Текст книги "Странствующий чародей"
Автор книги: Лайон Спрэг де Камп
Соавторы: Холли Лайл,Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф),Джон Мэддокс Робертс,Роланд Джеймс Грин,Фрида Мюррей,Том Вом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
– Я и так практически не сплю, так что почему бы мне не дежурить постоянно?
Обратный путь показался им еще длинней, и отсутствие надежды на скорое возвращение Флоримели ничуть их не вдохновляло. Как-то вечером Чалмерс раздраженно заметил, что в этом континууме, по сравнению со всеми другими, которые они посетили, все тянется гораздо дольше, обходится гораздо дороже и воняет гораздо отвратней.
– Я уже задумывался на этот счет, – отозвался Ши. – Помните, что вы говорили насчет специфических особенностей мира «Энеиды»?
– Таких там было полным-полно, – буркнул Чалмерс. – Какую конкретно особенность вы имеете в виду?
– Все до единой, а также ваше объяснение, – сказал Ши. – Гомер жил четыреста лет спустя после Троянской войны, а Виргилий – через восемьсот лет после Гомера и вдобавок был римлянином со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– И что с того?
– А теперь предположим, что литературное произведение, которое Бородин взял за основу при создании своей оперы – насколько я себе представляю, некий древнерусский эпос, – было написано кем-то из современников Игоря. К примеру, кем-то из его ближайших соратников. Игорю-то автор потрафил, зато намеренно упустил множество значимых деталей.
– Вроде вшей, вони и всей этой системы «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»? – огрызнулся Чалмерс. – Да, это вполне может быть объяснением. Но вот утешением – вряд ли!
Ши пришел к заключению, что Чалмерс явно не в том настроении, чтобы проводить серьезный академический анализ, и без лишних слов заступил на первое дежурство.
На третий день к вечеру Чалмерс, судя по всему, немного примирился с реалиями континуума и отсутствием Флоримели.
– А было ли у того атамана вообще намерение вести переговоры? – спросил он у Игоря, когда они разбивали лагерь.
– Они по-прежнему уважают знамя перемирия, хотя и не так, как бывало в стародавние времена, – отозвался князь.
– Колдун сказал, что в последнее время они стали частенько нарушать старинные законы и обычаи – даже между собой, – заметил Ши.
Игорь нахмурился, а Ши подумал, насколько все-таки хорошо быть Героем с большой буквы – то, что у обычного человека все сочли бы гримасой, на лице князя расценивалось как выражение озабоченности и благородства.
– Я ничуть не против того, чтобы они били и обманывали друг друга, но ежели и торгового перемирия они более не соблюдают… Будь они прокляты, отпрыски дьявольские, да и глупцы вдобавок! Торговый закон гласит, что никто не может нападению подвергнуться на нейтральных купеческих стоянках, равно как и в трех днях пути туда или оттуда. В землях русских, конечно, князья карают за воровство – три дня там или не три. Но торговый закон действителен даже в степи – или же был действителен до сих пор.
– Не означает ли это, ваше высочество, что если б мы нашли Флоримель… – Голос Рида предательски дрогнул. – Если бы мы ее нашли – выставленную на продажу, – то не сумели бы оспорить сделку ни там, ни три дня спустя?
– В землях русских смогли бы, – отозвался Игорь не без гордости. – Никто из нас не может быть порабощен, за исключением предусмотренных законом случаев, и свидетели при том потребны. Мудрый человек всегда ведет учет своим рабам – и русским, и иностранным – стараниями дьяка ученого, и случись бежать им али похищенными быть, выяснить их принадлежность нетрудно. Но тех, кто рабов покупает в степи, в местах нейтральных, мало их происхождение да подноготная волнуют. И ежели придут они к дьяку и скажут: «Купил я рабов сих в степи», остается дьяку только принять слова такие на веру. А коли вдруг окажется, что раб сей принадлежит кому-то еще или никакой не раб это вовсе… В общем, согласно закону набеги половецкие приравниваются к пожару или кораблекрушению – то бишь к естественному убытку.
– Лично я вижу тут невероятный простор для лихоимства, – буркнул Ши.
– Я и сам его вижу, Егор Андреевич!
– Но как же мы возвратим мою жену? – гнул свое Чалмерс.
– Можно было бы попробовать приобрести ее через кого-нибудь из моих посредников, – задумчиво отозвался Игорь. – Хотя это рискованно – никогда не знаешь, куда заведет торг. Ответный набег – тоже дело рискованное, особенно если учесть, что обзавелись кочевники колдуном в подмогу. Единственный человек, на которого я могу положиться, – это мой брат Всеволод, а ко всему прочему должны мы очень поспешить, дабы перехватить их прежде, чем они достигнут земель, на коих перемирие действует.
Психологи заметили, что Игорь опять стал прежним князем-воителем, обстоятельно взвешивающим все за и против. Больше они не проронили ни слова. Князь, тоже молча, направился к своему костру.
III
Гарольд Ши осторожно отхлебнул из серебряного кубка. Мед в нем оказался крепким и сладким. Ши уже поймал себя на том, что с трудом фокусирует взгляд на росписи, украшавшей стенной фриз в том месте, где стены палаты сводами поднимались вверх, образуя купол. Роспись изображала, каким именно образом княгиня Ольга разделалась с убийцами своего мужа.
Внутри купол был покрашен золотой краской, которую еще сильней позолотило вечернее солнце. Сколько нужно еще глотков, чтобы он засиял так, что стал бы слепить глаза?
Его сотоварищей за столом тоже можно было разглядеть с трудом – но не потому, что он перебрал. Рид Чалмерс был облачен в длинное, украшенное богатой вышивкой одеяние из тонкой зеленой шерсти, несколько смахивавшее на халат, россы были разодеты в еще более яркие шелка и парчу, но, несмотря на все это буйство красок, присутствовавшие совершенно терялись на фоне кричащих росписей и позолоты стен. Тут были все оттенки красного, голубого, зеленого, обильно разбавленные золотом, – князь, княгиня и Михаил Сергеевич выглядели просто частью окружающей обстановки.
– Всеволод поскачет с нами, – сообщил Игорь. – Певцы не зовут его неистовым зубром только из лести. В Курске у него всегда наготове полная дружина, так что он в любую минуту готов к походу.
– Князю, братцу твоему, нужно убирать урожай, как, впрочем, и тебе, – заметила Ефросинья.
– Разве для этого потребны ратники? Мы успеем смотаться за Дон и обратно прежде, чем закончится молотьба!
– А кто будет собирать подати, пока люди твои будут за Доном? А потом, если дожди польют раньше обычного, дай Бог тебе разве что к убою скота вернуться!
– Хм-м… Умеет кто-нибудь из вас двоих управляться с погодой, Егор Андреевич?
– Боюсь, что нет, ваше высочество.
– Лучше бы нам получше приглядывать за молодым Святославом Борисовичем, – переменил тему Михаил Сергеевич. – Что-то в последнее время он стал говорить слишком уж громко и слишком уж длинно!
– Честолюбие молодости, – отозвался Игорь, – Борис Всеволодович, упокой Господь его душу, уже год как в могиле. Когда старый жеребец уходит, молодой начинает брыкаться.
– Если только Господь не прочистит Святославу мозги, бывать ему при твоем дворе не раньше, чем следующий год минет, – заметил Михаил Сергеевич.
– Наверное, мне следует призвать его на службу – пускай для начала вместе с нами ратными подвигами удаль свою докажет.
– Ужель бы доверился ты ему, окажись он у тебя за спиной? – чуть ли не хором вопросили Ефросинья с Михаилом Сергеевичем.
– Ну, в общем…
– А что тот колдун скорей всего учинить способен? – опять переменил тему Михаил.
– Скорее всего нам следует ждать какой-нибудь ловушки, подстроенной при помощи иллюзионных чар, – обстоятельно ответил Чалмерс. – Наверняка он спит и видит, как бы отыграться.
– Равно как и атаман, – сказала Ефросинья. – Ужель вы думаете, что они станут соблюдать торговое перемирие?
Разговор перешел на то, кто из бояр и князей имеет желание и возможность присоединиться к кампании. То, что половцев тьма тьмущая, даже не обсуждалось, и было совершенно ясно, что набег на Нижний Шаринск потряс многих россов.
– Поход может быть и удачным, но никто не захочет пускаться в поход супротив колдуна, – предположила Ефросинья.
– Пустятся как миленькие, если я им прикажу, а я это сделаю, коли обязан, – проворчал Игорь. – Я поклялся освободить пленников!
– Пустятся они с большей охотою после уборки урожая, – гнула свое княгиня.
Вскоре после этого совещание само собой прекратилось. Ши с Чалмерсом завернули во двор дворца, чтобы размять ноги, а затем вернулись в свои покои.
– Вот уж не ожидал, что окажусь на чем-то вроде заседания совета директоров, – буркнул Ши. – Еще глоток-другой, и я был бы готов поклясться, что мы опять в Гарейдене!
Чалмерс не отозвался, и Ши пристально посмотрел на коллегу. Во время своих путешествий по измерениям в сложные ситуации они попадали не раз и не два и всегда отделывались благополучно, но Ши впервые видел Рида Чалмерса столь близким к срыву.
– Моя жена… в рабстве, а я не могу разорвать этим сволочам глотки!
Ши явственно различил в его голосе слезы, хотя на глазах Чалмерса они не показывались – почти.
– Док, – произнес Ши и примолк. Когда Чалмерс, на его взгляд, более или менее взял себя в руки, Ши продолжил: – Игорь делает все возможное, но нам не следует полагаться только на него. Магия в этом мире действует, так почему бы не попробовать воспользоваться этим?
Они долго ломали голову, пытаясь припомнить стихи про свободу и освобождение, но все их потуги кончились практически ничем – как и магия, рабовладение также являлось неотъемлемой частью того мира, в котором они очутились, так что они усомнились в эффективности любого заклятия, призванного заклеймить это позорное явление. А несколько негритянских спиричуэлс, которые Ши удалось припомнить, делали упор на свободу от рабства в совершенно ином мире.
– Не думаю также, что есть смысл пытаться заморозить Дон, чтобы она смогла перебежать его по льду, – даже если б нам такое и удалось, – заключил Ши, поглядывая на закат. – Может, ночью в моем подсознании что-нибудь щелкнет и меня осенит. И вправду утро вечера мудреней, хоть русские и твердят это каждую минуту. Ну что, пошли на обед, док?
– Только не сегодня. У меня действительно нет аппетита.
«Врач, исцелися сам», – подумалось Ши, когда он еще раз бросил обеспокоенный взгляд на Чалмерса, – но того, как видно, и впрямь можно было спокойно оставить без присмотра на часок-другой.
Оба уроженца Огайо были далеко не в восторге от кухни Киевской Руси, которая представляла собой, как и в Царстве Фей, набор необычайно замысловатых и зверски приправленных блюд. (Осетр, начиненный карпом, который, в свою очередь, был начинен кефалью, начиненной форелью, которая тоже была начинена чем-то, что Ши не сумел опознать и что было начинено яйцом, внутри которого обнаружилась начинка из гороха, – таково было одно из главных блюд, которое он припоминал без особого удовольствия). Но за обедом было крайне желательно расположить к себе патриарха, профессия которого естественным образом не располагала привечать всяких колдунов, сшивавшихся в княжеских владениях.
Так что Ши, нацепив на плечи свой лучший кафтан, а на физиономию – приличествующую случаю мину, чинно направился на свое место за столом, стоявшим по соседству с княжеским. Ши был немало удивлен, когда патриарх уселся рядом с ним, а не за столом для особ более высокого ранга.
– Да улыбнется Господь и тебе, и присным твоим во всех законных начинаниях ваших! – негромко произнес патриарх.
– Да будем мы всегда достойны милости Его! – отозвался Ши, гадая, к чему это священнослужитель клонит.
По ходу обеда выяснилось, что патриарху, почти ровеснику Ши, захотелось послушать рассказы о его путешествиях. Психолог малость их подредактировал, резонно предположив, что признаваться во встречах с демонами, после которых ему удалось остаться в живых, не стоит.
– Я всегда любил сказки, вот и изводил своего отца, чтоб он научил меня читать, – мечтательно проговорил патриарх. – Естественно, он решил, что расположен я прежде всего к стезе божественной!
– Умеющему читать открыты все виды мудрости, – уклончиво заметил Ши, надеясь, что не брякнул что-нибудь не то.
– Или дурости, – отозвался патриарх. К чему бы там ни тянуло его в раннем детстве, ныне он был профессиональным церковником.
Патриарх удалился сразу после обеда. Ши тоже. Рид Чалмерс посапывал в отведенных им покоях. Поглядев на него, Ши и сам залез под одеяло.
Следующие несколько дней Ши с Чалмерсом провели, выдумывая потенциальные заклинания и сожалея, что нет ни единой возможности предварительно опробовать хотя бы часть из них. После того, что Маламброзо сообщил о набожности местного населения, нечего было и думать делать подобные попытки, даже если патриарх и стал проявлять к ним большую благосклонность. Чалмерс избегал человеческого общества и редко покидал свои покои. Ши и не пытался как-то расшевелить его и вывести на люди – Чалмерс был явно не в настроении для дипломатических экивоков.
Но временами Чалмерс не желал видеть вообще никого, и Ши оставалось только проводить эти часы на тренировочном дворе. Регулярное мотание между мирами означало регулярные фехтовальные тренировки, даже дома в Огайо. Ши беспокоился, оставляя коллегу наедине с самим собой в такие часы, но все равно ничего поделать не мог и как психолог знал, что временами лучше побыть одному.
«Вот уж не думал, что такой опытный человек забьется в свою скорлупу и станет скулить под одеялом, – думал Ши. – Как-никак, он считается моим наставником!»
– Принципы распространения и подобия должны действовать в этом мире, – суммировал Чалмерс как-то утром, – и вы успели доказать, что и синтеза тоже. В магии здесь как нигде силен словесный элемент, а производимый эффект может чересчур уж буквально определяться текстом. Этот ваш анальгетик из ивовой коры не оказался бы столь горьким, если б вы не настояли на этом в своем заклинании.
– От жизненных реалий тоже далеко отклоняться не стоит, – защищался Ши. – Чай из ивовой коры, естественно, горький. Иначе бы он не действовал.
– Маламброзо, судя по всему, все-таки нашел способ обойти ограничения, характерные для магии в этом мире, – горько констатировал Чалмерс. – Эти его маскировочные чары – то самое, при помощи чего можно было бы спасти Флоримель.
– Не забывайте – от нас ожидают, что мы разрушим эти самые чары к чертям. Игорь не хочет, чтоб его людям морочили голову, когда дело дойдет до битвы.
– Значит, он все еще планирует поход? – спросил Чалмерс.
– О да! Он считает, что таким образом можно отбить у половцев желание и в дальнейшем совершать подобные набеги, а кроме того, он их попросту терпеть не может.
– Когда он думает выступить?
– Пока не говорил.
На следующий день Ши, возвращаясь с очередной тренировки, повстречал Игоря. На князе были старые походные одежды, и он пригласил психолога прогуляться с ним по крепостному валу.
Крепость Игоря – Ши не решался ничтоже сумняшеся окрестить ее русским словом «кремль» – представляла собой куда менее впечатляющее сооружение, нежели ее поздний московский двойник. Занимала она довольно обширную территорию на возвышенности возле западной окраины Северска, но большей частью была выстроена из дерева, включая стены.
Вдоль крепостного вала обегал крепкий, огражденный поручнями помост. В верхней части стены имелись щели – бойницы для лучников, а всю крепость окружал глубокий ров. Помимо всего прочего, ров этот служил, судя по запаху, в качестве крепостной сточной канавы, а также, как предположил Ши, исполнял и противопожарные функции. Северск на девять десятых состоял из дерева, и с того места, где они с князем остановились, Ши, особо не вертя головой, углядел сразу три выгоревших квартала.
За крепостными стенами укрывались два наружных двора и один внутренний. В том из наружных, что был побольше, располагались амбары, кухни и людские. Сюда же сносились и свозились собранные подати – в мешках, бочонках, сундуках, возах и прочей подобной таре.
У второго наружного двора имелось два выхода – одни большие ворота, охраняемые двумя каменными башнями, вели за пределы крепости, другие выходили во внутренний двор. Здесь стояли конюшни, кузницы (одна недавно перестроенная, судя по разноцветным заплатам старого закопченного и свежеструганного дерева), и все те же амбары. Ши в точности не знал, где находятся кухни, – судя по температуре еды, располагались они довольно далеко от трапезной.
В глубине крепости укрылись палаты княжеской гвардии, семейные покои, базилика, казна и (как намекнули шумы в ночи) темница. Против средневековых или даже древнеримских осадных машин подобное сооружение долго бы не выстояло, но, судя по всему, о подобной технике тут и слыхом не слыхивали. Крепостные стены защищали казну Игоря от воров, а его спальные покои – от огня, и этого, как видно, было вполне достаточно.
Солнце медленно кралось к горизонту – Ши пробыл здесь уже достаточно давно, и дни заметно пошли на убыль. Припомнив все, что способен вызывать в воображении термин «русская зима», он тешил себя надеждой, что и сам он, и Рид, и Флоримель вновь окажутся в Огайо задолго до того, как дни станут намного короче.
– Видать, не столь следует нам ждать подвоха от моего двоюродного братца Святослава Борисовича, как предсказывал Михаил Сергеевич, – сказал князь. – Первые три воза с его податями уже на малом дворе, и вскоре разгружать их будут.
В этот момент за пределами крепости показалась группа людей с гербами Игоря на щитах. Ши насчитал около двадцати пяти-тридцати ратников, топавших к главным воротам, – пеших, но вооруженных до зубов. Игорь тоже их заметил.
– А, верно, это те самые люди, которых послал Олег Николаевич по моему велению. Быстро вернулись! Была тут у нас небольшая неувязка с податями, которая ничуть вас не затрагивает и которую хотел я миром уладить до того, как мы выступим. Следует нам…
Он осекся на полуслове, когда один из приближавшихся людей вдруг натянул тетиву лука.
– Глупец!.. – начал было Игорь, но осекся.
Стрела «глупца» сняла стражника на вершине башни. В воздух взмыли еще несколько стрел, которые вскоре посыпались на головы уцелевших стражников и людей на крепостном валу по обеим сторонам от башен. А тем временем пришельцы, у которых не было луков, повыхватывали мечи и припрятанные под плащами топоры.
– Царица небесная!.. – воскликнул Игорь. Закончить это замечание ему так и не удалось. В другом дворе, среди скопления амбаров, поднялся страшный шум и гам. Ши отчетливо расслышал крики, визг и лязг оружия.
Игорь, как видно, расслышал тоже. Не проронив более ни слова, он бросился по валу назад к семейным покоям. Выражением лица он напомнил Ши Чалмерса – с единственным, но весьма существенным отличием: это был русский князь-воитель, а не американский профессор. Игорь был разъярен, как берсерк, и Ши искренне надеялся, что в ближайший час не произойдет ничего такого, что обратит эту ярость против него самого.
Хотя, для начала, этот час надо было попросту постараться остаться в живых.
С такой же быстротой, что и Игорь, Ши метнулся к ближайшей лестнице. Но было слишком поздно. Внутренние ворота, ведшие во двор, настежь распахнулись, сбив с ног защитников, которые распластались по земле. Неизвестный отряд с гербами Игоря на щитах ворвался внутрь.
Ши, вихрем крутнувшись на месте, бросился к лестнице на противоположной стороне вала. Кем бы ни были незваные гости, намерения у них были далеко не мирные. Неужели Олег Николаевич оказался предателем?
Пока Ши суматошно прыгал вниз через две ступеньки, над двором просвистела стрела, нацеленная с дальней стены. Она ударилась о его кольчугу и лишь слегка кольнула кожу, что заставило его еще больше ускорить спуск. Прыгать он не решился – подобные трюки в стиле Эррола Флинна хороши только в кино, а в реальной жизни скорее ноги переломаешь.
Еще несколько стрел промелькнули так близко от Ши, что он услышал их свист. Потом стрелок оставил свое занятие, словно не мог понять, в своего стреляет или во врага.
Ши мог ему только посочувствовать. Он столкнулся с точно такой же проблемой. Абсолютно все были украшены гербами Игоря, хотя одна из противоборствующих сторон оказалась ближе к внутренним воротам, а другая – к наружным. Ши решил остановиться на том, что ратники у внутренних ворот – люди Игоря, свои ребята. Заметил он также, что противник превосходит их численностью как минимум вдвое.
Он бросился к ним и влился в их ряды в тот самый момент, когда другая группа перешла в наступление. Никто из защитников не сделал попытки напасть на него, и он сразу понял почему. На нем была только кольчуга – ни плаща, ни щита с гербом, а кроме того, его сабля с чашеобразной гардой была уже хорошо всем знакома.
Правда, через пару минут его всерьез обеспокоило, что и никто из нападавших не обратил на него особого внимания. Или они ожидали встретить на противоположной стороне кого-то, одетого в точности как он? А если так, то почему?
Ши решил сам без лишнего промедления урегулировать для себя этот вопрос.
– Вперед, за Игоря Северского! – заорал он. Несколько ратников вокруг него подхватили этот клич. Другие тут же распознали в нем противника и бросились в атаку.
Две группы сшиблись. Ши словно во сне увидел, как увертывается от замаха топора, подныривая под него. Тот, что с топором, моментально сообразил, что дистанция более выгодна для сабли Ши, и выхватил кинжал. Ши сделал неуклюжий, но эффективный выпад вперед, поймав врага наконечником сабли аккурат под подбородок. Рана ошеломила того и вывела из борьбы, хотя Ши сомневался, что она оказалась смертельной.
Ши рубил и колол, неистово перекатываясь взад-вперед и вправо-влево. Обе противоборствующие шеренги уже настолько перемешались, что было совершенно невозможно отличить своих от врагов даже на земле. Все одинаково яростно орали: «За Игоря Северского!» – или какие-то иные боевые кличи; Ши пришло в голову, что он еще больше усилил всеобщую неразбериху.
Не заработав ни царапины, он выдержал серию скоротечных стычек, нанеся повреждения нескольким противникам, хотя никого не уложил, если не считать того, первого. Сабля – далеко не лучший инструмент, чтоб рубить доспехи, но у него было серьезное преимущество перед теми, кто пребывал в уверенности, будто подобным клинком можно только рубить, а не колоть.
Для поддержания богатырской репутации происходившее было только кстати, но что-то тут было не так. Определенно пахло магией!
Неужели кто-то наложил маскировочные чары на ворота и двор? И удастся ли снять их за пару секунд – самый длинный интервал, который пока что выпадал ему между одним противником и другим? Попробуй-ка сочинить даже простенькое заклинание в эдакой круговерти! Такого наколдуешь, что за всю жизнь не расхлебать!
Рядом возник еще один человек. Ши показалось, что под шлемом мелькнуло лицо Михаила Сергеевича, но тот уже вовсю бился сразу с двумя ратниками, очень похожими на недавних спарринг-партнеров Ши на тренировочном дворе.
– Колдун! Твои это проделки!
И голос тоже Михаила… Но рубящий замах меча, который он устремил на Ши, назначался явно не другу.
Ши парировал, клинки сошлись рукоять к рукояти, и только тогда психолог выскользнул из клинча и увеличил дистанцию. В запасе у него было много чего: больший предел досягаемости, острый кончик сабли и множество всяких фехтовальных трюков – все что угодно, за исключением желания убивать одного из военачальников Игоря!
Еще дважды от клинков полетели искры, прежде чем на лице Михаила промелькнуло понимание. Он отскочил назад; Ши его не преследовал. Оба опустили клинки и замерли, уставясь друг на друга и тяжело дыша.
– Что происходит? Кто с кем бьется? – пропыхтел Ши, отступая назад и спотыкаясь о распластанное на земле бездыханное тело.
– Наши люди сошли с ума! Они бьются между собой! – Судя по оцепенелости, с которой это было сказано, у Михаила Сергеевича не было времени как следует все обдумать.
Смутное подозрение, зародившееся где-то в животе у Ши, внезапно прорвалось в мозг.
– Прикройте меня! – приказал он россу. – Я могу это остановить!
Убрать саблю в ножны он не осмелился, но позволил себе немного отвлечься от окружающей обстановки. Взмахнув клинком, он продекламировал:
О чудо-озаренье, сойди скорей на нас!
Позволь увидеть правду, сокрытую от нас!
Скажи, кто друг, кто недруг, и кто напал на нас!
Чары сорви!
Ши не отметил никаких изменений ни в тускнеющем солнце, ни в облаках, хотя ему показалось, что вокруг стало немного светлей. Потому он стал замечать небольшие различия в облике и доспехах павших. Когда он перевел дух и огляделся, то увидел, что живые изменились тоже. У некоторых на щитах по-прежнему красовалась эмблема Игоря, а у других щиты были прикрыты тряпками.
Вид у Михаила Сергеевича стал несколько менее враждебным. Прежде чем он успел хоть что-нибудь сказать, какой-то шум на верху крепостного вала заставил обоих поднять глаза. Ефросинья Ярославна и мальчуган лет двенадцати с кинжалами в руках, торжествующе ухмыляясь, показывали на зажатого между двумя вооруженными стражниками пленника.
Михаил Сергеевич тоже улыбнулся – или, по крайней мере, очень похоже шевельнул губами. Кругом, куда ни глянь, пришлые ратники поспешно отступали к наружным воротам.
Дверь в стене между двумя дворами с треском распахнулась. Через нее ворвался Игорь во главе запятнанных кровью людей, которые двигались слишком быстро, чтобы их можно было сосчитать. На князе по-прежнему были походные одежды, но в руке он держал меч, а на голову успел нахлобучить шлем, который был ему на пару размеров велик. Все это обмундирование было в крови.
Пришельцы в ужасе заметались кто куда, и князь без помех прорвался к воротам. В мгновение ока последний путь к отступлению был перекрыт, и через секунду чужаки побросали оружие и опустили щиты.
Игорь обвел взглядом крепостной вал.
– Слава Богу! – воскликнул он. На лице его, словно трещина, возникла первая улыбка. Но она тут же исчезла, как только он признал пленника.
– Тащите его вниз!
Пока стражники выполняли приказ, князь оглядывал двор – очевидно подсчитывая павших. Его люди тем временем окружили пленных. Ши вытер и упрятал в ножны свою саблю, но Михаил Сергеевич, стоявший с ним бок о бок, по-прежнему держал свой длинный меч наготове.
Стражники протолкнули под арку пленника, руки которого были скручены за спиной. Вслед за ними появились княгиня и Владимир Игоревич. Игорь крепко обнял Ефросинью, перемазав ее кровью, но ей, судя по всему, было на это глубоко наплевать.
Игорь улыбнулся сыну.
– Ты этого поганца пленил?
– Ну… я помогал, – скромно отозвался мальчишка. – Я был в матушкиных покоях, когда он ворвался. Еще чуть-чуть, и я сам бы проткнул его кинжалом, но тут, как назло, прибежали взрослые ратники. Вот был бы у меня настоящий меч…
Тут его голос сник.
– Будет у тебя меч – из наилучшей франкийской стали!
Радость исчезла из голоса Игоря, когда он перевел взгляд на пленника.
– Святослав Борисович! Бунтовать вздумал? Ты, брат мой двоюродный?
Тот уставился на своего кузена и начальника отсутствующим взглядом.
– Я думал взять Северск хитростью…
Он примолк.
Князь Игорь оглядел прочих пленников, после чего ткнул пальцем в одного из них. Стража немедля подтащила его поближе.
– Что было тебе приказано? – вопросил Игорь.
– Захватить крепость, а прежде всего внутренние покои и арсенал, сразить тебя и князя Владимира, а княгиню Ефросинью взять живьем, – равнодушно отозвался связанный ратник.
– Ты знал, что это измена, – констатировал князь.
– Он мой господин!
Тем временем на двор вышел и Олег Николаевич, увлекая за собой какого-то типа с окровавленной повязкой на руке.
– Это Сергей Иванович, один из писцов, что помогают – верней, помогали – твоему управляющему, князь. Следует тебе выслушать его.
Говорил Олег тихо, но с едва сдерживаемым гневом.
Вначале еле слышно и запинаясь, а потом все более громко и уверенно Сергей Иванович поведал, что в крытых возах, якобы доставивших подати Святослава, на самом деле оказались вооруженные до зубов ратники. Они зарубили управляющего, захватили амбары и открыли ворота во внутренний двор.
– Я лежал, притворившись сраженным насмерть, потому все слышал, – докладывал писец. – Сей боярин приказал, чтобы ему немедленно донесли, как только с тобою, князь, а также с князем Владимиром и княгинею будет покончено. И добавил при этом: «Убедитесь только, что бьетесь именно с людьми князя Игоря!»
Возмущенный ропот и размахивание руками сопровождали этот рассказ, но Игорю было не до того.
– Что за демон обуял тебя, братец? Даже если б и добился ты успеха, ужель ты возомнил, будто бояре северские приняли бы тебя княжить? Равно как и Всеволода, равно как и князя Киевского?
– Мне шепнули, что средь гостей твоих есть чародей могущества небывалого, настоящий богатырь, который ненавидит тебя ненавистью лютой. Он сумел бы придать мне твой облик, и вскоре под моим правлением все враги мои были бы либо перебиты, либо на мою сторону склонены.
Огромное количество глаз, в которых были ясно написаны внезапное озарение и враждебность одновременно, нацелились в сторону Ши.
– Это не он, – поднял руку Михаил Сергеевич. – Он бился с нашими врагами и разрушил злодейские чары. Он все время был у меня на виду.
Он поглядел на Ши.
– Где Рюрик Васильевич?
– Насколько мне известно, в отведенных нам покоях. По крайней мере, последний раз я видел его именно там.
– Привести его сюда! – распорядился Игорь.
– Разрешите мне самому сходить, ваше высочество? – поспешно предложил Ши, пока голос не задрожал при осознании того, что Чалмерс наделал. Бросать коллегу на произвол судьбы он не собирался. В конце концов, к подданным Игоря ни тот ни другой не относились, так что их совесть была чиста.
Игорь призадумался.
– Разоружить и связать его, – приказал он. – Не давать им обоим ни говорить, ни действовать и быстро привести их назад!
Михаил Сергеевич сорвал с Ши перевязь с саблей и бросил ее стражнику. Повинуясь взмаху руки, подошел другой стражник, который одним сыромятным ремнем связал Ши руки, а другим замотал рот. После этого оба, подталкивая, повели его прочь.
В дверях отведенных психологам покоев Михаил рявкнул: «Именем князя открыть!» – и решительно втолкнул его внутрь. К счастью, дверь не была заперта.
Чалмерс с безучастным видом сидел в углу, но вид связанного Ши его явно потряс.
– Немедленно развяжите его! – крикнул было он, но тут же узнал Михаила Сергеевича и эмблему Игоря. Плечи его опустились.
Этого оказалось достаточно, чтобы убедить Михаила Сергеевича. Схватив Чалмерса, он скрутил ему руки. Поскольку ремня под рукой не оказалось, пришлось снимать с Ши сыромятный кляп.
– Если он только пикнет, перережьте ему глотку! – приказал Михаил стражникам.
Возросшая числом партия вновь вернулась во двор, где в дополнение к тем, кого они оставили, обнаружились патриарх и еще какой-то тип – судя по всему, палач, поскольку он держал наготове огромный двуручный меч.
