Текст книги "История России ХХ - начала XXI века"

Автор книги: Леонид Милов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 87 страниц)

Официальная фашистская пропаганда с первого дня представляла войну как освобождающую народы СССР от «еврейско-большевистского ига». В «Обращении к советскому народу», зачитанном 22 июня 1941 г. по берлинскому радио на русском языке, утверждалось, что «население СССР превращено в рабов, в крепостных еврейских комиссаров, а патриоты России расстреляны этой жидобольшевистской властью». Обращение завершалось призывом «срубить голову еврейскому Коминтерну». Этим же днем И. Геббельс разослал своим пропагандистам «Указание № 13», озаглавленное – «Ответ Германии на предательство еврейско-большевистского Кремля», которое предписывало представлять войну как вынужденную самооборону: «Война ведется не против народов страны большевиков, а против еврейского большевизма и тех, кто его представляет».

В СССР, по сути, только начинавшем выходить из состояния «обострения классовой борьбы», еще не оправившемся от потрясений, вызванных коллективизацией, массовыми репрессиями, существовала определенная часть населения, недовольная экономической и социальной политикой. Некоторые считали, что с приходом немцев «хуже не будет»: страна будет избавлена от евреев, коммунистов, воинствующих атеистов, а к нуждам «простых людей» немцы будут относиться с пониманием. Давали о себе знать и прозападнические настроения части советских людей.

Однако предатели и разного рода коллаборационисты не имели шансов привлечь на свою сторону основную массу народа, противопоставить его руководству страны и оказать серьезное влияние на исход войны. Подлинное состояние страны и ее армии хорошо выразил один из попавших в немецкий плен и с достоинством державшийся генерал: «Когда дело касается судьбы России, русские будут сражаться – потеря территории ничего не означает, и указывать на недостатки режима бессмысленно». Репрессии ужесточившегося в годы войны режима не прекращались, но характер их изменился. На первое место при этом вышли мотивы измены, коллаборационизма, национал-сепаратизма. (Одними только особыми отделами НКВД, а с апреля 1943 г. созданным на их основе Главным управлением контрразведки СМЕРШ во главе с В. С. Абакумовым, за период с июля 1941 по май 1946 г. были арестованы около 700 тыс. человек, из них 70 тыс. расстреляны.)

Основная масса людей на захваченной врагом территории не теряла надежды на освобождение. Одни сопротивлялись оккупантам, саботируя их мероприятия, другие – уходя в подпольные организации и партизанские отряды. Их основу составляли заранее подготовленные партийные и советские работники, не сумевшие выйти из окружения военнослужащие, разведывательно-диверсионные группы, перебрасываемые из-за линии фронта. Уже в 1941 г. на оккупированной территории действовали 18 подпольных обкомов партии, объединявшие 65,5 тыс. коммунистов – партизан и подпольщиков. К осени 1939 г. число подпольных обкомов увеличилось до 24. Общая численность партизан за годы войны составила 2,8 млн человек. Действуя как вспомогательные силы Красной армии, они отвлекали на себя до 10 % вооруженных сил противника. В августе – сентябре 1943 г. операциями «Рельсовая война» и «Концерт» партизаны на длительное время дезорганизовали железнодорожные перевозки в тылу врага. Одновременно по тылам противника был проведен Карпатский рейд под командованием С. А. Ковпака. Борьба советских людей в тылу врага сыграла немалую роль в обеспечении коренного перелома в Отечественной войне и освобождении в 1944 г. советской земли от оккупантов.

Фашистская пропаганда и оккупационная политика не могли не обострять существовавшие в стране противоречия, в частности в межнациональных отношениях. Одним из результатов этого стала подлинная трагедия еврейского населения на оккупированной гитлеровцами территории СССР.

Патриотизм – важнейший фактор победы.В коренном переломе военной ситуации в пользу СССР обнаружила себя несопоставимость духовных потенциалов агрессора и жертвы. Человеконенавистнической фашистской идеологии расизма и геноцида в отношении порабощаемых народов советская сторона противопоставляла такие общечеловеческие идеи, как национальная независимость, солидарность и дружба народов, справедливость, гуманизм. Несмотря на то что практическая политика по претворению этих принципов была далека от идеалов, постоянное декларирование питало надежду на их полное воплощение в жизнь после победы.

В идеологии в течение всей войны проводилась линия на укрепление патриотизма и межнационального единства народов СССР. В ряды Красной армии призывались граждане всех национальностей, на фронте они сражались за общую Родину. В самую тяжелую пору, когда довоенная армия была, по сути дела, уничтожена врагом, а украинские и белорусские земли оккупированы, пришлось в большей мере использовать демографический потенциал неславянских народов СССР. Создавались национальные воинские формирования в значительной мере из-за слабого знания русского языка призывниками. Национальные республики Востока приняли эвакуированные предприятия, вовлекались в налаживание их работы, вносили посильный вклад в общую борьбу. Укрепление братского содружества народов было одной из ведущих тем пропаганды. Хотя в годы войны имели место многие случаи измены и предательства среди представителей разных национальностей, а также проявлялось недоверие к некоторым народам, дружба народов это тяжелое испытание в целом выдержала.

По ходу войны объективно и во все большей мере возрастала роль русского народа. В канун войны русских в составе всего населения СССР было 51,8 %. Их удельный вес среди мобилизованных составлял 65,4 % и был особенно велик в кризисный период войны. Это заставляло руководство страны постоянно обращаться, как к наиболее вдохновляющим, к исконным стремлениям и ценностям русского народа, к его историческим корням и самобытным традициям. Классовые социалистические ценности заменялись обобщающим понятием «Отечество». В пропаганде перестали делать особый упор на принцип классового интернационализма. Утверждению этих тенденций способствовала смена руководства Главного политического управления Красной армии, произошедшая весной 1942 г. Л. 3. Мехлиса на ответственном посту начальника управления сменил А. С. Щербаков, имеющий стойкую репутацию патриота-государственника. В том же году началась работа по замене «Интернационала» на патриотический гимн, в котором был бы отражен исторический путь народов страны, а не борьба международного пролетариата. С начала 1944 г. официальные торжественные мероприятия и ежедневные передачи советского радио начинались с исполнения гимна о нерушимом союзе республик, сплоченных великой Русью. В его основу положена величественная музыка А. В. Александрова с ее устремленностью и призывом к подвигу, так необходимыми сражающейся стране.

Огромную вдохновляющую роль сыграли ордена, учрежденные в честь Александра Невского, Суворова, Кутузова (июль 1942 г.), Богдана Хмельницкого (октябрь 1943 г.), ордена и медали Ушакова и Нахимова (март 1944 г.). Красной армии возвращаются традиционная форма русской военной одежды с погонами (январь 1943 г.), офицерские звания. Учреждаются Суворовские и Нахимовские училища (август 1943 г.) типа старых кадетских корпусов. На фронте и в тылу пропагандистская работа организуется на основе директивы о воспитании советского патриотизма на примерах героического прошлого русского народа. В октябре 1944 г. на самом высоком уровне рассматривался вопрос об официальном разрешении военнослужащим носить полученные еще в Первую мировую войну солдатские Георгиевские кресты.

В мае 1943 г., когда события на фронте для советской стороны вновь поворачивались к худшему, а второй фронт еще не был открыт, руководство ВКП(б) пошло на роспуск Коминтерна, известного всему миру «штаба мировой революции». Такая идея впервые выдвигалась в апреле 1941 г. Тогда она мыслилась как разменная карта в торге с Гитлером, способная устранить основу антикомминтерновских пактов. В условиях весны 1943 г. важно было как можно скорее развеять распространенные на Западе подозрения о коминтерновских планах «большевизации» Европы и добиться укрепления союзнических отношений с капиталистическими странами ради расширения их помощи советскому народу. Между тем эти отношения в мае 1943 г. совсем не удовлетворяли СССР, причем настолько, что советские послы М. М. Литвинов и И. М. Майский были отозваны из столиц США и Великобритании. О роспуске Коминтерна было объявлено в прессе 15 мая, в самом начале Вашингтонской конференции с участием Рузвельта и Черчилля, от результатов которой зависело, когда будет открыт второй фронт. Объявление, положительно воспринятое в странах Запада и особенно в США, привело к укреплению их отношений с Советским Союзом.

С 1943 г. получило широкую известность сталинское суждение, во многом определившее последующую национальную политику: «Необходимо опять заняться проклятым вопросом, которым я занимался всю жизнь, но не могу сказать, что мы его всегда правильно решали… Это проклятый национальный вопрос… Некоторые товарищи еще недопонимают, что главная сила в нашей стране – великая великорусская нация… Некоторые товарищи еврейского происхождения думают, что эта война ведется за спасение еврейской нации. Эти товарищи ошибаются, Великая Отечественная война ведется за спасение, за свободу и независимость нашей Родины во главе с великим русским народом».

Сугубо прагматическими соображениями вызвано и широко разрекламированное решение январского (1944) пленума ЦК о расширении прав союзных республик в области обороны и внешних сношений. Оно было связано с предложениями добиваться включения в состав создававшейся ООН 16 советских республик. Попытаться сделать это можно было, придав (хотя бы символически) большую «суверенность» союзным республикам. В расчете на это приняты указы ВС СССР о преобразовании союзных наркоматов обороны и иностранных дел в союзно-республиканские. Конституция СССР была дополнена статьей 18: «Каждая союзная республика имеет право вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами, заключать с ними соглашения и обмениваться дипломатическими и консульскими представителями». Республики получили конституционное право иметь самостоятельные воинские формирования.

Впервые о необходимости включения в число членов ООН всех союзных республик СССР было официально заявлено в августе 1939 г. на заседании глав делегаций на переговорах представителей СССР, США и Великобритании в Думбартон-Оксе. Встретившись с неприятием этой инициативы, руководители СССР позднее, на Крымской (Ялтинской) конференции (февраль 1945 г.), говорили, что было бы справедливо, если «три или по крайней мере две из советских республик находились в числе инициаторов международной организации». При этом речь велась об Украине, Белоруссии и Литве, которые «принесли наибольшие жертвы в войне и были первыми территориями, на которые вторглись немцы».

В конечном итоге усилия советской стороны увенчались соглашением о включении в ООН, помимо СССР, еще двух советских республик. Несомненное достижение советской дипломатии на международной арене с внутриполитической точки зрения выглядело явной дискриминацией остальных «равноправных» субъектов федерации. Особенно Советской России, изначально лишенной возможности какого-либо самостоятельного участия в деятельности международных организаций. Объяснение этому видится одно – советским руководством РСФСР рассматривалась как государствообразующая республика, и в силу этого факта отпадала необходимость ее отдельного представительства в международных организациях.

Еще один парадокс истории СССР военного времени заключается в том, что одновременно с «расширением прав» отдельных народов набирала силу противоположная тенденция. По предложению наркомата внутренних дел ГКО 31 января 1944 г. принял постановление о выселении чеченцев и ингушей в Казахскую и Киргизскую ССР, фактически предрешив ликвидацию Чечено-Ингушской АССР. За годы войны это был уже четвертый случай ликвидации советского национально-государственного образования (в 1941 г. приняты решения о выселении немцев Поволжья, в 1943 г. – карачаевцев и калмыков).

Противоречил декларациям о великой дружбе народов ряд других постановлений ГКО. 10 января 1942 г. было принято решение, предписывающее «всех немцев – мужчин в возрасте от 17 до 50 лет, годных к физическому труду, выселенных в Новосибирскую и Омскую области, Красноярский и Алтайский края и Казахскую ССР, мобилизовать… в рабочие колонны на все время войны» и направить на лесозаготовки, строительство заводов и железных дорог. В октябре 1941 г. принято постановление о дополнительной мобилизации немцев. Мобилизация распространялась на мужчин в возрасте от 15–16 до 51–55 лет и женщин в возрасте от 16 до 45 лет включительно. 14 октября 1942 г. январское постановление, касавшееся немцев, было распространено на проживавших в СССР румын, венгров, итальянцев, финнов. В соответствии с постановлениями ГКО от 13 октября 1943 г. и 25 октября 1944 г. не производился призыв в Вооруженные силы представителей коренного населения Средней Азии, Закавказья, Северного Кавказа. По данным на январь 1942 г., только на Урале трудовая армия насчитывала около 290 тыс. бойцов. Более чем на 50 % она состояла из советских немцев и выходцев из Средней Азии и Казахстана. В марте 1942 г. в СССР было 1473 рабочих колонны, в которых служили свыше 1,2 млн человек.

В достижении победы значительную роль сыграла позиция Русской православной церкви. Тяготы войны, утраты и лишения оживили религиозные настроения в народе. Власть высоко ценила патриотическую деятельность РПЦ по сбору денежных средств и вещей для нужд фронта. (Всего за годы войны в Фонд обороны от граждан поступило 24 млрд руб.) Государство делало все новые шаги к признанию важной роли Церкви. Ей была отдана типография Союза воинствующих безбожников, где в 1942 г. напечатана большая книга под названием «Правда о религии в России», предназначенная, главным образом, для пропаганды за границей. В книге отмечались полная свобода религии в СССР, традиционный патриотизм Русской православной церкви, подчеркивалась тесная связь между русским народом и его Церковью.

В конце марта 1942 г. в Ульяновске был созван первый за время войны Собор епископов Русской православной церкви. На нем были осуждены иерархи, вставшие на путь сотрудничества с германскими оккупационными властями. Осуждение «изменников веры и отечества» не могло не сокращать общих масштабов коллаборационизма на оккупированных территориях. Оно во многом способствовало тому, что большинство попавших в оккупацию рядовых священников сохраняли верность Родине, помогали партизанам, укрывали мирных житедей от репрессий гитлеровцев. Патриотическая деятельность священников нещадно каралась оккупантами.

Демонстрируя меняющееся отношение к Церкви, московские власти в апреле 1942 г. впервые способствовали организации религиозного празднования православной Пасхи. 2 ноября 1942 г. один из трех высших иерархов РПЦ, митрополит Николай (Б. Д. Ярушевич), был включен в Чрезвычайную государственную комиссию по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. 5 января 1943 г. митрополит Сергий послал Сталину телеграмму с просьбой разрешить открытие Церковью банковского счета, на который вносились бы деньги, жертвуемые на оборону. В ответной телеграмме Сталин дал свое согласие и поблагодарил Церковь за ее труды. Открытие банковского счета означало признание Церкви дефакто юридическим лицом. Главные перемены в отношениях между государством и Церковью произошли после встречи Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем. Во встрече участвовали также В. М. Молотов и начальник отдела НКВД Г. Г. Карпов, намеченный на пост будущего председателя Совета по делам Русской православной церкви при Совмине СССР.

Встреча состоялась 4 сентября 1943 г. На ней был очерчен круг вопросов, требующих решения для нормализации государственноцерковных отношений в СССР. Сразу же после встречи Патриархии был передан особняк, занимаемый ранее германским послом. 8 сентября был созван Архиерейский собор для избрания патриарха, престол которого пустовал со дня смерти патриарха Тихона. 12 сентября Собор в составе 19 иерархов (16 из них были доставлены из лагерей и ссылок) избрал митрополита Московского Сергия новым Патриархом Московским и всея Руси. Затем Сергий, уже в новом качестве, объявил об образовании совещательного органа при патриархе – Священного синода из трех постоянных и трех временных членов. Собор принял актуальный для военного времени документ, в котором говорилось, что «всякий виновный в измене общецерковнрму делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик – лишенным сана». Не менее значимым было обращение Собора к христианам всего мира с призывом «объединиться во имя Христа для окончательной победы над общим врагом».

7 октября 1943 г. образован Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР. С конца года открываются для службы храмы, растет число православных общин, возвращается из лагерей репрессированное духовенство. В ноябре 1944 г. правительство приняло решение об открытии Православного богословского института и богословско-пастырских курсов для подготовки кадров священнослужителей.

По мере освобождения советских земель от оккупантов в лоно РПЦ возвращались монастыри и храмы, в большом количестве открытые по разрешению немецких властей в целях противопоставления их советской власти. Всего за 3 года на занятой гитлеровцами территории восстановлено около 9400 церквей, более 40 % от их дореволюционного количества. В то же время фашистское нашествие привело к разрушению 1670 православных храмов, 237 костелов, 532 синагог, 69 часовен, 258 других культовых зданий. Гитлеровцы, в принципе враждебно относящиеся к любой форме христианства, религиозную свободу допускали временно. В последующем, как писал гитлеровский идеолог А. Розенберг, христианский крест должен быть заменен свастикой. Однако первый этап религиозной политики гитлеровцев на оккупированной территории оказал существенное влияние на государственно-церковные отношения в СССР.

Кульминацией признания советской властью роли и авторитета Церкви стало проведение Поместного собора РПЦ (31 января – 1 февраля 1945 г.), созванного в связи со смертью патриарха Сергия. Собор принял «Положение об управлении Русской православной церкви» и избрал 13-м Патриархом Московским и всея Руси ленинградского митрополита Алексия (С. В. Симанский).

Урегулирование государственно-церковных отношений распространилось и на другие религиозные объединения, развернувшие активную патриотическую деятельность в годы военного лихолетья. Так, Союз мусульман, созванный в%Уфе в июне 1942 г., призвал всех мусульман страны к борьбе против фашистов и осудил сотрудничество части мусульман с гитлеровцами. Евангельские христиане-баптисты собрали средства на транспортный самолет, а Армяно-григорианская церковь – на танковую колонну «Давид Сасунский».

К концу войны в СССР действовали 10 547 православных церквей и 75 монастырей, в то время как перед ее началом было только около 380 церквей и ни одного монастыря. В 1945 г. в РПЦ возвращается Киево-Печерская лавра, из запасников музеев передаются в действующие храмы «чудотворные мощи», изъятые в 20-30-е гг. Годы войны стали годами религиозного возрождения в СССР.

Любовь к Родине, ненависть к врагу, вера в победу, патриотизм и героизм советского народа были ведущими темами произведений литературы и искусства. Советская литература еще до начала войны, по словам А. Толстого, «от пафоса космополитизма пришла к Родине». Война многократно усилила эту тенденцию в публицистике и всей художественной культуре. Практически в первые часы войны появилась торжественная песня Г. Александрова на стихи В. Лебедева-Кумача «Священная война», ставшая гимном военных лет. В августе 1941 г. К. Симонов написал стихотворение «Жди меня», которое, как молитву, постоянно твердило почти все население страны. Появились задевающие самые заветные струны души произведения А. Толстого, раскрывающие русский характер. Поистине народной стала поэма А. Твардовского «Василий Теркин». Настоящим подвигом было создание и исполнение в блокадном Ленинграде «Ленинградской симфонии» Д. Шостаковича.

Все это, включая публицистику М. Шолохова и И. Эренбурга, лирику А. Суркова, симфонии С. Прокофьева, песни Б. Мокроусова и В. Соловьева-Седого, выступления популярных артистов фронтовых театров Л. Руслановой, Л. Утесова, К. Шульженко, живопись А. Герасимова, П. Корина, А. Дейнеки и многие другие выдающиеся достижения культуры военных лет, поднимало моральный дух советских граждан, развивало чувство национальной гордости, укрепляло настроенность на победу. Укреплению этого духа служила знаменитая серия «Жизнь замечательных людей» (книги: И. П. Павлов, К. А. Тимирязев, И. Е. Репин, Н. Е. Жуковский, М. С. Щепкин, А. С. Пушкин, В. В. Маяковский, А. Н. Радищев, М. И. Глинка, С. О. Макаров, К. Д. Ушинский, Г. Я. Седов, П. С. Нахимов, Ф. Ф. Ушаков, Л. Н. Толстой, П. И. Чайковский, М. Ф. Казаков, М. Ю. Лермонтов, В. Г. Белинский, Д. К. Чернов, И. М. Сеченов, Н. В. Гоголь, И. А. Крылов, Н. И. Лобачевский, А. С. Попов, И. И. Мечников, В. И. Баженов).

Свою лепту в общее дело победы внесли общественные организации – 25-миллионные профсоюзы (организаторы массового соцсоревнования и других патриотических починов); 10-миллионный комсомол, роль которого в вооруженной борьбе и организации труда в тылу была очень большой; Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству; Общество Красного Креста и Красного Полумесяца; антифашистские комитеты.

Воспитание у советских людей чувства ненависти и мести средствами публицистики, кино, всей системой политико-воспитательной работы, особенно поощряемое на первых этапах войны и выраженное в призывах «Смерть немецким оккупантам!», «Убей немца!», имело свои пределы. На заключительном этапе войны была дана установка на сдерживание крайностей, с тем чтобы ненависть к врагу не вылилась во всеобщую слепую ярость ко всему немецкому народу.

Имело свои границы и отступление в духе «националистического НЭПа». В 1944 г. в ЦК состоялось совещание историков, на котором осуждались крайности, идущие по линии как очернения прошлого русского народа, преуменьшения его роли в мировой истории, так и сползания на позиции «великодержавного шовинизма» и «квасного патриотизма». В частности, были отвергнуты предложения о включении в число исторических героев А. А. Брусилова, А. М. Горчакова, А. П. Ермолова, М. И. Драгомирова, К. П. Кауфмана, М. Д. Скобелева, М. Г. Черняева и других военных и государственных деятелей дореволюционной России.

Еще более жестким было осуждение «националистических проявлений» в других республиках. 31 января 1944 г. Сталин принял личное участие в обсуждении киноповести А. Довженко «Украина в огне» и негодующе заметил: «Если судить о войне по киноповести Довженко, то в Отечественной войне не участвуют представители всех народов СССР, в ней участвуют только украинцы». Заключение было суровым: повесть является «ярким проявлением национализма, узкой национальной ограниченности». В феврале Политбюро КП(б)У приняло решение, в соответствии с которым А. Довженко сняли со всех занимаемых должностей как в государственных учреждениях, так и в общественных организациях.

В августе 1944 г. ЦК ВКП(б) принял постановление, осуждающее республиканскую газету «Красная Татария» за принижение роли Красной армии в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и «преклонение перед военной мощью, техникой и культурой буржуазных стран». Татарскому обкому партии предлагалось устранить «серьезные недостатки и ошибки националистического характера в освещении истории Татарии (приукрашивание Золотой Орды, популяризация ханско-феодального эпоса об Идегее)». В январе 1945 г. аналогичное внушение сделано руководству Башкирской партийной организации. Серьезные идеологические просчеты были обнаружены в подготовленных к печати «Очерках по истории Башкирии», в литературных произведениях «Идукай и Мурадым», «Эпос о богатырях», в пьесе «Кахым-Туря». Формулировки постановлений были ужесточены на X пленуме правления Союза советских писателей (май 1945 г.). Здесь уже говорилось, что в Татарии «поднимали на щит ханско-феодальный эпос об Идегее и делали Золотую Орду передовым государством своего времени»; нечто подобное произошло и в Башкирии с эпосом «Карасахал», где тоже «извратили историю и впали в идеализацию патриархально-феодального прошлого».

Таким образом, историкам и литераторам предписывалось впредь быть очень осторожными в проведении грани между «героическим прошлым» народа и «идеализацией» его исторического прошлого.

Мобилизация внешнеполитических сил. Успехи советских войск в битве под Сталинградом создали благоприятные условия для открытия второго фронта в Европе. На конференции в Касабланке (январь 1943 г.) США и Англия решили объединить усилия в целях захвата Сицилии, а по отношению к Германии пока ограничиться воздушными налетами. В начале июня 1943 г. союзники известили И. В. Сталина о своем решении не открывать второй фронт в Европе в 1943 г. Отношение к этому вопросу изменилось после победы советских войск под Курском. У союзников возникли опасения, что без второго фронта противодействие советской политике окажется невозможным.

На конференции в Квебеке (август 1943 г.) лидеры США и Англии пришли к соглашению о начале операции «Оверлорд» по форсированию Ла-Манша 1 мая 1944 г. На конференции министров иностранных дел в Москве (октябрь 1943 г.) был подписан протокол, подтверждающий намерения США и Англии начать операцию в Северной Франции весной 1944 г. США при этом рассчитывали, что Берлин должны занять их войска.

На конференции в Тегеране (28 ноября – 1 декабря 1943 г.) состоялась первая встреча глав правительств «Большой тройки», решавшая кардинальные вопросы ведения войны и послевоенного устройства мира. В итоговом документе этой конференции зафиксировано, что форсирование Ла-Манша будет предпринято в течение мая 1944 г. Стремясь обезопасить операцию, союзники выдвинули требование: немцы не должны иметь возможности перебросить с других фронтов более 15 дивизий в течение первых 60 дней операции. И. В. Сталин заверил союзников, что советские войска предпримут наступление в это время с целью предотвратить переброску германских войск.

В Тегеране обсуждалось и послевоенное устройство Европы. Союзники согласились на передачу Советскому Союзу части Восточной Пруссии и восстановление независимой Польши в границах 1918 г. Признано было также присоединение Прибалтики к СССР. В обмен на эти уступки Сталин соглашался на то, что Советский Союз объявит войну Японии не позднее чем через три месяца после победы над Германией. Эти договоренности во многом способствовали скорейшему победному окончанию Второй мировой войны.

Свою лепту в мобилизацию внешнеполитических факторов победы над фашизмом были призваны внести созданные в 1941–1942 гг. антифашистские комитеты. Таких комитетов было пять: советских женщин, молодежи, ученых, всеславянский и еврейский. Они были образованы при Совинформбюро для налаживания и объединения усилий советской и зарубежной общественности в борьбе против фашизма.

Драматические последствия имела деятельность Еврейского антифашистского комитета. Идея его создания принадлежала Л. П. Берии. Первоначально предполагалось использовать для его образования лидеров Еврейской социалистической партии Польши Г. Эрлиха и В. Альтера, арестованных в Восточной Польше в 1939 г. На ветрес ними в сентябре 1941 г. Берия предложил организовать работу EAK, и они согласились. Планировалось, что председателем комитета будет Эрлих (известный в широких кругах с 1917 г., когда он был членом Исполкома Петросовета), его заместителем – С. М. Михоэлс, ответственным секретарем – Альтер. Однако от плана пришлось отказаться. Эрлих и Альтер на намеченные роли не подошли. Они, как писал П. А. Судоплатов, «слишком много знали о намерениях Сталина воспользоваться ими для выколачивания денег на Западе». В декабре 1941 г. их арестовали по обвинению в пропаганде в пользу подписания мирного договора с Германией, а руководителем создаваемого ЕАК стал С. М. Михоэлс, известный актер и режиссер, народный артист СССР, художественный руководитель (с 1929 г.) Московского государственного еврейского театра.

В начале 1943 г. через каналы Коминтерна были установлены контакты с руководством Американского комитета еврейских писателей, артистов, ученых и Еврейского совета помощи России, которые организовали официальное приглашение в США Михоэлсу и секретарю ЕАК поэту И. С. Феферу. И уже в середине июня американский журналист и общественный деятель Б. Гольдберг, выходец из России, встречал их. Помимо США, они посетили также Мексику, Канаду и Великобританию. В Москву делегация вернулась в начале декабря 1943 г.

Вскоре по предложению Молотова руководство ЕАК подготовило письмо, адресованное Сталину, с предложением создать в Крыму еврейскую республику. 15 февраля 1944 г. проект был представлен Молотову. После редактирования письма заместителем наркома иностранных дел С. А. Лозовским оно было направлено Маленкову, Щербакову и Вознесенскому с поручением рассмотреть этот вопрос.

Образование еврейской республики в Крыму, куда могли бы приехать евреи со всего мира, обещало приток в СССР больших капиталов. Сталину говорили о возможности получить таким путем от Запада 10 млрд долларов на восстановление разрушенной войной экономики. Предложение было заманчивым, но требовало переселения значительной части жителей Крыма. В 1944 г. ГКО принял постановления (от 2 апреля и И мая) о выселении крымских татар, составлявших, по переписи 1939 г., 19,4 % населения Крыма. Обосновывая предложение, Берия писал Сталину: «Учитывая предательские действия крымских татар против советского народа и исходя из нежелательности дальнейшего проживания крымских татар на пограничной окраине Советского Союза, НКВД СССР вносит на Ваше рассмотрение проект решения ГКО о выселении всех татар с территории Крыма». Операция была осуществлена 18–20 мая.

Депортация открывала возможность для перехода к практической реализации плана ЕАК. Однако с его осуществлением решили повременить. Изменившиеся с окончанием войны условия, связанные главным образом с подготовкой провозглашения государства Израиль на территории Палестины, сделали организацию еврейской социалистической республики в Крыму неосуществимой.