Текст книги "Мозги"

Автор книги: Леонид Лайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 48

Через три дня Лиз уже была готова лететь в Африку. За время, что она сама выделила себе на подготовку к этой поездке, она успела сообщить о своем приезде Уолтеру и переговорить со своими подругами о решении навестить Вайсмана и Сальвадора.

Лиз приехала в аэропорт одна, заранее попросив не провожать её.

Она была в аэропорту почти за час до вылета самолета, и поэтому, удобно устроившись в одном из кресел зала ожидания, принялась перечитывать последнее письмо Уолтера, присланное в ответ на её сообщении о скором приезде, в котором он особенно восторженно рассказывал о том, как продвигается его работа.

Задумавшись над одним из прочтенных предложений, Лиз неосознанно отвела взгляд от письма, и заметила, как в её сторону медленно направлялась молодая девушка с крайне опечаленным выражением лица. Именно это заставило Лиз оторваться от чтения и сосредоточить всё свое внимание на этой девушке, которая находилась в столь удрученном состоянии, что, казалось, не замечала ничего вокруг. Она медленно опустилась в кресло на одном ряду с Лиз буквально в нескольких метрах от неё.

При ней почти не было вещей, – лишь небольшая дамская сумочка лежала у неё на коленях. Из этой сумочки девушка также отрешенно вынула платочек и, поднеся его к лицу, беззвучно разрыдалась.

Она была такая молодая, красивая, нежная и совершенно беспомощная в своем состоянии. Лиз почувствовала такую глубокую жалость к ней, что, совершенно забыв обо всех своих делах, она захотела подойти к этой девушке, обнять её, успокоить.

Но едва она успела подумать об этом, как в зале появился другой герой этой странной трагичной сцены, свидетельницей которой так неожиданно оказалась Лиз.

Высокий молодой мужчина с не менее опечаленным лицом искал кого-то глазами, и, только лишь его взгляд упал на плачущую соседку Лиз, он моментально подбежал к ней, и, опустившись перед ней и, обняв её колени, начал говорить ей что-то негромким взволнованным голосом.

– Но как же так, дорогая Кристина! Как же так! – едва расслышала Лиз в его отчаянном обращении.

Девушка ничего не отвечала ему, видимо, будучи не в силах справиться с охватившим её приступом отчаяния.

– Я не могу отпустить тебя, Кристина, не могу… – сказал мужчина, положив голову ей на колени.

Она, почувствовав это, отняв лицо от платка, посмотрела на него, нежно положила руку ему на голову и сказала:

– Поздно… Уже – очень поздно…

Она подняла голову, будто желая найти ещё какие-то слова и, просидев так несколько минут, вновь разрыдалась.

– Не плачь, Кристина, – сказал мужчина и, сев в кресло рядом с ней, принялся её успокаивать.

Лиз задумалась. Ей стало неловко от того, что она оказалась невольной свидетельницей столь печальной сцены, но она не могла встать и уйти, так как любое её движение могло нарушить тишину и смутить этих двух несчастных.

Вдруг Лиз услышала объявление о посадке на свой самолет.

Стараясь не смотреть в сторону тех двоих, она быстро поднялась, и, взяв свой чемодан, отправилась на посадку.

Сев в кресло, Лиз продолжала думать о девушке, которую видела в зале ожидания.

Она уже собралась откинуться на спинку кресла, как вдруг увидела, что рядом с ней садится та самая девушка, о которой она подумала несколько секунд назад.

– Вы себя хорошо чувствуете? – вежливо спросила её Лиз. – Вы уверенны, что сможете перенести полет.

Девушка удивленно посмотрела на неё.

– Мне очень жаль, – продолжила Лиз, – но я была свидетельницей вашего прощания с тем молодым человеком, который вас провожал. Я, конечно, понимаю, что это не совсем корректно с моей стороны так грубо врываться в ваши дела, но я – врач, и мне хотелось бы убедиться, что после такой стрессовой ситуации вы не чувствуете себя плохо.

– Мне бы хотелось извиниться перед вами, мэм, – вежливо ответила девушка. – Мне следовало держать себя в руках. Но это было так тяжело…

– Меня зовут – Лиз Уитни, – спокойно ответила Лиз.

– Очень приятно, – сказала девушка. – А меня – Кристина.

– Вы летите в Танзанию?

– Да… – рассеянно ответила Кристина. – Но, признаться, я не совсем уверенна, что поступаю правильно…

Она откинулась на спинку кресла и, помолчав немного, вновь обратилась к Лиз:

– Мне очень тяжело, Лиз… Очень… Знаете, я не думала, что после того, что произошло, я смогу вообще с кем-либо говорить об этом, но, пожалуйста, простите меня, я хочу сказать вам откровенно. Это бегство… То, что я сейчас делаю, это – бегство, самое настоящее бегство.

– От того самого человека?

– Его зовут Дейв… Я решила, что мы с ним должны расстаться, – Кристина нервно заломила руки. – Да, я так решила… Он умалял меня не делать этого, но я не могла остаться. Не могла…

– Пожалуйста, успокойтесь, Кристина. Я прошу вас. Вам может стать плохо. Если это причиняет вам такую боль, лучше будет, если вы не станете говорить об этом.

– Нет-нет, мне надо высказаться. Прошу вас, поговорите со мной, Лиз, я прошу вас…

– Вы его любите, Кристина? – вежливо спросила Лиз.

– Не просто люблю. Я его очень люблю, очень…

– Но, тогда, почему вы уезжаете?

– Он женат…

– Женат? И вы не сразу об этом знали? Он обманул вас?

– Нет… он меня не обманывал…, – Кристина вновь немного задумалась и затем продолжила: – Это – довольно запутанная ситуация. Мы с ним знакомы очень давно. Видите ли, я тоже врач, и по долгу службы мне приходилось принимать участие в крайне опасных научных разработках, которые проводились в Латинской Америке несколько лет назад. Незадолго до моей поездки туда к месту проведения этих разработок я познакомилась с Дейвом. Мы встречались, подумывали о женитьбе, разумеется, после того, как я вернусь в Штаты… Уезжая, я дала ему слово, что по окончании этих разработок, я уйду работать куда-нибудь в более спокойное и безопасное место, которое, к тому же, не будет связанно с такими частыми командировками. Я уехала и не переставала думать о нем. Мысль о том, что он ждет меня, помогала мне справиться со сложностями моей работы в столь чудовищных условиях. И в тот момент, когда разработка подошла к своей финальной стадии, группа наших ведущих специалистов допустила серьезную ошибку и в лаборатории произошел взрыв. Огромное здание превратилось в руины, и все мы оказались заживо погребены под ними. В течение двух первых дней из-под завалов доставали только трупы… Двадцать пять моих коллег из двадцати погибли в тот день. Следующие три дня поисков не дали результатов и я, в числе остальных пяти сотрудников лаборатории были признаны пропавшими без вести и в мой дом пришли страшные вести…

– Но, как же вы остались живы? – удивленно спросила Лиз.

– Благодаря чуду, иначе не сказать…Да… И я, и те четыре человека, что вместе со мной, находились в момент взрыва в отсеке – в зоне повышенной секретности – в помещении, расположенном в подвале лаборатории. Посторонние люди не знали о существовании этого подвала, так как ни на одном чертеже здания, он не был указан, и, разумеется, не стали нас искать. Мы отвечали за раздел эксперимента, к которому не были допущены остальные работники лаборатории. И только благодаря этому мы остались живы.

– Но как вам удалось выбраться оттуда? Ведь спасательные работы были прекращены.

– К счастью – не были. Группа специалистов из Вашингтона, заинтересованных в результатах эксперимента, потребовала продолжения работ по расчистке завалов, если не с целью обнаружения оставшихся в живых сотрудников, то, по крайней мере, для спасения хоть каких-то материально-технических средств. И на пятый день после взрыва мы, уже начавшие испытывать недостаток кислорода, наконец-то увидели солнце.

– И вы вернулись домой…

– Увы, нет… Эта программа относилась к разряду секретных. Люди из Вашингтона были заинтересованы в необходимой информации, полученной нами в результате проведения эксперимента для его дальнейшего завершения. И, поскольку разработки были особо секретными, нас поместили в закрытую клинику, после чего отправили на другой объект для завершения ранее начатой работы.

– И ваши родные не знали о том, что вы остались живы?

– Тогда – не знали. Только спустя четыре года я смогла вернуться, наконец, к себе домой, окончательно решив покончить со столь опасной деятельностью. Нет необходимости говорить о том, насколько рады были мои родные вновь увидеть меня живой и здоровой.

– Могу себе представить…

– Да, но… меня ожидал страшный удар… Дейв был женат…

– Он думал, что вы погибли, долго о вас думал, впал в отчаяние, но потом, спустя какое-то время, нашел утешение у женщины…

– Почти так… Когда он увидел меня, на него было жалко смотреть…Никогда ещё мне не приходилось видеть такого отчаяния…

– Но вы и сами были в таком же состоянии.

– Не в момент нашей встречи… Тогда я еще ничего не знала о его браке… Мои родители не решались рассказать мне об этом сами. Я думала, что он таким странным образом выражает радость по поводу нашей встречи. Ему было трудно это сделать, но он сам рассказал мне все. Когда я узнала об этом, подумала, что наступает конец…

– И ничего нельзя было сделать, изменить? Он успел полюбить эту женщину?

– Она ждала ребенка… Он вот-вот должен родиться. Поняв, что все кончено, я решила расстаться… Конец всей этой историй вы, к сожалению, видели сами…

– Очень сложная ситуация…

– Ситуация? Нет, это, пожалуй, – настоящая трагедия… Это – конец…

– Не стоит отчаиваться. Вы ещё очень молоды…

Кристина промолчала.

– И что вы теперь думаете делать? – продолжила Лиз.

– Не знаю… Откровенно говоря, не знаю…

– Но вы куда-то летите…

– Едва ли я сама точно знаю, куда лечу, Лиз…

– Но самолет, в котором вы находитесь, имеет совершенно определенный пункт конечного назначения. И, вероятно, покупая билет на этот самолет, вы не могли этого не знать… Значит, вы каким-то образом решили, что полетите именно в Африку…

– Да, я решила… Если можно так сказать…

– Что это значит?

– Я сидела дома, думая обо всем этом. И пришла к выводу, что самым правильным решением будет уехать, как можно быстрее и как можно дальше… Я подошла с закрытыми глазами к карте и в прямом смысле слова наугад ткнула в неё пальцем. Оказалось, что я попала в юго-восточную часть Африки. Таким образом, я здесь, в самолете, лечу неизвестно куда и неизвестно зачем…

– Но что вы будете делать, когда самолет сядет?

– Пойду работать в красный крест врачом, или медсестрой… Или придумаю что-нибудь ещё. Я доверилась судьбе, и судьба забросила меня в этот самолет…

– У вас уже есть предварительная договоренность?

– Нет…, – ответила Кристина и на несколько секунд задумалась. – Вы тоже считаете это безумием?

– Это, видимо, даже больше, чем безумие, дорогая Кристина. Но не мне вас судить и ругать… Не думаю, что это сколько-нибудь интересно и целесообразно… Я думаю, что будет лучше, если мы сейчас вместе немного подумаем о вас.

– То есть?

– Вы сказали, что место, в которое вы направляетесь, было выбрано наугад, что, в принципе, означает, что вам совершенно все равно, куда лететь?

– Да…

– В таком случае, я предлагаю вам присоединиться ко мне. Не могу гарантировать вам решение всех ваших проблем, но, исходя из того, что мне известно, могу вас заверить, что встретят нас по высшему разряду! И потом, кто знает, может быть, в лаборатории моего друга найдется место для квалифицированного специалиста, имевшего опыт работы над чрезвычайно секретными медицинскими разработками!

– Такой неожиданный поворот… – рассеянно сказала Кристина.

– Зато – неплохая альтернатива вашим планам, не так ли? Ну, давайте, Кристина, решайтесь…

– В моем положении мне, действительно, все равно… Но, тем не менее, знаете, Лиз, я почему-то верю вам…

– Думаю, вы не зря доверились судьбе, дорогая Кристина. Я почти уверенна в том, что люди, с которыми вы встретитесь уже сегодня, станут вашими лучшими друзьями.

– Мне кажется, что одного такого друга судьба уже дала мне…

– Так значит – вместе со мной? – спросила Лиз.

– Почему бы и нет…, – ответила Кристина и улыбнулась.

– Ну, в любом случае, у вас ещё есть около часа на обдумывание до посадки самолета…

Глава 49

Лиз была права, говоря, что уже в тот же день Кристина встретится с новыми друзьями. Уолтер Вайсман встречал Лиз в аэропорту. Он был чрезвычайно рад этой встрече.

– Не верю своим глазам! – радостно воскликнул Вайсман, – даже после получения твоего письма, я не верил в то, что ты, все-таки, решишься на поездку.

– Все бывает, дорогой Уолтер, все бывает! – ответила Лиз и, взяв за руку Кристину, представила её Вайсману: Это – моя новая знакомая. Её зовут Кристина.

– Кристина Уайт, – уточнила Кристина и подала Вайсману руку.

– Уайт? – спросил Вайсман. – А вам не знаком доктор Билл Уайт – микробиолог из Нью-Йорка?

– Вы знаете Билла Уайта? – радостно сказала Кристина.

– И я, и Лиз, мы оба его знаем…

– Ну да, – ответила Лиз, – это – довольно известный ученый и очень талантливый.

– Я очень рада услышать столь лестный отзыв о нем. Это мой отец, – пояснила Кристина.

– Вот так поворот! – воскликнула Лиз. – Я-то знала только ваше имя. Значит, вы – Кристина Уайт, дочь известного ученого и пошли по стопам своего отца. Нет, Уолтер, мир, конечно, тесен, но я и не предполагала, что настолько! Кристина – врач.

– Врач? – спросил Уолтер.

– Да, я хирург.

– А как вы встретились? – спросил Уолтер.

– В самолете, – ответила Лиз. – Но это долгая история. И по дороге мы тебе все расскажем.

– В таком случае, я думаю, нам будет, о чем поговорить, и будет, чем вас удивить…, – заключил Вайсман. – Вон там стоит моя машина. Через два часа мы приедем во владения Уолтера Вайсмана.

– Уолтер всегда отличался любовью к само похвалам, – снисходительно заметила Лиз Кристине.

Однако Вайсман оказался прав. Территория, приобретенная для него правительством специально для проведения его разносторонних научных исследований, была огромной.

На ней разместился целый природный заповедник, в глубине которого была выстроена огромная лаборатория с совершенным оборудованием.

– Теперь меня почти невозможно заставить выйти из лаборатории, – посмеиваясь, говорил Уолтер, показывая гостьям свои роскошные рабочие помещения.

– Это легко понять, не так ли? – сказала Лиз, обращаясь к Кристнине.

– Я полностью с вами согласна… Мне не приходилось видеть столь современное оборудование. Я полагаю, что ваш труд действительно очень интересен правительству, раз оно преподнесло вам такое богатство… – ответила Кристина.

– Ну, это делается не безвозмездно, – не без гордости сказал Уолтер. – Благодаря моим химическим исследованиям правительство ежегодно становится богаче на несколько миллионов долларов, и это только по самым скромным подсчетам.

– Очень скоро вы убедитесь, дорогая Кристина, что Уолтер – не только большой хвастун! – отметила Лиз. – Например, я давно уже знаю его как превосходного хозяина. Никто не умеет так сервировать стол, как Уолтер и подавать чай.

– Боже мой! – воскликнул Вайсман, хлопнув себя ладонью по лбу. – Какой же я эгоист! Я ведь совсем забыл, что вы только с дороги и не отказались бы перекусить чего-нибудь!

– Ну, это поправимо? – спросила Лиз.

– Даже более чем, дорогие мои гостьи, даже более, чем. И, к тому же, посмотреть все остальное мы успеем и после обеда, а может быть – и завтра… Я ещё не показал вам две лаборатории, составляющие мою профессиональную гордость.

– Мы успеем, дорогой Уолтер, будь уверен, – ответила Лиз. – Я приехала сюда на две недели, а, что касается Кристины, то, я думаю, что она составит тебе компанию и на более долгий срок…

– Неужели? – воскликнул Уолтер.

Кристина промолчала.

– Это, конечно, только если ты сможешь заинтересовать Кристину своими научными исследованиями! – ответила Лиз.

– Значит, ты в меня уже не веришь?

– Ну, мне бы очень хотелось убедиться в твоем профессионализме ещё раз, дорогой Уолтер… Я имею в виду, что мне очень хочется повидаться с одним из твоих пациентов…

– Ага, – лукаво улыбнулся Уолтер, – кажется, я догадываюсь, о ком идет речь!

– Я надеюсь, с ним все в порядке? – осторожно спросила Лиз, и, обернувшись к Кристине, добавила: – Вам просто необходимо познакомиться с Сальвадором.

– С Сальвадором? – спросила Кристина. – Сальвадор – это ваш пациент, доктор Вайсман? Он болен чем-то?

– Нет-нет, он совершенно здоров. Мне приходилось много работать над формированием его личности. Лиз имела в виду именно это.

– Так, где же он? Я думала, что сразу его увижу… – сказала Лиз.

– Все в свое время!

– Когда?

– Сейчас ты его увидишь! Сразу же за этой дверью, – ответил Уолтер, подводя своих гостей к последней двери длинного коридора.

– За этой дверью? – удивленно спросила Лиз. – А что находится за этой дверью? Хотя, нет, не объясняй мне это. У тебя столько дверей и столько коридоров, что, я боюсь, что все те две недели, что я собираюсь пробыть здесь, я потрачу на изучение твоего дома. Я не замечаю, где заканчивается рабочее отделение этого строения, а где начинается жилое…

– Мы уже находимся в жилом отделении, – пояснил Уолтер. И эта дверь ведет в столовую.

Сказав это, Уолтер распахнул настежь дверь и пропустил вперед своих гостей.

Войдя, Лиз была поражена. Посередине огромной столовой стоял большой обеденный стол, уставленный множеством блюд. Около стола в торжественной позе стояли доктор Джонсон и Сальвадор, который сразу же кинулся навстречу Лиз, едва она вошла.

– Вижу, мы как раз вовремя, – сказал Вайсман.

– В самое время, – ответил Сальвадор, приветствуя обеих дам, и галантно представляясь Кристине, на лице которой отпечаталось то же самое изумление, которое Вайсман видел и у Лиз, когда она впервые увидела Сальвадора. Лиз же светилась от счастья, глядя на него.

– Сальвадор, дорогой! – радостно сказала она. – Как же я рада, что с тобой все в порядке!

– И я чрезвычайно рад нашей встрече, Лиз! – тепло ответил он.

– Позвольте познакомить вас с нашей гостьей – Кристиной Уайт, хирургом, и дочерью всемирно известного ученого Билла Уайта! – сказал Уолтер, обращаясь к Сальвадору и доктору Джонсону.

– Боже мой! – воскликнул доктор Джонсон. – Как я рад этой встрече! Я лично знаком с вашим отцом и искренне верю, что вы являетесь достойной преемницей его таланта!

– Ох, – смущенно ответила Кристина, – спасибо вам за ваши добрые слова!

– Ну что ж, добро пожаловать в Африку, – торжественно заключил доктор Джонсон, знаком предлагая всем пройти за стол.

– Я ведь говорила вам, Кристина, что нас ожидает теплый прием, – сказала Лиз и прошла за стол.

– Но где же Боб? – спросил Уолтер.

– Разве можно заставить его оторваться от работы хотя бы на минуту, – ответил доктор Джонсон. – Он сказал, что придет, как только освободится.

Едва доктор Джонсон успел сказать это, как в комнату с шумом влетел совершенно странный субъект, который мчался столь стремительно, что было сложно разобрать, кто это был.

– Эврика! – кричал он. – Я сделал это, доктор Вайсман, я наконец-то установил формулу этого вещества.

– Осторожнее! Не снеси здесь все! – воскликнул Уолтер и схватил его за руку.

В этот момент субъект остановился, и Лиз увидела, что это был молодой темнокожий человек, одетый в белый халат и державший в руках пробирку с каким-то дымящимся веществом.

– Я установил… – рассеянно повторил он и опустился на стул рядом с Вайсманом.

– Извините, – тихо сказал он, по очереди осмотрев присутствующих.

– Может быть, ты унесешь этот вонючий препарат в лабораторию? – спокойно спросил Вайсман. – Если ты, конечно, не хочешь всех нас здесь отравить… А потом присоединишься к нам и нашим гостям.

– Извините, – ещё раз, но более смущенно сказал молодой человек и медленно вышел из столовой.

– Эх, ты, Уолтер, Уолтер, – покачав головой, сказала Лиз. – Разве можно так обращаться с юными гениями. – Так ты отобьешь у него любовь к науке.

– Отбить любовь к науке? У Боба? – удивленно воскликнул доктор Джонсон и рассмеялся. – Да это просто невозможно!

– Кто этот малый? – спросила Лиз.

– О! Этот малый сделает немало открытий в химии! – улыбнувшись, ответил Вайсман. – Он живет у меня около полугода. Вначале я взял его просто, как работника по дому. Мне поначалу были нужны люди. Его семья живет далеко отсюда, на севере Африки, а этот любопытный молодой человек около трех лет проводил самостоятельные исследования родного материка, пешком перейдя через Атласы и пустыню Сахару.

– Так далеко?

– Найди хотя бы одного увлеченного Африкой исследователя, которого не привлекали бы зеленые леса Юго-Восточной Африки. Вот он и добрался до моего «рая». Этот малый сразу привлек к себе внимание… Он кое-как умел говорить по-английски, но что-то все равно понимал. Увидев нескрываемый блеск в его глазах, интерес, с которым он рассматривал предметы в моей лаборатории, я и решил взять его к себе.

– Однажды Боб совершил удивительный поступок, – смеясь, добавил доктор Джонсон. – Увидев, как Уолтер работает с животными, берет у них кровь, проводит анализ, Боб решился на собственное маленькое исследование. В его голове зародился странный план. Его мучила несправедливость, с которой творец создал всех животных. "Почему одни животные глупые и слабые, а другие сильные и умные" – не раз говорил он мне. Тогда я не понимал значение этих высказываний. Но благодаря одному странному происшествию мы с Уолтером поняли, что именно он имел в виду.

– Однажды, засидевшись поздно вечером за увлекательной беседой, – продолжил Вайсман, – мы услышали легкий шорох, доносившийся со стороны лаборатории. Разумеется, мы с доктором Джонсоном тихо прошли туда и увидели интересную картину.

– Боб стоял в одной из лабораторий, склонившись над столом с инструментами, – вновь говорил Джонсон. – В руках он держал какой-то пластмассовый поддон, в который укладывал несколько пробирок и шприцов. Вооружившись под конец бутылем со спиртом и куском ваты, он тихонько вылез через окно.

– Признаться, мы не хотели его спугнуть, – сказал Вайсман. – Напротив, нам стало интересно узнать, для чего он взял все это. Мы осторожно проследовали за ним. Он направился прямиком к клеткам с животными. Там он вначале влез в клетку тигра. Видимо, он уже успел сделать ему укол, так как тот глубоко спал и не проснулся от шума. Наш "юный ученый", недолго думая, взял у тигра целый шприц крови и аккуратно выдавил её в пробирку. Затем он влез в клетку с овцой и взял кровь у неё.

– Вернувшись к своему "рабочему столу", – продолжал доктор Джонсон, – он спокойно смешал кровь тигра и овцы. Затем, также совершенно спокойно наполнил этой смесью один из оставшихся шприцов и вновь двинулся в сторону клетки овцы…

– И что же дальше? – чуть ли не хором спросили Кристина и Лиз.

– Ну, само собой разумеется, на этом мы с доктором Джонсоном были вынуждены остановить столь опасный эксперимент, – заключил Вайсман. – Если бы мы позволили ему сделать инъекцию овце, несчастное животное наверняка бы издохло.

– Боб был чрезвычайно расстроен, – сказал Джонсон.

– Я искренне верил, что, смешав кровь овцы и тигра и влив её обратно овце, смогу наделить её умом и силой тигра, – сказал вошедший Боб.

Услышав это, Лиз и Кристина дружно рассмеялись, а затем и остальные присоединились к ним.

– Именно таким образом и началась моя карьера, – сказал Боб и сел за стол.

– Вот именно! – продолжил Вайсман. – Именно – началась. На следующее же утро я твердо решил, что сделаю из Боба своего помощника.

– Несомненно, меня можно назвать одним из самых везучих людей в мире, – сказал Боб. – Вряд ли найдется ещё один человек, которому достался интеллект самого доктора Вайсмана.

– Да, дорогая, – отвечая скорее на взгляд Лиз, ответил Вайсман. – Я поместил в мозг Боба свой собственный интеллект, тем самым, в довольно короткий срок, получив себе отличного ассистента, который уже самостоятельно проводит сложнейшие химические опыты, но любимым занятием которого осталось исследование крови человека и различных животных.

– Значит, теперь вы можете на научном уровне работать над тем, что вас всегда так интересовало, – заключила Лиз.

– Благодаря доктору Вайсману, – ответил Боб.

– Я припоминаю наш с тобой разговор на выставке картин Сальвадора, Уолтер, когда ты сказал мне, что не хотел бы, чтобы на свете появился ещё один ненормальный "Уолтер Вайсман", способный проводить по несколько часов с пробиркой в руках!

– Да, я помню этот разговор. Но на самом деле, все оказалось намного веселее! – ответил Уолтер. – Боб, действительно очень похож на меня. Он перенял многие мои недостатки. Так же, как и я, он может бегать по всему дому с опасными дымящимися реактивами, резать лягушек, ставить безумные опыты. Но я безумно счастлив, что он есть. Порой оказывается, что мы думаем об одном и том же, дополняем друг друга. И иногда мне начинает казаться, что к Бобу я отношусь как к своему сыну.

– Интересное у вас имя, Боб, – сказала Лиз. – Это – ваше настоящее имя?

Услышав этот вопрос, и Боб и Сальвадор и Вайсман и даже доктор Джонсон рассмеялись.

Лиз удивленно посмотрела на них.

– Да, похоже, климат Африки действует на вас странным образом, – критично заметила она.

– Не обращайте внимания, дорогая Лиз, – успокоившись, сказал доктор Джонсон. – С нами все в полном порядке. Просто, настоящее имя Боба – это целая история.

– Разумеется, когда Боб только пришел к нам, – объяснил Уолтер, – мы спросили его о его настоящем имени. Боб произнес его. Оно было настолько длинным и звучало так странно, что ни я, ни доктор Джонсон не решились повторить произнести его. В этом имени такая необычная и забавная игра гласных и согласных звуков, что невольно начинаешь смеяться, когда слышишь его. Учитывая, что мы только что плотно пообедали, мы не будем просить Боба произнести его имя вновь, так как нашим желудкам не выдержать столь странного смеха, но как-нибудь потом он скажет, и вы сами на себе почувствуете странное влияние звучания этого имени на нервную систему человека.

Лиз была ещё больше поражена. В её глазах выражалось не только удивление, но и искренние опасения за психическое состояние её коллег.

– Как имя человека может вызвать истерический смех? – удивленно спросила Лиз.

– Не обращайте внимания, Лиз, – поторопился ответить ей Боб. – Я нисколько не обижаюсь. И могу понять ваших друзей. Дело в том, что у меня, безусловно, есть имя, но все мои знакомые уже давно называют меня не совсем по имени…

– Как это? – критично спросила Лиз.

– Понимаете, моё имя, это – не совсем имя, а некая фраза, дающая определенную информацию обо мне. Ну, в этом нет ничего удивительного. У многих народов вы встретите это явление. Когда в именах людей содержится определенная информация об их обладателях: их уме, талантах и даже характере. Поэтому имя получается длинным и трудно выговариваемым. Так же и мое имя. А для человека, не знающего языка нашего народа, трудно его понять. В этом нет ничего удивительного. Довольно часто фраза, произнесенная на незнакомом языке, кажется нам звучащей необычно, а порой – и смешно, даже если её смысл очень серьезный.

– Ну, я рада, что вы так легко к этому относитесь, Боб, – сказала Лиз. – И какую же информацию, в таком случае, дает о вас ваше имя?

– Это тоже интересно, – отозвался Уолтер.

– Моё имя означает что-то вроде того, что я – этот "человек, которому трижды хотели оторвать нос за необычайное любопытство", – спокойно сказал Боб.

Услышав это, Лиз и Кристина, почему-то не сумев совладеть с собой, дружно рассмеялись.

– Нет, ну это забавно, – сказала Лиз, – ну ладно – "оторвать нос", а то ведь – "трижды оторвать нос"! Нет, теперь я это понимаю.

– Я представляю, как вы будете смеяться, когда услышите звучание имени на языке Боба, – ответил Уолтер.

– Нет, только не сейчас, – сказала Лиз. – А то, я боюсь, это действительно может быть опасно. Единственное, что я уже могу сказать, так это то, что и я, и Кристина, начинаем потихоньку сходить с ума, заразившись от вас каким-то странным вирусом!

– Вот поэтому мы, с согласия Боба, и дали ему другое, более легко произносимое имя, – пояснил Уолтер и предложил всем сосредоточить внимание на десерте.

– Ну, так какая у нас программа на вторую половину дня? – спросил доктор Джонсон, когда все пообедали.

– Боюсь, что сегодня я уже ни на что не гожусь, – ответила Лиз. – И думаю, что Кристина чувствует себя также.

– В таком случае, я отведу вас в ваши комнаты, – сказал Вайсман, поднимаясь из-за стола.

– Скажите мне, – обратилась Кристина к Лиз перед тем, как войти в свою комнату. – Я много лет провела, работая над самыми причудливыми экспериментами. Но то, что я услышала сегодня, показывает, насколько мало я знаю. Я не стала ничего спрашивать при ваших друзьях, но, когда мы остались одни, объясните мне, что означают все эти странные опыты, связанные с переносом интеллекта, и все такое?

– То, что вы не знаете об этом, ещё ничего не говорит. Это – всего лишь, результат узкого исследования. И незнание этого никак не умаляет ваших знаний. Но, я думаю, вам пора узнать обо всем этом, дорогая Кристина. Заходите ко мне, и я все вам подробно расскажу.