Текст книги "Безоружна и очень опасна"
Автор книги: Лев Дворецкий
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Я не мог сдержать улыбку.
– Вы хотите застраховаться у меня на все случаи жизни?
По тому, как разгладились у моего нового знакомого морщинки на лбу, я понял, что вопрос мой ему понравился и он легко отреагировал на него:
– Не на все случаи, а хотя бы на время, пока нахожусь в этом кабинете.
– Слушаю вас внимательно, можете быть спокойны, – заверил я его.
То, что рассказал, а затем предложил мне американский бизнесмен, могло показаться занимательной детективной историей, если бы все не было так серьезно.
Он приехал в Москву по делам фирмы. Главная цель поездки – познакомиться с русским специалистом, занимающимся проблемами контрабанды наркотиков. Друзья Венса вывели его на меня. Фирма, которую он возглавляет, занимает ведущее место в США по производству и экспорту медицинских товаров, в том числе и в Россию. Две крупные фабрики и двадцать с лишним лабораторий фирмы выпускают самые современные лекарства и медицинские принадлежности для клиник различных направлений. Есть подозрения, что в некоторые партии такого груза помещается определенная часть замаскированных под медикаменты наркотиков, найти которые очень сложно, все равно что искать иголку в стоге сена.
– Сигналы о неблагополучии в нашем деле множатся, – озабоченно говорил Венс. – И мы имеем сведения, что нашу фирму используют как ширму для завоза сюда и в другие страны героина, марихуаны и даже более сильных наркотиков. Страдает престиж фирмы, мы можем понести огромные убытки. Этого допустить нельзя.
Венс сказал далее, что он прекрасно знает: в России есть влиятельные люди, которые имеют свой интерес в наркобизнесе и потому чинят мне всяческие препятствия в расследовании. Он готов помочь, поддержать мои усилия и для начала субсидировать сто тысяч долларов для покрытия предвиденных и непредвиденных расходов. Я сразу же отказался, объяснив, что если даже и приму этот дар, то ничего поделать с такими деньгами не смогу, это во-первых, а во-вторых, многие из тех, кто сейчас опекают меня, только и ждут, чтоб нашелся повод отстранить меня от дел. Получение такой суммы, притом от американского гражданина, не останется в тайне и будет тотчас расценено как взятка. Им и во сне не приснится такой подарок. Поблагодарив американца за участие и понимание наших трудностей, я сказал, что он и так мне здорово помог, назвав причины сгущающихся надо мной туч. Я заверил его, что пойду до конца и раскрою эти махинации вокруг медэкспорта. Мы дружески распрощались, и Венс сказал, что если я попаду в сложную ситуацию, то у меня будет возможность спрятать документы в американском посольстве у Роберта Монтгомери. И тогда миллион долларов будет положен на мое имя в американский банк в качестве гонорара.
Потом Венс надолго пропал, и я стал забывать об этом визите. Но вот Ия, побывав в США, привезла от него письмо. В нем Чарльз в благожелательном тоне отозвался о моей работе, за которой внимательно следит, приглашал приехать на время или на постоянное жительство в США, где я найду благоприятную атмосферу для своей деятельности. Он остается верен своему обещанию, если удачно завершится то, о чем мы говорили во время встреча в Москве.
Интересно, знает ли он, какая меня постигла участь? Представляю его разочарование, когда он получит такое известие. Наверняка подумает, что напрасно ставил на эту дохлую лошадку. Но дочь сделает то, что он не успел. У нее есть верный, любящий друг, на которого она может во всем положиться – так она сказала мне однажды по секрету. Генрих работает в системе МВД. Ия тоже где-то устроилась. Им и карты в руки. Теперь моя задача – посвятить ее в свои дела и заботы. Но как это сделать?
Во время коротких свиданий я пытался поговорить с ней, но Ия ничего толком не могла понять и все успокаивала, уверяя, что меня скоро освободят и что я должен быть готов к любым поворотам событий. До меня не доходил смысл ее намеков, я считал, что она хочет просто подбодрить меня. Девочка не представляет серьезности моего положения: раз засадили, то задний ход давать не будут. Конечно, так просто я не сдамся, буду писать кассации, вплоть до Генерального секретаря, чтоб добиться пересмотра дела, отмены приговора. Но пока готовлюсь к худшему. Объявили, что на следующей неделе меня отправят в какой-то сибирский да еще «тяжелый» лагерь. Это значит, что с Ией я теперь долго не увижусь. Обращусь к начальству, чтоб разрешили в последний раз свидание. Не должны отказать, может, удастся поговорить с ней.
Разрешили. Всего пять минут в моем распоряжении.
Ия прибежала запыхавшаяся. Обнялись. Она зашептала:
– Папуля, будь готов к перехвату, ничего не бойся, все идет как надо.
И дальше объяснила, что я должен буду делать во время переезда из тюрьмы на вокзал. Сказать в ответ я ничего не успел. Ия прикрыла ладошкой рот, показала глазом на стоявшего рядом надзирателя, который стал проявлять повышенный интерес к нашему разговору. Я успел передать ей записку. Там все, что надо. Ия найдет документы и, не сомневаюсь, доставит в американское посольство Роберту Монтгомери. Это имя я хорошо запомнил в первый визит Венса.
Свидание окончилось. Мне предстояло пережить несколько дней, полных тревог и волнений.
ИЯ
Только начала делать утреннюю зарядку после хорошей пробежки в парке, как позвонили в дверь. Открыла. На пороге – Юра Любезнов.
– Ты чего в такую рань? – удивилась я.
– Не хотел по телефону говорить. Завтра в семь утра приказали готовить спецмашину для перевозки арестованных на вокзал. Кажется, твой отец тоже включен в список.
– Спасибо, Юра. Я уже знаю. Ты заходи, я сейчас закончу.
– Нет-нет, очень тороплюсь, – отказался он и спросил, не изменилось ли что-нибудь в нашем плане.
Я сказала, что все остается так, как было задумано, и что пусть держит ушки на макушке.
Юра ушел, а я еще и еще раз мысленно прокрутила, как нужно будет провести эту долгожданную акцию, чтобы не допустить ни малейшей оплошности.
Юра – водитель спецмашины, «уазика». С ним я заранее провела работу. Он обычно занимается транспортировкой заключенных из тюрьмы на вокзал и обратно. Об этом я узнала совершенно случайно. Однажды, готовясь к разминке в школе, я услышала, как Юра в окружении ребят из спецназа, тоже занимающихся у Генриха, рассказывал не то анекдот, не то случай из жизни о том, что у них во время очередного рейса выпал из машины заснувший зэк и как потом его нашли спящим на дороге. Мне понравилось, я посмеялась. Генрих, узнав причину моего смеха, сказал, между прочим, что парень этот вообще балагур, хотя и не блещет успехами. Он водитель спецмашины. Я взяла Юру на заметку и стала искать ему место в своем давно задуманном плане. И нашла. Юра недолго сопротивлялся и за приличное вознаграждение согласился помочь. Его утренний визит ко мне убедил меня в том, что на него можно положиться.
Генрих по своим каналам получил точную информацию о дате и времени отправки отца и тотчас сообщил мне. Я, не теряя зря времени, нашла Игоря и через него вышла на ребят, которые должны были подключиться к делу. Проехались вместе с ними, в том числе и с Юрой, к тому месту, где все должно произойти. Еще и еще раз проиграли все варианты. Все надо было рассчитать по минутам, сделать быстро, четко и, главное, без потерь и травм. Малейшая заминка, растерянность – и все усилия окажутся напрасными.
Итак, в назначенное время мы уже были в условленном месте и с нетерпением ждали появления спецмашины. За рулем нашей «Волги», которую где-то раздобыли Игоревы друзья, сидел Ибрагим. Рядом с ним – Михаил. На заднем сиденье устроилась я. Машину припарковали на тропинке, метрах в пятидесяти от дороги, по которой должны были ехать заключенные. С противоположной стороны тропинка упиралась в шоссе, идущее параллельно этой трассе. Я представила, что сейчас делает Юра. В его «уазике», как обычно, четверо заключенных и двое сопровождающих милиционеров, которые сидят с ними в кузове. Третий охранник – в кабине рядом с шофером. Юра хотя и за рулем, но за старшего. Он сержант, к тому же занимается в школе у Генриха и считается наиболее надежным в смысле спецподготовки. Где-то на дороге – место мы заранее обозначили – Юра остановится, проверит колесо, которое якобы его беспокоит, и шилом сделает прокол. При подъезде к нам колесо должно спустить. Все рассчитано.
Наконец машина показалась. Так и есть, идет с легким креном. Молодец Юра! Останавливается, как и договаривались, в полусотне метров от нас. Михаил и Ибрагим давно уже вышли из «Волги» и затаились в кустах. Знаю, что сейчас отец схватился за живот и просит выпустить его по срочному делу. Такие случаи предусмотрены инструкцией. Юра разрешает и поручает сидящему в кабине милиционеру сопровождать заключенного. Сам же приступает к замене колеса, приказав всем остальным оставаться на своих местах и не высовываться.
Мой папуля просто артист: согнулся, держится за живот и быстро-быстро шагает в нашу сторону. Топает по тропинке как можно дальше от «уазика», поглядывая по сторонам, будто ища укромное местечко. Милиционер следует за ним в пяти-шести метрах.
– Ладно, хватит, никого нет, – добродушничает охранник и останавливается, закуривая сигарету.
Отец свернул за кустик, и в ту же секунду к охраннику метнулись двое в масках. Еще мгновение – и он на земле с плотно прижатым ко рту и носу платком, пропитанным эфиром. Оттащили его в сторону на травку, и уже втроем бросились к машине. Я открыла дверцу, отец мигом плюхнулся на сиденье. Почти одновременно на своих местах оказались Ибрагим – за рулем и Михаил – рядом с ним. «Волга» сразу же набрала скорость. Через считанные минуты мы уже мчались по шоссе по направлению к аэропорту.
Генрих достал отцу паспорт с визой и проездные документы на имя Альбинова Семена Ефремовича, а также приглашение от имени американского института на конференцию. Я вручила их ему в машине. Тут же отец облачился в свой почти новый серый костюм с галстуком, которые я прихватила из дома, и вот свежий, как огурчик, он появился в Шереметьево. Отец был взволнован, но настроение у него прекрасное, особенно когда узнал от меня, что документы я нашла, они доставлены по адресу и с ними уже работают. Попрощались в машине, чтобы не было провожатых. По закону подлости может встретиться кто-то из знакомых. А так, одному, легче проскользнуть незаметно.
Я была уверена, что Юра потянет время, прежде чем сообщить по рации о случившемся.
Но даже если предположить, что в тюрьме переполошились и поставили на ноги милицейские посты, вряд ли кому придет в голову сразу кинуться в международный аэропорт, причем именно на рейс Москва – Сан-Франциско. Михаил уже уселся в такси, а Ибрагим развернулся на «Волге» и уехал в город.
Я же осталась ждать в сторонке, издалека наблюдая, как отец проходит все стадии оформления. Когда он миновал пограничный пост, я с облегчением вздохнула. Вот теперь, пожалуй, все, отец в безопасности. Гора с плеч. Для него наступает новая жизнь, новые заботы, проблемы, надеюсь, не такие горькие, как здесь. Сложно, конечно, будет ему там одному, во всяком случае первое время. Когда мы ехали в аэропорт, я сказала отцу, что встречать его будет мама. Он вздрогнул и отрицательно покачал головой. Пришлось настойчиво повторить, что так надо, другого выхода нет. И еще сказала, что несколько дней он поживет у них, а потом ему найдут приличное жилье. Виктор Макарович звонил к себе домой и обо всем договорился.
Я объяснила отцу, как найти Чарльза Венса, который его ждет, чтобы обсудить важные для них обоих проблемы. Этот важный господин, хозяин фирмы, где работает и Виктор Макарович, в дни моего гостевания у мамы нашел время, чтобы пригласить меня к себе. Встретил очень тепло. Мы пили кофе с замечательными пирожными и мило беседовали на самые разные темы. Но самое удивительное, он не скрывал заинтересованности в визите отца, с которым, оказывается, был знаком, даже в переезде его в США, где знания и опыт Андрея Петровича, как он сказал, обязательно найдут достойное применение. Он просил передать отцу привет, а также пожелания быть более придирчивым к качеству медицинского оборудования и медикаментов, поступающих из США, оценивать их соответственно, ибо это вопрос престижа его фирмы. Я все это передала отцу, когда возвратилась из Штатов, хотя не совсем поняла, какое отношение имеет отец к импорту медицинских товаров. Спросила его об этом, но отец ничего вразумительного не сказал, отделавшись какими-то общими словами. Я больше не стала к нему приставать и вскоре забыла об этом. А вот сейчас, когда проводила отца, почему-то вспомнила. Может, у них какие-то совместные дела, о которых я ничего не знаю? Это неплохо. Больше всего, пожалуй, отцу нужна будет там работа, которая захватит его с головой, увлечет, сделает интересной и содержательной его жизнь. Он натерпелся здесь достаточно лиха. Может, там ему повезет? Время покажет. Во всяком случае, это был единственный выход.
Дома меня ждал Генрих. Такого еще не было, чтобы он воспользовался ключами, которые я ему дала. Мы обнялись, словно давно не виделись.
– Все пока спокойно, – сказал он. – Знакомые ребята доложили, что Любезнов приехал, побывал у начальства и вышел оттуда совершенно спокойный, даже с радостью на лице. Потом они узнали, что его похвалили за оперативность при ЧП. На твоего отца объявлен розыск по стране.
– Скажи, Генрих, ты ведь не верил в успех? – спросила я и замолкла в ожидании ответа. Я ведь знала, как он отнесся к задуманной мною операции по освобождению отца.
– Если честно, не верил. Но после суда понял, что в стороне не буду. Правда, помощь моя, кажется, и не понадобилась.
– Не прибедняйся, пожалуйста. А документы кто помог сделать, а информация, без которой мы и с места не сдвинулись бы? – стала я приводить аргументы. – И давай не будем считаться, у кого вклад больше. Тут другое дело наплывает – склад с медицинским товаром.
В дверь позвонили.
– На всякий случай, Генрих, посиди в другой комнате, – попросила я. – Если это Юра пришел за гонораром, то здесь тебя видеть ему совсем не обязательно. Не известно еще, как все обернется. Прижмут парня – и заложит нас.
– Не глупи, Ия! – возмутился Генрих. Но я не стала его слушать и вытолкала в другую комнату.
Это действительно был Юра. Он с победным видом, вошел и уселся за стол. Я похвалила его за отличную работу и спросила, что было, когда мы уехали. Вижу, Юра не особенно разговорчив и чего-то ждет. Догадалась – достала обещанные деньги и положила перед ним. Он улыбнулся, сгреб их в карман, и у него моментально развязался язык.
Юра минут пятнадцать ставил колесо. Затем как будто опомнился и стал разыскивать пропавших. Это еще минут десять. Наткнулся на лежащего охранника и стал приводить его в чувство – тоже с десяток минут. Когда тот очухался и встал на ноги, они кинулись шарить по кустам. Никого и ничего не найдя, Юра включил рацию и доложил дежурному о случившемся. Ему приказали не трогаться с места и ждать начальство. Скоро прибыла машина из управления, и Юра подробно объяснил, как все произошло. При этом он нажимал на то, что сразу же предпринял энергичные действия по розыску бежавшего, высказав предположение, что за «уазиком» следили и воспользовались первой же вынужденной остановкой, чтобы похитить заключенного. То же самое повторил и комиссии, созданной для расследования ЧП. Председатель комиссии прямо ему сказал, что они не склонны привлекать его к ответственности, так как, во-первых, он сделал все от него зависящее и действовал правильно в создавшейся ситуации, а во-вторых, начальство само во многом виновато, не обеспечив надежного сопровождения отправляемых заключенных из-за нехватки людей и мизерного автопарка.
Я поблагодарила Юру и, сославшись на недомогание, стала его выпроваживать.
– Это нечестно, – обиделся он, – ты же обещала…
– Ты меня неправильно понял, Юра, – решила я раз и навсегда закрыть эту тему. – У меня есть муж, он с минуты на минуту придет, и мне бы не хотелось, чтобы он застал тебя здесь.
Юра не стал спорить и тут же удалился. Представляю, как в другой комнате давится от смеха Генрих. Я ведь ему рассказала о душевных порывах и надеждах моего помощника.
Только хотела выпустить Генриха, как снова раздался звонок. Виктор Макарович собственной персоной.
– Заходите, – пригласила я, – случилось что-нибудь?
– Нет, вроде ничего, все довольны, целы и невредимы, – захихикал он, входя в гостиную. – Хочу тебя поздравить. Здорово ты все придумала, а еще лучше исполнила. Молиться на тебя отец должен. Может, и тебе дорога туда, к нам, с такими талантами? – Он внимательно посмотрел на меня: как я прореагирую на его комплименты.
– Спасибо, Виктор Макарович, вы ведь тоже приняли участие, звонили домой, договаривались насчет отца, – не осталась я в долгу. Вижу, он расплылся довольной улыбкой, но тут же посерьезнел.
– Не за тем я пришел, чтоб похвалить тебя. Хочу предупредить – будь осторожна. Задумали мои коллеги слежку за тобой устроить.
– Это интересно, – отметила я, выслушав внимательно своего родственника.
– Что значит интересно?! – возмутился он. – Ты что, не поняла опасности, о которой тебя предупреждаю, или, может быть, не веришь мне?
– Верю и очень ценю ваше отношение ко мне, – постаралась его успокоить. – Ничего со мной не случится, у меня есть надежная защита.
– Да-а-а? – протянул он с недоверием.
Я кивнула и, в свою очередь, посчитала нужным предостеречь его.
– Хочу посоветовать вам: берите билет и мотайте отсюда как можно быстрее. Дома жена, сынишка, а вы здесь с этими подонками путаетесь. Ведь им в любой момент может быть крышка.
Мне показалось, скрипнула входная дверь. Посмотрела – она действительно приоткрыта. Видно, Виктор Макарович не захлопнул ее за собой, когда входил за мной в комнату. Выглянула в подъезд – никого. Только лифт гудел где-то внизу. Не хватает еще, чтоб кто-то подслушивал наш разговор, подумала я. Но гостю ничего не сказала, повторив лишь, что ему надо уезжать, тем более что основная работа уже выполнена. Виктор Макарович согласился со мной и обещал сегодня же поговорить с Игорем относительно билетов.
– При чем здесь Игорь? Он сам по себе, а вы сами по себе, – старалась я убедить его. К сожалению, ничего больше я сказать не могла. Если он не совсем круглый болван, догадается, что неспроста предостерегаю.
Вижу, сник Виктор Макарович.
– Наверное, ты права, пора уносить ноги, но как это сделать, ума не приложу. Мы же связаны одной веревочкой. Ну, улечу один, а что скажу там, ведь я работаю в их конторе и танцую под их музыку.
Мне стало жаль его. Но как ему помочь? Надо подумать.
Когда и этот гость ушел, я впустила Генриха. Он, конечно, все слышал и сразу же предложил взять моему родственнику билет, посадить его в самолет, чтоб никто из его друзей не знал, и пусть летит к себе домой, а у оставшихся судьба другая.
– Но ты забываешь, что это одна компашка, и ему там не поздоровится.
– Пусть делает выбор, – отпарировал Генрих. – Поговори с ним еще раз, пока наше начальство не дало команду на проведение операции с товаром. Потом будет поздно.
Генрих ни словом не обмолвился о слежке, которую хотят установить за мной Жухов и компания. Не мог он пропустить эту информацию Виктора Макаровича мимо ушей, раз все остальное слышал. Значит, твердо уверен, что я сама, без чьей-либо помощи справлюсь с этим. Я просто зауважала себя!
ХРОМОЙ
Носом чую – надвигается гроза. Откуда – не пойму. Все вроде идет неплохо. Товар получили, перевезли, укрыли, можно сказать, с гарантией. Ия, как и обещала, полностью выполнила свою часть работы – не только достала необходимые документы, но и сумела обеспечить прохождению груза зеленый свет. Как удалось ей это сделать, наверное, никогда не узнаю. Когда спросил, сказала лишь, что использовала старые связи отца. Остается только поверить. Слишком уж заинтересована она в успехе нашего дела. Повязана и денежными посулами, и операцией по освобождению отца, судьба которого в Штатах во многом определится ее работой здесь. Да и потом, научена она горьким опытом, хорошо поняла, что шутить с нами опасно.
И все же какая-то обеспокоенность остается. Особенно после того, как Жухов подслушал разговор девчонки с Виком. Жухов присматривал за Ней и как только заметил, что дверь в ее квартиру приоткрыта, поднялся к ней и весь превратился в слух. Ия уговаривала отчима бросить все и убраться восвояси, пока цел. Возможно, это просто болтовня, за которой ничего нет. А вдруг есть? Ия, конечно, не раскроется, если я пристану с расспросами. Ну, а допустим, поспрашивает ее Жухов, да еще в интимной обстановке, создать которую он умеет? У него это прекрасно получается. Вон как Татьяну заарканил, собачкой вертится у его ног. А с Ией Жухов давно мечтает поразвлечься. Что ж, ему и карты в руки.
Не откладывая в долгий ящик, я поговорил с ним на эту тему. Он радостно ощерился.
– Это что, в интересах дела или награда за хорошую работу?
– Считай, и то, и другое, – подтвердил я его догадки. – Только учти, эта девочка не так проста, как тебе кажется, – предостерег я его. – Она не Татьяна-вертихвостка.
– Не таких обламывал, – самодовольно усмехнулся Жухов, – максимум через недельку расскажет, как миленькая, все, что нас интересует.
– Смотри, не пережми, она нам еще пригодится.
И с Игорем состоялся разговор – по поводу его напарника. Как бы действительно не смылся раньше времени. Скоро большая сходка. Решили собраться на том самом складе, где хранится товар: и площадь позволяет, и место спокойное. Виктор должен не только разъяснить, как отличить наркотики в массе лекарственных препаратов но и показать, как отделять одно от другого, чтобы не испортить ни товарного вида, ни качества продукции. Можно себе представить, что получится, если Виктор исчезнет, сколько будет мороки. Вряд ли гости захотят платить за кота в мешке. Так что без Виктора мы как без рук.
Конечно, кроме товара есть и другие проблемы, которые мы все должны обсудить, но в настоящий момент товар – это самый главный вопрос. И не случайно Багров постоянно напоминает о нем, без конца звонит, требует отчета о делах, о деньгах, беспокоится, чтоб ни один грамм не пропал и за все до копейки было уплачено. Да, собрание будет проведено на высоком уровне. Должны съехаться человек двадцать – двадцать пять, да плюс охрана у каждого. Багров приехать побоялся, свалив все заботы на меня и на Игоря. Разговор предстоит серьезный. Надо будет договориться с первыми лицами о дальнейших связях, о ценах, о гарантиях доставки товара. И еще – подумать о надежном заслоне нашего сбора. Боевики у нас есть, пусть ими займется Игорь, он в этом деле мастак.
Получается, все мои ребята при деле. Вот только с Виктором не налажу контакта. Смотрит волком, хотя у меня живет, ест, пьет. Все время нервничает. Пытаюсь о чем-нибудь спросить, – посылает на три буквы, козел неотесанный. Не понимает, видно, что могу раздавить его как букашку. Если бы не нужда в нем, да не рекомендации Багрова, вмиг прикрутил бы его. А тут сдерживай себя, да приноравливайся к его бесовскому характеру.
Я откровенно порадовался, когда ночью Игорь притащил его на себе. Бежать, оказывается, собрался, Игорь в аэропорту его поймал за хвост. Брыкаться начал. Игорь затащил его в туалет и там пару раз врезал, чтоб не ерепенился, да, видно, немного перестарался. Втиснул его кое-как в такси. Когда к дому приехали, он очухался и не хотел вылезать из машины. Игорю пришлось ему добавить. Принес его как куль и сбросил на диван. Только к утру голос у него прорезался. Не буду, говорит, с вами больше якшаться.
– Выполнишь работу – и валяй на все четыре стороны, а пока не шали, иначе останешься здесь навсегда, – охладил я его пыл.
Он обиженно отвернулся и засопел.
– Чего же ты сюда ехал? – спрашиваю. – Надо было там Багрову это заявить. А то свалился сюда, и на тебе фокус-покус. Смотри, не дури, плохо будет, – уже открыто пригрозил я, распаляясь.
Виктор притих, видно, дошли мои слова до него. Думаю, больше не захочет экспериментировать.
Жухов в эту ночь вообще не явился. Где его черти носят? Хотя и бывало уже такое, когда он крутил с Татьяной – оставался у нее на двое и на трое суток во время командировок мужа. А сейчас он от нее старается отделаться и переключиться на Ию. Может, уже сейчас с ней балуется, чем черт не шутит. Хорошо бы заарканить эту девочку. Кажется, она действительно что-то знает, раз Виктор бежать собрался.
Жухов не пришел ни в следующий день, ни после. Он пропал. Неужели замели? Звонки знакомым ребятам из милиции ничего не дали. Открыто проявлять свой интерес к Жухову они не могли, а так, по имеющейся информации ничего не было известно. Обещали потихоньку разузнать, но в это я мало верю. Каждый из них дрожит за свое место и не будет зря рисковать.
Прошла неделя, Жухова нет. Уже на носу приезд гостей. Игорь запсиховал. Никуда не выходит, говорит, что теперь его очередь греметь в тюрягу. Объясняю, что о нем давно все забыли и что теперь он вообще здесь никому не нужен. Не помогает. Слушает внимательно, кивает головой, вроде согласен, а на улицу выйти боится. Прислал Багров помощничков, нечего сказать.
Завтра сходка. Пора действовать. Даю пинка Игорю, чтоб пришел в себя, хотя рискую получить хорошую сдачу. Если уж Игорь двинет своим приемчиком, скоро не встанешь. У него две задачи: первая – навестить Ию и выяснить, был ли у нее Жухов, и вторая – отправиться по адресам собирать охрану, чтобы выставить ее вокруг склада и на дороге к нему. Все посты должны быть скрыты от посторонних глаз. Чтобы попасть на склад, надо предъявить специальный жетон, мы разослали их всем, кто должен участвовать в собрании.
Растолкал и Виктора. Он большей частью лежит на диване, курит, глазеет на ящик с экраном и молчит.
– Давай готовься, страдалец, – говорю ему. – Выполнишь работу – сам тебя провожу в Шереметьево.
– Избави Бог, – отвечает, – дорогу как-нибудь найду, и сделай милость, отправь меня отдельно от этого костолома, – просит он, имея в виду Игоря.
– Заметано, – сразу соглашаюсь я и еще раз напоминаю свое условие: – Только поработай на совесть.
– Ха-ха-ха, – смеется Виктор, повторяет: – «На совесть», – и дальше начинает развивать мысль о том, какие мы все здесь бессовестные. Но я перебиваю:
– Довольно философствовать, принимайся за дело.
Виктор хватает свою куртку и направляется к выходу. Он знает, что ему делать. Поедет на склад и там останется до следующего утра. Просмотрит весь товар, разложит его для показа. В помощь ему даю Ибрагима. Пусть потрудится. Все будут довольны, деньги-то бешеные.
Я подъеду туда утром и буду сам встречать гостей. Рассчитываем закончить все дело часа за два, включая погрузку товара. Время светлое выбрали специально, чтоб не было никаких подозрений. Со склада часто выгружают различные грузы, так что никому и в голову не придет, что здесь какой-то криминал. Тем более документы в порядке и груз такой, что вряд ли может привлечь чье-то внимание, – медикаменты.
Исчезновение Жухова висит надо мной как Дамоклов меч. Тревога не покидает меня, но я ничего придумать не могу. Все закрутилось, и маховик не остановишь. Встреча состоится при любых обстоятельствах. Товар больше лежать там не может, итак уже задержка максимальная. Обычно свертки, пакеты, коробки, ящики разбираются сразу же по прибытии. Но в этот раз партия необычайно крупная: послали по проверенному каналу, причем сумели, благодаря Ие, достать необходимые документы и упрятать груз в безопасное место. Решили сразу его и реализовать, тем более что покупатели не скупятся и готовы выложить солидный куш. Багров будет в восторге, да и я не задаром работаю.
Я разогнал своих домочадцев и присел к столу, чтоб как следует продумать план предстоящего разговора с людьми и перспективы отношений с конкурирующими группами, также промышляющими наркобизнесом. Багров очень просил установить с ними тесные связи. Чувствую, разговор будет жестким.
ИЯ
Документы, которые отец просил забрать из тайника и передать кому следует, я нашла и отдала Генриху. Он быстро отксерокопировал бумаги. Первый экземпляр Генрих лично передал генералу, которого давно и хорошо знает. Второй я отнесла в американское посольство и вручила, как просил отец, Роберту Монтгомери. Потом Генрих признался, что больше всего боялся вопросов заместителя министра о том, откуда эти бумаги, и что придется врать, чего он терпеть не может. Но, к счастью, генерал – опытный оперативник – понял: раз сам Генрих ничего не говорит, то и бесполезно его об этом спрашивать. Только отметил, когда мельком полистал документы:
– Ценная вещь, дорого стоит.
На следующий день Генриха пригласили в тот же кабинет. Подробный разговор с начальником Генрих постарался передать мне слово в слово.
– Догадываюсь, кто автор материала, – сказал генерал в ответ на «здравия желаю», чуть заметно кивнув головой, – но об этом потом. Документы вывели нас на довольно любопытные объекты – на крупные мафиозные группы и на лиц, сидящих очень высоко. Они связаны наркобизнесом. Подтверждены наши догадки и выводы относительно широкой контрабанды наркотиков в нашу страну и через нас в другие страны. Теперь мы можем их прихлопнуть. Дело за малым. Нужны свежие и веские факты. Надеюсь, понимаешь, какой риск: если не сумеем взять банду с поличным и представить убедительную аргументацию, сразу положим головы на плаху. Ни мне, ни тебе пощады не будет. Тут затронуты интересы таких лиц, что дух захватывает. Потому и пострадал известный нам автор, что недооценил их возможностей и коварства. Вот почему так важна намечаемая нами операция на складе.
Конечно, генерал пригласил Генриха не только для того, чтобы сообщить ему эту информацию. Главная причина была в другом. Зная мою и Генриха осведомленность о грузе, который осел на складе, подготовленном, кстати, по его же распоряжению, а также о наших связях, он просил оперативно сообщать о передвижениях каждого из наших знакомых, а также о возможных изменениях времени сбора главарей мафии. Со своей стороны, генерал принял меры по организации их захвата, но, чтобы не допустить какой-либо промашки, просил и нас подключиться.
Когда Генрих все это мне рассказал, я тотчас подумала о Викторе Макаровиче. Мы с Генрихом достали ему билет в Сан-Франциско и посадили на автобус в Шереметьево. Не хотелось, чтобы он влип здесь в историю, за которую придется расплачиваться годами жизни.
Не его жалко. Мать будет страдать, хотя отношения у них довольно прохладные. Тем не менее, он ее муж, отец ее ребенка. Да и сам Виктор Макарович, насколько я понимаю, на фирме далеко не на первых ролях, скорее, мальчик на побегушках. Главные фигуры, которые мне известны, это Багров, Игорь и этот хромоножка. Они выследили моего отчима и вернули обратно. Сидит сейчас взаперти. Вот бы встретиться и узнать от него о времени проведения этого мероприятия. Но как? Тут нельзя проявлять инициативу, особенно после неудавшегося побега. Надо быть очень осторожной, а то, чего доброго, заподозрят, пиши тогда пропало. Могут отменить сходку, залечь, тогда, все труды – насмарку. Генрих предупредил, чтобы без его разрешения я не предпринимала ничего, что может осложнить проведение операции.