Текст книги "День Расплаты (СИ)"
Автор книги: Лена Белова
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
***
Полет длился четыре дня. И все четыре дня я учился и тренировался, прерываясь лишь для того, чтобы поесть и поспать. Информация поступала непрерывным потоком, и мне казалось, что мозг этого не выдержит – слишком уж интенсивно шло обучение.
Я просил Фриггу, чтобы она позволила мне передохнуть хоть один день, но мама говорила, что у нас мало времени, и заставляла отрабатывать выученные мной приёмы снова и снова. Я думал, что вот они – мучения, но, как оказалось, это были ещё цветочки по сравнению с тем, что ожидало меня впереди.
Вечером четвертого дня наш корабль начал снижение – мы добрались до неизвестного мне пункта назначения.
– Постой, я же знаю эту планету! – воскликнул я, поглядев в иллюминатор. – Ведь именно здесь мы с Корой и Элвисом отыскали сферу гелеофториев. Такое никогда в жизни не забудешь. Одна посадка чего стоит. А о том, как мы шли пешком почти сто километров, затем спускались вниз по тоненькой веревочке, плутали в лабиринте и, наконец, сражались с механическим драконом, даже вспоминать страшно.
– Да, это та самая планета, – подтвердила Фригга, отрываясь от своих размышлений.
– И что мы здесь забыли? Это что, какое-то новое задание?
– Нет. Мы здесь не для того, чтобы работать, а для того, чтобы учиться.
– Опять учиться? – я не сдержался и скорчил недовольную гримасу.
– А ты как хотел? Работать в ГалаБезе – это тебе не в игрушки играть. Если чувствуешь, что не готов к этому, просто скажи «нет», и я не буду тебя мучить. Только потом, когда я на твоё место выберу другого, не прибегай ко мне со слезами на глазах и не ори: «Почему он? Почему не я?».
– Ты же знаешь, что я не откажусь, и уж лучше буду мучиться, – едва я только подумал о том, что на моё место мама может взять кого-то еще, в душе вспыхнула пламенная ярость, а вместе с ней пришла отчаянная решимость.
– Отлично. Тогда пошли, – в этот момент наш корабль как раз приземлился.
– И всё-таки, почему мы прилетели сюда? – поинтересовался я у Фригги, когда сошёл следом за ней по трапу. – Почему мы не могли заниматься в любом другом месте?
– Видишь ли, наши занятия будут почти целиком и полностью построены на использовании аномалий. А я тебе уже говорила, что всякая аномалия – это определенный риск для галактики, особенно если она возникнет в наиболее уязвимом месте нашего пространства. Так вот, эта планета расположена в одном из самых безопасных в этом плане участков. Сфера лежала здесь тысячелетиями, поддерживая мощнейшую аномалию, а пространству хоть бы что. К тому же, эта планета необитаема, а значит, мы никому не помешаем.
– Всё ясно. С чего начнём?
– Видел когда-нибудь мгновенное перемещение Ники?
– Конечно. Ты хочешь сказать, что я…
– Дай мне руку.
Я послушно протянул матери ладонь и в ту же секунду понял, что стоим мы уже не рядом с кораблем, а метрах в ста от него.
– Когда я был в параллельном мире, Ника перемещала нас с братом так, – сообщил я матери, которая, видимо, надеялась удивить меня этим приёмом.
– Превосходно. А теперь ты должен попробовать сам. Учти, первые перемещения всегда очень болезненны и неприятны, но придется потерпеть. Да и сам процесс довольно сложен для новичков. Полная концентрация внимания плюс заклинание. Справишься?
– Попробую.
***
Овладеть навыком мгновенного перемещения оказалось куда сложнее, чем я ожидал. На это ушёл целый день, и лишь когда над нами сгустились мрачные сумерки, у меня всё же получилось.
Слова «очень болезненны и неприятны» были не в состоянии описать те ощущения, что я испытал при переброске. Адская боль пронизывала всё тело, голова кружилась, а к горлу подступала тошнота. Теперь я знал, как можно, пусть и частично, но избавиться от боли, однако сил на это уже не было – они все ушли на перемещение.
– Мам, помоги… пожалуйста! – с неимоверным трудом проговорил я, пытаясь подняться на ноги.
Реакция Фригги меня удивила.
– Нет, – покачала головой она, отчуждённо скрестив руки. – Ты должен сам.
– У меня не осталось сил! – задыхаясь, произнёс я, когда так и не смог встать. – Мне очень плохо, мама. Очень.
– Я знаю.
– Помоги, прошу тебя.
– Я сказала «нет».
– Но почему? Тебе это ничего не стоит, а мне станет легче. Ты же мне всегда помогала.
– Ты должен быть готов к тому, что в реальном бою меня не окажется рядом, и некому будет тебе помочь, – лицо Фригги казалось абсолютно бесстрастным, и оттого мне становилось ещё больнее. – Привыкай надеяться только на себя, только на свои силы.
– Но их нет, совсем нет: я весь день мучился с этим перемещением!
– Не говори ерунды. У тебя на шее висит практически неиссякаемый источник энергии. Почему бы тебе им не воспользоваться?
– Потому что меня уже тошнит от этого артефакта и нет сил с ним работать!
– В таком случае ничем не могу помочь, – Фригга равнодушно пожала плечами.
Это её безразличие вывело меня из себя, а злость, в свою очередь, придала сил.
– Не будешь помогать? – прохрипел я, с превеликим трудом, но всё же поднимаясь на ноги. – Ну и отлично. Без тебя справлюсь!
Сказав эти три короткие фразы, которые на тот момент казались мне длинной речью, я, шатаясь от усталости, побрёл в сторону нашего космического корабля. Последние метры я преодолевал на четвереньках, но всё же добрался до своей каюты и в изнеможении упал на койку, даже не разуваясь.
Сон пришёл мгновенно, но мне показалось, что не успел я сомкнуть веки, как над ухом послышался твёрдый и властный голос:
– Подъём, Локи! Пора продолжить занятие.
– С ума сошла? – пробормотал я, не успев ещё до конца проснуться. – Я ещё после вчерашнего не отошёл. Голова раскалывается, как с похмелья, а перед глазами всё плывет.
– Меня это не волнует. Вставай.
– Прошу, дай мне ещё пару часов. Я очень устал, правда.
– А если к тебе враги заявятся среди ночи, ты с ними тоже будешь так разговаривать? – мама скептично приподняла бровь. – Нет, Локи, ты должен быть готов действовать в любое время дня и ночи.
– Но это же невозможно! Никакой человек не способен на это! – возразил я, со вздохом садясь на кровати и машинально приглаживая растрепавшиеся волосы.
– Обычный человек, да, – не стала отрицать Фригга. – А вот для владельца магического артефакта это в порядке вещей. Открою тебе секрет: теперь ты вообще можешь трудиться без передышки так долго, как тебе нужно. Это тяжело и больно, но возможно. Ты лишь должен научиться черпать энергию из своего артефакта. Сконцентрируйся, установи с ним связь и… попробуй.
– Сконцентрируйся, установи связь, – недовольным тоном передразнил я. – Как же меня это уже достало!
– Послушай: либо ты не ноешь и сносишь все невзгоды достойно, либо я прихожу к выводу, что ты ещё ребенок, и ищу на твоё место человека более зрелого и сильного, а ты отправляешься на базу томиться от скуки, – по лицу матери было понятно, что та не шутит.
– Нет, не надо, я буду терпеть, – я бы скорее умер, чем уступил место рядом с Фриггой кому-то другому.
– Тогда принимайся за дело.
Я подавил тяжёлый вздох и выполнил всё, что велела мне мама. Прежде всего мне пришлось избавиться от раздражения к Пересмешнику, поскольку я уже успел уяснить, что он этого не любит. Это оказалось для меня самым проблематичным – устанавливать связь я уже более или менее научился. Затем я заставил артефакт придать мне сил, и он неохотно, но подчинился. Через пару минут я был готов к тому, чтобы продолжить тренировку.
========== Тернистый путь в неизвестность ==========
Так и проходили дни моего обучения. Сказать, что эти дни были для меня тяжелыми – значит не сказать ничего. Спал я не более трёх часов в сутки и держался только благодаря Пересмешнику, но всё равно мне казалось, словно кто-то высосал все мои силы до капли. Без артефакта я давно бы умер от переутомления.
Мама учила меня не только работе с аномалиями, но и многим другим вещам – обыкновенной магии высокого уровня, выживанию в дикой местности и даже работе с обычным оружием – словом, всему, что могло пригодиться мне на задании. Я выматывался так, что сил на мысли почти не оставалось, и все эти дни я не думал ни о чём, кроме своих тренировок. Лишь спустя месяц этих адских мучений я выкроил время и перебросился с матерью парой фраз, не имевших прямого отношения к нашим занятиям.
– Мы уже месяц тут торчим, – сказал я Фригге, указав на электронный календарь. – Целый месяц.
– И что?
– А как же… Как же твоя работа? Как же галактика, как же Агенты и ГалаБез? Ты ведь нужна им, разве нет?
– Это не твоя проблема, а моя, так что не бери в голову, – взгляд Фригги показался мне очень печальными, и я впервые заметил, что маму что-то тревожит и даже… пугает.
– Нет, я не могу так! Тебе не кажется, что в последнее время ты уделяешь мне слишком много внимания? Раньше тебе было сложно найти минутку для разговора со мной, а теперь ты не отходишь от меня ни на шаг. Как это следует понимать?
– Времена меняются, Локи. В данный момент то, чем я занимаюсь сейчас, важнее, и Агенты понимают это, потому и не тревожат меня, а стараются справляться своими силами.
– Ты хочешь сказать, что обучать меня работе с артефактом важнее, чем сдерживать «Чёрный Квадрат» и спасать жизни людей?
– В связи со сложившимися обстоятельствами, да.
– С какими ещё обстоятельствами?
– Всему свое время. Ты всё узнаешь, но не сейчас. Сейчас тебе нужно сосредоточиться на занятиях. Продолжим?
После этого разговора прошёл ещё месяц, и за это время мы с матерью ни разу не говорили на отвлеченные темы: Фригга уверенно пресекала все мои попытки выспросить у неё о загадочных обстоятельствах, которые делают мою подготовку важнейшим приоритетом Агентов Света. И вот, когда второй месяц нашего пребывания на багровой планете миновал, состоялся ещё один разговор. На этот раз начала его Фригга.
– Считай, что тебе повезло, Локи, – бросила она мне, зайдя в каюту, где я лежал, утомлённый очередной тренировкой. – У тебя появилась возможность отдохнуть. Мне нужно слетать кое-куда по делам.
– Ага, значит всё-таки есть что-то важнее моего обучения! – я специально поднял эту тему, в надежде услышать от матери что-нибудь новое.
– Не то, чтобы важнее, скорее – почти такое же важное. Нелегко, знаешь ли, работать на два фронта. А сводить вас вместе я не могу.
– О чём это ты? – последняя фраза показалась мне довольно загадочной.
– Мне приходится обучать не только тебя, но и ещё одного человека. Это строжайший секрет, об этом ни один Агент не знает.
– Ещё одного человека? – несмотря на то, что я был ужасно измотан, в моём сердце проснулся гнев. – Дай угадаю: кандидат на моё место? На случай, если я не оправдаю надежд?
– Возможно, положительный ответ пошёл бы тебе на пользу, – Фригга печально улыбнулась уголком рта. – Наличие конкурента послужило бы хорошим стимулом. Но не стану лгать, это не так. Тот человек ни коем образом не претендует на твоё место и твой артефакт, успокойся. Это, скажем так, кандидат на другую вакансию.
– На какую?
– Ты думаешь, я так легко и просто отвечу тебе, если до сих пор не сказала даже, на какую вакансию готовлю тебя?
– Я думал, на вакансию оперативника ГалаБеза, разве нет? – я недоумённо воззрился на Фриггу.
– Отчасти ты прав. Но это не всё, далеко не всё. Однако, как я уже говорила, всему своё время.
– А тот человек, которого ты готовишь, кто он?
– А вот это тебе знать совсем не обязательно, Локи, – в синих глазах матери вдруг отразилась такая боль, что на секунду мне даже сделалось страшно. – Я вообще не должна была раскрывать тебе эту тайну.
– Ладно, а твой второй ученик обо мне знает?
– Да, знает.
– Ну что ж, привет ему передавай. Скажи, что морально я с ним.
– С ней. Это девушка.
– Тогда тем более. Представляю, как нелегко ей приходится.
– Нет, не представляешь. Если тебе станет от этого легче, то её судьба куда хуже твоей. Она сама выбрала это по собственному желанию. Я бы в жизни не обрекла человека на такие муки. Я даже пыталась отговорить её, во всех красках расписывала, что ждет её потом, когда она приступит к… работе, но это её не сломило. Она сказала, что хочет этого, сама предложила план, и я согласилась.
– Поразительно. Девушка-герой. А почему мы не можем заниматься вместе? По-моему, так было бы веселее.
– Тут уже не до веселья. А заниматься вместе вы не можете, потому что задачи у вас, как я уже говорила, разные. Ладно, хватит болтать, полетели. Я сначала заброшу тебя на базу, а потом полечу к ней.
– А можно мне полететь вместе с тобой? Я хочу познакомиться с этой девушкой. Думаю, мы станем с ней хорошими друзьями.
– Нет, Локи, нельзя. По идеи, ты вообще не должен подозревать о её существовании, равно как и все остальные.
– Но почему это такая большая тайна?
– На это есть много причин, одна из которых – она сама об этом просила. И да, возьми список книг, которые ты должен прочесть за время моего отсутствия. Все они есть в библиотеке на базе Агентов Света. Правда, некоторые из них находятся в закрытой секции, но не волнуйся, Леонора даст тебе доступ. И не забывай упражняться с артефактом. Тренировать там мгновенное перемещение я тебе не советую, а вот познавать мир с помощью Пересмешника – пожалуйста. Этот навык должен быть отработан до автоматизма. Ты всё понял?
– Так точно, – утвердительно кивнул я.
– В таком случае можешь отдыхать, а я пойду за штурвал.
***
Оказавшись на базе, я обнаружил, что никого из моей команды там нет – наша штаб-квартира пустовала. Я не удивился – такое положение вещей уже давно стало привычным.
Как ни странно, этот факт меня нисколько не огорчил, а даже обрадовал. Я знал, что будь здесь кто-нибудь из друзей, он непременно засыпал бы меня вопросами, а вспоминать о тех мучениях, что я испытал на древней багровой планете, мне совсем не хотелось. Единственное, о чём я мечтал – это отдохнуть в тишине и покое.
Однако без посетителей и расспросов всё же не обошлось. Часа через три после того, как я прилетел на базу, в штаб-квартиру зашла Леонора, которую я не видел уже очень давно.
– Привет, Локи, – улыбнулась она мне, садясь на соседнюю спальную полку. – Ну как ты, держишься? Представляю, как тебе нелегко, уж поверь мне.
– Да вроде держусь пока, – пожал плечами я, поглядев в окно. – Вот только… никогда бы не подумал, что мама может обходиться со мной так безжалостно. Это на неё не похоже.
– Поверь, Фригге самой крайне неприятна эта ситуация, и она очень страдает оттого, что приходится тебя мучить. Мы говорили с ней об этом и пришли к выводу, что выбора у нас нет. Только так можно осуществить наш план.
– Так значит, у вас есть на будущее некий план, и я – его часть?
– Да, и план безумный. Подавляющее большинство Агентов, посвящённых в это дело, считают его откровенным бредом и согласились принять только потому, что нету альтернативы.
– Но меня вы в суть плана, конечно, не посвятите, – я даже не спрашивал, а утверждал.
– Не посвятим. Пока. Но придет время, и…
– …Я всё узнаю, – обречённо закончил я.
– Именно. А пока у меня есть для тебя хорошая новость. Ты принят в Агенты Света, причём сразу на средний уровень. Теперь ты по статусу как Гордон.
– Сразу на средний? – этот факт удивил меня куда больше, чем-то, что меня вообще сделали Агентом – всё давно к этому шло, я даже с Ингрид летал на задания в качестве напарника. – Но почему?
– У нас мало времени. Мы торопимся, – не совсем понятно ответила Леонора. – Другими словами, это тоже часть нашего сумасшедшего плана.
– Ясно. А что мне делать надо?
– Пока что ничего, за исключением учёбы. Ты принят только для того, чтобы другие Агенты… а, в общем, неважно, потом поймешь. Ладно, мне пора, у меня полно дел. Нужна будет помощь, зови.
Леонора поднялась со своего места, но помещение так и не покинула – её взгляд задержался на большой фотографии, изображавшей всю нашу команду вместе. Но смотрела Леонора не на всю нашу команду, а лишь на одного человека – на Дану.
Я предпочел бы, чтобы она этого не делала, потому как своим действием Леонора невольно напомнила мне об утрате и пробудила в сердце угасшую было горечь. С того самого дня, как Фригга сообщила о смерти Даны, я избегал смотреть на этот плакат, чтобы не вспоминать, и вот опять…
– Мне жаль, – эта донельзя банальная и не передающая почти никаких эмоций фраза сама собой слетела с моих уст: ну что, в самом деле, здесь ещё можно было сказать?
– Я знаю, – Леонора неожиданно развернулась и сжала мою ладонь в своих сухих и немного прохладных руках. – Ты ведь любил её, правда?
– Да. Вы даже представить себе не можете, насколько, – я посмотрел Леоноре в глаза и невольно отметил, что они такие же, как у её дочери, только смотрят несколько по-иному, выдавая духовную зрелость женщины и её умудренность жизненным опытом, который, как известно, нельзя приобрести, не совершив огромного количества ошибок.
– Она тебя тоже.
– Дана говорила вам об этом?
– Нет, ни разу, – Леонора покачала головой и грустно улыбнулась. – Она всегда была очень скрытной и никогда не доверяла мне свои чувства. Но неужели ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы не заметить этого? Я поняла всё ещё тогда, когда мои дочери прилетели на базу, и вы с Даной только познакомились. Скажу честно, сперва я была не в восторге, но потом, узнав тебя получше, я ощутила искреннюю радость за свою дочь. Я хотела, чтобы у вас всё сложилась, но, к сожалению, в жизни часто получается не так, как мы хотим. Нужно уметь принять это и идти дальше.
Я глядел на Леонору и пытался понять, к кому в большей степени обращены последние слова, кому она пыталась внушить эту прописную истину – мне или же самой себе? Вернее всего, эти слова были предназначены нам обоим.
Видеть Леонору разбитой и подавленной было немного странно. Последний раз на моей памяти она была такой после легендарной битвы на Альфе, в которой погибли Злата и Рада. Но это было слишком давно, я уже почти и не помнил. А за последнее время я привык, что Леонора всегда собрана и сосредоточена на деле, а всё, что не относится напрямую к работе, её не волнует. И только сейчас я подумал о том, что, быть может, таким образом она пыталась заполнить образовавшуюся в её душе пустоту, прямо как я после смерти Даны.
– Скажу честно: я не представляю, что вы сейчас испытываете, и никогда не смогу себе это представить, – произнёс я, не отрывая от Леоноры пристального, и в то же время сочувственного взгляда. – Потерять четырёх дочерей, потерять всю семью… Да никакими словами не выразить, насколько это ужасно. Я очень вам соболезную и восхищаюсь тем, что вы до сих пор не сломались.
– Да, стараюсь держаться, – вновь печальная полуулыбка. – Кто-то же должен выполнять мою работу. Наверное, только эта мысль не даёт мне сойти с ума и захлебнуться собственными чувствами. Я рада, что я Агент Света – осознание этого всегда помогает в трудные минуты. Спасибо тебе за тёплые слова. Ты тоже держись, не позволяй себе раскисать. Это важно. Важнее, чем ты думаешь. Ладно, мне пора идти. До встречи.
– До встречи, – эхом откликнулся я и, полежав минут пятнадцать в задумчивости, пошёл в библиотеку за книгами, которые должен был прочитать.
***
Больше ничего интересного за время моего пребывания на базе не произошло. Разве что Ингрид, по горло занятая своей работой, забежала ко мне на пару минут, чтобы поздравить с назначением и пожелать успехов в учебе. Я пытался узнать у девушки подробности насчёт плана, который от меня по каким-то неведомым причинам скрывали, но выяснилось, что Ингрид вообще ни о каком плане и знать не знает.
Через три недели за мной прилетела Фригга, и мы вновь отправились на безжизненную багровую планету, чтобы продолжить занятия. Раньше мне казалось, что изучение приёмов и их бесконечная отработка – это самый настоящий ад, но я заблуждался: ад поджидал меня впереди.
– От голой теории нет никакого толка, – заявила мама, когда мы прилетели. – Все навыки, которыми ты овладел, нужны тебе для того, чтобы применять их на практике, то есть, в реальном сражении, верно?
– Ну… да, – неуверенно согласился я, краем сознания уже понимая, куда клонит Фригга.
– Что ж, тогда проверим, как у тебя это получится.
– Учебное сражение?
– Верно.
Именно учебные сражения, которые теперь стали проходить практически каждый день, оказались самым настоящим кошмаром. По сравнению с ними отработка навыков – это так, лёгкая разминка. При отработке всё было предельно ясно и просто – повторяешь один и тот же приём, превозмогая боль и усталость, а в учебном сражении всё усложнилось на порядок. Во-первых, в ход шли почти все приёмы, которыми я успел овладеть, и никто не подсказывал мне, какой приём и в какой момент времени нужно использовать – надо было соображать самому, выстаивая стратегию. Во-вторых, работу с артефактом приходилось совмещать с обычной магией и оружием, причем как дальнего, так и ближнего действия, в зависимости от ситуации.
– Ты не должен надеяться лишь на свой артефакт, – говорила мне Фригга. – В сражении нужно использовать всё, что имеется под рукой. Обычно оружие и элементарная магия – это всего лишь отвлекающий маневр. Противник, если ты, конечно, хорошо постараешься, обратит внимание на них, а ты в это время нанесёшь ему настоящий удар при помощи артефакта.
На словах всё звучало очень красиво и складно, а вот на деле получалось с трудом. А если говорить совсем откровенно, то вообще не получалось. Я не мог держать в голове всё одновременно, учитывая то, что получал постоянные удары и был вынужден от них уклоняться. Да и Фригга, сражаясь, совсем меня не щадила: нанести мне серьёзное ранение (серьёзное, но не смертельное) было для неё в порядке вещей. Её самый первый удар, нанесённый отравленным кинжалом и пришедшийся на правое плечо, стал для меня настоящей неожиданностью.
– Ты что делаешь? – возмущенно воскликнул я, хватаясь рукой за рану и чувствуя, как от резкой боли на глазах выступают слезы. – Ты ранила меня! По-настоящему ранила!
Я думал, ранение было нанесено по ошибке, и мама, поняв, что натворила, исцелит рану и извинится, но Фригга ответила холодным равнодушием:
– Я в курсе.
– Что?! Так ты это специально? – было трудно поверить, что моя мама могла сделать мне по-настоящему больно.
– Естественно. Думаешь, враги с тобой нежничать будут?
– Но ты же не враг! Ты моя мама.
– В данный момент я твой учитель. И я играю роль твоего противника.
– Но только играешь!
– Именно по этой причине ты до сих пор жив. Настоящий враг не стал бы с тобой лясы точить. Он подошёл бы к тебе и добил. Я же на первый раз прощаю тебе неадекватную реакцию и даже прекращаю сражение, чтобы ты мог залечить рану. Учти, в следующий раз такой поблажки не будет. Я заставлю тебя и с раной сражаться.
Услышав это, я в глубине души понадеялся, что мама говорит не всерьёз, но Фригга свою угрозу добросовестно выполнила. В следующем раунде, который, к слову, состоялся сразу после того, как я забинтовал раненую руку и почувствовал себя немного лучше, мама ударила меня мечом по ноге, и я, не выдержав боли, упал на багровые камни.
– Поднимайся и продолжай! – тоном, не терпящим никаких возражений, велела мне Фригга.
– Но я не могу, боль слишком сильная, – наверное, оправдание прозвучало скомкано и неуклюже.
– Мне это безразлично, – сейчас мама сильно напоминала Нику, и это очень пугало. – Поднимайся!
– Но… – я был уверен, что встать на ноги после такого ранения выше моих сил.
– Никаких «но». Запомни раз и навсегда, Локи: что бы ни случилось, ты всегда должен подниматься и продолжать бой! Это должно стать твоим главным жизненным принципом! И это не только сражений на мечах касается. Опустить руки и сдаться – всё равно, что подписать себе смертный приговор. А вполне возможно, что и не только себе. Ты должен бороться до последней капли крови, невзирая на боль и усталость – именно этому я должна тебя научить. Это даже важнее умения обращаться с артефактом!
– Прости, но я не могу. Правда… – я с трудом сдерживался, чтобы не закричать от невыносимой боли, которая моментально распространилась по всему телу.
– Ты обязан, – Фригга словно не замечала моих страданий. – Это твой долг.
Я понял, что мать не оставит меня в покое, пока я не встану, и, собрав всю силу воли, попытался подняться на ноги. С первого раза не вышло. Я, невольно вскрикнув от усилившейся в стократ боли, вновь повалился на камни.
– Не могу, ты же видишь! – по щекам катились слезы, и я в тот момент смотрелся, наверно, донельзя жалко, но мне было всё равно. Было плевать на всё, кроме нестерпимой боли. Кровь ручьём стекала по ноге на холодные багровые камни, и я чувствовал, что силы меня оставляют. И Фригга, вне всякого сомнения, видела это, однако не отступила.
– Пробуй снова, – в голосе матери звучал металл. – Пробуй до тех пор, пока не поднимешься. Докажи мне, что ты воин, а не безвольная тряпка!
Когда я услышал про тряпку, в сердце ярким огнём вспыхнул праведный гнев. Я собрал ещё оставшиеся во мне силы в кулак и… сделал это. Правда, продолжить сражение всё равно не вышло. Пройдя, пошатываясь, несколько шагов, я упал снова и лишился чувств.
А когда я пришёл в себя, всё опять повторилось. А потом ещё. И снова. Я пытался подниматься на ноги после каждого полученного мною ранения, но выходило это далеко не всегда. Если я терпел фиаско, мать подходила ко мне, делала символичный мах мечом и говорила: «мертв». Это действие означало, что в реальной схватке меня бы убили.
Таким образом, за день я «умирал» несколько десятков раз и наверняка установил в этом деле галактический рекорд. А вот «убить» маму мне не удалось ни разу. О таком успехе я, признаться, и не мечтал, понимая, что победить Фриггу для меня невозможно, если только, конечно, мама сама не захочет поддаться. По правде говоря, мать и так поддавалась, иначе учебные сражения кончались бы моей «смертью», не успев начаться.
Каждое моё поражение делало меня отчаяннее и злее – проигрывать раз за разом было унизительно, и я, позабыв про боль и усталость, яростно бросался на противника, но всё равно в итоге оказывался побежденным.
Не знаю, что именно – нестерпимая боль или горечь от бесконечных поражений заставило меня проникнуться к Фригге самой настоящей ненавистью. Сознанием-то я понимал, что ненавидеть мать глупо – она всего лишь занималась моей подготовкой. Но сердце было с ним несогласно, и душой я жаждал мести, как будто Фригга была настоящим врагом. Никогда бы не подумал, что могу испытывать такие чувства по отношению к матери; не подумал бы, что придёт время, и я буду мечтать о том, чтобы причинить ей ответную боль и увидеть на её глазах слёзы.
К слову, ранить пару раз Фриггу мне всё же удалось, но вот слёз я так и не дождался. Мама делала вид, что ничего не заметила, и продолжала сражаться также легко и непринужденно, как прежде. У меня в голове даже мелькнула мысль, что она вообще не чувствует боли, но потом я понял, что это невозможно, и она всё чувствует, просто умеет не обращать внимания и хочет научить меня тому же.
Однако я был уверен, что при всём желании не научусь этому, не достигну такого совершенства, как она. И эти мысли приводили меня в бешенство. Душой я не мог смириться с тем, что никогда не смогу победить и заставить Фриггу бояться меня так, как боялся её я сейчас.
Но учебные сражения – лишь малая часть тех мук, что я испытал за годы подготовки. Прошло немного времени, и мы с матерью стали летать на различные планеты с ужасными природными условиями, где я должен был выживать в течении определённого времени. Это тоже оказалось своего рода сражением, только не с человеком, а с окружающей средой, и вдобавок, конечно же, с собственной усталостью.
Больше всего мне запомнилась раскалённая вулканическая планета – всюду огненная лава, извержения, ядовитые испарения, уродливые крылатые монстры, которые, по счастью, не проявляли ко мне особого интереса, но всё же держали в страхе, и никакого намёка на присутствие разумной жизни. Впрочем, Фригга всегда выбирала необитаемые планеты, и к отсутствию людей я уже привык. А вот жара там стояла такая, что на её фоне климат пустыни Древнего Египта показался мне очень даже комфортным – по крайней мере, там воздух не был пропитан вулканическими парами.
Моя задача состояла в том, чтобы, ориентируясь по приборам, отыскать «лагерь противника» и сразиться с «врагом», то бишь с Фриггой. Прошагать мне нужно было порядка сорока километров, и поначалу я наивно надеялся, что преодолею их за сутки, но уже спустя несколько часов, проведенных в пути, понял, что сильно переоценивал свои возможности.
Во-первых, большую роль играл рельеф местности – ведь я шагал не по ровной дорожке, а среди вулканов, и потому фактическое расстояние оказалось больше того, что указывали приборы. Во-вторых, из-за специфики климата уставал я в несколько раз быстрее, чем при обычных условиях, и потому был вынужден делать частые остановки. Таким образом, на то, чтобы добраться до конечного пункта, ушло без малого три дня.
Много всего натерпелся я за время пути. Как я уже говорил, всё вокруг было раскалённым, и потому не обошлось без ожогов, даже кожа лица пострадала. Но я не стал тратить время на лечение, решив заняться им позднее, потому что понимал, что каждая лишняя минута, проведенная на этой негостеприимной планете, медленно, но верно убивает меня. К тому же, запасы воды были не безграничны и уже подходили к концу, а значит, нужно было торопиться.
Когда я уже не в силах был стоять на ногах и невзирая на боль полз по горячим камням, меня внезапно посетила мысль, что суть всех этих путешествий та же, что и у тренировочных боев – не сдаваться и идти до конца. Ведь если сдамся – погибну. Хотя, Фригга ни за что не допустила бы такого исхода…
Не буду описывать всего, что произошло со мной во время этого трехдневного путешествия – это займёт слишком много места, да и вряд ли будет интересным читателю – слишком уж мрачным покажется повествование, где каждая секунда пропитана болью, дикой усталостью, отчаяньем и ощущением безысходности. Так или иначе, мне всё же удалось добраться до Фригги и даже сразиться с ней.
Конечно, когда я дошёл, силы уже были на исходе, и держался я только за счет энергии, которой снабжал меня артефакт. Каждый раз, когда я думал о Пересмешнике, меня посещала мысль, как здорово было бы преодолеть эти несчастные сорок километров при помощи мгновенного перемещения, которое уже было отработано мною до совершенства. Но использовать этот навык запрещалось – по условиям нашей «игры» вулканическая планета находилась в опасной зоне, и потому надеяться приходилось только на свои ноги.
В сражении ни я, ни Фригга не использовали свои артефакты (разве что я совсем немного, дабы не потерять сознания) по той же причине, и это несколько облегчало задачу. И всё равно я, измотанный длинной дорогой, потерпел поражение. Другого итога я, по правде говоря, и не ждал.