Текст книги "Трепетные птички"

Автор книги: Лев Портной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Вова, – его голос выдавал разочарование.

Я молчала, все еще переваривая ту подкупающую непосредственность, с которой Лана упомянула обстоятельства моего появления на свет. Но это были цветочки. Лана оказалась не просто непосредственной, а фантастически непосредственной девушкой.

– Что-то не так? – спросила она, видя наше замешательство.

– Да нет. Просто на фотографиях вы выглядите несколько по-другому, – призналась я.

– A-а, так это же фотошоп! – как ни в чем не бывало воскликнула она и с гордостью добавила. – Я сама делала! Правда, хорошо получилось?!

Вовик почесал затылок, а я с трудом сдержалась от смеха, видя, как он оттопырил нижнюю губу, но так и не нашелся, что ответить.

– Нет, если я вас не устраиваю, так вы скажите, я уеду, – промолвила Лана.

– Да нет! Что вы?! – я поспешила ее успокоить.

Но Лана меня не слушала.

– А то вот недавно приехал ко мне один! Наглый такой! Говорит мне: ты, дура, ты в зеркало-то на себя смотрела, что такие цены заламываешь?!

– Ой-ой-ой, пожалуйста, без подробностей! – я испугалась ее откровений.

– Не буду, не буду, – заверила меня Лана.

Я чувствовала вину за то, что мы не смогли скрыть разочарования.

– Просто знаете что, – промолвила я в расчете исправить ситуацию. – Мы раньше никогда так никого не приглашали к себе. Это впервые. Мы впервые решили вот так познакомиться через Интернет.

– А-а! – с пониманием протянула Лана и улыбнулась. – Да вы не волнуйтесь. Все будет хорошо. Я вам помогу.

– Ага. А что ты можешь? – спросил Вовик.

– Все, – ответила Лана. – С небольшими оговорками. Садо-мазо только мягкое, без боли. Анальный секс возможен, но сразу не обещаю. Да! Копро не приемлю!

– Чего? – воскликнула я, услышав непонятное слово.

– Ну, копро нас не интересует, – объявил Вовик.

– А что это? – повысила я голос, задетая тем, что меня проигнорировали.

– Это… – начала Лана.

Вовик, не церемонясь, заткнул ей ладонью рот, многозначительно взглянул на меня и сказал:

– Вика, я потом тебе объясню.

Его слова задели меня еще больше. Случайная шлюха, уродина, какую поискать еще надо было, объединена с Вовиком приобщенностью к миру потаенных страстей, а меня в этот мир не допускают! Он заметил недобрый блеск в моих глазах и поспешил исправить ошибку, обнял меня и сказал:

– Викуль, ты помнишь «Норму» Сорокина? Вот это и есть…

– Дерьмо! – я смотрела на девушку, смесь отвращения и изумления исказила мое лицо.

– Лучше сразу обо всем договориться, чтобы потом сюрпризов не было, – с терпеливостью заботливой наставницы сказала Лана. – А то вот недавно один…

– Стоп! – перебила я девушку и, справившись с рвотными позывами, сказала. – Пойдемте пить кофе.

И мы отправились на кухню.

Она сидела на краю резного стула, выпрямив спину, хлопала накладными ресницами, маленькими глоточками пила кофе и так чинно ставила чашечку на блюдечко, словно только что покинула пансион благородных девиц, а не очередного клиента, который запросто мог вывалить на нее свою норму, не оговори они заранее диапазон приемлемости.

Кофепауза не могла тянуться до бесконечности. И я пыталась вообразить себе, как это будет? Сюси-пуси, нежные прикосновения и робкие поцелуи неприемлемы. Бросаться друг на друга в порыве страсти?! Какой страсти, когда внутри все застыло ледяным комом?!

Я не представляла себе, что делать. А Вовик прихлебывал свежевыжатый сок и пытал девушку глупыми вопросами: откуда ты и какая погода в мире и ближайших окрестностях? Она отвечала тихим, чинным голосочком, – ну, точь-в-точь гимназистка румяная!

Мало-помалу я начала замечать в его глазах котовую поволоку. Не кошачью, а именно котовую. Этакого жирного, откормленного котищи.

Ну, конечно, это я, дура наивная, не представляла себе, как это происходит. А Вовик мог в любой момент наклонить эту прошмандовку, содрать с нее секретутскую зауженную юбку и оприходовать.

Похотливый блеск в его глазах мне не нравился. Похоже было, что он продолжал игру с этой уродиной не только из боязни, что я не отважусь повторить эксперимент в следующий раз, а и по причине готовности за неимением лучшего трахнугь любое чучело, подвернувшееся под руку. Я смотрела на него так, словно видела впервые. Вдруг до меня дошло, что вот он, тот мужчина, мысль о котором не давала мне покоя с одиннадцати лет.

Мужчина, который пробирается тайком…

И я поняла, что подарки в виде заграничных турне, которые я получаю время от времени, это не для того, чтобы отдохнула я, а для того, чтобы отдохнуть от меня. И его усталый, но неизменно доброжелательный голос по телефону: ах, дорогая, столько дел, совещания, переговоры, стрелки-фигелки!

Теперь я понимала его смятение, когда я выбрала эту девицу на сайте знакомств. Он-то был опытным юзером и знал, какие сюрпризы таят девушки, постеснявшиеся фото «ню».

Они щебетали, время от времени бросая на меня призывные взгляды. А я незаметно сжала кулачки и напомнила себе, что в любой момент могу выставить девицу за дверь. Эта мысль успокоила меня, и я включилась в разговор.

– Как тебя зовут? – спросил Вовик.

– Лана, – ответила девушка с вызовом в голосе.

– Ага, понятно. А твое настоящее имя? – не унимался он.

– Свет-Лана, – по слогам произнесла она.

Зазвонил его сотовый. Пока Вовик говорил, девушка подвинулась ко мне и неожиданно взяла меня за руку.

– Можно? – она подняла на меня вопросительный взгляд.

Я кивнула. Она разглядывала мои ногти, выглядевшие, как яйца Фаберже в миниатюре.

– Какая хорошая работа, – промолвила девушка.

А я прислушивалась к своим ощущениям. Ее рука оказалась горячей, горячее моей, чего я не ожидала. Сначала я с некоторым облегчением поняла, что ее прикосновение не вызывает отрицательных эмоций. Но через секунду вспомнила эпизод с «нормой» и отдернула руку.

– А в какой салон ты ходишь? – спросила девушка.

– «Мильфей», – ответила я. – Это на Фрунзенской набережной.

– А я на Таганке нашла неплохой, – сказала она.

И понеслось! Мы зацепились языками, и не заметили, как пролетело полтора часа. И мы бы еще столько же обсуждали преимущества и недостатки фотоэпиляции и восковой эпиляции, если бы не Вовик. Он барражировал по кухне, прижав сотовый к уху, и порою досаждал нам чересчур вычурной руганью. Покончив с делами, он повернулся к нам и начал с того места, на котором его прервали.

– Ага, стало быть, Света, – улыбнулся он.

Я почувствовала досаду оттого, что он вмешался в наш девичий треп.

– Да, Света, – подтвердила девушка, обращаясь ко мне.

Вместе с псевдонимом «Лана» весь шлейф непотребства словно растаял. В конце концов, и Машка что ни день, с новых ушей пыль ногами стряхивает, но я же обнимаюсь с нею и целуюсь. Я взяла Свету за руку уже без опасения, что вляпаюсь в остатки чужой жизнедеятельности, и сказала:

– Вовик обладает потрясающей способностью не вовремя исчезать и не вовремя появляться.

– Ага, так я тут лишний! – воскликнул он, обрадованный тем, как мы сблизились со Светланой.

Ага, так я тут лишний! Клише, набившее оскомину, подсказало мне, что ничего необычного, ничего особенного не будет. Впереди – нудятина, которую до нас испробовали миллионы пресыщенных пар. И миллионы мужчин, не найдя утоления в экспериментах с постоянными партнершами, пробираются тайком по отдаленным улочкам…

– А где у вас ванная? – спросила Света.

– Пойдем, я провожу тебя, – я поднялась из-за стола и коснулась ее руки.

Девушка отправилась за мною. Я шла первой, а Вовик стоял на пути. Я пихнула его в животик, чтобы пропустил, сделала два шага, обернулась и засекла взгляд Светы. Она смотрела на Вовика с улыбкой и поощрительным блеском в глазах. Я поняла, что ее взгляд – ответная реакция на его действие, скорее всего, он шлепнул ее по попке.

Ничего-ничего, условия контракта никто не менял, и я в любой момент выставлю ее за дверь. Обменяемся телефонами, а потом уж решим: стоит ли звонить.

– Пошли-пошли, – обняв Свету за талию, я увела ее в холл.

Вовик провожал нас насмешливым взглядом. Незаметно для Светы я показала ему кулак. Мой жест раззадорил его еще больше. Он подмигнул в ответ.

– Ванная гостевая. Здесь все полотенца чистые, – сказала я Свете, открыв нужную дверь.

А сама вернулась к Вовику, прижала его к стене, положила руку на пах, сдавила так, что он ойкнул.

– Ты чего губы-то раскатал! – прошептала ему в ухо.

– Прикольная девчонка, – прохрипел он, облапив меня за ягодицы.

Я усилила хватку и прошептала:

– Ничего, мы сейчас сделаем все по-быстрому, а ее домой отправим, – сказала я.

– Ну-у, так неинтересно! – взвыл Вовик.

Он вырвался и побежал вокруг стола. Я ринулась за ним. Вовик метался по квартире, загораживался от меня стульями, кидался подушками, баррикадировался сначала в кабинете, затем в спальне. Там-то я его и настигла. Я повалила его на постель, оседлала чуть ниже колен, расстегнула ремень. Он вцепился в брюки. Я усмехнулась, накрыла ладошкой его пах, нащупала сокровище.

– Тебе придется сдать брюки в химчистку! – злорадствовала я.

Вовик заерзал, пытаясь избавиться от моей хватки. А я основательно взялась за дело и довела бы его до конца. Но вдруг скрипнула дверь, раздался голос:

– Я не опоздала?

Я обернулась и замерла, в очередной раз удивленная. Вновь сказалась моя неосведомленность. Я полагала, что после кофе вполне определенные потребности подвигают гостей на поиск туалетной комнаты. Но для профессиональной жрицы любви пойти в ванную – это синоним раздеться и подмыться.

Света стояла перед нами, а из одежды на ней были только черные туфельки на высоких каблуках и наше полотенце, которым она замоталась, кое-как прикрыв грудь и аппендицит. Вовик скинул меня и уселся на постели.

– Выглядит заманчиво, – промолвил он, уставившись на Светкино декольте.

Та приподняла локти, и полотенце упало на пол. Светка красовалась нагишом, выставив на обозрение угловатые ключицы, худющие руки, ноги с костлявыми коленками и грудь. Грудь была выдающейся. Пятый номер, упругие, идеальной формы, безукоризненно симметричные яблоки. Уверена, Светка стала одной из лучших, если не самой лучшей работой пластического хирурга.

– Пустите меня в ванную! Теперь моя очередь!

Вовик выскочил из комнаты. Света обернулась, провожая его взглядом, и я обнаружила, что у нее на удивление круглая, аппетитная попа.

В глубине холла хлопнула дверь, проскрежетал замок. Хитрый лис Вовик понимал, что в его отсутствие Светку я не выгоню. Положим, я бы сама расплатилась с нею, но одежда осталась в гостевой ванной, в которой вопреки обыкновению заперся Вовик. И я испугалась, что, когда он выйдет, единственной одетой останусь я.

– Ты знаешь, а я каждый день делаю по сто приседаний, – сказала Света.

– Да? – с неопределенной интонацией протянула я, потому что не знала, как реагировать.

– Угу, – Светка вывернула голову назад, похлопала себя по попе и пояснила. – Чтобы целлюлита не было.

– А-а, – протянула я. – А я в фитнес-клуб хожу, плаваю, массажи всякие.

– Нет, в фитнес я не хожу, – помотала она головою. – Я сама занимаюсь. Потрогай, какие у меня мышцы.

Она согнула правую руку в локте, левой взяла меня за правую руку, потянула мою ладонь к своему плечу. Она оказалась приятной на ощупь, кожа шелковистая, под нею – тугое мясо. А на вид – кожа да кости, перевязанные необычайно толстыми венами. Как говорил Базаров, хоть сейчас в анатомический театр! Тело хотя и не богатое, зато для изучения системы кровообращения – экспонат превосходный. Неожиданно мне на ум пришли новые опасения. Я пригляделась внимательнее к ее венам, особенно к местам на сгибах, но, слава богу, следов иглы не обнаружила.

Светка водила моей ладонью по своим рукам. И я поняла, что она приучает меня к своему телу. Заводит с виду никчемные разговоры о физкультуре, о целлюлите, а все для того, чтобы подготовить меня к близости.

Ну, конечно! Я же сама говорила, что мы никогда раньше не приглашали девушек по вызову. Черт знает что! Я хотела замаскировать обидную для нее реакцию, которую мы не сумели скрыть, увидев это чучело. А она решила, что застенчивая бисексуалка, решившись впервые на однополый контакт, предупреждает о своей неопытности.

И вновь – уже в который раз – я испытывала удивление. Не ожидала, что шлюхи работают с такою старательностью и творческой деликатностью.

Я едва не рассмеялась. Хотела сказать, что однополый секс – не моя тема, но промолчала. Просто сделалось любопытно: что будет дальше? Выгнать-то я ее успею. К Вовкиному огорчению.

– У вас есть еще одна ванная комната? – спросила Света.

– Есть, вон она, – я кивнула на дверь в противоположной стене.

– Давай я сделаю тебе массаж с пеной, – предложила она.

Вовик застал нас в джакузи. Света сидела, привалившись к стене, а я спиною к ней между ее расставленными ногами. Она гладила мои плечи, ее горячие губы, горячий язык скользили между моими лопатками, пышная пена скрывала наши прелести. Вовка лоснился от предвкушения. Трусы его топорщились. Бедняга, не знал, какую подлянку я уготовила.

Потом Света вытирала меня, а Вовик – Свету. Ладно, решила я, пускай пощупает дурашка силиконовый буфер.

Мы переместились в спальню. Вовка обнял нас, и, заливаясь смехом и веселым визгом, мы втроем плюхнулись в постель. Он улегся на спину, его трусы натянулись шалашиком. Света спустилась на пол и устремилась к выходу.

– Ты куда? – Вовик схватил ее за руку.

– Я сейчас, – улыбнулась она. – Мне нужна моя сумочка.

– Не нужно, – сказал Вовик, извернулся и открыл верхний ящичек тумбочки, забитый презервативами.

Наивный, он думал, что до них дойдет дело.

– А что это мы до сих пор в трусах?! – воскликнула Света.

Она села на его колени, взялась за резинку, потянула вниз. Вовик, скотина, не сопротивлялся, а – напротив – с готовностью приподнял задницу. Трусы полетели на пол. Света наклонилась и скользнула сразу обеими руками: левой по его груди, а правой по моему бедру, Вовкин член скрылся в ее силиконовой ложбине.

Я почувствовала вожделение, но и ревность не отпускала. Мысленно я злорадствовала, представляя себе Вовкино разочарование, когда я скомандую «стоп!» Но еще я испытывала удовольствие, предвкушая, как жарко мы трахнемся, когда она уйдет.

Горел ночник. Его света хватало, чтобы я во всех подробностях видела, как ее язык скользит вниз по его груди. Вот достиг живота, Вовка дернулся.

– Щекотно? – проворковала Света.

И, коснувшись губами основания его члена, переместилась к ядрам, затем еще ниже! Вовка согнул ноги в коленях, облегчая ей доступ! Господи, что она там вылизывает!

Вовка притянул меня к себе, впился губами в мои губы, я не сопротивлялась. А когда оторвалась, увидела, как Светка ртом надевает презерватив на его член.

Что ж, голубки, наслаждайтесь последними мгновениями. Сейчас я прикрою эту блядскую лавочку!

Она переместилась вверх и застыла на выпрямленных руках, ее силиконовая грудь маячила над Вовкиным носом, свет ночника проникал между их телами, и я видела ее бритую киску. Слегка наклонив голову, Света смотрела на меня, лежавшую рядом. Черные волосы обрамляли ее лицо, скрыв некрасивые скулы. Мы уставились друг на друга, глаза в глаза. Ее зрачки были такими же карими, как и мои. Я застыла, завороженная глубиной ее глаз. Что-то переливалось от нее ко мне, от меня к ней, происходил безмолвный диалог, когда слова бессмысленны, без отклика остаются вопросы, ответы не нужны, всепонимание накрывает волною.

Диалог прервался внезапно. Света закрыла глаза, запрокинула голову и с легким стоном опустилась на Вовку.

Твою мать! Это случилось! Вовкин член воткнулся в чужую дырку!

Интересно, если не дать ему кончить, это будет изменой или еще нет?

Я же могу ее выгнать! В любую секунду! Мы же договорились!

Кончил не он, кончила она. Дрянная девчонка отвалилась с моего мужика и валялась в моей постели. Я сорвала липкую резину с его члена, вытерла руку о простыню, одела новый презерватив и заняла ее – или все-таки мое? а может, его законной супруги, – место. После Светкиной работы надолго Вовика не хватило бы, но многого мне уже и не требовалось. Теперь его ствол был во мне, и я оказалась на грани взрыва. Но прежде я нашла в себе силы прильнуть к нему, уткнуться губами в ухо и прошептать:

– Ну, что, ты доволен, животное? Трахнул чужую дырку!

Верхом на нем я выпрямила спину, я знала, что мне потребуется одно-два движения, и все кончится. Но вдруг вмешалась третья сила.

Впадинку между лопатками – мое кошачье место обдало жаром. Горячие руки коснулись моих плеч. Расставив ноги, Света стояла за спиной. Жар исходил от ее паха. Она медленно опустилась, ее горячий язык заскользил по позвоночнику, прожигая насквозь. Она мягко надавила на плечи, я подалась вперед, вновь прильнув к Вовику. Света изогнулась, протиснулась головой в самое пекло, и ее пылающий язычок проник в то ущелье, на девственность которого многократно покушался Вовик, но всякий раз получал решительный отпор. Нестерпимая сладость окатила меня, я провалилась в оглушительную бездну, мир взорвался миллиардом огней.

В счастливом изнеможении я сползла с Вовика, оставив левую ногу перекинутой через него. Света вытянулась рядышком и гладила меня мягкими кошачьими движениями. Вовик хотел что-то сказать, но я накрыла ладошкой его рот. Он погасил ночник. В темноте я улыбалась, охваченная тихой радостью. Глаза поневоле сомкнулись, нестерпимо хотелось спать, я предвкушала сладкий сон. Послышался неуверенный шепот Светы:

– Мне нужно ехать…

– Нет, – ответила я сквозь сон. – Останься. Поедешь утром.

Эти слова отняли последние силы, я уснула. Несколько раз за ночь я натыкалась на Свету, но эти прикосновения только успокаивали: кто-то очень близкий был рядом, с ним все в порядке, можно спать спокойно. И не знаю, как Вовик, как Света, но я проспала до самого утра.

Проснулась одна в постели. Вышла на кухню. Света – уже в образе секретарши, с накрашенными губами и подведенными глазами, – варила кофе. Из гардеробной, в костюме, гладко выбритый, явился Вовик. Сели завтракать. И я одна осталась в халате, заспанная и, как дура, счастливая.

– Ну, чего? Я пойду? – спросила Света, опустошив чашечку.

Вовик достал портмоне и выложил на стол тысячу долларов. Света взяла деньги, развернула банкноты веером и воскликнула:

– Ой, вы чего такие щедрые! – она бросила взгляд на меня, затем на Вовика, ее глаза светились благодарностью. – Половины б хватило!

– Бери-бери, – буркнул Вовик.

– Ну, ладно, – она спрятала деньги в сумочку.

Мы проводили ее в холл, открыли дверь, на прощание чмокнули в щеки.

– Не пропадайте, – сказала она и ушла.

Мы вернулись на кухню, я сварила еще кофе. Некоторое время мы молчали, звенели чашечками, поглядывали друг на друга и ухмылялись. А потом я с чувством сказала:

– Охренеть!

И мы рассмеялись.

– Вика, это был шок! Трахать проститутку в твоем присутствии для меня было шоком, самым настоящим шоком! – признался он.

– Хочешь сказать, что раньше ни разу не занимался сексом втроем? – прищурилась я.

– С проститутками – да, – пустился в откровения Вовик. – Но так! С проституткой в присутствии любимой женщины!

Он опустился на колени передо мной, обнял меня и уткнулся лицом в мои ноги. Я запустила руки в его волосы.

– Я тебя люблю, – сказал он.

– Правда? – спросила я.

Вовик поднял голову, посмотрел мне в глаза и повторил:

– Я тебя люблю!

– Знаешь, когда два года назад ты сказал это впервые, я тебе не поверила, – промолвила я.

– А сейчас веришь? – поспешно спросил он.

Его глаза засверкали, но блеск показался мне фальшивым. Он не сводил с меня требовательного взгляда, смотрел с надеждой, словно рассчитывал на что-то. Но на что? На то, что моя вера заставит и его самого поверить в искренность признания? Или на то, что я освобожу его от необходимости врать? Но разве я заставляю его обманывать меня?

– И сейчас не верю, – ответила я, улыбнулась и поцеловала его в губы.

– Не веришь? – надулся он. – Но мы же столько времени вместе!

– Да, и я боюсь тебя потерять, – призналась я, уткнулась губами в его волосы и добавила шепотом. – Давай не будем об этом. Разве тебе плохо? Все же хорошо. Роль штатной любовницы меня вполне устраивает.

Он отвернулся и молча смотрел в сторону. Я ругала себя, потому что сама за каким-то бесом повернула разговор в это русло. И теперь Вовик вымеривал драматическую паузу, чтобы я оценила его душевные муки. Но я их не оценила. Я спросила:

– Ты сегодня допоздна?

Он пожал плечами.

– Ночевать будешь здесь или домой, к жене, поедешь? – поинтересовалась я.

– Или к Свете, – хмыкнул он с театральной горечью в голосе.

– И-ли к Све-те, – медленно, по слогам повторила я.

– Приеду сюда, – Вовик поднялся с тяжелым вздохом. – Если вырвусь пораньше, может, поужинаем где-нибудь.

– Не хочу никуда, – возразила я. – Приезжай и Свету привези.

Вовик взглянул на меня с изумлением.

– Тебе понравилось? – спросил он.

– Не знаю. Просто не хочу, чтобы сегодня ее трахал кто-то еще, – объяснила я. – Есть в ней что-то такое, что хочется позаботиться о ней.

– Позаботиться о ней! – фыркнул Вовик. – Она проститутка! Как ты о ней позаботишься?! Только дашь ей ложную надежду!

– А мы не будем ее надеждами тешить, а сделаем вид, что она нужна нам для нашего удовольствия!

– Ну, ты даешь! – воскликнул Вовик.

Решительными шагами он направился к выходу.

– Свету привези! – на всякий случай бросила я вслед.

Утром я думала, что мы обойдемся без плотских утех. Поужинаем и отправим Свету в гостевую спальню. Но мы вновь оказались втроем в одной постели. Я убедила себя, что в этот раз ощущение новизны отойдет на второй план, мы распробуем этот плод до конца и поставим точку в глупом эксперименте.

Секс получился необычайно ярким. Испытав оргазм, я свалилась без сил, преисполненная благодарности Вовику и Свете. В голову приходили идиотские мысли: пригласить Свету на Мальдивы, купить ей соседнюю квартиру, устроить ядерную катастрофу и остаться втроем в целом мире.

На следующий день я не стала ее приглашать. И это стоило мне немалых усилий. А ночью я мучилась бессонницей и проклинала себя, воображая, чем в эти часы занята Света. Утром я позвонила ей. Мы провели целый день вместе, а вечером вдвоем встречали Вовика.

Наши встречи стали регулярными. Примерно по три-четыре раза в месяц Света приезжала к нам, мы занимались сексом, некоторое время дремали, а потом она уходила в гостевую спальню. Я больше не переживала по поводу того, с кем она трахается, когда не трахается с нами. Кроме того, надеялась, что она отказалась от других клиентов благодаря Вовкиной щедрости. По крайней мере, когда бы мы ни позвонили, она всегда брала трубку и в течение часа появлялась у нас.

Однажды в сентиментальном порыве я дала ей номера своего мобильного и домашнего телефонов. Хотелось чем-то тронуть ее, чем-то нематериальным, не деньгами, а отношением. Мы не звонили ей две недели, я хотела, чтобы она объявилась сама. Но она так и не позвонила. Мне было обидно, и я пожаловалась Вовику.

Но он сказал, что хорошая профессионалка по умолчанию признает себя игрушкой, у которой нет ни малейших прав влиять на наши отношения. Надумали б мы порвать с нею, было б достаточно перестать звонить. Она бы канула в небытие и никогда в жизни не потревожила бы нас.

Иногда я говорила себе: хватит, нужно порвать эту связь. При этом мотивы для разрыва менялись в зависимости от настроения. Временами возникало физическое ощущение налипшей грязи, хотелось бежать в вендиспансер, по пути молясь богу, чтобы не подцепила ничего страшного. В другое время я думала о том, что сошла с ума, если позволяю любимому человеку совокупляться с какою-то дрянью, да еще и сама участвую в содоме.

И на какое-то время я забывала, точнее, заставляла себя забыть о Свете. Но самое большое, на что меня хватало, две-три недели. Разгорался пожар, мое лоно пылало жаждой, утолить которую могли ласки, которыми мы сами – и я, и Вовик – брезговали. Мы могли найти кого-нибудь покрасивее через тот же Интернет или снять девушку в клубе, но я отвергала эту мысль. Света расточала свои ласки без принуждения, без тени смущения, без намека на брезгливость. Вовик платил ей хорошие деньги. Но она творила чудеса своим обжигающим язычком по собственному почину. И я бы чувствовала себя в унизительном положении, если б знала, что лицо, зажатое меж моих ног, скрывает гримасу отвращения только благодаря денежной смазке.

Вот такой была ситуация со мною. Но почему-то и Вовик ни разу не заикнулся на тему замены партнерши. Я подозревала, что и его чем-то зацепила эта девица, но не спрашивала, чем. Я ревновала, но успокаивала себя тем, что ситуация под моим контролем, а Светка – просто придаток, что-то вроде насадки для стимуляции клитора.

Наступал момент, когда жар поднимался до нестерпимого градуса, разум сдавался, стыдливость растаптывалась, опасность для здоровья игнорировалась, и я звонила Свете. Каждый раз она отвечала немедленно, словно все это время держала мобильник наготове в ожидании нашего звонка. Она всегда была свободна, никогда не отказывала нам, появлялась по первому зову. И это успокаивало, подтверждая догадки, что Вовкины деньги позволили ей отказаться от других клиентов. Я перестала рефлексировать по этому поводу, однажды честно признавшись самой себе, что да, я такая, для полного счастья время от времени мне нужны Содом и Гоморра. А что касается угрозы заражения, то Вовик в этом плане представлял собой еще большую опасность, чем Света. Я рассталась с розовыми очками и теперь знала, что этот кобель помимо законной супруги и штатной любовницы, регулярно пользует еще и шлюх.

Так я справилась с одними проблемами, но немедленно возникли новые. Отношение к Свете медленно, но неотвратимо менялось. Когда мы с Вовиком бывали вдвоем в театре, в кино или просто ужинали в ресторане, я думала о том, что мы могли бы пригласить и ее. Мы обсуждали увиденное, и Светка принимала участие в разговоре, поражая начитанностью и глубиной своих взглядов. Я сожалела о том, что мы не пригласили ее на спектакль, но одновременно испытывала беспокойство из-за того, что эта девица занимает куда большее место в нашей жизни, чем положено проститутке.

Еще одной проблемой стал вопрос о том, что делать со Светкой потом, когда наши отношения закончатся. Оставить ее на панели казалось подлым. Мы слишком сблизились, чтобы в один прекрасный день попросту вычеркнуть ее из своей жизни. Смех заключался в том, что о ее судьбе беспокоилась я, которая не знала, что будет со мною, когда Вовику надоест моя черная задница. Смех смехом, но в моей заботе проявлялся простой эгоизм: если в Светкиной судьбе я участвую на равных с Вовиком, это предполагает само собой разумеющимся, что с моею судьбой будет все в порядке.

Я полагала, что выходом из ситуации станет трудоустройство Светки на приличную работу. И поделилась этой мыслью с Вовиком.

– Самое лучшее, когда человек занимается тем, чем хочет, – сказал он.

Как-то утром, пока Света прихорашивалась перед зеркалом, следуя своей логике, Вовик спросил, чем ей хотелось бы заниматься.

– В каком смысле? – спросила она, не оборачиваясь.

– Ну, я имею в виду, чем бы тебе хотелось на жизнь зарабатывать? – уточнил он.

Света передернула плечами, ее губы дрогнули так, как это обычно бывает, когда человеку задают категорически глупый, с его точки зрения, вопрос.

– А я вот этим и зарабатываю, – ответила она и, подправив помадой губы, добавила: – Я вообще себя ругаю. Нужно было раньше заняться этим. Я ж недавно совсем начала. Все дура боялась чего-то. А сейчас так хорошо. Денежки капают и капают.

Мы не нашлись, что ответить. Реакция Светы застала нас врасплох. Она была не из тех, кто попросит о помощи. Но мы были уверены, что она хотя бы подскажет направление, в котором мы могли бы ей помочь.

Она взяла сумочку, чмокнула нас по очереди в щеки и, как обычно, на прощание сказала:

– Не пропадайте.

– Ты как-то не очень тактично говорил с нею, – промолвила я, когда мы остались вдвоем.

– Ага! Я еще должен думать, на какой козе к ней подъезжать! – взорвался Вовик. – Проститутка, она и есть проститутка!

– Вов, я не верю, что она стала проституткой от хорошей жизни, – сказала я. – Но она чересчур гордая. Самолюбие мешает ей принять помощь…

– Ерунда! – отмахнулся он. – Самолюбие! У нее-то самолюбие! Это лень, а не самолюбие! Ей просто лениво заниматься чем-либо еще!

Я умолкла. Я жалела Светку. А еще поняла, что и мне будет лениво чем-либо всерьез заниматься, когда Вовик меня бросит. За время нашего романа я привыкла жить исключительно в свое удовольствие. И менять привычки мне будет, пожалуй, тяжелее, чем Свете. И уж совсем я не знала, как определиться с родом желаемых занятий на случай, если Вовик, вместо того чтобы отвалить денег на чулочную фабрику, спросит меня, чем мне хочется на жизнь зарабатывать?

Интимные встречи со Светой продолжались, но мы по-прежнему скрывали нашу связь от других. Причиной таинственности являлись отнюдь не моральные соображения. Вовик с удовольствием похвастался бы друзьям, да и я, пожалуй, поделилась бы постельными секретами с тою же Машкой. Но мы стеснялись, потому что любой, взглянув на Светку, назвал бы ее уродиной. Откройся мы кому-нибудь, и появилась бы параллель между нашими откровениями и странного вида девицей, временами ночующей в моей квартире.

Не знаю, что себе домысливали Вовкины секьюрити, но после Светкиных визитов я смотрела в глаза охранников с преувеличенной смелостью, с нарочитым превосходством. А сама сгорала от стыда. И понимание того, что исключительная вина за эту ситуацию лежит на мне, делало положение особенно унизительным.

Иногда я смотрела на Свету, на ее некрасивое лицо, приплюснутый нос, худющие руки и костлявые ноги и мысленно вопрошала: кто ты? Человек или чертик? Бес-искуситель, который с равным успехом и мужчину, и женщину губит. Суккуб и инкуб в одном лице. И как символичны твои красивые груди и задница! Все остальное лишнее, не имеет значения! Ну и конечно же сатанинский жар, исходящий от паха. Жар такой, словно, подобно джедаям из «Звездных войн», Светка владела энергетическим жезлом. Стоило ей обнять меня, и я чувствовала, что мы вполне обойдемся без мужчин с их примитивными выпуклостями.

Мой рассказ затянулся. Но потерпите еще чуть-чуть. Мы уже приблизились к той точке, ради которой я вдавалась в столь непотребные подробности.

Вовик часто использовал мою квартиру для светских тусовок. Приглашались деловые партнеры, нужные чиновники, светские львицы. На правах хозяйки я встречала гостей в ослепительном вечернем платье, каждый раз новом. И ради этих сладостных мгновений я терпела всю эту напыщенную публику в своей квартире.

Однажды в самый разгар вечеринки Вовик шепнул мне на ухо, что хочет немедленно трахнуть меня.