Текст книги "Странствующий чародей"
Автор книги: Лайон Спрэг де Камп
Соавторы: Холли Лайл,Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф),Джон Мэддокс Робертс,Роланд Джеймс Грин,Фрида Мюррей,Том Вом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
Эпилог
Разноцветные пятна, точки и вспышки уже, казалось, не один час мелькали перед ними, словно в калейдоскопе. Гарольд Ши, сжимая костлявую руку Чалмерса, произнес:
– Послушайте, док, куда мы все-таки направляемся? При такой скорости полета мое дитя к моменту возвращения в наш пространственно-временной континуум превратится во взрослую женщину!
– В том, что моя формула верна, я уверен, – ответил Чалмерс. – В сферу ее воздействия попадает и Флоримель, к тому же я дважды перепроверял формулу перед тем, как начать заклинание. Но этот каналья Аполлон уничтожил пергамент с формулой в тот момент, когда я дочитал заклинание лишь до середины. Мне пришлось произносить вторую половину наизусть, напрягая что есть силы свою память; возможно, я поменял в формуле местами один или два члена. А поэтому я просто не знаю, что вам ответить. Остается только ждать и смотреть, что будет.
– Хорошо, если мы где-нибудь приземлимся! А что будет, если благодаря вмешательству Аполлона мы застрянем навсегда в пространстве между мирами?
– Тогда нам останется только успокоиться и со всем смирением, на какое мы способны, подчиниться неизбежной судьбе.
– Вам легко говорить! – с вызовом в голосе возразил Ши; еще никто безоговорочно не подчинялся судьбе, хотя и неизбежной. – Представляю себя, переступающего порог своего дома, и Бельфебу, встречающую меня упреком: «О, мой милый, как же тебе не стыдно не прийти вчера на свадьбу нашей дочери!» Но постойте, кажется, мы приземляемся, только вопрос – где?!
Многоцветная круговерть стала замедляться, и сквозь нее начали проступать очертания какого-то ландшафта. Однако как только они прояснились и окончательно оформились, сделалось очевидным, что хотя путешественники и прибыли в какую-то часть пространственно-временного континуума, но отнюдь не в окрестности города Гарадена в штате Огайо.
Роланд Грин, Фрида Мюррей
Чародей Киев
Перевод А. Лисочкина
I
Калейдоскоп разноцветных точек утих и рассыпался на отдельные зеленые и пурпурные вихри. Когда взгляд вновь обрел ясность, доктора наук сэр Рид Чалмерс и сэр Гарольд Ши внимательно оглядели раскинувшийся перед ними край. Это был девственный лес – кое-где ивы, хотя большей частью березы и дубы. Земля между ними густо поросла кустарником, сквозь который там и сям проглядывали головки ромашек.
Ветер едва шевелил листву, но температура говорила об осени даже красноречивей, чем тронутые желтизной листья. Было достаточно свежо, чтобы быстро прочистить мозги, слегка затуманенные в ходе перемещения из мира «Энеиды».
– Нам нужно что-нибудь посерьезней этих туник и плащей, – заметил Ши, плотнее закутываясь в плащ и одергивая тунику. – Климат тут явно не средиземноморский!
– Ясное дело, мой мальчик, – отозвался Чалмерс. – У вас есть хоть какое-то представление, куда это мы угодили?
– В какой-то лес в зоне умеренного климата, – отрапортовал Ши. – По мне, они все на одно лицо, а что касается мифологии и литературы, то могут служить местом действия абсолютно где угодно.
Он огляделся, пытаясь отогнать мух, роившихся вокруг их окровавленных рук и одежды. Мифический Карфаген они покинули сразу после жертвоприношения – в такой спешке, что было не до мытья.
Оказались они на чем-то вроде поляны, но кругом, куда ни глянь, был только лес. Ши слышались шорохи и щебет, но, если не считать мух, других признаков жизни не было заметно.
Небо было бледно-голубым, почти безоблачным. Судя по солнцу, уже перевалило за полдень. Вдали на востоке Ши заметил в небе нечто вроде огромной птицы, переливающейся кричащими закатными красками. Да, и тут никаких зацепок.
Местность была довольно плоской, но к югу слегка уходила вниз. Пока Ши занимался наблюдениями, в этой стороне в доселе неподвижном лесу наметился какой-то переполох. Запрыгали кролики, засновали белки, и Ши мельком углядел осторожно скользнувшую меж кустов лису. Через несколько минут послышались крики и брань; голоса, похоже, были человеческие.
– Давайте-ка лучше спрячемся от греха! – предложил Чалмерс.
Путешественники поспешно припали к земле в высоких, по грудь, кустах, царапаясь об острые ветки, что мух только приободрило. Вскоре на поляну рысью выбежали два человека. Оба потрясали копьями с зазубренными железными наконечниками. Одеты они были в широкополые кафтаны по колено, украшенные по краям вышивкой, мешковатые штаны и высокие сапоги, физиономии незнакомцев украшали окладистые бороды, а головы – большие круглые меховые шапки.
Вскоре последовали еще двое, вооруженные и наряженные подобным же образом. Все, как видно, здорово запыхались и, по счастью, оказались нормальных человеческих пропорций – не то что крупногабаритные герои «Энеиды».
Опять крики и ругань, и на поляну выкатился огромный бурый медведь, фунтов в пятьсот, не меньше. С морды у него свисала пена, а настроение было явно прескверное. Ши, голова которого находилась всего в паре футов от земли, показалось, будто его грязные желтые когти длиной чуть ли не с мясницкие ножи.
Медведя преследовали еще четверо, и трое из них почти одновременно бросили в него копья. Одно отскочило от плеча зверя. Второе воткнулось ему в бок, а третье, совсем плохо нацеленное, упало в опасной близости от притаившихся в кустах наблюдателей, аккурат между ними.
Припомнив свои уроки энейского копьеносца, Ши ухватился за шестифутовое древко. Пробормотав:
Вспять, о копье, поворачивай вспять!
Велю я немедля медведя догнать! —
он метнул копье, послав его на ярд в сторону от оставшегося безоружным охотника.
Копье, описав дугу, опустилось достаточно близко от охотника, чтобы он при желании мог перехватить его на лету, но прежде, чем он успел это сделать, неожиданно сделало кульбит, развернувшись в воздухе, и тупым концом вперед метнулось прямиком к медведю. Со страшной силой огрев его по башке, копье упало на землю.
Семеро из восьми охотников возмущенно загомонили, но восьмой – судя по богато расшитому кафтану и столь же высокой разукрашенной шапке, предводитель – быстро воспользовался ситуацией и немедля вонзил свое копье прямо в глаз медведю. Все выждали несколько минут, но зверь не подавал признаков жизни.
Предводитель обвел взглядом поляну.
– Хвала тому, кто пособил нам! – зычно произнес он. – Я, Игорь Святославович, князь Северский, молю примкнуть к нам! Даю слово, что никакого урона причинено вам не будет!
Укрывшегося в кустах Чалмерса явно терзали сомнения.
– Они знают, что мы здесь, и стоит им только потыкать копьями, как мы и сами вылезем, – напомнил Ши, поднимаясь из кустов.
На первый взгляд, князь, повернувший к нему суровое, породистое лицо, был как минимум шести футов росту. Приближаясь, Ши отвесил чинный поклон – практики у него в этом деле явно хватало, и Чалмерс последовал его примеру.
– Великая честь для нас – оказать услугу благородному князю Северскому! – начал Ши, пытаясь одновременно сообразить, где и в какой временной период этот самый Северск мог существовать. Семь нацеленных в спину острых наконечников копий не слишком способствовали мыслительному процессу. – Знакомьтесь, это сэр Рид Чалмерс, а я – сэр Гарольд Ши.
Князь призадумался, после чего тоном скорее подозрительным, нежели учтивым, поинтересовался:
– Неужели нету у вас отчеств?
– Андре… евич, – отозвался Ши, в самый последний момент прибавив славянский суффикс. – А отчество моего коллеги Рида, э-э…
– Моего отца звали Вильям, – подсказал Чалмерс.
– Рюрик Васильевич! Имя, добро знаменующее! – молвил князь.
Судя по глухому постукиванию за спиной у Ши, взятые наперевес копья были наконец опущены на землю.
– Как вы очутились в этом лесу? – продолжал Игорь. – На охотников вы, судя по облику вашему, не похожи.
– Мы, ваше высочество, э-э, ученые-грамотеи, с Запада, – ответил Чалмерс. – Боюсь, что мы, э-э, малость сбились с пути и просто без толку кружим на одном месте.
– И куда же путь вы держите?
– Мы хотим добраться до Шелковой Империи, – сказал Ши, черпая вдохновение откуда-то из-под шапки Игоря, поскольку изобретательность Чалмерса, как видно, окончательно иссякла.
– Что, какие беды возникли у вас на пути, коли не направились вы к югу, к Константинополю? Любой купец растолковал бы вам, что караваны на восток собираются там, а не на Руси.
– Западные купцы чрезвычайно скрытны, ваше высочество, и потчевали нас лишь сказочными байками, столь невероятными, что наше, э-э… начальство отправило нас на поиски правды.
Вид у князя был по-прежнему скептический.
– Нету у вас при себе ни книг, ни даже бумаги, – заметил он.
При мысли об оставшейся в Огайо великолепной библиотеке Ши только вздохнул и принялся вежливо, хотя и в довольно конспективной форме растолковывать, с какими проблемами сопряжена транспортировка дорогостоящих и хрупких предметов через сомнительные с точки зрения безопасности территории…
– Таким образом, ваше высочество, держим мы их в надежном месте, а достаем только по мере надобности.
Сделав несколько пассов, он продекламировал:
Есть книга – значит, есть и друг,
И хлеб, и кров, и золота сундук.
И телу благо, и душе покой —
Все это есть, коль книга под рукой.
Шикарное, в кожаном с золотым тиснением переплете издание «Готского альманаха» соткалось будто прямо из воздуха. Ши едва успел перехватить его на лету и чуть не выронил – ну и тяжесть! Вцепившись в увесистый том обеими руками, он протянул его Игорю. Князь книгу оглядел, но трогать не стал.
– Ученость у россов в чести, Егор Андреевич, и следует нам познакомиться поближе как с тобой, так и с твоим спутником, – сказал князь. – Ты и Рюрик Васильевич отобедаете сегодня со мною.
– Быть вашими гостями – большая честь, – благовоспитанно отозвался Чалмерс.
Оставив двух своих спутников свежевать медведя, князь Игорь решительно углубился в лес. В казавшейся непроходимой чащобе обнаружилось нечто вроде тропы, ведущей на юг, которую неопытным глазом можно было запросто не заметить.
– У вас есть хоть какое-то представление, что это за люди? – шепнул Ши Чалмерсу, когда они пристроились в хвост процессии.
– Ни малейшего, если не считать того, что это славяне. Что-то не припомню ни мифологии, ни литературного труда с подобной подоплекой. – Чалмерс был явно сбит с толку. – А ваше простенькое волшебство пока что сработало как надо!
Ши призадумался.
– Что касается копья, то я был более или менее уверен, что это у меня выйдет. Перестраховался, так сказать. А вот с книгой… Ну должен же я был хоть что-то сделать! Князь Игорь проявил некоторую недоверчивость. Не хватало еще, чтоб нас тут же с ходу посадили за шпионаж или еще что-нибудь в таком духе!
– По крайней мере, теперь нам известно, что здесь надо следить за каждым своим словом. Даже какое-нибудь совершенно невинное пожелание или просьба могут выйти нам боком.
– Ничего нового вы не сказали, док. Но я торжественно обещаю говорить по возможности мало и аккуратно.
Ши поглядел вперед – лес понемногу редел.
– Может, за обедом разузнаем побольше, – заключил Ши, после чего глянул на «Готский альманах». Он и понятия не имел, как вернуть его туда, откуда взял. – Специально для подобных ситуаций нам нужно выдумать нечто вроде магической справочной службы, док.
– Обязательно поразмыслю на этот счет, – пообещал Чалмерс.
На краю леса они миновали грубо сколоченную двухколесную телегу, к которой была привязана тощая лошадка. Рядом слонялся какой-то крестьянин. Игорь отправил его назад – в помощь тем, кого оставил свежевать медведя.
Когда лес остался позади, Игорь провел небольшой отряд по топкому берегу излучины небольшой речушки, а потом вверх по невероятно крутому склону к огороженной высоким забором маленькой крепости, к которой с обратной стороны примыкал все тот же лес. За забором обнаружилось с полдюжины одноэтажных бревенчатых домишек, крыши которых были крыты соломой или дранкой.
Князь Игорь скрылся в дверях самого большого из них. Опять он проявился на пороге в тот самый момент, когда подоспели и оба психолога, запыхавшиеся от быстрой ходьбы и изнурительного подъема. Князь протягивал Чалмерсу плоскую корзинку. Внутри, на грубой льняной салфетке, обнаружились две маленькие буханки хлеба, а по соседству с ними – какая-то большая серая груда.
– Хлеб да соль, док, – тихонько пробормотал Ши. – Не вздумайте отказываться!
Доктор Чалмерс, пусть и с несколько раздраженным видом, послушно поклонился, отломил ломоть хлеба, обмакнул его в соль и принялся безрадостно жевать. Судя по его реакции, хлеб был хоть и черствый, но вполне съедобный. Ши последовал его примеру.
– Добро пожаловать в дом, – сказал Игорь, слегка наклонив голову, после чего добавил: – Хотя вы наверняка горите желанием сперва посетить баню?
Весть о наличии этого достижения цивилизации была встречена обоими психологами с неподдельным энтузиазмом. В дверях показался слуга, который проводил их к одному из домишек поменьше.
В дверях он забрал у них одежду, пообещав, что скоро принесут чистую. Оставшись в чем мать родила, оба нырнули внутрь.
Внутри пар оказался настолько густым, что оба едва различали друг друга, а жара царила такая, что пазухи Ши, в других мирах особо не дававшие о себе знать, острой болью напомнили о своем существовании. Проклятия Чалмерса поставили Ши в известность о местонахождении коллеги.
– К русской бане нужна привычка, – согласился молодой человек.
Пошарив вокруг, они нащупали скамейки и деревянные шайки с сальным мылом и березовыми вениками. Эти примитивные заменители шампуня и мочалок вскоре действительно напрочь избавили их от запекшейся крови и грязи.
Избавили они заодно и от всех болей, душевных и физических, придав чудесное ощущение истомы. Ши поймал себя на мысли, что дремлет, сидя на полке, совершенно не представляя, сколько времени он тут провел.
В конечном итоге они услышали голос слуги, который спрашивал, готовы ли они. Когда они ответили утвердительно, дверь бани распахнулась. Оба возбужденно выскочили на свежий воздух, где на каждого прицельно и с явным знанием дела выплеснули по бадье ледяной воды.
Чалмерс закашлялся, а у Ши холодная вода, как видно, только подстегнула работу каких-то закоулков сознания.
– Док! – торжественно провозгласил он. – По-моему, я знаю, куда мы попали!
Чалмерс, вытирая голову, вопросительно поглядел на него из-под жесткого льняного полотенца, пока Ши сосредоточенно рылся в груде штанов, рубах, кафтанов и коротеньких сапожек, которые приволок слуга.
– Помните тот прием, который мы прошлой осенью устраивали по поводу открытия нового факультета?
Чалмерс кивнул. Одному весьма состоятельному выпускнику, ранее особо не питавшему юношеской страсти к Толстому, ни с того ни с сего вдруг вздумалось щедро одарить кафедру русской литературы. В числе счастливых обладателей открывшихся вакансий оказался и некий политический эмигрант, который, по его словам, преподавал еще в императорской академии Санкт-Петербурга. Скорее всего, это действительно было так, и он явно чувствовал себя королем бала.
Пока все присутствующие наслаждались положенной в подобных случаях тяжеловесной хореографией, профессор Жеренский завел беседу с Вацлавом Полячеком, заслуженно пользующимся репутацией «дрянного мальчишки» Гарейденского института. Более или менее вежливый обмен мнениями вскоре вылился в самую настоящую перебранку на русском языке. Полячек до того распалился, что принялся стаскивать пиджак. Ши вовремя пихнул его локтем и, пригрозив не наливать ничего крепче воды, пока тот окончательно не остынет, поинтересовался, из-за чего, собственно, сыр-бор.
«У этого (тут последовал некий славянский эпитет) хватает наглости утверждать, будто Бородин более талантливый композитор, чем Сметана!»
Засим последовал еще целый набор эпитетов, которые Ши явно предпочел бы не переводить.
Из личного опыта Ши хорошо знал, что с национальными фанатиками лучше не спорить. В качестве разрядки он предложил Резиновому Чеху приналечь на пиво, а водку бойкотировать.
«Ты уж не сомневайся!» – заверил Полячек, поспешив внять совету.
– Какая жалость, что тут нет Полячека! – заключил Ши. – Эта ледяная вода была бы ему только кстати.
– Не знаю уж, как там Полячек, но лично я бы предпочел пореже проверять на себе теорию о целебных свойствах холодных обливаний, – пробурчал Чалмерс. – Поскольку Флоримели здесь нет, не возникает и побуждений, которые надо было бы охлаждать.
– Верно подмечено, док. А что же касается этого самого Бородина, которым профессор Жеренский поддел Вотси на той вечеринке… В общем, его последним произведением была опера под названием «Князь Игорь». Он умер, не успев ее закончить.
– Вы хотите сказать, что мы в опере? – обмер Чалмерс. Голос у него при этом был такой, будто вот-вот зазвучит увертюра к «Тристану и Изольде», а бежать некуда. – Да еще и в неоконченной? И нам что, э-э… предстоит ее завершить?
– Очень надеюсь, что нет, – с содроганием отозвался Ши. – А потом, ее и так уже кто-то закончил после его смерти. Но она основывается на легендах о древнерусских героях, так что мы наверняка в одной из таких.
– И насколько же древние эти герои? – уточнил Чалмерс.
– Понятия не имею. Во всяком случае, дело происходит задолго до того, как Петр Великий научил русских брить бороды.
– Позвольте напомнить вам, мой мальчик, что Петр Великий славен не только бритьем бород. Он основал российский военно-морской флот, в корне реорганизовал военную и гражданскую администрацию, а также основал столицу Российской империи Санкт-Петербург.
– Хорошо-хорошо, только никакими империями, столицами и Санкт-Петербургами тут даже не пахнет. И думать про них забудьте.
Выданные в комплекте с сапогами портянки привели обоих психологов, привыкших исключительно к носкам, в некоторое недоумение.
– Э-э, док, – произнес Ши, пытаясь так и эдак намотать на ногу кусок материи, – насчет Флоримели. Как по-вашему, она… здесь?
Благодаря проискам одного мстительного бога удирать из «Энеиды» им пришлось в спешке и беспорядке.
Лицо Чалмерса стало почти таким же суровым, как у Игоря, – по крайней мере, он очень похоже сжал губы.
– Если ее здесь нет… – только и вымолвил он.
Ши зашнуровал второй сапог, потом поднялся и хлопнул Чалмерса по плечу:
– Ладно, попробуем ее поискать. На самый крайний случай всегда можно присоединиться к тем купцам, про которых говорил Игорь. Между тем, мы отведали его хлеб и соль, так что давайте для начала поглядим, что еще он нам предложит. Готовы, док?
– Вполне, мой мальчик, – отозвался Чалмерс довольно тусклым голосом.
Слуга проводил их обратно к главному зданию. Ши сразу узнал большую, похожую на улей печь в углу – если верить журналу «Нешнл Джиогрэфик», таких до сих пор полным-полно в российской глубинке. Деревянные скамьи и столы были выскоблены до зеркального блеска, а на восточной стене висела икона.
Здание было как следует проконопачено, а окно имелось лишь одно. Было тепло, но, по мнению Гарольда Ши, лучше бы уж здесь как следует проветрили.
На обед подали копченую оленину, все тот же грубый хлеб и вдоволь меда, кваса и жиденького пива. Чаши самых разнообразных размеров, от самой большой до самой маленькой, были тоже деревянные, гладко отшлифованные. Выдали и стальные ножи. Ши приходилось пробовать мед и похуже, но этот был, на его вкус, чересчур сладкий, так что он только отхлебнул.
Когда они приступили к еде, из бани потянулись остальные охотники. Перед тем как усесться за стол, каждый отвешивал поклон иконе, а затем князю. Двое из них присоединились к психологам за столом Игоря – представили их как Олега Николаевича и Михаила Сергеевича.
Здесь, как и почти везде, явно считалось дурным тоном разговаривать с полным ртом, однако куда более дурным тоном было сидеть над пустой чашей. Вскоре помещение наполнили жизнерадостные пьяные голоса, летящие шаги слуг и спотыкающиеся движения тех, кто направлялся в сортир.
Усевшись, Михаил с Олегом, равно как и Игорь, внимательно оглядели путешественников. Поскольку Ши с Чалмерсом не делали ничего подозрительного – только ели и пили, атмосфера за столом вскоре разрядилась.
Когда прошло первое напряжение, Игорь задал несколько весьма острых вопросов относительно их происхождения. Ши предоставил отвечать Чалмерсу, который довольно чинно рассказал, что они бродячие искатели приключений, которые повидали немало диковинных краев.
– Сказать по правде, ваше высочество, и гиппогрифа мы видели, и на ковре-самолете летали, и вино богов вкушали! Если позволите, я подробней расскажу о…
– Еще чаша – другая, и заведешь ты речь о колдунах-воителях да оборотнях прирученных! – перебил его Игорь. – Не сомневаюсь, что успели вы повидать и жар-птицу, и бабу-ягу в избушке на курьих ножках, покуда по лесу шатались. Но поведайте мне вот что – какой дорогой попали вы в земли российские? Прибыли вы из Галича али из Полоцка путь держали?
– Э-э, мы, ваше высочество, так сказать, ходили вокруг до около. Не хотелось лишних неприятностей.
– Мудро с вашей стороны. В ремесле вашем беспокойном лишние беды и впрямь ни к чему. Но все-таки: чтобы попасть в лес, вы никак не могли миновать Великую Ключеву. Как там с урожаем?
– Честно признаться, ваше высочество, я далек от сельского хозяйства. В общем, ничего из ряда вон выдающегося мы не заметили.
– Хорошо, тогда видели ли вы сожженные или брошенные жителями деревни?
– Нет, ваше высочество.
– А людишек верхом на приземистых, косматых лошадках, кои скачут без стремян, а зачастую и вовсе без седла? На которых и кафтаны, и штаны, и шапки, и сапоги – все как один драные, на живую нитку шитые, больше толстой грязью скрепленные? Из оружия у коих лишь длинные ножи да кривые луки?
– Да уж, судя по вашему описанию, ребята эти из тех, с которыми лучше лишний раз не встречаться. Разбойники?
– Половцы. Так, выходит, вы их не видели?
– Нет, ваше высочество.
– И даже мимо станов их не проходили? Пропустить их мудрено, ибо вниз по ветру вонь от них вперед за три дня конной езды учуешь!
– С полной ответственностью могу заявить, ваше высочество, что ничего подобного нам не встречалось.
– Гиппогрифов да ковры-самолеты они видели, а бича степей русских – нет! И еще учеными себя мните! Так что, наверное…
В этот момент, к великому облегчению психологов, кто-то ударил по струнам гуслей – инструмента, который, очевидно, был прародителем балалайки. Потом полилась песня, заставившая всех поднять чаши.
Насколько можно было судить, певец большей частью славил всевозможных героев, перечисляя их одного за другим; при каждом новом имени осушалась очередная чаша. Игорь и все остальные дружно пили за здоровье Святослава Киевского, Ярослава Мудрого, Мстислава Отважного, потом опять за Святослава Киевского, Всеволода Суздальского и Ярослава Галицкого. Но когда же был упомянут некий Олег, Игорь помрачнел, а его чаша сбилась с ритма. Пить он более не стал, и удаль исполнителя увяла, особенно когда остальные последовали примеру князя. Музыкант из последних сил возвысил голос, провозглашая хвалу Владимиру Великому, последний раз брякнул по струнам и попросил законного вознаграждения за выступление. Одарили его не особо-то щедро.
После заздравной песни, как видно, настала очередь проклятий, которые Игорь еще долго бормотал по другому списку, начав с Бориса и Олега.
– За толику серебра возьмутся они за что угодно, – проворчал он. – А вы, что прибыли издалека, поведайте-ка – вы тоже продаетесь?
Ши так и не понял, то ли их оскорбляют, то ли нанимают на работу.
– Мы дали обет вернуться в родные края, если останемся в живых, но в подобном путешествии лишнее серебро никогда не помешает, – уклончиво ответил он.
От дальнейшего обсуждения этой скользкой темы их избавил слуга, который от дверей поспешно метнулся к княжескому столу.
– Княже, на дворе княгиня со своею стражей!
В шумную комнату проникли топот копыт и звяканье сбруи. Игорь словно пробудился ото сна – равно как и любопытство Ши. Во время своих странствий княгинь да принцесс ему видеть доводилось немало. А ну-ка поглядим, на что похожа русская принцесса!
Когда Ефросинья Ярославна вступила в комнату, все головы повернулись в ее сторону. Каждый из мужчин вскочил и отвесил поклон, пока она крестилась перед иконой. Игорь выбрался из-за стола и тепло ее обнял.
На княгине и ее свите были сапоги, штаны и кафтаны охотников; стражники были вооружены не копьями, а длинными мечами и щитами, и были облачены в кольчуги. Физиономии их не обещали ничего хорошего.
– Два дня назад половцы напали на поместье Юрия Красного в Нижнем Шаринске, – объявила княгиня. – Они заново отстраивали палисад, сгоревший дотла месяц тому назад, и их подловили совершенно беззащитными!
Из посыпавшихся проклятий психологам удалось извлечь два вывода: половцы работали наверняка, а как они пронюхали про сгоревший палисад, было совершенно неясно. И действительно, вскоре зазвучало и слово «шпионы».
– Сын Юрия Борис прискакал в Северск с этой вестью, – продолжала княгиня. – Налетчики пленили всех домочадцев, а заодно и ту молодуху, что не русская, не половчанка, не гречанка – природу ее так и не удалось никому открыть.
Внезапно лицо Чалмерса стало столь же мрачным, как у Ефросиньи.
– Такая маленькая, стройная, ваше высочество? – недрогнувшим голосом уточнил он. – Симпатичная, с гладкой кожей и коричневыми волосами?
– Похоже, она тебе знакома, – отозвалась Ефросинья. – Как, говоришь, ее зовут?
– Леди Флоримель, ваше высочество.
– Именно так и назвалась она.
– Да что… – Тут голос Чалмерса все-таки дрогнул.
– А можно ее… их… выкупить или выручить? – спросил Ши, заметив при этом, что множество далеко не дружелюбных взглядов нацелены в их сторону.
– Наверное, – сказал князь. – А кто она тебе?
– Это жена сэра Рида, ваше высочество.
Ши не заметил ни малейшего потепления атмосферы, но Игорь внезапно разразился хохотом.
– Так вот отчего поведали вы столь немного! Начальство, мол, послало! Свиное пойло! Вы просто пытаетесь отыскать ее! Но откуда вы… Что вообще приключилось?
– Ее похитил могучий противник, ваше высочество.
– Наверняка и вправду могучий. Хоть на вид вы и не из таких, мыслится мне, что вы самые настоящие богатыри. – Он ухмыльнулся. – Пожалуй, и впрямь вы видали гиппогрифов и все прочие диковины. Как бы там ни было, теперь у нас есть общий враг. Мы должны спасти твою жену и семью Юрия, прежде чем попадут они на невольничий рынок в Красном Подоке.
Пусть и неверной, но тренированной рукой он в очередной раз наполнил свою чашу и поднялся на еще более неверные ноги.
– Господом нашим, что спас нас, Богоматерью, что выносила его, святыми, что следовали его заветам, честью Северска и своей княжеской честью клянусь – положу я все, что может потребоваться, вплоть до жизни своей, покуда леди Флоримель не будет спасена из полона половецкого!
Засим он упал носом на стол и мирно захрапел.
Чалмерс малость опешил, но остальные россы за столом, заслышав храп, перестали обращать внимание на свалившегося князя. Ши склонился к нему поближе и как следует принюхался.
– Просто пьян, – успокоил он коллегу.
Ефросинья Ярославна задумчиво обернула свое прекрасное лицо к озаренному надеждой лицу Чалмерса.
– Следует тебе знать, – промолвила она, – что согласно и законам, и обычаям русским, никто не может быть к ответу привлечен за то, что посулил он, пьяным будучи!
Ши подумалось, что сказанное несомненно свидетельствует о наличии у россов хорошо развитого здравого смысла, однако предпочел не высказывать эту мысль вслух.
– И что же гласит закон? – спросил он, прикрывая Чалмерса.
– «Если два человека, оба будучи пьяны, придут к соглашению, а потом, когда оба проспятся, один из них не будет доволен условиями его, то следует считать соглашение сие недействительным».
По той уверенности, с которой она без запинки произнесла эту цитату, Ши предположил, что ссылались на нее здесь весьма часто.
– Согласно же обычаю, и клятва, и договор, и обет действительны лишь тогда, когда обе стороны трезвы.
– Есть и другая причина отправиться на поиски, – возразил Чалмерс, голос которого выдавал, что он не без труда держит себя в руках. – Попали в плен и ваши соотечественники!
Княгиня пожала плечами. Ши подумал, что, окажись здесь вдруг Бельфеба, дамы вряд ли бы столковались, хоть не мог при этом не признать, что княгиня, как и его жена, несомненно отличается здравомыслием и рассудительностью.
– В шатрах половецких ныне томятся бояре кровей княжеских. Юрий был достойный муж, да, но правил он всего лишь стражей пограничной.
Она смотрела прямо на них; слова ее были весьма нелицеприятны, но она даже и не подумала отвести взгляд.
– Сделанного не воротишь. Ныне куда важней предотвратить дальнейшие набеги. Нельзя позволить половцам подобраться к Северску!
С академической точки зрения доктор Ши мог бы только по достоинству оценить ее «трезвую политику». В ее речениях было куда больше логики, нежели в болтовне большинства политических комментаторов Соединенных Штатов двадцатого века. Но мысль о Бельфебе вызвала у него прилив решимости: если бы она попала в беду, любую «трезвую политику» он послал бы ко всем чертям до той самой поры, пока все благополучно не закончится. Поддержал бы его и Рид Чалмерс.
«Таким образом, поскольку Флоримель в беде, политику можно послать к чертям с равным успехом, а я поддержу Рида. Что и требовалось доказать. В общем, теперь мой черед сыграть в «трезвую политику», ваше высочество».
Решимость Ши вызвала у него также и прилив вдохновения. Он поглядел на корзину с растопкой, пристроившуюся возле печи. Отлично, кроме бересты имелись там и ивовые ветки с корой. Теперь главное, чтоб княгиня ничего не заподозрила…
– Если позволите, ваше высочество, в ответ на гостеприимство и радушие его высочества я приготовлю целебный настой. Завтра ему всяко нужно быть в нормальном состоянии, чтобы сесть в седло, а уж куда он поедет – это его дело.
– Буду я присматривать, как ты его готовишь, и отведаешь ты настой сей первым, прежде чем дать ему хоть глоток!
С этим у Ши не было ровным счетом никаких проблем. Единственно, он сожалел, что до изобретения в этих краях самовара оставалось ждать несколько веков.
– Велите, пожалуйста, слуге вскипятить воды в чистом котле.
Пока закипала вода, Ши ободрал с ивовых веток кору и нарезал на две дюжины крошечных кусочков.
– Что это вы затеваете? – шепнул Чалмерс.
– Использую ваше заклинание химического синтеза для производства аспирина, док. Будьте добры, нанесите метки – формула С9Н8O4.
Воспрявший духом Чалмерс, вытащив нож, взялся за дело, а Ши тем временем растирал в порошок остатки коры. Русские вели себя тихо, но Ши прекрасно сознавал, что, если у него ничего не выйдет, возможны крупные неприятности.
