Текст книги "Человек с рублём"

Автор книги: Леонид Невзлин

Соавторы: Михаил Ходорковский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

КОМУ-ТО ВЫГОДНЕЕ СЛУХИ

Много слухов муссируется по поводу якобы хранящихся в МЕНАТЕПе партийных денег, ревизоры готовы даже взломать наши сейфы. Мы были бы никуда негодными банкирами, если бы интересовались паспортными данными, анкетами и источником финансового благополучия наших вкладчиков. Мы – учреждение сугубо коммерческое, а не сыскное, дознавателями как не были, так и не будем. Мы платим налоги, которые идут и на содержание правоохранительных органов. Их функции – ловить преступников, готовить доказательства для суда, решение которого о конфискации того или иного вклада имеет силу закона.

Для нас все, кто обращается к нам, – наши клиенты, вкладчики, держатели акций – и только чисто априорно допускаем, что среди них могут быть и лица, конфликтующие с законом. Но для нас это не имеет никакого значения. Мы ни в коем случае не будем выступать в не свойственной нам роли подозревающих. Все клиенты для нас уважаемы и привечаемы, каждому мы гарантируем тайну вклада, как бы на нас ни давили с любой стороны, кто бы ни приказывал нам поступить иначе. Число таких попыток бессчетно, ни одна не увенчалась успехом, хотя – было и такое! – нас обвинили даже в преступном сговоре с уголовными элементами.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ЛЮБИТЕЛЯМ ПОКЛЕПОВ

Отсюда досужие домыслы о сомнительности самого происхождения МЕНАТЕПа, дошедшие с подачи лица официального – главы Российского банка Матюхина. Он заявил об этом в выступлении по телевидению, опорочил нас перед сотнями миллионов телезрителей, советских и зарубежных, среди которых были и наши потенциальные партнеры.

Мы вынуждены были обратиться в народный суд, поскольку Матюхин оскорбил нашу честь и достоинство, нанеся нам моральный и материальный ущерб. Многочисленные проверяющие искали хоть одну сомнительную сделку, хоть один сомнительный источник обогащения – но тщетно!

Мы еще гуманно отнеслись к горе-руководителю. По западным меркам мы были вправе ставить вопрос о выплате Матюхиным компенсации за нанесенный ущерб, могли бы истребовать пятъ-шесть миллиардов рублей и 500-600 миллионов долларов: реноме фирмы дорого стоит.

Матюхин из долговой ямы не выбрался бы до конца своих дней. Больше мы либеральничать не станем, предъявим выверенный счет за каждое клеветническое утверждение, чтобы навсегда отбить охоту у любителей поклепов.

ТЕОРИЯ ПЕРЕКЛЮЧЕНИЯ ВНИМАНИЯ

В чем Советской власти не откажешь, так это в детальной разработке теории отвлечения, создании образа врага, желательно внешнего. Не находилось подходящего врага со стороны, изыскивался враг внутренний. Низкорослые вожди понимали, не могли не понимать, что представляемая ими власть не выполняет главнейшей функции: благосостояние народа на нищенском уровне. Поднять жизненный уровень Система была не в состоянии, признаться в собственном бессилии и никчемности и некомпетентности было равносильно самоубийству, добровольно уходить с политической сцены никому не хотелось, тем более что жизнь за кремлевскими стенами, как выясняется, была сродни райским кущам. Вот и не хотелось расставаться с неземными благами.

Использовался древний как мир прием: отвлечение внимания от себя, поиск врага. (В Германии он был детально разработан Геббельсом и использовался в пропагандистских целях.) Или же – переключение внимания на вопрос или проблему, воспользуемся любимым словом первого и последнего президента СССР, отнюдь не судьбоносную.

Тридцатые годы – процесс Промпартии, «шахтинское дело», чуть позже – могильные 37-38-й. После войны в центре внимания – так называемая «антипатриотическая группа театральных критиков», кампания борьбы с космополитами, погромы музыкантов, генетиков. В пятидесятом году – всесоюзная дискуссия о положении в языкознании. Очередной бессмертный труд И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» обсуждается и безоговорочно поддерживается на пионерских сборах, на производственных совещаниях могильщиков, академией коммунального хозяйства. Дальше – «Дело врачей».

В АРХИВ НЕ ПРОСИТСЯ

Специалисты по теории отвлечения благоденствовали и не оставались без работы и после смерти Сталина, организуя кампанию за кампанией. Обходились они дорого, но те, кто давал команду развязать ту или иную пропагандистскую акцию, подсчетами себестоимости и окупаемости не занимались.

Инсинуации в адрес МЕНАТЕПа – доказательство, что теория отвлечения не сдана в архив, она выгодна определенным силам, до сих пор в разряде активно действующих.

ДОКТОРАМИ, ХОТЬ ПРУД ПРУДИ

И в том же телеинтервью доктор экономических наук Г. Матюхин выразил удивление, как это «технари» Ходорковский и Невзлин пробрались в экономические советники главы правительства России, не имея специального экономического образования? Смеем заверить досточтимого доктора, что создание МЕНАТЕПа с его многомиллиардным балансовым оборотом весомее, чем диплом доктора экономических наук. МЕНАТЕП – вот наша диссертация! По данным ВАКа, у нас больше десяти тысяч кандидатов и больше трех тысяч докторов так называемых экономических наук, пруд пруди из остепененных экономистов.

Армянское радио спрашивают: какими проблемами заняты президенты США, Франции и СССР?

Отвечаем. Президент США знает, что из ста его советников один агент КГБ. Президент Франции озабочен: у него сто любовниц, одна из них больна СПИДом. У президента СССР – сто советников по экономике, надо найти, который же из них умный.

Мы хорошо знаем предпринимательский корпус. Если к нему подходить по Матюхину, то придется обезглавить, столь мало в нем чистых экономистов: есть и инженеры, и летчики, и педагоги, даже зубной техник. Но тем и хорош бизнес, что он ценит не диплом, а голову. Докторов тысячи, а экономистов так мало, что каждый на вес золота.

Правь Матюхин в США, не допустил бы в большой бизнес ни Джона Симплота, сына фермера, что бросил школу и ударился в бизнес, ни Джонни Ханта, бывшего водителя грузовика, – оба сегодня в числе самых богатых предпринимателей Америки.

СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ ПРЕССА:

«Не уверен – не сомневайся

Г. Матюхину, председателю Центрального банка России, отныне придется тщательнее подбирать слова, выдавая публичные характеристики людям и организациям, не подчиненным ему непосредственно. Подчиненные стерпят. А вот стоило лишь обозвать в телеинтервью МЕНАТЕП "сомнительным объединением", как тут же нарвался на судебный иск о защите чести и достоинства Межбанковского объединения. И народный суд Октябрьского района Москвы иск удовлетворил.

Впрочем, Георгию Гавриловичу еще повезло: выскажись он подобным образом после 1 января 1992 года, суд мог бы приговорить его к возмещению убытков и морального ущерба. Специалисты юридического отдела МЕНАТЕПа отказались раскрыть сумму, в которую они оценили срыв нескольких контрактов о намерениях, происшедших из-за опрометчивого заявления председателя ЦБ России».

(«Комсомольская правда», 18 декабря, 1991 г.)

«МЕНАТЕП ничего не боится

По Москве ползли гэкачепистские танки и слухи, а акционеры внешнеторговой фирмы «Торговый дом МЕНАТЕП» решали вопрос об увеличении уставного капитала: с 50 до 2000 миллионов рублей. Войска возвращались на исходные позиции, в то время как акционеры инвестиционной компании «МЕНАТЕП-инвест» в тридцать раз – с 5 до 150 миллионов рублей – нарастили свой уставной капитал. Обстановка нормализовалась полностью, когда с 27 до 990 миллионов рублей расширился уставной капитал Акционерного коммерческого банка научно-технического прогресса (АКИБ НТЛ).

Волею случая три этих головных подразделения объединения кредитно-финансовых предприятий МЕНАТЕПа провели собрания своих акционеров в самую драматическую для страны и столицы неделю и в довольно горячей точке – здании бывшего СЭВ близ Белого дома. Факт весьма примечательный. Стало быть, рыночные отношения угнездились уже столь глубоко, что новые экономические структуры даже в такой консервативной сфере, как банковская, действуют независимо от обстоятельств.

Подведены итоги подписки на дополнительный выпуск акций. Общая сумма достигла 1 миллиарда 258 миллионов рублей.

На состоявшейся пресс-конференции молодые руководители МЕНАТЕПа с завидным хладнокровием информировали журналистов о непотопляемости своей фирмы в любой обстановке. Примечательно, что с 19 по 21 августа председатель Совета директоров Михаил Ходорковский и председатель правления объединения Леонид Невзлин забастовали по основному месту службы и находились в качестве советников Председателя Совета Министров РСФСР в здании Верховного Совета России, где занимались «анализом деятельности банковской системы СССР и РСФСР в экстремальных условиях».

Журналистам было сообщено, что к концу 1991 года общий производственный оборот центральной группы объединения составил 100 миллионов, торговый – 300 миллионов, финансовый – 5,4 миллиарда рублей. В течение нынешнего года шло динамичное развитие объединения, и ожидается значительное увеличение названных сумм.

Введенные Госбанком СССР меры в связи с чрезвычайным положением не успели «сработать», и ущерб тревожных трех дней для МЕНАТЕПа выражается потенциально неполученной прибылью из-за срыва переговоров с некоторыми зарубежными фирмами. В целом же инопартнеры с пониманием отнеслись к ситуации, и доверие к МЕНАТЕПу не было подорвано. За памятную всем неделю открыто еще 18 счетов на 15 миллионов долларов.

Как видим, настоящая деловая жизнь не зависит от политических передряг».

(«Московская правда», 30 августа, 1991 г.)

«Говорит и показывает Министерство безопасности,

финансирует «МЕНАТЕП-инвест»

Центр общественных связей Министерства безопасности России (ЦОС МБР) представил журналистам первый фильм из серии «Служба безопасности». Называется он «Спасение сокровищ».

Фильм сделан на деньги акционерного общества «МЕНАТЕП-инвест». Правда, свои затраты бизнесмены, видимо, не возместят: фильм получился явно не коммерческого свойства, и его прокатная судьба до сих пор не определена. Считается, что финансирование производства фильма со стороны «МЕНАТЕП-инвеста» – от благотворительности и меценатства».

(«Известия», 13 марта. 1992 г.)

VII. В СВОИ САНИ, или КРУГОМ ОДНИ ЕВРЕИ.

НАМ РАНО МЫСЛИТЬ МЕМУАРАМИ

Сколько себя помним, мы оба всегда были людьми действия, а не разговоров по поводу него. Совсем маленькими купаться пришли – ныряли сразу, не пробовали температуру воды. На первой же тренировке по борьбе один из нас, не овладев и минимумом приемов, так решительно попер на спарринг-партнера, что тот вмиг оказался на лопатках.

Наверное, по этой причине нам претили школьные уроки литературы, все эти образы «лишних людей», которые, видите ли, при царизме не смогли реализовать свои богатые возможности, потому что для этого не было соответствующих условий.

ОПЛАЧЕННОЕ САМОЕДСТВО «ЛИШНИХ ЛЮДЕЙ»

И Онегину, и Печорину, и Обломову легко было быть «лишними», на каждого работали сотни крепостных. Вот и занимались самоедством, травили собственную душу, ходили в непризнанных. Наше отношение к ним резко расходилось с мнением учителя литературы: бездельники, тунеядцы. Наши отцы, хотя и не были знакомы, внушали с малых лет одно и то же: никто тебе не будет создавать каких-то особых условий, добивайся их сам.

И Онегин, и Печорин жили в ожидании, что кто-то снизойдет и наградит их за столь затянувшееся бездействие комфортными условиями: «Дерзайте, орлы, родина ждет!»

А пока орлы от безделья прожигали жизнь на светских раутах, тосковали, выворачивали душу наизнанку, убивали на дуэлях друг друга: бесславная жизнь, бесславная гибель. И сколько же поколений школьников пыталось понять этих инфантильных эгоистов, сколько десятков миллионов переболели так называемой «болезнью лишнего человека»! На наш взгляд, дороговатое удовольствие.

Препарируя образ «лишнего человека», учителя пытались внушить нам ненависть к царскому строю. Довод такой: вы только посмотрите, какой он бесчеловечный, каких людей доводил до гибели!

ЧТО ЖЕ МЫ ПРОМОТАЛИ?

Заслуживал ли он ненависти? Люди дела ценились всегда превыше всего. При Петре Первом нашли себя Демидовы, выковавшие промышленный Урал. Пока Илья Ильич Обломов мял диван, возводилась железная дорога Петербург-Москва, уникальное даже по нынешним временам сооружение, сверхскоростная магистраль. Еще факты о России времен Николая Второго:

за последние десять лет до Первой мировой войны превышение государственных доходов над расходами выразилось в сумме 2 млрд. 400 млн. рублей;

в 1896 году была введена золотая валюта, причем Госбанку было предоставлено право выпускать 300 млн. рублей кредитными билетами, не обеспеченными золотым запасом. Но правительство не воспользовалось этим правом, наоборот, обеспечило бумажное обращение золотой наличностью более чем на 100%: к концу июля 1914 года кредитных билетов было в обращении на сумму 1633 млн. рублей, тогда как золотой запас равнялся 1604 млн. рублей и в заграничных банках – 141 млн. рублей;

устойчивость денежного обращения была такова, что даже во время русско-японской войны, сопровождавшейся повсеместными революционными беспорядками, размен кредитных билетов на золото не был приостановлен; в период с 1890 по 1913 год российская промышленность увеличила производительность в четыре раза; сумма вкладов и собственных капиталов в мелких кредитных учреждениях за 23 года выросла с 70 млн. рублей до 1200 млн. Вклады в акционерные коммерческие банки за этот же срок выросли с 350 млн. до 4300 млн. рублей; сбор урожая хлебов удвоился;

в царствование Николая Второго Россия была главной кормилицей Западной Европы, поставляла 50% мирового ввоза яиц;

каждый год вводилось 1575 км железных дорог (после революции – 95);

постройка одного километра железной дороги обходилась в 74 тыс. рублей, а при советской власти, исходя из расчета одинаковой покупной стоимости рубля, – в 790 000.

В 1912 году в Москву приехала комиссия немецкого профессора Зееринга изучать результаты столыпинской аграрной реформы. В беседе с ним бывший министр земледелия Кривошеий заявил: «России необходимы 30 лет спокойствия, чтобы сделаться наиболее богатой и процветающей страной во всем мире» (Бразоль Б. Л. Царствование императора Николая II в цифрах и фактах. Минск, 1991. Перепечатано с брошюры, вышедшей в Нью-Йорке в 1968 году).

Вот как работали при царе-батюшке, вот какое наследство мы промотали! Нам и теперь за российским деловым людом не угнаться. На словопрения у них не оставалось ни сил, ни времени. Их при жизни иначе как кровососами, толстосумами, хищниками и не называли. Строителей железной дороги Петербург-Москва, если встать на точку зрения поэта Н. А. Некрасова, следовало сразу же отправлять на эшафот: они же путь трупами уложили! Худая молва шла и о Демидовых, и о других промышленных магнатах.

В «Известиях» полвека проработал Савва Тимофеевич Морозов, внук того самого текстильного магната (и в школьные учебники вошла строчка о «морозовской стачке»). Когда его спрашивали, каким помнит деда-эксплуататора, глядя прямо в глаза собеседнику, отрезал:

– С утра выпивал стакан рабочей крови – и за дела.

(«Известия», 21 ноября, 1991 г.)

О СТАКАНЕ РАБОЧЕЙ КРОВУШКИ

Как же в нас вбилось это представление о стакане рабкровушки! Мы ведь и о помещиках судим только по Салтычихе, которая была, как уверяли нас учителя, конечно же, типичнейшим представителем крепостников. А вот – факты: крепостной в конце восемнадцатого века барщине отдавал (только или целых?!) три дня в неделю, три дня работал на себя, а седьмой день – отдыху и церкви. На Пасху гулянье неделю, престольные праздники отмечались достойно. Какими бы глупыми ни изображали бар, а те, в соответствии с волей царя, понимали: голодный крепостной годится лишь для гроба, не прибыльно его эксплуатировать денно и нощно.

Крепостное право отменено в 1861 году, а исчезло лишь в 1975-м, когда и крестьянам стали выдавать паспорта. До этого колхозник был закабален так, что крепостничество показалось бы раем: в страду работа без выходных, на трудодень выходило 50-100 граммов зерна, на своем основном кормильце – приусадебном участке – работали по ночам.

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО В БЕЛЫХ ПЕРЧАТКАХ

История не знает предпринимательства в белых перчатках, тем более что охраны труда фактически не существовало. Так было с глубокой древности. Произведения архитектуры, прославляемые как семь чудес света, – это же фактически могильники, столько строителей-рабов там погибло. То же было и с всемирно известными храмами, соборами и дворцами. И тем не менее, никто не ставит их возведение в вину существовавшему строю. Да уж если на то пошло – и сейчас при проектировании крупнейших строек заранее предусматривается, во сколько жизней она обойдется. Статистика бесстрастно свидетельствует: каждый добытый миллион тонн каменного угля, к величайшему сожалению, уносит одну человеческую жизнь.

Запретить строительство равносильно запрету легковых и грузовых машин, чтоб была гарантия, что не погибнет ни один пешеход.

Когда в Череповце лет пятнадцать назад сдали уникальный прокатный стан, правительственных наград не удостоили: была превышена норма несчастных случаев со смертельным исходом. Когда-нибудь будет обнародовано, во сколько жизней обошлись нам целина, БАМ. Только вот не нашлось современного Некрасова с современной «Железной дорогой».

КТО ЖЕ СЕЯЛ СМУТУ?

Если говорить откровенно, классическая литература нас обоих еще со школьных лет раздражала и злила, роль ее безбожно преувеличивалась. Не было уголка жизни, который бы она не разоблачила, не пригвоздила к позорному столбу и т. д. и т. п.

Лев Толстой занимался срыванием всех и всяческих масок – что он изменил? Что сталось с разоблаченными? Ни-че-гo. Суд литературы не стал судом времени, судами истории ни де-факто, ни де-юре. Впрочем, вероятно, мы на какую-то долю процента ошибаемся: литература влияла на общественное мнение и обрабатывала его весьма причудливым образом. Предприниматель, делец, делатель не только личного, но и общественного богатства воспринимался как Тит Титыч, даже в современной монографии о Гончарове один из его героев, предприниматель Штольц, назван исчадием зла.

Слова «предприниматель», «кровосос», «выжига» стали синонимами. И советская литература, оплодотворенная методом соцреализма, в исторических романах фокусировала внимание не на деле и человеке дела, а на методах пития крови труженика, классовых боях, которых – чаще всего – не было.

Скорняку Егору Жукову до революции еще не было и двадцати лет, а он зарабатывал в день три-три с полтиной рубля. Корова стоила пять рублей, в трактире можно было поесть за пятак, а уж на пятиалтынный или двугривенный наваливали столько, что вставалось с трудом. Слесарь Ревельского судостроительного завода Ваня Папанин (на год старше Жукова) зимой щеголял в енотовой шубе (она сейчас стоит два-три «Мерседеса»), в тройке из самого тонкого сукна, часы золотые с кулак, золотая же цепь (толстая – знай наших!), в комнате прислуга за порядком бдила – два рублика с восьмьюдесятью копейками в день зашибал Ванька чистыми. Оба в революцию пришли после 25 октября семнадцатого года, не прогадали: ни маршал четырежды Герой Георгий Константинович Жуков, ни дважды герой Иван Дмитриевич Папанин, который уже на склоне лет в редкую минуту откровенности ошарашил писателя, помогавшего ему с мемуарами:

– Смута шла от лодырей, мастеровые рубали копейку, им было не до брехаловки.

РАЦИОН БУРЛАКА

«Красноречивы данные о том, как же и чем питался российский пролетариат. В XVIII веке, по подсчетам академика С. Г. Струмилина, в месяц каждый бурлак съедал 3 пуда (48 килограммов) хлеба; 20 фунтов (8 кг) мяса и еще столько же рыбы; 20 фунтов круп и гороха; по фунту постного и скоромного масла; фунт соли, сотню яиц, а также употреблял лук, толокно, капусту, выпивал треть ведра молока и т. д. В месяц на харчи у каждого уходило около 71 копейки. С учетом расходов на приобретение рубах, портков, кафтана, шапки, лаптей и прочего, так сказать, гардероба, еженедельный расход у одного бурлака все равно составлял копейки. И это все при заработке от 6 до 8 копеек в день. Таким образом, за навигацию (200 суток) судорабочий получал на руки чистыми примерно от 6 до 10 рублей. Много это или мало? Пуд говядины (16 кг) в ту пору стоил 45 копеек. И стало быть, нельзя не согласиться с мнением ученых: «нет основания полагать, что оплата труда наймитов на волжских судовых промыслах была слишком низкой».

О питании бурлаков и грузчиков в прошлом веке свидетельствует и санитарный врач А. Ф. Никитин, кропотливо и обстоятельно изучавший жизнь волгарей. По его словам, каждый работник съедал по 3,5 фунта ржаного и пшеничного хлеба, 350 граммов мяса и рыбы, 45 граммов масла, почти фунт картофеля, более полфунта крупы и гороха и т. д. Речь, разумеется, идет о суточном рационе. И, наконец, легко можно вычислить: по калорийности суточный рацион тогдашнего судорабочего приближается к тому, который должен получать летчик, летающий на современных сверхзвуковых самолетах, то есть около 6000 калорий». («Литературная Россия». 31 января, 1992 г.)