Текст книги "Игнат, его милая родина (CИ)"
Автор книги: Лев Вораксо
Жанр:
Разное
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Впрыгнул в лодку, смотрел, как усаживается за вёсла Андриана. Неожиданно лодка накренилась на борт, и они вдвоём вывалились в воду.
– Ну, знаете! Опять берётесь за проделки, а ещё не сознаётесь, что русалка, – сердито вычитывал свою спутницу, высказывая всё, что наболело. За руку вытащил её на берег. Опрокинув лодку, вылил воду.
– Вода – объект повышенной опасности. Если бы сидели смирно и строго по центру, крушения не произошло бы. А так из-за вас я вымокла и выпачкалась. А сами на кого похожи – бродяга! – показывала на него пальцем.
– Я не бродяга, – твёрдо заметил Игнат.
– Если заболею, предупреждаю заранее, – будете сиделкой. Доктора здесь нет. В деревне и без нас есть о ком заботиться, не хватало им ещё нас в придачу. Я же говорила – игры устраивать в весеннюю пору на воде нельзя. Все шалости заканчиваются одинаково, – в мокрой одежде Андриане было холодно, била дрожь, зубы выстукивали дробь.
– Хорошо, что лодка вывалила нас у берега, – заметил Игнат, разглядывая подбежавших к ним детишек.
Их окружили люди, повели к избам. Её родственники забрали их в свой дом. Внутри он был перегорожен на комнаты. Игнату нашли сухую одежду. Андриана нарядно оделась, с хозяйкой уединилась за перегородкой.
– Ты специально окунула его в воду? – послышался женский шёпот.
– Неуклюжий – сам устроил крушение, а свою проделку сваливает на меня. Хитрит. Хорошо, что лицо не поранила, – возмущалась.
– На кораблекрушение не похоже, но нашу руку чувствую, старый манёвр, – послышался тот же голос.
– Нет, сейчас я его должна была перевезти обратно, – оправдывалась Андриана. – И переворачивать лодку в мои планы не входило.
– Молодец, правильно сделала. Невежда – не поздоровался, не познакомился, в обратный путь собрался, видишь ли, домой маленькому захотелось, – за перегородкой кто-то засмеялся. Разговор перешёл на тихий шёпот.
– Да не я это, он сам. А с виду – скромный, тихий, незаметный, муху не обидит, – убеждала Андриана.
Игнату очень хотелось посмотреть в этот момент ей в глаза, увидеть их выражение и полюбоваться на смешинки в уголках её губ.
– Так такому нерасторопному и надо. Это по-нашему, мы тоже не лыком шиты, – слышался голос.
Игнат решил прекратить затеянный за перегородкой разговор. Постучав по переборке, спросил:
– В этом доме утюг есть?
– Одежда подсохнет, Андриана её поутюжит, вам придётся немного помочь ей, – сказала выходящая из смежной комнаты женщина. Игнат увидел молодицу, так беспокоившуюся о нём.
– Давайте, наколю дров, я тронут вашим гостеприимством, – хотел быть чем-то полезным.
Женщина приняла его предложение с благодарностью. В его руке тут же оказался топор.
– Хорошо, когда попадаются догадливые.
– Я умею не только рубить дрова, – заметил Игнат.
– А что ещё? – спросила молодица.
– Делать из прутьев качалку и нянчить в ней деток.
– А мы, оказывается, не такие уж и простые, как мне только что говорили, – глаза хозяйки смеялись.
– Каждому – его желанное, – радовался Игнат, что среди водного простора родной земли живут люди тонкой натуры. И не ошибся, в подтверждение услышал:
– Вечером всё будет в огнях, вода и небо сольются у горизонта, увидите настоящее зрелище. По улице вспыхнут лампочки, в окнах красками заиграют телевизоры. Вода будет переливаться лунным светом и деревенскими огнями. Поближе к огню соберутся белки, играя, начнёт плескаться у самого берега рыба.
– А медведи к вам в гости наведываются? – поинтересовался, чувствуя на себе изучающий взгляд.
– В бинокль днём было видно, как косолапый смотрел с горы в нашу сторону, кого-то высматривал. Видимо, ожидал вашего приезда. Дежурил постоянно. Но это только в светлое время суток. Жаль, что в темноте ничего не удаётся различить, – ответила женщина. – Вечером на празднике обязательно появится. Стоит дождаться сумерек.
– Мы с ним обязательно спляшем "яблочко", – поддерживая завязавшийся разговор, пообещал Игнат.
– А вы медведя хотя бы раз в жизни видели, что так легко соглашаетесь пуститься с ним в пляс? – интересовалась хозяйка.
– Видел в бинокль и тоже на горе, там их много после зимней спячки разгуливало, – сказал, как об обычном явлении.
– Далеко отсюда? Значит, это они сюда за малиной приходят, – проговорила женщина, как будто только что разгадала тайну появления редких зверей в этих местах.
– От шторма мы укрылись в шхерах. Коротая время, в бинокль рассматривали среди гор на берегу медведей, – рассказывал о сказке, бытующей на дальних меридианах земли.
– Они пели и плясали или вы сами себе придумали на вечер такое развлечение? – лукаво прищурилась хозяйка.
– Они к воде боялись подходить, лазали среди скал, чувствовали чужое присутствие, – вспомнил эпизод, будто специально подаренный ему в походе у дальних полуостровов океана.
– Нет, это были не наши, у нас храбрые.
– Интересные звери ходят, не спеша, как будто о чём-то думают, – поддержал Игнат разговор.
– Опасаются попасть под выстрел, – объяснила поведение зверей хозяйка.
Сразу же вспомнил, как "горячие" головы предлагали устроить ради забавы отстрел из винтовок этих зверей. Боль тех воспоминаний невольно пронзила сердце. Схватился за грудь:
– Какая мерзость!
Хозяйка молча кивнула головой. Каждый из них вспомнил своё.
Вечером Игнат видел, как среди безбрежных водных просторов повсюду на будто появившемся из тридевятого царства острове горел свет. Повсюду царило бесшабашное веселье.
Вся щедрость души этих людей выплеснулась по случаю весеннего праздника. На берегу, сидя в лодке, гармонист растягивал меха, и звучная мелодия неслась далеко над водой.
– А бывают лунные миражи? – поинтересовалась Андриана, любуясь очарованием ночи. Ей казалось, что прежде такой красоты здесь не было.
– Если есть земные, почему не быть и лунным, – пожимая плечами, ответил Игнат.
– Тогда нас сейчас может наблюдать галактика, – заметила. Для передачи своего изображения на другие планеты подобралась, подбоченилась, выгнула стан, взор устремила к луне. – Хочу, чтобы таким осталось моё изображение в межпланетном пространстве. Я лечу! Я молода и красива!
– Да, вы красавица. Как бы за такой неугомонной выдумщицей сюда не прилетели инопланетяне, – засмеялся. – Заберут с собой, потом все будут говорить, что Чудовище похитило красу-девицу на виду у честного народа. Докажете всему миру, что народные сказки – не выдумка, а жизнь и постоянная борьба за своё счастье.
– Вы меня не бросайте, я ещё пригожусь, – отвечала она словами сказки. – Вы же знаете, какая я забавная и интересная.
– Вот и ожидайте теперь к себе гостей, обворожительная и неповторимая, – решил напомнить, чем сопровождаются её забавы. – Приключений в походе по утиным гнездовьям, как вижу, для вас мало.
– Я их сюда не зову. Нечего им здесь делать. В такую ночь нам ещё гостей не хватает.
– Мы давно мечтаем о далёких планетах. Так почему же тем, кто более развит, не быть на нашем празднике? Русалка и инопланетянин – разве вам в такую ночь не о чем будет поговорить? – спросил.
– Неужели Кощей Бессмертный не придуман, а наше былое, передаваемое из поколения в поколение, обросло подробностями страданий, поисков и перешло в сказку? – удивилась она случаю.
– Вполне возможно, мечты же тоже рождаются не на пустом месте, – заверил спутник.
– Я не мечтаю, а знаю, что другие миры есть, – ответила она.
– Значит, ожидайте гостей.
В это время подошли к гармонисту девчата. Над водой понеслись их весёлые куплеты:
Ох, подружка моя Клава,
Расскажи мне свой секрет:
Когда с милым расставалась,
Сердце билось или нет?
Ох, товарка моя Соня,
Я скажу тебе одной:
Когда с миленьким прощалась,
Сердце билося волной.
– Идёмте танцевать, вечер пропадает, – предложила Андриана.
– Я вас приглашаю, – Игнат подал ей свою руку.
– Сегодня вы мой сказочный кавалер, – проговорила спутница.
– Почему сказочный?
– Придёт рассвет, и все русалки уйдут в глубину, никто никогда не узнает их мыслей.
– Неужели это действительно случится? – подумал: "Неужели со мной рядом волшебница и своё наболевшее доверяет только воде?".
– Обязательно. Ведь все сказки когда-то заканчиваются. Плохо, что есть злые, –подтвердила она. Спросила: – Наша какая?
– Наша сказка добрая, плохого конца не будет, – заверил Игнат.
Перед ними был островок, который превратился в концертную площадку. Несущиеся звуки мелодий, россыпи ракет над водой, салютующих с большой земли в честь весны, навсегда остались в памяти.
– Теперь не жалеете, что остались? – спросила.
– Я нашёл здесь за это время больше, чем в библиотеках. Я потрясён своей малостью перед величием этого небольшого места. Я раздавлен, потому что во многом отстал.
– Вам нужно знать и постоянно помнить, что простыми утверждениями ничего не докажешь, даже наглость не сможешь победить. Повсюду нужны материальные, лучше финансовые доказательства, – она поняла его внутренний мир. Напомнила: – Просто слова – это игра на нервах. Программирование гипнозом.
Игнат напомнил её слова:
– Мой вечный удел – искать и совершенствоваться.
– Я тоже рада, что в этом огромном мире встретила вас. Теперь я по-другому смотрю, вижу, ощущаю людей, – внимательно смотрела в его глаза, пытаясь что-то в них разглядеть.
– И я запомню, унесу из ставших мне родными мест образ удивительной красавицы, – поцеловал ей руку Игнат.
– Что ж, будем помнить наши встречи, – проговорила.
– Я никогда не омрачу нашу дружбу, – заверил Игнат.
Спутница тяжело вздохнула.
"Видимо, тяжёлый груз лежит на душе красавицы, поэтому ищет забвения в приключениях", – глядя на неё, подумал он.
– А медведи сюда действительно наведываются? – спросил, не забывая разговор с хозяйкой. – Если появляются, ради такого случая стоит гостей и подождать.
– Кто сказал, тому видней, – улыбнулась. – Появляться им среди людей опасно, поэтому сейчас за весельем наблюдают издали. О чём думают – вот бы знать, мы для них загадка.
– Для этого нужно быть на их месте, испытать всё на себе. Много мудрить для этого не надо – прокатимся на лодке вокруг этого острова, как мишки посмотрим на сияние огней со стороны.
– С воды веселье я ещё никогда не видела. Пошли, – взяла его за руку и повела к лодке.
Вдали от острова тише слышались звуки гармошки, зато звучно доносились выстрелы, лучше виделись рассыпающиеся по небу искры – вся округа праздновала приход весны, а в отрезанной водой деревне он совпал ещё и с их приездом.
– Сегодня выдался особенный вечер – нет места, где бы не пели и не плясали, – засмеялась Андриана, имея в виду в первую очередь свою родную деревню.
Ночь была чудесной, хотелось на всё смотреть широко открытыми глазами. Игнат опустил вёсла в воду, и лодка начала уходить от горящего огнями острова к светящемуся заревом пожара горизонту. По берегам разлива сёла своё веселье справляли бурно, с размахом – слышались взрывы, в красках зелёной радуги расцветало зарево от часто запускаемых ракет.
– У большинства родственники служат на аэродроме. К весне запасаются патронами к ракетницам. Поэтому скучать в наших краях не приходится, – для неё такие ночи не были чем-то особенным.
Лодка уткнулась в куст лозы и между его ветками остановилась. Игнат внимательно рассматривал девушку. Каждый раз новая, на вид никогда не унывающая. Кто она в этом мире, для чего?
– Если бы кто знал, как я устала, – сказала Андриана. Нагнулась, склонила свою голову.
– Тяжёлая работа, неприятности? – спросил. Предполагал причину: – Это случается, когда человек взваливает себе на плечи непосильную ношу.
– Я устала. Внутри себя я чувствую недовольство, оттого что вижу предвзятость к себе, мои поступки стараются истолковать в дурном свете, даже вы, кому я доверилась, – тихо прошептала она в его ладони.
– Зачем на себя наговаривать? Успокойтесь – всё не так, я вами только восхищаюсь, – проговорил Игнат.
– Я чувствую, как меня из этой жизни выживают. Я цепляюсь за эту землю, как могу, а холод родных выдавливает меня из неё, как камни. Самое страшное, что не посторонние – им до меня нет дела, а свои близкие люди постепенно вытесняют, как чужую. Такое ощущение, что без меня им в этом мире будет свободнее и проще, – тихо звучала её исповедь.
– Я никогда не предам нашу дружбу, – Игнат гладил её волосы и чувствовал, как ей тяжело без ласки и идущих от души добрых слов, без льющегося радостью при её появлении взгляда. Он понял её мир. Её поступки перестали казаться сверхъестественными или вызываемыми чарами.
– Не беспокойтесь, я не влюбилась в вас, – отвлечённо проговорила Андриана. Её взгляд искал кого-то далеко, туда лился свет её души.
– Ваша любовь была бы для меня великой честью, которой я, к сожалению, не достоин, – на удивление спокойно сказал Игнат.
– Мелочность людей меня убивает. Это самое страшное зло. Она путает, забивая голову несуразицей, точит душу как червь, – чувствовалось, как тяжело переживала она некоторые моменты своей жизни.
– Не замечайте – проходите мимо. Чтобы не засосало, не обращайте внимания – это не ваше, не берите в нагрузку чужой мусор, у вас есть лучшее – человечное, его у вас никто не отнимет – проговорил он, сочувствуя.
– Моя жизнь катится странным клубком – зависть и пересуды, они затмили мне небо, – с горечью поделилась она.
– Жизнь всегда полосатая, – чтобы успокоить, заметил Игнат.
– В вас нет мелочности, вы своей душевностью помогаете видеть и чувствовать горизонт. Когда вы рядом, у меня рождаются интересные мысли, – послышался её шёпот.
– Я, оказывается, хоть чем-то могу быть вам полезен, – гладя её волосы, проговорил он тихо.
– Когда мне холодно, я ищу вас, и мне снова светит солнышко, а по вечерам, когда я возвращаюсь из наших поездок, мне улыбается луна, – сказала, рассматривая вокруг простор. – В вас нет чёрствости. С вами легко разговаривать.
– Для меня вы вечная сказка – одновременно колдунья и Василиса Прекрасная. Мелкая зависть людей тревожит ваше воображение, – в ответ прошептал Игнат.
– Бывает же такое – полюбится сатана пуще ясного сокола, – удивлялась как чему-то постороннему.
– Если обо мне, то до орла мне не дотянуться, а сатаной быть не хочется.
– Значит, в выборе угадала. С вами я вижу белый свет не цветами, как через призму, а цветущим – для меня в душе постоянно рождаются новые краски, я их чувствую, даже сейчас мне хочется таких ощущений, – услышал он её голос.
Прикосновение к его рукам, душевный разговор придали ей сил.
– Всё, прошло. Гребите обратно, – её глаза опять светились коричневым с мутью светом. Перед ним была прежняя незнакомка.
Во дворах прокричали петухи. Начало угасать веселье. Доиграв танец, укладывал свою двухрядку гармонист. Как только утихла музыка, все стали расходиться по избам. В небе погасло красочное сияние, прекратились вспышки ракет – округа быстро проваливалась в предутренний сон.
– Интересное здесь место. Чары пропадают с первыми петухами, – наблюдая, как гаснет свет, проговорил Игнат.
– Эту особенность удачно подметил писатель Гоголь, – напомнила Андриана.
– Он чувствовал психику людей, различал грани их возможностей, – так понимал его и Игнат.
– Признайтесь, что эта ширь – самая глубокая, и нет ей в мире равных, – лучились лунным светом глаза красавицы.
– Соглашаюсь, что здесь есть всё, но самое глубокое и просторное я видел весной на Волге. В городе Вольске, когда с самой высокой горы смотришь в Заволжье, противоположного берега не видно.
– Одна вода, не очень интересно, – заметила она.
Только представила скрытые под водой родные места, как жизнь сразу же померкла, превратилась в однообразную стихию. Увидела себя на корабле вперёдсмотрящим. На минуту оказалась в образе матроса, вечно всматривающегося вдаль с надеждой увидеть берег. Заявила:
– Жизнь в ожидании тоже не по мне.
Игнат помнил, что только там синяя блестящая река освещала собой небо, а по воде наперегонки бегали большие белые многопалубные пароходы, рабочие буксиры – они своими сигналами напоминали, что жизнь на Волге никогда не прекратится. Ему хотелось передать впечатления прошлого, хотя и ушедшего, но интересного времени. Тот период жизни подарил ему незабываемые случаи, которые часто давали ответы на многие сегодняшние вопросы.
– А как вы попали в Вольск? Это же далековато отсюда, да и делать там нечего, разве что попутешествовать, развеяться, – спросила в надежде услышать очередную интересную историю. Хотела узнать, что движет путешественниками в их странствиях – это же не поход, не поездка за грибами или ягодами пешком, на автобусе или другом пригородном транспорте.
– Добирались сюда с Северного Кавказа через Астрахань, – Игнат напомнил о не близкой дороге в эти места.
Такой его ответ сразу же породил у Андрианы интерес к путешествию. Спрашивала себя : "Зачем надо было колесить по тем местам? Возможно, искали скрытые промыслы, хотели найти себя?". Старалась отыскать профессиональную связь их путешествий. Сразу спросила:
– А как вас угораздило попасть на Кавказ? Конечно, если семья спортсменов, можно побродить не только по Кавказу.
– Родители подарили длительное путешествие по лермонтовским местам. Та поездка хорошо сохранилась в моей памяти.
Ей представилась жизнь на Кавказе, известная из книг. Нравилось описание эпизодов, сцен дикой жизни. Кавказ мирным не представляла. Там всегда шли боевые действия, происходили стычки. В её воображении это место больше было похоже на побоище – павшие в боях и убитые на дуэлях. Памятники им отмечали вехи истории. В раздумье рассуждала:
– Там же ничего примечательного нет, одни могилы. Что за подарок?
– Перед глазами цветущие сады в весеннюю пору – ветвей деревьев среди цветов отыскать просто невозможно, как будто появились бело-розовые пчёлы, прилетели и облепили кроны. Сплошная цветущая пьянящая каша, – вспоминая, радовался возможности поделиться впечатлениями. – Прелесть поездки – в щедрости южных мест. Вы ищете радость в одном, другие находят её в ином.
Удивляясь, пожала плечами:
– Зачем уехали оттуда?
– Чтобы встретиться с вами, набраться знаний, жить дома, в родном краю. Разве ради этого не стоило возвращаться? – серьёзно ответил Игнат. Вспоминал время познаний, догадок, находок. – Для меня там пронеслась целая жизнь.
– Там прошла жизнь, до этого была ещё какая-то, теперь эта. Так сколько их у вас? С какой трудно расставаться? – пытливый взгляд говорил, что ей были интересны не только его ощущения границ жизней, но и сам край.
– Те места тяжело покидать в цветущую пору: грудь как будто сдавило, и комок стоял у горла, – вспоминал мгновения расставания с Кизляром. С болью проговорил:
– Жизнь терять всегда тяжело.
– Меня приглашают к себе в гости родственники художника Куинджи. Они живут в Астрахани. Думаю, найду там больше интересных мест, чем нашли вы. Я – впечатлительная натура, – она кратко обрисовала свой интерес к необычному путешествию своего спутника.
– В Астрахани мы были в весеннюю пору. Что хорошо помню? На рынке традиционные икряники – жареные лепёшки из икры рыбы. Очень вкусная и сытная пища. Громадными копчёными сазанами забиты прилавки базара. Рыбины лежали вдоль столов, потому что поперёк не укладывались – со стола свисали головы и хвосты.
– Я бы пожила в Астрахани, возможно, уеду туда навсегда. Буду ходить по базару, дегустировать южные вина, кушать сладкие дыни, сочные арбузы...
– Мы бы тоже жили там, но нужно было срочно возвращаться, поэтому не задержались.
– Тогда нужно было добираться поездом, было бы быстрее. Пароходом – скорее развлекательное путешествие, – заметила Андриана.
– На поезда билеты давали только орденоносцам, семьям военнослужащих, людям, следующим по предписанию. Наша семья к этой категории людей не относилась, мы были обычными пассажирами, вот и пришлось ожидать пароход, – объяснил Игнат причину затянувшегося возвращения.
– Скоро поеду в Астрахань, проверю ваши сказки. Попробую рыбных лепёшек. Берегитесь, если обманываете. Когда вернусь, спрошу строго. Хотя вы ничего о тех местах и не сказали, – она уже мечтала о далёком путешествии на Каспий.
– Как не сказал? Старый кремль красного кирпича, через многочисленные речные протоки перекинуты мосты, с которых рыбаки ловили пауком рыбу, – говорил, поясняя методику рыбного промысла. – Волга не одним руслом вливается в Каспийское море, а сетью рек, поэтому мостов в городе предостаточно. Мосты проложены через реки и многочисленные речушки, поэтому пароходы под ними бегают и большие, и малые. Жизнь там перепутала наши и восточные сказки.
– Тогда же была карточная система! Как в такое время отважились родители на переезды? Без хлеба... Догадываюсь, питались рыбой. Очень полезная пища для головного мозга. Теперь знаю, откуда у вас неплохая память.
– Другие продукты были дороги, нам не по карману, – заметил Игнат.
– Если жили бедно, зачем отправились путешествовать? – удивлялась Андриана неуёмности людей, решивших путешествовать со всем скарбом за плечами. Подумав, добавила:
– Извиняюсь, вы были богаты духом, поэтому печали и испытания в пути считались неизбежным мусором. Бедность легка на подъём – вот вас и носило по Союзу в поисках приключений.
– Походы не любят слабых, особенно слабых духом, – дополнил Игнат.
– Подумать только, какой силой и волей обладал ваш отец, что мать отправилась с ним и детьми путешествовать в неизвестное?! – такое путешествие Андриана не могла отнести к обычному переезду.
– Отец много чего позволял матери, потому что мог всё.
– Ваши странствия какие-то путанные, непонятно зачем высадились в Вольске – плыли бы уж до Костромы или другого более приличного города. Никак не могу найти смысл в ваших поездках. Для меня – это развлекательный маршрут, для вас – "хождение по мукам".
– Нужно было сдавать экзамены за четвёртый класс. Вот и пришлось брать билеты только до Вольска. Я ни о чём не жалею. Город оказался интересным. Насмотрелся и
приобрёл навыки швартовки пароходов. Узнал, что такое мошкара, вы даже себе представить не можете, что это за наказание, – рассказывал своей спутнице о загадке тех мест.
– Что-то слышала, видеть не приходилось. А что это за "зверь" такой, большой или крошечный?
– Хуже зверя.
Помнил, что вечером её появлялось столько, что она набивалась в нос, глаза, уши – от неё нельзя ни отбиться, ни отмахнуться. От неё каждый вечер приходилось спасаться. Город обрабатывался санитарами. Если бы не обработка, летом в определённое время – это было бы настоящее бедствие. Знать бы, откуда она появлялась, тогда можно было бы заранее принять меры. Да в ту пору и средств на это не было. Пытался объяснить:
– В наших краях митулица появлялась в определённые периоды лета от воды. По Кировскому, мосту Блохина во время её лёта вечером пройти было невозможно.
– Мошкара меня не занимает. В Астрахань буду добираться по Волге пароходом. Куплю шикарную каюту, никакая мошкара меня не напугает, – её в большей степени интересовало плавание с комфортом.
– Такой роскоши мы себе позволить не могли. Наши места были на нижней палубе, что-то вроде сплошных разделённых проходами двухъярусных нар, – вспоминал Игнат.
– Я не люблю помещений без дневного света, у меня глаза быстро устают. Когда буду брать билет на пароход, учту ваш опыт.
– Нам света хватало. Располагались на уровне иллюминаторов, под ними сразу плескалась забортная вода.
Игнат помнил, что вода за бортом в зависимости от погоды виделась в разных оттенках. На солнце сияла синевой, в пасмурные часы хмурилась. Он и сейчас ещё не забыл, как те волжские волны при ветре хлестали по иллюминатору.
– Я бы не спала. Вдруг пароход накренится на борт, и через иллюминаторы вода хлынет внутрь. Так и утонуть можно! У меня всегда перед глазами картина последних минут княжны Таракановой. Даже одна эта мысль уже тревожит.
– Я тоже старался не спать, может быть, оттого, что от соседей слышалось: "Наскочим на несущееся сверху бревно, зальёт, и не выскочим".
– "Хуже, если поймаем какой-нибудь военный "подарок".
Игнат помнил, что после таких разговоров взгляды пассажиров были прикованы к стремительной воде.
В этот момент Игната отвлёк от разговора сильный удар хвостом по воде водоплавающего зверя. Вздрогнул. Смотрел на раскинувшуюся ширь разлива. Вода переливалась сиянием ночных огней. Как зеркало отражала и дарила все краски мира. Где-то стороною проплыло семейство бобров в поисках новых мест обитания. Недалеко от лодки раздался плеск разбегающейся рыбы, спасающейся от хищников. Взлетали парами потревоженные утки. Глаза спутницы тоже с интересом смотрели на любимые с детства просторы.
– На Волге есть много красивых мест. Если бы не весенняя пора, можно увидеть много интересного. Весной вся прелесть путешествия по Волге спрятана под водой. Сказку о матушке – реке услышать мне не придётся, печально, – с сожалением говорила Андриана. Пометила в памяти задание для своей будущей поездки в Астрахань. Добавила, показывая на водную гладь: – Разлив вам запомнится не только торчащими из воды деревьями и кустами, здесь запрятана целая жизнь. В воде живут и рыбы, и звери, и кустарник, и деревья, не везде встретишь такое.
Игнат смотрел на сияющий красками разлив, деревья, ожидающие спада воды, чтобы, отогревшись на солнце, распустить листья и подарить миру красоту своего цветения, новую жизнь. В воде, несмотря на поздний час, жизнь не прекращалась – плеск рыбы, удары хвостом ондатры или другого зверя напоминали, до чего прекрасны эти места, мир его спутницы. Сказал:
– Там за суетой запомнилась только бегущая сверху вода, как горячая лава. В пути встречались скорые многопалубные пароходы, которые шли нам навстречу или обгоняли нас, у горизонта ближе к берегу сновали рабочие буксиры. В одном месте стоял среди воды густой лес. Запомнились сплошные руины Сталинграда, мало жителей на берегу. Там весь город – сплошь битый кирпич, камни – памятник вандалам – больше смотреть там нечего. Остальные портовые города с воды похожи друг на друга. Люди, лошади на берегу казались карликовыми. Все пассажиры высыпали на палубу, чтобы посмотреть на необычные с людьми метаморфозы.
– Вольск, помнится место гористое. По-моему, Жигули, забыла,– вспоминала Андриана.
– Горы подступают с окраин, за них и цепляется, уходит вверх частный сектор. Мы снимали комнату в частном доме. Недалеко начинался дубовый лес. Среди прошлогодних, прелых листьев дуба интересно отыскивать белые сочные грузди. Передо мной отцом была поставлена задача – сдать успешно экзамены за четвёртый класс. С горы бегать в школу легко, а подниматься вверх тяжело, даже мальчишкам приходилось при подъёме отдыхать, пожилые люди останавливались чаще, – вспоминал Игнат.
– Как же вы могли сдать экзамены с таким разрывом в учёбе?
– В Кизляре я изучил весь курс и много раз его повторил, знал даже то, что не входило в программу обучения за четвёртый класс. Не раз выручал преподавателя при инспекторской проверке, когда классу задавались вопросы сверх программы.
– Вам повезло, учитель хороший попался, требовательный, старой закалки, сейчас такие редкость, – решила Андриана.
– Настоящими воспитателями были одноклассники. Более строгих, чем они, не встречал больше нигде – детдомовцы. Если кто-то из них получал двойку, меня били – я сидел на второй парте и подсказывал. При подсказках всегда прятался от учителя за впереди сидящими ребятами. Поэтому весь школьный материал учил по учебникам без пропусков и впрок. Контрольные задачи сначала решал для них на два варианта, потом себе, если наоборот – тоже били
– На себе проверили методику их обучения? – глаза Андрианы лукаво щурились при разговоре. – Не сомневаюсь, сдали на хорошо.
– Отца хвалили. Школа имени Струина, так помнится, её называли. Я её преподавателей за их доброту всегда буду помнить. Нас с отцом встретили очень приветливо. Время контрастное – запоминалось легко.
– Отца-то за что хвалили? – засмеялась Андриана.
– За мои знания, – скромно заметил Игнат.
– В моей школе учителя были знающие и опытные, – заметила Андриана.
– Мне везло, преподаватели были не только грамотными, но и прошедшими войну. В эвакуации с первого класса обязательной была ежедневная боевая подготовка с винтовкой на местности. С противогазом не расставался. Уже здесь, дома, наш учитель ботаники, который в войну сражался в Сталинграде и вернулся инвалидом, иногда вспоминал на уроках, как в Заволжье переправляли раненых, а оттуда постоянно ждали подкреплений.
Андриана внимательно посмотрела на собеседника. Сказала:
– По-всему вы были активным учеником. Таких бойких в классе всегда отмечали, им всегда давали клички. Вас как обзывали, какая кличка была в школе?
– Старались называть хохлом, – вспоминал Игнат школьное время, свой седьмой класс.
– Приклеилась на всю жизнь? – поинтересовалась шутя.
– Когда однажды девчонки надоели на уроке своими голосами, я встал и чётко сказал классу: "Я не хохол, а чисто русский". Мудрость преподавателя сработала мгновенно. Весело улыбаясь, отложил в сторону учебник, разъяснил всему классу, как будто новый изучаемый материал: "Во-первых, он не хохол, а во-вторых – он чисто русский" Улыбка, смешок преподавателя говорили, насколько ничтожной, не заслуживающей внимания бывает детская забава в национальной принадлежности. В то время это был достойный поступок.
– Хорошо, что учителя у вас были с юмором, – улыбнулась Андриана.
– Поэтому мы и росли смешными мальчишками. Я не забуду, как с Маратом договорились на экзамене наизусть прочесть из "Евгения Онегина" отрывок "Увы, на разные забавы я много жизни погубил...". Был такой билет, который позволял наизусть рассказать на выбор любой отрывок из этого произведения. Попался мне, – вспоминал Игнат сцену экзамена за восьмой класс по русской литературе.
– Как чувствовала себя комиссия? – улыбнулась Андриана.
– Преподавательница сидела красная от напряжения, а второй – ассистент отвлекся разговором, как будто этот случай его не касался. Я чувствовал, что мой ответ его позабавил.
В то время правила поведения каждого были определены укладом жизни. Вольная литература, любовные связи были не в моде. Старались, чтобы устои общества не подпали под служение страстям. Семья – одно понятие, общественная жизнь – другое. В основе отношений был патриотизм, без него не было бы блокадного Ленинграда, не выстояли бы насмерть два дня под Вязьмой московские ополченцы Бауманского района, их подвигу на месте боёв на трассе Брест-Москва установлен памятник. Поэтому Игнат не надеялся на похвалу, но отличную оценку ожидал.
– Интересная была забота – вот уж вволю потешились, отвели душу учителя. Могли поставить всё, что хотели, кроме двойки. Я бы проучила задиру, – неожиданно у Андрианы появилось агрессивное настроение.
