Текст книги "Игры с шейхом. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Леона Хард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Уже быстрее начала возбуждаться, чем в прежние разы, уже оттаивала или научилась получать от меня удовольствие.
Я брал ее столько, сколько мне надо было, пока огонь в крови не погас. Оставлял отметины на ее шее, кончая в нее, вбивался в нее до упора снова и снова, пока член, точно каменный не желал падать. Заставлял ее сидеть на мне и самой двигаться. Направлял ее бедра резко на себя, вторгаясь в ее мокрую плоть. За все время она так и продолжала сражаться со мной (иногда отворачивалась от слишком частых поцелуев в губы), но я наседал все больше и становился все яростнее в ласках. Выливал из себя мучавшее столько дней желание и наслаждался ощущением, как владею ее по-девичьи хрупким телом. Это все мое. Теперь ее тело мое! Роза принадлежит полностью мне. И только я могу вот так брать ее и кончать в нее.
Когда я более или менее успокоился, то встал с кровати и оставил ее одну сжиматься на кровати и держать ладонь возле горящего должно быть лона. Наверное, все болело, а она продолжала играть в гордыню и отворачиваться от меня. А еще набрасывала на тело простыню, скрываясь от меня, вновь давая понять, что не хочет быть моей, а просто делает одолжение. Мне!? Шейху? Человеку, от которого зависит ее жалкая жизнь.
Не помня себя, рванул эту простынь и выбросил на пол, а ее вновь схватил за волосы, смотря в ее раскрасневшееся и покрытое потом лицо, отмечая про себя что она вся в моем запахе и сперме, которая стекала по ее ногам. Это вновь возбуждало. Мне нравится, когда на ней есть мои следы, нравится, как ее тело принимает мой член. И ее взгляд нравится, который пылает не покорностью. Хочется и ударить девчонку, и вновь затрахать до смерти. И я всегда опасно балансирую на этих гранях.
Но вместо секса грубо приказал, желая подавить ее гордыню. Глупая девчонка должна быть благодарна за свое спасение:
– Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не перестанешь сопротивляться. Мне твоя гордыня не нужна. Будешь сидеть здесь все время. Ни с кем не общаясь! Разве что с Тиль. Больше ни с кем. Тебе разрешено разговаривать только со мной! Понятно!? – вырвался крик. Я не проконтролировал своей ярости и вновь вышел из себя. Невозможно контролировать свои эмоции рядом с девчонкой.
– И всего-то? А дышать без тебя запрещено? – вновь резко притянул ее за голову и вторгся языком в ее рот. Это хорошо заменяло постоянно желание засунуть в нее член. А она била меня своими мелкими кулачками по груди, желая отстраниться. Такое же "болезненное" ощущение, когда муха щекочет крыльями. После поцелуя и ее кулачков по груди ярость утихла и почему-то смешно стало от строптивицы.
Дерзкая, непослушная, дикая. И меня возбуждаееееет с ней «воевать», лучшая замена моей любимой резне на поле боя.
30. Гость
POV Лиля
Он разрешил выйти из комнаты только лишь для того, чтобы Тиль привела меня в порядок, а всех остальных наложниц на время отправил в комнаты. На меня смотрели словно на врага или жестокого убийцу. И сложилось впечатление, что они подслушивали, потому что ревнивые взгляды буквально уничтожали. Приходилось насильно расправлять плечи и стараться замаскировать стыд, от того что я полностью обнаженная и в следах любви Артура. Даже волосы белые, липкие от его...его того самого, не говоря уже о кровавых засосах на шее.
А после этого меня заперли в комнате и выпускали только, чтобы помыться и то под надзором драгоценной Тиль.
Время взаперти длилось бесконечно, тянулось, и мне хотелось выть в четырех стенах. Я так и делала. А еще стучала раздраженно по стене и бросалась подушками от бессилия. Кусала собственные пальцы, боясь заорать во все горло или трусливо позвать на помощь. Здесь не было окон, словно в темной тюрьме под землей. Я понимала, что Артур вынуждает добровольно прийти к нему, но я не могла так сделать. Это словно предать отца. Он бы меня проклял уже за те события, которые произошли у нас с принцем.
Как быстро я сдалась? Пыталась подружиться с Артуром и влюбить в себя, а теперь опять воевала, будто защищалась или боялась, что если продолжу играть в любовь, то попаду под это чувство.
Через два дня взаперти я сдалась. Прекратила тихо поскуливать в потолок и царапать стену ногтями. Достала свои старые вещи зверька: серую рубаху с капюшоном, скрывающим волосы; и штаны. И тихо пока наложницы спали, убежала из комнаты к запасному выходу. Бегство прошло спокойно.
Я хотела сделать хоть один глоток свежего воздуха, потому что невозможно больше сидеть в тюрьме. Потому что всё. Предел. Я подошла к грани. Сильно задыхаюсь.
Я хотела свободы и возможности идти куда захочу, а еще мечтала скинуть оковы Артура. Никто не смеет держать меня, как зверушку на веревочке. Хочет убить – пусть убивает. Мне терять нечего.
Помнится, как дома я каждую ночь сбегала из нашего дворца и из-под опеки отца с целью похулиганить и поплавать на озере. И сегодня рефлекторно по привычке направилась на шум водопада. В то место, где были с Артуром. Едва увидела на поляне скопление людей, то неожиданно вспомнила о приглашении Рафаэля. В тот раз парень ведь рассказывал, как они с друзьями любили безобразничать по ночам.
При моем появлении Рафаэль выставил палец, обратив внимание присутствующих на мою скромную персону, после чего приветствовал в своей манере:
– Красивая незнакомка! А я тебя узнал! Сразу узнал даже несмотря на твой капюшон! – Рафаэль буквально вскочил с травы, где прежде сидел с друзьями и забавно размахивал руками, как мельница. Заодно парень продолжал постоянно говорить и смысл слов был в одном – не бояться их.
Я настороженно оглядела поляну, обдумывая уйти или остаться. Но после некоторых сомнений решила остаться и побывать в кругу сверстников, узнать, как развлекаются простые жители деревни, а не рабыни и принцы.
Здесь слишком много молодых парней и девушек, если о них узнают, что без разрешения нарушают границу оазиса – быть беде. Но они мало об этом думали и наслаждались вечером. И я не стала долго грустить.
В конце концов, я пришла именно за этим ощущением свободны и полета. Мы бегали под струями водопада и смеялись так что наши раскаты смеха громыхали должно быть на весь парк. Ощущение удавки на шеи постепенно ушло и впервые за долгое время смеялась. У Рафаэля не только внешность смещная (рыжий, с веснушками и круглым детским лицом) у него даже голос насмешливый. Едва слышала его очередное замечание-шутку, как уже начинала смеяться. Везде, где бывал Рафаэль, после себя оставлял хорошее настроение. Но больше всего Рафаэль таскался за мной, вероятно относился ко мне, как к гостье, которая никого не знала кроме него. Парень – сама галантность. Сначала забрызгал в водопаде и заставил убегать, а потом снял кофту и отдал мне, потому что в мокрой одежде могла заболеть.
После нескольких должно быть часов бега под струями водопада мы мокрые и немного озябшие присели на поляну, скрываясь под листвой дерева. А Рафаэль замолчал, что меня сразу насторожило. Молчание и парень.... Молчание и парень. Он обычно совсем не замолкает.
Мне показалось Рафаэль застеснялся, пальцами почесал затылок, что подсказало он в сомнениях говорить со мной или нет.
– Неужели есть что-то что тебя может смутить? – пошутила над парнем, но смех оборвался, едва мою правую руку накрыла теплая ладонь. Я неловко вытянула руку из его пальцев и рефлекторно отсела немного дальше. Дьявол… все это завернулось в плохую сторону. Решила занять руки и отвлечься, поэтому поправила капюшон на голове, проверяя нормально тот скрывал волосы или нет.
– У меня есть вопрос, который мучает меня. У тебя есть мужчина? С одной стороны, кажется, что нет, а с другой – ты почему-то держишь оборону. Отталкиваешь меня и мне это неприятно. Так что…может… – он опять накрыл мою руку своей, и сделал вид, что не понял моего желания отстраниться, подсел поближе. И прежде чем я успела сформулировать ответ, Рафаэль снял капюшон с моей головы и поцеловал. Так аккуратно, просто прислонил губы к моим и замер, словно ждал моей реакции.
Только это не хватало. Я не за этим приходила. Свободы хотела.
Приставания мужчин мне сейчас не нужны. Я может сама считаю себя свободной, а вот Артур так не считает.
Я просто без слов положила руки на его плечи и отодвинула его тело и лицо подальше от себя. Поблагодарила за приятный вечер и приготовилась уходить с поляны. Время уже близилось к рассвету, и пора бежать во дворец. Успела встать, но рука Рафаэля схватила за запястье и мягко дернула на себя. Я не удержала равновесия и упала ровно на грудь парня, полностью телом повторяя его контуры. При падении лбов ударилась о его подбородок, зашипела от боли и, поставив ладонь на его грудь, подняла корпус. Очень неудобная поза, капюшон упал с головы и сырые волосы кольцами спадали с моих плеч и падали по обе стороны от лица парня.
– Роза, почему убегаешь? Или я тебе совсем не нравлюсь? – его руки сразу опустились на мою поясницу, прижимая мое тело к себе. А я мысленно ругалась на Рафаэля и на всю эту нелепую ситуацию. Почему если я улыбаюсь и хорошо общаюсь с мужчиной – это с их стороны сразу выглядит, как приглашение к более близким отношениям? Я просто привыкла общаться с мужчинами и как многие юные девушки не тушуюсь рядом с ними.
– Раф… – начала грозно говорить, пытаясь поднять свое тело, распластанное на мужчине, но не успела договорить, потому что шеи коснулось холодное лезвие, вероятно меча. От него распространились мурашки по всему телу и я затихла лежа на Рафаэле и боясь обернуться. Я не слышала шагов, но над нами явно кто-то стоял.
***
POV Артур
После очередного дня, изможденный долгими переговорами, все, о чем думал, глядя в потолок и закинув руки за голову, о дикарке, которую неожиданно по доброте приютил во дворце, хотя мне не свойственно жалеть людей. Но мои размышления прервала Тиль своим приходом. Постучала по стене возле моей комнаты.
– Господин, могу войти?
– Можешь.
Тиль порой раздражала чрезмерным обожанием. Я долго думал, отчего не сделал Тиль в свое время женой и кажется спустя много лет нашел ответ. Я ее не хотел. Использовал ее тело по привычке, по нужде. Мне нравился ее стержень, но не нравилось то, как она гнула этот стержень, желая мне угодить. Она же не вещь, не была похожа на остальных наложниц по характеру и этим была для меня первой, а сейчас казалась скучной.
– Извини, Артур, как ты и просил, я проследила за Розой. Твоя…твоя наложница… по ночам сбегает к любовнику! – сонная дымка исчезла. Я ровно поднял спину от пола и посмотрел на женщину, теперь внимательно прислушиваясь к словам. – Один гость (точнее слуга важного гостя) сегодня с утра разговаривал со стражником, я признаюсь – нечаянно подслушала разговор. Понимаешь, заходила на кухню за зеленым чаем. Гость обронил фразу, что в комнате господина сегодня была женщина и дал ясно понять для каких дел, и эта женщина забыла браслет в его комнате. И он описал рыжие волосы. Это большая редкость в наше время и во дворце я видела всего трех женщин с такими волосами и…и…
Она замолчала, оттягивая момент, а меня это подхлестнуло:
– Договаривай! – приказал, чувствуя, как ярость захлестывает и трудно становится просто разговаривать с Тиль. Даже одно слово «договаривай» тяжело далось не то, чтобы нормально соображать в этом состоянии. Слушать все это оказалось каким-то противным и мерзким.
– Я притворилась подругой этой девушки и забрала ножной браслет наложниц! Вот! – она высоко подняла украшение с драгоценными синими камнями, которые носят все мои наложницы.
Я аккуратно встал и резко сдавил Тиль за горло. Болезненно! С полной силы, заставляя ее вцепиться в мои руки в попытке вырваться.
Мне не нравилось, когда беспочвенно обвиняли, знал, что Роза упряма, но найти любовника в моем дворце – это за гранью реальности.
Держал Тиль за горло и готов был задушить, сдавить хлипкую шею, отказываясь верить в глупости. Я хотел ее убить. Я это делал и сделал бы – не прохрипи Тиль еще несколько слов сквозь удушье:
– Сбежала…любовник…водопад.
Всё настроение испортила Тиль своей ревностью. Хорошо хоть замолчала, иначе бы не сдержался.
Тогда же я передумал убивать и отпустил хлипкую шею, давая Тиль возможность покашлять. Как в гуще огня, плохо соображая набросил шканы, да рубаху и метнулся в коридор. При выходе с третьего этажа резко раскрыл двери, шарахнув по спинам стражников, которые преграждали вход на мой этаж. Пришел в комнату этой дряни и посмотрел на кровать, где гора подушек, закрытая простыней, создавала видимость, что там спит девушка.
Но там этой дряни не оказалось. Я сорвал простынь и увидел пустоту вместо Розы и накрыло яростью. Такой мощной, что руки затряслись. Ощущение будто меня пинали много времени, а теперь оставили в покое, ведь уверились, что я умер и не окажу сопротивления. Но я готов к мести. К долгой, жестокой мести. С размаху воткнул меч в перину. В середину кровати на то место, где лежало тело моей Розы, «изображенное горой подушек». И раз десять то поднимал, то опускал меч на то место. Снова и снова.
Сбежала дрянь. А я ей велел сидеть здесь...
31. Случайность
POV Лиля
Прежде чем обернулась и узнала кто за спиной, мою руку жестко сдавили грубые пальцы и отбросили в сторону, как тряпку. От падения спиной я ударилась о землю и дыхание на секунду выбило из легких. Едва пошевелилась и потрясла головой, приходя в себя, как в лопатках заискрила боль, возможно будущий синяк от удара о маленький сучок.
Попыталась поднять туловище и в тот же момент замерла, лежа на локтях и глядя наверх. На меч, сверкнувший в темноте и направленный острием на лежавшего Рафаэля. Артур в белой расстегнутой рубахе, которая развивалась на ветру и в таких же по цвету штанах. Весь в белом особенно выделялся в темноте. Я в тот момент настолько одурела от страха, что невольно пришла ассоциация с ангелом возмездия, который пришел за грешниками. Этот момент казался каким-то нереальным, сказочным. Такого просто не могло быть.
Увидев опускающийся меч, мое сердце наоборот подскочило и громко заухало в груди, причиняя физическую боль, а я завизжала так громко, что на родной погибшей земле останки трупов должны были слышать мой крик.
Рафаэль сжался, закрывая глаза ладонями, предчувствуя удар, а я продолжала визжать, прикрывая рот руками, но никто не слышал, потому что поляна пуста. Здесь только мы втроем. Где-то отдаленно слышны голоса испуганной деревенской молодежи, но на поляне возле водопада тихо и мертво.
Я не верила. Я отказывалась верить в происходящее. Только не еще одна смерть. Только не еще одна смерть и груз вины на плечах.
Несмотря на мои истошные вопли Артур с размаху опустил меч и вонзил его в Рафаэля. Тогда я же я перестала орать, как сумасшедшая, понимая, что уже бесполезно отвлекать внимание, он меня не услышал.
Артур продолжал стоять боком, держа меч, воткнутым в паренька, но вдруг я услышала легкий стон боли и это отрезвило, дало надежду, потому что покойники не стонут. Я наклонилась в бок, заглядывая за мощный корпус Артура и увидела, что меч пронзил правое бедро Рафаэля. Он действительно получил рану и его лицо перекошено болью, но это не смертельная рана.
Артур равнодушно взирал на свой меч и не замечал страданий Рафаэля, словно воткнул меч в картон, в землю, в бездушную вещь. Его лицо было бесстрастно, равнодушно, как и обычно.
– Мужик, ты чего? – Рафаэль не заплакал и не замолил о пощаде, хоть и должно быть испугался, пытался коснуться меча в ноге, но в последний момент одергивал ладони, опасался прикоснуться к крови и ране.
– Какой я тебе мужик, сопляк? – с этими словами вынул меч, орошенный чужой кровью, и вновь занес над головой Рафаэля, думаю приготовившись закончить дело.
Я с рывка успела в последнюю секунду броситься к ним. Шлепнулась на колени, загородив лежавшего Рафаэля. Я уже приготовилась получить удар в спину, сдохнуть от меча Артура, поэтому зажмурилась и последнее, что сказала:
– Не смей убивать его! Иначе…
Я не договорила, оставила паузу, но оба поняли, что собиралась сказать. Прозвучало, наверное, как дешевая угроза, что такая «смелая» покончу с собой ради другого, но мне было все равно. Еще одной смерти я просто не выдержу.
Нет сил видеть трупы. Тем более не хочу быть виноватой в чьей-то смерти.
За спиной – молчание, а передо мной удивленный Рафаэль, который очень пристально смотрел на меня, даже позабыв о боли и ране в ноге. Не верил, что заступилась за него. И пока мы удивленно переглядывались ничего не происходило, лишь ветер свистел в ушах и водопад грохотал. А я гадала, сколько мне осталось жить? Секунду…две…три?
Но вместо удара в спину Артур жестко взял за локоть и поднял меня с колен, приближая к себе. И с виду казалось, что мужчина спокоен, контролирует ситуацию, но пальцы такие крепкие, жесткие. Ощущение, что еще чуть сильнее нажмет и сломает собственные пальцы о мой локоть. А в глазах его столько эмоций!
– Ты лишилась рассудка? – не веря себе и своим глазам, проговорил вкрадчиво, оглядел мою мокрую после купания рубаху, обрисовывающую контуры груди, и меч поднес к артерии на моей шее. Очень близко. Я зажмурилась и почувствовала резь, пощипывание. Так и есть. Он прорезал немного кожу шеи. – Хочешь вместе с ним сдохнуть?
Нет. Я не хотела умирать.
– Прекрати! Мне больно! – выкрикнула в пустоту. В его стеклянные глаза, которые слепы и изуродованы. Он продолжал нарочно делать больно локтю, который от зажима уже онемел. А я старалась докричаться до мужчины. Растормошить. А заодно сама пыталась понять, что произошло. И что его так разозлило? Не мог же он подумать, что я тут с Рафаэлем…? Это глупо.
– Что ты выдумал? О чем подумал? – но Артур будто глухой. Не отвечал на вопросы, а в глазах только слепая убивающая его и меня ярость, которую он изливал на меня. – Артур, я просто гуляла и парень не виноват.
Его меч со звоном упал на поляну, а двумя руками он поудобнее схватил меня теперь за оба локтя и придвинул меня еще ближе к себе, так что мы соприкасались ногами. Мне хотелось его встряхнуть, ударить по лицу, но сдерживала эти глупые позывы, понимая, что только разозлю. Вместо этого, чтобы привести Артура в чувство, цеплялась в его руки ногтями, оставляя кровавые борозды на его коже. Но это не действовало. Ни мои крики, ни попытки через боль отрезвить его. Артур игнорировал любые оправдания, не смотрел мне в глаза, а только на мои влажные волосы, с которых свисали капли воды и сырую одежду, как лишнее свидетельство моей вины. Артур будто подпитывал свою внутреннюю ярость.
– Дьявол, Артур… ты не о том подумал! – я даже не знала, как ему получше объяснить. Да и что я должна была объяснить? Я нарушила приказ и этому нет оправдания, но и по-другому я не могла – устала сидеть взаперти, на привязи.
Мы одни ночью в парке и ему ни что не мешает провести правосудие. И ощущение, что он давно решил мою участь и участь Рафаэля.
– Дьявол тебя раздери, как можно было такое подумать!? Какая глупость!? У нас с Рафаэлем ничего не было. – Наверное, в это трудно поверить, учитывая, что я валялась на парне в недвусмысленной позе, а тот меня нежно обнимал. Более того, мои волосы закрывали наши лица и не понятно целовались мы или нет.
Какая же это глупость и вселенская неудача.
Было очень больно локтям от его грубых рук, но я не сильно показывала боль на лице, старалась выглядеть уверенной в себе, а не плачущей и молящей услышать. От его черного взгляда становилось не по себе, зябко, будто попала в холодный ливень.
Артур временно оглох и ослеп, лишился любых рефлексов.
Прошло несколько секунд томительных секунд и в Артуре вдруг что-то изменилось, мысленно щелкнуло, морщины на лбу и возле глаз разгладились и его руки перестали сильно сдавливать мои локти. Я настороженно присмотрелась к нему. Почему-то внезапное равнодушие и спокойствие еще сильнее напугали в Артуре. Теперь совсем не понимала к какому выводу он пришел и что ожидать в будущем.
– Артур? – настороженно позвала его, проверяя будет разговаривать или нет. Но тот резко крутанул меня за локоть и повернул к себе спиной, а к поляне передом.
– Погляди, истинный мужчина трусливо сбежал и оставил тебя отвечать.
Я оглядела поляну, где до этого лежал Рафаэль, но сейчас там было пусто. Через несколько метров из кустов донесся шорох листьев, что подсказывало парень сбегает. Но с больной ногой передвигаться, наверное, крайне сложно.
Но Артур не бросился за парнем, видимо, посчитал, что интереснее со мной разбираться или возможно его охранники стояли по периметру и поймают Рафаэля. От мысли, что Рафаэля все же убьют стало горько, поэтому заткнув свою гордость глубоко внутрь, начала молить:
– Пожалуйста, Артур, не убивай его! Я очень тебя прошу! Пожалуйста! – на мою просьбу Артур не ответил, взял за ладонь и повел в неизвестном направлении. Он тащил меня крепко и быстро, все же у него ноги в разы длиннее, а мне приходилось едва ли не перебегать за ним. Всю дорогу до дворца крепко держал за руку и не отпускал. До боли сжимал пальцы. А я все просила и просила. Потеряла гордость и самоуважение. Но какая к дьяволу гордость, когда от небольшой ошибки страдает другой человек, который побывал для меня успокоительным, другом. Тем, кто заставил улыбаться.
А после возвращения во дворец было плохо…или скорее грустно и одиноко.
Не хочу вспоминать ту ночь… хочу всё забыть. Но эти картины пережитого появлялись снова и снова.
Так трахают вещь. Очень грубое слово, иногда применяемое парнями. Отлично подошло к моей ситуации. Он брал и просто трахал, затыкая мне рот большой ладонью. А я всего лишь пыталась объяснить. Все не так, как могло показаться. У нас с Рафаэлем ничего не было. Это глупо даже подумать.
– Артур, послуш…– в тот же момент рука затыкала мне рот и нос, не давая не то что говорить, но и дышать, в тот же момент член начинал еще яростнее вбиваться, на что я выгибалась, пытаясь снизить давление. Ощущение, что разорвет на части.
– Тшшшш! – тихо говорил на ухо, пока я мучилась от нехватки воздуха. – Мне не нужны объяснения.
Ему все равно? Ему стало все равно на меня? Кажется, я убила его эмоции к себе. Одним поступком перечеркнула его отношение к себе. Сначала был готов убить Рафаэля, но теперь остыл? Потерял ко мне интерес?
Так используют вещь по прямому назначению, а потом утилизируют, как отходы. Я будто занималась любовью со шкафом, с холодом, с чем-то неодушевленным, равнодушным. И в тот момент поняла, что прежние занятия любовью с Артуром были раем, блаженством, высшим экстазом. Прежде он всегда умело меня совращал, заставлял возбуждаться, приносил ласку и поцелуи, а сейчас он намеренно избегал мои губы. Не трогал шею, хотя любил делать засосы, покусывать немного ухо.
А в ту ночь он ничего не делал. Просто механически засовывал и высовывал член. Ему было не важно, кто лежал под ним, а просто необходимо было кончить и пойти спать. И даже, когда кончал он прежде вынул член и излился мне на живот, будто говоря, что омерзительно пытаться оплодотворить тебя. Не стоит, чтобы такая, как ты, носила моего ребенка.
Сразу после первого раза он отвернулся, как бы говоря, что надоело играться с тобой. Хорошо, хоть не велел уходить вниз в гарем. Боюсь, это было бы последней каплей в моем море унижений. Горло жгло от этого неприятного ощущения будто тебя окунули в дерьмо и попользовались тем, что видимо самое главное у меня. Лоно. Вот это лоно – это единственное что во мне есть интересное. Там хорошо его члену, правда, и то на пару раз, а потом наскучивает.
Глотая обиду, я еще пыталась с ним поговорить напоследок, когда поднимала разбросанные вещи:
– Я не знаю, что случилось и почему ты такой злой. Да, я нарушила приказ. Сбежала, – решила помягче сказать. Слишком громкое слово «сбежала». – Точнее вышла погулять, но неужели из-за этого надо убивать людей и сажать в казематы?
– Твои мысли мне не нужны. Оставь при себе. Я не разрешал тебе говорить.
– Артур? – устало позвала упрямого мужчину, но он не шелохнулся, продолжал лежать, закинув руку за голову и смотря небрежно куда-то мне на ноги.
– Завтра с утра ты уезжаешь. Представь себе, как я великодушен. Тебя бы убить за непочтение к своему господину, но как видишь – я отпускаю. – Артур усмехнулся. Усмехнулся. Это зрелище меня немного сбило с мыслей и напугало. – Можешь быть свободна! Это все что я хотел сказать.
От этого слова «свободна» сердце тяжело заухало. Я ощутила себя так словно земля разверзлась, и сейчас упаду без опоры под ногами. Почему-то меня потряс его приказ. И я должна быть рада, но не удавалось найти слов или нужной реакции на услышанное.
Я больше не увижу Артура.
Буду относительна свободна.
И буду в безопасности от мятежников и их шантажа.
Это самый лучший исход событий. Самый лучший…
Но противно от другого – от осознания, что он больше ничего не хотел от меня. Попользовался и наскучило. Мне тоже очень сильно хотелось ему высказать всё напоследок. Рассказать, что о нем думала, пусть и риском быть казненной за длинный язык:
– Какой же ты упертый, самонадеянный, эгоистичный принц! Только себя любимого слышишь. Я надеюсь, что больше никогда не увидимся. Никогда...Никогда...Никогда. – видимо, надоело мне терпеть. Устала терпеть глупые претензии и требования.
