Балки над головой, потолки под углом, потёртая патина на стенах – всё приобретало мягкий, яркий оттенок, пока через окна лился солнечный свет.

Родел налила себе чашку кофе и положила в неё две чайные ложки с горками сахара. Она подошла к холодильнику, засунула в него голову и начала всё переставлять.

Боже, она хоть представляла, как выглядит, наклонившись вот так?

– Колы нет, – она выпрямилась и развернулась. – Апельсиновый сок?

Я усмехнулся. Отчасти мне хотелось сказать ей продолжать искать.

– Апельсиновый сок подойдёт.

Я был до нелепости счастлив, что она помнит, что мне нравится пить по утрам.

Она сделала глоток кофе и протанцевала к шкафчику, чтобы взять стакан для меня. Она наливала сок, когда я забрал у неё упаковку и поставил на тумбочку. Я притянул Родел к себе, чтобы мы оказались лицом к лицу, она встала между моих ног, пока я сидел на стуле.

– Доброе утро, мисс Эмерсон, – я поцеловал пульсирующую впадину в основании её горла. Никак не мог ею насытиться. Я прожил слишком много дней и ночей, не чувствуя её.

– Уже за полдень, – рассмеялась она. – Добрый день, мистер Уорден.

Её тёплые мягкие губы дурманили, но когда она просунула язык, исследуя мой рот, между моих ног зашевелилось желание. Но только на мгновение, потому что меня накрыло что-то другое. Я отклонил голову назад и нахмурился.

– В чём дело?

– Сделай это снова. Поцелуй меня.

– Есть, сэр, – она улыбнулась и вернулась к моим губам, обвивая руками мою шею, целуя меня медленно и глубоко.

– Это странно, – сказал я. – Меня не тошнит.

– Я на это надеюсь, – она изогнула брови. – Ты удивлён, что от моих поцелуев тебя не тошнит?

– Нет. Не от твоих поцелуев, – я подвинул к ней её чашку. – От кофе. Я чувствую на тебе его вкус.

Казалось, в её голове выключился свет. Она сделала ещё один глоток кофе и поцеловала меня. На этот раз вкус в её рту был горячим и крепким – чертовски сладким от всего сахара, который она положила, но гладким и полноценным, с лёгкой ореховой ноткой.

– Кофе «Кона», – пробормотал я в её губы. – С Гавайских островов.

– Очень вкусный. – Она отошла назад и посмотрела на меня. Не важно, откуда был этот кофе. Важно было то, что меня от него не тошнило. – Хочешь немного? – и она налила мне чашку и смотрела, как я вдыхаю его аромат.

Я сделал нерешительный глоток и ждал ужасной тошноты, которая накрывала меня со времени теракта в торговом центре.

Ничего.

На самом деле, моим вкусовым рецепторам хотелось ещё.

Кофе. Моя слабость, моё пропитание, моя страсть. Я прожил почти год урожая без единой чашки. Почувствовав его вкус на Родел, смешанный с её сладким дыханием, я излечился. Или, может быть, она излечила меня тем первым поцелуем. Или тогда, когда сказала, что любит меня. Я никогда не узнаю. Я знал только то, что она заполнила все ноющие дыры в моём сердце.

– Ты в порядке? – спросила она, пока я держал кофе и смотрел, как солнце выделяет медовые крапинки в её глазах.

– В порядке, – соврал я. Вы когда-нибудь сидели напротив кого-то, полностью в одежде, чувствуя, как этот человек медленно расстёгивает ваше сердце? Я потянулся за её рукой и сжал. – Я скучал по тебе. Так сильно, что сердце до сих пор болит.

– Хорошо, – она засунула в рот пирожное. – Япфрадапфчтопфяпфнепфодна.

Я хохотнул и выпил ещё кофе.

– Чем мы сегодня займёмся?

Я знал, чего хотел. Абсолютно ничего. Кроме, возможно, поиска кровати побольше.

Она бросила пирожное и замолчала.

– Как надолго ты останешься, Джек?

Я не знал, как сказать следующую часть, потому что знал, что она будет со мной бороться.

– Как долго ты хотела бы меня видеть?

– Ха, – она бросила мне маленькую улыбку и принялась прибирать на тумбочке.

– Эй, – я обнял её сзади, пока она ставила посуду в раковину. – Скажи мне. Поговори со мной.

– Что, если бы я сказала, что хочу видеть тебя здесь всегда? – она подняла голову выше, сосредоточив взгляд на оконной раме.

Я сглотнул. Она осмелилась спросить меня о том, о чём я не мог спросить её.

– Что, если бы я согласился? Что, если бы я сказал, что останусь? Навсегда.

Она застыла в моих руках. Из крана падали маленькие капли воды в миску.

– Это не смешно.

– Похоже, что я пытаюсь шутить?

Я развернул её лицом к себе.

Она осмотрела моё лицо своими глазами цвета кофе.

– Ты не можешь… ты не можешь просто уйти с фермы. Это твой дом, твоё наследие. А ещё есть Гома.

– Да, и она надрала мне зад за то, что не приехал раньше. Она сказала, что если увидит ещё хотя бы раз, как я хандрю на ферме, она достанет винтовку и сама вытащит меня из горя. Она угрожала продать свою долю фермы и покончить с этим, если это держало меня вдали от тебя. Она сказала, что на вырученные деньги хочет остаток жизни ездить в бесконечные круизы, повидать мир, взять уроки зумбы и танцевать на палубах всю ночь.

У Родел вырвался тихий смешок, прежде чем она стала серьёзнее.

– Она врёт. Эта ферма для неё всё. Как и ты.

– Я знаю. – Я погладил её по щеке, желая стереть этот взгляд с её глаз, который говорил, что мы никогда не сможем быть вместе. – Иногда нужно отпустить людей, которых мы любим, потому что мы их любим, потому что их надежды и мечты кроются в другом месте. По этой причине я отпустил тебя, по этой причине я никогда не просил тебя остаться. И поэтому Гома отпускает меня, потому что моё сердце уже с тобой, весь день, каждый день. Так что, если ты хочешь быть со мной всегда, я здесь.

Я представлял, что её глаза загорятся, когда я скажу это. Думал, что она немного повеселеет. Моя девочка с радужным нимбом, максималистка. Но она просто смотрела на меня с блеском в глазах, и это просто убило меня. Чтоб меня.

– Нет. – Я поцеловал её в кончик носа. – Прекрати, Родел. Я проделал весь этот путь не ради горечи.

Она рассмеялась, немного захлёбываясь, и вытерла глаза.

– Я думала, ты любишь все мои рожицы.

– Люблю, милая, – ответил я и притянул её ближе, сжимая её в руках. – И я хочу до конца жизни изучать их все.

Какое-то время она ничего не говорила. Она просто положила голову мне на грудь и позволила мне держать её.

– Я бы осталась, – её слова были приглушёнными из-за моей рубашки. – Если бы ты попросил, я бы осталась.

Моё сердце наполнилось эмоциями. Я знал, что она осталась бы. Она отказалась бы от всего ради меня. Так как я мог не сделать того же ради неё?