Текст книги "Честное врачебное (СИ)"
Автор книги: Лена Поллина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Нам нужно время. Я готов с ней рука об руку и в горе и в радости. А она живет в самообмане. Нужно ее освободить из плена и дать ей взглянуть на жизнь без розовых стекол.
Решение должна принять она сама. А не ее папа или я.
Возвращаю улыбку, что бы не портить наше свидание. Но эти мысли плотно оседают на подкорке.
Оседают и придавливают своей тяжестью.
Потому что эта истина совсем не то, что я хотел бы получить.
Глава 27
Вероника
– Надеюсь, что папа еще не приехал. – прикладываю руку к горящей щеке и заглядываю в наше окно. Другой щекой прижимаюсь к груди Вадима. Мне очень спокойно с ним и в то же время такое волнение накрывает. Боюсь, что папа узнал о нас с Деминым. Все же его друг-собачник нас сегодня видел.
На улице прохладно, но ветра нет и мы вполне можем позволить себе украсть пару минут.
В окне нашей кухни горит свет. Мама в это время обычно готовит ужин и мне очень хочется верить, что она там одна.
Демин шумно выдыхает в сторону сигаретный дым и прижимает меня к себе.
– Замерзла? – губами лба моего касается, а я от удовольствия замурчать готова.
Сделав глубокую затяжку Вадим зажимает сигарету зубами и, расстегнув свое пальто, впускает меня к себе.
Я плотнее прижимаюсь к нему.
Домой мне конечно же, не хочется. В деминских объятиях мне очень уютно.
Вадим перемещает сигарету в пальцы
– Я буду по тебе скучать сегодня ночью – отводит прядь волос в сторону и в нос меня целует. -Я узнал какая ты классная. Считай, что…– плечами пожимает. – приворожила.
Его взгляд насквозь прожигает.
Грустно улыбаюсь. Я люблю этого парня и мне невыносимо с ним сейчас расставаться. Так ведь не должно быть!
– Демин, только попробуй мне сегодня не присниться– ворчу и не уводя взгляд прижимаюсь сильнее.
Вадим смеется, выбрасывает окурок в урну и смотрит на меня пьяным, мягким взглядом.
От осознания того, что совсем не алкоголь дурманит моего мужчину мне тоже кружит голову.
– Мне пора – привстаю на цыпочки и тянусь к губам.
Терпкий, сигаретный вкус въедается в меня и плавит мою волю. Мне будет сегодня очень плохо, без этих сильных рук.
– Я люблю тебя – шепчу Вадиму в губы.
Он немного отстраняется и в глаза мне заглядывает.
– Эй, никаких слез, слышишь? Я завтра приеду. Хоть на пару минут, но вырву тебя из твоего заключения. – вновь легкий поцелуй в нос. – Беги, не хватало еще тебе заболеть. – крепко сжимает меня в объятиях и оставляет три коротких поцелуя на губах.
Я ежусь не то от холода, не то от горечи расставания.
Вскидываю ладонь и махнув ею три раза отворачиваюсь и бегу к подъезду. Назад не оглядываюсь. Знаю, что если посмотрю-заплачу.
Прикладываю таблетку к электронному замку и дернув на себя тяжелую дверь замираю.
«Я не смогу без него»…Мысль панически дрожит на моих губах.
Я поворачиваю голову и ловлю взглядом Демина.
Он стоит прислонившись к своему «Лексусу».
Красивый, сильный, уверенный, взрослый.
Он-мой первый и единственный мужчина!
Нервно всхлипываю.
«Я не смогу без него»…
Отпускаю дверь и несусь обратно. Вадим удивленно вскидывает брови и тихо смеется.
– Ты чего, мажорка? – его смех растворяется в нашем поцелуе, в который я жадно втягиваю нас обоих.
Сердце бешено колотится, ведь все что происходит под моими окнами на грани.
Папа может появиться откуда угодно: он может курить на балконе, идти по тротуару с парковки и просто беседовать на лавочке со своим приятелем-собачником.
Это наш двор, это его территория и он может выпасть из любого угла.
– Забери меня с собой. Поехали к тебе. Я не хочу ночевать без тебя…– мои всхлипы растворяются в вороте его пальто.
Вадим ухмыляется, целует меня в макушку.
Мне кажется, что он думает целую вечность.
– Вероника, я могу тебя увезти прямо сейчас. – осторожно отстраняет меня и ловит мой взгляд.– Поверь, это единственное, что я хочу сделать-забрать тебя к себе и больше сюда не привозить – глаза Вадима серьезные, но взгляд мягкий, словно он сейчас ребенку объясняет, как важно ходить в садик. Это бесит.
– Но решение все же принимать только тебе, потому что на кону твои отношения с отцом.
Вадим замолкает, но глаза не уводит. Ждет от меня решения.
Я ровно такую же вечность всматриваюсь в красивое мужское лицо напротив. Готова ли я броситься в омут с головой?
Думаю, что готова. Я впервые хочу рискнуть. Надеюсь, что папа меня когда-нибудь поймет и простит. Я же его дочь.
Я тянусь к губам Вадима и небрежно роняю короткое «Поехали к тебе». Вадим растягивает губы в победоносной улыбке. Но тут же мои слова безжалостно догоняет громкий басистый голос папы.
Мое сердце выпадает из груди и трепыхается где-то в грязной луже. Я от страха подскакиваю на месте, а потом и вовсе ничего не говоря несусь к подъезду.
В себя прихожу в своей комнате.
Я так испугалась, что пролетела все блокпосты незамеченной.
Забегаю в ванную и замираю, уставившись на свое отражение. Из зеркала напротив на меня смотрит бледная, испуганная зайчиха.
Да уж! Взрослая и независимая женщина, блин! Перед Вадимом стыдно.
Скидываю с себя пальто и набираю в ладони щедрую порцию ледяной воды, потому что щеки начинают пылать костром.
Они же по любому встретились, да? И что, папа вновь бьет Вадима?
– Пф-ф-ф…– воздух со звуком покидает мои легкие.
В отражении размывшаяся тушь и красные щеки, а где-то внизу моя любовь, так безжалостно брошенная мною на произвол судьбы.
В кармане пальто жуткая короткая вибрация оповещает меня о новом сообщении.
Быстро вытираю руки о полотенце и бросив его прямо на пол, шарю в кармане в поисках телефона.
Сообщение конечно же от Вадима.
Дрожащими пальцами провожу по экрану и глазами вгрызаюсь в текст.
Очень боюсь, содержания сообщения, ведь мой красочный поступок может зародить любую мысль.
« Еще скажи, что готова жить со мной долго и счастливо *смеющиеся смайлики* проверь все ли куклы ровно сидят на полках, папа уже в подъезде. И когда тебе наконец-то исполнится 18– звони, повторим *смайлик в черных очках*»
Я оседаю на холодную плитку. Его, конечно же его задело мое поведение.
Закрываю лицо руками и позволив себе трехсекундную слабость содрогаюсь от глухих всхлипов. На большее нет времени. Надо выходить к ужину, натянув на себя приветливую улыбку.
Через пятнадцать минут, смыв с себя косметику, запах любимого мужчины и все его горячие и бесстыжие поцелуи я натягиваю маску целомудренности.
Смотрится естественно, хотя разум долбит, что я уже слишком живая для этой маски.
Свидетельство моей живости саднит между ног непривычной болью.
Медленно вхожу на кухню и ловлю удивленный взгляд родителей.
Дольше обычного смотрю на папу, пытаясь угадать столкнулся ли он с Деминым возле подъезда.
Мама достает для меня тарелку и ставит ее на стол.
Я осторожными шагам приближаюсь к стулу и стараясь не выдать своей тайны приземляюсь на него
Мои движения отдаются внизу неприятным ощущением.
«О, Боги…После первой ночи с мужчиной нужно давать выходные-отсыпные»
– Я думала, что ты до сих пор у Даши. Звонить уже хотела. – мама запускает вилку с курице в рот и внимательно смотрит на меня.
Папа расслабленно ковыряется в тарелке. Как будто ничего не произошло. Видимо все же не встретились.
– Я приехала давненько. Крикнула тебе даже, что дома. – пожимаю плечами и отпиваю смородиновый чай. – в ванной была, отмокала после стрессового дня – вещаю будничным тоном, а у самой страх долбит в висках.
Мама могла быть в моей комнате. Она сейчас в два счета может раскусить, что меня там не было. Но мама лишь коротко кивает. Мои розовые щеки можно выдать за распаренный румянец, и видимо маму с папой этот румянец убеждает в правдивости моих слов.
– На конференции Измайлова встретил, помнишь из университета твоего, проректором который был…
Папины слова растворяются в моем тихом, облегченном выдохе. Я неохотно прожевываю мамину курочку в сливочном соусе, ведь всего сорок минут назад я поглотила огромный стейк.
Меня временами вырывает из безоблачного состояния какая-то тихая паника. Мне вдруг начинает казаться, что мои родители обо всем знают. Боль безжалостно пульсирует заставляя меня ерзать на стуле. К концу ужина пытка заканчивается.
Я помогаю маме убрать со стола и загружаю посудомоечную машину.
– Как дела у Даши, чем занимались?
Я с глухим шипением подхожу к шкафу и тянусь за средством. При этом не забывая глушить мамину интуицию идиотской приветливой улыбкой.
– Да… Конспекты писали… – уклончиво отвечаю и бросив таблетку, щелкаю дверью машинки.
– Я спать, мам – не оборачиваясь на маму иду к выходу.
– Надеюсь, что ты знаешь, что такое презервативы, потому что после твоей походки, даже монашка поймет, что это у тебя отнюдь не от того, что ты долго сидела на стуле.
Мама разочарованно отворачивается к окну и больше на меня не смотрит.
Меня придавливает чувством вины. Она все знает. Догадалась.
Я пару секунд стою на месте. Мамины слова застали меня врасплох и заставили почувствовать себя на глубочайшем дне. Она словно мне в лицо крикнула:" Ты грязная, испорченная дрянь".
– Мамочка… Я люблю его. И он меня тоже. – шепчу, что бы папа не услышал.
Медленно приближаюсь к маме и осторожно касаюсь ее плеча, но она дергается, словно мое касание доставляет ей невыносимую боль.
– Ты начала врать, Ника… Мне страшно, что еще ты сможешь сделать ради чужого мужа.
Мамины слова хлещут по влюбленному сердцу.
– Мама, он разводится – слова вылетают громче положенного и звучат неуверенно, ведь Вадим мне ни разу не сказал, что он разводится. Это все мои догадки. Он всего лишь снял кольцо перед тем, как затащить меня в постель, а потом… А потом бросил ленивое « я не женат»
– Иди отдыхай, потом поговорим, завтра. – мама устало кивает головой и отходит от окна. Я понимаю, что разговор сейчас нам принесет только боль и обвинения. Боже мой… Мне уже давно есть восемнадцать и даже чуть больше, а мои родители по-прежнему охраняют меня от мужских рук и чего-то другого. Вот ей Богу, она словно сама молодой не была…
Я молча отворачиваюсь и быстро выхожу из кухни. Каждый шаг чеканит боль, но злость ее глушит. Закрываюсь в своей комнате и падаю на кровать.
Любовь моих родителей аномальная. Она разрушает все мои попытки стать счастливой.
Мама с папой считают, что им известнее, что для меня лучше, ведь они старше и опытнее.
Подбегаю к зеркалу, скидываю с себя домашнюю одежду и осторожно касаюсь пальцами своей татуировки под левой грудью. Под сердцем… Это для меня очень символично. Я давно мечтаю о сепарации. Вижу, как беспечно живут мои одноклассники и однокурсники, а я родительская кукла.
«Ника будет ходить на танцы» – хвастались они на праздничных застольях родственникам. Вероника станет врачом – гордо расправлял плечи папа на оперативке, когда я поступила на бюджет.
Им никогда не было интересно, что хочу я. О чем мечтаю. И лишь один человек сегодня посмел разбередить мою рану и сказать слова, которые бились о мой мозг все эти долгие годы : « Ника, ты живешь не свою жизнь. Ты не хочешь быть врачом. Признайся уже, что тебя долбит от вида крови, а все эти эмоции послеоперационные– гребанная сублимация. Оправдываешь каждый свой день дорогими шмотками и качественной косметикой. Злишься на мужиков, потому что тебе нельзя их трогать. Это ай-я-яй»
Отворачиваюсь от зеркала, потому что противно уже смотреть на эту трусиху!
В голову ударяет безумная мысль. Я замираю на месте и пытаюсь дышать ровно, но не получается. Потому что ощущения такие же, как были тогда, в тот день, когда я решилась на тату.
Я отправляюсь в ванную и сгребаю в дорожную косметичку все свои тюбики.
Затем быстро скидываю все необходимые вещи в большой, дорожный чемодан на колесиках и, дождавшись, когда в родительской спальне включится телевизор окидываю на прощание взглядом свою комнату. Я здесь прожила всю жизнь. Демин прав. Куклы должны остаться на полках, а я с сегодняшнего дня больше не кукла.
« Я живая! Слышите! Я живая, черт возьми и эту жизнь во мне зародил тот, кого вы так презираете»
Я знаю, что мой уход останется незамеченным. Папа больше не заходит пожелать мне спокойной ночи, и мама сегодня не зайдет.
Осторожно пробираюсь по темному коридору и аккуратно щелкаю замком.
Сажусь в такси и под популярную попсовую мелодию провожаю глазами свое детство.
Дождь лениво барабанит по крыше автомобиля, а мне вдруг становится неуютно. А вдруг, Демин меня не примет?
Возле подъезда панически осознаю, что не помню номер его квартиры. Неужели придется доставать телефон? Холод противно пробирается сквозь тонкое пальто выколачивая из меня мелкую дрожь.
Но на мое счастье сухая старушка решает выгулять своего огромного песика. Очень вовремя.
Я торопливо влетаю в сухое помещение и затаскиваю в лифт огромный чемодан.
Внутри все колотится от волнения. Нажимаю кнопку и слежу, как цифры ползут в порядке возрастания. Загорается долгожданная 10 и металлические створки выпускают меня наружу.
Делаю глубокий вдох, нахожу взглядом квартиру Демина и давлю на звонок.
Через минуту дверь открывает заспанный Вадим. Увидев меня его брови ползут наверх.
– Я приехала проверить сильно ли тебе досталось от папы – пожимаю плечами и губу закусываю.
Демин хмыкает.
– А в чемодане вата и спирт для обработки? – хватается за пластиковую ручку и затаскивает в квартиру.
Я захожу следом и мое сердце сжимается от воспоминаний.
Совсем недавно он грубо прижимал меня вот к этой стенке и говорил гадости, а сейчас Вадим тянется к моим губам и нежно целует.
– Выгнали из дома что ли? – сочувственно в глаза заглядывает.
– Сама ушла. Бросила все свои игрушки… – грустно смеюсь, потому что Демин хохочет в голос.
– Есть хочешь, я там пытался ужин сообразить, но если честно получилось не очень…
Вадим хмыкает и кивает в сторону кухни.
– О, нет! Я сегодня только и делаю, что ем – смущенно улыбаюсь. По телу разливается приятное облегчение. Он снова рядом.
Поймав мою улыбку Вадим тянет ответную. Заботливо помогает снять мне пальто и определяет его на вешалку.
– Капец, Вероника… Ну что за кофточка. Ты ей Богу как будто до сих пор из лета не выбралась.
О… Я тоже уже пожалела, что так и не достала свой осенний пуховик.
Погода и правда не внушает надежду на потепление.
– Завтра после работы съездим, купим тебе что-нибудь по сезону.
Я от растерянности и смущения рот округляю.
Мне неловко, что сейчас все заботы обо мне упадут на плечи Вадима. Я ведь ни разу об этом не подумала. На что я буду жить? Все-таки в чем-то родители были правы– я не самостоятельная.
Вадим широко улыбается и притягивает меня к себе.
– Если не хочешь есть, то пойдем отдыхать. Мне завтра рано вставать. – припечатав на моих губах очередной поцелуй добавляет – или ты хочешь еще одно занятие по «курсу взрослой жизни» пройти? – брови Демина иронично дергаются, а губы тянутся в насмешливой ухмылке.
– Хочу – шепчу. – но давай я сначала научусь нормально ходить, после твоего первого урока.
Вадим не сдерживает громкий смех. Прижимает меня к своей груди и ласково проходится рукой по моим волосам.
– Я люблю тебя. – шепчу в мощную грудь и ощущаю на своих волосах горячее дыхание.
– Я тоже тебя люблю. – осторожно шепчет и целует меня в макушку.
Я была права.
Сегодня все изменилось…
Глава 27
Вероника
– Надеюсь, что папа еще не приехал. – прикладываю руку к горящей щеке и заглядываю в наше окно. Другой щекой прижимаюсь к груди Вадима. Мне очень спокойно с ним и в то же время такое волнение накрывает. Боюсь, что папа узнал о нас с Деминым. Все же его друг-собачник нас сегодня видел.
На улице прохладно, но ветра нет и мы вполне можем позволить себе украсть пару минут.
В окне нашей кухни горит свет. Мама в это время обычно готовит ужин и мне очень хочется верить, что она там одна.
Демин шумно выдыхает в сторону сигаретный дым и прижимает меня к себе.
– Замерзла? – губами лба моего касается, а я от удовольствия замурчать готова.
Сделав глубокую затяжку Вадим зажимает сигарету зубами и, расстегнув свое пальто, впускает меня к себе.
Я плотнее прижимаюсь к нему.
Домой мне конечно же, не хочется. В деминских объятиях мне очень уютно.
Вадим перемещает сигарету в пальцы
– Я буду по тебе скучать сегодня ночью – отводит прядь волос в сторону и в нос меня целует. -Я узнал какая ты классная. Считай, что…– плечами пожимает. – приворожила.
Его взгляд насквозь прожигает.
Грустно улыбаюсь. Я люблю этого парня и мне невыносимо с ним сейчас расставаться. Так ведь не должно быть!
– Демин, только попробуй мне сегодня не присниться– ворчу и не уводя взгляд прижимаюсь сильнее.
Вадим смеется, выбрасывает окурок в урну и смотрит на меня пьяным, мягким взглядом.
От осознания того, что совсем не алкоголь дурманит моего мужчину мне тоже кружит голову.
– Мне пора – привстаю на цыпочки и тянусь к губам.
Терпкий, сигаретный вкус въедается в меня и плавит мою волю. Мне будет сегодня очень плохо, без этих сильных рук.
– Я люблю тебя – шепчу Вадиму в губы.
Он немного отстраняется и в глаза мне заглядывает.
– Эй, никаких слез, слышишь? Я завтра приеду. Хоть на пару минут, но вырву тебя из твоего заключения. – вновь легкий поцелуй в нос. – Беги, не хватало еще тебе заболеть. – крепко сжимает меня в объятиях и оставляет три коротких поцелуя на губах.
Я ежусь не то от холода, не то от горечи расставания.
Вскидываю ладонь и махнув ею три раза отворачиваюсь и бегу к подъезду. Назад не оглядываюсь. Знаю, что если посмотрю-заплачу.
Прикладываю таблетку к электронному замку и дернув на себя тяжелую дверь замираю.
«Я не смогу без него»…Мысль панически дрожит на моих губах.
Я поворачиваю голову и ловлю взглядом Демина.
Он стоит прислонившись к своему «Лексусу».
Красивый, сильный, уверенный, взрослый.
Он-мой первый и единственный мужчина!
Нервно всхлипываю.
«Я не смогу без него»…
Отпускаю дверь и несусь обратно. Вадим удивленно вскидывает брови и тихо смеется.
– Ты чего, мажорка? – его смех растворяется в нашем поцелуе, в который я жадно втягиваю нас обоих.
Сердце бешено колотится, ведь все что происходит под моими окнами на грани.
Папа может появиться откуда угодно: он может курить на балконе, идти по тротуару с парковки и просто беседовать на лавочке со своим приятелем-собачником.
Это наш двор, это его территория и он может выпасть из любого угла.
– Забери меня с собой. Поехали к тебе. Я не хочу ночевать без тебя…– мои всхлипы растворяются в вороте его пальто.
Вадим ухмыляется, целует меня в макушку.
Мне кажется, что он думает целую вечность.
– Вероника, я могу тебя увезти прямо сейчас. – осторожно отстраняет меня и ловит мой взгляд.– Поверь, это единственное, что я хочу сделать-забрать тебя к себе и больше сюда не привозить – глаза Вадима серьезные, но взгляд мягкий, словно он сейчас ребенку объясняет, как важно ходить в садик. Это бесит.
– Но решение все же принимать только тебе, потому что на кону твои отношения с отцом.
Вадим замолкает, но глаза не уводит. Ждет от меня решения.
Я ровно такую же вечность всматриваюсь в красивое мужское лицо напротив. Готова ли я броситься в омут с головой?
Думаю, что готова. Я впервые хочу рискнуть. Надеюсь, что папа меня когда-нибудь поймет и простит. Я же его дочь.
Я тянусь к губам Вадима и небрежно роняю короткое «Поехали к тебе». Вадим растягивает губы в победоносной улыбке. Но тут же мои слова безжалостно догоняет громкий басистый голос папы.
Мое сердце выпадает из груди и трепыхается где-то в грязной луже. Я от страха подскакиваю на месте, а потом и вовсе ничего не говоря несусь к подъезду.
В себя прихожу в своей комнате.
Я так испугалась, что пролетела все блокпосты незамеченной.
Забегаю в ванную и замираю, уставившись на свое отражение. Из зеркала напротив на меня смотрит бледная, испуганная зайчиха.
Да уж! Взрослая и независимая женщина, блин! Перед Вадимом стыдно.
Скидываю с себя пальто и набираю в ладони щедрую порцию ледяной воды, потому что щеки начинают пылать костром.
Они же по любому встретились, да? И что, папа вновь бьет Вадима?
– Пф-ф-ф…– воздух со звуком покидает мои легкие.
В отражении размывшаяся тушь и красные щеки, а где-то внизу моя любовь, так безжалостно брошенная мною на произвол судьбы.
В кармане пальто жуткая короткая вибрация оповещает меня о новом сообщении.
Быстро вытираю руки о полотенце и бросив его прямо на пол, шарю в кармане в поисках телефона.
Сообщение конечно же от Вадима.
Дрожащими пальцами провожу по экрану и глазами вгрызаюсь в текст.
Очень боюсь, содержания сообщения, ведь мой красочный поступок может зародить любую мысль.
« Еще скажи, что готова жить со мной долго и счастливо *смеющиеся смайлики* проверь все ли куклы ровно сидят на полках, папа уже в подъезде. И когда тебе наконец-то исполнится 18– звони, повторим *смайлик в черных очках*»
Я оседаю на холодную плитку. Его, конечно же его задело мое поведение.
Закрываю лицо руками и позволив себе трехсекундную слабость содрогаюсь от глухих всхлипов. На большее нет времени. Надо выходить к ужину, натянув на себя приветливую улыбку.
Через пятнадцать минут, смыв с себя косметику, запах любимого мужчины и все его горячие и бесстыжие поцелуи я натягиваю маску целомудренности.
Смотрится естественно, хотя разум долбит, что я уже слишком живая для этой маски.
Свидетельство моей живости саднит между ног непривычной болью.
Медленно вхожу на кухню и ловлю удивленный взгляд родителей.
Дольше обычного смотрю на папу, пытаясь угадать столкнулся ли он с Деминым возле подъезда.
Мама достает для меня тарелку и ставит ее на стол.
Я осторожными шагам приближаюсь к стулу и стараясь не выдать своей тайны приземляюсь на него
Мои движения отдаются внизу неприятным ощущением.
«О, Боги…После первой ночи с мужчиной нужно давать выходные-отсыпные»
– Я думала, что ты до сих пор у Даши. Звонить уже хотела. – мама запускает вилку с курице в рот и внимательно смотрит на меня.
Папа расслабленно ковыряется в тарелке. Как будто ничего не произошло. Видимо все же не встретились.
– Я приехала давненько. Крикнула тебе даже, что дома. – пожимаю плечами и отпиваю смородиновый чай. – в ванной была, отмокала после стрессового дня – вещаю будничным тоном, а у самой страх долбит в висках.
Мама могла быть в моей комнате. Она сейчас в два счета может раскусить, что меня там не было. Но мама лишь коротко кивает. Мои розовые щеки можно выдать за распаренный румянец, и видимо маму с папой этот румянец убеждает в правдивости моих слов.
– На конференции Измайлова встретил, помнишь из университета твоего, проректором который был…
Папины слова растворяются в моем тихом, облегченном выдохе. Я неохотно прожевываю мамину курочку в сливочном соусе, ведь всего сорок минут назад я поглотила огромный стейк.
Меня временами вырывает из безоблачного состояния какая-то тихая паника. Мне вдруг начинает казаться, что мои родители обо всем знают. Боль безжалостно пульсирует заставляя меня ерзать на стуле. К концу ужина пытка заканчивается.
Я помогаю маме убрать со стола и загружаю посудомоечную машину.
– Как дела у Даши, чем занимались?
Я с глухим шипением подхожу к шкафу и тянусь за средством. При этом не забывая глушить мамину интуицию идиотской приветливой улыбкой.
– Да… Конспекты писали… – уклончиво отвечаю и бросив таблетку, щелкаю дверью машинки.
– Я спать, мам – не оборачиваясь на маму иду к выходу.
– Надеюсь, что ты знаешь, что такое презервативы, потому что после твоей походки, даже монашка поймет, что это у тебя отнюдь не от того, что ты долго сидела на стуле.
Мама разочарованно отворачивается к окну и больше на меня не смотрит.
Меня придавливает чувством вины. Она все знает. Догадалась.
Я пару секунд стою на месте. Мамины слова застали меня врасплох и заставили почувствовать себя на глубочайшем дне. Она словно мне в лицо крикнула:" Ты грязная, испорченная дрянь".
– Мамочка… Я люблю его. И он меня тоже. – шепчу, что бы папа не услышал.
Медленно приближаюсь к маме и осторожно касаюсь ее плеча, но она дергается, словно мое касание доставляет ей невыносимую боль.
– Ты начала врать, Ника… Мне страшно, что еще ты сможешь сделать ради чужого мужа.
Мамины слова хлещут по влюбленному сердцу.
– Мама, он разводится – слова вылетают громче положенного и звучат неуверенно, ведь Вадим мне ни разу не сказал, что он разводится. Это все мои догадки. Он всего лишь снял кольцо перед тем, как затащить меня в постель, а потом… А потом бросил ленивое « я не женат»
– Иди отдыхай, потом поговорим, завтра. – мама устало кивает головой и отходит от окна. Я понимаю, что разговор сейчас нам принесет только боль и обвинения. Боже мой… Мне уже давно есть восемнадцать и даже чуть больше, а мои родители по-прежнему охраняют меня от мужских рук и чего-то другого. Вот ей Богу, она словно сама молодой не была…
Я молча отворачиваюсь и быстро выхожу из кухни. Каждый шаг чеканит боль, но злость ее глушит. Закрываюсь в своей комнате и падаю на кровать.
Любовь моих родителей аномальная. Она разрушает все мои попытки стать счастливой.
Мама с папой считают, что им известнее, что для меня лучше, ведь они старше и опытнее.
Подбегаю к зеркалу, скидываю с себя домашнюю одежду и осторожно касаюсь пальцами своей татуировки под левой грудью. Под сердцем… Это для меня очень символично. Я давно мечтаю о сепарации. Вижу, как беспечно живут мои одноклассники и однокурсники, а я родительская кукла.
«Ника будет ходить на танцы» – хвастались они на праздничных застольях родственникам. Вероника станет врачом – гордо расправлял плечи папа на оперативке, когда я поступила на бюджет.
Им никогда не было интересно, что хочу я. О чем мечтаю. И лишь один человек сегодня посмел разбередить мою рану и сказать слова, которые бились о мой мозг все эти долгие годы : « Ника, ты живешь не свою жизнь. Ты не хочешь быть врачом. Признайся уже, что тебя долбит от вида крови, а все эти эмоции послеоперационные– гребанная сублимация. Оправдываешь каждый свой день дорогими шмотками и качественной косметикой. Злишься на мужиков, потому что тебе нельзя их трогать. Это ай-я-яй»
Отворачиваюсь от зеркала, потому что противно уже смотреть на эту трусиху!
В голову ударяет безумная мысль. Я замираю на месте и пытаюсь дышать ровно, но не получается. Потому что ощущения такие же, как были тогда, в тот день, когда я решилась на тату.
Я отправляюсь в ванную и сгребаю в дорожную косметичку все свои тюбики.
Затем быстро скидываю все необходимые вещи в большой, дорожный чемодан на колесиках и, дождавшись, когда в родительской спальне включится телевизор окидываю на прощание взглядом свою комнату. Я здесь прожила всю жизнь. Демин прав. Куклы должны остаться на полках, а я с сегодняшнего дня больше не кукла.
« Я живая! Слышите! Я живая, черт возьми и эту жизнь во мне зародил тот, кого вы так презираете»
Я знаю, что мой уход останется незамеченным. Папа больше не заходит пожелать мне спокойной ночи, и мама сегодня не зайдет.
Осторожно пробираюсь по темному коридору и аккуратно щелкаю замком.
Сажусь в такси и под популярную попсовую мелодию провожаю глазами свое детство.
Дождь лениво барабанит по крыше автомобиля, а мне вдруг становится неуютно. А вдруг, Демин меня не примет?
Возле подъезда панически осознаю, что не помню номер его квартиры. Неужели придется доставать телефон? Холод противно пробирается сквозь тонкое пальто выколачивая из меня мелкую дрожь.
Но на мое счастье сухая старушка решает выгулять своего огромного песика. Очень вовремя.
Я торопливо влетаю в сухое помещение и затаскиваю в лифт огромный чемодан.
Внутри все колотится от волнения. Нажимаю кнопку и слежу, как цифры ползут в порядке возрастания. Загорается долгожданная 10 и металлические створки выпускают меня наружу.
Делаю глубокий вдох, нахожу взглядом квартиру Демина и давлю на звонок.
Через минуту дверь открывает заспанный Вадим. Увидев меня его брови ползут наверх.
– Я приехала проверить сильно ли тебе досталось от папы – пожимаю плечами и губу закусываю.
Демин хмыкает.
– А в чемодане вата и спирт для обработки? – хватается за пластиковую ручку и затаскивает в квартиру.
Я захожу следом и мое сердце сжимается от воспоминаний.
Совсем недавно он грубо прижимал меня вот к этой стенке и говорил гадости, а сейчас Вадим тянется к моим губам и нежно целует.
– Выгнали из дома что ли? – сочувственно в глаза заглядывает.
– Сама ушла. Бросила все свои игрушки… – грустно смеюсь, потому что Демин хохочет в голос.
– Есть хочешь, я там пытался ужин сообразить, но если честно получилось не очень…
Вадим хмыкает и кивает в сторону кухни.
– О, нет! Я сегодня только и делаю, что ем – смущенно улыбаюсь. По телу разливается приятное облегчение. Он снова рядом.
Поймав мою улыбку Вадим тянет ответную. Заботливо помогает снять мне пальто и определяет его на вешалку.
– Капец, Вероника… Ну что за кофточка. Ты ей Богу как будто до сих пор из лета не выбралась.
О… Я тоже уже пожалела, что так и не достала свой осенний пуховик.
Погода и правда не внушает надежду на потепление.
– Завтра после работы съездим, купим тебе что-нибудь по сезону.
Я от растерянности и смущения рот округляю.
Мне неловко, что сейчас все заботы обо мне упадут на плечи Вадима. Я ведь ни разу об этом не подумала. На что я буду жить? Все-таки в чем-то родители были правы– я не самостоятельная.
Вадим широко улыбается и притягивает меня к себе.
– Если не хочешь есть, то пойдем отдыхать. Мне завтра рано вставать. – припечатав на моих губах очередной поцелуй добавляет – или ты хочешь еще одно занятие по «курсу взрослой жизни» пройти? – брови Демина иронично дергаются, а губы тянутся в насмешливой ухмылке.
– Хочу – шепчу. – но давай я сначала научусь нормально ходить, после твоего первого урока.
Вадим не сдерживает громкий смех. Прижимает меня к своей груди и ласково проходится рукой по моим волосам.
– Я люблю тебя. – шепчу в мощную грудь и ощущаю на своих волосах горячее дыхание.
– Я тоже тебя люблю. – осторожно шепчет и целует меня в макушку.
Я была права.
Сегодня все изменилось…
