Текст книги "История России ХХ - начала XXI века"

Автор книги: Леонид Милов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 87 страниц)

В обстановке благоговения перед Лениным такие отзывы звучали кощунственно; Троцкий не нашел способа отвести нападки в свой адрес. В январе 1925 г. он направил в ЦК письмо с просьбой освободить его от обязанностей председателя Реввоенсовета, но выразил готовность работать в партии «под контролем ЦК». Пленум ЦК (17–20 января 1925 г.) осудил попытку подменить ленинизм троцкизмом и постановил продолжать разъяснение «мелкобуржуазного» характера троцкизма, начиная с 1903 г.

В 1924 г., когда Троцкий открыто призывал к устранению «самодовольно-консервативной верхушки» партии и «капитулянтской» модели социалистического переустройства общества, многих пугала опасность военного переворота в Москве. Страшились, что Троцкий мог, опираясь на армию, в первую очередь на войска Московского военного округа во главе с его сторонником Н. И. Мураловым, попытаться овладеть властью. Москва полнилась слухами о письме начальника политуправления РВС В. А. Антонова-Овсеенко в Политбюро с предупреждением, что если тронут Троцкого, то вся Красная Армия встанет на его защиту. Однако Троцкий на переворот не отважился. Между тем «триумвиры» вызвали из Харькова командующего войсками Украинского военного округа М. В. Фрунзе. Сменив Э. И. Склянского на посту зампреда РВС, он начал, по постановлению пленума ЦК, военную реформу и чистку армии от сторонников Троцкого.

Одним из эпизодов реформы была отставка Тухачевского с поста командующего Западным фронтом (фронт позднее был упразднен). 25 января 1925 г. Президиум ЦИК СССР снял Троцкого с должностей председателя РВС и наркома по военным и морским делам. Заменил его на этих постах М. В. Фрунзе, его заместителем стал сторонник Сталина К. Е. Ворошилов. Троцкий оказался вытесненным на второстепенные роли, хотя еще оставался членом Политбюро.

«Дуумвират», «новая» и «объединенная» оппозиции.Выступавшие первоначально на стороне Сталина Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев в 1925 г. перешли в оппозицию. Первое столкновение «новой оппозиции» и фракции Сталина произошло в апреле при обсуждении тезисов «О задачах Коминтерна и РКП(б) в связи с расширенным Пленумом ИККИ». Зиновьев предлагал зафиксировать в резолюции, что победа социализма может быть достигнута только в международном масштабе. Пленум отверг его проект, призвав «строить социалистическое общество в уверенности, что это строительство может быть и наверняка будет победоносным». С этого времени и до 1928 г. высшее партийное руководство олицетворял «дуумвират» Сталина и Бухарина. Их влиятельными союзниками стали Рыков и Томский. «Новая оппозиция» объявила выдвинутый «дуумвирами» тезис о возможности построения социализма в одной стране изменой делу мировой революции.

Н. И. Бухарин, предлагая модель нового стратегического курса «врастания в социализм через НЭП», в середине апреля выдвинул лозунг политики накопления «Обогащайтесь!», обращенный ко всему крестьянству. Оппозиция осуждала этот лозунг и НЭП в целом как отступление перед капитализмом в городе и деревне, а саму идею строительства социализма в отсталой России – как «национал-большевизм», предательство пролетарского интернационализма и результат национальной ограниченности авторов идеи.

Однако на XIV партсъезде (декабрь 1925) «новая оппозиция» потерпела поражение, ее предложение о смещении Сталина с поста генсека было отвергнуто. Напротив, его позиции в Политбюро окрепли. Январский (1926) пленум ЦК ввел в Политбюро Калинина, Молотова и Ворошилова, назначенного после смерти Фрунзе наркомом по военным и морским делам. Каменев был переведен из членов Политбюро в кандидаты. 8 января 1-м секретарем Ленинградского губернского комитета был избран Киров.

На апрельском (1926) пленуме ЦК образовался «Троцкистскозиновьевский блок», расценивающий политический курс Сталина и его сторонников как результат перерождения диктатуры пролетариата в бюрократический режим. Блок призывал усилить давление на «классово чуждые» элементы в городе и деревне, прежде всего на «кулачество».

Запрет на открытую пропаганду своих взглядов заставил оппозиционеров использовать нелегальные формы работы в массах. Начиная с лета 1926 г. конспиративный центр, руководимый Троцким и Зиновьевым, приступил к распространению агитационных материалов среди рабочих, однако успеха не достиг. 23 октября объединенный пленум ЦК и ЦКК предложил освободить Зиновьева от поста председателя Исполкома Коминтерна (освобожден в ноябре 1926 г.), вывел Троцкого из состава, а Каменева – из кандидатов в члены Политбюро.

Продолжая борьбу, левая оппозиция активно использовала провал одобренной сталинским руководством политики союза компартии Китая с Гоминьданом, закончившейся поражением коммунистов и приходом к власти в Китае Чан Кайши. В конце мая 1927 г. 83 участника троцкистско-зиновьевского блока направили в Политбюро письмо-платформу. В нем утверждалось, что провалы на внешнеполитической арене были бесспорным свидетельством неверности теории о возможности построения социализма в одной стране. Она объявлялась «мелкобуржуазной» и не имеющей ничего общего с марксизмомленинизмом.

После попыток распространения брошюры с изложением «платформы большевиков-ленинцев», организации новой дискуссии и демонстрации под своими лозунгами 7 ноября 1927 г. объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) исключил Зиновьева и Троцкого из партии. На пленуме Троцкий произнес речь, навсегда запомнившуюся его противникам и во многом предопределившую его гибель: «Вы – группа бездарных бюрократов. Если станет вопрос о судьбе советской страны, если произойдет война, вы будете бессильны организовать оборону страны и добиться победы. Тогда, когда враг будет в 100 километрах от Москвы, мы сделаем то, что сделал в свое время Клемансо (премьер-министр и военный министр Франции в 1917–1920 гг. – Авт.), – мы свергнем бездарное правительство; но с той разницей, что Клемансо удовлетворился взятием власти, а мы, кроме того, расстреляем эту тупую банду ничтожных бюрократов, предавших революцию. Да, мы это сделаем. Вы тоже хотели бы расстрелять нас, но вы не смеете. А мы посмеем, так как это будет совершенно необходимым условием победы».

В декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б) исключил из партии 93 видных оппозиционеров, в том числе Каменева, Пятакова, Радека, Раковского, Смилгу. На следующий день после завершения съезда такие меры были приняты к тысячам троцкистов. Левая оппозиция утратила все свои официальные позиции в партии. В январе 1928 г. были высланы из Москвы наиболее видные оппозиционеры. Троцкий выслан вначале в Алма-Ату, а в феврале 1929 г. – за границу. Зиновьев и Каменев, написавшие покаянное письмо в президиум съезда ВКП(б), в июне 1928 г. были восстановлены в партии. Сталин, вероятно, полагал, что их помощь может понадобиться в борьбе с правыми оппозиционерами.

Начало борьбы с «правой» оппозицией. Весной 1928 г. «дуумвират» дал трещину. Сталинская группировка вступила в борьбу с наиболее последовательными защитниками НЭПа в партийном руководстве. Причиной стал кризис НЭПа, ярко проявившийся в хлебозаготовительной кампании. Весной 1927 г. пошли слухи о близкой войне с Англией, разорвавшей дипломатические отношения с СССР. Население стало впрок заготовлять товары первой необходимости, прежде всего муку и зерно. Нэпманы начали скупать червонцы и пытаться отправить их за границу. Рыночные цены выросли, в несколько раз превысив государственные заготовительные. Положение усугубилось решением государства понизить заготовительные цены на хлеб, чтобы заинтересовать крестьян в развитии животноводства и производстве технических культур. В результате срыва плана хлебозаготовок 1927 г. возник острый продовольственный кризис. Местное партийное, советское руководство и торгующие организации под давлением социального недовольства и угрозы срыва производства стали вводить хлебные карточки. Они выдавались только горожанам с целью гарантировать их потребление в условиях наплыва иногородних жителей. «Саботаж» держателей зерна пытались сломить «экстраординарными» мерами. Чтобы заставить крестьян продавать хлеб только государству, закрывали хлебные базары, а у застав городов и на станциях вновь, как в пору «военного коммунизма», выставляли заградительные отряды. «Спекулянтов» стали карать тюремным заключением и конфискацией имущества.

Апрельский (1928) пленум ЦК одобрил проводимую Политбюро «линию», однако после неурожая 1928 г. ситуация с заготовками еще более ухудшилась. Новая волна «экстраординарных» мер породила волну слухов об отмене НЭПа. Поиск выхода из создавшейся ситуации стал предметом очередной внутрипартийной дискуссии. В центре внимания были вопросы: как сохранить высокие темпы индустриализации, повысить товарность сельскохозяйственного производства, избежать «крестьянских бойкотов» в будущем. Бухарин считал возможным совместить высокие темпы индустриализации с сохранением в неизменном виде хозяйственной системы НЭПа. Он предлагал повысить налог на верхушечные слои деревни, увеличить выпуск промышленных товаров. По расчетам Рыкова, разрыв между развитием промышленности и сельского хозяйства (из-за недостаточной товарности последнего) можно было ликвидировать за 2 года.

В природно-климатических условиях Западной Европы такие задачи были вполне решаемы в самые короткие сроки. Но стремительное решение их в условиях России, где земледельцы веками не могли по вполне объективным обстоятельствам кардинально увеличить урожайность и были обречены на экстенсивный путь наращивания земледельческого производства, было нереально. Субъективно выбранный путь оказался для политиков своего рода западней.

В реальной действительности к 1928 г. крестьянство едва встало на ноги. К этому времени реализация Декрета о земле резко увеличила численность крестьянских хозяйств: с 16 млн дворов в 1917 г. до 25 млн к концу 1928 г. Причем передача национализированных земель крестьянству резко увеличила середняцкую прослойку. На 1926/27 г. число середняков увеличилось до 69 % от всей массы работающих в сельском хозяйстве крестьян. Однако населенность крестьянского двора оставалась низкой. Даже в зажиточной части крестьянства, составлявшей к началу 1928 г. всего около 5 % крестьян, населенность двора (хозяйства) составляла всего 6,5 человека, в то время как в Черноземном и Центрально-промышленном регионах общая средняя населенность двора достигала 5–6 человек. Иначе говоря, резерв рабочей силы в зажиточной верхушке пополнялся только за счет найма, а посев – за счет аренды земли.

Достаточно напомнить, что в конце XIX – начале XX в. в регионах Черноземного и Промышленного центров населенность зажиточного двора достигала соответственно 9,4 человека и 8,4 человека и только бедняцкие дворы имели по 5 человек на двор. А по бюджетным обследованиям 1926/27 г. населенность даже бедняцкого двора была 4,9 человека, в середняцком дворе в среднем по стране было 5,4 человека, и только в так называемом пролетарском хозяйстве населенность была минимальной – 1,8 человека. Не достигали прежнего уровня и посевные площади. В 1926/27 г. средняя посевная площадь на одно хозяйство в Черноземном центре была 4 десятины, а в Центрально-промышленном регионе – 2,8 десятины на хозяйство. Различия в крайних по уровню состоятельности группах, даже если они были разительны, не могли иметь экономически существенное значение, так как они в совокупности составляли чуть более 30 % сельского населения. На рубеже веков по двум названным регионам посевы бедняцкого двора в Нечерноземье составляли 1,6 десятины, а в Черноземье – 3,1 десятины. В то же время зажиточные дворы имели соответственно 6,3 и 21,8 десятины. Таким образом, к 1928 г. ситуация с крестьянством была далеко не лучшей, и любые реформы могли иметь непредсказуемые последствия.

Тем временем И. В. Сталин предлагал не просто ликвидировать кризисные явления и стабилизировать положение путем уступок «мелкобуржуазной стихии», а уничтожить саму возможность подобных кризисов, создавая коллективные и советские хозяйства. Товарность хлеба в немногочисленных колхозах (50 %) была почти в 5 раз выше, чем в середняцких хозяйствах (11 %). В этой форме хозяйствования усматривался механизм, позволяющий осуществлять перераспределение средств и снабжать города и армию хлебом, не создавая, как тогда полагали, угрозы экономических и политических потрясений. НЭП, таким образом, отодвигался на второй план. Вместо бухаринской эволюционной концепции строительства социализма стране перед лицом внешней и внутренней угрозы предлагался жесткий, если не варварский, мобилизационный план. Его элементами стали «бешеные темпы», «сплошная коллективизация», «усиление классовой борьбы». Следствием отказа от НЭПа, хозрасчета (значит, и от материальной заинтересованности) становилась командно-административная система, упование, с одной стороны, на энтузиазм масс, проникшихся величием и благотворностью планов, с другой – на принуждение трудящихся работать по плану, подчиняться трудовой дисциплине.

В результате борьбы, обострившейся из-за опасений возникновения единого оппозиционного фронта после переговоров Бухарина с Каменевым в июле 1928 г., Сталин и его сторонники (Куйбышев, Молотов, Каганович, Андреев и др.) одержали верх над «правыми уклонистами», обвиненными в пособничестве буржуазии, насаждении капитализма в деревне. Бухарин, выдвинутый после смещения Зиновьева в политсекретариат Коминтерна (институт председателя ИККИ был упразднен) и проводивший политику «левого поворота» в его деятельности, как лидер «правого уклона в ВКП(б)» не мог долго там оставаться. Официально он был исключен из политсекретариата 25 июня 1929 г., но еще раньше роль руководителя делегации ВКП(б) в Коминтерне занял В. М. Молотов. Окончательное вытеснение лидеров «правого уклона» с высот политической власти произошло в 1930 г.

§ 4. Восстановление народного хозяйства, переход к индустриализации и коллективизации

Финансы и торговля.Провал политики продуктообмена и возвращение в экономику торгово-денежных отношений повлекли за собой необходимость восстановления банков – учреждений, обслуживающих денежный оборот и кредитные отношения, осуществляющих эмиссию денег и контроль за хозяйственно-финансовой деятельностью предприятий. В октябре 1921 г. открылся Государственный банк. В 1922 г. с выпуска новых денежных знаков началась финансовая реформа. При этом новый рубль приравнивался к 10 тыс. прежних. В 1923 г. выпущены другие «совзнаки», один рубль которых равнялся 100 руб. образца 1922 г. Одновременно с новыми «совзнаками» Госбанк с конца ноября 1922 г. стал выпускать банковские билеты – червонцы с твердым покрытием. Один червонец приравнивался к 7,74 г чистого золота, или дореволюционной золотой десятирублевой монете.

Денежная реформа завершилась в 1924 г. В начале января этого года курс доллара на Московской бирже равнялся 2 руб. 20 коп., в апреле – 1 руб. 95,5 коп., и на этом остановился. Совзнаки к этому времени были вытеснены из обращения червонцами. Финансовая система в стране стабилизировалась. В 1925 г. червонец официально котировался на различных валютных биржах мира.

Кредитование предприятий промышленности и торговли на коммерческой основе поначалу осуществлял только Госбанк. Позднее были созданы специализированные банки (Торгово-промышленный, Электробанк, Внешторгбанк, Центральный банк коммунального хозяйства и жилищного строительства и др.). Они осуществляли краткое и долгосрочное кредитование, распределяли ссуды, назначали ссудный, учетный и процент по вкладам. Наряду с государственными возникли акционерные банки (их акционерами были Госбанк, синдикаты, кооперативы, а также частные лица и иностранные предприниматели). Кредитование предприятий потребительской кооперации осуществляли созданные для этой цели кооперативные банки, для сельскохозяйственного кредита – сельскохозяйственные, для кредитования частной промышленности и торговли – общества взаимного кредита, для мобилизации денежных накоплений населения – сберкассы. В 1926 г. работал 61 банк, а доля Госбанка в общих кредитных вложениях к этому времени снизилась до 48 %.

Вопросы регулирования торговли, которая играла роль основного звена НЭПа, в мае 1921 г. были переданы от ВСНХ и Наркомпрода в специально созданную Комиссию внутренней торговли. В 1924 г. она была преобразована в Наркомат внутренней торговли. Наряду с государственными торговыми организациями возникли смешанные торговые общества. Допускалась свобода частной торговли. Заработали ярмарки, торговые выставки и биржи. Большое развитие получила потребительская кооперация. Но основные позиции в торговле занимало государство. Через Наркомвнешторг оно целиком контролировало внешнюю торговлю, куда частный капитал не допускался. Государственным торговым организациям принадлежало 77 % оптовой торговли внутри страны, 15 – частному капиталу и 8 % – кооперации. У частного капитала поначалу были особенно сильны позиции в розничной торговле: в разгар НЭПа она на 75 % контролировалась капиталистами. Планомерное наступление на нэпманов, занятых в этой сфере, началось еще в ноябре 1923 г., когда были осуществлены операции ОГПУ по административной высылке из Москвы, а затем и из других крупных городов спекулянтов, контрабандистов, валютчиков и других «социально опасных элементов». В феврале 1924-го в Москве были обвинены в спекуляции и высланы на Север более тысячи нэпманов. В целом этот год стал периодом новой «красногвардейской атаки на капитал». В 1925/26 хозяйственном году удельный вес капиталистического сектора в торговле понизился до 42,2 %, а в 1927/28 г. – до 24,8 %. Частный капитал из этого сектора вытеснялся в основном кооперацией.

Торговля и цены были основным механизмом неэквивалентного обмена между городом и деревней, позволявшим получать накопления крестьян для индустриализации. Промышленность, объединенная в синдикаты, диктовала цены рынку. В погоне за прибылью синдикаты в урожайном 1923 г. всего за несколько месяцев подняли цены на промышленные товары в два с лишним раза. Чтобы купить плуг, крестьянин должен был продать 36 пудов ржи (в 1913 г. – 10). В некоторых губерниях пара сапог была эквивалентна стоимости 44 пудов муки. Крестьяне не могли покупать товары по таким ценам. В итоге промышленные товары лежали на складах, заводы оставались без выручки. Кризис 1923 г. стал следствием первой попытки перехода к «сверхиндустриализации», предлагавшейся Л. Д. Троцким.

Сельское хозяйство.В условиях преимущественно аграрной страны восстановление народного хозяйства после Гражданской войны было решено начинать с сельского хозяйства и легкой промышленности. Это позволяло создать основу для подъема тяжелой индустрии. Однако рост сельскохозяйственного производства начался не сразу. К концу 1922 г. деревня не оправилась от засухи 1921-го. И лишь с урожайного 1923 г. сельское хозяйство пошло на подъем. В 1925 г. посевная площадь в стране составила 99,3 % от уровня 1913 г., а валовая продукция сельского хозяйства превзошла этот уровень на 12 %. Сбор зерновых культур достиг почти 4,5 млрд пудов и был на 11 % выше среднегодовых сборов пяти предвоенных лет.

Поголовье крупного рогатого скота, овец и свиней превысило показатели 1916 г. – наиболее высокие в дореволюционной истории России. К 1927 г. в стране насчитывалось 30 млн коров (на 15,1 % больше, чем в 1916 г.), 126,8 млн овец (больше на 12,2 %), 23,2 млн свиней (больше на 11,1 %). Меньшим, чем в довоенное время, оставалось поголовье лошадей. В 1916 г. в стране их насчитывалось 35,8 млн, к 1920 г. – 30,5 млн, к весне 1927 г. – 31,5 млн (88,2 % от уровня 1916 г.).

1925 год был последним годом в истории России, когда наблюдалось возрастание применения сох в крестьянском хозяйстве. К весне 1922 г. количество сох, косуль (род сохи, отваливающей землю в одну сторону) и сабанов сократилось по сравнению с весной 1925 г. на 100,3 тыс., а к весне 1927 г. – еще на 253,3 тыс. В то же время количество плугов и буккеров возросло соответственно на 614,1 тыс. и 924 тыс. Весной 1927 г. на территории СССР использовалось всего 17,3 млн пахотных орудий, в том числе 11,6 млн (72,8 %) плугов и 5,7 млн (32,9 %) сох. Замена сохи плугом обеспечивала улучшенную обработку почвы и заметное (на 15–20 %) повышение урожайности.

По данным на 1927 г., когда число крестьянских хозяйств достигло своего максимума, средний надел крестьянского хозяйства землей в европейской части РСФСР составлял 13,2 га (до революции он равнялся 10,1 га). При этом только 15,2 % крестьянских хозяйств имели те или иные машины (данные в среднем по СССР). Одна сеялка приходилась на 37 хозяйств, жнейка – на 24, сенокосилка – на 56, молотилка – на 47, веялка или сортировка – на 25 хозяйств. Это означает, что повсеместно преобладал ручной сев; коса и серп, деревянный цеп и молотильный каток продолжали оставаться основными орудиями уборки и обмолота урожая.

Ситуация была сравнительно лучшей на Украине, где удельный вес хозяйств с машинами составлял 20,8 %, причем в Степном крае – 35 %. На Северном Кавказе машины были у 22,9 % крестьянских хозяйств, в Сибири – у 26,1 %, в Нижнем Поволжье – у 19,3 %. В крестьянских хозяйствах потребляющей полосы РСФСР, Белоруссии и Закавказья машин было в 2–4 раза меньше; в республиках советского Востока – в 10–11 раз меньше, чем в РСФСР. В конце 20-х гг. производство сельскохозяйственных машин и орудий значительно увеличилось: с 1926/27 по 1928/29 гг. производство плугов выросло с 953,2 до 1677,3 тыс. штук; буккеров – с 22,3 до 36,6; сеялок – с 57,2 до 105,3; культиваторов – с 60,7 до 91,5; лобогреек – с 89,0 до 166,3; зерноочистительных машин – с 99,7 до 233,2 тыс. штук. Выпуск тракторов на отечественных предприятиях за эти годы увеличился с 732 до 3267. В 1929 г. в стране были выпущены первые комбайны.

Сбор зерна с одного гектара по СССР в годы НЭПа колебался от 6,2 ц (1924) до 8,3 ц (1925). Средняя урожайность зерновых в России в 1922–1928 гг. составляла 7,6 ц с га (в 1909–1913 гг. она равнялась 6,9 ц). Среднегодовой сбор зерна за пятилетие 1925–1929 гг. составил свыше 733,3 млн ц, что превышало довоенный уровень на 12,5 %. Валовая продукция сельского хозяйства, достигавшая в 1921 г. 60 % довоенного уровня, уже в 1926 г. превзошла его на 18 %.

Существенно изменился социальный облик сельского населения. В 1924/25 г. 61,1 % самодеятельного населения деревни составляли середняки, 25,9 – бедняки, 9,3 – сельскохозяйственные рабочие (батраки), 0,4 % – служащие. Кулаков, по данным на этот год, было 3,3 % от сельского населения. К 1927/28 г. удельный вес бедняцких хозяйств сократился до 55 %; середняцких – увеличился до 62,7 %, кулацких – до 3,9 %, пролетарских – до 11,3 %.

Большую роль в налаживании сельскохозяйственного производства сыграли сбытовые, потребительские, машинные кооперативы, в которые объединялись относительно зажиточные крестьяне, производившие товарную продукцию. Бедняки, которые не производили продукцию на продажу, чаще создавали коллективные хозяйства – коммуны, артели и товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы). В артелях основные средства производства обобществлялись, а в ТОЗах сохранялись в частной собственности при совместном труде. В 1925 г. в кооперативах состояли более четверти, а в 1928 г. – 55 % всех крестьян. В районах специализированного производства (льноводческие, свеклосахарные, овощеводческие, молочные хозяйства) кооперация охватывала подавляющее большинство крестьян. В 1925 г. кооперативный товарооборот составлял 44,5 % розничного товарооборота страны. В РСФСР на долю кооперации в 1926/27 г. приходилось 65 % снабжения крестьян орудиями и машинами.

Колхозы и совхозы, которые пользовались большой поддержкой государства, были весьма немногочисленны. К середине 1927 г. в СССР существовало 14 832 колхоза, в которых объединились 194,7 тыс. крестьянских семей (0,8 % от их общего числа по стране).

Через год колхозы объединяли уже 416,7 тыс. крестьянских хозяйств – 1,7 % их общего числа. Еще малочисленнее были совхозы (4398 в начале 1927 г.). Хотя их обслуживало примерно 40 % тракторов, имевшихся во всем сельском хозяйстве страны, на них приходилось ничтожная доля (1,5 %) зернового производства (в 1929 г. – 1,8 %).

В 1927 г. возникла идея организации государственных предприятий для обслуживания деревни машинной техникой. Сначала это были тракторные колонны (первая образована в сентябре 1928 г. в Азовском районе Донского округа из 18 тракторов для обслуживания двух колхозов и одного земельного общества). В ноябре 1928 г. на базе колонны в совхозе им. Шевченко (Одесская обл.) создана машинно-тракторная станция. В дальнейшем МТС сыграли важнейшую роль в коллективизации крестьянских хозяйств и развитии сельскохозяйственного производства в стране.

Промышленность.По сравнению с сельским хозяйством восстановление промышленности шло медленнее. Оно началось с легкой и мелкой промышленности, не требовавшей, в отличие от сильно разрушенной тяжелой промышленности, огромных капиталовложений, дорогостоящего сырья и топлива (железо, уголь). Легкая промышленность, получая сырье от возрождающегося сельского хозяйства, могла обходиться дешевым топливом (дрова, торф). В силу этого она была привлекательной для частников и артельщиков.

Предприятия легкой и мелкой промышленности производили ткани, обувь, мыло и многие другие потребительские товары массового спроса, способствующие быстрому налаживанию товарооборота между городом и деревней. Легкая промышленность вплотную приблизилась к довоенному уровню производства уже в 1925 г. Вместе с тем большая часть промышленного производства находилась на низкой стадии развития – мелкого кустарно-ремесленного производства. В 1925 г. им занималось две трети всех работников промышленного производства. Кустарей было вдвое больше, чем рабочих, они давали треть всей промышленной продукции.

Промышленность в целом, находившаяся в 1920 г. на уровне 13,8 % от 1913 г., в 1925 г. достигла 73 % от довоенного уровня. Однако уже в следующем, 1926 г., валовая продукция промышленности СССР составила 98 % (добыча нефти – 90 %, угля – 89 %, выплавка чугуна – 52 %, стали – 69 %). Машиностроение при этом удавалось развивать более высокими темпами. В 1925 г. оно достигло 92,6 % от уровня 1913 г., а в 1926-м превзошло его на 33,4 %. Грузовой оборот железных дорог, от которых во многом зависело развитие индустрии, в 1925/26 г. составлял 88,1 % по сравнению с 1913 г.

Особое внимание уделялось выполнению плана ГОЭЛРО. Вслед за открытием в 1922 г. Каширской и Петроградской районных электростанций в 1924/25 г. вступили в строй Кизеловская (на Урале), Шатурская и Нижегородская (Балахнинская) государственные районные электростанции (ГРЭС); завершалось строительство Штеровской (Донбасс), Ярославской и Волховской станций. В 1925 г. мощность всех электростанций страны составила 1,4 млрд кВт. Выработка электроэнергии в 1,5 раза превысила довоенный уровень.

План ГОЭЛРО в восстановительный период был основной базой для дальнейшего совершенствования планирования. Г. М. Кржижановский (председатель комиссии ГОЭЛРО; в 1921–1923 гг. и 1925–1930 гг. – председатель Госплана СССР) подчеркивал насущную потребность «в обобщающей перспективе, необходимой при составлении планов». В апреле 1925 г. Госплан поставил задачу постройки ряда металлургических заводов – Александровского (Запорожского), Криворожского и Керченского на юге страны; у горы Магнитной на Урале; Кузнецкого в Кузбассе. В декабре 1925 г. утвержден план строительства 14 новых машиностроительных заводов, в том числе тракторного на Волге, вагонного в Нижнем Тагиле, завода тяжелого машиностроения в Свердловске, заводов сельскохозяйственного машиностроения в Челябинске и Ростове-на-Дону. По сути, намечались контуры будущей промышленной карты 1-й пятилетки. Всего к концу 1925 г. в стадии проектирования и начального строительства находилось 28 шахт, более 100 предприятий, предназначенных для выпуска тракторов, автомобилей, самолетов, машин для электротехнической и текстильной промышленности, строительства морских и речных судов. По существу, это было уже начало технической реконструкции народного хозяйства.

Таким образом, к концу 1925 г. восстановительный период может считаться в общих чертах законченным. Новым периодом развития должна была стать перестройка хозяйства на основе новой, более высокой техники. Общий результат развития народного хозяйства, выраженный в производстве валового внутреннего продукта в России в годы НЭПа, характеризуется следующими данными. В 1928 г. объем ВВП (42 млрд руб. в сопоставимых для всего XX в. ценах) был в 1,6 раза больше, чем в 1917 г., и в 2,2 раза больше, чем в 1922 – самом неблагополучном в этом отношении за все время советской власти.

Изменения в структуре народного хозяйства, составе и условиях жизни населения. За годы восстановления окреп «социалистический сектор» народного хозяйства. В 1924/25 г. государственная и кооперативная промышленность составляла 79,3 %, частная – 20,7 %. К концу 1925 г. 91,5 % оптовой и 57,7 % розничной торговли приходилось на долю государственных и кооперативных предприятий. 28 % крестьянских хозяйств были охвачены различными видами кооперации.

По мере восстановления промышленности на фабрики и заводы возвращались рабочие, покинувшие их в годы войны и разрухи. К 1926 г. общее число рабочих в цензовой промышленности насчитывало 2261,7 тыс. (87,6 % от уровня 1913 г.). Основная масса рабочих концентрировалась в промышленных районах РСФСР и Украины. Их заработная плата в промышленности составляла 94 % от довоенного уровня.

В результате Гражданской войны и сдвигов в экономике в 20-е гг. кардинально изменилась социальная стратификация российского общества. В 1913 г. она включала 16,3 % рабочих и служащих; 66,7 % – крестьян-единоличников, некооперированных кустарей и ремесленников; 17 % – помещиков, представителей крупной и мелкой буржуазии, торговцев и кулаков. В 1928 г. численность рабочих и служащих СССР выросла до 17,6 %, крестьян-единоличников, некооперированных кустарей и ремесленников – до 74,9 %. Появились колхозное крестьянство и кооперированные кустари (в 1928 г. – 2,9 % населения страны). Из социальной структуры были вытеснены помещики, крупные буржуа, торговцы и значительная часть кулаков. 4,6 % населения принадлежала к мелкой городской буржуазии, торговцам и кулакам.

Общее число жителей СССР с 1923 г. увеличивалось примерно на 2 % в год. Перепись населения 1926 г. зафиксировала 147 млн жителей, из которых 120 млн (82 %, как и в 1913 г.) жили на селе. Значительный прирост населения (на 13 млн за 1923–1926 гг.) во многом имел компенсаторный характер после войны и голодных лет.