Текст книги "Честное врачебное (СИ)"

Автор книги: Лена Поллина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 32

Вероника

Новый день ожидаемо не приносит в мою жизнь красок. У меня все по-прежнему: обидела любимого, поругалась с подругой и, наверное навсегда потеряла друга.

Будильник противной мелодией пытается вытянуть меня из сна, а мне хочется открыть глаза лишь когда все закончится.

Один плюс все же добавляет пасмурному настроению немного солнца: воздух, который меня сейчас окружает пахнет детством, а значит мне это не приснилось – я дома.

Скидываю одеяло и, поежившись от легкой прохлады топаю в ванную.

Там в зазеркалье живет грустная девочка с заплаканными глазами. Пытаюсь замаскировать ее грусть тональным кремом, тенями и щедрой порцией туши. Вроде получается. Визуальное спокойствие нарисовано, но вот внутри по прежнему фарш из вчерашних ошибок и… сожаления.

Рука, залепившая лучшей подруге пощечину – ноет от стыда, язык, обидевший одноклассника готов отсохнуть и отпасть, а губы, которые вновь потянулись к бывшему парню горят огнем. Но больше всего ноет сердце.

Ему так тяжело качать кровь. А еще легким тяжело дышать, да и глаза уже устали выдавливать слезы. А все потому что с каждой минутой своего пробуждения я отчетливее понимаю: помириться с Деминым будет очень сложно.

В общем– последствий вчерашнего дня очень много. От этого и мое внутреннее состояние сегодня не очень.

Я вчера до двух ночи пыталась сформулировать Демину сообщение. Все пыталась слова подобрать, но нужных так и не нашла. Решила сегодня приехать к нему и поговорить, как взрослый человек. Глаза в глаза, не прячась за черными буквами на белом экране.

Выхожу из спальни и плетусь на запах утреннего кофейного аромата.

– Ты завтракать будешь? – мама осторожно заглядывает мне в глаза, когда я захожу на кухню, и облегченно вздыхает, когда ловит на моем лице легкую улыбку.

– Если на завтрак моя любимая овсянка с ягодками и сырники, то конечно буду – мурлычу и в мамино плечо утыкаюсь носом. Мама оборачивается, находит мою щеку и оставляет нежный поцелуй.

Я привыкла быть маленькой девочкой. Мне нравится ощущение спокойствия и защищенности, которое я получаю, когда в поле моего зрения появляются мои самые близкие люди – папа и мама. Но сепарация непременно должна настать.

Поэтому я отрываюсь от маминого плеча и усевшись за стол принимаю твердое решение поговорить сегодня с Деминым. Без слез, соплей и истерик.

Объясню ему как я раскаиваюсь и покажу, что я не легкомысленная девчонка. Я взрослый, самостоятельный человек. По крайней мере я очень стараюсь им стать. А ведь старания надо ценить, правда?

В кухне появляется папа и, как в старые добрые времена целует меня в щеку.

Я готова замурчать от удовлетворенного спокойствия. У нас все налаживается.

– Долго не засиживайся. У меня сегодня оперативка. – выдает он несколько минут спустя запивая яичницу горьким кофе.

Я поднимаю растерянный взгляд и пытаюсь понять о чем речь.

Папа ловит мое замешательство и растягивает улыбку.

– Я тебя отвезу. – подмигивает и прячет довольную ухмылку в белоснежной кружке. Он тоже счастлив, что мы помирились. Вижу это по его настроению.

Я соскакиваю с места и лечу в папины объятия. Несколько раз целую гладкую щеку, с наслаждением вдыхая родной аромат.

– Ура!Ура!Ура! – выдаю между поцелуями. Папа смеется и мне от этого смеха становится еще спокойнее.

Иногда мне стыдно за те вещи, которые мы вытворяем с Деминым в постели. Я ведь после этого анализирую: «а что бы сказал папа, если бы узнал, какой развязной становится его дочь рядом с самым лучшим пластическим хирургом нашего города»?

Наверное он убил бы Вадима.

Я понимаю, что мои мысли– абсурд. Но это последствия моего затяжного детства. А от него мне очень сложно избавиться.

Всю дорогу папа работает. Отвечает на звонки и дает какие-то распоряжения своему персоналу. Мама все фиксирует в свой планшет, а я откидываюсь на спинку заднего сидения и закрываю глаза. Меня начинает долбить нервная дрожь. И чем ближе мы подъезжаем к университету, тем дрожь становится ощутимее и сильнее.

Я понимаю ее природу. Сложно спокойно смотреть в глаза человеку с которым дружишь чуть ли не с пеленок и которого вчера в порыве гнева посмела ударить. А уж обидных гадостей сколько наговорила…

Вылезаю из машины и, помахав на прощание родителям, быстро поднимаюсь по ступенькам на крыльцо здания университета. За тяжелыми дверьми уже во всю кипит студенческая жизнь.

Добегаю до нужной аудитории и набравшись мужества открываю дверь.

Даша уже на месте.

– Привет – подсаживаюсь к подруге и внимательно смотрю на ее реакцию. Волнение заставляет заламывать пальцы. Пытаюсь выровнять дыхание и начать разговор.

– Привет – приглушенное. Даша обводит ярким маркером необходимые тезисы в конспектах и тянет мне тетрадь, которую я ей вчера оставила.

– Прости меня, Даш… Я…Я не права была… – я правда стараюсь быть взрослым человеком и держать себя в руках, но когда подруга начинает вытирать слезу не выдерживаю и бросаюсь ей на шею.

– Я люблю тебя, Даш и не хочу с тобой ругаться. Мне очень плохо без тебя – вою подруге в шею, рискуя запачкать ее белоснежный халат палитрой своей косметики.

– Ты тоже меня прости – шепчет подруга и, наконец-то обнимает меня в ответ.

Несколько минут мы молча всхлипываем в объятиях друг друга. Потом отстраняемся и сопливо смеемся.

– У тебя тушь поплыла и ты стала похожа на проститутку – дразнит меня подруга и вытирает нос.

Я зеркалю ее движения.

– Ты не лучше…– мы смеемся и я тяну грустный вздох. – Я еще Дэна вчера обидела. Он наверное тоже на меня злится, да?

Дашка сбрасывает маркеры в пенал, распечатывает влажные салфетки и достает зеркальце.

– Да он уже забил на тебя – смотрит в зеркало и аккуратно стирает под глазами размазанную тушь. – Просто сказал, что он теперь против, что бы ты была крестной нашему малышу.

Я пару секунд улыбаюсь, а когда до меня наконец-то доходит смысл Дашкиных слов замираю.

Дашка смущенно смеется. С места выбрасывает салфетку в урну и поворачивается ко мне.

– Нищеброды тоже плодятся, прикинь – коротко вздыхает и смущенно пожимает плечами.

Мне становится ужасно стыдно за свои вчерашние слова.

– Ты не нищебродка и знаешь, что я так не думаю… – шепчу досадливо. – Почему не рассказала, что беременна?

Мне правда обидно узнавать о беременности лучшей подруги вот так в проброс. Сколько месяцев уже ее малышу в животе?

– Да все некогда было… Тебе некогда. – добавляет с нажимом. – У тебя столько драм произошло, могла ли я перебить их своим счастьем? Мне как-то неудобно было… – подруга смущенно вертит ручку в руках и пожимает плечами.

– Ты такая дура! – вновь обнимаю ее и снова начинаю плакать. – Я бы искренне за тебя порадовалась и отвлеклась от своих драм.

Мы замираем на несколько мгновений.

Внезапно на меня тяжелым грузом обрушивается чувство вины.

– Дашка!– отстраняюсь и ловлю взгляд подруги. Я тяну руку к губам и опускаю взгляд на ее пока еще плоский живот. – Прости меня, дуру… Я тебя вчера так сильно…

– Да забей. Малыш от твоего удара точно не пострадал– Дашка улыбается и мне становится легче, но чувство вины не проходит.

– Бабкина, давай я тебя чем-нибудь вкусненьким накормлю сегодня. Роллы хочешь? Ну или пасту. Я слышала, что все беременяшки – обжорки.

Подруга громко смеется и соглашается: « На все лишь бы я от нее отстала»

Хороший ход.

Я выхожу из аудитории и смываю с себя остатки мейка.

Прохожусь по лицу пудрой и наношу легкие румяна, что бы не выглядеть болезненно.

В аудиторию захожу уже после преподавателя за что получаю замечание, но стараюсь не принимать его близко к сердцу. У меня все налаживается. С родителями померилась, с Дашкой тоже. Осталось самое сложное – Демин.

Учебный день тянется бесконечно долго.

Я умудряюсь три раза уснуть на лекции, благо этого не замечают преподаватели.

После пар веду подругу в кафе и до сыта откармливаю пастой и чизкейком и только когда часы показывают 18.00 вызываю такси и лечу к Демину. Он должен уже приехать.

Подъезжаю по назначенному адресу и с замиранием сердца заглядываю в окна, в которых уже горит свет.

Я слабая, трусливая зайчиха, потому что желание развернуть машину и сбежать домой, к маме и папе– огромное. У меня вдруг теряются все мысли, хотя текст с извинением я разве что на листочке не написала. Целый день прокручивала нашу встречу в голове. Тогда почему же сейчас мне так страшно? Страшно, что не услышит или вовсе не захочет слушать.

Я тяну время. Слушаю, как где-то глубоко в груди стучит мое загнанное сердце и смотрю на окно знакомой кухни.

Я настолько запуталась, что не знаю, что мне делать дальше.

Рискнуть, попытаться все объяснить и возможно быть отвергнутой? Или все же поберечь свои нервы и просто уехать домой, туда, где мне точно поверят и примут, что бы со мной не случилось?

Протяжный гудок за спиной заставляет меня подскочить на месте и торопливо отступить в сторону, что бы пропустить машину.

Под громкие удары испугавшегося сердца я все же подхожу к подъезду, прикладываю к домофону электронный ключ и захожу внутрь.

Десять этажей в этот раз кажутся безумно коротким промежутком. Мне не остается времени на то, что бы спасти себя от волнения, которое ушатом холодной воды выливается на меня, когда металлические створки лифта открываются перед моим носом.

Неуверенным шагом подхожу к двери и давлю на звонок.

Дверь открывается не сразу.

– Привет– сиплю, когда замок на двери щелкает и я проваливаюсь в бездну пронзительных голубых глаз.

Вадим пару секунд смотрит на меня потерянным взглядом, затем отступает на шаг, впуская меня в квартиру.

Я послушно захожу в прихожую и сжимаюсь от холода в его глазах.

Понимаю, что он не хочет со мной разговаривать но, видимо, как и я, противится чувствам не может.

Мгновение слежу за его движениями. Демин заталкивает руки в карманы, наклоняет голову на бок и языком проходится по нижней губе. Не отрывая при этом взгляда от моих глаз.

Я часто дышу, потому что в его глазах я вижу влажный блеск. Там разочарование вперемешку с горечью. Я просто не могу уцелеть от происходящего. В груди печет и одновременно ноет, словно у меня там свежий ожог. Мне хочется дотронуться до любимого мужчины. Зарыться холодными пальцами в его волосах и прижав к себе, в губы кричать, как безумно я его люблю и как сожалею, что не вышла к нему вчера.

– Вадим, я…– тяну к нему руки, что бы обнять, но он осторожно перехватывает их и опускает вниз.

Он не хочет, что бы я к нему прикасалась.

– Молчи! Умоляю, ни слова…

Снова долгий влажный взгляд в самое сердце. Рваный вдох. Отворачивается в сторону и прочистив горло выносит приговор.

– Собери пожалуйста свои вещи, я передал ключи риелтору. Продаю квартиру.

Слова звучат сухо, безэмоцианально. Словно и не было никогда между нами любви и безумной страсти, которая выбивала из нас пошлые стоны в этой самой квартире.

Я не могу выдавить из себя ни слова. Потому что больно. Потому, что слезы противно застилают глаза и делают меня беспомощной. А чертовы признания застряли в горле соленым комом и не дают выдохнуть.

Вадим хватает пальто с вешалки и обувается.

Я хочу кричать, как я сильно его люблю, но... не могу... От шока физически не могу произнести ни звука.

Демин больше не смотрит на меня. Бросает куда-то в пространство жестокое «Оставь ключи на тумбочке» и скрывается за дверью.

Я устало сползаю по стене и даю волю слезам.

Когда ехала сюда, я даже представить не могла масштаб разрушения.

Один неверный жест – и от нашей любви остались руины и жестокая фраза «оставь ключи на тумбочке»

Не помню, когда прихожу в себя и начинаю скидывать в чемодан то, что перевезла сюда всего лишь неделю назад.

Горько смеюсь, постепенно превращая смех в протяжный вой.

Возможно когда-нибудь я буду рассказывать своим внукам, что мой первый гражданский брак был самым коротким в истории. «Мы прожили с этим хирургом всего лишь неделю, а потом он улетел в Германию и больше я его никогда не видела»…

Может я даже назову нашу связь ошибкой, но вот только сейчас эти мысли катком проходятся по без того израненному сердцу и мне хочется уползти под одеяло и свернуться калачиком.

Потерянно хожу по квартире, выискивая свои вещи.

На сборы у меня уходит пятнадцать минут, но еще столько же я брожу по комнатам стараясь запомнить каждую мелочь. Здесь я прожила самое замечательное время и стала взрослой женщиной. Возможно в душе во мне еще живет ребенок, но физически я ею стала.

Эти комнаты видели очень многое…

Пошарив в карманах куртки достаю ключи и бросаю их на тумбочку.

Бреду к двери и врезаюсь в высокую фигуру.

Вадим вернулся.

Мы стоим так близко друг к другу, что я чувствую легкий аромат его туалетки перемешанный с сигаретным дымом и от этого мне не становится легче – наоборот. Во мне все внутри содрогается от безвыходности. Я не могу вот так уйти! Не могу позволить убить нашу любовь непониманием.

По лицу Демина вижу, что он не ожидал застать меня здесь. Он рассчитывал на то, что я уже ушла. Во взгляде его быстро меняются эмоции: сначала удивление, потом растерянность, затем вновь боль…

– Вадим, я очень тебя люблю… Дай все объяснить…– утыкаюсь в ворот пальто и выпаливаю скороговоркой. Потому, что боюсь, что перебьет… и он перебивает. Осторожно берет за предплечья и отстраняет меня от себя.

– Олеська, прекрати…Вчера надо было объяснять! – сухо, но с надрывом в голосе. На меня по-прежнему не смотрит, потому что отвернулся в сторону.

Его слова ставят жирную точку на всех моих попытках к примирению. Я ведь тоже не железная…

Два прошлых схлестнулись в жестокой битве и убивают настоящее, живое, то, что только начало зарождаться.

Замираю в деминских руках и дернувшись от холода, который пронзил мои внутренности, сквозь слезы жалобно пищу.

– Я Вероника…

Вадим не сразу понимает, о чем речь, поэтому поворачивается и наконец-то смотрит в мои заплаканные глаза.

– Что? – потерянный тон говорит о том, что он даже не понял, что только что назвал меня ее именем.

– Я не Олеся – шепчу и всхлипываю– я Вероника…

Подношу руку к глазам и делаю глубокий вдох.

Здесь когда-то все началось– здесь все закончится… Все логично.

Увожу руку от лица и в последний раз смотрю в глаза любимого мужчины. Вижу в них сожаление. Вадим не успевает среагировать, потому что я хватаю ручку чемодана и делаю решительный шаг к выходу.

Лифт не вызываю. Быстро спускаюсь по ступенькам на один этаж, держа в руке чемодан, и только там нажимаю на кнопку.

Держу слезы глубоко в себе и часто дышу, что бы не расплакаться.

Время теряет для меня всякий смысл, потому что дальше я не помню ничего…

Первые три дня проносятся словно запись на пленке. Привычные будни: завтрак в компании родителей, дежурные улыбки, что бы мама с папой не заподозрили, как паршиво у меня в душе и бесконечная болтовня с Дашкой о ее беременности.

Я ни с кем не могу поделиться своей болью.

Родители итак уже достаточно настрадались за последний месяц, а подруге нельзя нервничать. Поэтому наше расставание с Вадимом остается большим секретом, о котором знаем только мы с ним.

Я постоянно думаю о Демине.

Вопросов много: уехал ли он уже в командировку? Где он сейчас живет? Самую больную мысль я отгоняю поганой метлой. Я боюсь, что он помирился с женой.

На четвертый день я вспоминаю мудрость про новую прическу и иду в салон за модным каре. Пару часов после стрижки я чувствую легкость, но в конце дня понимаю, что это все ерунда… Внутри надо все менять, а не снаружи.

И только на пятый день я начинаю принимать реальность.

Осознанность происходящего врывается в мою жизнь медленными, но громкими шагами.

«Это происходит здесь и сейчас и это происходит со мной. Мне нужно жить дальше, а не цепляться за прошлое» – повторяю я себе каждый раз, когда в груди пытается зародится надежда на то, что все может поменяться.

Лучше не надеяться. Так легче.

– У меня есть для тебя новость – заговорчески шепчет Даша, когда мы наконец-то с бесконечных пар вырываемся на обед и усаживаемся в столовой.

Я вытягиваюсь в струну. Сердце грохочет в ушах и гонит кровь к щекам.

«Она узнала что-то о Демине»?

– Неустроев не подал документы на хирургию.

Вопросительно поднимаю брови и опускаю растерянный взгляд к себе в тарелку.

Артем мечтал стать хирургом. На этой почве мы однажды с ним и разговорились. Неужели он отказался от мечты из-за меня? Что бы не пересекаться больше со мной? Это нечестно по отношению к Темке. Если это так, то лучше с врачебной практикой завязать мне.

Через пару вздохов возвращаю взгляд на подругу.

– Он вообще ушел из медицины?

Дашка отпивает компот и отрицательно качает головой.

– Не-а. В Судебку пошел.

Я брезгливо зажимаю рот рукой.

Потому что судебка для нас с Дашкой всегда была самым дном медицины.

Мне не хочется верить, что красивый парень свяжет свою жизнь со вскрытием гнилых и обгорелых трупов.

– Зачем он это сделал? – шепчу, словно у Даши есть ответы на все вопросы.

Дашка хмыкает и громко вздыхает.

– Не хотел с Деминым делить одно поприще. А в судебке места были, вот его и переманили.

Наверное я в чем-то даже его понимаю. Темке хочется начать жизнь с чистого листа. Вот только работу он выбирает на всю жизнь. Смысл потратить семь лет, а потом понять, что это не твое.

Грустно киваю и отмечаю, как жестоко все получилось.

Все разлетелось на мелкие осколки и в итоге, каждому из нас прилетело одним из осколков в сердце.

Каждый из нас переживает общую драму по-своему.

Но вот лично я с каждым днем становлюсь только слабее и растеряннее, меня пока время не лечит.

Я стараюсь держать спину прямо, когда мы встаем изо стола, стараюсь улыбаться, когда мы встречаем на парковке Дена я, черт возьми, безумно стараюсь дышать, когда на этой парковке вижу до боли знакомый профиль.

Демин стоит прислонившись о свой чистый лексус и затягивает сигарету.

Эта картина выбивает из меня протяжный выдох и я не замечаю, как уже зачарованно шагаю в его сторону наплевав на однокурсников, которые со мной здороваются, на преподавателя, в которого случайно врезаюсь, на ветер, который сдувает мою новую прическу в бесформенную копну.

Во мне зарождается глупая надежда, что мы сейчас помиримся. Ну не нашел же он какую-то из моих вещей, нет? Он же не приехал попрощаться? Он шанс нам хочет дать, да? Ну да ведь? Мне так хочется, что бы кто-нибудь меня успокоил и сказал, что с этой секунды у нас все с этим парнем будет хорошо. Что я обязательно сейчас почувствую вкус его губ и у нас случится наше собственное «долго и счастливо»

– Привет – нервно выпаливаю приблизившись.

Боюсь сделать лишний вдох. Вообще не знаю, как себя вести.

– Привет – затягивается сигаретой, а потом дым в сторону выдыхает– все, как я люблю. Мой Демин самый сексуальный мужчина на земле! Это неоспоримый факт!

– Прическу поменяла? Тебе классно – говорит между прочим и вновь тянет никотиновый дым.

– Поменяла – пожимаю плечами. – Слышала, что это как-то помогает, когда от тебя уходит любимый мужчина.

Губу закусываю, пытаясь скрыть волнение. Я знаю жизнь за пределами его объятий. Там пусто, одиноко и бессмысленно. Я уже сгорала от его поцелуев и могу заверить, что это лучшее, что я испытывала. Я больше не хочу быть там, где нет этого мужчины.

– Ну и как? Помогло – с усмешкой, а глазами жрет меня. Соскучился. Вижу. Чувствую.

Наверное ему тоже пришлось не сладко за эти дни. Надежда на то, что мы дадим друг другу шанс вылупляется на свет и делает робкие, неуверенные шаги.

– Нет… Слышала, что он в Германию на пол года улетает без меня…– говорю тихо и стараюсь сдержать непрошенные слезы.

Очередной затяг и тихий деминский смех. Я хочу уже его поцеловать.

Боюсь сказать что-то не то. Боюсь, что он развернется и уйдет.

– Вот ведь скот! – выдыхает дым и улыбается. – Погоди… Сейчас докурю и дам ему пизды. – Еще одна затяжка и Демин выбрасывает сигарету в урну.

Слегка склонив голову выдыхает остатки дыма, смотрит на меня и улыбается. Его улыбка топит мое сердце. Так было, есть и будет бесконечно! Мне не скрыться от этого мужчины. Он въелся в сердце раз и навсегда.

Я громко смеюсь. Я так по нему скучала…Бросаю попытку подавить слезы, которые все равно уже ползут по щекам.

Вадим приближается ко мне и стирает мои слезы горячими пальцами.

– А ты что тут делаешь? – спрашиваю громко вздохнув и слегка касаюсь его ладони губами.

Вадим смотрит так глубоко, что кажется его взгляд достает до самого сердца. И это взгляд мне приятен. Потому, что в глазах пляшут звезды, а губы Демина растягивает улыбка.

– Я жениться приехал, а моя женщина прическу сменила, заявив…

Не сумев больше выдержать ни секунды срываюсь с места и уткнувшись в горячую шею часто всхлипываю.

– Ты простишь эту дуру? –скулю в ворот.

Чувства, что я подавляла все эти дни вырываются наружу и облегченно стекают по щекам.

Мне хочется задержать дыхание и прыгнуть в будущее с этим парнем, а дальше будь что будет. Больше никаких Олесь и Тем! Только я и самый талантливый хирург во всем мире!

– Да придется, блядь… Жить не могу без нее, представляешь. – ухмыляется и отстранив от себя целует в мой заплаканный нос.

Из меня вырывается счастливый смех и Вадим перехватывает этот смех в поцелуе.

Обхватываю его шею и пытаюсь прижаться плотнее. Потому, что не могу без этого парня. Ни секунды…

– Я скучала, Демин – говорю прервав поцелуй.

Вадим влюбленными глазами пробегается по моему лицу. Качает головой, глаза закрывает от удовольствия и выдохнув меня к себе притягивает.

– Ты такая красивая, не могу…

Коротко целует и вновь взгляд в самое сердце.

– Выходи за меня, а! Не хочу, что бы ты когда-нибудь вот так смотрела на кого-то другого…

Во мне все дрожит. Я так долго мечтала услышать эти слова, что услышав от растерянности немею.

Не замечаю, как у моего лица вырастает огромный букет белых роз и Вадик встав на одно колено тянет мне коробочку с кольцом.

– Да. Я согласна! Боже… Конечно…– слова высыпаются из меня словно гречка из порванного кулька.

Демин растерянно смотрит на палец с кольцом. Я хихикаю.

– Я еще в прошлый раз приняла твое предложение. Я его целовала каждый день и просила у тебя прощение – жалуюсь детским голосом и верчу ладонью, показывая на кольцо..

Вадим смеется и одевает новое колечко поверх прежнего.

– Я люблю тебя мажорка… Черт знает как, но тебе удалось залезть так глубоко, что без тебя даже дышать больно. – Вадим утыкается в мои волосы и вдыхает их аромат. Мне не хватало нашей близости. И голоса его не хватало.

– Значит дыши со мной. Потому что я тоже тебя безумно люблю и поеду за тобой хоть на край света…

Демин отстраняется и пьяным взглядом проходится по моему лицу.

– Для начала поехали отсюда – вновь поцелуй, который длится мучительно мало. – смотри, как я соскучился. – прижимает меня к своему паху и я издаю протяжный стон.

– Хоть на край света…– шепчу и он вновь целует мою улыбку.

Сейчас я больше всего на свете мечтаю растаять в его руках.

Как я себя чувствую?

Я чувствую себя самой счастливой!