сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)
Их связывало нечто большее, чем хороший секс, хотя Мэг поначалу отказывалась это признать. Никто не знал Ларк лучше, чем старшая сестра, не знал о ее независимости, жажде самовыражения. Ларк всегда была творческой личностью, писала стихи и пьесы, строила уютные дома для любимого кукольного семейства. С раннего детства было понятно, что она станет художником. Ларк поступила в Беннингтон, чтобы раскрыть свой талант. Но, в конечном счете, у нее появился Этан и желание быть больше, чем просто художником. Она поняла, что может всю свою жизнь посвятить созданию творческой семьи.
— Ларк, знаешь, на кого ты похожа, когда говоришь о свободомыслии и самопознании? — спросила Мэг. — На маму.
— Может ли быть что-нибудь хуже? — спросил Этан, разворачиваясь в ее сторону.
Мэг очень не нравилось, когда кто-то смотрел на нее испытывающе — так обычно смотрят психиатры и ревнивцы восточных кровей. В пристальном взгляде Этана было что-то обескураживающее, он вызывал на откровенность и требовал внимания. При этом возникало впечатление, что этот человек все о тебе знает.
— Я не тебя спрашивала.
— Я знаю, но ты пыталась запугать Ларк, и мне это не нравится. Кроме того, твоя сестра тут не при чем, разве не так? Во всем виноват я. Ты мне не доверяешь.
— Ты на десять лет старше моей сестры. Ты женат. У тебя есть приемный ребенок, о котором надо заботиться. Ты адъюнкт-профессор. Сколько ты зарабатываешь? Тысяч тридцать в год?
— Если бы столько! — засмеялся Этан. — Если бы они платили мне такие деньги! Но ты совершенно права. На твоем месте я бы тоже мне не доверял, если бы только не почувствовал сердцем, что на всем белом свете нет лучшего мужа для Ларк, чем я.
— Хорошо, тогда я предлагаю тебе немедленно подать на развод.
— Все намного сложнее.
— Почему? Если я правильно поняла, ты любишь мою сестру, поэтому разведешься и женишься на ней. Я думаю, все довольно просто.
— Ты не знаешь деталей.
— Прекрати, это смешно. Ларк, неужели ты не видишь, что тобой пользуются?
— Нет, я не вижу, я чувствую, что встретила вторую половинку своей души.
— Ради всего святого! — Мэг бросила салфетку и отодвинула стул. — Делай все, что хочешь. Не забудь позвонить, когда он разобьет тебе сердце.
Глава 3
Мэг не смогла бы вспомнить точно, с какого момента Этан стал играть в жизни сестер главную роль, вызвав у нее стойкую неприязнь. Конечно, она и сама понимала, что основной причиной непонимания между нею и Этаном служило то, что он стал между сестрами. До знакомства с Этаном Мэг была единственной, кого любила, в ком больше всего нуждалась Ларк. С появлением у сестры возлюбленного Мэг пережила все то, что переживает каждая мать, когда ее дочь оставляет дом — острую боль и печаль разлуки. И как типичный папочка она изучила избранника маленькой дочери и решила, что он ее не достоин.
Высокий, широкоплечий, с длинными локонами вечного хиппи, Этан лучился первобытной мужественностью. Он был чертовски обаятелен — результат присутствия в его крови ирландских генов. Они с Ларк познакомились, когда ему было тридцать пять. Этан «сделал себя сам» и верил в то, что благодаря своим стеклянным скульптурам когда-нибудь прославится. Этан был художником с большой буквы. Его безграничная самовлюбленность раздражала Мэг. А вот сексапильность зятя, которую тот всячески старался подчеркнуть, волновала ее меньше всего.
Действуя медленно и решительно, Этан одержал над Мэг победу. Через два года после встречи с Ларк он развелся с первой женой. Трудности, о которых говорил Этан в Беннингтоне, были вполне реальными. Его бывшая жена Мими страдала от алкогольной зависимости, и у нее была дочь, которую Этан удочерил. Суд склонялся к тому, чтобы оставить дочь с матерью. По словам Ларк, Этан не хотел оставлять семилетнюю девочку в руках психически неуравновешенной матери. Мэг беспокоилась о Ларк, поэтому, когда был получен развод, она не особо вникала в разговоры об удочерении Люсинды.
Они прекратились сами по себе, когда стало понятно, что Ларк ждет ребенка. Свадебная церемония состоялась на три месяца раньше запланированной даты. Ларк и Этан думали устроить свадебный банкет на свежем воздухе, на ферме, которую только что купили в северной части штата Нью-Йорк, близ небольшого города Ред-ривер, но вместо этого обряд бракосочетания состоялся в приходской церкви того же городка. Мэг удивилась, увидев, как много людей собралось в церкви — она не предполагала, что у Этана и Ларк, несмотря на то что они совсем недавно переехали в город, было так много друзей.
Своих лучших друзей Мэг могла сосчитать по пальцам одной руки. Конечно, ей хотелось вести активную личную жизнь, но у нее просто не было на это времени. В тот же год, когда Этан и Ларк поженились, Мэг повысили в должности: ее назначили инспектором рекламного агентства. Она стала самой молодой сотрудницей за всю историю существования агентства, получившей такую должность. Следствием этой удачи были и четырнадцатичасовой рабочий день, и почти еженедельные поездки в Чикаго.
Мэг находилась в самолете где-то над штатом Иллинойс, на пути в Винди-сити, когда Ларк родила свою первую дочь. Ее нарекли Брук Мэган Мак-Гован в честь двух женщин, которые, по словам счастливых родителей, были для них очень дороги: матери Этана и сестры Ларк. С рождением Брук исчезли последние сомнения в порядочности Этана. Вопрос уже был не в том, впустит ли Мэг зятя в свою жизнь, а позволит ли ей Этан быть частью их семьи. Он позволил и всегда принимал свою свояченицу радушно.
Каждые выходные Мэг проводила в Ред-ривере. Возможно, именно это мешало ей устроить личную жизнь. Через два года после рождения Брук на свет появилась Фиби. Мэг так любила своих светловолосых, жизнерадостных племянниц, что и недели не могла прожить вдали от них. Вообще-то Мэг не особо стремилась к замужеству. Она была симпатичной женщиной, многие мужчины говорили ей, что она красавица. Достаточно было взглянуть на ее пышные волосы цвета меда, стройную, подтянутую фигуру, посмотреть в золотисто-зеленые глаза, чтобы почувствовать желание защитить ее. Однако не требовалось много времени, чтобы понять, что за привлекательной внешностью скрывается сильная натура.
«Можно мне вставить хоть слово? — спросил у Мэг на втором свидании представитель одного из журналов (как две капли похожий на Ричарда Гира). — Знаешь, у меня тоже был еще тот денек». Проблема заключалась в том, что Мэг не интересовалась жизнью других людей. Она хотела, чтобы ею восхищались, ее желали, но потом оставили в покое. В первые пять или шесть лет, последовавшие за замужеством сестры, Мэг меняла мужчин как перчатки. Интерес пропадал после одного-двух свиданий, и она находила повод разорвать отношения. Она всегда расставалась по-доброму, бывшие поклонники становились ее друзьями. Мэг, похоже, сердцем чувствовала, что это — не ее «половинка». Иногда ей казалось, что вся ее личная жизнь проходит в доме младшей сестры, поэтому на жизнь в Нью-Йорке у нее остается мало времени.
Мэг основала свою фирму в тот год, когда родилась Фиби. На свои небольшие сбережения, вознаграждения от прибыли в компании «Y&R» плюс банковский кредит она сняла комнату под офис и открыла рекламное агентство, наняв на работу двух человек. У них был один клиент-рекламодатель, который остался недоволен услугами компании «Y&R» и которому всегда импонировала смелость Мэг. В следующие два года много сил ушло, чтобы поставить компанию «Хардвик и партнеры» на ноги. Мэг, наконец, начала понимать, насколько уединенную жизнь она ведет, несмотря на то что никогда не чувствовала себя одинокой. Поделиться новостями и порадоваться успеху она могла только с Ларк и несколькими близкими друзьями. До рождения Ферн все это не имело значение. А потом, внезапно, не понятно, почему, но такое положение дел стало тревожить Мэг.
Рождение третьей дочери Ларк и Этана было неожиданностью — девочка появилась на свет через шесть лет после рождения Фиби.
— Мэгги, я снова беременна. Просто не верится! — сообщила Ларк в одни из выходных, когда сестра гостила в Ред-ривере.
Странно, Мэг даже не заметила, что сестра в положении. А ведь стоило лишь заглянуть в сияющие глаза Ларк, чтобы все стало ясно — беременность всегда ее красила.
— Я так за тебя рада! — радостно воскликнула Мэг, обнимая сестру. Но радость моментально омрачилась непонятной грустью, которую она никак не могла объяснить. — Этан доволен?
— Конечно! — сказала Ларк. — Он заявил, что будет мальчик. Но я уверена, что это будет девочка… я знаю.
Когда Ларк была беременна Ферн, депрессия Мэг усилилась. Со временем она поняла, что послужило причиной. Ей хотелось не только наблюдать за тем, как у ее сестры родится ребенок — она сама хотела иметь ребенка. И даже больше того: ей хотелось, чтобы рядом был надежный мужчина, хотелось иметь собственную семью. Обозначив проблему, Мэг стала искать решение. Сестра помогала ей в этом, как всегда. По совету Ларк она стала смотреть по сторонам в поисках состоявшегося, успешного мужчины, с которым можно построить долговременные отношения, а может, надеялась Мэг, и семью. Среди знакомых было много одиноких женщин «за тридцать». Мэг вскоре поняла: как только начинаешь искать пару, зрелые мужчины, за которых можно было бы выйти замуж, оказываются представителями вымирающего вида.
Она встречалась со старшим редактором журнала, представительным, как Клинт Иствуд, и умным, как Пи Ви Херман. За ним последовал телевизионный продюсер, который, хотя и был в разводе, на свиданиях говорил только о бывшей жене и детях. Следующий — спортивный комментатор, — утверждавший, что одинок и мечтает о семье, как выяснилось, был не только женат: в каждом городке, имевшем свою бейсбольную команду, у него была подружка.
— Ну, и какие уши у этого претендента? — спрашивала Ларк после очередного неудачного свидания. На этот раз речь шла о двоюродном брате клиентки, которого Мэг отрекомендовали «красавцем».
— Как блюдца, причем далеко не из кофейного сервиза.
— Разве это не значит, что кое-что у него тоже больших размеров?
— Сомневаюсь, малышка. Конечно, у него могут быть большие руки или ноги… В любом случае, не стоит даже тратить время на то, чтобы узнать.
С появлением Пола Стоукса долгие поиски, казалось, завершились.
«Я знаю, что всегда так говорю, но он идеально тебе подходит», — говорила Ларк во время очередного телефонного разговора. Этан всегда над ними смеялся: «Ради Бога, вы как дети!» Мэг понимала, что Ларк, как любая счастливая замужняя женщина, подталкивала сестру к семейным отношениям, но обе они мало смыслили в вопросе выбора достойного кандидата в супруги.
«Адвокат, миллионер, филантроп, разведен. Последнее мне больше всего нравится,» — говорила Ларк, читая статью о Поле в газете «Wall Street Journal», которую Мэг с гордостью отослала ей как бы между прочим.
Все шло хорошо до тех пор, пока Пол не пригласил Мэг на ежегодную корпоративную вечеринку фирмы «Стрейт-хорн, Риддик и Ковелс», в которой он был партнером. Для этого мероприятия выбрали ресторан, войти в который мужчина мог только в строгом костюме. Мужчины были с ней очень вежливы, вели светские беседы об индустрии моды. Женщины смотрели с нескрываемым любопытством. Почти все они были замужем и интересовались только тем, где можно найти распродажу от Донны Каран. Позже, когда подали кофе и сигары, Мэг попыталась разрядить атмосферу шуткой. Неожиданно разговор зашел о жестокости полицейских и Мэг услышала, как Пол сказал: «Либерально настроенная пресса снова мутит воду из-за какого-то пустяка».
Его высказывание никому не показалось обидным. И уж конечно не женщине, которая сидела с ней рядом. Мило улыбаясь, она спросила Мэг, сколько та заплатила за сиреневое вечернее платье без бретелек от «Скасси», которое было на ней в тот вечер. Окутанные табачным дымом мужчины с умным видом кивали и не обратили ни малейшего внимания на дерзкий ответ Мэг:
— Все дело в том, что они застрелили ни в чем не повинного темнокожего парня!
— Мэг, я забыл тебе сказать, что партнерский ужин — не место для демонстрации своих либеральных взглядов, — сказал Пол примирительным тоном, а потом, повернувшись к коллегам, добавил: — Типично женский подход…
Позже, в такси, ей хватило десяти секунд, чтобы объяснить Полу, какой он дурак. Тот, в свою очередь, обозвал ее крикливой мягкотелой сучкой. Мэг попросила остановить машину на ближайшем перекрестке Медисон и 59-й улицы. Она так злилась, что прошла пешком в черных велюровых туфлях на трехдюймовых каблуках от Сюзан Бенис прямо до своего дома на перекрестке 86-й и Ривер-сайд-драйв. На следующее утро пальцы ног были в мозолях, но сердце не болело.
На следующий вечер у нее совсем не было настроения идти на вечеринку в галерее Ханны Джадсон в Челси, устраиваемую по случаю открытия выставки Этана. Мэг думала, что Этан будет слишком занят своей первой выставкой в Манхеттене, чтобы заметить ее отсутствие. Однако она пообещала Ларк прийти на этот вечер вместе с Полом Стоуксом. Мэг нисколько не жалела о том, что послала этого негодяя куда подальше, но она не хотела снова разочаровывать Ларк.
Решив, что пары минут для «визита вежливости» достаточно, в семь часов, сразу после работы, Мэг взяла такси и поехала в город. По дороге к галерее Ханны Джадсон, которая находилась на пересечении 18-й улицы и XII-авеню, она напряженно соображала, как объяснить сестре свой разрыв с Полом. Она знала, что успела представить Пола Стоукса перед Ларк в весьма выгодном свете. И ошиблась. Наверное, она просто плохо разбирается в людях. В этот раз ей очень хотелось, чтобы их с Полом отношения переросли в нечто большее. Ей всегда нравилось быть старшей мудрой сестрой, всегда готовой дать хороший совет. Но сейчас Мэг беспокоило, что Ларк может догадаться, насколько беспомощной она бывает, когда дело касается мужчин. Но больше всего она боялась выглядеть в ее глазах достойной жалости.
Об Этане она даже не думала.
Глава 4
Сначала Мэг не узнала одетого в черное мужчину с густыми светлыми, тронутыми сединой волосами и короткой бородкой «а-ля Голливуд», который стоял в конце затемненного и уже почти пустого зала. В правой руке он держал бокал белого вина, а левую резко убрал с талии стоящей рядом блондинки и приветливо помахал кому-то. Да он машет ей! Ну и дела! Конечно же, это Этан. Мэг направилась к нему, минуя черные алюминиевые постаменты, на которых были установлены скульптуры из дутого стекла.
— Я думал, что ты уже не прийдешь, — сказал Этан, целуя ее в лоб, как обычно. И тут Мэг поняла, почему она его не узнала — на нем не было круглых очков, в стиле Леннона, без которых он был слеп, как крот. Наверное, он надел линзы и привел в порядок бороду, чтобы выглядеть моложе. Получился очень стильный образ, если он именно этого добивался. У Мэг тщеславие зятя вызвало лишь улыбку. Но эта выставка «произведений искусства», как он называл свои творения, много для него значила. Мэг поборола раздражение (смешно, когда симпатичный мужчина прихорашивается) и обратилась к зятю:
— Прости, у меня был трудный день. Мне повезло, что… — она быстро оглядела помещение, в котором находилось менее десяти человек. — Где Ларк и девочки?
— Ферн снова заболела. Ларк решила, что им лучше остаться дома.
— Жаль, — сказала Мэг, думая в первую очередь о себе. Ей так хотелось забрать Брук и Фиби домой! Этан, Ларк и малышка Ферн должны были остаться в Виндзоре. Они редко выезжали из Ред-ривера, поскольку Ларк не нравились загрязненный воздух и шум Манхеттена. Когда старшие девчонки гостили у тети, им разрешалось делать все, что угодно. Мэг нравилось развлекать племянниц, угощая их биг-маками и показывая фильмы и мультики Диснея, которые дома были под суровым запретом.
— С Ферн все в порядке?
— Конечно. Ты же знаешь Ларк, — Этан улыбнулся и пожал плечами. Да, они оба знали: Ларк — типичная мама-квочка, поднимающая тревогу при малейшей опасности для ее цыплят. Особенно для самых маленьких. Мэг заговорщически улыбнулась Этану. «И все-таки он правильно поступил, укоротив бороду, — подумала она. — У него сильная линия подбородка».
— Ханна, знакомься, это моя золовка Мэг Хардвик, — сказал Этан, отходя в сторону и легонько подталкивая вперед женщину, которую обнимал за талию, когда Мэг появилась в зале.
Ханна была потрясающе красива. Мэг была в курсе, что ее саму считают очень привлекательной, она также знала и то, что ее красота является результатом упорной работы, отличного вкуса и непоколебимой уверенности в себе. Сначала у нее было то, что дал ей Бог, — светлые волосы и типичная привлекательная американская внешность, — которые она потом приукрасила при помощи различных женских уловок. Ее парикмахер Мануэль тратил два часа в неделю, чтобы придать ее волосам чудный медовый оттенок. Ежедневно сорок минут уходило на то, чтобы привести себя в порядок. Это стало для нее ритуалом. Мэг так привыкла видеть себя красивой и ухоженной, что по утрам с удивлением замечала, насколько бледным и невзрачным выглядит ее лицо без макияжа.
