Текст книги "Чары Клеопатры"

Автор книги: Леонид Головнёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2
Между женой и любовницей

Сочинский вокзал оглушил Алексея шумом, гамом и какой-то восточной пестротой – так ему, по крайней мере, показалось. Перронное население поражало своей разношерстностью: здесь были полуголые, словно отринувшие стыдливость курортники, суетились встречающие и провожающие. Держась в небольшом отдалении, за ними наблюдали с иголочки одетые загадочные личности: молодые люди в лакированных туфлях, элегантных костюмах и при галстуках-бабочках… Здесь же – неприступные на вид дамы в длинных платьях и модной обуви, контрастирующие на фоне загорелых курортниц в экзотических нарядах. Много было детишек со счастливыми мамами.

На каждом свободном пятачке шла торговля. Торговали всем – от фруктов и овощей до дамских мелочей: косметики и всевозможного тряпья. Продавцы вели себя весьма навязчиво – чуть ли не хватали прохожих за полы, предлагая свой товар.

Мимо Ильина пробежала шумная стайка девушек в мини-юбочках, обдав его облачком недорогих духов. Он вдруг вспомнил Козьму Пруткова, живописующего Англию: «Знатные девки той страны, по ихнему обычаю ледями называемые…»

И над всей этой суетой парил аромат субтропиков – пряный, сладкий и одновременно острый, насыщенный морской влагой.

Едва покинув перрон, Алексей оказался среди местных квартирьеров, женщин практически всех возрастов – от дряхлых бабок до цветущих красавиц. Редко-редко попадались среди них мужчины. Одни молча держали в руках табличку с написанным от руки текстом: по такому-то адресу сдается – дом, коттедж, комната, и стоимость. Другие вполголоса, но настойчиво предлагали приезжим жилье.

Ильин в жилье не нуждался – он заранее заказал номер в гостинице «Сочи», но на перроне задержался – иные из мордашек квартирьеров оказались довольно привлекательными. И это несколько улучшило подавленное настроение Алексея.

Прежде чем отправиться на стоянку такси, он несколько раз обошел вокзал, разглядывая публику. Наташа не пришла его встретить. Что ж, этого следовало ожидать. Во-первых, у нее Светка на руках. Ну а во-вторых… С какой, собственно, стати? После ссоры, разрыва. Хорошо, если она вообще его на порог пустит.

Выстояв длинную, медленно продвигающуюся очередь, Алексей взял наконец такси.

В Сочи он приехал впервые, поэтому с любопытством смотрел на роскошные отели, субтропическую растительность, многочисленные огороженные под строительство площадки.

– Строитесь? – спросил он таксиста.

– Кто строится, а кто подстраивается, – ответил водитель.

Вел он машину лихо, не очень-то считаясь с правилами уличного движения. Приглядевшись, Ильин заметил, что и другие водители не очень их придерживались.

Милиции нигде не было видно.

– У вас что, не штрафуют?

– Штрафуют – будь здоров!

– Что ж ты прешь на красный?

– Информация у меня точная, – подмигнул таксист. – Милиция вся в другом месте. Прилетает в Сочи очередная шишка, так менты охрану обеспечивают. Вот мы и пользуемся.

– Далеко Лесная улица? – поинтересовался Алексей, опуская пониже стекло окошка.

– Смотря от чего.

– От центра.

– Порядком. Да и от моря далековато, а транспорт хреновый. Так что, ежели вам пляжиться нужно – не завидую.

– Разберемся.

– Есть такой еврейский анекдот, – ухмыльнулся таксист. – Встречаются в Жмеринке два еврея. Один спрашивает: «Мойша, где тебе лапсердак шили?» – «В Париже», – отвечает Мойша. «Это далеко от Жмеринки?» – «Три тысячи километров». – «Вы подумайте, так далеко от Жмеринки, а неплохо шьют!»

– Мораль? – не понял Ильин.

– Простая: далеко от моря – это еще не значит, что вам плохо будет. Смотря к кому едете.

– Надоели, небось, вам приезжие шишки?

– Наоборот! Мы, сочинцы, можно сказать, молимся на них.

– Гостей любите?

– Как собака палку. У нас такие гости круглый год, можно сказать, во где сидят, – провел он рукой поперек горла. – Сочи – город особый: гость на госте сидит и гостем погоняет. Народ городской разлагают, особенно – молодежь.

– Проституция?

– Не в этом дело. Да это и не самое плохое, между нами говоря.

– А что же хуже?

– Человек из России, допустим, сюда раз в год приезжает – и даешь роскошную жизнь! Гулянки, пьянки, сабантуйчики. А до этого он, может, год, а то и не один, вкалывал, деньги копил, чтобы отдохнуть да чуток расслабиться. Ведь когда вернется домой, снова будет вкалывать на всю катушку. А наш-то молодняк смотрит и думает: во как надо жить! Вот к чему нужно стремиться. Ну и стремится… Всеми доступными способами.

– Дурной пример заразителен.

За разговорами Ильин не заметил, как прибыл на место. Здесь ничто не напоминало город-курорт Сочи. Приземистые одноэтажные домишки, лениво поклевывающие по зернышку куры… Коза, привязанная к колышку…

Машина остановилась возле единственной кирпичной пятиэтажки.

– Вот этот дом, – сказал водитель, – когда-то для санаторного персонала построили.

Получив деньги, он лихо развернулся и уехал.

Ильин поднялся по пахнущей кошками лестнице на третий этаж, позвонил. Наташа, не спросив, открыла сразу, словно стояла за дверью и ждала звонка.

– Ну, здравствуй, – произнес Ильин и поставил на пол дипломат. Хотел обнять ее, но Наташа отстранилась. – Ты что не спрашиваешь, кто это. А вдруг грабители? – сказал Ильин.

– Тише, Светка спит. А грабителям здесь делать нечего.

– Ну, что, так и будем стоять тут? – понизив голос, спросил Ильин.

– Извини. Заходи.

Наташа провела его на крохотную кухню, где только и было место для двоих.

Не дожидаясь приглашения, Ильин сел на табуретку и в который раз почувствовал, что здорово устал. Знала бы Наташа, какие у него были дорожные приключения, вот тогда бы точно на порог не пустила.

– Получила мою телеграмму?

– Зачем ты приехал? – ответила Наташа вопросом на вопрос.

– Наташа, я сожалею о случившемся.

– И слава богу.

– Нам надо серьезно поговорить.

Она пожала плечами:

– Говори, я слушаю.

– Может, чайком угостишь?

Наташа чиркнула спичкой, поднесла ее к газовой конфорке:

– Ты везучий: сегодня газ дали. Три дня не было. Наверное, начальство в город нагрянуло отдыхать.

– Наташа, послушай, – проговорил Ильин, глядя на ее узкую чуть сутулую спину. – Давай начнем с нуля.

– Ильин, у меня полная пазуха этих нулей, надоело. – Когда они с Алексеем ссорились, она всегда называла его по фамилии.

– Последняя попытка.

– Разве дело в количестве попыток? – Она села к столу. – Жить рядом и быть чужими… Что это за жизнь?!

– У нас – ребенок.

– Это единственное, что заставляет меня поддерживать с тобой отношения.

– Ну, так давай подумаем о ребенке. Ну, прости меня, на какую жизнь ты ее вот здесь обрекаешь? – Он обвел взглядом кухню. – Я как подумаю…

– Ты о ней думаешь? – прервала его Наташа. – Я твоих отцовских прав, как видишь, не отрицаю. Впрочем, как и обязанностей.

– Ну, вот и хорошо! – оживился Алексей. – Если домой не хочешь пока возвращаться, то давай подумаем о квартире… Для дочери! Ну, не здесь, конечно. Скажи же что-нибудь.

Наташа отвернулась, чтобы Ильин не видел в ее глазах слез:

– Ты стал такой щедрый? Процветаешь?

– Я бы не сказал… Увольняюсь из армии.

– Ну вот, – вздохнула Наташа, – а говоришь о семейной жизни. О квартире…

– Я буду работать у отца, у нас будут деньги. Мы купим квартиру…

– Довольно, Ильин! – остановила его Наташа. – Опять деньги, деньги…

Она заварила чай, налила в стаканы, пододвинула сахарницу:

– Пей.

Он взял ее за руку:

– Наташа.

– А вот этого не нужно, Ильин. – Она отняла руку.

Чай так и остался нетронутым.

– Хорошо, хорошо, – согласился Алексей. – Ну хоть Светку покажи.

– И Свету не могу показать. Она стала такая нервная – ночью потом спать не будет.

– Могу я хоть издали посмотреть на родную дочь?!

– В другой раз, Ильин. Мне долго придется ребенка успокаивать, что-то объяснять ей. В другой раз.

Он поднялся:

– Я посмотрел торговлишку тут на вокзале, цены обалденные… Как тебе на жизнь хватает?

Она запахнула халатик на груди, ответила сухо:

– Нам ничего не надо.

Ильин достал несколько крупных купюр, положил на стол, шагнул к двери.

Наташа от денег не отказалась, не стала совать их Алексею в карман. Попрощавшись, он вышел на улицу.

Долго ловил «левака», чтобы добраться в центр, до гостиницы, – окраинная Лесная улица была пустынной, машины на ней появлялись редко.

* * *

Разговор с Наташей оставил в душе Ильина горький осадок. Она встретила его как чужого… На Светку не позволила взглянуть. Может, у нее кто-то появился? Надо завтра еще раз попытаться с ней поговорить.

По пути в гостиницу Алексей заехал в универмаг и купил недорогой серый костюм – в своем мундире в курортном городе он выглядел белой вороной – и светлые, под цвет костюма, туфли.

В номере он немного отдохнул, принял душ. Потом решил переложить содержимое карманов мундира в новый пиджак и наткнулся на странную бумажку. Развернул. На ней ровным почерком было написано: «Жду в 21.00, ресторан „Сочи“. Клеопатра».

Ильин несколько раз перечитал записку, не веря своим глазам. Клеопатра! И сразу забылись Наташа, разговор с ней. Он бросил лихорадочный взгляд на часы – четверть десятого!..

…Оделся Ильин быстрее, чем солдат-новобранец по сигналу дневального. Правда, галстук был чуть перекошен и шнурки на туфлях долго не желали завязываться, но это мелочи! Успев кое-как причесаться уже в скоростном лифте, он почти вбежал в зал ресторана.

Здесь царил уютный полумрак, играл оркестр, на зеркальном паркете перед эстрадой медленно двигались пары.

Ильин огляделся – Клеопатры не было. От досады он чуть не выругался. Не дождалась, конечно. Проворонил, тюфяк несчастный. Но и она хороша – не могла записку на столе в купе оставить. Чуть успокоившись, понял, что нет, не могла: он ведь дрых без задних ног, а проводница – та самая, сторублевая – вполне могла бы записку выбросить, просто из зловредности. А откуда она узнала, что он в этой гостинице остановится? Ах, да! Сам же сказал…

Ну, да что теперь вздыхать…

Он еще раз оглядел зал и, понурив голову, направился к выходу. И в это время заметил, что кто-то машет ему рукой. За столиком, стоящим у окна, сидела Клеопатра! Она выглядела свежей и в черном облегающем платье показалась еще изящнее, чем тогда, в купе.

– Ты заставляешь себя ждать, – проговорила она с упреком. – Я уже собралась уходить.

– Виноват.

– Присаживайся.

Он послушно сел, и тут же появился официант. Видно, его знакомую здесь хорошо знали. Даже не посоветовавшись с Алексеем, она сделала заказал.

Когда официант отошел, она, оглядев Алексея, спросила с иронией:

– Где это ты отхватил такой сверхмодный костюм?

– Другие по размеру не подошли, – ответил Алексей.

– Все равно он лучше на тебе сидит, чем твой мундир. Как ты устроился?

– Нормально.

Официант принес тарелки с закусками, и они замолчали, ожидая, пока тот отойдет. Затем Ильин возобновил разговор:

– Сама увидишь. Надеюсь, ты зайдешь ко мне?

– Ты где целый день пропадал? – не ответив, спросила Клеопатра. – Я уже ревновать тебя начала.

Оба, не чокаясь, пригубили шампанское.

– Так поднимемся ко мне? – повторил Алексей свой вопрос. – Ты даже не представляешь, как я этого хочу.

– Разве я могу отказать тебе, мой прекрасный джигит? Уговорил меня одним своим взглядом. Уговорил, – улыбнулась она.

Алексей вдруг вспомнил Наташу. Как хорошо, что они не помирились! Разве может она сравниться с Клеопатрой?

* * *

Алексей проснулся от прикосновения прохладной руки Клеопатры.

– Не могла уйти, не попрощавшись, – ласково сказала она.

Алексей сладко потянулся и спросил:

– А почему ты одета?

– Надо мне, дорогой. Если хочешь поехать со мной, познакомиться с моими друзьями, пошевеливайся.

…У подъезда гостиницы стоял «мерседес», правда, не шестисотый.

Клеопатра открыла дверцу машины, села на место водителя.

– Ты машину на охрану не ставишь? – удивился Алексей.

– Зачем? Здесь все свои.

Клеопатра вела машину хотя и осторожно, но вполне уверенно. Ильин это оценил.

Он смотрел на ее профиль, и недавнее свидание с Наташей казалось теперь бесконечно далеким и безразличным.

Центр города долго не выпускал их из своих объятий. Здания становились все ниже, дорога все хуже, появились одноэтажные домики, утопавшие в садах.

– Что поскучнел? – спросила Клеопатра.

– Сам не пойму, – ответил Алексей и, помолчав, сказал: – У меня к тебе одна просьба.

– Всего одна?

– Ага.

– Уже легче, – улыбнулась она и тряхнула волосами.

– Обещай, что выполнишь.

– Что за детские разговоры!

– Останови машину.

– Глупости какие!

– Ну, я прошу.

– Приспичило?

Дорога шла в гору. Похолодало, и Ильина охватил озноб.

– Есть необходимость.

Клеопатра пожала плечами.

– Ну, выкладывай, – не отрываясь от дороги, сказала она.

– Клеопатра, дай хоть одну… сигаретку, – попросил Алексей.

– Да хоть пачку, – кивнула Клеопатра. – Возьми вон, в бардачке. С ментолом… Глотку прочищает.

Он не пошевелился:

– Клеопатра, я о другом прошу. Дай ту сигаретку, которой ты угощала меня в купе поезда.

– Ах, вот ты о чем… – Она откинула со лба волосы, бросила на него испытующий взгляд. – Понравилось, значит? Еще захотелось.

– Ну, да.

– А ты знаешь, что это наркотик? – уже сурово спросила она. – Причем сильнодействующий?

– Догадываюсь, не ребенок.

– Послушай меня, Алексей. Ты больше никогда не получишь от меня этой дряни.

– У тебя нет этих сигарет?

– Есть. Но я не хочу, чтобы ты пристрастился к наркотикам.

– Странно, – произнес Ильин, – в поезде ты поощряла, а сейчас…

– А сейчас – другая ситуация! – Она нервничала. – Я полюбила тебя, и наркотиков ты больше не получишь!

– Клеопатра, ты пойми, мне просто поправиться нужно… Это вроде опохмела. Это последний раз.

– Нет. Это только кажется, Леша. Ты затянешь на горле петлю.

– У меня есть сила воли. Я в любой момент смогу бросить, если захочу.

– Так многие думают. Но мало у кого получается. А я не хочу, дурачок, терять тебя.

– Ну, одну затяжку…

Она, не отрывая взгляда от дороги, вытащила из «бардачка» пачку «Салема» и протянула ему. Алексей демонстративно выбросил пачку в окно.

– А знаешь, Лешенька, как дилеры распространяют наркотики? – спросила Клеопатра, сделав вид, что не обратила внимания на поступок Ильина. – Первую дозу – скажем, ту же сигаретку – они дают желающему острых ощущений совершенно бесплатно. Как говорится, на зубок. А потом он уже сам за продавцом бегать будет. Становится его рабом. И нет такого преступления, на которое он не пойдет, только бы раздобыть дозу.

– Слыхал я эти байки.

– Не байки это, Алексей, а правда. Поверь мне, я всякого насмотрелась. И прошу тебя – не проси, все равно не получишь. Это у тебя ломка…

– После одной дозы?

– Одной дозы! – воскликнула Клеопатра. – У тебя девичья память. Ты всю ночь курил!

– Не помню.

– Ты был в отключке. Перетерпи, скоро полегчает. Хочешь, пивка дам?

– Пива?

– У меня в багажнике есть.

Она притормозила, съехала на обочину. Алексей прямо у багажника выпил две бутылки пива. И впрямь, вроде полегчало, мозг приятно затуманило.

Когда они снова двинулись в путь, настолько похолодало, что пришлось поднять стекла.

– Климат тут слишком тяжелый, – сказал Алексей, застегнув на все пуговицы пиджак. – Днем жарища, а сейчас – холодрыга.

– Климат ни при чем, – покачала головой Клеопатра. – В горы поднимаемся.

Они замолчали.

Клеопатра, изредка бросая взгляд на Ильина, размышляла: не свидетельствует ли этот эпизод о его хронической слабости? У нее была хорошая интуиция, она не могла в нем ошибиться. Тогда, в поезде, она не предполагала, что у них сложатся такие отношения, и несколько «переборщила». Но отступать нельзя. Хозяин кандидатурой Ильина всерьез заинтересовался. Ему позарез нужны надежные функционеры, особенно среди служивых людей. Ильин – человек серьезный, офицер, и отец у него бизнесом занимается. Чего еще лучше… Нет, обратно не повернешь. Тем более что Алексей пришелся ей по душе и не хотелось отпускать его от себя.

– Полегче тебе, Леша? – участливо спросила Клеопатра.

– Башка трещит, – пожаловался Ильин. – Но уже легче.

– Ну, все правильно, – кивнула Клеопатра. – Муки абстиненции.

– Чего?

– Так у медиков ломка называется. – Она достала из сумочки круглую жестяную коробочку, на крышке которой был изображен танцующий шестирукий Шива, протянула Ильину.

– Что это?

– Виски потри.

– Помогает?

– Увидишь.

В салоне распространился резкий аромат неведомого Алексею зелья. Мысли прояснились, и головная боль утихла.

У автобусной остановки Клеопатра остановилась:

– Ты не раздумал, Алеша, познакомиться с моими друзьями?

Он подумал и совершенно спокойно ответил:

– Конечно, нет, моя Клеопатра. Мне с тобой очень хорошо.

Глава 3
Наркокурьер

Московский поезд подали к перрону минута в минуту.

Ильина никто не провожал. Вернее, это ему так казалось, что его никто не провожает.

На самом деле и дама с детской коляской, не спеша прохаживавшаяся взад-вперед по перрону, и две сильно накрашенные девчонки в шокирующих мини, о чем-то увлеченно болтавшие на птичьем языке, и коренастый чистильщик обуви, который устроился со своими нехитрыми причиндалами прямо у выхода с вокзала, и даже носильщик с тележкой для багажа – каждый из них мог за ним наблюдать.

Ильин подошел к своему вагону. Небольшая очередь из пассажиров медленно продвигалась на посадку. Алексей встал за крупной дамой. Не выпуская из рук чемоданчик из крокодиловой кожи, вытер лицо носовым платком и огляделся вокруг – Клеопатры нигде не было.

Рядом с проводником стоял гражданин неприметной внешности и молча сверлил глазами пассажиров. Проводник, напротив, был говорлив и по-южному доброжелателен.

Подошла очередь Ильина.

Проводник, сверив билет с паспортом, вслух повторил номер купе, номер места и сделал приглашающий жест:

– Проходите, отдыхайте.

В купе Алексей оказался один.

Вагон вообще был полупустой – курортный сезон уже заканчивался. Ильин бросил чемодан на полку, вышел в коридор, опустил окно и принялся выглядывать Клеопатру. Провожающих было больше, чем отъезжающих. Одни расставались весело, другие с грустью. Его никто не провожал. И Алексей почему-то подумал: «Хорошо бы увидеть Наташу на перроне. Да еще со Светочкой, держащейся за ее руку… Но это так, фантазия! Она ведь не знает, что он так надолго задержался в Сочи. Да и знала бы – не пришла…»

Он похлопал по внутреннему карману пиджака, сшитого по заказу Клеопатры в рекордные сроки лучшим портным Сочи: там лежала «бумага», выданная Региональным геологическим управлением, на эту справку он возлагал особые надежды.

Поезд тронулся. Медленно поплыл назад сочинский перрон. Алексей еще долго стоял у окошка, подставив лицо теплому ветру.

* * *

Проводник вагона со старшим оперуполномоченным Сочинского РУБОПа заперлись в служебном купе, чтобы обменяться впечатлениями о пассажирах. Несколько человек, севших в вагон, показались им подозрительными. То поведение не совсем естественное, то багажа слишком много… Составили предварительный список этих лиц: дальше они будут под пристальным вниманием милицейской группы, севшей в поезд.

…Сочинская милиция пребывала в состоянии боевой готовности: оперативный источник «Ратник» сообщил, что одна из преступных группировок города-курорта получила большую партию наркотиков из Нидерландов через Турцию – Абхазию.

Надо было по возможности не дать растечься этой заразе по России. В результате нескольких успешных рейдов было установлено, что наркотики типа «экстази» провозятся в кофейных жестяных банках. Но сразу накрыть базу не удалось!..

Алексей, как всегда в минуты беспокойства, почувствовал зверский аппетит. Пожалел, что не взял с собой даже бутерброда. Пойти в ресторан? Но как быть с драгоценным чемоданчиком? Взять его с собой? Но это сразу вызовет подозрение.

Ильин направился в служебное купе. Оперуполномоченный к тому времени уже покинул его.

Проводник в белоснежном фартуке готовил чай.

– Скажите, пожалуйста, ресторан уже работает? – спросил его Алексей.

– Работает, – кивнул тот.

– Я один в купе…

– Не волнуйтесь, я никого не подсажу, – улыбнулся проводник. – Да вряд ли кто уже сядет. Спокойно перекусывайте. Я сейчас подойду и закрою дверь вашего купе.

Алексей вернулся к себе и некоторое время размышлял: правильно ли делает? Не лучше ли никуда не выходить, ограничиться печеньем с чаем. Ведь его предупредили, что проводники являются информаторами. Однако обычная предосторожность – запереть на ключ купе – в глаза никому не бросится. Разве что дать проводнику сотню на всякий случай? Но Алексей тут же мысленно обозвал себя болваном – зачем навлекать на себя подозрения?!

Вскоре в купе заглянул проводник. Алексей вышел в коридор и, когда за его спиной раздался короткий металлический щелчок, даже не оглянулся…

Ресторан был почти пуст.

За одним столиком несколько загорелых мужчин что-то оживленно обсуждали под водочку. За другим сидела дама в строгом костюме и с короткой стрижкой. Ильин не без труда узнал Клеопатру. Она внимательно изучала меню. Сердце его заколотилось. Выглядела его пассия чересчур неприступной.

Алексей подошел к ее столику:

– Разрешите составить вам компанию?

Молодая женщина посмотрела на него отчужденно и даже недружелюбно:

– Если вам угодно, пожалуйста.

Ильин начал было разговор, который обычно заводят, пытаясь завязать знакомство с привлекательной спутницей одинокие мужчины, но у него ничего не получилось: Клеопатра отвечала сухо и коротко. Просмотрев меню, она открыла сумочку, вынула из нее помаду, потом шариковую ручку, что-то там долго возилась и наконец протянула меню Алексею. Он поднял массивную корочку и прочитал записку: «Кругом полно ментов. Всюду прослушка, лишнего не говори». Алексей незаметно сунул записку в карман. «Болван, конечно! – подумал он. – И подсаживаться к ней не надо было… Она ведь пустая, без товара».

Он еще раз мельком взглянул на Клеопатру и с тоской подумал: та волшебная ночь больше не повторится. Клеопатра, поняв, что такое длительное и угрюмое молчание выглядит неестественным, негромко произнесла:

– Не понимаю, зачем они в кофе кладут столько сахара!

– Считают, что так вкуснее, – ответил Алексей. И разговор между ними приобрел характер легкого флирта, затеянного скорее от скуки.

Когда соседняя компания сильно раздухорилась, Клеопатра прошептала:

– Дело худо!

– Что случилось? – спросил он.

– Кто-то стукнул, что из Турции пришел товар.

– Может, сойти с поезда?

– Поздно. Ты один в купе?

– Один.

– Впрочем, это не имеет значения.

– Слушай, пойдем ко мне.

Она грустно усмехнулась и, подозвав официанта, расплатилась. Сухо бросив: «Спасибо за компанию», Клеопатра встала из-за столика и сопровождаемая плотоядными взглядами подвыпивших мужчин покинула ресторан.

Ильин еще минут десять ковырялся в тарелке…

* * *

Когда Баритон получил информацию от своего осведомителя из милиции о том, что рубоповцы готовятся перекрыть все пути вывоза наркотиков, до отхода поезда Сочи – Москва оставалось сорок минут. Клеопатру он успел перехватить и предупредить об угрозе, которая над ними нависла. Он взял ее за плечи, чего никогда не делал, и, пристально глядя в глаза, сказал:

– Я знаю, что сейчас изменить ничего нельзя: пружина заведена. Но прошу тебя, сделай все, если твой новенький провалится, чтобы он ничего никому не успел рассказать…

Клеопатра тяжко вздохнула:

– Баритон, будет очень жаль, если мы его потеряем… У меня столько планов…

– Не надо слюни распускать, – прервал он ее.

– Да будет так… – Она повела плечами, высвобождаясь из его рук. – У меня осталось мало времени.

Баритон протянул ей маленькую желтоватую ампулу.

– Не надо! – усмехнулась Клеопатра. – У меня есть. Для себя берегу.

К вокзалу она подъехала перед самым отходом поезда. Выждав минуты три, подбежала, запыхавшись, к проводнику последнего вагона и протянула ему билет. Поезд тронулся… Билет у нее был в тот же вагон, где ехал Ильин. Место в соседнем купе. Не спеша, переходя из одного вагона в другой, она с грустью думала: только-только человек коснулся ее сердца и вот… Надо собственными руками… Чудовищно! Господи, лишь бы все у него прошло благополучно!

* * *

…Ильин подозвал официанта. Ему надо было пройти всего лишь один вагон. Он исподволь заглядывал во все открытые купе – Клеопатры в них не было. «Пойду спать! Будь, что будет!» Войдя в свой вагон, он машинально заглянул еще в два-три купе и чуть не столкнулся с… Клеопатрой! Она стояла в коридоре и смотрела в окно. Алексей, стараясь не задеть ее, протиснулся к своему купе – оно было рядом. Клеопатра даже не шевельнулась.

Ильин попросил проводника открыть дверь в купе. Оставшись один, быстро проверил содержимое своего чемоданчика: все было на месте!

Некоторое время он бессмысленно смотрел в окно, потом повернул голову к двери: Клеопатра по-прежнему стояла у окна. «Глупая ситуация, – подумал Алексей. – Ну, сделали бы вид, что познакомились в вагоне – это же обычное дело!»

Между тем Клеопатра думала о том же! О том же, но не так… «Если оперативники начнут прочесывать поезд, то будут делать это быстро и с обеих сторон. Возможно, четырьмя бригадами…» Она представила, как обыскивают Алексея и он «горит»… Что делать?!

Алексей не выдержал: вышел в коридор и встал у соседнего окна, сделав вид, что не обращает на Клеопатру внимания. Когда проводник начал возиться с «титаном», Алексей спросил Клеопатру, спросил слишком громко, как ему показалось:

– Скажите, пожалуйста, мы в Москву в каком часу прибываем?

Клеопатра, не взглянув на него, сухо ответила:

– Извините, не знаю. Рядом с вами – расписание.

– Действительно, – изумился Ильин, – я и не заметил! – С минуту он делал вид, что изучает расписание. – Я впервые еду по этой дороге. А вы уже бывали в Сочи?

– Допустим, бывала. Так что из того?

Ильин скорчил рожу обиженного и глянул на проводника. Тот понимающе хмыкнул: дескать, попалась ломака.

Но когда проводник вышел в коридор с подносом, заставленным стаканами с чаем, эти двое стояли уже рядышком и мужчина, упражняясь в красноречии, «пудрил» женщине мозги. Проводник задержался возле них:

– Чай будете?

Ильин повернулся к нему и подмигнул:

– Спасибо, попозже!

Клеопатра облегченно вздохнула: «Ну, вот, он сам сделал выбор, сам идет навстречу своей судьбе!» Если до разговора с Баритоном она ни за что не пошла бы на контакт с наркокурьером и следила бы за ним только издали, то сейчас она вынуждена (против своей воли!) изменить этому правилу.

Когда проводник возвращался с пустым подносом, парочка о чем-то живо беседовала. Поравнявшись с ними, он спросил:

– Простите, так чай будете?

– Да, – ответил Ильин. – Два, и покрепче.

Когда проводник принес в купе чай, мужчина и женщина сидели за столиком и перед ними лежала раскрытая коробка шоколадных конфет. Две ячейки уже были пустыми. Ильин любезно предложил проводнику:

– Угощайтесь.

Но тот вежливо отказался.

Двери остались открытыми. Клеопатра отхлебнула горячий чай и посмотрела в глаза Алексею. Он ей ответил улыбкой, которая означала: ты рядом, и я – счастлив. От этого ей еще горше стало: сейчас самый момент отвлечь его и опустить в стакан ампулу величиной с маленькую горошину… И через час, полтора…

Алексей впервые увидел в глазах Клеопатры слезы… Но он не чувствовал себя виноватым! Почему?..

В это время на пороге купе появились трое мужчин в почти одинаковых костюмах, за ними виднелась голова проводника.

– Разрешите! – сказал старший, входя в купе. – Мы приносим извинения, но в силу особых обстоятельств должны произвести досмотр багажа пассажиров.

– Если в силу особых обстоятельств, пожалуйста, – улыбнулся Алексей и протянул мужчинам коробку конфет: – Угощайтесь.

– Нет, – мотнул головой старший.

Ильин положил коробку конфет на столик и, водрузив свой чемоданчик на полку, щелкнул замками.

Среди разных дорожных принадлежностей лежал довольно объемный целлофановый пакет.

Опера насторожились.

– Покажите содержимое пакета, – попросил старший, и глаза его заблестели, как у охотничьей собаки, почуявшей дичь.

Ильин развязал пакет и осторожно высыпал на столик с десяток разнокалиберных и почти прозрачных пакетиков.

– Это что? – удивленно спросил старший.

– Наркотик, разве не видите? – усмехнулся Алексей и пожал плечами.

Клеопатра посмотрела на него с ужасом: крыша у него поехала, что ли?

– Отвечайте серьезно, гражданин, – одернул его старший. – Шуточки здесь неуместны.

– Позвольте сначала задать вам один вопрос: вы сочинцы?

– Да, – ответил сбитый с толку старший.

– Надеюсь, в свободное время ходите на пляж?

– На пляж?

– Ну да. Позагорать, на песочке поваляться…

«Отвинтит мне Баритон из-за него башку, – подумала Клеопатра. – Всех подведет под монастырь… И не сбежишь, поздно».

– Купаемся, да, – ответил опер. – И что?

– Думаю, вы любите родной город. Ознакомьтесь, пожалуйста. – С этими словами Ильин протянул ему бумагу из Регионального геологического управления, удостоверяющую, что господин имярек командирован из Москвы для участия в работе по сохранению сочинских пляжей от размыва волн.

– А при чем здесь эти пакетики?

– Это образцы пляжных пород и песков, соответственно измельченные.

Оперативник взвесил один пакетик на ладони и передал его товарищам, потом взял следующий.

– Зачем они вам? – спросил он.

– Везу в Москву, в центральную лабораторию. Будем исследовать на молекулярном уровне. Необходимо выяснить, какие нужны присадки, чтобы песок с цементировался и его не уносили волны…

Алексей вдохновенно прочел милиционерам краткую лекцию о многообразии пляжных пород.

Оперативному работнику надоело.

– Ладно, – устало сказал он, – поднимите нижнюю полку… И вы, гражданка.

– Я из соседнего купе, – спокойно ответила Клеопатра.

– Тогда попрошу вас пройти на свое место.

Клеопатра вышла. Старший кивнул проводнику и удалился с ним в служебное купе, а его коллеги тщательно осмотрели купе Ильина, пока тот с коробкой конфет стоял в коридоре.

Старший с проводником говорил недолго. Вернувшись, коротко бросил своим товарищам:

– Ребята! Заканчивай. Времени у нас мало, – и обратился к Ильину: – Извините еще раз!

Оперативники перешли в соседнее купе, а Алексей вернулся на свое место, аккуратно сложил в большой пакет маленькие пакетики, а затем убрал большой пакет в чемодан… Чемодан он водрузил на полку, а на столик положил коробку конфет… Оставалось только ждать Клеопатру. Но за нее он был спокоен. Алексей ослабил галстук, расстегнул воротник рубашки и, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза…

…Сколько прошло времени, он не мог бы сказать.

– Алексей! – услышал он голос Клеопатры.

– Я весь внимание… – оставаясь в прежнем положении, ответил Ильин.

– Ты что, плохо себя чувствуешь?

– Нет, отчего же.

Он вздохнул, выпрямился, поставил локти на столик, подперев ладонями подбородок, и пристально посмотрел ей в глаза. О, диво! Она впервые отвела взгляд, словно в чем-то была виновата…