Текст книги "Безоружна и очень опасна"

Автор книги: Лев Дворецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Все было как во сне, – начал Игорь свою исповедь. Его неожиданно вызвали в комендатуру, объявили, что он освобождается по амнистии, дали в руки адрес – и коленкой под зад. – Вот так я оказался здесь и встретил тебя. – Игорь помолчал и снова спросил: – Что будет дальше?

– Посмотрим, пока не знаю, – ответил я, следуя совету Саши не распространяться. Узнает в свое время. – Иди спать, – показал я на диван и пообещал: – Завтра поговорим.

Игорю понравилось мое предложение. Скоро он уже храпел. Вот это нервы, невольно позавидовал я, предвидя, как в размышлениях придется коротать ночь. Но, на удивление, отключился сразу, как только голова коснулась подушки. В последнее время, особенно после больницы, такое случалось не часто. Утомился, видно. Заработаю деньжат – и на отдых уеду, в Сочи или в Крым. Никогда там не был. Может, эта работенка, предложенная Сашей, решит проблему. И опять бесовская мысль: а что если действительно клюнуть на эти сто тысяч? Никто и не узнает. Но только пусть дают вперед, сразу после моего сообщения. Только вот где я спрячу такие деньги? Саша, упаси Боже, увидит, достанет своими расспросами и сразу же заподозрит неладное. Надо что-то придумать. Скорее всего, спрячу где-нибудь в надежном месте, а потом заберу.

Ровно через два дня, как и обещал, заявился кавказец. Предвидя это, я с утра отправил Игоря в город погулять, сходить в кино и сделать кое-какие покупки. Гость, как и в первый раз, вел себя уверенно и нагло. Не успев войти, он уставился на меня и резко бросил:

– Ну, я жду!

– Скажу, только вначале деньги, – с вызовом ответил я.

– Мы слов на ветер не бросаем, говори! – уже приказал он, игнорировав мои условия.

Будь что будет, решил я и показал ему билеты.

– Очень хорошо, – процедил он сквозь зубы, внимательно прощупав бумажки пронзительным взглядом. С откровенной усмешкой посмотрел на меня. – Не сомневайся, дорогой, все получишь, когда приедешь обратно.

В его голосе мне почудилась издевка, и снова, как в первый раз, захотелось врезать ему в усатую морду, но я сдержал себя и, сотворив что-то наподобие улыбки, выпроводил его за дверь. Думаю, провели меня, опытного волка, как младенца. С другой стороны, мне ничего другого не оставалось, как подчиниться. Иной ход мог повлечь серьезные для меня последствия. К такому выводу я пришел окончательно.

В воскресенье мы с Игорем были готовы в путь. Прибыли на вокзал за два часа до отхода поезда. Проконтролировали погрузку в багажный вагон наглухо запечатанных коробок с «российскими травами для изготовления лекарств». Адрес – США. Среди двадцати пяти коробок – специальные упаковки с плутонием. Саша предупредил, что со всем багажом надо обращаться бережно, чтобы не повредить случайно те, которые содержат радиоактивный материал. Помня об этом, я внимательно следил, чтобы рабочие осторожно и аккуратно укладывали коробки в багажное отделение поезда. Наконец все было сделано, и мы спокойно удалились в свое купе.

До Новороссийска доехали без всяких происшествий. Снова погрузка багажа, теперь уже в трюм огромного теплохода, на котором плыть долгие дни и ночи. По договоренности с капитаном наш груз будут охранять круглосуточно двое матросов и я с Игорем попеременно. Тут уж ничего не поделаешь – работа.

Плывем. Капитан и его старший помощник услужливы, готовы выполнить любое требование. Видно, заплатили им хорошо. Да и я не обижен. На все про все выдал нам Саша на двоих двадцать тысяч долларов. Это аванс, сказал. Закончим дело успешно – получим каждый два раза по столько. Есть за что бороться. Ну, а пока проводим время в ресторане, с девочками балуемся. И вахту несем. Игорь говорит, что о такой жизни и не мечтал. Надо отдать ему должное, он знает, что от него требуется: доставить в целости и сохранности груз. И все, больше его ничего не интересует. Ни разу не спросил, что везем и кому. Да, я не ошибся в помощнике. Надеюсь, в случае чего он продемонстрирует и другие свои качества.

На восьмые сутки, совершив заходы в несколько портов, мы были уже в Тихом океане, держа курс на Америку. Распрощавшись с хорошенькой блондиночкой, я зашел в ресторан и принял добрую порцию «Армянского». Коньяк хорошо бодрит и поднимает настроение, что очень важно перед заступлением на пост. Иду подменять Игоря. Не успел подойти к трюму, как сзади железной лапой кто-то схватил меня за плечо. Я резко обернулся и остолбенел. Передо мной, нахмурившись, стоял кавказец.

– Марш в каюту и спать! – приказ его был краток, как выстрел.

– Но мне же дежурить, – запротестовал было я.

– Заткнись! Делай, что говорят, иначе плохо будет. – Увидев перед носом пистолет, я молча повернулся и поспешил в каюту. Грохнулся на койку. «Началось», – пронеслось в голове. Что делать, поднять тревогу? Бежать на помощь к Игорю? Но они наверняка уже захватили команду. Мысли путались, я метался по каюте. В дверь постучали. «Игорь!» – обрадовался я и распахнул дверь. На пороге стоял Саша. Я попятился. Он медленно вытащил пистолет и направил на меня.

– Извини, Валера, здесь большая игра. Ты сделал свое дело, спасибо, и не обижайся.

Я зажмурился, ожидая выстрела. И вдруг в наступившей тишине я ясно услышал голос: «Ку-ку». Открыв глаза, я увидел, как Саша резко обернулся к дверям и дважды выстрелил. В следующую секунду неведомая сила выбила пистолет из его рук, а сам он без звука отлетел в угол каюты.

– Эх ты, с бабами – смельчак, а с таким не мог справиться. – Ия, а это именно она, заняв посреди каюты боевую стойку, сердито выговаривала мне.

«Но ведь он в нее стрелял, и вообще – как она здесь очутилась, может, это сон?» – я задавал сам себе этот вопрос, все еще не веря в реальность происходящего.

Ия между тем подняла Сашин пистолет и кинула мне.

– Держи, и хватит прохлаждаться, беги на помощь Игорю.

С этими словами она исчезла. Я дважды ущипнул себя. Нет, не сплю. В моих руках пистолет. Саша валяется в углу. Вот это нокаут! Ну и хрен с ним. Хотел меня угробить, да сам попался. Выходит, на ниточке я висел и если бы не Ия, то был бы сейчас на его месте. А я, болван, стрелял в нее на том складе… Теперь я ей по гроб обязан.

Выскочил за дверь, закрыв ее ключом на всякий случай, и – к трюму. Бросаю взгляд в сторону нашего груза. Что это? Несколько человек лежат без движения, раскинув руки. Игорь в разорванной рубашке стоит лицом к стене, весь в крови. В спину ему упирается автоматом здоровенный детина в черной маске. Остальные, я насчитал пятерых, также с закрытыми лицами, орудуют с коробками, рассматривая их и переворачивая во все стороны.

Мне тут делать было нечего со своей «пукалкой» – надо потихоньку убираться. Игорь выкарабкается, если не будет дергаться. А мне своя шкура дороже.

– Я же предупреждал, чтоб ты сидел в каюте и не высовывался, – услышал я знакомый голос кавказца. В следующую секунду я почувствовал дикую боль под правой лопаткой и провалился в пустоту.

ИЯ

Рождество мы встречали в доме Каупервудов. Эта чета стала близка нам после того злополучного события с бандитами и заложниками. На следующий день, когда страсти еще не улеглись, Дик подошел ко мне и объявил:

– Джон хотел бы видеть тебя и Генриха у себя сегодня вечером. Мы тоже будем.

– О'кэй, Дик, я готова, думаю, и Генрих не будет возражать, – сразу согласилась я, поняв, что речь идет о Каупервудах. Дик не раз отзывался о мэре самым лучшим образом, и нам давно хотелось познакомиться с ним поближе. Голод на друзей все еще ощущался у нас довольно остро, так что это приглашение было очень кстати.

Мы были готовы ехать в гости сразу же после работы. Условились двигаться вслед за Диком. Он завернул к себе, захватил Ольгу, и наша кавалькада продолжила путь.

Каупервуды нас ждали. Стол был накрыт в гостиной, выходящей на довольно просторную веранду, откуда веяло приятной прохладой и ароматом цветов. Нас сразу же пригласили к ужину.

После того как была отдана дань закускам, нам предложили на выбор несколько блюд из мяса, рыбы и птицы. Я выбрала курицу. Смотрю, моему примеру последовали Генрих, Дик, Ольга, а там и Джон с Грейндж. «Что это они обезьянничают?» – подумала я и, не выдержав, рассмеялась.

– Все верно, с такой женщины мы не можем не брать пример, – произнес вдруг Джон, поднимаясь с полным бокалом вина в руке.

Сейчас будет говорить обо мне, догадалась я, и на душе у меня стало тоскливо. Ужасно не люблю, когда хвалят, пусть лучше ругают, тут хоть огрызнуться можно. Когда же в твой адрес сыплются похвалы, не знаешь, как себя вести, что говорить. Молчишь, как дура, и ищешь, куда глаза спрятать от стыда. А Джон между тем разошелся, награждая меня такими эпитетами, что и героям вьетнамской войны стало бы завидно. В заключение он подал «десерт», вызвавший аплодисменты. Он сказал, что ему позвонил сам президент и просил передать от его имени привет, благодарность и наилучшие пожелания смелой женщине Америки.

Давно не ревела, а тут чувствую, слезы застилают глаза. Хорошо, Генрих выручил – подошел к встроенному в стене магнитофону, врубил музыку и пригласил меня танцевать.

– Спасибо, дорогой, – шепнула ему на ухо. Вижу, расплылся мой Генрих от счастья. А я продолжала шептать: – Не думала и не гадала, что все это в мою честь. Может, ты знал? – с подозрением заглянула я ему в глаза.

– Клянусь, для меня это тоже было неожиданностью, но тем более приятно, – возразил мне муженек. Хотела было его ущипнуть, но тут подскочил Дик.

– Ребята, кончайте обжиматься, Джон просит вас на рандеву.

Интересно, что еще за сюрприз приготовил Каупервуд?

Джон ожидал нас на веранде, желая, видимо, подчеркнуть неофициальность разговора. Это подтверждал и Дик своими шуточками насчет нашей неразлучной пары, которая, мол, и в гостях демонстрирует верность друг другу, а он якобы мечтал потанцевать со мной, а его Ольга – с Генрихом, но из этого ничего не вышло.

– Кончай балагурить, – остановил его Каупервуд, – давай перейдем к делу, чтобы не томить наших друзей загадками.

Джон разлил коньяк и первым поднял бокал. Я поняла свою ошибку, предполагая, что приглашение на веранду – лишь желание хозяина разнообразить вечер. Видимо, здесь причина была посерьезней. И действительно, Джон, пригубив коньяк, поставил на столик свой бокал и сообщил новость. Оказывается, утром ему позвонили из Вашингтона и просили переговорить с нами насчет возвращения на родину, в Россию, где произошли демократические перемены и к управлению государством пришел Борис Ельцин со своей командой.

– Это инициатива новых российских властей, – подчеркнул Джон, – они просят вас вернуться, ребята. Там вас ожидают высокие должности, квартиры, дачи и прочие блага. – Каупервуд сказал, что у нас есть время подумать и все взвесить. А Дик не преминул ввернуть где-то услышанную русскую поговорку, перевернув ее на американский лад: «Интересно, зачем им менять хорошее американское шило на хреновое русское мыло?»

– Ладно, Дик, тебе слово еще будет предоставлено, а пока помолчи, – остановил его Джон и снова обратился к нам: – Надеюсь, вы, принимая решение, учтете не только свои интересы, но и наши дружеские чувства, а также близкие товарищеские отношения, особенно укрепившиеся в последнее время. Вот это я и хотел сказать, прежде чем Дик завладеет вашим вниманием.

Наступившая минута молчания была похожа на немую сцену из гоголевского «Ревизора». Я и Генрих были просто в замешательстве от всего услышанного и не могли даже слова вымолвить. Но это, оказывается, было не все. Дик собирался нас еще чем-то ошеломить. Он молча глядел на нас, видимо, давал нам время прийти в себя, с тем чтобы мы были способны воспринять еще какое-то известие.

– Нет-нет, Джон, этот номер у них не пройдет, – вдруг взорвался Дик. – Выперли их из страны, чуть было жизнь им не поломали и вот теперь, видите ли, созрели грехи замаливать. Приезжайте, мол, не обидим. Что они тебе, мячи футбольные – пасовать туда и обратно?!

Страстный порыв Дика был обращен в сторону Джона. Но тот никак не прореагировал. Дик успокоился и повернулся лицом ко мне.

– Информация, вернее, предложение касается главным образом тебя, Ия, – сказал Дик. – В общем, ты должна немедленно отправляться в Москву, там получишь конкретные инструкции. Дело в том, что идет повальное слияние российских и американских мафиозных групп. Раскрытие и ликвидация их – в интересах Москвы и Вашингтона. По обоюдной договоренности готовится ликвидация одного из главных криминальных каналов, по которому на днях будет направлена из Москвы в Нью-Йорк большая партия плутония. Очень важно, чтобы и груз, и все, кто его будет готовить, отправлять и сопровождать, остались целы и невредимы. Для этого принимаются меры. Нужна твоя помощь, Ия. Если хочешь, это приказ.

Оказывается, Дик, да наверное, и Джон были в курсе событий относительно операции «Плутоний». А мы с Генрихом делали из этого «страшную тайну» и все думали-гадали, посвятить в нее Дика или нет. Скорее всего, и Венс осведомлен лучше и больше нашего. Папа как-то высказал подозрение, что Венс связан с ЦРУ, очевидно, так оно и есть. Ну что ж, надо так надо.

– Когда мне ехать? – спросила я Дика.

– Вот это мне нравится, – засмеялся он и повернулся к Генриху.

– А ты что молчишь, разрешаешь жене или нет?

– Только в том случае, если буду ее сопровождать, – отозвался тотчас Генрих.

– Это исключено, – возразил Дик. – Непременное условие: Ия пока должна быть одна. Не беспокойся, все хорошо продумано, ей ничего не грозит. А почему именно она нужна – это и для меня загадка. Вот билет. Самолет завтра утром.

Так совершенно неожиданно для нас всех я стала участницей важной операции. Генрих, а потом и мама с папой до последней минуты отговаривали, призывали меня отказаться, мол, пусть сами там разбираются с мафией, зачем нам вмешиваться, рисковать своим здоровьем, жизнью. Я не могла с ними согласиться. На меня рассчитывают, связывают со мной определенные надежды – нет, я не могу подвести. И, честно говоря, чувствую себя обязанной перед нашими американскими друзьями за теплоту, заботу, внимание, которые они оказывают всем нам с первого дня приезда.

Первым сдался Генрих, за ним папа. Маму так и не удалось переубедить. Провожала она меня вся в слезах. Думаю, лучше бы ей ничего не знать.

Генрих довез меня до Сан-Франциско. Там прямой рейс до Москвы.

Почти всю дорогу я крепко спала. Устала.

В Шереметьево ко мне подошел приятный молодой человек.

– Вы Ия, супруга Генриха Николаевича, я вас знаю, – радостно объявил он.

– Откуда? – удивилась я.

– Мы работали вместе с вашим мужем. Он был нашим тренером по каратэ. Я был в числе ребят, которые через окно проникли на склад вместе с Генрихом Николаевичем. Вы тоже там были, дрались с бандитами, помните?

Конечно же я все помнила и сразу прониклась доверием к этому парню.

– Как вас звать?

– Михаил.

– Рада вас видеть, Михаил, – честно призналась я, вспоминая пережитое.

Он между тем взял у меня сумку, пригласив следовать за ним. Сказал, что машина ждет и в «Метрополе» заказан номер.

По дороге Михаил рассказал о крупных переменах в стране, в структурах власти. Из прежнего руководства почти никого не осталось. Но беда в том, что люди, имевшие большие связи с государственными экономическими структурами, продолжают влиять на них через различные коммерческие рычаги, к которым имеют теперь самое непосредственное отношение. Этих чиновников можно встретить сейчас в различного рода совместных предприятиях, ассоциациях, малых предприятиях и товариществах. Особенно опасно, что многие из них оказались тесно связанными с мафией.

Я узнала, что Миша работает сейчас в Министерстве внутренних дел России, в управлении по борьбе с организованной преступностью. И мне, поделился он секретом, предстоит выполнить очень важное задание по профилю этого управления. Больше он ни о чем не распространялся, только сказал, что завтра утром меня приглашают в министерство для подробного разговора.

Проснулась я в своем роскошном номере, как обычно, в семь утра, несмотря на чувствительную разницу во времени. Обычно час я трачу на разминку и приведение себя в порядок. И здесь не изменила своему расписанию.

Ровно в восемь по комнате рассыпался музыкальный трезвон телефонного звонка.

– Доброе утро, – услышала я вежливый голос, – разрешите принести вам завтрак?

– А могу я спуститься в ресторан? – поинтересовалась я.

– Можно, конечно, но вам заказан завтрак в номер и уже оплачен.

– Что ж, пожалуйста, я готова и на такой вариант, – согласилась я, хотя неплохо было бы, как говорят, на людей посмотреть и себя показать.

Не успела я справиться с роскошной отбивной, как снова заговорил телефон. Я подняла трубку.

– Привет, это Михаил. Машина ждет у выхода, – уже по-свойски отрапортовал мой новый знакомый.

– Выхожу через десять минут, – пообещала я.

Приятно было проехаться по центру Москвы. Будто и не уезжала. До боли все знакомо. Людей вот только на улицах раз-два и обчелся. Лица пасмурные. Чувствуется какая-то напряженность в ритме жизни города.

Остановились прямо у подъезда министерства. На проходной нас пропустили тут же, без задержки. Михаил показал свою красную книжицу и бросил на ходу:

– Она со мной, пропуск у вас.

Пока поднимались на лифте, Михаил инструктировал:

– Вас уже ждут. Ничего не записывайте из того, что скажут. Запомнить будет несложно. Знайте, настроены к вам очень благожелательно и рассчитывают на вас.

– Все понимаю и постараюсь не ударить лицом в грязь, – успокоила я его.

В кабинет я вошла одна. Михаил остался за дверью. Навстречу мне из-за огромного стола поднялся довольно моложавый, но совершенно седой мужчина. На его широких плечах ладно сидел великолепного покроя темно-синий костюм. И пока он шел мне навстречу по своему просторному кабинету, я чувствовала на себе его словно насквозь просверливающий и, как мне показалось, нахмуренный и недовольный взгляд. Справа от меня у окна стояли навытяжку четверо сотрудников.

– Здравствуйте, меня зовут Николай Викторович Дорохов, – отрекомендовался он густым басом, протягивая мне руку. Я с чувством пожала ее. – Ого! – воскликнул он уже с чуть заметной улыбкой, заново оглядывая меня и незаметно потирая пальцы. – Никогда бы не подумал, что у такой изящной девушки тиски вместо ладони.

– Благодарю за комплимент, – скромно сказала я, – но это, поверьте, получилось не нарочно.

– Не оправдывайтесь, все равно буду это считать попыткой покушения на мою личность, – пошутил Николай Викторович.

Смотрю, все заулыбались. Улыбнулась и я, чтобы как-то разрядить обстановку и почувствовать себя на равных в этом кабинете. Его хозяин между тем пригласил меня и всех присутствующих к столу. Сам занял «руководящее» место, думаю, скорее по привычке, чем из желания подчеркнуть свою командную роль. Это было видно и по содержанию разговора, который был похож больше на товарищескую беседу где-нибудь в кафе, чем на служебный, конфиденциальный инструктаж, на который намекал мне Михаил.

Суть дела сводилась к следующему.

Известные мне Игорь и Хромой, освобожденные недавно по ходатайству каких-то депутатов Верховного Совета, а формально первый в связи с амнистией, а другой как получивший срок по ошибке, оказались втянутыми в преступную организацию, возглавляемую бывшим ответственным работником ЦК КПСС неким Александром Васильевичем Гущевым.

Занимаются они главным образом наркотиками, но не брезгуют и другими делами. В последнее время все больше интересуются оружием. А сейчас раздобыли крупную партию плутония. Пользуясь неразберихой в стране, ухитряются безнаказанно переправлять товар в разные страны, в тот числе и в США. У них огромные связи как с бывшими советскими республиками, так и с дальним зарубежьем. «Интерпол» давно уже бьет тревогу и требует принять самые жесткие меры по пресечению этой деятельности. Нынешняя акция, задуманная по инициативе, кстати, американских коллег, как раз и предполагает решить эту задачу – накрыть всю преступную группу.

Меня пригласили для выполнения довольно простого, на первый взгляд, задания. Поскольку я хорошо знакома и с Игорем, и с Хромым, надо встретиться «случайно» с ними на теплоходе, на котором они везут свой радиоактивный товар, представиться возвращающейся из побывки на родине и ненавязчиво «сопровождать» друзей, не допуская каких-либо эксцессов с их стороны.

Важно, чтобы и они, и груз прибыли в Нью-Йорк в полной сохранности. Преступники должны быть уверены, что сделка состоится, а деньги за товар перечислены в указанный ими банк. Это позволит взять всех соучастников. Со мной будут два сотрудника – известный уже мне Михаил и один из сидящих в кабинете, Юрий, с которым познакомил меня Николай Викторович. Их роль – только охранять меня и оставаться в тени.

После того, как Николай Викторович подробно изложил предстоящую задачу и ответил, с помощью своих коллег, на все мои вопросы, связанные с поездкой, он попросил меня задержаться еще на несколько минут. Подождав, пока удалятся участники совещания, Николай Викторович стал жаловаться на острую нехватку квалифицированных работников в условиях повального разгула преступности. Признался, что ходатайствовал перед своим начальством о возвращении Генриха и меня домой. Он сказал, что хорошо знает всю нашу подноготную и был бы счастлив работать с нами бок о бок для блага России. Я не скрывала, что мы уже пустили корни в Штатах в том смысле, что имеем дом, интересную работу, приобрели друзей, наконец, родители наши живут с нами, и мы не может все это бросить и начинать здесь все заново, с нуля.

– Ну, а если, скажем, по контракту, годика на два-три? – предложил он и добавил: – Это у нас сейчас практикуется.

– Одна я решать не могу, обсудим на семейном совете, – пообещала я.

В тот же день вечером я вылетела в Новороссийск. Теплоход уже принимал пассажиров, груз. Билет был у меня в кармане, и я, предъявив его на контроле, прошла к себе в каюту. Не сомневаюсь, что за мной невидимо следуют мои «опекуны», которые расположатся в какой-нибудь из кают рядом. Пробовала было протестовать против такой охраны как совершенно ненужного и просто бессмысленного ритуала, на что Николай Викторович коротко и твердо ответил: «У нас так принято». Пришлось смириться. Лишь бы не вмешивались и не мешали мне.

Я решила раньше времени не высовываться. Присмотрюсь, как ведут себя Игорь и Хромой, что делают, возможно, еще кто-то кроме меня их контролирует. Об этом предупреждали меня в кабинете Николая Викторовича.

Вначале удивило, что ходят они по одному. Потом выяснила: охраняют груз. Да не одни. По двое матросиков в помощь им выделено. Капитана, видимо, купили. Хожу буквально по пятам то за Хромым, то за Игорем. Благо, женщин на теплоходе – пруд пруди, и пассажирки, и обслуга. Одежда – на все вкусы. Немало и тех, кто в парандже. Вот и я, закутавшись в легкую белую шаль, расхаживаю по палубе, и никто никакого внимания, в том числе и мои подопечные, на меня не обращает. На девчонок, особенно в мини, облизываются, а таких, «завернутых», просто не видят. Мне это на руку. Иногда подхожу совсем близко. Правда, рискую, но что делать, иначе не узнаешь, какой фортель могут они выкинуть.

В тот день с самого утра было почему-то тревожно на сердце. Хромой вышел из своего номера с довольно симпатичной блондинкой и направился в ресторан. У входа они расстались. Хромой вошел в бар, что-то заказал и, получив наполненный бокал, одним махом опрокинул его. Затем вышел на палубу и направился в сторону трюма. Ясно, подумала я, идет сменить Игоря. Но тут на пути у него встал высокий смуглый парень в кожанке и черном берете, похоже, турок. Я быстро пошла на сближение, и когда проходила мимо, успела услышать конец фразы: «…делай, что говорю, иначе плохо будет». Краем глаза я заметила не то пистолет, не то нож, упершийся в бок Хромому.

Ситуация осложнялась. Надо дать знать об этом Михаилу и Юрию. Их, кстати, не видно. Интересно, где они околачиваются и как думают выполнять свою роль?

Проследила дальше за Хромым. Он возвратился в свою каюту и запер ее изнутри. Так, значит, смена часовых отменяется. В чем причина?

Пора расспросить самого Хромого, что происходит. Я бросилась к его каюте. Подскочила – дверь чуть приоткрыта, раскрыла ее настежь. Вижу: здоровый кабан целится в Хромого, вот-вот выстрелит. Врезать ему по спине – успеет пальнуть. А мне Хромого живым приказано доставить. «Ку-ку», – пропела я первое, что пришло в голову. Толстяк среагировал мгновенно, я и не ожидала от него такой прыти.

Стрелял, сукин сын, метко. Все пули в грудь и живот. Хорошо не в голову, тогда бы наповал. А тут все в бронежилет. Вспомнила, как Николай Викторович вытащил из ящика своего стола сверток: «Приготовил специально для вас, мало ли что. Легкий и непробиваемый, кстати. Мейд ин Ю-Эс-Эй, что означает «Сделано в США», – похвастался он и добавил: – Приказываю надеть в Москве и снять в Нью-Йорке».

Выполнила приказ, молодчина, иначе закончилась бы тут же моя одиссея.

И пока этот эпизод с бронежилетом крутился в голове, я автоматически сделала то, что надо было сделать в этой ситуации. Не дожидаясь очередной порции свинца, ногой вышибла пистолет из рук этого мерзавца и, заняв боевую стойку, сделала резкий выпад кулаком вперед, как бы разбивая кирпичную стену. У самой его груди тормознула, чтоб оставить ему надежду подышать воздухом. Все же свидетель, может еще пригодиться. Увидела только, как летел он в угол с расширенными от ужаса и боли глазами. Подняла пистолет, бросила Хромому и отправила его на помощь к Игорю. Может, взыграет совесть, а нет – пусть пеняет на себя.

В следующую минуту я уже спешила к своим. Чего уж теперь скрываться, надо действовать всеми имеющимися силами. Стучу в каюту – никакого ответа. Где их носит? А может… Отгоняю тревожные мысли, отхожу метров на десять, разбегаюсь и с маху бью двумя ногами в падении на спину. Дверь вылетает в каюту. А там… о, ужас! В кровище лежат бездыханными мои телохранители. Кто же это их ликвидировал и зачем? Ясно одно: началась серьезная игра. Надо спешить к грузу, пока не поздно.

Я подобрала шаль, которую отбросила, чтобы не мешала, закуталась в нее – и на палубу, к трюму. Здесь длинная лестница. Стала спускаться. На пути выросла знакомая фигура в кожанке и берете. Черные усики злобно подрагивают.

– Куда, мать твою! – выкрикнул он на чистом русском и схватил меня за плечо.

Сам подставляется, идиот. Я сжала двумя руками его ладонь и дернула вперед. Почувствовала, как в затылок ткнулся его нос. Теперь мое плечо превращается в мощную опору, о которую можно переломить и небольшое деревце. Резкое нажатие – и еще ничего не понимающий часовой отскакивает в сторону с перекошенной мордой и с повисшей плетью рукой. Знаю, в следующую секунду он может так заорать, – теплоход остановится. Поэтому я быстренько прижала его коленкой к земле, обыскала карманы. Пистолет и нож – себе, носовой платок вместо кляпа – ему в рот.

Его же ремнем привязала к перилам лестницы и, набросив снова свою шаль-спасительницу, продолжила шествие вниз. Гляжу, на ступеньках кровь, совсем свежая. У стены клубочком, словно кот, свернулся человек. Приблизилась – Хромой. Не трудно было догадаться, чьих рук это дело. Послушала – жив, чуть постанывает. Открыл глаза, узнал.

– Это опять ты? Ножом меня, подлюга, слегка задел. Но кровища течет, спасу нет, обессилел совсем, помоги.

Разорвала свою шаль пополам, крепко перевязала ему руку, остановив кровь.

– Полежи пока, скоро приду, – успокоила я его. Накинула на плечи остатки шали, спрятав в складки оружие, и продолжила свой путь.

Вот наконец и последняя дверь в трюм. Открываю ее и вижу: несколько человек с автоматами за плечами грузят коробки на вагонетку. Один стоит в стороне и командует. Двое держат под прицелом Игоря, стоящего лицом к стене с поднятыми руками. Игорь, видно, побывал в хорошей перепалке: голова в крови, спина, с которой свисает разорванная рубашка, вся в красных полосах. Он еле стоит, вот-вот упадет.

Да, ситуация ничего себе. Сразу бросаться в пекло – пропадешь. Как учил Генрих? Если противник имеет численное превосходство и занимает более выгодные, чем у тебя, позиции, перехитри, обмани его, притупи бдительность, превратись в мышку, в податливое животное, вызови у врага жалость, брезгливость, наконец, непонимание. И когда убедишься, что цель твоя достигнута, действуй решительно, без снисхождения, не давай ему опомниться и понять, кто ты есть на самом деле.

Я громко застонала, завыла, согнулась и выкрикнула по-английски: «Сэр, помогите! На палубе орудует банда! Грабят пассажиров, насилуют женщин, убивают стариков и детей». А сама все ближе и ближе к главарю. Вижу, остановились все и уставились на меня. Я продолжаю повторять, как заклинание, одну и ту же фразу. Заметила, что главный забеспокоился и недоверчиво спрашивает меня на ломаном английском: «Кто ты и что с тобой, почему оказалась здесь?» Но ответа услышать он не успел. Я была уже на расстоянии метра и нанесла сильный удар носком ботинка ниже его коленки. Как подкошенный он упал на пол. Я тут же подскочила к нему и лезвием ножа уперлась ему в шею.

– Командуй, скотина, чтоб все как один сложили оружие в одну кучу, – заговорила я стальным голосом, – быстро, а то, не успеешь глазом моргнуть, проколю твою жирную шею, – и для убедительности слегка нажала.

Главарь не стал испытывать моего терпения и прокричал что-то своим на родном языке. По тому, как они моментально побросали автоматы на пол, я поняла – мое пожелание дошло до их сознания.

Игорь, услышав мои слова, обернулся, выбил автомат из рук своего конвоира и апперкотом уложил его на пол. Откуда силы взялись!

Между тем мой пленник, поняв, что партия проиграна, предложил мне взятку – сто тысяч долларов, если я отпущу всю команду восвояси. Оказывается, у них свой катер, он привязан к теплоходу и следует за ним. Ну, а другой, более для них предпочтительный вариант – отпустить их не только с миром, но и с грузом. В этом случае они отсчитывают мне тут же два миллиона долларов.

– Это честная игра, мисс, – заявил лежащий под моим ножом главарь шайки.

– Я подумаю, – пообещала я, рассчитывая прежде всего выиграть время. – Игорь, найди капитана, объясни ситуацию – и ко мне.

Он умчался. Я продолжала держать своего пленника прижатым к полу. Его молодцы, потоптавшись на месте, стали потихоньку приближаться ко мне.

– Скажи, чтобы не двигались, а то худо будет, – пригрозила я.

Он снова прокричал им что-то на своем языке. И на этот раз они послушались. Но я понимала – так долго продолжаться не может, и каждую минуту ситуация грозит измениться. Их осталось четверо – крепкие, ловкие парни. Будет нелегко с ними справиться. И словно угадывая мои опасения, один из его команды вдруг кинулся на меня. Я успела подставить нож, и он, напоровшись на него, попятился, прижимая руки к животу, и упал навзничь. Так, осталось трое. Кто следующий? Главарь, воспользовавшись тем, что я отвлеклась, отражая нападение, вскочил, опираясь на здоровую ногу, выхватил пистолет, но даже обернуться ко мне не успел. Ребром ладони я нанесла удар ему по шее и сразила его наповал. Теперь у меня два кольта. Главное – не давать им приблизиться к оружию, сложенному по команде главаря. Я стала стрелять вверх, вниз, в сторону, пока трое не бросились врассыпную. Смотрю, окружают. Ладно, я вам не заяц, а вы не охотники. Кто самый смелый? Выскочила на середину, поближе к коробкам, чтоб ненароком не захватили, пока здесь продолжается кутерьма. Но они, храбрецы, набросились все сразу. В ярости каждый из них пытался меня достать, но получал то в зубы, то в нос (очень болезненный участок), то ниже пояса. Разве знали они, что такие варианты даже с большим числом нападавших я не раз отрабатывала в школе Генриха и подобные ситуации считались наиболее безопасными для обороняющегося каратиста.