Текст книги "Игры с шейхом. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Леона Хард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Дооо…кхм-кхм, – на первом слове Рафаэль неуклюже сбился, но вскоре взял себя в руки и заговорил своим веселым голосом. – Прошу прощения, прихворал на ваших землях. Кашель замучил. Добрый день, дорогой жених! Поздравляю с днем свадьбы! – развязано пролепетал Рафаэль.

Он вновь умело играл.

– Мы с вами не представлены друг другу, но я мечтал с вами познакомиться! – Рафаэль отнял руку от моей головы, перестал на время защищать и подал ее Артуру для пожатия.

«Мечтал он!? Это все равно, что мечтать змее в пасть положить пару пальцев!»

Эти глупые мысли приходили в голову от страха, от физического ощущения моей личной опасности за спиной.

Артур не торопился заводить разговор, но руку Рафаэля для вида пожал.

Долго между нами будет происходить это блеф или нет, я пока не знала, но Рафаэль хорошо его поддерживал. Первое время хвалил дворец Артура, красоту оазиса и роскошные плантации, за это время наш враг не молвил ни слова, но мой затылок и спину сильно жгло от бессовестного, целенаправленного взгляда. Я ведь по-прежнему стояла в объятиях Рафаэля и не поворачивалась лицом к Артуру. Да, это своего рода непочтение стоять спиной к правителю, но можно представить, что девушка плачет, и ее утешает парень, вот она и не хочет показывать своих слез правителю. Вдруг мы с Рафом поругались?

Пока Рафаэль, точно шут, распинался перед женихом, я вдруг почувствовала ветерок, движение воздуха, и моей обнаженной поясницы коснулись большие, теплые пальцы.

Не смей меня касаться, чудовище! Что ты себе позволяешь!?

Но он не слышал моих внутренних криков, а только разрешил себе погладить меня. Нахально. Дерзко. У всех на виду, будто имел право прикасаться к чужой женщине, и чихать ему было, что лопочет Рафаэль или другие люди. Он также гладил меня обнаженную в казематах после наказания кнутом, когда пытался понять, или в тот момент уже, видимо, знал о моей половой принадлежности. Он легко мог в тот момент развернуть меня передом к себе и увидеть мою грудь, но предпочел, чтобы я сама пришла и призналась в обмане.

Вацлав оборвал наш физический контакт, передвинув меня себе за спину, пряча от чужого взгляда и посторонних прикосновений. Я ведь его женщина, и не пристало другому трогать его собственность.

– Вы крайне любезны и гостеприимны, но мне не хотелось бы делиться моей наложницей. Вам не стоит прикасаться к ней! – Рафаэль немного терял уверенность в себе, это было слышно по тону голоса, особенно по легкому заиканию и проглатыванию окончаний слов, но последнюю мысль, а именно запрет на прикосновения меня озвучил твердо.

Я была прижата спиной к спине Рафаэля, отвернутая опять же от Артура, как будто находилась за стеной. За мужчиной, который мужественно скрывал меня из последних сил, но его пальцы, которые сжимали мой локоть, были очень напряжены. Видно, Рафаэль нервничал и не думал, что Артур у всех на виду подойдет ко мне. Не знал он Артура так же хорошо, как я, и совершил промах. Надо было со мной советоваться, прежде чем использовать меня.

Вдруг молчаливое противоборство нарушил лично Артур, тихо сказав, лишь для нас двоих.

– Сопляк, если бы я знал, чем закончится дело, то убил бы тебя в тот раз. Но поскольку Роза просила за твою жизнь, я по глупости выполнил ее пожелание. Даже не думай уйти из оазиса. Она останется со мной…

Я не останусь с тобой. Ни-ког-да!

Я не могла произнести вслух отказ, но сильно зажмурилась и прикусила ярко накрашенные губы, боясь, что изо рта вырвется гнев.

Рафаэль еще больше растерялся от резкого выговора Артура и жестких слов, на которые не нужно было отвечать, поскольку звучали они, как приказ нам обоим. Он продолжал лепетать бессвязную чушь, но Артур его заткнул всего парой незначительных фраз.

Я долго боролось с собой и с молчанием Артура. Ему по сути было все равно на слова Рафаэля, не считал его за ощутимую преграду. Ответить на напор Бонифация осмелилась я. Стоявшая за спиной Артура, не видимая, но зато меня отчетливо слышно.

– «Она» не останется с вами! – вновь вернулась к обращению «вы». Поначалу (в первые наши встречи) называла его уважительно, а сейчас это было скорее, чтобы подчеркнуть разницу между нами. Показать, насколько между нами пропасть, которую никогда не перелезть. А если нырнешь в нее – непременно умрешь.

– Вы сами ее выгнали из дворца и подарили так называемую долгожданную «свободу», как вы сами же сказали в последнюю ночь, то есть….

Я откашлялась, потому что последние слова «про ночь» ножом полоснули в горле, и требовалось немедленно их сплюнуть. Исторгнуть из себя.

Я немедленно исправилась, не желая показать, что его поведение в сексе было ужасно унизительным, и, да, меня сильно задело. Почти до слез. Это был мерзкий, отвратительный секс, как с бесправной тварью, которая не достойна хоть немного уважения.

– То есть… не в последнюю ночь…а в последнюю встречу. Вас ждет будущая жена, прошу, не заставляйте ее ждать. Я уверенна, что бедная Тиль искренне негодует на поведение жениха и желает мне смерти, но как и обычно умеет быть дерзкой только со мной, но не с вами.

– Кто-то соизволил поговорить?

Врет. Я раньше говорила с ним. Возможно...Иногда я пыталась с ним говорить. И уж ситуацию с Рафаэлем несколько раз я точно пыталась объяснить. Он никогда меня не слышал. Так и сейчас все мои громкие слова Артур пропустил сквозь себя, просто не пожелал их слышать.

– Теперь под защитой другого мужчины ты научилась разговаривать? Роза, не обманывайся. Я никогда не разрешу тебе покинуть мою землю…

– У меня с недавних пор новый «хозяин», и только он имеет право решать мою судьбу.

«Господин» и «Хозяин» – равнозначные слова, используемые в наших землях. В одной семье так называют мужа или отца. В другой – по-другому.

Я надеюсь, это слово «хозяин» встало у него ножом в горле, и он изошел кровавой слюной, потому что его я так называла только под угрозой получить наказание.

– Роза, не гневи меня сильнее, чем есть. Я зол, как сотня голодных воинов. Ты никогда не покинешь мой оазис. Возможно это будет в одном случае – через мой окровавленный труп с отрезанной головой…

– Не будь самоуверенным, шейх, как бы тебя или твоего брата не постигла участь твоего отца...

Прежде чем я договорила, Рафаэль резко оборвал нашу словесную перепалку легким зажимом моего запястья и поспешным высказыванием:

– Прошу прощения, великий шейх, но нас зовет отец.

Взяв крепко за руку, Вацлав повел меня по поляне подальше от Артура и чужого любопытства. Похоже, мы привлекли слишком много внимания.

36. Мятежники

POV Лиля

После моей фразы Артур должен был либо убить меня на месте за угрозу члену правящей семьи, либо, если не глуп, понять подсказку. По идее он достоин смерти за свои злодеяния, но я не создатель мира и не вершитель судеб, чтобы нести суд людям, и кроме того я обязана ему за спасение, ведь он когда-то подарил зверьку жизнь и забрал с погибшей земли. Не дал бедствовать или умереть от голода.

Теперь я отплатила тем же.

Рафаэль быстро забрал меня с поляны, побоявшись , что Артур незамедлительно отрежет нам головы или разозлится за то, что женщина вообще посмела встрять в разговор между двумя мужчинами. Когда-нибудь мне язык отрежут за неповиновение, но не сейчас. Сейчас меня миловали.

Позже за завтраком, сидя за столом, догадалась по гнетущему молчанию, что Вацлав разочарован моим поведением.

Я оставшееся время сидела развернувшись в одну сторону, то есть спиной к парню, а Рафаэль – в другую. Между нами повисла невидимая нить соперничества и недосказанности, которую я лично обрезать не собиралась, потому молчала. И парень тоже до некоторых пор. А хорошо бы ему посвятить меня в план действий, но похоже, Рафаэль также, как и я, не доверял соучастнику. Знаю одно – первая попытка убить Артура уже была. Рафаэль и я отвлекали весь народ нашим танцем, чем воспользовался слуга, который разбил нечаянно еду Артура или Ярина. Это тот разговор, который я подслушала между Тиль и Ярином. После этого слуга заменил еду братьям, и, судя по всему, туда добавили ту же отраву, что добавили их отцу, из-за которой тот несколько месяцев лежал в коме.

А как будут действовать мятежники дальше, Рафаэль не собирался рассказывать.

Вскоре наше молчаливое противостояние закончилось, и мой собрат-предатель ехидным, явно недовольным тоном, ввел в курс дела:

– Милая Роза, как только гости уйдут на венчание Артура к озеру, нам среди толпы будет легко затеряться. Это даст возможность проникнуть в казематы. Ты ведь поможешь высвободить пленных? Ты обещала помочь пленным из твоей родной земли, помнишь? Или предупредишь Артура?

– Как же раздражает твое «Милая Роза»! – вскипела я и изобразила его лебезящий тон, с которым он ко мне всегда обращался. – Не строй из себя обиженного, Рафаэль, ты меня использовал в своих целях. Я не позволю себя больше использовать. Только я решу кого убивать, а кого нет. Ты не имеешь права подставлять меня, чтобы добраться до кого-то.

Я замолчала, когда гости начали вставать со стульев и готовиться к торжественному событию. Рафаэль поспешил взять меня за локоть, нежно приобнять за талию и осторожно начать движение в сторону дворца.

Парень продолжал тщательно, будто мне назло, описывать происходившие события: улыбку невесты и красоту ее наряда, роскошное белое платье из дорого шелка, приоткрывавшее ослепительную, огромную грудь южанки.

Рафаэль, идя со мной по тропинке, продолжал описывать красавца жениха с темными вьющимися возле висков волосами и с зелеными (под цвет листьев) глазами.

Рафаэль был очень многословен в похвале и подробностях свадьбы. Ощущение, что он мне мстил или пытался причинить боль. Но мне не больно. С чего я должна расстраиваться?

– Еще несколько шагов, и наш милый Артур с дорогой невестой уйдут, чтобы быть окольцованными до конца своих дней. Ох, как же я жду этого момента, а после их свадьбы я заберу «цветок Лилию» в свой сад, где тот до скончания нашего с тобой века будет благоухать только для меня.

Я совершенно не реагировала на его монолог, не слушала, а в конце и вовсе закрыла уши ладонями, чтобы слова не проникали в голову.

Пусть Артур поскорее женится. Может быть, оставит меня в покое? Прекратит терзать душу и тело.

Через несколько минут мы зашли во дворец с заднего входа, погружаясь в прохладу каменных стен и спасаясь от знойной жары. Оба громко и глубоко вздохнули, а я только сейчас поняла, что ногтями впилась в мякоть ладоней и, в целом, все время от стола до дворца ощущала себя натянутой, точно жесткая пружина, и только сейчас отпустило напряжение.

Вот и все. Я навсегда отрезала нас с Артуром. Он женится на Тиль, а мне…в случае, если наш план с Рафаэлем провалится, то мне не жить из-за измены девятнадцатой земле. Но разве я боюсь?

Все это я делала только из-за папы. Думаю, он хотел бы помочь нашим пленным. Только эта цель меня еще держала наплаву.

Пока пробирались по дворцу мимо слуг и редких стражников, тихонько продолжали разговор или скорее словесную драку. Таким образом, я пыталась немного отвлечься от хаотичных, терзающих эмоций.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут, обманщик? – теперь я его называла не Рафаэль, а обманщик.

– Милая Лилия, – специально уколол теперь уже другим именем, раз уж мне не понравилось обращение «Милая Роза». – Ты мне обещана с твоих четырнадцати лет. Твой дорогой папа тебя обещал мне в жены. Видишь ли, они были хорошими друзьями с моим отцом, и еще четыре года назад я приезжал к тебе, но ты не пожелала знакомиться с разряженным, как павлин, женихом. И это твое гнусное высказывание было брошено в мою сторону.

Похоже на меня. Я могла такое сказать. Про павлина. Подбираемые папой женихи всегда казались красивее меня, поэтому я их обычно унижала за красивую внешность. Потому что сама до семнадцати лет была очень худой с выпирающими костями, вместо женских округлостей, и меня это сильно нервировало.

– Мне все равно, что тебе обещал папа. Его больше нет. Я сама буду выбирать, кому себя обещать.

– Ну-ну… – буркнул себе под нос Рафаэль, но я расслышала и не стала заострять на этом внимание. Мне нужны были срочно ответы на мои вопросы:

– Каков план?

– Как только вызволяем пленных, так сразу захватываем дворец.

– А как мы вызволяем пленных?

– У меня есть ключи от камер, – Рафаэль видно потряс ими в воздухе, создав негромкий звук. Логично, если один из охранников каземат являлся мятежником, то у Рафа должны быть ключи.

– А зачем я тогда нужна, раз все так просто? К тому же я слепа и почти беспомощна. В случае боя не смогу себя защитить.

– Ты – подстраховка!

– Подстрахоооо….. – не успела переспросить, правильно ли я поняла, как потеряла опору от толчка ладонью в спину. С головы Раф успел стянуть капюшон, и я с долей страха сломать себе шею скатилась по лестнице. Хорошо, что оставалось всего три ступени, и потому я лишь рухнула на колени, а ладонями нащупала ледяной пол каземат. Услышала стоны пленных, звон кандалов, мольбы дать поесть. А еще смрад проникал в нос и вызывал тошноту.

Руками пощупала пол, собираясь встать, и…вдруг пальцами прикоснулась к мужским ногам в тапках.

– Простите…я упала, – я не была уверенна, что это Рафаэль, поэтому для начала пыталась выведать обстановку возле себя.

Не успели мне ответить, как две пары рук подняли меня с пола. А я наощупь пыталась понять, где я и с кем.

Ладонями нащупала два мужских плечах, а на моей талии и локтях были две пары рук.

– С вами все хорошо? – заботливо поинтересовался неизвестный молодой голос.

– Ах, да, – главное говорить с придыханием и быть напуганной. Милая, слабенькая девушка, попавшая в беду. Мужчины любят слабеньких девушек, которых надо защищать. – Я сильно ушиблась, кажется, повредила лодыжку. Понимаете, зрение временно ухудшилось, и я совсем беспомощна. Искала уборную, а ….а…вот…видите, к вам пришла. Не поможете добраться?

– Да, госпожа! – кто-то взял меня крепко под руки и повел обратно на ступеньки, но не успели мы сделать несколько шагов, как послышался звон стали, хриплые стоны и мужчина рядом со мной со стоном рухнул мне на ноги.

– Красота – страшная сила! – произнес Рафаэль спокойным голосом, прокомментировав убийство охранников.

– Ты меня опять использовал! – я уже устала от его манипулирования. Он хитрее и изворотливее, чем я, в несколько раз. Признаю.

План Рафаэля пока что казался удачным. И он вел себя уверенно. Но меня что-то нервировало все время. Не могло быть все так легко. У меня не бывает легко, поэтому я все больше прислушивалась ко всему, что происходило вокруг. Слышала, как к камерам подбежали пленные и с мольбой просили выпустить. Стучали по прутьям и выли осипшим голосом, как звери.

Про себя начала молиться, чтобы Рафаэль побыстрее заканчивал с освобождением, потому что неприятный холодок пробирал до дрожи все конечности. Даже в желудке стало холодно от страха. Плохое предчувствие заморозило меня полностью, и я рефлекторно обняла себя за плечи. А после услышала голоса. Множество голосов людей, которые доносились с лестницы. Ощущение, что целая колонна.

– Убийцы! – услышала вопль и разъяренные голоса нескольких мужчин. И почувствовала их ярость, еще до того, как был отдан приказ нас схватить.

По кашлю стало понятно, что Рафаэль несколько раз получил удары в живот. Меня не били, а просто тащили за волосы и за локти обратно по лестнице. Вскоре нас бросили на траву.

– Это они, господин! Двое мятежников пробрались в казематы и хотели освободить пленных. Они ведь были на празднике? Очевидно, что это они отравили господина Ярина…

– Отравили? – вырвался вопрос в пустоту.

Я ведь предупреждала, чтобы не ели и не пили на свадьбе. Опасность везде подстерегала.

– Вы посмотрите, как хорошо играет! – это мерзкий, гнусный голос охранника, с которым всегда имела дело, и который бил меня головой об стену, угрожая, чтобы я доносила на Артура. А кто-то, похоже именно он, схватил меня за волосы и натянул пряди на голове до такой степени, что от боли я сжала зубы.

Волосы сейчас вырвут с корнем!

– Это она только что пыталась вызволить пленных! – продолжал знакомый охранник нести свою ложь и клевету. Вокруг нас, должно быть, много людей, они шептались и смотрели за происходившими действиями. Но тут же знакомый до дрожи голос велел:

– Уберите любопытных зевак. Остаются только заинтересованные люди или тот, кто обладает какой-либо информацией.

Он в ярости. По голосу поняла, что он сдерживал злость. Кажется, достаточно одного слова, и Артур начнет безжалостно резать и убивать. Люди послушно выполнили волю господина, и на поляне стало тише и от того еще мрачнее.

Когда любопытные исчезли, раздался новый голос.

– Артур, сам подумай, едва эта тварь в женском облике появилась во дворце, как начали твориться ужасные события. Твой отец был отравлен. Ей этого показалось мало, поэтому она взялась за тебя. Постоянно бегала за тобой, так и норовила лечь под тебя. Наверное, в любви клялась.

Да…я…было такое. В первую ночь я клялась ему в любви, а он, видно понявший, что я лгу, взял с меня обещание: «А если ты врешь, то я убью тебя?». И я согласилась.

Я некоторое время не слышала дальнейшие слова Тиль, а мысленно вернулась в те воспоминания и ту ночь, как наяву вновь услышала его хриплый от страсти голос и угрозу. «А если врешь, то я убью тебя?» Убью…убью.

Только последние слова Тиль меня вырвали из воспоминаний:

– И подумай, любимый, ты застал любовников на водопаде. Помнишь, я вернула тебе ее украшение с ноги? Это ведь у этого господина она бывала по ночам. Подумать только, и как не стыдно!? Развлекалась в твоем дворце. За твоей спиной. Сначала к тебе подлизывалась, а потом шла к господину…

– Заткнись… – прервал ее Артура. Теперь в его голосе уже не ярость. Не знаю, что там. Там чистое безумие.

Все события легли ровно против меня. Видимо, это не я принесла голову Артура на блюде, а мою голову принесли ему на блюде. У меня нет защиты против обвинений, к тому же, многое из этого правда.

Хоть сколько бы я не оправдывалась, я бы сама себе не поверила.

37. Месть

POV Лиля

Я застыла на коленях перед людьми, смиренно приклонила голову к земле и ждала решение Артура. Ладони положила на траву и иногда вспарывала ногтями землю, таким образом стараясь успокоиться и взять себя в руки. Прекратить паниковать. Но беспросветная тьма от слепоты заставляла лишь сильнее нервничать.

Страшно от простого понимания, что моих слов недостаточно для людей.

Время лениво потянулось, играя на моем спокойствии свою страшную мелодию, от которой ежесекундно проходила дрожь по телу.

Множество голосов обвиняли меня в бедах всей девятнадцатой земли. Они звучали дружно, в унисон, словно один громкий голос палача. Оказалось достаточно нескольких лживых слов Тиль и охранника, как остальные сразу согласились и признали меня виноватой. Ведь по сути им не важно, кто виноват, и кого казнить, людям необходимо успокоить собственную тревогу и страх. Легче обвинить чужачку, которая для них осталась злом и напоминанием о войне, а доказательства вины не важны.

– Это она!

– Точно она! Кто еще имел доступ во дворец!?

Где-то надо мной молча возвышался Артур. Правитель задавал вопросы, на что получал ответы и откровенно переиначенные факты, говорившие не в мою пользу, но не спешил показывать свои эмоции, даже в голосе звучала все та же холодность и четкость. Много времени он слушал показания заинтересованных лиц, порой хотелось закричать, что это ложь, и я бы никогда так не поступила, совесть бы не позволила, но я не оправдывалась. Причиной того была не гордость, а просто…чувство… как бы его правильнее обозвать? Вероятно, обреченность или смирение, потеря веры в нормальное будущее.

Сердце в груди ускоренно забилось, едва Артур, дослушав очередные показания, прикоснулся к моей шее острием ледяного меча. Вена на шее от давления на нее орудием запульсировала быстрее. Угроза смерти от самого Артура впрыснула огромную дозу адреналина в кровь и заставила мое тело содрогнуться, как от тысячи ударов молнией.

Но правитель не торопился меня убивать. Сначала мечом надавил мне под подбородком и заставил поднять лицо, а после разрезал капюшон, позволив моим волосам беспрепятственно упасть на обнаженные плечи и грудь. Артур проделал эти вещи для собственного удобства, чтобы не пришлось наклоняться к женщине, стоявшей на коленях.

– Есть ли? …– тут же голоса покорно стихли, а его, в противовес, раздался громко. – Есть ли у кого-то доказательства того, что рабыня отравила Ярина? За попытку освободить пленников я посажу ее с мятежником-принцем в казематы. Навечно! И заставлю там гнить! Но за попытку убить моего брата, я отрублю ей голову. Здесь!

Меч вслед за грозными словами очертил линию вдоль моей шеи, тем самым показал, как будет лишать головы. Ни капли сомнения в Артуре или в его руках. Они не дрогнули, когда совершали мою воображаемую казнь.

После вопроса охранник вновь ответил принцу.

– Прямых доказательств нет, господин, но именно она отвлекла гостей танцем, а в это время слуга отравил еду… Думаю, они заодно.

– Кто нанимал слугу? И как долго работает слуга?

– Простите, но я не совладал с эмоциями. Едва узнал о том, что принцу стало плохо, как немедля нашел юношу-слугу и убил его.

Охранник красиво сплел лживую нить обвинения, а вероятнее всего убил свидетеля. Теперь пытался избавиться и от меня. Я отвлеклась от последних мыслей, когда услышала голос Артура. Уже более тихий, адресованный мне:

– А у тебя есть что сказать?

Принц холодно, как постороннему человеку, предоставил мне последнее слово, после чего вынесет приговор. Я не знала, был ли смысл оправдываться, и не могла найти нужных слов для мужчины, с которым нас сильно связало по рукам и ногам за последние несколько лет. Не найдя ответа, я глупо переспросила:

– У меня? – я оттягивала момент приговора и думала, как поступить в ситуации, когда каждый против меня, и только Рафаэль, возможно, все еще на моей стороне. Вацлав находился рядом на коленях, плечом к плечу. На удивление тих, будто его мало заботила ситуация и в особенности провал нашего спонтанного плана по освобождению пленников.

Холодное острие меча вновь привлекло к себе внимание. Не больно, но ощутимо полоснуло мою шею, затем направилось вдоль линии подбородка и прикоснулось к моим сомкнутым губам. Надавило на нижнюю губу, оттягиваю ее вниз.

– Открой рот! – последовал немедленный приказ, ведь я вновь отказывалась разговаривать с великим правителем, и его это злило. Срывало контроль. Потребовалось несколько секунд борьбы с собой и с гордостью, после чего разомкнула губы, позволяя принцу сделать все, что пожелает. На мое согласие меч скользнул в мой приоткрытый рот с угрозой порезать язык, если тот не начнет шевелиться и оправдывать меня.

Истинное удовольствие для мужчины, когда женщина стоит на коленях и прилюдно облизывает его огромный меч.

Едва давление на язык ослабло, а мужчина прекратил угрожать проткнуть гортань, я осмелела. Несмотря на удушливый страх и пот, который залил шею, скрытую волосами, я холодно, словно бы равнодушно поинтересовалась:

– А вы до сих пор не научились держать свой меч в ножнах?

Помнил ли Артур эту фразу, которую я сказала в день нашей первой встречи? После того, как в результате спешки я упала с лестницы, а принц вместо того, чтобы помочь юной девушке встать, принялся меня откровенно рассматривать и «лапать» своим мечом?

Он промолчал, видимо, не желая вспоминать наше прошлое. Посчитал не столь важным событием в своей жизни, более того меч больше не прикасался ко мне. Принц молчал и выжидал, только люди шептались, а затем обступили меня и Рафаэля кругом на случай нашего возможного бегства, но это лишнее. Куда бежать слепой?

Наш разговор до этого был слишком глуп, мы делали странные вещи. К примеру, я думала о странных вещах, о которых бы никогда прежде не задумалась. Все это было необходимо, умелый способ не касаться темы предательства. Ловко кружили около нее, но Артур решил прекратить метания и хаотичные мысли.

– Ты еще можешь шутить? Хотя, чего я ожидал от женщины, которая столько времени меня обманывала? Но я надеялся увидеть немного раскаяния…просьб…Помни, признание облегчает душу. Вынося приговор людям, я придерживаюсь этого правила. Раскаявшийся получает менее суровое наказание. Признайся во всем, в том числе, о твоей связи с сынком Вацлава.

Прежде чем правитель договорил, я уже выкрикнула:

– Я не травила Ярина!

Но тут же на инстинктивном уровне от удара в лопатку небольшим предметом (возможно камнем) вжала плечи. А позже услышала недовольный рев толпы.

– Чужеземка вреееет! – зашумели, а я сжалась, предчувствуя новые мстительные, позорные броски камней. Похоже, мне уготована участь как у прабабки, только ее сожгла толпа, а меня забьют камнями.

Не стоило даже пытаться оправдаться, ведь никто не услышит врага. А я таковой останусь для девятнадцатой земли. Мои глаза видели лишь засасывающую темноту, которая размывалась от скатывающихся слез. Повязка очень быстро пропиталась моими слезами и отчаянием. Мне хотелось орать, выть, молить, ползать в ногах. Только хотелось, но я из-за гордости и, возможно, глупости не делала этого. Было дико страшно от несправедливости, губы дрожали, и пальцы впивались в землю. Мысленно я просила, чтобы поскорее прозвучал приговор, поскольку ожидание страшнее самой смерти. Самое ужасное и унизительное – ждать чьей-то помощи или доброты.

После смерти, возможно, я наконец освобожусь от Артура и нашей вечной борьбы друг с другом.

Артур стал моим любимым врагом, если возможно совместить такие понятия.

Но Артур не торопился нас освобождать друг от друга посредством смерти, поэтому я нервно поторопила.

– Давай уже, заканчивай, прекрати тянуть! Твоя женушка и начальник охраны здорово потрудились, чтобы выставить меня предательницей! – произнесла громко, чтобы перекричать гомон толпы и заглушить их обвинения. Я не знала, кто нас слышал, и понятия не имела, куда говорю, надеялась, что ему в его лицо. – Радуйся, теперь ты сможешь меня окончательно убить, как десятки раз до этого пытался! Убей и прекрати меня мучить! Надеюсь, когда-нибудь ты узнаешь правду и жестоко пожалеешь о том, что пригрел двух змей.

– Да как ты смеешь, слепая голодранка!? – взвилась Тиль, намереваясь пробраться ко мне, но Артур не дал, велел замолчать, поскольку ее право говорить закончилось. Сейчас – мое право.

– За клевету я обычно отрезаю языки, – спокойным тоном пригрозил новой расправой принц.

– Тогда, надеюсь, твоя жена вскоре окажется с отрезанным языком.

– Молчи! – Артур резко перебил мое пожелание Тиль. Я инстинктивно съежилась от угрозы и замолчала. Специально несколько раз назвала Тиль его «женой», намеревалась распробовать это слово и сохранить в памяти. Чтобы на подкорке сознания навечно отложилась эта информация и каждый раз в нужный момент меня останавливала от глупостей. Например, в такой момент, как сейчас – не надо перечить жене правителя.

– То есть, у тебя нет доказательств невиновности? – его голос никогда прежде не был таким отстраненным и холодным.

– Только мои слова, – устало ответила после выплеска гнева.

– Пустые слова для меня не имеют значения, – и меч вновь вонзился мне в кадык с угрозой убить. – А у твоего дружка есть доказательства вашей невиновности?

У Рафаэля не было нужных слов, поэтому меч все сильнее давил мне на горло. Давил еще и еще.

Я еще сильнее зажмурилась и принялась ждать окончательного решения. Но время шло, а Артур не торопился меня убивать.

– Знаешь, отродье, – плохой знак. Очень плохой знак, если принц называл меня пренебрежительно отродьем. Зверек звучало более ласково. – Я могу сохранить тебе жизнь, но за определенную цену…

Не знаю, какую цену хотел поставить принц, но его речь резко оборвалась появлением гостя. Сидя здесь под осуждающими взглядами врагов, я потеряла надежду и веру. Уже отчаялась и не верила в то, что рядом со мной окажется тот, кому я не безразлична. Клара, судя по нервному сбитому дыханию, пробралась сквозь толпу и имела наглость подойти к Артуру.

– Пожалуйста, принц, умоляю. Можно сказать мятежнице последнее слово? Пожалуйста. Кем бы она ни была, она до сих пор моя лучшая подруга! – Клара умоляла Артура дать ей слово. Поначалу принц был неумолим, не позволял ей подойти, но подруга была слишком эмоциональна. Ее голос становился более хриплым, жалким, в перемешку со слезами она раз за разом пыталась пробиться за толстую броню принца. Несколько минут она стояла перед ним на коленях и слезно молила попрощаться со мной.

– Женщина, прекрати истерику! Я еще не вынес приговор, а ты устраиваешь сцены! – наверное, самолюбие Артура подпрыгнуло до небес, поскольку жизнь повернулась к нему хорошей стороной. Непокорная бывшая невеста работает слугой во дворце, а сейчас прилюдно молит мужчину о снисхождении.

– Пожалуйста, мой принц, позвольте последнее слово сказать Розе. Мы с детства с ней вместе.

Что она могла мне сказать хорошего? Ничего. Поэтому я отстраненно продолжала стоять на коленях. Равнодушная к решению Артура. Не имело значения, попрощаюсь с кем-то или же нет.

– Хорошо, Кларисса, можешь сказать ей последнее слово, – вскоре устало с долей раздражения разрешил Артур. В тот же момент подруга рухнула передо мной на колени, сжала в объятиях мое непослушное, подрагивающее тело и залилась новыми слезами с еще большей силой.

– Ох, как же жизнь не справедлива, моя любимая Роза! – ее истерика набирала еще большую силу. Люди послушно стихли, видя неподдельное горе подруги, в особенности то, как Клара очень сильно всхлипывала мне на ухо, и от этого даже меня пробирала холодная дрожь. А затем, когда поток ее страданий прошел, Клара прошептала намного тише. Мне одной:

– Ты мне ответишь за этот позор! Я сделала то, что ты просила, и только попробуй меня не взять с собой в другую землю. И запомни – я хочу себе богатого мужа!

– Правда!? – я не проконтролировала эмоции, и взяла ее крепко за локти, не веря удаче. Клара – избалованная принцесса, которая всю жизнь думала только о своем благополучии, сейчас помогала мне. Сегодня на празднике я шантажировала ее и заставляла помочь, но, разумеется, не надеялась на положительный результат, по тому как она легко могла проигнорировать мою просьбу и обещание хорошей жизни.

Огромное облегчение затопило меня на секунду, и я с трудом сдержала улыбку, но следом пришло понимание – даже сейчас возможен вариант, что мне не поверят, или мои доказательства не будут иметь ценности.

Едва Клара отошла от меня, я, взяв себя в руки, обратилась к Артуру.

– Вы просили доказательства? Но какие доказательства у вашего охранника или жены? Их слово против моего? Вот мое слово – начальник охраны вашего дворца – мой соплеменник, а также один из охранников тринадцатой погибшей земли. Он давал клятву защищать нашу землю…