Текст книги "Шёпот магии"

Автор книги: Лаура Кнайдль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

15
Дьявол

– Ты не должен никому говорить о том, что я собираюсь тебе показать, – настойчиво сказала я Риду, стараясь взглядом дать ему понять, насколько это для меня серьезно.

Он кивнул:

– Ты можешь мне доверять.

Это я знала, но от того, что он еще раз повторил эти слова, мне полегчало. Вдохнув полной грудью, я ступила на ковер. Рид внимательно следил за каждым моим движением, когда я наклонилась и взялась за золотой шнур, чтобы открыть люк. Потом потянула за него, и распахнулся проход в Архив.

Рид изумленно посмотрел на меня, однако не издал ни звука. Мы молча спустились в Архив. Я включила свет, и, как всегда, хор шепчущих голосов успокаивающе подействовал на мои нервы.

Рид разглядывал ряды стеллажей, возвышавшиеся перед нами.

– Что это такое?

– Архив, – ответила я и шагнула к открытому платяному шкафу, где висел мой плащ наряду с десятками других платьев, костюмов и униформ, которые наделяли своих владельцев сверхъестественными способностями.

– Это что-то типа склада запчастей?

Я засмеялась.

– Нет, Архив – это сердце «Чародея» и, наверное, единственная причина его существования. Эти вещи и есть моя работа, а все, что происходит там, наверху, в лавке, всего лишь прикрытие.

– Прикрытие? Для чего?

– Для магии, – произнесла я и тем самым презентовала ему правду как удар кулаком – сильно и внезапно.

Рид вытаращился на меня, как будто я только что заговорила с ним на иностранном языке, – совершенно ничего не понимая.

– Магии?

Мне стало ясно, что тысячи слов не хватит, чтобы убедить его в том, что это правда, а потому я оглянулась по сторонам в поисках предмета, который заставит Рида отбросить все неверие. При этом мой взгляд упал на неубивающий кинжал, висевший на стене вместе с прочим оружием. Всего их там было пять. Я сняла клинок и осмотрела лезвие при свете лампочки.

– Воу, ты что задумала? – воскликнул Рид и сделал шаг вперед. В этом движении весь Рид. Если остальные постарались бы отойти от оружия, он подходил ближе.

Я улыбнулась:

– Доверься мне!

– Сейчас это не очень-то легко.

– Ты не пожалеешь, – заверила его я и сняла свой халат. Потом засучила рукав, чтобы ему ничто не мешало видеть мою невредимую кожу.

– Готов?

Он помотал головой.

Проигнорировав его жест, я быстро провела кинжалом по предплечью. Острое лезвие разрезало кожу, как кусок теплого масла.

– Какого черта?.. – Рид резко наклонился вперед и схватил меня за руку. – Спятила?!

– Смотри, – потребовала я с выражением му́ки на лице. Предплечье охватила жгучая боль, но ее сразу же заглушило исцеляющее покалывание магии.

Явно противясь этому, Рид перевел взгляд на мою руку, которую все еще сжимал. Из открытой раны сочилась кровь и капала на пол. С его лица сошли все краски, и он крепче стиснул пальцами мою кожу. Вот только он, похоже, не меня поддерживал, а держался сам. Рида слегка качнуло.

О черт, наверно, это все-таки была не лучшая идея.

Рид сжал губы.

– Тебя сейчас вырвет? – запаниковала я.

Он сделал неопределенное движение головой, по которому я не сообразила, «да» оно означало или «нет». Я беспомощно начала озираться, ища какое-нибудь ведро, потому что нельзя было допустить, чтобы его стошнило на один из артефактов. С таким же успехом он мог бы плюнуть в алтарь в Ватикане.

– Закрой глаза, – велела ему я, так как он продолжал пялиться на мою руку, словно не в состоянии отвести взгляд. Благодаря магии порез уже практически закрылся, но моя кровь все еще виднелась повсюду. Я подняла халат и насухо вытерла предплечье, пока на зажившей коже не остались лишь розовые полосы.

Я взглянула на Рида. Он плотно зажмурился и казался бледным как полотно. Дыхание у него вырывалось рывками, и нельзя было не заметить, что он до сих пор боролся со рвотными позывами.

– Твоя рука? – спросил он слабым голосом.

– С ней все хорошо. Можешь снова посмотреть.

– Лучше не буду.

– Поверь мне.

– И думать забудь. – Он покачал головой. – В последний раз, когда ты так говорила, потом порезала себе руку.

– Ты не сможешь всегда держать глаза закрытыми.

– Я могу попытаться.

Бросив окровавленный банный халат на пол, я подошла так близко к Риду, что, даже невзирая на закрытые глаза, он должен был осознавать, что стояла прямо рядом с ним. Без какого-либо стеснения я наблюдала за его лицом. Его пронизывала боль, как будто Рида ранили. Я подняла руку и дотронулась до местечка между его бровей, которые он так беспокойно свел вместе. Я провела по нему большим пальцем, прежде чем моя ладонь скользнула вниз, и я погладила его бледные щеки, спускаясь к твердой челюсти. И при этом следила, как из его черт исчезало напряжение. Хоть он и утверждал, что не доверяет мне, его тело доверяло.

– Пожалуйста, открой глаза, – снова попросила его я, понизив голос до шепота.

Веки Рида дрогнули, и он медленно, бесконечно медленно распахнул глаза. Его взгляд нашел мой, и то, что я там увидела, было уже не отвращением, а заботой и симпатией.

Он тяжело сглотнул.

– Зачем ты это сделала?

Моя рука замерла у него на груди, которая слишком быстро двигалась у меня под пальцами.

– Чтобы показать тебе магию.

– А по-другому никак бы не получилось? – спросил Рид и осторожно опустил взгляд ниже вдоль по моему телу, готовый мгновенно опять отвернуться в случае необходимости. Но тут глаза у него расширились, стоило Риду увидеть мою руку. От раны уже ничего не осталось, кроме нежно-розового шрамика, который, впрочем, тоже скоро уйдет в прошлое.

Сбитый с толку Рид рассматривал невредимую кожу. Потом взял меня за руку и приподнял мое предплечье, чтобы разглядеть его поближе. Теперь в глазах у него отражалось недоумение.

– Как это возможно? Я не понимаю.

– Я же говорю: магия.

– Магия, – повторил Рид, а потом медленно кивнул: – О’кей.

– О’кей? – Я моргнула. Один раз. Второй. Третий. – Больше тебе нечего сказать? О’кей?

Он дернул плечами.

– А что еще мне сказать?

– Не знаю. – Я забрала у Рида свою ладонь и сложила руки перед грудью. Поведать ему о магии было для меня гигантским шагом, а он так себя вел, словно это вообще ничего не значило. – Как насчет: «Фэллон, ты чокнутая! Это у тебя шутки такие?» Или: «Где спрятана камера? Теперь у меня есть три желания?»

– А у меня они есть?

Я всплеснула руками:

– Нет!

Рид удивленно изогнул брови:

– Ты сейчас обиделась на меня, потому что я тебе верю?

– Ты мне не веришь, – обвинила его я.

– Я же сказал, что все о’кей.

– Да, но ты не всерьез.

– Нет, конечно, всерьез.

Я фыркнула и снова взяла неубивающий кинжал, чтобы повесить его обратно на его место на стене.

– Ни один нормальный человек так запросто не воспринял бы новость о существовании магии.

– А ты еще не заметила, Фэллон? Я ненормальный, – ответил Рид с невеселым смешком. – За свою жизнь я уже так много всего повидал и пережил, больше, чем ты думаешь, и то обстоятельство, что магия существует, невероятно. Но не на первом месте в списке вещей, которые шокируют Рида. Вероятно, даже не на втором.

Поджав губы, я посмотрела на него. Выглядел он чертовски искренним.

– То есть ты вот так легко это принимаешь?

Он пожал плечами:

– Что есть, то есть.

Я нахмурилась:

– И у тебя нет вопросов?

– Такого я не говорил. У меня есть вопросы. Целая куча. Мое «о’кей» означало лишь, что я принимаю то, что существует что-то вроде магии.

– Не «что-то вроде» магии, – поправила его я. – Просто магия. Все новые продукты у меня на кухне появились там благодаря писчему перу, которое я украла из Музея писателей. Оно позволяет загадывать и получать нужные предметы. Перчатки наделяют меня даром гениального вора, а плащ превращает в человека, которого мечтает увидеть тот, кто на меня смотрит. – Я осеклась. – По крайней мере, в большинстве случаев, но есть исключения. Одно исключение, если быть точной. Ты.

– Я?

Я кивнула и подняла с пола свой банный халат. Кровь уже почти высохла.

– Не знаю, что это, но по какой-то причине магия на тебя не действует. Мой плащ не сумел тебя обмануть, Вечное пламя в доме в Брантсфилде тебя не обжигало, ты смог проникнуть сюда, хотя на здании стоят магические замки, а зеркало… зеркало не свело тебя с ума.

Рид кинул взгляд через плечо на вершину лестницы, которая вела в кладовку.

– Что я должен был увидеть в зеркале?

– Свой самый большой страх, – объяснила я, выворачивая халат испачканной тканью внутрь, прежде чем прижать его чистой стороной к груди. – Оно показывает видение твоего самого ужасного кошмара и помещает его прямо в твое подсознание, так что ты вынужден смотреть на него снова и снова, пока это тебя не сломает.

– Ого! – На лице Рида вспыхнула тревога. – Может, тебе не стоит оставлять его просто так?

– Ну, раньше мне не приходилось волноваться о любопытных сожителях. – Я скривила губы. – Кроме того, зеркало слишком большое и не влезает в проход.

– А нельзя его просто разбить?

– Разбить? – Я замотала головой. – И речи быть не может. Я Архивариус, и мой высший приоритет – сохранение магии. Ладно, не так, на самом деле это на втором месте. А строго говоря, моя главная задача – защищать людей от магии, однако уничтожать волшебные артефакты разрешается только в случае острой необходимости.

– Понимаю, – пробормотал Рид. Он сжал губы и, как будто только сейчас до него начало доходить, что тут реально происходило, медленно, почти благоговейно обвел взглядом стеллажи вокруг нас.

Я молча следила за ним и пыталась оценить его реакцию, но быстро сдалась. Рида невозможно прочесть. Помимо прочего, он любил меня удивлять. Я совершенно не рассчитывала, что он так спокойно воспримет существование магии, за исключением тошноты, которая, впрочем, была больше вызвана моей кровью, чем магией. Кстати, я вообще извинилась перед ним за это?

– Как ты стала Архивариусом? – спросил Рид.

– Семейное дело, – произнесла я, слегка улыбнувшись, и предложила продолжить разговор наверху за чашкой чая.

– И ты правда слышишь, как шепчет магия? – задал вопрос Рид, после того как я провела ему экспресс-курс по знаниям Архивариусов.

– Да, – ответила я. Мы уютно устроились на моей постели, наши кружки с чаем опустели, а за жалюзи на окне всходило солнце, рисуя сетки на стене.

– И о чем говорит магия?

– Цитирует все песни группы «Metallica».

Рид легонько ткнул меня локтем в бок.

– Серьезно.

– Понятия не имею. Шепот больше похож на какое-то неразборчивое бормотание.

– Тебя это не раздражает? Постоянное бормотание в ушах?

Я повернула голову к Риду.

– Не знаю, тебя раздражает видеть цвета?

– Нет.

– Вот и ответ. С магией то же самое. По-другому у меня никогда не было, я слышу это с рождения. Ее шепот всегда был и никогда не стихнет.

– В этом есть смысл, – медленно проговорил Рид и задумчиво поднял взгляд к потолку. Он продолжал молчать, и, не произнося больше ни слова, мы лежали бок о бок, погруженные каждый в свои мысли, и любовались игрой солнечных лучей на рассвете.

Боль в животе, появившаяся, когда я решила рассказать ему правду, пропала. Я понимала, что неправильно было заговаривать с ним о магии. Он не Посвященный, но это такое невероятно приятное чувство – больше не быть обязанной хранить секрет. И тем не менее я опасалась последствий своего решения. Возможно, из-за него меня и не исключат из рядов Архивариусов, все-таки нас слишком мало. Однако родители вновь увидят в этом злоупотребление их доверием, еще один повод отобрать у меня Архив. Но об этом мне думать пока не хотелось. Буду разбираться со всеми катастрофами по очереди, и сначала надо найти Таро.

– Знаешь, что мне кажется? – наконец спросил Рид, нарушая тишину.

Я покосилась на него:

– Что?

– Что зеркало пыталось показать мне мой самый большой страх, но у него не получилось. Когда я на него взглянул, стекло полностью затуманилось, как если смотришь сквозь очень грязное окно.

– Магия зеркала довольно сильна, а у твоего иммунитета, наверное, есть границы. Мы же не знаем.

– Возможно, – сказал Рид. Голос его звучал отстраненно. – Или дело в том, что я не испытываю страха.

– Не говори ерунду. Каждый человек чего-нибудь боится.

– А я – нет.

Я хмыкнула:

– Вот только не надо разыгрывать из себя крутого мачо, я в курсе, что у тебя доброе сердце.

– Нет, я абсолютно серьезно. – Он сел и посмотрел на меня. – Мне не страшно, потому что в этом мире нет ничего, чего я должен был бы бояться. Если смотреть на вещи трезво, я и так живу в собственном ночном кошмаре. У меня нет крыши над головой, я на мели, безработный и совершенно один. Родственники бросили меня на произвол судьбы, родители и сестра мертвы, и даже сердце у меня уже однажды останавливалось. Ну и что страшнее, чем реальность, могло показать мне зеркало?

От слов Рида у меня сжался желудок. Я и сама догадывалась, что его родителей нет в живых, но слышать, как он говорил это так прямо, – это нечто совсем другое. Его одиночество разбивало мне сердце, однако Риду стоило знать, что больше он не одинок. Теперь у него есть я, и после всего, что я ему доверила, в ближайшее время это не изменится.

– Расскажи мне, что тогда произошло.

– Уверена? Это неприятная история.

– Мне все равно. Это твоя история, и я хочу ее услышать.

– Ладно, – произнес Рид. Он заговорил не сразу, а сперва сделал глубокий вдох, словно должен был подготовиться к этому разговору.

– Восемь лет назад мы вместе с родителями и моей младшей сестрой Джейн поехали отдыхать в Англию, в город Ридинг. Им это казалось чертовски забавным, а мне – очень глупым, но я был четырнадцатилеткой, слишком крутым для этого мира, и хотел как можно меньше времени проводить со своей семьей, которой стеснялся. Я мечтал, чтобы они просто исчезли и оставили меня в покое, и мое желание исполнилось.

Его кадык нервно дернулся, Рид провел языком по губам, потому что они пересохли. А я не отваживалась даже шевельнуться, боясь прервать его рассказ.

– Какой-то заблудившийся турист вылез на встречную полосу. Папа вывернул руль, чтобы уйти от столкновения. И не заметил склон у дороги. Наша машина катилась вниз, пока не врезалась в дерево. Родители и Джейн погибли на месте. Меня довезли до больницы, и там у меня остановилось сердце.

В словах Рида звучала такая тоска, от которой шел мороз по коже и кровь стыла в жилах. Потому что это не просто тоска мальчика по его семье, а сожаление, что он не соединился с ними после смерти.

Я открыла рот, чтобы утешить и поддержать Рида, но не находила слов. Потому что никакой добрый совет, никакие соболезнования и никакие убеждения на свете не вернут ему то, что он потерял. И верить, что он начнет меньше желать собственной смерти только из-за того, что я его пожалею, было бы наивно.

– Какое-то время я пролежал в искусственной коме, а когда очнулся, мне сообщили, что родители и Джейн погибли. Я не плакал и отказывался это принимать. И днями напролет ждал, что они войдут в дверь моей палаты и скажут, что так хотели преподать мне урок. Естественно, они не пришли, и меня выписали.

Тяжело сглотнув, я нащупала ладонь Рида, чтобы дать ему понять, что я рядом. Наши пальцы переплелись, и у него на губах появилась еле заметная грустная улыбка, когда он взглянул на меня. В глазах у него блестели слезы, и у меня тоже сжималось горло.

– Ни у мамы, ни у папы не было братьев или сестер, а в живых оставалась только моя бабушка со стороны отца. Она взяла меня к себе, но пару месяцев спустя умерла. Мне действительно тяжело пришлось. Она была моей последней родственницей, поэтому я оказался на попечении государства. Недолго пожил в детском доме, пока меня не стали переводить из одной приемной семьи в другую. Я начал прогуливать школу, устраивать драки, влезать в чужие дома и не упускал ни единого шанса учинить новые неприятности, так как по-другому не мог справиться со своим гневом. Небольшие деньги, которые получил в наследство от родителей, я промотал и спустил на разные таблетки, чтобы быть крутым.

Я понимающе кивнула. Со сколькими бы проблемами с родителями ни сталкивалась я сама и какими бы отвратительными ни были мои отношения с мамой, если бы я потеряла ее в четырнадцать лет, наверное, это бы также довело меня от отчаяния.

– В конце концов, я бросил школу и начал предлагать свои услуги на улице. Стал парнем, согласным на все, пока это приносило деньги. Поначалу я шатался по друзьям, но это продлилось недолго, и в итоге я остался один.

– Когда это произошло? – аккуратно спросила я.

– Примерно два года назад. Тогда мне впервые пришлось провести ночь на улице. Это было ужасно, и я опять начал пить. Ты даже себе не представляешь, какое значение имеет немного алкоголя, когда речь идет о том, чтобы спать без одеяла на голой земле. Иногда я пил целыми днями, пока однажды чуть не захлебнулся собственной блевотиной.

Я слишком сильно стиснула руку Рида, но он не возражал, хотя еще немного, и я бы сломала ему пальцы. Он невозмутимо говорил дальше.

– После этого я второй раз в жизни проснулся в больнице. Мне стало так стыдно, и думать я мог только о том, как разочаровались бы во мне родители. На следующее утро я решил изменить свою жизнь, пусть это и будет тяжело. Потому что без школьного аттестата и постоянного места жительства никто не даст тебе работу. А без работы ты не можешь позволить себе ни того ни другого. Но как-нибудь у меня получится. Мне просто необходимо в это верить.

Я потрясенно смотрела на Рида, не зная, что на это ответить. Это ужасно, и при этом я не сомневалась, что он рассказал мне даже не всю историю и опустил много деталей. Мне даже задумываться не хотелось, за какую работу он брался и с какими персонажами связывался на улицах, чтобы сводить концы с концами. Если бы я задолго до того не простила его за кражу карт, то сделала бы это сейчас.

16
Башня

Пронзительный звонок входной двери дал мне понять, что я проспала. Опять. Подскочив, я взглянула на свой будильник. Почти одиннадцать. Черт! После того как вчера утром Рид дал мне выспаться, а сегодня мы проговорили до рассвета, конечно же, я забыла завести эту штуку. Надеюсь, перед дверью ждали не разозленные клиенты и не мои родители.

– Эй, просыпайся! – потрясла я Рида, который лежал рядом со мной, потому что звонок его не разбудил. Видимо, со временем развивается невосприимчивость к громким звукам, когда живешь на улице.

Рид зевнул:

– Уже поздно?

– Слишком поздно, – ответила я и спрыгнула с кровати. Затем натянула вчерашние джинсы, которые до этого небрежно скинула на пол, и накинула поверх майки кардиган, чтобы скрыть тот факт, что до сих пор не надела лифчик.

– Иду, уже иду! – крикнула я и понеслась по лестнице вниз в темный торговый зал и к двери. Из-за спешки зацепилась ногой за старую вешалку. Споткнувшись, я постаралась не потерять равновесие. Потом в последний момент схватилась за комод, чтобы не растянуться на полу и не приложиться лицом о половицы в прихожей.

Как оглушенная, я доковыляла последние метры и уже собиралась открыть, как вдруг узнала того, кто стоял перед дверью. Это не рассерженные покупатели и не укоризненно вглядывающиеся внутрь мама с папой. Вдруг я еще больше заспешила. И суетливо завозилась с замком, пока он наконец не открылся. Я так резко распахнула дверь, что старые петли протестующе заскрипели.

– Что ты здесь делаешь?

– Проснись и пой! – поздоровался со мной Джесс с широкой заразительной улыбкой. Он относился к тому типу людей, которым стоило лишь переступить порог комнаты, чтобы приковать к себе всеобщее внимание. При этом он даже не нуждался в словах, поскольку его харизма и внешность говорили сами за себя. Джесс унаследовал темную кожу отца и очаровательную улыбку матери. Свои черные волосы он коротко стриг, что подчеркивало угловатые черты лица, которые, впрочем, казались мягче из-за дружелюбного блеска карих глаз.

– Проспала? – поинтересовался Джесс. – Я бы предложил тебе глотнуть моего кофе, но он, к сожалению, кончился. – В качестве доказательства он поднял свою гигантскую термокружку и потряс ее.

– Один глоток твоего кофе, наверно, отправит меня прямиком в больницу. – Моя улыбка стала еще шире, и больше всего мне захотелось повиснуть на шее у Джесса. Но насколько жизнерадостной и открытой личностью он был, настолько же сильно ненавидел прикосновения любого рода. – Что ты здесь делаешь? – повторила я свой вопрос.

Он опустил взгляд.

– Знаю, ты сказала, что сама разберешься, но я решил, что все равно загляну. Провести время с лучшей подругой и типа того.

– Серьезно? Тебя не мои родители подослали?

– Неа.

– Хорошо, тогда можешь войти. – Я жестом пригласила Джесса в магазин и заперла за ним дверь. – Если я не ошибаюсь, наверху у меня даже остался кофе, если ты хочешь продолжить работать над своим пороком сердца.

– Ну кто бы устоял? – подмигнул Джесс и последовал за мной. Я забрала у него пустую кружку, потому что с собой он привез громадную дорожную сумку. В ней навряд ли лежала одежда, скорее уж гора техники, потому что Джесс никогда и никуда не ездил без своего оборудования.

Стоило нам подойти к лестнице, ведущей в квартиру, как я услышала звуки из кухни. Грохот кастрюль, кипящая вода и тихая музыка, как будто Рид включил радио.

Джесс прочистил горло.

– У тебя гости?

– Вроде того. – Я повернулась к нему и смущенно прикусила нижнюю губу. Как бы мне хотелось, чтобы с Ридом все было так легко и банально, как намекал на то своей нахальной ухмылкой Джесс. Я взрослая и имела право заниматься сексом, когда и с кем захочу. А вот на что я права не имела, так это разрешать парням жить вместе со мной и ночь напролет рассказывать им о магии.

– Не надо стесняться, – заявил Джесс, который неправильно истолковал мое молчание. – Если хочешь, я еще немного прогуляюсь по кварталу, пока он уйдет.

Я вздохнула, и у меня вновь возникло желание обнять Джесса. Такое предложение мог сделать только он. И часть меня серьезно взвешивала, не принять ли его, вот только что это даст? Джесс планировал остаться надолго, а я бы ни в коем случае не отправила Рида обратно на улицу после всего, что он рассказал мне прошлой ночью. Кроме того, Джесс мой лучший друг и приехал, чтобы поддержать меня. Разве он не заслужил правду, особенно с учетом того, что я постоянно лгала ему в последние дни? Конечно, он начнет волноваться, но поймет, как только узнает всю историю.

– Нет, останься. Я хочу, чтобы ты познакомился с Ридом.

– Вау, значит, это что-то серьезное?

– Серьезно это в любом случае. – Я изогнула губы в кривоватой улыбке и продолжила подниматься домой, пока Джесс не распознал правду в моих словах и не насторожился.

Рид переоделся и в данный момент готовил завтрак на кухне. На кухонной стойке стояла коробка яиц, в чайнике закипала вода, а кофемашина, громко булькая, распространяла по квартире горький аромат. Он вскинул голову, услышав мои шаги, однако его взгляд тут же скользнул на Джесса у меня за плечом.

– Смотри, кто к нам пришел: Джесс, – объявила я с напускной радостью, как будто вообще не переживала из-за того, как пройдет эта встреча. – А это Рид. Ридинг, если хочешь его позлить.

– Рид. Всегда Рид, – произнес он и кивнул Джессу: – Кофе?

– Обязательно! – Джесс осторожно поставил свою дорожную сумку на пол и сел на табурет за стойку. Рид придвинул к нему чашку. Джесс сделал глоток и слегка скривился от отвращения. Сам он любил нереально крепкий кофе, а то, что ему предложил Рид, вероятно, оказалось просто водой с кофейным привкусом. Но он не жаловался. Мой друг с интересом переводил взгляд с меня на Рида и обратно. – Давно вы уже знаете друг друга?

– Не очень, – ответила я и взяла протянутую мне Ридом кружку с чаем. Неожиданно воздух в комнате показался мне слишком душным, и я подошла к окну, чтобы открыть его. – Мы познакомились в «Лабиринте банши».

– Круто, – откликнулся Джесс и сделал еще один глоток кофе. Сложно сказать, из вежливости или из-за кофеиновой зависимости. – И вы вместе? Или это просто секс?

Рид поперхнулся чаем и закашлялся, меня же, напротив, прямолинейность Джесса ничуть не удивляла. Он не обладал большим запасом такта и терпения, когда дело касалось человеческих чувств и общения.

– Нет, мы не вместе. Все немного сложнее.

Джесс наморщил лоб:

– «Сложнее» – это кодовое слово для «беременна»? Если да, то я настаиваю, чтобы ребенка звали Джесс.

Я закатила глаза:

– Нет, я не беременна. – «Хотя это, наверное, было бы проще объяснить». – И нет, Рид не мой давно пропавший брат и не путешественник во времени. Он просто парень, которому известно о магии.

А вот и она – правда.

Быстро и безболезненно.

Опять.

Выражение лица Джесса стало пустым, из глаз пропали все признаки жизни. Вернулась безэмоциональная маска с острыми углами.

– Ты имеешь в виду, что он Посвященный?

Я поджала губы.

– Не напрямую.

– И он не Архивариус, – сказал Джесс. Это не вопрос, а утверждение, не требующее ответа. С плотно сжатыми губами и напряженными плечами я смотрела на него. В его позе ничего не изменилось, однако я ощущала волны разочарования, злости и растерянности, которые от него исходили.

– Рид? – произнес Джесс с опасным спокойствием в голосе. – Не мог бы ты прогуляться? Мне нужно поговорить с Фэллон наедине.

«Вот черт!»

Взгляд Рида переместился на меня. Видимо, я выглядела так же неуверенно, как и чувствовала себя, потому что он медлил. Я хорошо себе представляла, что хотел сказать мне Джесс, и, хотя с удовольствием избежала бы этой беседы, другого пути не было. Как не было и причин, по которым Рид должен страдать вместе со мной.

– Все нормально. Мы с Джессом просто поговорим. – Я направилась к своей сумочке и извлекла из кошелька несколько купюр, которые вручила Риду. – Принесешь нам несколько сконов[6]6
  Скон – традиционное блюдо шотландской и английской кухни: небольшая булочка быстрого приготовления, как правило, из пшеничной или овсяной муки, подается к чаю со сливочным маслом и джемом.


[Закрыть] на завтрак? Без изюма. Пожалуйста.

Рид взял деньги у меня из рук. При этом каждое движение было медленным и оценивающим. Я проводила его вниз и отперла дверь. По Риду ясно читалось, что ему не нравилось оставлять нас одних, но так лучше. Это я и сказала парню еще раз и легким поцелуем попрощалась с ним, прежде чем снова пошла наверх.

Джесс по-прежнему сидел на своем месте. Не сдвинулся ни на миллиметр. Лицо закрылось нечеловеческой пустотой. Но когда он заметил меня, эта пустота сменилась пламенной яростью. Он вскочил с табурета, который с оглушительным грохотом упал на пол, а содержимое его кружки разлилось на стойку. И плевать он на это хотел.

– Что, черт побери, с тобой такое, Фэллон? – заорал он так громко, что через открытое окно его наверняка слышали даже на улице. Я его закрыла, так как об этом никто не должен был узнать.

– Сначала теряешь карты Таро и без моего ведома прешься на Черный рынок, где тебя чуть не поймали, а потом бегаешь по окрестностям и рассказываешь незнакомцам про магию. О чем ты только думала? – вопрошал Джесс, но и в этот раз не ждал ответа. Он носился по комнате, как зверь в клетке, и дико размахивал руками. – Ты хоть на секунду задумалась, что это может значить для всех нас? Тут ведь речь не о тебе одной, блин, а о нас всех. Существует причина, по которой решение, делать кого-то Посвященным или нет, выносится несколько дней, недель, а иногда даже месяцев. Мы доверяем этим людям вековую тайну, которая в неправильных руках приведет к ужасным вещам. О подобном не рассказывают вот так запросто за чашкой чая. Чего ты лыбишься?

Я прикусила щеку с внутренней стороны, чтобы сдержать смех. Джесс понятия не имел, как близок к правде по поводу «чашки чая».

– Ты что, считаешь, что это смешно?

– Нет, и я не из-за легкомыслия рассказала Риду о магии.

Джесс фыркнул.

– Ну, разумеется, нет. Вы знакомы уже целых… сколько? Две недели? Три недели?

– Это недели, за которые много чего произошло, – вставила я и разыграла свой единственный козырь: – Ты знал, что есть люди, обладающие иммунитетом к магии?

Маска гнева Джесса дала трещину. На лбу у него образовалась складочка.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты в курсе, что есть люди, невосприимчивые к магии? – переформулировала я свой вопрос. – Я, например, была не в курсе, пока не встретила Рида. Он смог увидеть меня, несмотря на магический плащ.

Складочка на лбу у Джесса стала глубже.

– Это могло быть совпадением. Может, ты просто его типаж.

– Я тоже так решила, но… помнишь того чокнутого, который забежал в горящее здание в Брантсфилде? Это Рид. Он должен был получить серьезные травмы, но волшебный огонь не причинил ему вреда. Кроме того, он сумел влезть сюда…

– Подожди, – перебил меня Джесс. – Он к тебе влез?

– Да, но не так, как ты подумал, – поспешила я защитить Рида. – Все совершенно безобидно. Важно то, что у него получилось обойти охранные чары, а прошлой ночью… прошлой ночью он взглянул в зеркало.

Джесс выпучил глаза:

– В то самое зеркало?

Я кивнула.

– И он не сошел с ума?

– Нет. Он ничего не увидел. – Пусть Рид и утверждал, что все из-за того, что он ничего не боялся, но я в это не верила ни на секунду.

Джесс задумчиво сжал губы. Теперь злость полностью ушла с его лица, однако я понимала, что не стоило тешить себя ложным чувством безопасности. Как бы Рид ни был причастен к магии, я нарушила правила.

– Значит, магия действительно на него не влияет, – пробормотал Джесс. Сложно сказать, разговаривал он сейчас со мной или с самим собой. Тем не менее я ответила:

– Да, и после того как я психанула, застав его перед зеркалом, он начал задавать вопросы. Мне пришлось ему рассказать. В смысле, у него иммунитет. Такого раньше никогда не встречалось, разве нет?

Джесс покачал головой.

– Твои родители в курсе?

Шагнув к мойке, я взяла тряпку, чтобы наконец вытереть кофе, который бодро капал на пол.

– Конечно, нет. Они и так взбесились из-за карт, и я не знала, что делать со всей этой ситуацией.

Джесс скрестил руки на груди, взгляд карих глаз стал нечитаемым.

– Как Рид вообще нашел зеркало?

– Ну, это не самая неприметная вещь в кладовке. Он подумал, что зеркало продается, – объяснила я.

– А табличку «Только для персонала» он не заметил?

– Нет, он здесь работает.

В глазах у Джесса снова засверкал гнев.

– Что он делает?!

Я вздохнула и отжала пропитавшуюся кофе тряпку над раковиной. Судя по всему, настало время поведать Джессу всю историю целиком, от начала и до конца.

Джесс сделал глоток заново сваренного кофе, наверняка достаточно крепкого, чтобы три дня продержать на ногах слона. Поверх своей кружки он наблюдал за мной и Ридом. К тому моменту я уже все ему рассказала. Джесс был далеко не в восторге от развития событий в течение последних нескольких дней и не скрывал недоверия по отношению к Риду, но теперь оно меркло на фоне кое-чего другого: любопытства.

Стоило Риду вернуться со сконами, Джесс засыпал его вопросами и настоял на демонстрации его способности. Я принесла из Архива Вечное пламя и на протяжении пяти минут безуспешно пыталась с его помощью поджечь Рида, пока Джесс, в конце концов, не убедился в его иммунитете.