Текст книги "Закон гор"

Автор книги: Лев Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Глава 8

– А тебе с чеченками не доводилось в джюжилярики играть? – не отрываясь от дырки, поинтересовался Братский. Говорил он практически в полный голос – шум в обоих дворах стоял такой, что можно было особо и не таиться.

– В джужи… как? – не понял я.

– Ну, это определенная часть публики у них так выражовывается, – поспешил пояснить фээсбэшник. – В буквальном смысле – трахаться.

– Да нет, как-то не пришлось, – слегка покривил я душой – был, знаете ли, у меня некоторый опыт по данной части. Весьма незначительный. Но Братскому совершенно необязательно об этом знать, как, впрочем, и остальным тоже. – Ты это к чему?

– Да так… – фээсбэшник едва слышно крякнул и некоторое время помолчал. – Без дамского общества давненько уже, а тут… В общем, есть даже очень аппетитные, я вам скажу. Ннн-да…

– Терзаешься? – ехидно полюбопытствовал я и назидательно продекламировал:

– Лицезрение плоти недоступной есть пытка немалая, искушение для страждущего отрока! И отрок оный впадает в грех сатанинский, а дабы избавиться от греха, должен умерщвлять плоть… Ну-ну, не обязательно умерщвлять, – поправился я, перехватив недоуменный взгляд Братского – не слишком ли витиевато для среднестатистического бандюги? – Можешь вздрочнуть слегонца – я не буду подглядывать (Братский негодующе фыркнул – опять припал к дырке). Или иди на мою сторону – тут сплошь одни старухи…

Еще раз плотоядно крякнув, Братский послушно отлепился от дырки – мы поменялись местами. Действительно, в усадьбе Салаутдина имело место нечто похожее на спонтанный слет чеченских молодаек, простоволосых и по большей части весьма соблазнительных, которые весело сновали по двору, перешучиваясь-переругиваясь, и занимались приготовлениями к грандиозному торжеству.

Во дворе Руслана шли аналогичные хлопоты, но гораздо более скромные – там неспешно орудовали всего-навсего четыре бабуськи, упакованные в шерстяные платки, глухие халаты и вязаные гетры, – а между тем природа-мать подарила клану Асланбековых для организации торжеств весьма погожую субботу, не по-сентябрьски теплую и солнечную.

Мы с Игорем, похерив график дежурства, с самого рассвета торчали на чердаке, наблюдая за предпраздничной суетой в сопредельных усадьбах. Периодически к нам присоединялись Джо и Мент, обуреваемые приступами нездорового любопытства, но я отправлял их вниз, ссылаясь на бдительных часовых, каковые могут заподозрить неладное.

Лось любопытства не проявлял: он добросовестно спал, памятуя, что в случае благоприятного стечения обстоятельств нам предстоит всю ночь активно бодрствовать. Наш доморощенный киллер вообще крайне нелюбопытен по отношению к нормальным явлениям общечеловеческого порядка. Вот ежели бы его пригласили на чердак, чтобы продырявить кому-нибудь череп, – это другое дело. Тут бы он моментом подскочил.

Три дня назад, как и обещал фээсбэшник, праздновали «невестину» свадьбу: гуляли в соседнем селе, расположенном в десятке километров от Мехино. А сегодня, стало быть, мы удостоимся чести косвенно участвовать в основном действе: свадьбе жениха. А может, и не косвенно – посмотрим по обстоятельствам.

Для меня все эти чеченские выкрутасы были открытием. Свадьба здесь, свадьба там… Хорошо, рядом оказался Братский, который проявил неожиданные познания в области горских обрядов и некоторых культовых отправлений и экспромтом прочел мне лекцию о сих диковинках.

Оказывается, эти товарищи гуляют порознь: мужики отдельно, мадамы – соответственно. В одном дворе жених с особями мужеска пола, в другом невеста с женщинами – и ни одного мужика рядом. Так положено по их законам. Ни о чем подобном, к стыду своему, я ранее не слышал, хотя плотно общался с чеченским людом полтора года на РЧВ и не столь плотно год спустя. На войне, да и гораздо после, они меня как-то не удосужились приглашать на свадьбы, если таковые в тот период вообще имели место, мы по большей части были заняты другими делами. Стреляли друг в друга из всего, что под руку подвернется, рвали минами и вообще гадили взаимообразно, как могли. В общем, тут у меня пробел получился, хотя в свое время дядя Толя Шведов, ни капельки не сомневаясь, отрекомендовал вашего покорного слугу одному знаменитому журналисту ни больше ни меньше как профессионального специалиста по горским обычаям и традициям.

Однако это очень хорошо, что мужики – отдельно. Не скажу, чтобы это значительно упрощало задачу, но морально-этический аспект в данном случае на высоте. Даже патологические чеченские вруны из соответствующих ведомств потом не смогут сказать, что пресловутые спецслужбы, авторство коих в данном «происке» совершенно неоспоримо, устроили бойню, в ходе которой погибли женщины и дети…

В четырнадцать ноль-ноль нам пришлось покинуть наблюдательный пункт, чтобы отобедать – одна из старух с Рустикова двора притащила кучу разнообразной снеди и в нагрузку – здоровенный кувшин с вином. Передавая провиант часовым, бабка строго распорядилась:

– Русским отдайте – пусть отметят праздник, – опасаясь, по-видимому, что хлопцы Руслана могут нас обделить.

Поели-попили и опять полезли на чердак, дабы не упустить какой-нибудь захватывающий момент приготовления к вечернему гульбищу. В этот раз я пригласил с собой Лося, недвусмысленно намекнув Братскому, что неплохо было бы ему отдохнуть после обеда. Братский намеку не внял, заявив, что не устал, и устроился на прежнем месте, у отверстия, выходящего на двор Салаутдина.

Слегка покомплексовав, я плюнул на конспирацию – все равно очень скоро вся эта бутафория станет излишней – и, сноровисто вскарабкавшись Лосю на плечи, принялся сверлить здоровенным ржавым гвоздем отверстие в торце крыши, обращенном на северо-восток.

Лося я пригласил не просто так, а как раз потому, что он у нас самый» длинный, выносливый и тяжелый. Не зря же мы его так обзываем. Было дело, в засадах я частенько сиживал на крепких плечах этого маньяка, наблюдая за местностью (если рядом не случалось дерева повыше), – сопит себе в две дырочки и терпеливо помалкивает. Даже писать не просится.

Минут за двадцать я осилил почерневшую от времени доску и соорудил вполне приличную дыру, годную для визуального изучения некоторых особенностей близрасположенных построек, а также местности, прилегающей к Мехино. По счастью, хоромы асланбековского клана располагались на небольшой возвышенности в центре села, что значительно облегчало обзор.

Полюбовавшись некоторое время на красивые заснеженные пики, до которых, казалось, рукой подать, я хорошенько запомнил расположение соседских домов и определил наиболее оптимальный маршрут для отхода, коль скоро таковой состоится.

Затем я пригласил Джо и Мента и предоставил им возможность посидеть на широких Лосиных плечах, чтобы могли ориентироваться в темноте самостоятельно, если вдруг что.

– А я? – неожиданно обиделся Лось, после того, как Мент освободил его от своей тяжести и покинул чердак. – Мне что – необязательно?

– Ты? Ммм… а ты зело тяжел, Лосенок, – я сокрушенно развел руками. – Если кто-то из нас тебя подержит минут пять, дисквалификация ввиду грыжи обеспечена. А нам предстоит вечерком очень сноровисто и быстро двигаться – в отличие от тебя. Ты-то будешь сидеть и глазомер качать, пока мы там внизу… – Тут я покосился на Братского, который, казалось, весь обратился в слух. – Того и гляди на затылке дополнительное ухо вырастет.

– А пусть он подержит! – Лось обрадованно потыкал в сторону фээсбэшника, по-своему истолковав мой взгляд. – Он толстый – выдержит! А не выдержит, так и хрен на него – ему-то ничего делать не надо будет.

– Ну вот и приплыли. – Я обескураженно почесал затылок и обратился к Братскому:

– Слыхал, Игореха? Мне-то казалось, что ты плотный и крепко сбитый. А ты, как выяснилось, просто толстый. Может, действительно, попробуешь подержать?

– Да уж… – Братский неопределенно хмыкнул, подошел к торцу крыши и встал нараскоряку, уперев ладони в доски. Лось, довольно сопя, взгромоздился на его плечи и прилип к дырке.

– Ну ты ж давай побыстрее там, – попросил я, с некоторым опасением наблюдая за фээсбэшником. – Низы не могут долго терпеть такую страшную ношу.

– Может, ты все-таки объяснишь, что здесь происходит? – вымученно прохрипел Братский, кося на меня налитым кровью глазом из-под Лосиной ляжки. – Если уж эксплуатируете, как рабсилу, так извольте…

– Объясняю, – согласился я. – Нам тут надоело фуражировать на чеченских хлебах – домой хочется. А потому сегодня вечерком мы организованно сваливаем отсель. Возражения есть?

– Какие возражения, родной ты мой, – прохрипел Братский. – Давно бы так! А то ходите тут с умными рожами, строите из себя… Меня берете?

– А куда от тебя деться? Конечно, берем. Тут только один маленький нюансик имеется… – Я выдержал театральную паузу, с удовольствием наблюдая, как под тяжестью Лосиной задницы шея Братского склоняется все ниже и ниже.

– Да ты не приседай, я еще не все запомнил! – возмущенно прошипел Лось, пришпоривая фээсбэшника на манер заправского ковбоя. Болезненно застонав, Игорь с трудом выпрямился и настороженно покосился в мою сторону.

– Что за нюанс?

– Перед уходом мы тут хотим устроить небольшую войнушку, – сообщил я, деланно позевывая. – Мочканем кое-кого, а уже потом свалим. Что ты так смотришь – не нравится?

– Кого это «кое-кого»? – враз севшим голосом спросил Братский. – Часовых?

– Ну, разумеется, и часовых тоже, – подтвердил я. – Но их так и так придется мочить – между делом. А основная задача – верхушечка клана Асланбековых. Тех, кто рулит бандой. Вопросы?

– Слышь, Стадо, ну-ка, слезь! – взмолился Братский, вдруг напрягшись всем телом и пытаясь оторвать ладони от досок. – Слезь, говорю, не могу больше!

– Сидеть, Лось, – тихо скомандовал я. Лось, заерзавший было на Братской шее, дисциплинированно застыл как истукан и чуть сильнее сжал свое сиденье ногами.

– А-а-а-а… – придушенно просипел Братский, пытаясь рвануться назад, – я тут же переместился к нему за спину и упер большой палец в почку фээсбэшника, вкрадчиво прошептав ему на ухо: «Щас мигну – и хрустнет твоя шейка. Очень негромко. Ты с нами или где?» – Да! – басовито прохрипел Братский. – Отпусти, идиот! Да, я сказал!

– Слезай, – скомандовал я. Лось, слегка помедлив, с видимой неохотой разжал ноги и мягко спрыгнул. Во взоре его явственно читалось сожаление – видимо, уже представил себе, как хрустнут Братские шейные позвонки и крепкое тело чекиста задергается в предсмертных конвульсиях.

– Идиоты! – Братский скорчил мученическую гримасу и принялся массировать шею. – Чуть не придушили!

– Мы будем за тобой присматривать, – пообещал я. – Шаг в сторону – и привет. Вопросы?

– Нету, – Братский затряс головой. – Какие могут быть вопросы? Лучше бы сразу сказали – я все-таки не школьник… Помог бы где советом и вообще…

– Не надо помогать, – отказался я. – Мы уж как-нибудь сами. Твоя задача – не путаться под ногами. Не более того. Яволь?

– Может, я пойду посплю? – вмешался Лось. – Времени еще навалом.

– Иди, – разрешил я. – Предупреди наших, чтобы присматривали за Игорьком. Мало ли…

– Да уж понятно, – серьезно сказал Лось, исчезая в потолочном проломе и на секунду задерживая туманный взор на Братском, отчего тот невольно поежился…

К шестнадцать ноль-ноль приготовления к торжествам были закончены. Во дворе усадьбы Руслана были накрыты несколько столов, расположенных буквой П – очень скромно и респектабельно, никаких излишеств. На лавках вдоль столов примостились десятка полтора чеченских дам, облаченных в парадные наряды. На крыльцо вытащили магнитофон с колонками, поверх двора протянули дополнительную гирлянду с разноцветными лампочками – вот, собственно, и все праздничные прибабахи.

Зато поместье Салаутдина являло собой некое подобие импровизированного летнего ресторана, ориентированного на массовые гуляния закрытого типа: почти половину огромного двора занимали накрытые столы, расположенные в определенном порядке (Братский успел объяснить мне, почему они стоят именно так, а не иначе); симпатичные крестьянки, навевавшие эротические дремы на сексовоздержанного фээсбэшника, были удалены, а на смену им явились молодые парни в хорошей одежде и гораздо меньшем количестве; откуда-то приперся всамделишный ансамбль с кучей аппаратуры и теперь удобно обустраивался на веранде-террасе; справа из-за дома выплывали мощные клубы сизого дыма, жирно пахнущего большущим шашлыком; во всех закоулках и ответвлениях двора стояли наготове разнообразные коробки, ящики и кастрюли, дабы во время пиршества обеспечить бесперебойную доставку всего необходимого для внезапно возникающих нужд гулеванов.

Присмотревшись повнимательнее, я обнаружил, что на столах в изобилии имеются импортные напитки хорошего качества, преимущественно сорокаградусного достоинства. А между тем в ближнем к нашему НП уголке двора примостилась на козлах покрытая благородной патиной (специально не стали чистить, так и оставили всю в земле и каких-то заплесневелых разводах!) здоровенная бочка емкостью не менее трехсот литров. Возле бочки, на дощатом столе, стояли несколько десятков высоких глиняных кувшинов прямо-таки антикварного вида.

– А не многовато ли горючего? – высказался я. – Насколько мне известно, Аллах запрещает правоверным безмерное потребление крепких напитков. А тут хватит, чтобы целый полк вдрызг упоить! Смотри: водка, коньяк, бочка черт знает с чем…

– А ночью Аллах не видит – можно в три горла жрать, – сообщил Братский. – Это они сами так говорят. Ну а насчет бочки – это чуть ли не гвоздь программы. По традиции, когда рождается сын, отец зарывает в землю бочку с вином. Когда сын женится, бочка торжественно извлекается – прошу любить и жаловать. Вот посмотришь – они вокруг этой бочки с полчаса будут кренделя выписывать, расхваливать, какое чудесное вино, и все такое прочее. Посмотри, справа от крыльца – вишня. А под вишней яму оставили, чтобы все гости могли убедиться, что действительно бочку только что откопали.

Действительно, под вишней, в очень даже неудобном месте, зияла здоровенная яма. Когда гости здорово надерутся, непременно кто-нибудь в эту ямку звезданется!

– Надо же! – восхитился я. – Двадцать пять лет! Вот бы отпробовать такого винца… Это ж какая выдержка!

– Да не горюй ты так, – поправил меня Братский. – Вино наверняка прекрасное, букет обалденный, и все прочее – тут они мастера, конечно, но… но не далее, чем прошлогоднее. Это они так – для куража…

– С чего ты взял? – удивился я. – На бочке ж не написано, что оно прошлогоднее?

– Начнем с того, что клан Асланбековых построился в центре села менее года назад. Ты посмотри на кирпич, из которого дом сложен? До этого здесь жили другие товарищи, так что… Надо ли продолжать?

Я смущенно промолчал. Действительно, Асланбековы пришли к власти год назад, и ваш покорный слуга невольно споспешествовал этому. Как это я упустил? Так что вино – очередная фикция в угоду горскому бахвальству…

В половине пятого у парадных ворот усадьбы Салаутдина выстроилась внушительная колонна иномарок – около тридцати автоединиц, мы не стали скрупулезно подсчитывать.

Из разных концов села подтянулись солидные мужики, преимущественно при оружии, ряженные в хорошие костюмы и неизменные папахи (впрочем, хватало и личностей в четырехугольных тюбетейках – это те, кто помоложе). Некоторое время благопристойно пошумев у ворот, публика организованно расселась по машинам, и колонна, с ходу завывая клаксонами, убралась из села.

– За невестой поехали, – пояснил Братский. – Можно на часок спуститься – нарисоваться перед часовыми. Раньше все равно не приедут – пока там церемонии разные, то да се…

Когда на близлежащие горы обрушились быстро загустевавшие сумерки, мы с фээсбэшником вновь вознеслись на чердак. Первым добравшись до заветного отверстия, зоркий сокол Братский удивленно присвистнул:

– Ты погляди, что творят, паразиты! «Маски-шоу» в чеченском варианте. Нет, ты посмотри…

Я посмотрел. Действительно, черт-те что и с боку бантик. Рядом с пресловутой бочкой на бельевой веревке висел здоровенный кусок брезента, закрывая оную бочку от ансамбля, который вовсю разминался, оглушая присутствующих могучими низами бас-гитары. Двор заливал яркий свет фонарей, и можно было в мельчайших подробностях рассмотреть, как у бочки сноровисто копошатся четверо парней, развлекаясь на первый взгляд не вполне объяснимыми манипуляциями.

К низу бочки, с самого краешка, был приспособлен тонкий резиновый шланг, который ниспадал в аккуратную канавку, прорытую до распахнутых дверей погреба, притаившегося метрах в десяти, у самого забора. Рядом стояло ведро с какой-то массой, в ведре торчал мастерок. К моменту нашего прибытия на НП ловкие хлопцы уже практически закончили монтаж вспомогательного оборудования, и мы имели честь лицезреть, как проистекала завершающая стадия этого странного мероприятия. Молоточком – тук-тук-тук! – шланг пришпилен с внутренней стороны к козлам – и ни хрена не видать. Канавку быстро засыпали землей и тут же утоптали, сбрызнули водицей, опять утоптали – будто так и было. Затем подтащили ведро с мастерком и щедро набухали на козлы и низ бочки той самой непонятной массы – по-видимому, глины. Все.

Полагаю, даже при близком рассмотрении следы какой-то левой жизнедеятельности на ритуальной бочке гостям будет разглядеть весьма сложно. И ненужный уже брезент – долой.

– Ну и что сие значит? – вслух удивился я. – Соображения имеются?

– Да черт его знает, – Братский неопределенно пожал плечами. – Шланг ведет в погреб, наверно, там где-то припрятан насос, опять же – бочки там у них… Ну, как обычно, короче.

– В смысле будут винцо потихоньку стравливать в другие емкости? – предположил я. – Чтобы, значит, не вылакали все – так, что ли?

– Да нет, скорее наоборот, – не согласился Братский. – Чечены, они, конечно, народ хвастливый, но в жадности их упрекнуть никак нельзя. Скорее они в разгар пиршества, под шумок, будут закачивать в эту распрекрасную бочку другое вино – кондицией пониже. Хорошее вино, сам понимаешь, имеет свойство быстро кончаться. А явно поить гостей из других бочек не престижно. Ну вот…

– Да там же не менее трехсот литров! – возмутился я. – Плюс по столам – батареи выпивки. Это сколько ж можно выпить?!

– А они двужильные, – невозмутимо заметил Братский. – Высосут все, что Аллах ни пошлет. И мало еще покажется – вот посмотришь. И потом, судя по всему, народу будет невпроворот. Так что, с практической точки зрения, они все правильно придумали. Когда дело до донышка дойдет, там вряд ли кто уже будет различать, что свойства вина измельчали.

Малость поудивлявшись изобретательности хозяев, я вдруг сообразил, каким образом можно использовать данный факт в своих целях. Вот молодцы, ребятки, как вы здорово все придумали! Вот спасибо – это ж прямо-таки подарок бедному диверсанту! Не просто на безрыбье и рак – рыба, а огромный копченый лосось, свалившийся с неба прямо под нос озабоченному поисками плавленого сырка бомжу, рядом с бутылкой краденого стеклоочистителя.

Караван с невестой приперся в сумерки. Очертания снежных пиков начали сливаться с горизонтом, а созвездия набухли вполне ночной яркостью, в очередной раз поражая чужаков необычной красотой и детальной четкостью тутошней астрономической карты.

Прибытие колонны было обставлено с максимальным шумом и разноцветьем. Если не знать сути происходящего, можно было запросто предположить, что праздничный кортеж – не что иное, как заблудившийся в потемках мотострелковый полк, с боем прорывающийся в долину. Для тех, кто был на РЧВ, данное сравнение объясняет происходившее максимально точно. Ну а для тех, кто не был, поясню: товарищи в колонне палили во все стороны из всех видов стрелкового оружия, преимущественно трассерами, лупили по горным склонам из противотанковых гранатометов, запускали в небо все, что под руку подвернется и обзывается в армейской среде сигнально-имитационными средствами, завывали клаксонами, светили фарами, орали во всю глотку от избытка чувств, а какие-то суперухари умудрялись по ходу движения рвать в придорожных канавах оборонительные гранаты – звук от их разрыва трудно спутать с чем-либо другим.

– Совсем еба…нулись, дебилы! – громко выругался в чердачной темноте неслышно поднявшийся Джо. Я вздрогнул и обернулся – боевой брат под шумок самовольно прокрутил гвоздем индивидуальную дырень в некотором отдалении от основного наблюдательного отверстия и вовсю любовался фееричным прибытием свадебного кортежа. – Они ж друг друга перестреляют еще до начала гулянки!

– Да нет, это вряд-ли, – заметил Братский. – Уж стрелять-то они умеют поголовно…

Мы с Джо синхронно крякнули – насчет того, как эти товарищи умеют стрелять, нам обоим было прекрасно известно: неоднократно испытали в свое время на собственной шкуре.

Колонна приблизилась к центру села, на подъезде к усадьбе Салаутдина от нее отделились две машины и с ходу зарулили в широко распахнутые ворота Рустикова двора.

– Надо бы спуститься, – высказал свое мнение фээсбэшник. – Есть необходимость проявить здоровое любопытство, а то подозрительно будет…

Мы быстро скатились в дом и выскочили на улицу. Успели в самое время: калитка «концлагеря» – настежь, у калитки – спины любопытствующих соратников. Часовые, бросив нас на произвол судьбы, вылезли во двор и вовсю пялились на прибывшую женскую половину свадьбы.

Во дворе нашего хозяина имел место женский клуб – ни одной мужской особи среди присутствующих я не обнаружил. Было очень шумно и бестолково: крикливые дамочки сообща вытаскивали из новенького джипа-«Чероки» нечто яркое и пестрое, явно не способное перемещаться самостоятельно.

– Невеста, – плотоядно всхрапнул Джо. – Эх, я бы ей вдул! Наверняка целка…

– Такой товар пропадает, – поддержал Мент. – Жалко девчоночку!

– Ничего не пропадет, – возразил Братский. – Если до пяти утра жених не упьется как свинья, сделает ей дефлорацию по всем правилам.

– Чего сделает? – удивился Мент.

Братский открыл было рот, чтобы просветить его по поводу дефлорации, но встретился со мной взглядом и осекся: вспомнил, что ежели у нас все получится как задумали, то действительно останется невеста на неопределенный срок невостребованной.

Невесту наконец-то с грехом пополам выволокли из салона «Чероки» и принялись оглаживать со всех сторон, приводя в порядок невообразимой пышности наряд, явно не предназначенный для автопутешествий. Ввинтившись под мышку к Лосю, я попытался рассмотреть ее лицо, но ничего из этого не вышло – на голову новобрачной был наброшен яркий шелковый платок. Дамочки подхватили ее под руки и резво утащили за стол, держа практически на весу.

– Свадьба, свадьба, в жизни только раз! – неожиданно прорезался Лось. – Эх, поплясать бы!

Я недоуменно посмотрел на него: с чего бы это вдруг нашего киллерка в лирику бросило? Ан нет – все в норме! Во взоре Лося явственно читалось: «Гранатку бы! А лучше ящик…»

– Давай назад! – спохватился один из наших часовых. – Нэ фуй сматрэт, бляд! Давай, давай!

Мы медленно попятились вглубь дворика. Тут же, будто в отместку, откуда-то свалилась живописно разодетая и очень даже еще не старая ханум, жена Руслана, и наорала на часовых, заставив их убираться вместе с нами и заниматься своими непосредственными обязанностями. Часовые дисциплинированно отступили, не проронив ни слова, хотя, по всем показателям, горец не должен терпеть такое хамское обращение от женщины.

– Жина началныкь – тоже, бляд, началныкь, – несколько смущенно пояснил нам один из часовых. – Давай, братва, на дом иды. Нэ фуй сматрэт!

Мы ретировались в дом. Заходя в дверь, я заметил, что своенравные джигиты таки не затворили до конца входную калитку: оставили щелочку и с любопытством наблюдают за тем, что творится на женской половине…

Следующие два часа мы лежали на своих топчанах и в напряженном молчании ждали, когда придет время действовать. Разговаривать было не о чем: роли распределены, каждый знает свое место в предстоящей акции. Я поглядывал на часы и активно боролся с сомнениями, которые, как всегда некстати, по мере приближения времени «Ч» коварно заполняли вакуум в сознании.

Вредный Джо красноречиво вздыхал и назойливо пытался встретиться со мной взглядом. За время совместного функционирования мы с Джо привыкли понимать друг друга чуть ли не на телепатическом уровне: с полуслова, с полувзгляда, с полувзмаха ресниц. Прискучив наконец слушать эти натужные вздохи, я сердито крякнул и, стукнув ладонью по одеялу, внятно произнес:

– Даже и не думай об этом! Будем работать… Джо разочарованно промычал что-то нечленораздельное и вздыхать перестал. Разочарование его было понятно. Акцию, разумеется, мы продумали до мелочей и расписали как по нотам. Но осуществить ее будет очень и очень непросто. Это ж только на словах все просто и легко: мочим часовых, забираемся во двор Салаутдина, сыплем что надо куда потребно, валим всех нужных и тихонько сматываемся… А как оно получится на деле, предсказать не может никто.

На каждом этапе этого полуфантастического предприятия могут возникнуть непредвиденные обстоятельства, сводящие успех всей акции к нулю. И надо заранее быть готовым к самому худшему варианту – настроиться на громкий провал, неизбежно чреватый страшными пытками и мучительной смертью. Ясное дело, даже самому испытанному бойцу, побывавшему в немыслимых передрягах, такой расклад вовсе не улыбается – будь ты хоть трижды мастером моментального впадения в неограниченный по времени боевой транс. Особенно если рядом маячит вполне реальная перспектива тихо убраться с поля боя еще до перехода в атаку. И всего-то проблем: задавить часовых, аккуратно покинуть двор Руслана, прокрасться по переулкам за околицу, а там… И не нужны нам эти паршивые два «лимона» баксов, из которых дядя Толя обещал каждому непосредственному участнику по двести штук. Жизнь, знаете ли, дороже…

– Сыч… ты хорошо подумал? – внезапно спросил Джо, словно уловив мои мысли. – Можно еще все переиграть…

– Я ж сказал – будем работать! – непреклонно отрубил я, с досадой покосившись на удивленно округлившего глаза Братского. – За каким сморщенным пенисом, спрашивается, мы сюда забрались?! Можно было сразу отказаться – и всех делов.

– Гхм-кхм… – многозначительно крякнул Братский. – Ммм…

– Да, Игорек, – познакомься, – предвосхитил я закономерный вопрос чекиста. – Ваш покорный слуга – Сыч; Вовец – Джо; Крот – Мент; и, наконец, наша тяжелая артиллерия – Лось, который Стадо. Вопросы?

– Нету, – уныло пробормотал Братский. – Конспираторщики, вашу мать… А я думаю – чего ты его все время лосенком обзываешь? Думаю – может, из-за того, что такой здоровенный… А тут вон как… Ну, ясно с вами.

– Но ты можешь обращаться к нам как привык, – разрешил я невольному соучастнику предстоящего действа. – Если у нас ни хрена не выгорит, новые клички тебе все равно не понадобятся.

– Спасибо, братан, – поблагодарил фээсбэшник. – Вот утешил так утешил! И какой черт вас на мою голову подбросил? Сидел бы себе тихонько, дожидался бы выкупа. А тут…