сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)
— Я не помню, — сказала Люсинда, теребя спутанные волосы забинтованными руками. — Я помню, что решила пойти в мастерскую. Я собиралась откровенно поговорить с ним. Сказать ему, чтобы он держался от тебя подальше, что ты совсем не такая. Я собиралась сказать ему прямо в лицо все, что я о нем думаю. Он так грязно обошелся с моей мамой, Ларк, тобой. Я не верила, что он успел до тебя добраться, я была возмущена до предела. Признаю, я была совершенно пьяной, поэтому не совсем понимала, что делаю.
— Что произошло? — настаивала Мэг. — Что он сделал с тобой?
— Этан? Так вот, что вы все думаете? Что Этан изнасиловал меня, я забеременела и потом убила его? — Ее плечи затряслись от смеха.
— Это не смешно, Люсинда, — сказал Эйб, переминаясь с ноги на ногу рядом с кроватью.
— Это еще как смешно! Если бы вы только знали, как Этан ко мне относился, об изнасиловании никто бы и не подумал! Он считал меня свиньей, большой и уродливой свиньей. Он довольно ясно давал это понять. Ему было противно даже прикасаться ко мне. Но в городе полно парней, которым я нравилась. Для них я была симпатичной, несмотря на то что мой отчим считал меня уродиной. Из-за такого отношения ко мне его можно было ненавидеть, правда? Я не отрицаю, я терпеть его не могла.
— Но ты не убивала его? — снова спросила Мэг.
— Не думаю, что я могла его убить, но откровенно говорю тебе: если бы и убила, то никогда не пожалела бы об этом. Конечно, я бы не гордилась собой. Но я не способна на убийство, я мухи не обижу. Я люблю ловить их, поднимать за крылья, но потом я выхожу на улицу и отпускаю. Ты понимаешь? Я даже представить не могу, как я могла проткнуть сердце Этана прутом.
— Люси, когда они нашли тебя, ты держала в руках тот самый прут, — сказала Мэг печально. — Он был в твоих руках. Посмотри на повязки.
Они все втроем посмотрели на руки Люсинды.
— Знаешь, о чем я думала? — сказала Люсинда. — Что, если я нашла его уже таким? Что, если прут уже был в его сердце? — Она говорила быстро, как будто уже не раз обдумывала этот сценарий. — А что, если его уже кто-то убил, прямо перед тем, как я пришла? Я увидела умирающего Этана с прутом в сердце. Что, если я вытащила эту чертову штуку?
— Именно это ты помнишь? — спросил Эйб скептически.
— Нет, — Люсинда тяжело вздохнула, отвернулась от Эйба и посмотрела прямо в глаза Мэг. — Я не буду врать. Я знаю, в каком ужасном положении нахожусь. Я ничего не помню после того, как выпила пол-литра водки и выбросила бутылку возле мастерской. Я даже не помню, как поднялась по ступенькам. Как будто все стерлось из памяти.
— Ты можешь поклясться, что Этан не трогал тебя даже пальцем? — спросил Эйб.
Люсинда кивнула головой, в ее глазах опять появились слезы.
— Как ты думаешь, ты могла бы сделать это? — Мэг замешкалась и посмотрела на Эйба, а потом повернулась в Люсинде. — Ты могла бы это сделать… из-за того, как Этан поступал со мной?
— Я уже говорила, я пошла туда, чтобы предупредить его. Не для того, чтобы убить! Это большая разница. Я не знаю, что произошло, но в одном я уверена — я не убивала Этана. А если это сделала не я, тогда убийца находится где-то здесь и надеется, что никто не поверит ни единому слову такого ничтожества, как я. Ты должна мне верить, Мэг, ты должна мне помочь.
— Я нанял для тебя адвоката, — сказал Эйб, — завтра он приедет из Олбани, чтобы встретиться с тобой. Прежде чем уйти, мы позвоним и дадим ему твой номер телефона в больнице.
— Мне нет дела до адвоката, — сказала Люсинда, испуганно глядя то на Эйба, то на Мэг. — Мне нужна твоя помощь, Мэг.
— Я сделаю все, что смогу, — сказала Мэг, вставая. Она похлопала Люсинду по плечу. — Но сейчас мы бессильны.
— Нет, Мэг, не говори так, — заплакала Люсинда. — Ты должна послушать меня, ты единственная, кого не было в то утро в Ред-ривере. Ты не убивала Этана, Мэг, ты — единственный человек, у кого нет причин вешать это дело на меня.
— Возможно, она говорит правду о том, что ничего не помнит, — сказал главный ординатор доктор Сутфин, когда Эйб и Мэг пришли к нему в кабинет на первом этаже. Позже к ним присоединился психиатр доктор Фридрикс.
— Это верно, — сказал доктор Фридрикс. Он был небольшого роста, голова его уже начала лысеть. Он носил очки с тонкими стеклами в красной оправе. Движения его были суетливыми. — Кстати, меня бы насторожило, если бы она утверждала, что хорошо помнит события до убийства. Она все еще находилась под воздействием алкоголя, когда ее привезли сюда, а это было через час после ареста.
— Она была пьяна? — спросил Эйб. — Это установлено экспертизой?
— Мы сразу взяли образец крови и зафиксировали сильное отравление водкой и перкоданом. Это очень опасная смесь. Часто приводит к отравлению, а иногда становится причиной смерти.
— Это и послужило причиной выкидыша, — добавил доктор Сутфин. — А также недосыпание и истощение. Даже молодой организм не выносит такого обращения, он дает сбой.
— Расскажите нам, — сказала Мэг, — что конкретно произошло?
Доктор Сутфин посмотрел на Фридрикса.
— Меня не бывает здесь на выходных, поэтому, возможно, доктор Фридрикс может…
— Лично на приеме пациентки я не присутствовал. Вы знаете, мы работаем в тюремном отделении по сменам. По субботам я на вызовах и… — начал доктор, но Мэг перебила его:
— Можем ли мы найти кого-нибудь, кто был здесь в тот момент? Мы хотели бы знать, что происходило, из первых уст.
— Меня детально проинформировали, — сказал доктор Фридрикс. — Я могу подробно рассказать вам о том, что происходило. Мы обследовали Люсинду Мак-Гован, результаты обычных анализов показали, что у нее повышенное содержание алкоголя в крови. Мы отослали образцы крови в лабораторию для дальнейшего исследования, чтобы определить наличие конкретных отравляющих веществ: алкоголя, наркотиков… В то время никто и не догадывался, что она беременна, хотя позже, по результатам анализов, мы могли бы узнать это. Медсестра заметила, что у пациентки началось кровотечение, решила, что это начало менструального цикла и дала ей специальную прокладку.
— Никто не догадался спросить? — удивилась Мэг.
— Они спрашивали, здесь это обычное дело, но она сказала, что не беременна.
— Ночью кровотечение усилилось, это было очевидно, — продолжал доктор Фридрикс. — Медсестра подумала, что это — результат перенесенного стресса. Сама Люсинда даже не усомнилась в правильности ее предположения. Она попросила обезболивающее, жалуясь на периодические боли внизу живота.
— И это не вызвало у вас подозрений? — спросил Эйб.
— Честно говоря, со слов персонала я понял, что она вела себя грубо, вызывающе. Ни по ее словам, ни по действиям нельзя было понять, что она в положении.
— Вы же понимаете, как для нас важно знать все детали, — сказала Мэг.
— Послушайте, в этой больнице всегда много работы, — продолжал доктор Фридрикс. — В субботу мы делали все, что было в наших силах.
Мэг встала. Она взглянула на Эйба, который последние несколько минут не двигался и не сказал ни слова, с задумчивым видом наблюдая за Мэг и доктором Фридриксом.
Доктор Сутфин тоже встал, обошел стол, взял Мэг под руку и учтиво направился вместе с ней к двери.
— Сообщите нам, если мы можем хоть как-то вам помочь. Вы можете звонить в любое время.
Эйб встал и тоже собрался уходить. Они уже открыли дверь, когда Мэг остановилась.
— Можно спросить? — сказала Мэг, поворачиваясь к доктору Фридриксу. — Что случилось с… ребенком?
— Простите?
— Когда произошел выкидыш, — спросила Мэг, — куда вы дели эмбрион? Мы хотим определить, кто был отцом ребенка.
— Как я уже говорил вам, — медленно заговорил доктор Фридрикс, — дежурная медсестра думала, что у Люсинды просто тяжелые месячные. Только в воскресенье утром, когда пациентку обследовали, стало понятно, что у нее случился выкидыш.
— Так где же остатки эмбриона? — потребовала Мэг. Вопрос имел первостепенное значение. Если Этан был отцом ребенка, тогда Люсинда солгала про отношения с отчимом, а из этого можно было бы сделать вывод, что относительно самого убийства она тоже говорила неправду.
— Очевидно, — ответил доктор Фридрикс, — основываясь на фактах, мы можем утверждать… — он откашлялся и продолжил, — мы не уверены, что Люсинда действовала осознанно, но она смыла выделения в унитаз.
Глава 14
Как только они выехали из Монтвиля, Эйб спросил:
— Ты расскажешь, что происходило между тобой и Этаном?
Под его взглядом было легко смутиться — он смотрел так, как будто оценивал, чего ты стоишь как личность.
— Я хотела это сделать раньше, — ответила Мэг, — но не так уж легко рассказать постороннему человеку, что к тебе пристает собственный зять.
— Это с ним тебя видел Пол в тот день? — спросил Эйб, глядя на дорогу. Прогноз погоды передавал, что разыгравшаяся в день смерти Этана гроза ушла на север, но в ближайшие дни погода тоже будет нестабильной. Ветер срывал с деревьев оставшиеся листья. Был полдень, но небо казалось серым, вечерним.
— Да, — вздохнула Мэг. Они миновали тихие кварталы Монтвиля, и за окном замелькали фермерские поля, леса и горы. Она смотрела на деревенский пейзаж и думала, сможет ли когда-нибудь, как раньше, восхищаться всей этой красотой. — Все началось в день открытия выставки. Он проводил меня домой. Он поцеловал меня и попытался… Боже, Эйб, он тогда был очень пьян.
— Как ты… отреагировала?
— Я разозлилась.
— Ты рассказала об этом Ларк?
— В то время мне казалось, что в этом не было необходимости. Я боялась причинить ей боль. Я решила, что он просто был пьян и потерял контроль.
— Но на самом деле все было гораздо сложнее? — спросил Эйб, замедляя ход машины близ закусочной на пересечении двух дорог. Это было популярное место, в котором останавливались местные фермеры и водители грузовиков. Эйб предложил Мэг пообедать. Используя свое мастерство адвоката, пока они пили кофе с сэндвичами, он вытащил из Мэг всю историю до конца.
— А ты не думала рассказать Ларк о том, каким Этан был на самом деле? — спросил он, когда Мэг пересказала вчерашний разговор с сестрой. — Вы с ней так близки. Я не понимаю, Мэг, почему ты защищала его?
— Сейчас, думая об этом, — сказала Мэг, вертя в руках салфетку, — я пришла к выводу, что не хотела быть причиной ее горя. Этан легко причинял боль, именно в нем была проблема. Но ты же знаешь, как Ларк к нему относится. Или относилась… Я никак не привыкну говорить об Этане в прошедшем времени. Я думала, что она во всем станет винить меня. В действительности именно так все и случилось, я оказалась права.
— Я знаю Ларк уже много лет, она мне всегда нравилась, — сказал Эйб, глядя на полупустую стоянку. — Что касается меня, то я думаю, что единственным ее недостатком являлась ее любовь к этому негодяю.
Мэг и думать забыла о той ссоре между Эйбом и Этаном в тот вечер, когда праздновали День Колумба. Позже Мэг припомнила, что на протяжении многих лет у них были странные отношения. Когда все началось? И почему? Много выпили воскресным вечером? Разногласия в вопросах искусства или политики? Они оба были амбициозными, по-своему высокомерными. Никто из них не держал своего мнения при себе. Иногда казалось, что они спорили по любому вопросу. Шел ли разговор о налоговой реформе, или месте погребения отцов рок-н-ролла, можно было смело утверждать, что они отстаивают различные мнения. Когда Эйб говорил об Этане, в голосе совершенно недвусмысленно звучало презрение.
— Я думаю, ему удалось убедить Ларк, что я сама за ним бегала, — сказала Мэг, нарушая тишину. — Это возмутительно! Такая явная манипуляция фактами! Она не видела, как он вел себя, не хотела принимать его таким, какой он был. Ларк сказала мне, что другие женщины, даже Люсинда, вешались Этану на шею.
— В этом Ларк права, — ответил Эйб, делая знак официанту, чтобы принесли чек. — Этан несомненно был очень обаятельным. Он на самом деле нравился женщинам. Я не раз убеждался в этом. Видишь ли, у него была особая внешность, очень яркая. Я не говорю, что Люсинда обманывает нас относительно ее чувств к Этану, но нельзя утверждать, что она говорит правду относительно того, что случилось. Ну, что она не помнит, как все было на самом деле.
— Но она не врала, рассказывая, какие чувства к ней испытывал Этан, — настаивала Мэг. — Для нее было бы лучше, если бы она утверждала, что он на самом деле приставал к ней. Тогда все могли бы, по крайней мере, понять ее.
— Как ты объяснишь то, что она смыла остатки эмбриона в унитаз? — спросил Эйб.
Этот вопрос застал Мэг врасплох.
— Она не знала, что беременна, — быстро ответила Мэг, не будучи уверена в том, что дала правильный ответ. И правда, подозрительно, что Люсинда уничтожила доказательства того, кто на самом деле был отцом ребенка. — По ее поведению это было очевидно.
— Может быть, слишком очевидно?
— Ты только и знаешь, что ее обвинять! — Даже самой Мэг ее голос показался оскорбленным. — Даже когда речь идет о Люсинде, помни о презумпции невиновности.
Эйб потянулся через стол и коснулся руки Мэг.
— Послушай меня, ладно? — попросил он. — Мы наняли для Люсинды прекрасного адвоката. Целая команда детективов рыщет по всей округе. У них впереди несколько месяцев работы, и только потом они представят результаты окружному прокурору. Я знаю Артура Пирсона, окружного прокурора, он очень требователен и настойчив. Он рассмотрит все аспекты этого дела. Суд состоится через несколько месяцев, не раньше.
— Что ты этим хочешь сказать? — спросила Мэг.
— Позволь профессионалам заняться своим делом и держись подальше, не вмешивайся.
— Не вмешиваться? Закрыть на все глаза? Надеяться на лучшее? — переспросила Мэг. — Именно так я действовала в ситуации с Этаном. Поэтому все и произошло! Потому что у меня не было мужества, не было силы отстаивать правду.
— Я понимаю, — сказал Эйб, качая головой. Он взял чек, который принесла официантка, и стал постукивать им по столу. — Неужели в том, что Этана убили, только твоя вина? Как и Люсинда, ты несешь ответственность за случившееся, потому что вовремя не смогла изменить его повадки? Не в твоих силах было освободить мир от боли и страдания, но тебя все же можно обвинить в том, что ты приумножила несправедливость на этой планете?
— Прекрати, пожалуйста, ты знаешь, что я хочу сказать, Эйб, — сказала ему Мэг.
— Да, знаю, — ответил он, вставая. — Ты сожалеешь. Ты чувствуешь себя виноватой. Ты так привыкла принимать важные решения, справляться с проблемами, что просто не можешь смириться с фактом, что есть вещи, которые тебе неподвластны. Люсинде придется смириться с последствиями своих действий, оправданных или нет.
— Но это же несправедливо, Эйб, — сказала Мэг, когда они оба направились к кассе.
— Мэг Хардвик, — засмеялся Эйб, но в голосе его была слышна грусть. — Когда ты перестанешь думать, что жизнь справедлива?
Подъехав к дому Ларк, они увидели у порога машину темно-красного цвета.
— О Боже! — выдохнул Эйб.
— Что случилось? — спросила Мэг, наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть, что происходит.
Игнорируя ее вопрос, Эйб выключил двигатель и сказал, обращаясь к самому себе: «Я не позволю ей выгнать меня отсюда. Это также и мой город. Это мой дом. Я обещал Брук, что сыграю с ней в слова, когда мы вернемся. Вот неудача!»
Бекка уже шла к машине. Или скорее подкрадывалась, решила Мэг, наблюдая за приближением высокой темноволосой красавицы. Черные как смоль волосы до плеч переливались на солнце, как мех норки. Если Мэг правильно запомнила, когда-то Бекка была моделью. Для этого у нее были все данные — рост, стройное, гибкое тело. У нее была немного угловатая фигура мальчика, узкие бедра и высокая, пышная грудь.
Мэг всегда считала, что Эйб и Бекка были великолепной парой — оба темноволосые, стройные, сильные. В отличие от Эйба, Бекка не обладала ни чувством юмора, ни острым умом, но она была уверена в себе и ей было присуще внутреннее чувство стиля. Эти качества служили прекрасным дополнением для солидного имиджа ее мужа. Эйб ее обожал и не стыдился заявлять об этом на весь мир. Она была на десять лет его моложе, поэтому он баловал ее, как отец любимицу-дочку. Мэг никогда еще не видела, чтобы муж и жена на людях так открыто выражали свои эмоции. Они постоянно целовались и ласкали друг друга. У них был целый список уменьшительных имен, среди которых «милый зайчик» и «лапочка» употреблялись наиболее часто.
Мэг не могла понять, что произошло после пяти лет брака, казавшегося идеальным. Ларк как-то намекнула о том, что вмешался кто-то третий, не удивительно, если со стороны Бекки. Как бы то ни было, но разрыв был стремительным и непоправимым, как взрыв. Всем было ясно, что пострадавшей стороной оказался Эйб. Невозможно было смотреть на его страдания. То, что он отказывался обсуждать проблему, которая съедала его изнутри, лишь усугубляло дело.
