Текст книги "Игнат, его милая родина (CИ)"

Автор книги: Лев Вораксо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Хорошо помнилось, что для подростков тогда основательно прижилась как мера награды поговорка "Родина вас не забудет". Такой была плата за их добрые дела. Лишения, невзгоды тогда считались обычными – подвиг совершался на фронтах – тыл для победы в битвах не считался первой необходимостью. Эти традиции остались для их поколения в памяти навсегда.

– Мы, проскочившие передовую не один раз, свой долг выполнили, выжили и выстояли. Упрекнуть нас не в чем – твёрдо говорил Евгений, это были слова уже истории. Вспоминая отмену карточной системы, он напомнил:

– Хлеба получали больше, с голоду не умирали.

– А куда пропала коробка с запалами, которую ты отыскал среди ящиков снарядов? – спросил Игнат.

– Шурик Масленников себе забрал, – ответил товарищ. – Увидел, как я посвистываю в запал, схватил мою руку и попросил показать свисток.

– И ты отдал?!

Евгений напомнил важный аргумент для необычного подарка:

– Он сказал мне, что от такой забавы можно лишиться головы, а если повезёт, части лица. Подумав, коробку с запалами я отдал ему. Подальше от греха. Он же боксёр и старше нас, отказать ему не смог.

– Тогда все жили одной семьёй, как родные братья, – Игнат вспомнил то подающее надежды время.

Евгений тут же напомнил интересный период их времени – суровый, но подаривший им будущее и все краски жизни:

– Помню, что кругом всё кипело. Восстановление и строительство новых заводов и фабрик. Каждый год снижение цен. Мы нужны были грамотными, нас ожидала учёба и работа.

Это крушение земли у кручи было не единственным эпизодом, поразившим Игната своей непредсказуемой силой. Поэтому стихия всегда помнилась ему всемогущей.

Как сейчас перед глазами растревоживший сердце эпизод, который для его участников чуть не закончился трагедией. Об этом постоянно напоминает пустынное место над крутым склоном. Там некогда росло могучее дерево. Под ним обваливалась земля, уносилась рекой, а оно стояло, как исполин. Под его кроной никогда Игнат не отдыхал – что-то таинственное чудилось ему вокруг этого гиганта. Так и в этот раз сел у воды на камень, наблюдал со стороны, как тревожно над кручей колышутся ветви дерева – погода с утра была неустойчивая, а сейчас портилась на глазах. Предчувствие неминуемой беды будоражило, сжимало сердце, заставляло не отводить глаз от стонущего дуба. Хотелось спросить его, посоветовать и подбодрить: "Не держат корни, пропала опора? Одолжи землицы у кручи, обопрись на неё. Крепись, ты же дуб, из нас самый стойкий, ты для нас пример в этой жизни".

Отвлекли звуки – наверху послышался разговор, женский смех. Игнат прислушался. Кто-то шёл к круче. Захотелось уйти, побыть ещё какое-то время в уединении. Любопытство задержало.

Подошла молодая пара. Придерживаясь за дуб, с обрыва смотрели вниз, отыскивая спуск. Почувствовав, что земля под ногами качается каким-то странным образом, девушка отскочила назад. Беспокоясь о спутнике, звала:

– Яша, сейчас же возвращайся! Разве не видишь, как колышется земля и раскачивается дерево?

Якову нравилось внимание девушки. Показывал перед ней свою храбрость. Нарочно попрыгал под деревом.

– Соня, ты всегда что-нибудь придумаешь, во всём тебе мерещится опасность, всего боишься, – обращаясь к девушке, успокаивал её спутник. Словами, своим видом подчёркивал свою значимость.

– Ты что, не замечаешь, здесь же болотистое место?! – испугавшись колышущейся под ногами земли, воскликнула девушка.

– Соня, какое может быть болото на круче, да ещё на высоте? – улыбался её выдумке Яков. Снова для убедительности походил вокруг дерева.

– Тогда, пожалуйста, объясни, что здесь происходит.

– Это ветер приподнимает с корнями дерево. Иди сюда, не бойся! Я под ним часто отдыхаю. Это мой парус! Ветер нас с ним всегда гонит вдаль к горизонту! Однажды через листья среди облаков я увидел тебя. Для меня оно вечное, – похлопал по стволу ладонью Яков.

– Такое ощущение, что под ногами мшистый ковёр, – говорила Соня.

– Это мой ковёр-самолёт из сказки. Я люблю на нём сидеть в бурю. Ветки колышутся над головой и стараются с ветром улететь в реку, а дубу всё нипочём, – говорил о своей храбрости, сравнивал её со стойкостью дерева спутник.

– Идём, переждём непогоду под елью, сильный ветер быстро пронесёт тучи, – звала девушка.

– Нет, это мой талисман, и я в него верю. Этот дуб самый надёжный, иди ко мне, – ответил Яков.

– Разве ты не видишь, под порывами ветра он качается, как на волнах?! – возмущалась беспечности спутника подруга.

– Соня, неужели ты думаешь, что я испугаюсь ветра? – гордо, как настоящий мужчина, спрашивал Яков.

– Храбрость должна быть умной, – напомнила Соня.

– Я тебя зову под защиту дерева. Зачем стоишь на ветру? Вдруг ветер тебя столкнёт с обрыва?

– Я не одна, нас двое, – заметила она.

Её слова заставили спутника прислушаться к голосу разума, но теперь ещё больше ему хотелось убедить подругу в своей отваге. Решил на её глазах поспорить с ураганом. Кричал:

– Пусть будет по-твоему! Я сейчас заберусь на вершину, посмотрю на тучу! Определю, стоит ли опасаться.

– Идём сейчас! Мне страшно, – упрашивала девушка.

– Укройся под той большой елью, – карабкаясь вверх, показал на стоящее поодаль дерево Яков. На резко усиливающийся ветер внимания не обращал, хотел показать, что он может всё и способен на любой подвиг. Осматриваясь, видел несущиеся сюда, кружащиеся вихри, по пути они выворачивали деревья.

Соня в слезах бежала под густые лапы дерева. Игнат тоже воспользовался предупреждением, укрылся в нише, под навесом корневищ растущих кустов, травы над кручей.

– Соня, спасайся! – слышался голос Якова.

Игнат почувствовал удар ветра: один, второй... На его глазах ураган нагнул над кручей, потом приподнял, вырвал с корнями дуб и понёс его в реку. Река шквалистыми порывами выплёскивалась на противоположный берег. Всё перемешалось, стонало и бурлило.

Игнат видел, как крепко прижался к стволу Яков, ухватившись руками и ногами за ветки дуба. Мгновение, плеск воды – и дерево вместе с Яковом оказалось в реке. Ветром их несло на другую сторону. Задержал остров. Храбрец отчаянно боролся за жизнь. Выбрался из воды и, не ожидая нового порыва ветра, по веткам перебрался на берег. Сидел под дождём, содрогаясь от пережитого потрясения, ушибов и холода. Случайно остался жив.

Ураган улетел. На кромке у обрыва рыдала Соня.

– Соня, ничего не предпринимайте! Я сейчас помогу Яше, и мы вместе отправимся домой, – утешал Игнат девушку.

Молодые люди были настолько обескуражены случившимся, что с трудом воспринимали происходящее и были просто не в состоянии что-либо делать. Обращаясь к Игнату, Соня плакала:

– Нам бы только добраться до телефона. Так болит и кружится голова. Такая неприятность.

Игнат сопровождал их до первого пункта связи и прибытия скорой помощи.

Случай с Яшей в воображении Игната вылился в сказку, рождённую на его глазах, когда физически крепкий человек, сильной воли, не соизмеряя свои возможности, бросает вызов внешним силам. Пренебрегая силами земли и природы, вопреки просьбам, советам любящих людей, делает всё, чтобы показать себя. Из-за собственной переоценки оказывается сурово наказанным.

"Когда-нибудь я напишу сказку о смелых людях, страх для которых ничто", – Игнат под впечатлением эпизода борьбы человека, его вызова бушующей стихии оставил для себя пометку в памяти.

Пустота.

О жизни обитателей речек и водоёмов Игнат знает из рассказов очевидцев небывалых, часто совсем необъяснимых случаев и личных наблюдений. Многочисленные встречающиеся на пути водоёмы изобилуют рыбой. Ему и сейчас в ярких красках помнятся незабываемые картины лесных походов. Любое его лесное путешествие было связано с отдыхом у речушек или у озёр, поэтому каждое запоминалось по-своему.

– Смотри, какая красота, – тронула его за руку Надежда в один из походов. Показывала на омут у моста.

Речка была неширокая и неглубокая, вся прогревалась солнцем. Под его лучами в тишине нежилась, лёжа брюхом на песке и высунув из воды спинной плавник, крупная рыба. Потом уходила от берега и спокойно плавала по верху. Игнат облокотился о перила моста, притаился. Наблюдал за дивными движениями стаи, которая то поднималась к поверхности, то выходила на отмель.

– О-о! – восхищённо вскрикнула Надежда, нагнулась над водой, протягивая рыбе руки.

Испугавшись присутствия людей, рыба пропала, ушла под корчи у берега, где глубже. Красочное зрелище пропало, речка стала пустой, будто здесь всегда было безжизненное пространство. Даже птицы снялись с нависших над водой кустов и куда-то улетели стайкой.

– Когда мы ещё увидим такую красоту, – с сожалением проговорила жена, глядя на воду.

Игнат подал знак рукой, и Надежда притаилась за кустом. Посидев у моста некоторое время, увидела, как из прибрежной травы у корчей на песчаной отмели снова появилась эта стая.

– Что это? – чуть слышно прошептала Надежда, показывая на появившуюся снова широкую рыбу, при повороте сверкающую золотистыми и красными с зеленью плавниками.

– Голавли вышли на прогулку, не спугни – могут запрятаться или уйдут совсем, – так же тихо ответил Игнат.

– Как попали сюда такие крупные голавли? Они же килограмма по три будут, – удивлялась Надежда, не знала, что в воде рыба всегда кажется больших размеров.

– По воде, – говорил Игнат, прикладывая палец к губам, предупреждал, чтобы не шумела.

– Как по воде? Весной? Омут отрезан – маленький ручеек втекает и такой же вытекает, таким большим экземплярам не пройти, – показала Надежда на мелкую воду в русле, которая на перекате серебрилась струйкой.

– Если поедем сюда снова, обязательно возьмём с собой снасти, – пообещал Игнат. – Если повезёт, тогда что-нибудь поймаем.

– Нет, пока приедем, эту рыбу здесь выловят. Откладывать на потом не будем, – ей казалось, что рыбе отсюда не уйти и её легко можно поймать руками. Желание жены было понятно. Необычное плавание рыб привлекало к себе внимание.

– Ловить сейчас нечем. Возьмём с собой удочки, тогда и вернёмся, хотя в успех такого лова в этом месте я не верю, – сомневался Игнат: – Хорошо помню, как в таких случаях рыбаки подводили к носу рыбы наживку, а она спокойно отходила в сторону или проплывала мимо. Была сыта или, чувствуя присутствие человека, на корм внимания не обращала.

Надежду вид стаи не отпускал, Глаза её загорелись. Мечтая, радостно говорила:

– Если к моим грибам добавится голавль – память будет на всю жизнь. Знаешь, с каким интересом на меня будут смотреть, когда в одной руке я понесу корзинку грибов, а в другой – такого "кабана"?

Её слова, а ещё больше вид азартной рыбачки, заставили Игната улыбнуться. Облокотился о перила, дал волю её фантазии.

Этот эпизод Игнат тоже запомнил в мелочах – был одним из самых ярких из всех его воспоминаний о реке: корчи в неглубоком омуте у берега, под солнцем жёлтое песчаное дно и на его фоне красивая рыба. Стая поднималась к поверхности, плавно извиваясь, под солнцем рыба приплывала на отмель и, не найдя на песке пищи, уходила в заросли у корчей. Тревожить рыбье раздолье не хотелось.

– Пошли, – позвал Игнат.

На его слова Надежда внимания не обратила, загорелась страстью рыболова –упускать свой шанс не хотела. Быстро спустилась к омуту. От неожиданных разбойников рыба мгновенно спряталась в корневища под берегом. Жена посмотрела, что добыча уже у неё в руках. Подошла к корчам, наклонилась, руками старалась схватить рыбу. В азарте часто повторяла:

– Есть... Ускользнула... – потом, вволю навозившись в воде, сказала: – Куда-то ушла. Ничего нет.

Встала вся мокрая, с ранами на руках и на щеке. Как и когда в воде поранилась, Игнат не заметил, а она не почувствовала.

– Так ничего и не нащупала? – поинтересовался Игнат.

Глядя на её старание, вспомнил, как на Двине в детстве под большими камнями осваивал подобный способ лова. Часто рыбачили с братом.

– Рыба прячется под камнями. Поэтому под валуном нужно найти струю, а потом, закрыв вход и выход, руками прощупать протоку – в ней и отыскивается рыбка, – учил такому способу лова брат.

Иногда в воде Игнату попадался валун, как ни старался обхватить камень руками, не мог. Тогда вынужден был обращаться за помощью:

– Размаха рук не хватает.

Не желая отвлекаться от такого же занятия, брат советовал:

– Ищи по соседству другой камень, поменьше.

И Игнату ничего не оставалось, как погладить рыбий хвост. Это огорчало.

От воспоминаний отвлёк плеск у моста – Надежда ломала в воде корни кустарника, убирала с пути к рыбе преграду.

– Странно... Ничего нет? – спросил Игнат.

– Глубже где-то спряталась, надо только приноровиться, – ответила Надежда.

Игнат знал, что под берегом могут быть вымыты такие норы, что рыбу руками можно и не достать. Напомнил сюрпризы малых рек:

– Иногда речки полностью уходят под берег, и появляются в русле через сотни метров, некоторые совсем исчезают.

– Но эта же речка не такая, – возразила Надежда.

– Собирайся. Пойдём домой. Сегодня ты уже в лесу погуляла, в речке накупалась,– говорил Игнат, показывая на её щеку.

Взглянув в зеркало, Надежда проговорила:

– А я даже не почувствовала.

Когда в следующие выходные снова пришли посмотреть на великолепие рыбного царства, омут оказался пустынным. Что ни делали – бросали приманку, затаившись, сидели тихо – рыба не появилась.

– Нужно было приходить в воскресенье, на следующий день. Всегда опаздываем, – Надежда была огорчена не тем, что кто-то поймал эту рыбу, а тем, что пропала жизнь небольшого омута. Ничто уже здесь не будет радовать её глаз, успокаивать нервы.

– Не расстраивайся, – успокаивал Игнат.

– Мы упустили не лов красивой рыбы. Здесь, в омуте, под солнцем пропала целая жизнь.

Её слова задели. Остро ощутил, что жизнь водных просторов это тоже наша. Мёртвое даже в воде пространство – это чёрная дыра, когда жизнь заслоняется пустотой, а ты становишься незрячим. Ему стало понятным, почему у пустующих озёр, речушек, где загублена жизнь этих водоёмов, люди не хотят веселиться.

– Может быть, рыба сама ушла. Но так вычистить омут могут только люди, – сожалея, произнёс Игнат.

Сколько раз потом они не приходили в этот сезон к мосту, в омуте их встречало унылое безжизненное запустение.

– Кто-то похозяйничал с приспособлениями, даже мальков нет, – сокрушалась Надежда. – Больше ходить сюда не будем. Не хочу.

– Может быть, будущей весной приплывёт новая стая? – чтобы вселить надежду, говорил Игнат.

– Лет через пять что-то появится, – сказала спутница жизни.

Она оказалась права. Спустя годы, посещая эти места, рыбы, даже мальков в этом мелком омуте они не увидели.

– Ты теперь чувствуешь, что и как калечит нашу жизнь? – спросил.

– Никогда бы не подумала, что из таких "мелочей" соткан круг моей жизни.

– Мир земли и воды для нашей с тобой жизни, оказывается, нужен, почти как кислород, – заметил Игнат.

– Не было бы этой потери, никогда бы не подумала об этом, – удивлялась Надежда неожиданному для себя открытию. – Жизнь бы проходила годами, а я так бы и не узнала, что меня так иногда будоражит, чего мне не хватает.

Вспоминая этот и другие случаи, Игнат знал: чтобы не терять себя, нужно не губить то, что природой уже для нас было создано.

Чтобы наблюдать за водными обитателями, придётся спрятаться среди кустов, затаиться, тогда непременно появится стая голавлей или другой чарующей взгляд рыбы, выплывающей на мелководье у берега или спокойно перемещающейся к острову, на солнечную стремнину. Следом за стаей может увязаться щука, соблазнённая видом добычи.

И всё же Игнат посоветовал:

– Наблюдать за плавными движениями пугливой большой рыбы чаще удаётся около кручи, у нависших над водой кустов, среди извивающейся на течении растущей в воде травы. Рыба предпочитает прятаться у корневищ водной растительности или среди опущенных в воду ветвей прибрежных кустов.

А Надежда после этого случая знала, что пошевелись или выйди на открытое место – и чудное видение мгновенно исчезнет, река на глазах станет пустой, неинтересной.

Чтобы дождаться появления спрятавшейся от вас стаи, нужно снова затаиться и ждать.

На поляне.

Так получилось, что спутники воскресных походов Игната в сезон пристрастились к самостоятельным путешествиям. Основной причиной, видимо, было их нежелание выдавать лесные тайны своих любимых мест. Игната это нисколько не огорчало. В лесу всегда найдётся любитель побродить рядом, узнать или поделиться заповедными местами. А Игнату одному иногда даже спокойнее.

Однажды вдоволь походив по лесу, присел под кручей у воды на валуне. Взгляд невольно рассматривал склон в надежде обнаружить что-нибудь диковинное. Несколько красных ягод среди травы подняли его с места, заставили забыть усталость. Запах лесной земляники удивителен, ни одна ягода не может сравниться с ней своим ароматом.

Сразу же направился к одному заветному местечку.

Проходя по тропинке, услышал в стороне крик:

– Эта поляна до конца будет и моей тоже! – резкие слова сопровождал глухой удар палкой. "Драка?" – мелькнуло в голове. Игнат поспешил на шум. Каково было его удивление, когда он увидел перед собой Анну. Женщина была чрезмерно возбуждена, что-то её растревожило. На шум его шагов она резко обернулась. Оправдываясь, говорила:

– Вспомнила историю былых дней. Когда-то я здесь собирала не только землянику. Не зарастает моя полянка.

– Земляники и сейчас здесь достаточно, – заметил Игнат, рассматривая не обобранную краснеющую поляну, вдыхая душистый аромат.

– Тогда поляна была больше, а собрала я в тот день совсем немного, – вспоминая прошлое, говорила Аня.

– Не позволили обстоятельства? Значит, была причина, – улыбаясь, заметил Игнат, радовался человеку, встреча с которым была приятна. Знал, что сейчас расспрашивать без причины – только бередить человеку душу.

– На этой поляне была явка, встречалась со связным партизанского отряда. Должен был меня ждать. Вместо него увидела Дуню, жену начальника полиции. Я испугалась. Её приход для меня был неожиданностью, сразу же возникла куча вопросов. Главный из них – простое совпадение или приход Дуни запланирован? Всё было так не ко времени, нужно было её отсюда прогнать. Ничего лучше я не придумала, как устроить скандал – собирала ягоды у неё перед носом, путалась под руками.

– Ей, конечно, ваше внимание не понравилось, – засмеялся Игнат над уловкой женщины.

– Уйти я не могла, а Дуня не хотела – вот и пришлось разыграть мне спектакль, превратиться в склочницу.

– Это моя поляна! Что тебе здесь нужно? Свои места забыла? – не стерпев небывалого нахальства, ругалась Дуня.

– Ты же ходишь по моим местам, я всегда молчу. Наоборот, постоянно подсказываю тебе, где ещё есть нетронутые полянки, – отвечала я.

– Твои места всем известны. Только почему-то ходить туда никто не хочет, – в сердцах выговаривала Дуня. По всему она удивлялась Анне – скромная тихая женщина у неё на глазах превратилась в мегеру.

– Далеко, поэтому и не ходят. Зато к выходным ягода всегда нарастает и вызревает, и народу там предостаточно. Лукошками несут землянику. Я для людей ничего не жалею, не то что... – стараясь разозлить, говорила я возмущённо.

– Намёк?! Не уйдёшь сама – ох, и задам же я тебе! Забыла, кто я? – грозилась Дуня, от возмущения дрожала. Неуважение Ани её возмутило – неподчинение так неприятно для власть имущих.

– А помнишь, как ты мой лук воровала? С поличным тебя поймала. Я же не бросилась на тебя с кулаками! – я придавала конфликту остроту, искала причину, чтобы Дуня первой решилась поквитаться за неуважение и причинённую обиду, а потом убежала с поляны к мужу жаловаться.

– Когда это было?! – щуря глаза, хлопая ресницами, спрашивала Дуня. – Все в деревне против меня. Если бы не муж, давно бы съели. Я вас всё равно заставлю уважать власть моего мужа.

– Было тогда, когда ты с моего огорода навстречу мне несла перед собой охапку лука, – напомнила я.

– Так я же тебе сказала, что вытащила его из твоей грядки в долг, – удивилась Дуня забывчивости соседки.

– Какой долг, если у тебя своего много насажено? – всплеснула я руками с возмущением.

– Так у меня и семья большая, – ответила Дуня. Широко открытыми глазами смотрела на меня. Выражение её лица говорило, что тот случай Ане нужно скорее забыть и никогда не вспоминать. – Никак не могу понять, почему в этой деревне не входят в положение семьи начальника?

– А причём здесь я? – процедила я сквозь зубы, время торопило, требовало дерзких поступков.

– Твой лук, если потолочь, со сметаной очень вкусный, – в ответ теперь уже сердито и ехидно издевалась Дуня.

– Какая ты скверная, – проговорила я с сожалением.

– Нет, я вижу, сама ты отсюда не уйдёшь. Сейчас я тебе помогу, – голос Дуни приобрёл жёсткие воинственные нотки.

– Ты мне?! – в моём голосе был вызов. Мелькнула мысль: "Если придёт связной, увидит, что я скандалю с женой начальника полиции, затаится или..." – и тут же я бросилась драться.

Я напала первой и сразу же услышала звук рвущейся кофты. Мой настороженный слух уловил треск веток, с надеждой взглянула на перелесок – вдруг появится партизан? Вместо него на поляне показался незнакомый мужчина. Тревога поселилась в моей душе. Незнакомец ещё не рассмотрел под ногами ягоду, а уже как хозяин начал, не обращая на нас внимания, её собирать. Само собой, так у него получилось – видимо, сманил аромат.

Присел и, разворачивая листья, удивлённо восклицал; "Вот это да!". Я даже подумала, что при других обстоятельствах это был бы лучший способ нашего примирения с Дуней, потому что неприязнь перекинулась сразу же на чужака.

Мы, не обращая на него внимания, выясняли свои отношения. Меня тревожило сложившееся положение – не знала, что в этих обстоятельствах предпринять: "Уж не провокатор ли?"

Решила отвлечься, всё хорошенько продумать – для этого сделала вид, что азартно принялась собирать ягоды. На старание мужчины я смотрела с недоверием: "Случай или уловка?". Не верилось, что в тревожное время мужчины могут прогуливаться по лесу без цели.

– Э... Молодой человек, вы извините, но поляна эта моя, – наконец, проговорила Дуня.

– С каких это пор?! – удивился мужчина, активно вступил в разговор.

– Мой муж – начальник полиции, и это место отвёл мне.

– Вы сначала приведите себя в порядок, а потом поговорим. Расскажете мне, что вы хотите, может быть, я вам помогу, во всяком случае, дам дельный совет – завязывая беседу, советовал мужчина. Втайне всё же опасался, что эти вздорные женщины объединят свои усилия и его, чего доброго, в лучшем случае побьют. Вокруг лес.

Анне казалось, что только аромат земляники не отпускает его с этой поляны. Наклонялся над краснеющим пригорком, жадно дышал целебным ароматом. Ягоды в его лукошке прибывали, и ей казалось, что никакая сила не может прогнать его с этого места. В страхе спрашивала себя: "Кто он? Неужели за мной? Ясно – ожидает помощников, знает, что один со мной не справится". Приготовилась к его нападению и готовила ответный ход – удар, потом сразу бежать, глянула на нож в корзине, лежал на месте.

– Аня, так ему надо помочь! Что за мужчина попался – такой несмышлёный, – говорила Дуня, её слова были очень ко времени. Она лихо засучила рукава, взяла в руку палку. Пригнулась, как бы готовясь к нападению, и, запугивая, грозно двинулась на незнакомца.

– Женщины, я всего немного наберу. У меня дома сынок, – мужчина старался войти в доверие, о знакомстве ему уже не думалось.

– У него, видишь ли, сынок, а то, что у меня два сыночка, а у Дуни мальчик и девочка, ему не в счёт, – раззадоривая Дуню, говорила я. Тоже искала в траве палку, одну взяла, взмахнула, зло отбросила:

– Лёгкая. Такого не прибьёт.

Мужчина, оценив обстановку, на всякий случай, повторяя, говорил:

– Красавицы мои, я только чуть-чуть соберу...

Сам торопился брать крупную красную землянику. Глаза Дуни сопровождали каждое его движение. Считала сорванные им ягоды. Не стерпев его неуважения, Дуня опять двинулась на него с угрозами:

– Так ты что, моего мужа не боишься?

Чтобы придать себе смелости, размахивала ещё и палкой.

– Сейчас ты получишь и мой гостинец! – демонстрируя своё умение и поддерживая Дуню, я кричала тоже.

– Вы и мужей бьёте? – смеялся мужчина.

– Когда ты это на себе испытаешь, тогда и узнаешь, для начала отведай моего гостинца, – приближаясь, грозилась Дуня. Для острастки перед ним махала уже увесистым колом.

– Что ж, непонятливый ты наш, сейчас и только здесь мы выясним наши с тобой отношения окончательно, только будет всё по-нашему, – гневно говорила я, тоже стараясь подражать жене начальника полиции – мне же нужно с ней всё равно помириться. Сама подумала: "Пусть его лучше проучит Дуня. Ей немцы могут и медаль дать, а мне – если встретят где-нибудь его люди или он сам, придётся ответить сполна".

Мы шли на него, грозно сдвинув брови. Злобы не было, поэтому выражением лиц рисовали свою неприязнь.

– Красавицы, потопчете ягоды, – успокаивал нас мужчина.

– Ты не будешь собирать эти ягоды, – наша решительность заставила отскочить мужчину на середину поляны.

– Вот вы, Дуня, скандалили с подружкой, а кто вас помирил? Вот видите, как получается, посторонний – всегда друг. Теперь давайте знакомиться.

Женщины остановились, посмотрели друг на друга.

– А из-за чего мы ссорились? – спросила я.

Мужчина в это время уселся на траву. Рассматривая меня, о чём-то вспоминал, а я думала: "Запомнил моё лицо по фотографии".

– Вот этот, чтобы узнать местечко, наколдовал ссору. Будет теперь здесь днями пропадать. Разве такого, как этот, ты здесь не встречала, не отваживала? – что-то замышляя, проговорила Дуня. – Ну что ж! Как говорит муж, есть в лесу человек – есть страх, если его нет – нечего бояться.

Слова Дуни, её воинственный наскок заставили мужчину отбежать к кустам. Присев, начал будто бы искать землянику. Что-то ему было нужно. Его непонятное поведение Дуню окончательно разозлило.

– Аня! Беги в деревню, зови мужиков, полицию! – войдя в азарт, возмущённо кричала Дуня.

–Может быть, так уйдёт? – говорила я, старалась запомнить лицо незнакомца, интонацию его голоса.

– А как я объясню порванную кофточку?! У, изверг! – Дуня двинулась на мужчину.

Опасаясь удара, тот отскочил.

– Дуня, ты не давай ему приземляться, а я побегу, позову наших мужчин, иначе от такого настойчивого не отвяжешься, – убегая, крикнула я. Мужчину предупредила: – Не вздумай приставать. Муж – начальник полиции.

Скрылась среди кустов. Только треск сухих веток говорил, как я торопилась исполнить наказ Дуни. Сама, внимательно наблюдая, обходила поляну. Вскоре рядом объявился связной.

– Давай сводку, вот записка тебе. Беги в деревню. Прочитаешь – сожжёшь. Мне этот человек подозрителен. Где-то я его видел. Не припомню только где. Думаю, что тебе здесь оставаться уже опасно. О нём я доложу, – сказал связной, и как внезапно появился, так и пропал.

А мужчина спокойно собирал ягоды. Заметив приближение Дуни, отскочил. Схватил брошенный Анной кол. Это сразу отрезвило его противницу, но собирать ягоды она ему не позволяла: только нагнётся, как она тут же бросалась в драку.

– Прибегут сейчас ваши – всё потопчут. Давайте, хоть что-то соберём, – мужчина осматривался. Мне казалось, что вспоминал, куда я побежала, чтобы броситься за мной следом. Страх путал мне мысли, мешал реально осмыслить ситуацию. Мне уже казалось, что стал враждебным и лес.

– Беги, пока не поздно, дружок! – неожиданно рассмеялась Дуня.

– Вы хорошо знаете Аню, кто она? – спросил мужчина.

– Спросите лучше у старосты, – она сразу насторожилась.

– Вы действительно не догадываетесь с кем и для чего ходите за ягодами? – смотрел он широко открытыми глазами на женщину.

– Ты зачем мне всю кофту разодрал? – Дуня показывала порванную одежду. Ей хотелось представить ему и более мрачные картины их схватки, поэтому закричала:

– Думаешь, я не знаю, зачем ты явился на поляну?!

– Вы дрались, а я отвечай?! – вспылил мужчина.

– Вот такой ты моему мужу очень понравишься, – зло бросила Дуня.

– Вы же девушка строгая. Аня так говорила, – усмехнулся мужчина.

– Вдова по третьему кругу. Придётся нам венчаться в церкви. После загса мужья пропадают или мрут, как мухи,, потому что брак не освещён церковью, – Дуня сразу превратилась в колдунью, протягивала ему дрожащую руку.

Незнакомец, вздрогнув от превращений наяву, спросил:

– При живом-то муже?

Перед глазами Анны во мгле маячил силуэт волшебницы, поэтому удивилась, когда снова заговорила молодая женщина.

– От мужей мне остаются только дети, а всё остальное давно покоится. Хочешь лечь с ними рядом? Идём, покажу их могилы – выбирай место с краю или между ними. Навещать вас буду одним заходом. Чтобы не было беды, всё расскажу мужу – пускай поохотятся на тебя полицаи, определят тебе место на погосте. Не беспокойся, тебя в памятные дни я буду навещать и подавать на панихиду. В забвении не останешься. Этот наш случай такой забавный.

– Эти слова были последними, что я услышала, нужно было торопиться в деревню, выполнять "приказ" Дуни. В противном случае меня бы ожидали большие неприятности.

– У вас не жизнь, а сплошные военные приключения, – заметил Игнат.

– Рассказать есть что, – говорила Анна. – Да вы почти ничего не собрали. Дайте мне вашу банку.

Игнат машинально передал свою двухлитровую банку. Анна у него на глазах наполнила её до половины.

– Я люблю сам собирать, – заметил Игнат.

– Первого человека встречаю, который отказывается от лесной земляники, – удивлённо заметила Анна.

– Я не отказываюсь, мне стыдно пользоваться чужим трудом, ведь взамен предложить мне нечего.

– Боитесь быть должным?

– Опасаюсь. Бойтесь данайцев, дары приносящих, – процитировал Игнат.

– Совестливость – редкое качество, таких людей жизнь всегда вытесняет,– говорила она.

– В следующий раз меня не покупайте, хотя жест щедрости всегда приятен, – улыбался Игнат.

– Это вам подарок.

– Спасибо, – поблагодарил Анну.

– Я вам ещё больше благодарна за то, что вы вернули меня в моё прошлое. Я сейчас снова пережила те мгновения, – глаза Анны затуманились. – Кому довелось быть со мной вместе в те тревожные партизанские дни, снова оказались рядом, я видела даже их лица.

А Игнату чудился топот ног полицейских. И как-то получилось, что за руку с Анной убежали с поляны. В висках клокотало, в ушах свистел ветер. Не помнил, как выскочили на опушку леса. Кругом росли только редкие кусты лещины. Запыхавшись, упали под куст.

– Вы очень крепкая женщина, – сказал Игнат, восхищаясь ею.

– Вы проделали со мной путь, которым бежала Дуня с незнакомцем. Я тогда тоже очень торопилась, но они убегали быстрее. Хотя прибежала на поляну первой, успела увидеть только их спины.

– Их нашли? – интересовался Игнат.

– Искали... Нашли – она была уже дома, – спокойно сказала Анна.