Текст книги "Трепетные птички"
Автор книги: Лев Портной
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
…Бац!!!
Искры из глаз!
Если бы меня назначили министром здравоохранения, я бы перво-наперво издал приказ о выносе покойников. Я бы распорядился таким образом, чтобы головой вперед выносили их, а не живых. Потому что если ты умер, тебе без разницы, заденут твоим темечком об косяк или нет. А то я не успеваю придти в себя после удара фаготом по голове, как два дюжих санитара все той же головой нечаянно бьют меня об стену.
– Куда вы меня тащите? – кричу я тоненьким голосом, что заставляет меня вспомнить о том, что я превратился в женщину, да к тому же в падшую.
– Отдохнешь чуток в «Кащенко», – бурчит медсанбрат, идущий сзади.
Они выносят меня из подъезда на улицу, и при свете фонаря я вижу машину «скорой помощи».
Я пытаюсь подняться с носилок, но оказывается, что меня крепко привязали к ним.
– Отпустите меня! – верещу я и изо всех сил дергаюсь.
Они подносят меня к машине, и неожиданно идущий впереди санитар, непонятно к кому обратившись, восклицает:
– Э, вы чего?!
Затем он добавляет:
– Уй, бля-а-а! – выпускает из рук носилки и опускается на землю.
– В чем дело?! – выкрикивает второй санитар и тоже выпускает чертовы носилки, причем сперва из правой руки и лишь через сотую долю секунды из левой, и этой малюсенькой доли секунды хватает на то, чтоб долбаные носилки перевернулись, и я сваливаюсь лицом об асфальт, а эти трижды проклятые носилки – на меня сверху.
Мне очень больно, и даже мысль о том, что разбито не мое, а чужое лицо, меня не утешает. Мне так и не удается перевернуться, и я лишаюсь удовольствия видеть происходившее. До меня доносится глухой удар и второй санитар, видимо более интеллигентный, чем первый, хрипит:
– Уй!
Приближаются шаги, меня переворачивают, и я вижу своих освободителей. Это сутенер, который привез ко мне девушку, в облике которой я нахожусь, и еще один здоровый тип.
– Что это за ерунда такая?! – сердито вопрошает последний, отвязывая меня от злополучных носилок.
Взглянув на их сердитые лица, я понимаю, что попал из огня в полымя, и меня повезут не в «Кащенко», а удовлетворять чьи-нибудь сексуальные фантазии. Отрадно то, что справиться с каким-нибудь ничего не ожидающим похотливым ублюдком будет легче, чем с дюжими санитарами, поставленными охранять сумасшедших. А кроме того, я надеюсь – как выяснится позднее, напрасно – на то, что проститутка с разбитой об асфальт физиономией никого не заинтересует.
Пока я размышляю, сутенеры препровождают меня к стоящему неподалеку «такси» и сажают на заднее сидение, где уже сидит симпатичная крашеная блондинка.
– Свет, что случилось-то? – спрашивает она.
– Помоги лучше! – перебивает ее сутенер и добавляет, обращаясь ко второму парню. – Эдик, у тебя аптечка есть?
Они достают вату, перекись водорода и обрабатывают ссадины на моем лице.
– Так что здесь происходит, в конце концов?! – встряхивает меня сутенер.
– Меня хотели отправить в «Кащенко», – отвечаю я.
– Что?! Этот перец?! – возмущается сутенер. – Порву падлу!
– Не стоит, – бормочу я.
– Это еще почему?
– Почему… почему… – лепечу я, думая, чтобы такое соврать?
– Ладно, сиди! Без тебя разберемся! – с этими словами сутенер направляется в сторону подъезда.
«Еще не хватало, чтоб гнусный эксплуататор малолетних проституток измывался над моим временно неодушевленным телом?!» – думаю я и кричу вслед:
– Эй! Говорю тебе, не надо его трогать!
– Чево! – оборачивается сутенер. – Тебе, шо, его жалко?!
– Да нет, просто он умер, – выдаю я.
– Как это?!
– Временно, – уточняю я.
– Слышь, ты, дура трахнутая, у тебя, кажется, правда крыша поехала! Ты че гонишь-то? – орет в ответ сутенер; впрочем, слова мои возымели действие: он идет в обратную сторону.
А я смотрю на его похабную, искаженную от ярости физиономию и думаю: «А на фига мне, собственно, ждать, пока меня отвезут к какому-нибудь, вполне возможно, добропорядочному человеку, захотевшему развлечься в обществе ночной жрицы, а не засветить этому гнусному жлобу пяткой в лоб прямо сейчас, как говорится, не отходя от кассы?! К тому же и времени у меня в обрез». Я поспешно выбираюсь из машины, высовываю руки через рукава смирительной рубашки, подбираю ее края, и, обождав, когда между мною и сутенером останется два шага, пытаюсь провести прямой удар правой ногой так, чтобы пяткой попасть ему в лоб. Однако я не учитываю того, что девушка, тело которой я позаимствовал, не занималась спортом. И вместо того, чтобы свалить коронным ударом своего противника, я сам грохаюсь на асфальт, к тому же сильно растянув ногу и мышцы в паху.
– Ты шо, дура трахнутая, мыла съела или так охренела? – разражается бранью сутенер, вновь поднимая меня на ноги.
Он отвешивает мне оплеуху, открывает дверцу «волги» и вталкивает меня внутрь, а сам плюхается рядом с водителем и командует:
– Давай, Эдик, дуй на Королева. Там Вася Дрозд ждет.
И я понимаю, что мне грозит тот самый «субботник», принять участие в котором я агитировал полтергейста Воронкова. «Черт меня подери! – проклинаю я себя. – Говорил же прапорщик Попыхайло: ногами нужно бить ниже бляхи, а красивые удары в голову оставьте для показательных выступлений и кино. Сейчас бы двинул этому уроду в пах и все дела! А теперь придется дать дрозда какому-то Васе».
– Свет, а Свет, чего с тобой случилось? – заботливо шепчет блондинка.
Я смотрю на нее с вожделением. Ее милое личико и большая полуобнаженная грудь придают мне силы и стремления во что бы то ни стало вновь обрести покинутую мною мужскую плоть; в противном случае мне придется стать лесбияном.
– Ангелочек, – тихо отвечаю я, – дай мне номер своего телефона, я тебе позвоню, когда все закончится, и все расскажу.
– Свет, ты что спятила?! Мы же с тобой одну хату снимаем!
– Свет, ты кончай гнать в натуре! – отзывается сутенер.
– Во дает кобыла! – участвует в разговоре шофер.
– Острячка! – поддакивает сутенер.
Мы проезжаем совсем немного и останавливаемся возле кирпичного «сталинского» дома на улице Академика Королева, на первом этаже которого размещен ресторан «Оскар». Неподалеку стоит несколько иномарок, среди которых мое внимание привлекает огромный черный «мерседес», похожий на беременную черепаху.
Сутенер приказывает таксисту ждать, мы входим в соседний с рестораном подъезд и на лифте поднимаемся на пятый этаж.
Вася Дрозд ожидает нас в шикарной квартире необъятных размеров с евроремонтом. Кроме него, там еще человек семь-восемь, все молодые ребята с армейскими стрижками и такими лицами, как будто они пришли на кинопробу на роль Иванушки-дурачка и не успели из этой роли выйти, как им еще и промывание желудка сделали. При нашем появлении в их глазах появляется новый блеск, что ни блондинке, ни тем более мне не нравится, поскольку свидетельствует о том, что молодые люди рассчитывают попользоваться тем, что останется от нас после Васи. Я знаю, что всех их ждет большое разочарование и даже, может быть, огорчение, хотя понимаю, что с каждой минутой задача, стоящая передо мной, становится все сложнее и сложнее, поскольку, если раньше мне нужно было отделаться от одного сутенера, которого, кстати, дальше прихожей не пускают, то теперь предстоит разобраться с бандой боевиков.
Самому Васе на вид лет сорок. В молодости ему съездили пару раз по физиономии, видимо, лопатой, отчего он производит впечатление человека более разумного и умудренного жизненным опытом, нежели окружавшая его братва. Он встречает нас в гостиной за праздничным столом, заставленным всяческими яствами и напитками. Все присутствующие уже навеселе и теперь их тянет «на клубничку».
Блондинка, беспокойно оглядывая всю честную компанию, через силу улыбается и, видимо, преодолевая страх, восклицает:
– Привет, ребята! Давайте знакомиться. Меня зовут Анжелой, а это моя подруга, Света…
Однако на ее слова никто не реагирует, взоры присутствующих направлены на меня. В комнате воцаряется тишина. Неловкое молчание нарушает Вася.
– А это что еще за пугало?! – у него очень высокий, совершенно несоотносимый с внешностью, голос; наверно, за это он и получил прозвище «Дрозд».
Два парня подобострастно ржут, а я, как это не смешно, даже расстраиваюсь, что меня обзывают «пугалом».
– Алло, Малыш, – кричит Вася Дрозд, – ты кого нам привел?
В комнату входит сутенер. Он застенчиво улыбается и выдавливает:
– Обижаешь, Дрозд. Девочка – пальчики оближешь, отвечаю.
С этими словами он срывает с меня смирительную рубашку, и я остаюсь в чем мать родила, да и то – чужая. Мне становится стыдно, я чувствую, что краснею, и пытаюсь руками прикрыть интимные места.
– А чего она в смирительной рубашке-то? – удивляется Вася. – Ты где ее нашел – в Белых Столбах что ли?!
– Да не-е, просто вышло так, – растерянно произносит сутенер.
– Ладно, посмотрим. А ты что из себя лебединое озеро корчишь?! – окликает меня Вася. – А ну иди сюда!
Я выхожу из оцепенения и чертыхаюсь про себя: надо ж было столько времени простоять как зачарованной красной девице, слушая их разговор, вместо того, чтобы оценить обстановку и придумать, как выкрутиться! Я переступаю с ноги на ногу, оглядываясь, в поисках спасения. На столе лежит несколько кухонных ножей. Однако я понимаю, что будь я даже в собственном теле, вряд ли справлюсь с оравой головорезов, вооружись я хоть всеми столовыми приборами.
Неожиданно раздается звонок в дверь, я рассчитываю, что Дрозд отвлечется, но этого не происходит.
– Эй, коза, ты что оглохла?! – еще раз окликает он меня.
Сутенер подталкивает меня легонько в спину, и я делаю неуверенный шаг в сторону стола, отделяющего меня от Васи. Он встает и, чуть подавшись вперед, треплет меня по щеке.
– Ты чего испугалась-то? – спрашивает он. – Не боись – не съем. Садись.
Один из мордоворотов галантно пододвигает мне стул, одновременно цыкая на сутенера:
– Пшел отсюда!
Я опускаюсь на стул, Анжела садится рядом и шепчет:
– Свет, ты чего?
– Да ничего, – отвечаю я и выдавливаю некое подобие улыбки.
Открывается дверь, и в комнату входят несколько человек.
– Дрозд, глянь, кто пожаловал! – раздается чей-то голос у меня за спиной.
– Ой ты едрить твою! Патрончик! – восклицает Вася и начинает выбираться из-за стола.
Я оборачиваюсь и вижу здоровенного майора милиции лет пятидесяти в полном боевом обмундировании с таким добродушным лицом, что, если снять форму, он вполне бы подошел на роль ведущего передачи «Спокойной ночи, малыши» или на должность начальника клуба в исправительно-трудовой колонии.
– Не мог не заехать, – улыбается он.
Они с Дроздом крепко обнимаются.
– Ого! – восторгается милиционер, увидев меня, и в глазах его светится огонек отеческой заботы о подрастающем поколении. – Какая королевна! Только кто это так ее разукрасил?!
Ему и невдомек, что я тоже майор, а не голая проститутка.
– Садись, Патрончик, угощайся, – Дрозд усаживает нового гостя за стол и командует одному из ребят. – Витек, налей.
Тот находит на столе чистую рюмку и, плеснув в нее водки, протягивает ее милиционеру, который здоровается с остальными гостями.
– А девочки как же? – косится на нас майор.
– Витек, ты че про дам-то забыл?! – подхватывает Дрозд.
Передо мною и Анжелой появляются рюмки с водкой, и после того, как представитель правоохранительных органов произносит проникновенный тост в честь выпущенного на свободу Дрозда, мы выпиваем за здоровье и процветание, а также нерушимую дружбу всех собравшихся в комнате. Патрончик обтирает ладонью губы, с облегчением вздыхает и – у меня замирает сердце, потому что майор расстегивает портупею и кладет ее вместе с кобурой и пистолетом на свободный стул рядом с собой. Стоит мне протянуть руку и я завладею огнестрельным оружием. Более я не замечаю ничего вокруг себя и думаю только об одном: как бы успеть выхватить пистолет из кобуры и передернуть затвор до того, как на меня набросится орава мордоворотов?
Какой-то Прыщавый Быкаччо рассказывает о том, как окучивал какую-то телку, остальные похабно ржут. За спиной майора – никого. Сделать рывок, схватить кобуру, опрокинуть милиционера, перепрыгнуть через него в угол, на ходу выхватывая пистолет. Я поддаюсь вперед, но в это мгновение чья-то тяжелая рука опускается на мое плечо…
Глава 6Захожу я в подъезд, а там стоят такие громилы!
– Привет, Витек, – говорят.
Я говорю:
– Привет.
А они:
– Деньги принес?
Я говорю:
– Какие еще деньги?
Ну, один из них – хрясь мне по роже! Я на пол свалился, они меня ногами отмудохали, челюсть сломали и ребра сломали, бабки отобрали и ушли! Вот. А мне – по фигу, я ж не Витек!
Вся компания дружно хохочет над анекдотом Патрончика. Анжела весело повизгивает на коленях у Васи, который тискает ее за груди. Здоровенная лапища моего соседа опускается с плеча на бедро. Прыщавый Быкаччо разливает водку. Кто-то произносит тост, и все пьют. Я пытаюсь отказаться, но меня заставляют пить. Я чувствую, что этот балаган пора заканчивать, поскольку девушка, чье тело я позаимствовал, видимо, не только не занималась спортом, но и по алкогольной части не имела необходимой сноровки.
Вплотную к моему носу приближается раздобревшая рожа моего соседа. Я вижу, как шевелятся его губы, и слышу слова:
– Ты че тут бормочешь?
– Я говорю, пора заканчивать этот балаган?
– Да ну?!
– Не «да ну?!», а «да!» – я повышаю голос и встаю, все взоры обращаются на меня. – Вы вот собрались тут и че?! Про Витька говорите, да, которому, значит, по фигу, что он не Витек!
– Да она ж пьяная в жопу!
– А я не хочу под такой трамвай! И вообще – хули вы смотрите?! А ну – смирррррр-на! Отставить – нерезко! Вы че думаете себе тут?!
Все хохочут пуще прежнего.
– Во ужралась баба!
– А я не хочу, чтоб меня трахали! Мне не по фигу, что я не Светка! Вы вот думаете, что я проститутка, а я на самом деле майор бля! Воздушно-десантных войск!
Посуда на столе дребезжит от хохота.
– Не верите, да?! А я вот ща на стол залезу и танец майора исполню! Увидите! А ну, место дайте!
Сразу несколько рук сдвигают в сторону посуду, освобождая середину стола. Я беру и начинаю напяливать на себя портупею Патрончика.
– Эй-эй-эй! Разошлась! – протестует он и пытается отобрать у меня долгожданную добычу.
Его останавливает Дрозд:
– Патрончик, отдай! Не ссы! Пусть баба потешит нас!
Я надеваю портупею и залезаю на стол. Мне помогает сосед, попутно лапая меня за голую задницу.
– Руки! – одергиваю я его. – Ну-ка там, музыку, марш какой-нибудь! Сержант! – кричу я одному из бандитов. – Фуражку мне! Бего-о-ом! Отставить – нерезко!
Хохот превращается в истерическое гоготание.
– Светка, ну ты даешь! – восхищается Анжела.
Из-за двери выглядывает обескураженный сутенер. Кто-то включает музыку, и я начинаю танцевать, пытаясь изобразить нечто эротическое. Я кручу Светкиными бедрами, оттопыриваю Светкину попку, ее нежными пальчиками поглаживаю портупею, потом грудь, бедра, я облизываю язычком верхнюю губу, начинаю постанывать, элегантно снимаю фуражку и бросаю ее в Патрончика, а потом невзначай расстегиваю кобуру, выхватываю пистолет и…
– Всем сидеть и не двигаться! – громко приказываю я.
На долю секунды все застывают, изумленно глядя на меня. А затем Прыщавый Быкаччо резко дергает скатерть, и я падаю. И мне пришел бы конец, если бы таким проворным оказался только он. Но одновременно с ним Вася Дрозд переворачивает стол, и я скатываюсь в сторону. И до того, как ошарашенные бандиты успевают наброситься на меня, я вскакиваю на ноги и, не целясь, стреляю в их сторону. Оглушенные выстрелом, все застывают на месте, лишь Прыщавый Быкаччо отлетает к противоположной стене и сползает на пол, его голова безжизненно скатывается на грудь, на которой появляется и быстро растет красное пятно.
– Пацаны, она ж Прыща завалила, – произносит кто-то.
Анжела визжит так, что закладывает уши.
– Заткнись ты! – цыкают на нее.
– Эй, ты кончай дурить. Отдай пистолет, – чуть ли не умоляет меня Патрончик, перепуганный больше всех.
– Тебе, шкура, надо было в магазине не патроны, а заначки от жены хранить! – издеваюсь над ним я и приказываю остальным. – Не двигаться, а то перестреляю всех как цыплят. Я не проститутка, а отличник боевой и политической подготовки, тремя выстрелами тридцать очков набираю.
– Э, да она, кажись, впрямь из дурдома сбежала, – шепчет один из бандитов.
– Лапочка, отдай-ка мне пистолетик, – с этими словами Дрозд делает шаг в мою сторону.
– Стоять! – приказываю я. – Еще шаг, и я прострелю тебе ухо. Для начала. Смотри, Дрозд! У меня рука не дрогнет.
Последнюю фразу я произношу неуверенно, поскольку рука-то не моя. Нетвердость в моем голосе замечает Вася.
– Ну, тебе ж самой страшно, крошка. Отдай мне пистолетик, – он протягивает в мою сторону руку, и я стреляю.
– Сууука! – завывает Дрозд, схватившись за голову.
Между его пальцами хлещет кровь. Анжела истерически визжит. Прав был прапорщик Попыхайло, снайперская стрельба – это состояние души, а не меткость глаз и твердость рук!
– На пол! Всем лечь на пол! – командую я.
Больше желающих забрать у меня пистолет не находится; все повинуются моему приказу и укладываются на полу, в том числе и Дрозд, который при этом корчится от боли и матерится сквозь зубы.
– Эй ты! – я тереблю ногой забившуюся головой в угол Анжелу. – Быстро раздевайся! Мне нужны твои юбка и кофточка! К сожалению, ничего подходящего больше не вижу.
– Светка, ты что, спятила? – всхлипывает девушка.
– Быстро давай! Мне некогда! – повышаю голос я.
Один из бандитов, оказавшийся у меня за спиной, пытается приподняться с пола. Я поворачиваюсь и вижу, как из ничего в воздухе появляется фагот, бьет наотмашь несчастного парня в челюсть и опять тает в воздухе.
– Спасибо, – произношу я в пространство и тихо, но так, чтоб все слышали, добавляю, обращаясь к бандитам. – Вы что шевелитесь, чмошники?! Думаете, у меня патронов вагон, чтоб и дальше тратить их на ваши дурные уши?!
Я замечаю испуганную физиономию одного из парней, который видел, как из ничего появился фагот и огорчил его товарища. На моих глазах его джинсы намокают, и из-под него растекается лужа.
– Подгузник нужно носить в таком возрасте, – смеюсь я над ним.
Он краснеет и прячет лицо.
Я оборачиваюсь и вижу Анжелу. Она стоит в одних малюсеньких трусиках, остальную одежду держит в руках. Ее вид сводит меня с ума, я понимаю, что не воспользоваться такой красоткой глупо. Я отрываю от стены кусок обоев и оглядываюсь вокруг, размышляя, у кого из присутствующих может оказаться ручка. Все лежат неподвижно, только Вася Дрозд корчится, зажимая рукою ухо. Мой взгляд останавливается на милиционере. Я подхожу к Патрончику и пинаю его ногой.
– Дай ручку – телефон записать! – приказываю я.
Он переворачивается на спину и просовывает руку под китель.
– Только аккуратно! Уши береги! – предупреждаю я его, приставляя пистолет к его голове.
Он протягивает мне шариковую ручку, и я передаю ее вместе с огрызком обоев Анжеле, а из ее рук забираю одежду.
– Запиши мне свой телефон, – объясняю я девушке свои действия.
– Свет, ты чего?! – опять удивляется она.
– Поторопись, мне некогда.
Я снимаю с себя портупею и напяливаю кое-как прямо на голое тело юбку и кофточку Анжелы. Ее туфли, от которых я предусмотрительно отламываю каблуки, приходятся мне впору. Затем прячу в карман кусочек обоев с номером телефона, записанным Анжелой, и еще раз пинаю ногой Патрончика.
– А ну вставай, зелень пузатая! Пойдешь со мной в качестве заложника. Моя милиция меня бережет, называется!
Майор, кряхтя, поднимается. Я поддеваю ногой портупею и подкидываю ее в его сторону.
– Надень.
Он смотрит на меня укоризненно, тяжело вздыхает и застегивает ремни.
– Пошел вперед! – я киваю в сторону двери. – Смотри – без шуточек!
Он выходит в коридор, я осторожно двигаюсь следом, остерегаясь нападения со стороны неудостоенных высокой чести сидеть за одним столом с Васей Дроздом. Впрочем, мои опасения оказываются напрасными: их и след простыл. Мы выходим из квартиры и спускаемся вниз по лестнице. Когда мы доходим до второго этажа, слышим топот нескольких пар ног, бандиты спешат за нами.
– Не так быстро! – кричу им я. – А то оставлю вас без Патрончика!
На мгновенье топот прекращается, но до нас доносится голос Дрозда:
– Патрончика не жалеть! Взять ее, суку, живой или мертвой! Я сказал, взять ее!!! – визжит он.
Вновь возобновляется грохот: бандиты продолжают погоню, но мы уже выходим из подъезда. Я сразу же замечаю милицейский «уазик», внутри которого дремлет еще один страж порядка.
– Патрончик, к машине, живо! – приказываю я.
Увидев майора, спавший в машине милиционер открывает дверцу и получает от меня рукояткой в висок. Он теряет сознание, я поднимаю с его колен АКС-У, быстро снимаю с предохранителя и передергиваю затвор.
– Что ты делаешь?! Остановись, пока не поздно! – стонет Патрончик.
– А разве еще не поздно? – с сарказмом спрашиваю я, и в это мгновение вижу, как из ресторана выходят мужчина средних лет и молодая и очень красивая женщина в черном облегающем платье.
Они подходят к беременному «мерседесу». Машина пискает и приветствует их вспышкой габаритных огней.
Честно говоря, я всю жизнь мечтал ездить на «мерседесе». И когда он оказывается так близко, ребяческое нетерпение одерживает верх над разумом. Вместо того, чтобы вышвырнуть на газон потерявшего сознание милиционера и уехать на «уазике», я бросаюсь к роскошной иномарке. Мужчина галантно помогает устроиться своей спутнице, затем обходит машину, чтобы самому сесть за руль, но вместо этого получает от меня рукояткой «Калашникова» в пах. Он вопит от боли и падает на асфальт. За спиной у меня хлопает дверь. Я оборачиваюсь и вижу бандитов, выбегающих из подъезда. Я полностью разряжаю обойму пистолета и даю короткую очередь из автомата в землю прямо перед ними. Они падают, расползаются в разные стороны и начинают отстреливаться. Мужчина, которого я ударил в пах, прытко перелезает на газон и залегает за бордюрным камнем. Его дама верещит в машине от страха, в окнах ресторана гасится свет. Я даю еще несколько коротких очередей в сторону бандитов, прыгаю в «мерседес» и усаживаюсь за руль. Я вспоминаю, что нужны ключи зажигания. И с изумлением обнаруживаю, что у машины нет даже замка зажигания.
– Как ее завести? – ору я в ухо женщине.
– Нужна карточка, – визжит она.
– Как в блокадном Ленинграде, все по карточкам, – ворчу я и кричу хозяину иномарки: – Что, пижон дешевый, на нормальный «мерседес» денег не хватило – купил для безруких инвалидов!
Он приподнимает голову, раздаются новые выстрелы, и он вновь скрывается за бордюрным камнем. Его подруга пытается вылезти из машины, но я удерживаю ее:
– Лучше пригнись! Идиотка!
Я вываливаюсь из машины, даю короткую очередь и бросаюсь к хозяину «мерседеса».
– Давай карточку от тачки, – приказываю я.
Он смотрит вдуло автомата, вытаскивает портмоне, раскрывает его и дрожащими руками безуспешно пытается вытащить серый прямоугольничек. Я выхватываю у него кожаную распашонку и извлекаю карточку. Случайно из соседнего кластера выпадает платиновая карта «Мастеркард». Портмоне возвращаю владельцу.
Хлопает дверца машины. Это подружка хозяина пытается дать деру. С разбегу она ныряет через бордюр, столь откровенно раскинув ноги, что видны красные стринги, спрятанные между ягодицами. Дамочка прижимается к мужчине, но я хватаю ее за руку и тащу за собой.
– Твоя любовь поедет со мною. На все остальное есть «Мастеркард», – с этими словами я подвигаю ногою банковскую карточку поближе к мужчине.
Мне приходится выпустить еще одну очередь, после чего мы возвращаемся в машину. Я запихиваю женщину в салон через водительское сиденье и снова сажусь за руль.
– Ну, и как завести этот драндулет? Показывай быстро, пока нас не перестреляли!
Женщина нажимает большую металлическую кнопку. Двигатель гудит тихо, и я не сразу замечаю, что он работает. Я давлю на газ, одновременно дергая правой рукой за рукоятку, напоминающую рычаг управления в бронетранспортере, и автомобиль с визгом срывается с места. Милицейский «уазик», бандиты, вывеска ресторана, – все удаляется с огромной скоростью, раздается сильный удар, звон бьющегося стекла, срабатывает чья-то сигнализация, женщина опять визжит, все это превращается в невыносимую какофонию, – и лишь тогда я понимаю, что машина едет задом. Я торможу, оборачиваюсь и обнаруживаю, что мы разнесли передок стоящему сзади автомобилю.
– Что теперь делать?! – кричу я своей пленнице.
Она сама передвигает рукоятку коробки передач.
– Теперь дави на газ! Дави на газ! – визжит она, потому что к нам, стреляя на ходу, приближаются бандиты.
Я топлю педаль, «мерседес» вновь срывается с места, но теперь мы мчимся вперед навстречу своим противникам. Они бросаются в стороны, но одного, замешкавшегося, наш автомобиль цепляет левым краем. Ударом его подбрасывает вверх, он сваливается прямо на лобовое стекло, женщина вскрикивает, но его тело тут же исчезает, перелетев через крышу. Мы выскакиваем на улицу Цандера, я выворачиваю руль, и мы уезжаем в сторону Звездного бульвара. Следом гремят выстрелы.
– Черт подери, ну и драндулет! – чертыхаюсь я по дороге.
– Ты, что, никогда коробки автомат не видела?! – фыркает в ответ женщина.
– Нет, – отвечаю я.
– Все очень просто. Руль, газ и тормоз, остальное тебя не волнует, машина все делает сама, – поясняет она.
Мы выезжаем на бульвар и направляемся в сторону Аргуновской улицы.
– Ничего, что мы твоего мужика-то там оставили? – заботливо спрашиваю я.
– Да ну его! Ублюдок! Надеюсь, его не убьют и ладно! – сердито выговаривает женщина.
– Он хорошо спрятался, – замечаю я и добавляю. – Меня зовут Сашей. А вас?
– Марина.
– А вы мне нравитесь. Может быть, встретимся как-нибудь…
– Не поняла? – женщина удивленно смотрит на меня.
– Я приглашаю тебя на свидание. Извини за прямоту, просто времени у нас в обрез!
– Господи! Ты, что, еще и лесбиянка?! – восклицает моя прекрасная пленница.
– Черт-черт-черт!!! – кричу я от злости. – Это проклятое тело! Я все время забываю, что нахожусь в теле женщины! Я мужчина, понимаешь, на самом деле, мужчина!
– Понимаю, – ответила Марина, и по выражению ее лица мне становится ясно, что у нее не осталось ко мне больше никаких вопросов.
