Текст книги "300 Киловоль"
Автор книги: Леонид Каганов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Впрочем, на планетке была и своя жизнь: небольшое существо, размером напоминавшее собаку, а формой – клизму, с хлюпаньем выползло из лужи и теперь разглядывало Миколу маленькими недоуменными глазками. Микола решил, раз уж здесь оказался, начать поиски. Он показал существу фотографию Ларисы и строго спросил:
– Видало?
Клизма испуганно хрюкнула и нырнула в лужу. Но вскоре любопытство пересилило, и она высунулась снова. Хлюпая, подползла поближе и обнюхала фотографию.
– Видало? – снова сурово спросил Микола, отдергивая фотку, чтобы существо не обляпало ее кислотой.
Существо хрюкнуло, выпустило из дырок в боках несколько фонтанчиков кислоты. А следом – горсть ложноножек. И недоуменно развела ими в стороны.
– Тьфу на тебя, дура, – сказал Микола.
Он напоследок еще раз обошел вокруг своего грузовика, пиная каждое сопло, а затем залез в кабину и стартовал, обдав существо снопом кислотных брызг. Что тому, похоже, понравилось.
* * *
Хоть Роман и всматривался пристально в экран дальнего вида, но конечно таких мелких деталей, как планеты, а уж тем более грузовики на них, разглядеть не мог. Но, как это часто бывает, какие-то тонкие эманации окружающей реальности достигли его мыслей, поэтому он вдруг спросил Википеда:
– А вот раз ты такой умный, скажи, для чего все профессиональные водители обходят свой транспорт и пинают ногами дюзы?
– Старая древняя традиция! – уверенно соврал Википед после долгой паузы, за время которой безуспешно пытался найти у себя в базах нужную информацию. – Эта славная традиция идет из далекой древности, когда люди ездили на лошадях.
– Что-то ты врешь, – догадался Роман. – Я видел лошадь в зоопарке. Лошадь – ногатое животное, она ходит по планете, ковыляя своими конечностями, и не может ездить по космосу!
– Не перебивай! – обиделся Википед. – Так вот, когда путешественник останавливался на привале, он слезал со своей лошади, обходил вокруг и пинал ее по ногам.
– Зачем?
– Как зачем? Если лошадь брыкалась в ответ – значит, у нее оставались силы, чтобы продолжить путешествие! Но если она от таких ударов падала...
– Ладно, хватит, – спохватился Роман. – Нам надо начать поиск Ларисы!
– Нет, сперва нам надо в супермаркет за питанием! – заныл Википед. – Да и как ты будешь искать Ларису? Где?
– Да везде! – вскричал Роман. – Надо ж что-то делать? Вот, скажем, планетка – давай на нее приземлимся. Мало ли, может там следы Ларисы?
– Да ты совсем перегрелся головой! – проворчал Википед. – Ну давай приземлимся, может там супермаркет с продуктами...
Катер мягко приземлился в лужу кислоты. Роман выпрыгнул и огляделся: планетка оказалась пуста. Ни Ларисы, ни супермаркетов здесь, разумеется, не было. Только неподалеку в луже копошилось странное существо, напоминавшее клизму. Роман показал ему на всякий случай фотографию Ларисы, и существо пришло в необычайное возбуждение: оно выпустило из всех своих боков пучки ложноножек и всеми ими указало вверх, радостно булькая.
– Вот видишь! – оживился Роман. – Здесь была Лариса! Оно ее узнало!
Впрочем, ничего более конкретного, кроме направления взлета, Роману выяснить не удалось. Зато он теперь точно знал, что поиск ведется в правильном направлении.
* * *
– Смотри-ка! – занервничал Фарлав, внимательно рассматривая дисплей сверхчувствительного локатора, которым была оборудована спортивная яхта. – Кажется, у нас наметилась первая контрольная точка квеста! Вот интересно, сперва все нарезали круги по часовой стрелке, затем против часовой, а теперь все приземляются на одну и ту же планетку!
Фарлав пошевелил пальцами и ввел навигатору команду приземлиться на планетке.
– Я, – объяснял Фарлав громко, поглядывая на винтик в приборной панели, – не боюсь ни опасностей, ни тягот! Сейчас приземлюсь и выясню, зачем они все по очереди тут приземляются!
– Опасность! – вдруг произнес из приборной панели навигатор, когда яхта зависла над самой поверхностью, уже выпустив посадочные ноги. – Опасность порчи кислотой лакированных поверхностей корпуса! Ориентировочная стоимость ремонта в мастерских официального дилера составит 118 тысяч без учета стоимости лака и кисточек. Продолжить посадку?
– Нет! – поспешно сказал Фарлав. И покосившись в сторону винтика, пояснил: – Речь идет о жизни и смерти человека, нет времени на поездки по ремонтным мастерским!
Красная лакированная яхта уверенно пошла вверх и вскоре исчезла вдали.
А вскоре на маленькой планетке приземлился серый болид без номеров. Человек в черном костюме высунулся из кабины и показал местному существу фотографию – это была фотография Романа. Существо, обрадовавшись, указало вверх всеми своими шупальцами, выпустив для этого даже те, что были в запасе и никогда не высовывались наружу. Хлопнул закрываясь колпак кабины, серый болид бесшумно развернулся и унесся вдаль.
* * *
Отставной прокуратуры штатский советник господин следователь Рогдай несся на своем болиде по бездонным дорогам глубокого космоса. В ухе у него торчал черный связной провод, а на том конце провода с ним говорил личный референт Губернатора Луны господин Томас.
Обычно Рогдай никогда и никому не докладывал о своих планах и намерениях – таков был стиль его работы. Ведь даже из классики кино и литературы любому школьнику известно, что о своих планах громко хвастаются лишь злодеи, мерзавцы и преступники. А следователи, которые ловят всех этих мерзавцев, наоборот, в полную им противоположность, до последнего момента о своих задумках помалкивают. И лишь в конце, в уюте домашнего кабинета или в мягком кресле телешоу, когда расследование блестяще завершено, они дают подробные и необычайно умные комментарии, поражающие воображение обывателя. Обычно Рогдай работал именно по такой схеме.
Но сегодня ему пришлось слегка изменить своим принципам. Во-первых, заказчиком расследования был не кто-нибудь, а Губернатор маленькой, но гордой, светлой и круглой федеральной единицы. Во-вторых, Рогдай, как любой профессионал, был лишен чувства вины и колебаний, однако вынужден был признаться самому себе, что расследование, казавшееся ему таким простым, с самого начала пошло кувырком. Ведь пока что единственной зацепкой оставался тот загадочный парень, с которым губернаторскую дочку зафиксировали камеры, и из квартиры которого она пропала. Кто он, это парень, виновник происшествия или свидетель – этого Рогдай пока не знал, но собирался выяснить. Однако никому еще не удавалось так ловко уходить от Рогдая и так профессионально путать следы, как делал этот злосчастный парень. Сперва он скрылся в неизвестном направлении. Потом подставил вместо себя несчастный холодильник, на допрос которого Рогдаю пришлось потратить целых три часа своего драгоценного времени. А когда Рогдай снова взял след, этот след так долго петлял по свалке за пределами жилого купола, что Рогдай опоздал на церемонию, где обязан был появиться вовремя как единственный участник. Но когда он там все-таки появился с опозданием (непозволительным для его профессии, но сопровождающим его всю жизнь), референт Томас сообщил ему удивительные факты: оказывается, участников этого показного шоу набралось и без него три экипажа, причем, одним из них, судя по снимкам, которые сделал Томас правым глазом, был именно тот самый парень, который его всюду обставил!
Надо ли говорить, что Рогдай чувствовал себя профессионально оскорбленным и слегка виноватым перед заказчиками? Поэтому он не мог отмалчиваться на вопросы Томаса, и ему пришлось, как последнему злодею, рассказывать о своем плане.
– Первым делом, – объяснял он, – я догоню яхту того парня и допрошу его. Затем буду вести поиск по обстоятельствам. Вот пока и весь план. Прямо по курсу вижу яхту, я ее нагоняю. Сеанс связи окончен, буду докладывать о дальнейшем ходе расследования.
* * *
Фарлав, сидя в своем мягком кресле на палубе, рассуждал перед блестящим винтиком на приборной панели. Говорил о долге, о смелости, о проблеме выбора и нелегкой судьбе человека, решившего посвятить свою жизнь героизму. Говорил он самозабвенно и долго, пока не почувствовал усталость.
– А сейчас мы прервемся на рекламную паузу... – эффектно закончил он свою речь и покинул палубу.
Честно сказать, Фарлав направился в ближайший санузел. Ближайший – потому что на его яхте их было два, а может, даже три: владелец яхты подобного класса имел право не знать таких мелких подробностей.
Ближайший санузел был небольшим – пять на пять метров. Мягко светились стены, отделанные синим центаврийским мрамором с золотым тиснением, в центре находился стильный космический стульчак с подогревом и библиотечным терминалом для чтения, рядом – кабина модного в этом сезоне ионного душа, напротив нее – небольшая трехместная джакузи с вакуумными протуберанцами, а в углу – гравитационная вешалка для нано-полотенец, а также антикварный велотренажер. Он, впрочем, вполне вероятно был подделкой, но агент по продажам уверял, что это самый настоящий антиквариат, который эксперты датируют концом двадцатого – началом двадцать первого века. В качестве главного аргумента агент приводил тот факт, что тренажер неисправен – педали не крутятся. А ведь подделку никому не придет в голову делать неисправной. С этим оставалось лишь согласиться.
Добравшись до санузла, Фарлав решительно направился к стульчаку, но тут ему в голову пришла неожиданная мысль, которая его смутила и озадачила. Он задумался и внимательно оглядел потолок и стены, подолгу задерживая взгляд на каждой точке. Особенно подозрительной ему показалась нано-мыльница, чья поверхность блестела, и в ней отражалось лицо Фарлава и все прочие предметы санузла. Сперва Фарлав накрыл ее полотенцем, чтоб не транслировала, но этого ему показалось мало: Фарлав решительно мотнул головой и выключил свет.
Долгое время в кромешной темноте раздавались шорохи, стуки пряжек камзола об центаврийский мрамор, скрип стульчака, шорохи, шарканье и плеск рукомойника.
Наконец, Фарлав решил, что хорошенько привел себя в порядок и готов снова предстать перед своей любимой целевой аудиторией. Он включил свет, принял картинную позу, наклонился над зеркальной мыльницей, улыбнулся ей и начал примерно с того же места, где остановился на палубе:
– Дорогие мои зрители! Я гляжу в ваши прекрасные лица, до неузнаваемости искаженные несовершенством транслирующих камер, и читаю в ваших миллионных глазах немой вопрос ко мне: каково это, совершать подвиги? И я отвечу: я просто делаю свою работу! Я ведь такой же, как и вы! Только лучше! Храбрее! Умнее и бесстрашнее! Моя выдержка, мужество и характер...
Как это бывает с блестящими нано-мыльницами, отражение в ней было хоть и четким, но причудливо искаженным, а вдобавок, перевернутым. Поэтому Фарлав скосил глаза и глянул на себя в зеркало над рукомойником – ему очень хотелось посмотреть, как красиво он выглядит. Наверняка то же самое желание испытывали сейчас миллионы зрителей шоу.
Однако то, что он увидел в зеркале, привело его в шок: воротник камзола был замят, сам камзол перекошен и застегнут не на те пуговицы, вдобавок весь в пятнах воды в самых неподобающих для камзола местах. Волосы на голове оказались уложены криво, а тот гель, которым он их в темноте укладывал, оказался зубной пастой.
Фарлав в ужасе бросил тюбик с пастой на пол, метнулся к выключателю и выключил свет. В темноте бросился обратно к умывальнику, но наступил на тюбик с пастой, поскользнулся, проехался по всему полу и грохнулся головой обо что-то очень неприятное – то ли край джакузи, то ли педаль велотренажера.
– А-а-а-а-а-а!!! – Долгий крик пронесся несколько раз по всем коридорам яхты и, наконец, утонул в мягких коврах.
– Дорогой, с тобой все в порядке? – недовольно постучала в дверь Наина.
Фарлав приводил себя в порядок долго. Наина ему помогала, но так неумело, что он прогнал ее на палубу. Наконец камзол бы выглажен, волосы уложены новым гелем, царапина на щеке заклеена крест-накрест нано-пластырем, и таким же пластырем заклеены крест-накрест все точки и винтики яхты, которые казались Фарлаву хоть чем-то похожи на камеры.
Теперь Фарлав сидел в кресле пилота, настроение его снова поднялось, и появилась жажда приключений и славы. Фарлав крутил штурвал и переключал многочисленные кнопки и рычажки. Ему было известно предназначение далеко не всех кнопок. Поэтому, пока он игрался, обнаружил много интересных вещей: экстренный выброс в космос мусора (пока не видят экологи), залп плазмы из противометеоритной пушки-двустволки, включение бортовых поворотников и дворников задних иллюминаторов, а также экстренное складывание кресла пилота. Сложившись прямо под ним, кресло больно стукнуло его спинкой по затылку. Фарлав поднялся, отряхнул камзол, разложил кресло вручную и снова сел, приняв позу вальяжную и утомленную.
– Какая скучная игра! – провозгласил он громко, чтобы слышала Наина. – Когда же начнутся наши приключения? Какой смысл отправляться в поистине героическое...
Фарлав собирался еще много сказать, но вдруг заметил, что на обзорном экране заднего вида появилась небольшая точка, которая принялась стремительно расти. Вскоре уже стало понятно, что яхту догоняет болид серого цвета без опознавательных номеров. Фарлав никогда таких не видел, и ему стало не по себе – он вдруг почувствовал себя совсем одиноким в этой бандитской космической глуши.
А вскоре по космической связи послышался голос:
– Красная яхта, приказываю остановиться! Остановиться и прижаться к обочине галактики! Буду стрелять!
Фарлав почувствовал, как волосы на голове зашевелились, пробились сквозь корку геля и встали дыбом.
– Ай! – подпрыгнул он. – Мама!!! Началось!!!
Он испуганно вцепился в штурвал, потянул его на себя, и яхта рванулась вперед с диким ускорением. Взревели мощные ракетные двигатели, и яхту стало трясти и мотать. Впрочем, у преследователя мотор, видно, был ничуть не слабее – серый болид не отставал, а даже нагонял. В рубку выскочила из ванной Наина – с полунакрашенным лицом и ворохом косметики в руках.
– Что? Что такое?! – кричала она. – Что происходит?!
– Убивают!!! – вне себя кричал Фарлав, – Догоняют!!!
– Приказываю остановиться! – снова раздался требовательный голос. – Буду стрелять противометеоритными ракетами!
И действительно – раздался предупредительный выстрел, и мимо иллюминатора пронеслась ракета, взорвавшись веселым фейерверком впереди по курсу.
Закрывая от страха лицо и топая в ужасе ногами, Фарлав жал все педали, которые ему попадались – в космос валился мусор, отстреливались запасные баки, беспорядочно палила во все стороны противометеоритная двустволка, а яхта шла по космосу юзом. Наконец, Фарлав задел рычаг ручного космического тормоза, двигатели взвыли и заглохли, а яхта остановилась.
Фарлав попробовал подергать штурвал, но двигатель уже выключился, и яхта не реагировала. Тем временем со стороны кормы послышался лязг стыковки. Фарлав заметался по рубке и с жалобным воем нырнул в небольшой шкафчик-бардачок для запасных скафандров. Шкафчик был маленький, поэтому влезла туда лишь верхняя половина Фарлава – по пояс.
Вскоре в коридорах яхты раздался уверенный грохот сапог, остававшийся суровым, несмотря на мягкие ковры. Хлопнула переборка, и в рубку ввалился человек с хмурым лицом, которого все знали как секретного детектива Рогдая, а Наина и Фарлав еще нет.
Наина кокетливо поправила халатик и прошлась оценивающим взглядом по казенным сапогам, черному костюму, под которым чувствовались мускулы, оценила галстук и нашла его недорогим, взглянула в лицо – и испуганно опустила глаза, таким суровым оказался взгляд незнакомца.
Достав большую нано-лупу, Рогдай в упор просканировал Наину, а затем зад Фарлава в камзоле.
– Виноват, – буркнул он, – ошибка.
Он щелкнул каблуками и повернулся к Наине, доставая из кармана пиджака фотографию Романа.
– Вот этого парня молодого не видели, сударыня?
Наина вгляделась в снимок и пожала плечиками.
– Там найдешь его! – неопределенно махнула она рукой куда-то вправо.
– Извините за беспокойство, – буркнул Рогдай и покинул яхту.
Снова послышался лязг стыковочного механизма, взревел мотор и яхта без опознавательных знаков, похожая на серый болид, рванула с места, повернула направо и растаяла в черноте космоса.
– Уф! – произнес Фарлав, вылезая из бардачка. – Ишь, деловой!
Фарлав оправил на себе камзол, пригладил волосы, а затем принял картинную позу и погрозил кулаком.
– Не на того напал!!! – громко крикнул Фарлав. – Ишь, чего захотел!!!
Он перевел взгляд на Наину и нервно рассмеялся.
– Вот, оказывается, в чем суть шоу! – сообщил Фарлав. – Так пугать участников я тоже могу! Врасплох-то застать – большого ума не надо! Смотри, Наина, как я их сейчас всех сделаю! Раз у вас такие правила – что ж, будем играть по вашим правилам!
Фарлав уверенно пододвинул кресло, сел за штурвал и завел двигатель.
Он гнал, что было сил, и вскоре на экране переднего локатора появилась небольшая точка.
– Сейчас я ему тоже покажу! – злорадно пообещал Фарлав и закричал в микрофон космического передатчика: – Остановиться! Буду стрелять!
Точка росла, росла, и постепенно приняла очертания большого космического грузовика с яркими наклейками на бортах. И продолжала расти.
Чем ближе приближался Фарлав, тем больше становился грузовик. Отчасти в этом был виноват режим стократного увеличения, который Фарлав случайно включил на своих локаторах, пока играл с кнопками пульта, отчасти – законы Эйнштейна, которые всегда увеличивали массу любого тела, несущегося на околосветовых скоростях. Но в целом, надо признать, что хоть яхта Фарлава была отнюдь не мелкой шлюпкой, однако грузовик Миколы (а это был именно он) по сравнению с ней казался действительно очень большим.
– Буду стрелять! – повторил Фарлав в микрофон, но очень неуверенно.
Грузовик, казалось, не обращал внимания на Фарлава – он летел неспешно с прежней скоростью. Нагнав грузовик, Фарлав еще раз оглядел его контуры и шмыгнул носом.
– Не на того напал! – тихо пробурчал Фарлав, непонятно к кому обращаясь, а затем рванул на себя штурвал, рывком обогнал грузовик и понесся дальше, решив не связываться.
Микола так и не понял, что от него хотела красная яхта, но, как все водители грузовиков, испытывал к обладателям дорогих красных яхт вполне естественную космическую неприязнь. Поэтому, пока когда яхта его нагоняла с угрозами, Микола радостно предвкушал хорошее развлечение и не торопился. Но когда яхта, газанув, взревела спортивными двигателями и унеслась вдаль, Микола понял, что его круто сделали. Это было очень обидно.
В этой обиде Микола провел следующие четверть часа, а обида лишь росла и росла. И когда на локаторе заднего вида снова появилась какая-то точка и начала увеличиваться, принимая очертания серого болида без опознавательных номеров, Микола почувствовал, что у него чешутся руки. А когда раздался суровый голос «Немедленно остановиться!», Микола ухмыльнулся и лишь прибавил газа. Микола догадался, что его снова хотят догнать, обогнать и унизить.
А когда серый болид предупредил, что будет стрелять и выпустил предупредительный противометеоритный залп, Микола понял, что его терпение кончается. Он уверенно поднял руку и дернул рычаг опорожнения кузова.
Разумеется, Микола не собирался никого убивать или калечить. Вовсе нет! Он дернул рычаг просто не подумав, поскольку думать не любил.
Все знают, как трудно тормозить и маневрировать на околосветовых скоростях. И хотя лучший сыщик галактики Рогдай был превосходным водителем, но законы физики оказались сильнее. Рогдай был готов к любым схваткам и перестрелкам, но совсем не был готов к тому, что кузов грузовика распахнется, и оттуда прямо в лобовое стекло полетит стальной кронштейн от контейнера, пустой баллон из-под ацетилена, старые тряпки, щетка от обледенения иллюминаторов, а главное – семнадцать тонн крупной урановой руды, которые на этой околосветовой скорости конечно весили в тысячи раз больше...
Другой бы на его месте погиб. Но не таким был отставной прокуратуры штатский советник майор Рогдай! Его серый болид оказался разбит в хлам, но сам он получил всего лишь несколько ушибов и царапин. Неуправляемый болид занесло в сторону, он прошелся юзом по какому-то пылевому облаку, прокатился кувырком мимо звездного скопления и стремительно рухнул на захудалую необитаемую планетку. Что это за планетка и где она на карте – этого Рогдай не знал.
Глава одиннадцатая, где Википед объясняет предел Чандрасекара
Википед ныл. Идея отправиться в супермаркет за продуктами прочно поселилась в его электронной голове. Роман был сперва против, потому что находился в таком взволнованном состоянии, когда о еде и думать противно, но поскольку не ел уже больше суток, голод давал о себе знать. Поэтому препирался Роман с Википедом уже скорее из чувства противоречия. Надо сказать, что обитаемых планет, где могли быть супермаркеты, все равно поблизости не наблюдалось, поэтому спор их был чисто теоретическим.
– Мы не можем терять ни минуты! – твердил Роман. – Неизвестно, где сейчас Лариса и что с ней происходит. Каждая минута может стоить ее жизни! Мы должны ее искать, не покладая рук!
– Не покладая рук! – фыркал Википед, передразнивая. – Не лги себе! Ты не ведешь никакого поиска, ты просто несешься, куда попало!
– Нет, это не так! Мы летим осматривать секторы космоса, которые перечислены в листочке, что дал нам Губернатор!
– Балда! – возмущался Википед. – Осматривать он собрался секторы! Это же длиннющие парсеки! Тысячи тысяч километров космического пространства! Найти там человеческую девушку еще труднее, чем найти иголку в стоге сена в XXIII веке, где нет ни иголок, ни сена!
– Но мне надо! – твердил Роман. – Понимаешь? Надо! Другого выхода нет!
– Но это же абсолютно бессмысленное занятие! – возражал Википед. – Старинная китайская мудрость гласит: трудно искать Черную дыру в черном космосе, особенно если ее там нет!
Роман замолчал.
– Какую дыру? – переспросил он недоуменно. – О чем ты? Что это вообще такое?
– Как?! – всполошился Википед. – Ты даже не знаешь ничего о космических Черных дырах?!
Роман почесал в затылке.
– Ну... Я точно не помню... Мы что-то такое проходили на уроках... Это какие-то звезды, которые светят черным светом?
– А-а-а!!! – Википед замахал манипуляторами и заорал так, что динамики вывернулись наизнанку. – Тысяча куриных ляжек мне в морозилку! Ты дико необразован! Ты просто ужасно необразован! Какой еще черный свет?! Ты кошмарен! Я просто обязан прочесть тебе небольшую лекцию по космофизике! Тебе вообще очень повезло, что ты летишь с таким начитанным собеседником! Я тебе буду постоянно читать лекции по физике!
– Бывший старый холодильник будет мне читать лекции по физике! – Роман покорно вздохнул. – Дожили. Так мне и надо.
– Не разделяю твоей иронии! – строго одернул его Википед. – По логике вещей холодильники обязаны разбираться в технике и физике куда лучше чем та белковая масса, что хранится внутри на полках или ходит вокруг на двух ногах!
– Ты мне откровенно хамишь, – констатировал Роман.
– Извини, – смутился Википед, – ты сам первый начал! Я всего лишь предложил тебе бесплатную лекцию по физике, а ты меня...
– Ладно, ладно, – пробормотал Роман, – давай свою лекцию.
– Итак, слушай внимательно! – оживился Википед и даже нетерпеливо потер манипуляторами перед лобовым стеклом кабины. – Все мы знаем, что каждое тело имеет свою массу. И, соответственно, силу притяжения. Вот ты, Роман, весишь всего шестьдесят земных килограммов, и притянуть не можешь толком даже пыль.
Роман тяжело вздохнул – Википед говорил правду.
– А вот если астероид или комета, – продолжал Википед, – у них масса больше, и там уже возможно какое-никакое притяжение...
– А если звезда, то у нее совсем большая масса! – подхватил Роман.
– Не совсем так! – строго поднял за окном палец Википед. – Наоборот! Звезда – она потому и звезда, что ее масса настолько велика! Ее притяжение такое большое, что она сама себя сжимает с дикой силой, и у нее внутри, где самая тяжесть, атомы вещества сдвигаются так близко, что между ними начинаются реакции термоядерного синтеза. Если бы Луна была размером и весом с Солнце, она бы уже не была Луной! Она начала бы сжиматься внутрь себя, и температура в ее недрах все росла бы и росла, пока там не начались бы термоядерные реакции! Тогда у Луны все внутри принялось бы взрываться! И зажглась бы новая звезда!
– Почему же тогда Солнце не взрывается? – возразил Роман.
– Как же это не взрывается? – удивился Википед. – Еще как взрывается! Тысячу раз в секунду взрывается! У него внутри температура – миллионы градусов, там идет постоянный ядерный взрыв – взрываются ядра водорода, слипаются, образуют гелий! А чем дальше от центра звезды – температура меньше и меньше, и на поверхности Солнца она все-то какие-то жалкие шесть тысяч градусов.
– Всего-то! – передразнил Роман.
– А что? – обиделся Википед. – Это не много. Что такое шесть тысяч градусов? Всего лишь как двадцать раскаленных сковородок, выражаясь кухонным языком! Впрочем, трудно сказать, где у Солнца поверхность, ведь Солнце состоит из раскаленного газа...
– Подожди, – перебил Роман, – но я все-таки не пойму, почему Солнце не разлетается на куски, если оно взрывается?
– Какой ты тупой! – всплеснул манипуляторами Википед. – Клянусь, у меня никогда не было такого тупого содержимого, даже когда я был холодильником, и внутри меня лежало картофельное пюре! Ну сам подумай, как Солнце может взорваться при такой-то массе? Смотри сам: вот в глубине ядра у него взорвалось что-то, полетело вверх... Летит такое, летит... а сила притяжения-то действует! Она же у Солнца огромна, хоть Солнце и очень маленькая звездочка. Вот содержимое никуда и не разлетается, все там, в глубине кипит, горит термоядерным синтезом, а снаружи – остывает. Но самое интересное начинается, когда у звезды все внутри прогорает. Тогда у нее есть три пути: стать белым карликом, нейтронной звездой или черной дырой.
– На выбор? – спросил Роман.
– Помолчи! – раздраженно откликнулся Википед. – Помолчи и слушай, что тебе говорят мудрые старые холодильники, прочитавшие множество учебников на специализированных сайтах интернета! Я и так стараюсь излагать материал как можно проще, для тупых! Итак, у сгоревшей звезды три перспективы: белый карлик, нейтронная звезда или черная дыра – ни одна из этих штук уже светить как звезда не может. Это то, во что превращаются все звезды на закате своей карьеры. Ты слышал что-нибудь о пределе Чандрасекара?
Роман помотал головой, и Википед снова горестно вздохнул.
– Чандрасекар был древним индусом, – объяснил он, – родился в 1910 году в Индии и занимался физикой. Однажды, когда он был еще студентом, он сел на пароход и отправился учиться дальше в далекие страны. А пока пароход плыл, ему было нечем заняться, и он чертил в блокноте разные формулы и делал расчеты. Когда через две недели пароход причалил в США и Чандрасекар прибыл к своим будущим научным руководителям, выяснилось, что молодой индус в пути сделал крайне важное вычисление – рассчитал величину массы, которую назвали пределом Чандрасекара. Если у гаснущей звезды масса меньше этого предела – она превращается в белого карлика, если масса больше – то в нейтронную звезду. Этот предел равен примерно 1.4 массы Солнца.
– Ага, то есть, у Солнца масса меньше, и оно когда-нибудь станет белым карликом? – догадался Роман.
– Клянусь лотком для яиц! – подтвердил Википед.
– А в чем там разница? – поинтересовался Роман. – Ну, между нейтронной звездой и белым карликом?
– Если вкратце и для тупых, – охотно откликнулся Википед, – то белый карлик – это потухшая звезда, которая состоит из атомов всякой тяжелой ерунды, получившейся при термоядерном синтезе. Но при этом все атомы еще остаются атомами! А вот если масса звезды превышает предел Чандрасекара, то атомы лопаются...
– Как это? – не понял Роман.
– Как же тебе объяснить-то? – задумался Википед. – Ну вот представь себе мешок с яйцами, – предложил он. – Мешок с обычными куриными яйцами. Представил?
– Ну... представил, – ответил Роман, подумав.
– Они аккуратно сложены в мешке слоями, – продолжал Википед. – Десяток, два десятка, три десятка... Но они остаются яйцами! А мы продолжаем сверху накладывать еще и еще. Представляешь, что будет? И вот в какой-то момент предел Чандрасекара окажется превышен! Хрусть! Яиц в мешке столько, что их масса оказалась критической: под давлением верхних яиц проламываются те, что лежат снизу! И вот в мешке уже не яйца, а то, что из них вытекло! Произошел хруст оболочек, все перемешалось, и мешок уменьшился в объеме!
– Не согласен! – возразил Роман. – Это только снизу хруст! Сверху все-таки останется слой вполне целых яиц!
– Именно! – воскликнул Википед. – Именно так и устроена нейтронная звезда! Она очень маленькая – шарик двадцать километров в диаметре. Все-таки когда лопаются атомы, они сжимаются куда сильнее, чем яйца. Представляешь, что такое двадцать километров? Пешком – четыре часа! Если бы конечно можно было сквозь нейтронную звезду пройти пешком... Короче, смехотворные размеры. Для звезды – вообще позор полный. Так вот, почти все эти двадцать километров тянется сплошная жижа из разбитых атомов – вытекших из них нейтронов и прочих частиц. А снаружи все это окружает тонкая корка километра в два. И она состоит, как ты правильно сказал, из уцелевших, неразбитых атомов – никель там всякий и железо.
– Ясно, – кивнул Роман. – Но ты рассказываешь мне про битые яйца, а обещал – про Черную дыру.
– Не торопись, будет тебе и Черная дыра! – откликнулся Википед. – Так вот, с нейтронными звездами мы разобрались, верно? И точно так же, как существует предел Чандрасекара, существует еще один предел – Оппенгеймера-Волкова. Они вычислили, что если масса нейтронной звезды превышает массу Солнца примерно в два с половиной – три раза, то нейтронная звезда схлопывается еще сильнее и тогда получается Черная дыра. Они конечно слегка ошиблись в цифрах, сейчас, в XXIII веке этот предел слегка уточнили, но суть осталась прежней: если в мешок продолжают накладывать яйца, даже когда внизу уже все превратилось в жижу, то это кончится только одним. Догадываешься, чем?
– Нет, – признался Роман.
– А ты подумай головой! – предложил Википед. – Вот ты держишь в руке мешок и накладываешь туда яйца. Кладешь, кладешь, уже нижние сплющились в кашу, а ты все продолжаешь... Что будет?
– Ничего не будет, – буркнул Роман.
– Подумай! – терпеливо вздохнул Википед. – Мешок! Яйца! Много! Миллион! Миллиард! Что будет внизу?
– Да ничего не будет! – снова откликнулся Роман. – Не влезет столько в мешок!
