Текст книги "Трепетные птички"

Автор книги: Лев Портной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Часть 2

Глава 1

«Необычайный случай в Останкино стал жемчужиной криминальных происшествий, произошедших в минувший понедельник. Поздно ночью сотрудников Московского уголовного розыска майора Патрончука и капитана Авдеева, проезжавших по улице Академика Королева, привлек шум, доносившийся с пятого этажа жилого дома. Поднявшись наверх, майор Патрончук застал в квартире компанию молодых людей, развлекавшихся в обществе двух девушек легкого поведения. В одном из мужчин майор узнал известного преступного авторитета Василия Дроздова по кличке „Вася Дрозд“, только что освободившегося из мест лишения свободы. Комментируя то, что произошло дальше, заместитель начальника управления по связям с общественностью ГУВД г. Москвы майор Носенко сказал: „Развелось так много преступников, что нормальному человеку невозможно запомнить, кто из них все еще в розыске, а кто уже отсидел свое“. Запамятовав, что Дроздов свое уже отсидел, майор Патрончук попытался задержать его. Преступник же, вместо того чтобы предъявить справку об освобождении, при поддержке своих друзей оказал сопротивление. Молодые люди напали на сотрудника правоохранительных органов и вынудили его применить оружие. В ходе завязавшейся перестрелки Василий Дроздов получил огнестрельное ранение в правое ухо, а также был смертельно ранен и скончался на месте один из его друзей. Убитым оказался находившийся в розыске за совершение тяжкого преступления активный член преступного сообщества Станислав Прыстчаков, более известный по кличке „Прыщ“. Неожиданным как для милиционера, так и для бандитов стало поведение одной из проституток. Перепуганная девушка, находясь в состоянии аффекта, выбежала из квартиры, прихватив одежду своей подруги. Оказавшись на улице, она совершила внезапное нападение на капитана Авдеева и завладела его автоматом. В этот момент из расположенного в этом же доме ресторана „Оскар“ вышел известный предприниматель ведущий телепередачи „Криминальные сообщения“ Дмитрий Лебедев. Господин Лебедев вместе со своей спутницей, девушкой месяца журнала „Пентхаус-Россия“, Мариной Смычковой направлялся к своему автомобилю. Обезумевшая проститутка, сбив с ног ударом приклада предпринимателя, захватила в заложницы госпожу Смычкову и на „мерседесе“, принадлежавшем господину Лебедеву, с места происшествия скрылась, успев к тому же разбить припаркованный неподалеку автомобиль „инфинити“ и сбить одного из друзей Василия Дроздова. Пострадавший с множественными переломами и тяжелой черепно-мозговой травмой был доставлен в реанимационное отделение Института имени Склифосовского.

На этом „подвиги“ юной путаны не закончились. На углу Звездного бульвара и улицы Аргуновской она обстреляла наряд ГАИ в ответ на попытку милиционеров остановить двигавшийся на большой скорости „мерседес“. По счастливой случайности из гаишников никто не пострадал, однако выстрелами были пробиты колеса их автомобиля, из-за чего они не смогли организовать преследование иномарки, а только вызвали подмогу по рации. Через несколько минут „мерседес“ господина Лебедева был обнаружен на Шереметевской улице. Внутри находилась Марина Смычкова. Эротическая модель не пострадала, однако находилась в шоковом состоянии и не смогла объяснить, куда исчезла похитившая ее проститутка. Она лишь сообщила, что девушка представляется Сашей и считает себя мужчиной.

Вскоре следы перепуганной проститутки, страдающей раздвоением личности, были обнаружены. Оказалось, что, бросив „мерседес“, девушка захватила машину „скорой помощи“, направлявшуюся в больницу с тяжелобольным на борту. Угрожая автоматом, она заставила отвезти ее на улицу Милашенкова, где, покинув карету „скорой помощи“, скрылась в направлении железнодорожного полотна, на прощание обстреляв машину, причем, как и в случае с ГАИ, опять пострадали колеса. С прискорбием приходится сообщить, что больной, так и не доставленный своевременно в больницу, скончался в машине. Оперативники ведут поиски девушки».

Представьте себе счастливого главу семьи, которому на протяжении шести лет каждое утро ровно в семь часов пять минут жена подает в постель кофе, в который добавлена малюсенькая щепотка корицы. Он выпивает его и встает, полный сил и уверенности в себе, уверенности в том, что он – это Он, что у него благовоспитанные дети и благодарная супруга, первый замминистра – его лучший друг, солнце встает на востоке и садится на западе, а в пятницу в восемь вечера – впрочем, это уже детали, не имеющие большого значения, – но тем не менее, как всегда по пятницам, секретарша будет ждать его в небольшой квартирке на проспекте Мира. И вдруг на седьмом году совместной жизни он просыпается и явственно чувствует в воздухе какой-то легкий приторный привкус. Сперва он думает, что это дворники жгут на улице мусор, но мгновенно вспоминает, что воздух в квартиру поступает исключительно через кондиционеры, которые очищают его от нежелательных запахов. Каково же его изумление, когда он обнаруживает, что этот аромат исходит от кофе, который приготовила жена, потому что она подсыпала корицы чуточку больше, чем обычно. Действительно, чуточку, миллиграмм – не больше, но, несмотря на это, тревожное чувство пробуждается в его душе, и всю дорогу на работу у него не выходит из головы эта глупая история с утренним кофе, потом он отвлекается на текущие дела, но во время обеда беспокойство охватывает его с новой силой, а к вечеру сбываются его самые худшие предположения, и он получает неоспоримые доказательства того, что его жена изменяет ему с его аспирантом, и он не понимает, что она нашла в этом недотепе и вообще, как она, всем обязанная ему, могла поставить под угрозу свое благополучие, и как этот очкарик осмелился рисковать своей карьерой, в общем, мир рушится, и в довершение ко всему секретарша в ответ на просьбу остаться с ним на викенд потребовала прибавки к жалованию.

Если вы хоть чуть-чуть понимаете состояние этого человека, то, уверен, что вы сможете отдаленно представить себе потрясение, которое испытал бывший замполит, когда обнаружил, что газета, которую на протяжении многих лет он боготворил, мнение которой всегда и безотказно можно было использовать как неоспоримый аргумент в любом споре, передовицы которой он скрупулезно конспектировал, газета, от свежего запаха которой он трепетал каждое утро, прикрепляя ее кнопками к доске политпросвещения перед казармой, вот эта самая газета оказалась лживой бульварной газетенкой, можно сказать, чем-то вроде пресловутой «Вашингтон Пост».

Вот так показала свое истинное лицо эта газета. Если не считать капитана Авдеева и бандитов, то всем остальным невольным участникам происшествия удалось извлечь из него пользу. Майор Патрончук оказался перебдевшим героем, Дмитрий Лебедев намного повысил популярность своей программы, Марина Смычкова стала девушкой месяца американского издания «Пентхаус». Я сам листал этот журнал и читал интервью с нею. Она призналась в том, что при виде оружия ее охватило неодолимое возбуждение, а чрезмерно откровенные фотографии наглядно повествовали о том, как затянутая в кожу злодейка затаскивает силой в «мерседес-кабриолет» перепуганную Марину, затем, пока преступница из пистолета отстреливается от оставшихся за кадром преследователей, Марина предается пагубной страсти, используя автомат Калашникова в качестве вибратора, и заканчивается все актом лесбийской любви, причем чересчур откровенные фотографии демонстрируют крупным планом внутренний мир Марины.

Все это так, но проклятая газета беспардонным образом переврала историю со «скорой помощью» и о многом умолчала. Я, действительно, обстрелял патруль ГАИ на Аргуновской улице, и он не смог нас преследовать. Но я понимал что они передадут по рации о случившемся, и за нами будет организована погоня. Поэтому было необходимо срочно поменять транспортное средство. Кроме того, неожиданно с неба послышался стрекот, и я увидел вертолет, который описывал круги над улицей Академика Королева, и мне это не понравилось. Марина по моему требованию записала номер своего телефона на огрызке обоев рядом с номером Анжелы, и я бросил свою новую знакомую вместе с «мерседесом» на Шереметевской улице, как только увидел стоявший впереди по ходу движения «рафик» «скорой помощи».

– Надеюсь, что мы еще увидимся, – сказал я на прощание звезде «Пентхауса».

– Звони, – ответила она.

С автоматом в руках я подкрался к машине «скорой помощи» и застал такую картину. Рыжий парень в белом халате с серьгой в ухе стоял у открытой дверцы и орал внутрь салона:

– Ну что?! Помер? Сдох, черт побери! Откинулся скотина! Я ж тебе говорил: не надо его брать – сдохнет в дороге! Плакала наша премия!

Я легонько ткнул рыжего дулом автомата в бок. Он ойкнул и, оглянувшись, воскликнул:

– А тебе-то что надо?!

– Смирно! – скомандовал я и, приставив дуло к его подбородку, добавил. – А ну-ка, браток милосердия, полезай в машину, если не хочешь составить компанию парню, который оставил вас без премии!

– Во блин, Синтия Ротрок на гастролях! – с этими словами он полез внутрь, я за ним и закрыл дверцу.

В салоне на носилках лежал старик, за судьбу которого можно было больше не волноваться. Возле него с растерянным видом сидела женщина лет сорока.

– О, боже мой, – только и прошептала она, увидев меня с автоматом.

– Где ваш водила? – спросил я, заметив, что за рулем никого нет.

– Я и есть водила, – ответил рыжий.

– Марш за руль! – приказал я. – И без шуточек! Убью!

Он перелез через перегородку и уселся на водительское место.

– Гони на улицу Милашенкова! – распорядился я.

– Слушай, красавица, – проговорил он, когда машина тронулась, – если ты думаешь, что у нас есть какая-нибудь дурь, то, к сожалению, у нас пусто…

– Я сейчас из тебя самого дурь вышибу! – перебил я рыжего. – Дави на газ и помалкивай!

Машина набирала скорость, мы двигались в сторону Сущевского Вала.

– Послушайте, – услышал я тихий голос женщины, – у нас, правда, наркотиков нет…

– Да не нужны мне наркотики, – ответил я. – Мне нужно срочно попасть на улицу Милашенкова.

– И ради этого вы захватили нас? С автоматом? – она посмотрела на меня с состраданием.

И только тогда я рассмотрел ее и понял, что это очень красивая женщина, и подумал, что неплохо было б с нею встретиться в другой обстановке. Я достал из кармашка кусочек обоев, но, понимая, что передо мной натура более утонченная, чем Марина или тем более Анжела, я перевернул бумагу чистой стороной и протянул женщине.

– Запишите мне номер своего телефона. Я позвоню вам и обо всем расскажу потом. И не волнуйтесь, с вами ничего не случится. А за пациента ведь можно больше не беспокоиться. Иногда, к сожалению, для того, чтобы себя защитить, приходится брать в руки оружие.

Она неуверенно взяла из моих рук кусочек обоев, секунду задумчиво смотрела на меня, а затем решительно извлекла ручку из нагрудного кармашка, быстро написала несколько строчек и вернула бумажку мне.

«Светлана», – прочитал я на листочке, а вслух произнес:

– Значит, мы тезки, – и представился, – меня Сашей зовут.

– Ну, тезками это можно назвать с большой натяжкой, – улыбнулась женщина.

Неожиданно она протянула руку и сжала меня за Светкину коленку.

– Послушай, – тихо проговорила она. – Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Все будет в порядке, поверьте, – ответил я.

В это мгновенье взвыла сирена нашей машины, я обернулся и увидел, что, пока я ворковал с женщиной, рыжий вместо того, чтобы ехать в сторону Савеловского вокзала, при выезде с Шереметевской улицы на Сущевский Вал свернул налево, и теперь мы мчались в сторону проспекта Мира. Впереди маячил милицейский «жигуленок»; видимо, рыжий хотел догнать его.

– Эй ты! – окликнул я его.

– Нападение на Красный Крест, – завопил он.

Я приставил автомат к его затылку.

– Ну-ка, ты, рыжий крест, решил поиграть в героя! А ну выключи это дерьмо и разворачивай свою колымагу!

– А то – что?! – заорал он в ответ. – Застрелишь меня?! Ну, давай, застрели водителя на скорости сто километров в час!

– Придурок! Я прострелю тебе ухо, и ты будешь носить вместо этой сережки серьгу вождя африканского племени! Поверь мне, это очень действенно, у меня есть уже опыт! – с этими словами я ударил его рукояткой автомата в правое ухо.

– А-а! – завопил он, едва не выпустив руль. – Ты, психопатка!

– Саша! Не надо! – завизжала женщина.

– Глуши сирену и разворачивайся! – приказал я, приставив автомат дулом к его уху.

– Ладно-ладно! – выкрикнул он, выключил сирену, притормозил и начал разворачиваться.

Едва мы тронулись в обратную сторону, как с Шереметевской улицы вылетел милицейский «уазик». Он притормозил посреди Сущевского Вала, дверца распахнулась, из машины выпрыгнул Патрончик с автоматом в руках и сразу же выпустил короткую очередь поверх нашего «рафика».

– Твою мать!!! – заорал рыжий и изо всех сил надавил на тормоз.

Меня выбросило через лобовое стекло. Кувыркаясь в воздухе, я заметил туфли Анжелы на ногах и порадовался, потому что знал, что, если жертва автокатастрофы вылетает из обуви, шансов остаться в живых у нее нет. Потом я подумал, что это правило относится к тому, кого сбила машина, а не к тому, кого вышвырнуло через лобовое стекло. Потом я заметил в воздухе вертолет и подумал: а он-то что здесь делает?! Потом я хряснулся об асфальт и потерял сознание.

Глава 2

Наверно, я быстро пришел в себя, поскольку за то время, что пробыл без сознания, ничего особенного не произошло. А очнулся я оттого, что кто-то плеснул мне в лицо водой. Открыв глаза, я увидел дюжего мордоворота в десантном обмундировании. Он стоял на коленях передо мной, плескал мне в лицо водой из походной фляжки и приговаривал:

– Товарищ майор, очнитесь! Товарищ майор!

– Утопить меня хочешь? – проворчал я каким-то чужим голосом.

– Все в порядке, товарищ майор! – десантник широко улыбнулся. – Давайте, я помогу вам. Нам нужно спешить!

Он помог мне встать. У меня болело все тело, во многих местах была содрана кожа, каждый вдох отзывался болью – видимо, были сломаны ребра. Однако руки и ноги остались целы, по крайней мере, я мог передвигаться самостоятельно.

Я огляделся вокруг. На капоте милицейского «уазика» лицом вниз лежал Патрончик. Двое десантников заломили ему руки за спину и удерживали в таком положении. Рядом на асфальте распластался водитель «уазика» капитан Авдеев. Еще один здоровенный десантник стоял над ним с автоматом наперевес, придавив милиционера ногой. Из оставшегося без лобового стекла «рафика» выглядывали бледная как ее халат Светлана и ее рыжий напарник.

– Твою мать! Твою мать! Во блин, Голливуд на гастролях! – беспрерывно восклицал он.

Вокруг стояло не менее дюжины милицейских машин. Сами милиционеры, как в американских боевиках, заняли боевую позицию за своими автомобилями. Стволы их автоматов и пистолетов были направлены в нашу сторону. Глаза блестели красноречиво и недружелюбно. Но их боевой порыв сдерживал десяток спецназовцев. Они окружили нас и не подпускали милиционеров, направив в их сторону стволы своих автоматов. Вдобавок ко всему над головами стрекотал вертолет. Командовал десантниками высокий и подтянутый офицер, которому явно перевалило далеко за пятьдесят.

– Не двигаться! – приказал он милиционерам. – Я офицер госбезопасности полковник Богачев. Это наша операция. Кто у вас старший?

– Я, майор Патрончук, – прохрипел распластанный на капоте «уазика» Патрончик.

– Отпустите его! – приказал полковник. – Давайте переговорим.

Я вздохнул с облегчением, потому что все встало на свои места. Меня больше не пытались трахнуть и называли не «козой», а «товарищем майором». Однако в следующее мгновение я посмотрел на свои женские прелести и понял, что расслабляться рано. Я по-прежнему пребывал в облике малолетней проститутки, и было абсолютно не понятно, почему меня называли «товарищем майором» и что это за операцию проводила госбезопасность? Проституток, что ли, у ментов отбивали для своего «субботника»? В общем, обстановка была неясной. А как говаривал прапорщик Попыхайло, обстановка как женщина, если и бывает загадочной, то лишь до тех пор, пока ты ею не овладеешь.

Я застонал и медленно осел на асфальт.

– Что с вами? – сопровождавший меня десантник наклонился надо мной.

В ответ я подхватил оброненный мною автомат и ударил его рукояткой в горло. Парень захрипел и свалился ничком. Остальные, несмотря на боевую выучку, успели лишь рты разинуть. Я подскочил к стоявшим в стороне Патрончику с полковником госбезопасности и приставил ствол автомата к голове милиционера.

– Всем оставаться на местах! – приказал я. – А ты, зелень пузатая, пойдешь со мной!

– Ну почему опять я?! – взвыл Патрончик. – Возьми еще кого-нибудь! Сколько ж можно?!

– Кого ж мне еще брать?! – крикнул я в ответ. – Это ж десантники! На хрена мне такие заложники, которые умирают, но не сдаются?!

Теперь все стволы – и ментов, и спецназовцев – были направлены на меня.

– Майор Камицкий! – громко окликнул меня полковник госбезопасности.

– Молчать! – выкрикнул я и дал короткую очередь поверх его головы.

Один из десантников, воспользовавшись заминкой, бросился на меня, но я успел развернуться и встретил его ударом рукоятки в горло. Он захрипел и осел на асфальт.

– Олух! Зачем ты пошел в спецназ? Тебя, что, в детском саду не учили, что нужно быть космонавтом?! – проворчал я и крикнул: – Хватит испытывать мое терпение! Всем молчать и никому не двигаться!

Я подтолкнул Патрончика дулом в спину.

– Вперед!

Мы подошли к лежавшему на асфальте и умиротворенно глядевшему на нас капитану Авдееву.

– Медленно опускайся на землю! – приказал я Патрончику. – На корточки!

Он присел, а я, прикрываясь его телом, нагнулся и отцепил с ремня капитана наручники.

– А теперь – в машину! В «скорую помощь», живо! – я пихнул Патрончика.

Мы влезли в «рафик». Светлана и ее помощник таращились на нас.

– Кто тебя просил здесь останавливаться?! – крикнул я рыжему. – Вперед! На улицу Милашенкова!

– Твою мать! – громче обычного высказался он, завел машину, и мы тронулись с места.

– Никому не двигаться! – выкрикнул я в окно.

Однако милиционеры и десантники кинулись в автомобили. Я понял, что они последуют за нами.

– Притормози! – приказал я рыжему. – Открывайте заднюю дверь! Светлана, быстро! Патрончик, помоги ей!

Они выполнили мои приказы. На глазах у всех я приставил ствол к голове усопшего.

– Эй вы! – крикнул я нашим преследователям. – Я пристрелю этого несчастного! Следующей будет женщина! А потом – Патрончик! Если вы поедете за нами!

– Майор… – хотел вновь окликнуть меня Богачев, но его перебили.

– Товарищ полковник! – один из спецназовцев подбежал к нему с переносным телефоном в руках и протянул трубку.

– Слушаю, – произнес в нее полковник. – Да, товарищ генерал.

Его лицо мгновенно преобразилось. Из хладнокровного офицера госбезопасности он превратился в такого обескураженного человека, как будто ему приказали расстрелять диссидента, дали пистолет, но после того, как он нажал на курок, из дула вместо пули вылетел белый флажок.

– Кузьмич, ты, что, спятил?! Как это – пустить на самотек! – выпалил он в трубку.

Ему ответили что-то такое, от чего брови полковника поползли еще выше.

– Ну, хорошо! – полковник всплеснул руками, бросил трубку и командным голосом выкрикнул: – Демьяненко, ко мне!

Внимания на меня он больше не обращал. Я закрыл заднюю дверцу и приказал рыжему:

– А теперь гони что есть мочи! Адрес ты знаешь.

– Что там случилось? – спросил встревоженный Патрончик.

– Революция в Америке, – успокоил я его.

Минут через семь мы были на улице Милашенкова. Пока мы ехали, я как мог успокаивал Светлану.

– А дальше что? – спросил рыжий.

– Видишь, впереди административное здание, это бывший исполком. Перед ним повернешь направо, доедем до железнодорожной насыпи, а там – через тоннель, – ответил я.

Так мы оказались на улице Академика Комарова.

У подъезда моего дома стоял темно-зеленый «уазик», называемый в простонародье «батон». Это была военная «скорая помощь». Когда мы подъехали ближе, из подъезда два санитара вынесли на носилках мое тело.

– Вот сволочи! – воскликнул я. – Эй, Рыжий, отдай мне ключи зажигания. Я не хочу, чтоб вы уехали. Вдруг еще понадобитесь. Патрончик, Светлана, выходите! Вдруг потребуется ваша помощь!

Мы выскочили из машины.

– Эй вы! – крикнул я санитарам, собиравшимся грузить мое тело в «батон». – Куда это вы меня тащите?!

– Чаво?! – удивился один из них.

– Секи, Серый, у нее автомат! – еще больше удивился другой.

– Я вам сейчас почавокаю! – сказал я. – А ну разворачивайтесь и тащите назад свои дурацкие носилки и положите меня туда, где взяли!

– Кузя, ты чаво-нибудь понял? – спросил первый санитар.

– А тут ничаво понямать ня надо! – передразнил я его и, ткнув в нос дулом автомата, добавил: – Просто разворачивайтесь и несите мое тело туда, где вы его взяли.

Дверь подъезда открылась, и на улицу вышла моя замечательная соседка.

– Елена Владимировна, – обратился к ней второй санитар, – тут какая-то девушка… с автоматом…

– Саша! – воскликнула она, увидев меня. – Слава богу, что вы нашлись! Ситуация вышла из-под контроля. Нужно срочно…

– Заткнись! – заорал я в ответ. – Или я тебя пристрелю к чертовой матери, сука!

– Саша, Саша, – залепетала она, – выслушайте…

– Ничего я выслушивать не буду! Ситуация, видишь ли, из-под контроля вышла! Зато у меня все под контролем! Патрончик!..

– Труп какой-то, – пробормотал тот, глядя на мое тело, которое замешкавшиеся санитары не знали куда нести.

– Это не труп, это я, – объяснил я Патрончику. – Приглашаю всех на свое новоселье!

– Саша, выслушайте меня ради бога, – вновь взмолилась Елена Владимировна. – У нас осталось часа два, максимум – три. Если за это время мы не сумеем переместить вас назад в ваше тело, оно пропадет. И вы навсегда останетесь в том виде, в котором оказались сейчас.

– И вы решили заблаговременно отправить мое тело в анатомический театр! – подытожил я и крикнул санитарам. – А вы что встали?! Тащите носилки назад! Светлана, Рыжий, пойдете с нами. Патрончик, и ты не отставай!

Все дружно потопали на третий этаж. Я поднимался последним, подгоняя дулом Елену Владимировну.

– Саша, нам нужно срочно ехать в госпиталь. Только там мы сможем что-либо сделать, – причитала она, пока мы шли.

– Не морочь мне голову! – ответил я. – Мне все известно. Хочешь сделать из меня еще одного Искандурова. Не выйдет. Сейчас включим этот ваш анимаутер и быстренько поставим все на свои места.

– Да анимаутер-то сломался! – простонала соседка.

– Как это сломался?! – завопил я.

– Да вот так, – всхлипнула Елена Владимировна. – Витин ежик об него терся, и что-то там вышло из строя.

– Я этого ежика тебе, знаешь, куда засуну?! – выругался я.

– Да засовывай сколько хочешь, только в госпиталь поехали! Там есть необходимое оборудование!

– Ага, разбежалась! Искандуров небось до сих пор этим оборудованием наслаждается!

Мы поднялись в квартиру. В коридоре нас встретили Витя и Игорь Анатольевич. Вернее, не Игорь Анатольевич, а, как стало известно, пьяный дух Искандурова в облике Игоря Анатольевича. Они смотрели на нас перепуганными глазами.

– А ну марш отсюда! – шикнула на них соседка, и они разбежались по своим комнатам.

Санитары хотели было положить мое тело на кровать, но я велел оставить его на полу, там, где они его взяли. После этого я загнал всех, за исключением Елены Владимировны, на кухню и приказал никому не высовываться оттуда, традиционно пригрозив автоматом.

– Ну, где этот чертов анимаутер? – спросил я соседку.

Мы вошли в мою комнату. Елена Владимировна отогнула кусок обоев, и я увидел нишу в стене, где покоился небольшой аппарат.

– Твою мать! – воскликнул я, увидев его. – Еще бы ему не выйти из строя!

Аппарат представлял собой небольшой черный ящик, на одном боку которого имелась красная кнопка, а на другом – небольшая лампочка. Снизу отходил провод со штепселем. Но самое главное, что было на этом ящичке и что заставило меня выругаться, так это верхняя панель, из которой во все стороны торчало множество проводков. Их было невероятное количество, наверно, штук сорок, и добрая половина из них оказалась выдернутой.

– Чтобы он работал, нужно припаять проводки на место, – произнесла Елена Владимировна.

– Ну, спасибо, объяснила! А то я собирался из них африканские косички плести! – взорвался я. – Вы, что, черт побери, не могли сверху крышку приладить?! Чтоб ваши идиотские ежики провода не выдирали!

Соседка тихонько всхлипнула.

– Саша, нужно в госпиталь ехать, – проговорила она. – Пока не поздно. У нас есть еще часа два, два с половиной.

– Ну, давай сыграем в дешевый боевик! – произнес я. – Назови мне хоть одну причину, по которой я должен тебе поверить.

– У тебя нет другого выхода, – ответила она.

– Пять баллов! – воскликнул я.

Из кухни донесся какой-то шум.

– Тихо сидите там! – открыв дверь, выкрикнул я в коридор.

Соседка смотрела на меня выжидательно. Глядя в ее глаза, выражавшие смесь собачей преданности с собачьей жалостью, я размышлял над тем, можно ли ей довериться?! Истории, произошедшие с Искандуровым и ее мужем, говорили о том, что этой женщине ни свою жизнь, ни тем более смерть доверять нельзя. С другой стороны, я совершенно не представлял себе, что делать дальше? У меня не было ни единого шанса починить этот анимаутер, поскольку склад ума у меня гуманитарный и в техническом плане я был абсолютно безграмотен. Да что там говорить! Для меня гвоздь забить – и то проблема, а тут какие-то провода! Помнится, еще в училище прапорщик Попыхайло говорил, что все должны мне завидовать, поскольку я могу удовлетворить сразу трех женщин, так как у меня под необходимый для этого орган обе руки заточены.

Но шутки шутками, а в ту ночь мне было совсем невесело. Я сидел в своей комнате вместе с Еленой Владимировной, все Светкино тело у меня было разбито, и каждый вдох из-за сломанных ребер причинял боль, а мое собственное тело безучастно лежало рядом на полу.

– А что же с ним будет? – спросил я.

Соседка, пожав плечами, ответила:

– Если проснется, будет что-то вроде зомби. Ну и… умрет вскорости. Скорей всего так.

– А я буду, значит, навещать сам себя в сумасшедшем доме и сам себя когда-нибудь провожу в последний путь. Перспектива, надо признать, безрадостная.

Соседка прикоснулась к моей руке.

– Саша, время идет, – произнесла она.

– Что, стерва, не терпится квартиру занять целиком?! – выругался я и неожиданно для самого себя разрыдался.

Вот что значит женский организм. Я плакал навзрыд, отчаяние и беспросветная тоска завладели моей душой. Елена Владимировна попыталась обнять меня, но я отпихнул ее:

– Уйди отсюда, сука! – сквозь слезы выкрикнул я.

В коридоре послышались чьи-то шаги. Я схватил автомат, вышел из комнаты и увидел, что мои пленники выходят из кухни. Я понимал, что они мне больше не нужны, но отпустить их означало окончательно смириться со своим поражением. А я хотя и не видел ни единого шанса завершиться этой истории благополучно, но из упрямства не хотел признавать себя побежденным.

– Куда, гады?! Перестреляю всех к чертовой матери! – сорвался я на истерический крик.

– Осторожно, она сегодня уже двоих прихлопнула, – послышался голос Патрончика.

– Психопатка какая-то, – пробормотал идущий впереди санитар Кузя и попятился назад.

Остальные заложники, подпираемые его спиной, также ретировались на кухню.

Я вернулся в комнату, где застал соседку за тем, что она осматривала мое тело.

– Отойди от меня… то есть от него! – всхлипнул я.

– Саша, послушай, время идет! – она схватила мои часы со стола и начала тыкать ими мне в лицо. – Дай, я тебе все объясню! Это был эксперимент, который сейчас вышел из-под контроля!

– Все это вранье! Тебе просто нужна квартира!

– Да нет же, нет…

– Нет?! Тогда что же ты до сих пор своего мужа с того света не вызволила?!

Я выхватил из ее рук часы и швырнул их в стенку, после чего сам бросился на кровать и зарыдал с новой силой. Ситуация представлялась мне совершенно безвыходной. Я проклинал весь мир и даже своих родителей за то, что они устроили мне прописку в эту проклятую комнату. Я думал о том, что лучше было б всю жизнь прожить в раздевалке спортзала, чем превратиться в дешевую шлюшку с переломанными ребрами. Мне казалось, что с тех пор, как я в последний раз проснулся в той раздевалке, прошло лет триста, не меньше. Да что там служба в армии?! Мне казалось, что с тех пор, как мы ужинали вместе с соседкой и ее сыном, прошла целая вечность. Эх, предупреждал же меня дворник, что хреновая эта квартира. А я, дурак, не послушался. Хотя кому бы пришло в голову всерьез воспринимать болтовню пьяного дворника. Впрочем, и сам он показался мне персонажем из такого далекого прошлого, что даже сомнение возникло: а был ли дворник? Но нет, был дворник. Я вспомнил, как он подошел ко мне и сказал: «А я дворник, дядя Саша. Если надо чего, все ко мне идут, замок врезать или кран починить. Я в третьем подъезде живу, первая дверь налево. Если что – заходи».