Текст книги "Революционер одной соломинки. Философия и работа Масанобу Фукуоки"

Автор книги: Ларри Корн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Мы также посетили и побеседовали с некоторыми из моих бывших профессоров, которые оказались поблизости летом. Мы поднялись на вершину Кампанилы, откуда открывался великолепный вид на весь Залив и мост Золотые Ворота. Затем мы пошли в Спроул Плаза и некоторое время сидели, погружаясь в атмосферу колледжа. Я рассказал им о давней традиции независимого мышления в Беркли, восходящей к рубежу веков, Движении за свободу слова в начале 1960-х, а также многочисленных шумных демонстрациях против войны во Вьетнаме, которые проводились на площади Спроул и часто выливались на улицы. Мы прошли по Телеграф-авеню, главной улице, ведущей к университетскому городку, с ее уличными торговцами и карнавальной атмосферой, остановившись у Codyís Books, чтобы узнать, продают ли они недавно изданную книгу «Революция одной соломинки». Она была там.

Затем мы поехали в университетский ботанический сад в Strawberry Canyon. Я подумал, что Сэнсэй может быть заинтересован в демонстрации местных растений Калифорнии. Он был ... вроде. Сэнсэй взглянул на растения в течение нескольких минут, а затем его внимание обратилось на сорняки, росшие на гравийных дорожках. Я начал видеть закономерность. Его гораздо меньше интересовало что интересует людей в природе, чем ее реальное выражение, даже в ботаническом саду.

Наша последняя остановка была у Интегрального городского дома Института Фараллон на западе Беркли, где четверо молодых людей жили в скромном доме, демонстрируя методы городского земледелия и соответствующие технологии. Он был одним из первых в своем роде в Соединенных Штатах. У них на заднем дворе выращивали овощи с использованием капельного орошения, ульев, кур, энергии ветра, солнечной энергии, туалета с самокомпостированием и пятидесяти пяти галлонов воды внутри окон, выходящих на юг, для пассивного солнечного обогрева. Люди, живущие там, были моими друзьями с тех времен, когда я учился в университете, так что это делало меня еще более радостным.

Завершив тур и поблагодарив всех, мы вернулись к Мино и Фусако. По дороге я спросил Сэнсэя, что он думает об этом месте. Он сказал: «Мне нравилось видеть яркий взгляд молодых людей и их стремление делать все возможное, живя в городе. Они выращивали себе еду, что достойно похвалы. В наши дни, когда так много людей живет в городах, очень важно, чтобы люди выращивали еду дома, если они могут ». Он напомнил мне, что в традиционной Японии любой, у кого был хотя бы небольшой участок земли, использовал его для выращивания фруктов и овощей, и большинство уличных деревьев в городах также были плодовыми. Когда я спросил его о технологиях, он, похоже, только слегка заинтересовался.

На следующий день мы поехали через мост Золотые Ворота в Сан-Франциско на Ферму Зеленого ущелья Дзен-центра. Ферма площадью 115 акров расположена примерно в пятнадцати милях к северу от Сан-Франциско, недалеко от пляжа Мьюир, и является владением

Национальной зоны отдыха "Золотые ворота". Хозяйство было приобретено в 1972 г. у г.

Джорджа Уилрайта с оговоркой, что он всегда будет открыт для публики и останется действующей фермой.

Люди, которые там жили, учились Сото-дзен-буддизму и сидячей медитации дважды в день выполняя свои другие обязанности в саду, на ферме или на кухне. Продукция органической фермы площадью семь акров(2,8 га) обеспечивала потребности сообщества и обеспечивала дзэн Ресторан центра, Greens, в Сан-Франциско. Остальное продавалось на фермерских рынках и в местных магазинах экологически чистых продуктов. Также здесь был фруктовый, травяной и цветочный сад площадью полтора акра(60 соток), на который повлияли биодинамическая философия и методы садовода Алана Чедвика, который был учеником шизотерика Рудольфа Штайнера.

Нас приветствовали Венди Джонсон, управляющая садом, и еще несколько человек. Венди провела для нас краткую экскурсию, показав нам основные здания, сад, амбар, который был переоборудован в студенческое общежитие и зал для медитации, а также чайную. Архитектура зданий была деревенской в Японском стиле. Там был пруд с рогозом и японским ирисом, а также бамбуковые рощи, но были также мансанита, куст койота и эвкалипт, которые были типичными для окружающей растительности. Вдали виднелся Тихий океан. Сэнсэй был впечатлен и чувствовал себя там очень комфортно. Он сказал, что это было похоже на союз Востока и Запада, а также сельского хозяйства и религии. Затем Фукуокам показали простой гостевой номер, где они остановились, пока мы были там. Через несколько часов мы встретились за восхитительным вегетарианским ужином и поднялись наверх, где Сэнсэй должен был выступить.

Комната была заполнена ясноглазыми американцами и японцами, одни в монашеских костюмах, другие в джинсах и фланелевых рубашках. Безусловно, это была эклектическая группа. Я огляделся и почувствовал неприятности – не для Сэнсэя, а для меня. Когда он заговорил, мои опасения подтвердились почти сразу, когда Японцы в аудитории начали исправлять мой перевод. Еще через несколько минут прерывания стали настолько частыми, что мы все безудержно смеялись. Я с радостью передал свои обязанности японской женщине, которая была в аудитории, и меня отправили в резерв только для работы в области терминологии.

Слушая, я понял, что у меня были такие проблемы, потому что Сэнсэй адаптировал свою речь для своей аудитории. Он делал упор на духовные темы, такие как восприятие, внимательность, Четыре благородные истины и Восьмеричный путь к просветлению, и для этого требовалась особая религиозная терминология. Поскольку я не изучал буддизм, это было вне моих возможностей. По окончании беседы Венди пригласила Сэнсэя и Аяко-сан присоединиться к ним для предрассветной медитации, но они вежливо отказались.

У Сэнсэя были интересные отношения с религией. Он вырос буддистом, но христианство уже достигло его части Японии задолго до его рождения.

Он терпимо относился к христианству и привык видеть христианские символы включенными в домашние святыни в своей деревне. Позже он отправит двух из четырех своих дочерей в миссионерские школы. Он часто говорил, что натуральное земледелие не связано с какой-либо конкретной религией, что оно проникает прямо в сердце без необходимости дальнейшего толкования, но он глубоко уважал людей искренней веры, независимо от их пути. Его книги наполнены ссылками на христианство, буддизм, Даосскую и индуистскую духовность. «Многие люди нашли свой путь к истинному пониманию через свою религиозную практику. Мой путь – просто заниматься земледелием каждый день и жить с благодарностью. Я считаю, что сельское хозяйство существует, чтобы служить и приближать Бога ». Он не медитировал формально и не имел ежедневной духовной практики, кроме сельского хозяйства.

На следующее утро, после типичного сытного завтрака в Зеленом ущелье, мы снова пошли в сад, но на этот раз мы продолжили путь в поля. Была середина лета, поэтому большинство полей было заполнено овощами. Остальные готовились к посадке или имели покровные культуру. Мы немного поговорили с управляющим фермой, а затем продолжили путь к пляжу Мьюир примерно в полумиле от нас. Было теплое солнечное утро с устойчивым океанским бризом. Волны грохотали о камни, и пеликаны неслись над водой. У кромки воды было несколько человек, собаки, тщетно гоняющиеся за морскими птицами, и дети, играющие ведрами в песке. Одна женщина запускала воздушного змея. Приятно было сделать перерыв и просто послушать шум волн.

По возвращении нас познакомили с Гарри Робертсом, членом Племени Юрок. Гарри ходил в школу в районе залива, но лето проводил с юроками в устье реки Кламат. Там он обучался быть «высокопоставленным человеком» своего племени, которому было доверено нести родословную своего народа.

За свою насыщенную событиями жизнь он был сварщиком, кузнецом, поваром, ковбоем, садоводом, натуралистом, духовным наставником и многими другими. В настоящее время он работал советником фермы в Green Gulch. Несмотря на то, что он был немного сварливым, его уважали, восхищались и любили все. Гарри был крупным мужчиной и плохо себя чувствовал физически. Он шел медленно на костылях. Он жил неподалеку в частном доме одного из старейшин Дзен-центра и посещал ферму так часто, как только мог.

Когда Сенсей и Гарри встретились, они сразу поняли, что у них глубокая духовная связь. Гарри сказал: «Как хорошо встретить того, с кем я действительно могу общаться. Я был довольно одинок в течение долгого времени ». Сенсей на этот раз потерял дар речи. Они мгновенно стали друзьями и, познакомившись друг с другом в течение дня, поняли, что они также были товарищами-воинами, страстно заботившимися о защите земли. Позже Сэнсэй сказал ему: «Ты, должно быть, божество-хранитель секвойных лесов». «Верно. Скажи, ты только что сказал что-то очень хорошее?, – с ухмылкой ответил Гарри.

Мы решили посетить национальный памятник Мьюир Вудс, расположенный всего в нескольких милях от отеля, где есть впечатляющая стоянка старых прибрежных красных деревьев. Путь через парк ровный и ухоженный, поэтому Гарри удалось преодолеть его, хотя и с некоторыми трудностями. Мы прошли короткую петлю длиной в полмили через лес, но даже это заняло у нас довольно много времени с частыми остановками, чтобы отдохнуть и полюбоваться лесом. Помимо возвышающихся секвойей здесь росли клен крупнолистный, пихта Дугласа, деревья таноака, щавель, папоротник меченосный и черника. Они оба говорили о растительности и о том, насколько она похожа на оригинальные леса Японии.

Затем разговор зашел о болезнях растений. Они сошлись во мнении, что почти все они возникают в корневой системе, когда растение находится в состоянии стресса. Стресс часто вызывается изменением условий окружающей среды, которое влияет на микоризную связь между корнями и грибами, живущими в почве. Сэнсэй рассказал Гарри о болезни сосен в Японии, которая началась таким образом, но вместо того, чтобы лечить источник проблемы, Департамент лесного хозяйства Японии обработал леса пестицидами, чтобы убить жуков, которые только прикончили зараженные деревья. Гарри сказал с улыбкой, что это похоже на то, что могла бы сделать наша собственная лесная служба.

Затем они рассказали о состоянии ландшафта в Калифорнии. Сэнсэй сказал ему, что у него сложилось впечатление, что люди бездумно превращают Калифорнию в пустыню, но, похоже, никто этого не замечает и не заботится. Гарри согласился. Он рассказал Сэнсэю о своей ранней жизни на Кламате и о том, как в течение своей жизни он был свидетелем повсеместного уничтожения лесов из красного дерева. * Он считал, что очень важно, чтобы эти районы были засажены лесом. Однако, несмотря на то, что секвойи становятся самыми высокими деревьями на земле, их корневая система очень неглубокая. Поскольку за последние 150 лет произошло столько эрозии, Гарри не был уверен, что деревья секвойи будут расти, даже если их посадить туда, где они росли раньше.

* Сегодня осталось только 4 процента из почти двух миллионов акров(800 тыс. га) старовозрастных лесов из секвойи.

У Сэнсэя была идея. В Японии есть вид криптомерии или японского кедра, который тесно связан с секвойями, но имеет более глубокую и прочную корневую систему. Он мог бы выжить на эродированных склонах, проникая в основание песчаника Берегового хребта, создавая почву по мере роста. Гарри знал этот вид, и они согласились провести эксперимент. Вернувшись в Японию, Сэнсэй отправил ученика в национальный лесной заповедник, который защищал один из последних оставшихся старовозрастных лесов Японии, где он собирал семена этого вида деревьев. Сэнсэй знал об этом месте, потому что оно находится в префектуре Коти, недалеко от сельскохозяйственной опытная станция, где он работал во время войны. Он отправил семена Гарри.

Взамен Гарри послал Сэнсэю чашку, вырезанную вручную из ветки красного дерева.

Гарри посеял семена в лотках для размножения с помощью учеников Green Gulch. Позже рассаду пересадили в небольшие горшки. Когда они стали достаточно большими, их посадили на ферме Green Gulch в трех областях, где предложил Гарри.

На обратном пути мы остановились у развилки, где Гарри указал на выступ скалы на холме, где он сидел, когда был молодым человеком. «В то время мои ноги касались земли, но с тех пор эродировало столько почвы, что теперь мои ноги просто болтаются в пространстве», – сказал он. Гарри сидел на опущенной задней двери своего желтого пикапа, рядом с ним сидел Сэнсэй. Остальные из нас собрались вокруг. «Итак, как мы собираемся собрать этот жалкий разруенный мир,Гарри? – спросил Сэнсэй. «Это не идеальная ситуация, но я думаю, что нам придется рассчитывать на этих людей», – добродушно сказал он, имея в виду всех нас.

Затем один из учеников предположил, что Гарри и Сэнсэй были как два старых дерева секвойи, а все мы – просто ростки из пня. * Все рассмеялись над этим.

* красные деревья посылают новые побеги от корня, даже если они еще стоят. После срезания или повреждения молнией из пня вырастают новые побеги, становящиеся деревьями «второго роста».

Я навещал Гарри много раз в течение следующих полутора лет. В основном мы говорили о его людях и их отношениях с землей. Он рассказал мне о своей жизни, своем родном питомнике растений на Русской реке, а также о том, как он работал и учился в Беркли. В 1950-х он и двое других установили секцию местных растений Калифорнии в Ботаническом саду Калифорнийского университета, который мы с Сэнсэем посетили. Я сказал ему, что Сэнсэй в основном интересовался сорняками, растущими на дорожках, и это его позабавило.

Иногда, но редко, мы говорили о духовных вопросах. Он казался мирным с самим собой и своим местом в мире. «Многие люди говорят, что любят природу, – сказал он, – но когда вы успокаиваете свой ум и верны себе и другим, вы можете почувствовать, как земля любит вас в ответ». Фукуока вернулся на ферму в Зеленом ущелье семь лет спустя. Венди и несколько других студентов показали ему фотографию, на которой Гарри осторожно сажает Семена криптомерии в рассадник, а затем относит туда, где росли деревья. Некоторые были уже пяти или шести футов ростом. Они сказали, что посев семян этих деревьев был одним из последних занятий Гарри перед своей смертью в 1981 году. Затем они указали через долину на простую ступу на склоне холма *, где был захоронен его прах.

* Памятный буддийский памятник, содержащий священные реликвии

Сакраменто

Наша следующая остановка была в Дэвисе, где Сэнсэй встретился со студентами органической фермы университета. Вечером он выступил с докладом в поселении площадью 70 акров(28 га), состоящем из 220 домов, известном как Village Homes. Он был разработан для поощрения чувства общности, а также для сохранения энергии и природных ресурсов. Планировка компактная, с узкими улочками и велосипедными дорожками. Сеть русел ручьев, водоемов и прудов позволяет дождевой воде поглощаться почвой, здания ориентированы на использование в полной мере пассивной солнечной энергии, а на крышах большинства домов установлены солнечные батареи. Есть съедобные деревья, кусты и виноградные лозы во многих общественных местах, двадцать три акра фруктовых садов(9,2 га), два больших общественных садовых участка, а также личные сады. Жители могут собирать урожай с мест общего пользования, но ровно столько, сколько семья может съесть сама. Сегодня, оно известно по всему миру как успешная модель сообщества.

Однако, когда г-н Фукуока посетил его в 1979 году, только некоторые из зданий были завершены, и планировалось возвести ландшафтный дизайн. Контуры дренажа, пруды и общая планировка уже были на месте, поэтому можно было получить хорошее представление о том, каким будет сообщество. В своем выступлении Сэнсэй еще раз рассмотрел темы о том, насколько важно для людей производить свою еду и как этой цели будет способствовать перераспределение населения в сельские районы. Ему нравилась идея иметь общие сады, ягоды, лианы и съедобные кусты вдоль улиц.

Он сказал, что думал, что многие мировые проблемы исчезнут, если повсюду будет расти еда, доступная для всех. «Например, на Ближнем Востоке люди постоянно находятся в конфликте. Я понимаю, что религиозные взгляды играют определенную роль, но если бы фруктовые деревья и другие растения, производящие пищу, росли повсюду, как когда-то, я считаю, что большая часть враждебности ушла б » Когда он закончил, солнце скрылось за горами и с дельты дул прохладный ветерок. Это было облегчением, так как в тот день было больше ста градусов тепла. По возможности мы ехали проселочными дорогами. Наша короткая поездка из Дэвиса в

Сакраменто проводила нас через поле за полем помидоров, что казалось подходящим, поскольку местные жители иногда называют столицу штата «Мешковыми помидорами(Sack-o’– tomatoes)». В какой-то момент мы оказались за большим грузовиком, заваленным, помимо прочего помидорами. Когда грузовик проехал по железнодорожным путям, груз толкнулся, и некоторые из них упали на дорогу, но вместо того, чтобы разбиться, как и следовало ожидать, они подпрыгнули. Сэнсэй был удивлен. «Что это за фрукт?» – спросил он.

«Я думал, это помидоры». «Да, но когда вы держите один в руке, кажется, что он сделан из резины», – ответил я. Мы остановились и подняли один, чтобы он увидеть, что они твердые, как теннисные мячи. «Это особый сорт, который используется для консервирования, – сказал я. «Отдел сельского хозяйства Калифорнийский университет в Дэвисе получил грант от агробизнеса на создание помидора, который не оставался бы побитым при транспортировке. Это результат их работы – помидор, который подпрыгивает, когда ударяется о землю ». Когда я изучал почвы в Беркли, мы насмешливо называли этот сорт« каучуковым помидором », а отдел сельского хозяйства Дэвиса в целом -« земля каучукового помидора »из-за всех странных творений, которые были созданы там по велению большого сельского хозяйства.

Во время его визита я работал в Государственном департаменте лесного хозяйства Калифорнии и договорился с Сэнсэем выступить на обеде в министерстве ресурсвов. Там присутствовало около сорока человек, представляющих разные агентства по ресурсам. Он был рад возможности обсудить с ними вопросы землепользования. Спонсором выступления выступил Департамент Сохранения, который является одним из шести отделов Агентства ресурсов. Остальные – это водные ресурсы, рыба и дикая природа, парки и зоны отдыха, лесное хозяйство и Корпус охраны природы. Перед тем как он выступил, нас пригласили на встречу с главой отдела, геологом Присциллой Грю. Мисс Грю уже прочитала One-Straw Revolution, и была рада побеседовать с ним наедине.

Сэнсэй начал с того, что заметил, что растительность Калифорнии и Японии очень похожа. «Возможно, есть подсказки из геологии, которые могут помочь мне понять, почему это так». Мисс Грю пошла в свою библиотеку и вернулась с книгой, в которой была геологическая карта Тихоокеанского региона. Она показала ему, что материнская порода Сибири и Аляски одна и та же; Хоккайдо и южная Канада также соответствовали друг другу, как и материнские минералы центральной Японии и Калифорнии, а также Юго-Восточной Азии и Мексики. Даже гора Фудзи и гора Шаста, которые считаются священными горами, находятся в соответствующих положениях. Она предположила, что два континента когда-то были частью одной суши.

Затем разговор приобрел более личный тон. Г-жа Грю спросила Сэнсэя о его опыте в Японии и о том, как продвигался тур. Я знал ее некоторое время, поэтому не удивился, когда она подмигнула мне и спросила Сенся, хорошо ли я позаботился о нем и его жене, а если нет, он должен без колебаний позвонить ей. Он засмеялся и поблагодарил ее. Затем Сэнсэй спросил г-жу

Грю, как она стала главой такого важного государственного учреждения.

Разве для женщины не было необычным иметь такой авторитет? Она сказала, что губернатор Джерри Браун пытается действовать по-новому, в том числе назначать людей, которых некоторые считали необычными. Но это было не только в правительстве штата; нормы общества меняются, и многие традиционные способы мышления ставятся под сомнение и отвергаются. В результате у женщин появилось больше возможностей, чем раньше. *

* Когда я работал в Сакраменто, я встретил еще одну недавнюю выпускницу из Беркли, которая была первой женщиной, которая стала лицензированным лесничим в штате Калифорния.

После разговора мы поднялись на лифте в холл. Здание агентства ресурсов находилось всего в нескольких кварталах от столицы штата, поэтому мы решили прогуляться туда. Парк, окружающий здание столицы, на самом деле больше похож на ботанический сад, чем на городской парк с большой коллекцией деревьев со всего мира.

Когда мы проезжали территорию, заполненную разноцветными растениями, я спросил его, интересны ли ему подобные растения. Он бескорыстно махнул рукой и сказал: «Нет, не совсем ».

Сэнсэй хотел посмотреть, где я живу, поэтому я привел его в переоборудованный гараж, который называл домом. На самом деле, это было немного похоже на жизнь в хижине, но в то время мне было вполне достаточно. Сакраменто пересечен автострадами и окружен неинтересными пригородами, но старая часть города, где находится Иливед, была довольно хороша с богато украшенными викторианскими домами и обсаженными деревьями улицами.

Перед домом по соседству была небольшая синтетическая лужайка, и, когда мы уходили, мы увидели, как домовладелец счищает с нее листья с помощью воздуходувки. Я думал, что это странное зрелище, скорее всего, вызовет у Сэнсэя напыщенную речь об «искусственной зелени», как он называл газоны, даже если они с настоящей травой, или сетование о том, как далеко человечество отдалилось от природы, но, очевидно, это зрелище было слишком сюрреалистичным даже для него, чтобы полностью осознать это. Он улыбнулся, покачал головой и сказал: будем считать, мы этого не видели.

Восточное побережье и Лос-Анджелес

Г-на Фукуока пригласили посетить Rodale Press и преподавать на Летней конференции макробиотики в Амхерсте, Массачусетс, организованной Фондом «Запад-восток» поэтому мы сели в самолет и вылетели на Восточное побережье. Наша первая остановка была в Нью-Йорке.

После всего, что он слышал о Нью-Йорке, Сэнсэй был рад, что у него было время исследовать город. Мы брали такси, ездили в метро и часами бродили по улицам. Японец по имени Моги-сан, который жил на его ферме, жил в Нижнем Ист-Сайде, поэтому мы навестили его, а затем вместе пошли в Гринвич-Виллидж, район одежды, Чайнатаун ​​и даже посетили флагманский магазин продавца игрушек FAO Schwarz на Пятой авеню. По просьбе Сэнсэя мы поехали в Гарлем. Ему нравился этнический характер города и та особая энергия, которую можно ощутить только на Манхэттене.

Он слышал, что Нью-Йорк – опасное место, но чувствовал себя там совершенно комфортно. Вот что он написал о своем визите:

Я. . . провел несколько дней в Нью-Йорке и даже гулял по ночам.

Я не нашел никого из людей, которых я встречал, ужасными или угрожающими, будь то в

Гарлеме или где-нибудь еще. Все они казались очень хорошими людьми. Я даже подумал, что, если уж на то пошло, это негры могут смеяться от души. . . Но когда я смотрел на лица умных белых людей, живущих в достатке, ни на одном из них не было выражения удовлетворения. У всех на лицах было трагическое угрюмое выражение. 3

Нашей следующей остановкой была компания Rodale Press в Эммаусе, штат Пенсильвания. Сэнсэй с нетерпением ждал этого визита к «вдохновляющим и образовательным лидерам» движения за органическое сельское хозяйство. Годом ранее они опубликовали «Революцию одной соломинки», и он хотел их поблагодарить. Он также надеялся обсудить методы и стратегии нулевой обработки почвы для замедления, а возможно, и обращения вспять тревожных изменений в обществе и современном сельском хозяйстве.

Кэрол Стоунер, штатный редактор The One-Straw Revolution, и Джефф Кокс, выпускающий редактор Журнала «Органическое Садоводство» присоединился к Сэнсэю, его жене и мне за обедом с Робертом Родэйлом. Вегетарианская еда была приготовлена ​​прямо на испытательной кухне Родэйла.

Разговор прошел очень приятно. Г-н Родейл спросил Сэнсэя о различных сортах помидоров и других овощей, которые он выращивает в Японии, а затем рассказал о тех, которые они сочли многообещающими на своей исследовательской ферме. Затем они обсудили другие методы садоводства. Наконец, когда обед был почти закончен, Сэнсэй резко сменил тему на беспахотное земледелие, подчеркнув, что когда выращивают постоянный почвенный покров из белого клевера, нет необходимости возиться с приготовлением компоста. Изготовление компоста – это большая работа, и он не особо любил делать ненужную работу. Кроме того, он сказал, что у фермеров обычно возникают трудности с транспортировкой и разложением компоста на очень больших полях. Г-н Родейл предложил нам посетить их исследовательскую ферму площадью триста акров(120 га) в Кутцтауне, чтобы увидеть опыты по технологии нулевой обработки почвы, которые они там проводят. Так мы и сделали.

Доктор Ричард Харвуд, в то время директор фермы, показал нам окрестности и объяснил различные эксперименты, которые они проводили. Одним из них был «амарантовый проект», который был разработан, чтобы определить, возможно ли использовать амарант в качестве повседневного зерна в Соединенных Штатах. Сэнсэя больше всего интересовали участки, на которых они тестировали овощеводство на полях, которые не были вспаханы и засажены белым клевером. Доктор Харвуд сказал, что этот эксперимент был вдохновлен примером г-на Фукуока. Сэнсэй поблагодарил его и дал несколько советов.

Продолжая свой путь, мы миновали две очень большие насыпи компоста. В результате

Сэнсэй снова заговорил о том, насколько непрактично было использовать компост на больших площадях и насколько проще просто бросить семена и вырастить сидераты. Это был старый добрый сенсей в своей манере. Мы были в штаб-квартире Rodale Press и исследовательской фермы Rodale, авангарда всемирного движения за органическое сельское хозяйство, а Сэнсэй большую часть времени сомневался в необходимости делать компост. Я полагаю, что когда ты сенсей, тебе могут сойти с рук такие вещи. Я слышал, что, когда он был в Европе, разговаривая с группой, которая в основном занималась разведением домашнего скота, он называл Европу «одним большим выпасом и выветрившимся животноводческим ранчо». А когда он был в Индии, он поставил их перед проблемой ликвидировать всех священных коров во всем мире.

Основателями East West Foundation (ныне Институт Куши) были Мичио и Авелин Куши. Они также были учениками Джорджа Осавы в Японии. Как и Айхара, Куши приехали в Соединенные Штаты, чтобы познакомить Запад с макробиотикой, но их подход и личный стиль не могли быть более разными. Куши были гораздо более формальными, чем Айхара, и были очень заняты бизнесом. Помимо обучения, они основали Эревон Trading Co., открыли один из первых магазинов натуральных продуктов в районе Бостона и издали журнал East West Journal, который имел широкое распространение во всем мире.

Летняя конференция проходила в Амхерст-колледже на западе Массачусетса. На территории кампуса были просторные лужайки, цветущие декоративные кусты и величественные деревья. Студенты проживали в общежитиях, еда готовилась на университетской кухне, а большинство занятий проходило в аудиториях. Это было очень далеко от лагеря French Meadows, где все спали под звездами, а занятия проводились на открытом воздухе, а ученики сидели на земле, скрестив ноги. Тем не менее обстановка казалась подходящей для характера конференции. Сэнсэй и Аяко-сан жили в отдельном номере, и им очень нравилось общаться со студентами.

Это была макробиотическая программа, поэтому его выступления в основном касались диеты и того, как диета влияет на ясность мысли, но на одной из лекций он попросил студентов подумать о лесах Новой Англии. На первый взгляд они кажутся «зеленым морем» и вполне естественными, но он заметил, что почва была бедной и выглядела изношенной.

Некоторые люди сказали ему, что это результат более раннего оледенения, но он подозревал, что когда-то земля была расчищена для выпаса скота. Когда почва стала эродированной и непродуктивной, ее бросили в пользу более богатых почв в другом месте. Он предположил, что леса, которые мы видим сегодня, – всего лишь тень того, чем они были давным-давно. «Куда бы мы ни посмотрели, мы видим только самих себя, а не истинную природу», – сказал он. «Взять, к примеру, территорию этого университета. Она выглядит прекрасно с ее обширными лужайками и большими деревьями, но то, что вы видите, – это эстетическое впечатление людей от природы, бледная имитация настоящей. Она отражает характер университета с его чувством порядка и собственной важности и разработана с учетом человеческого удовольствия и удобства. Истинная природа была изгнана из этого кампуса. На лужайках приятно сидеть и глядеть на них, но я не видел там ни бабочек, ни насекомых. Я называю газоны «искусственной зеленью». Что касается природы, то они вполне могут быть бетонными ».

Однажды днем ​​между лекциями Сэнсэй дал интервью для The Mother Earth Ньюс*. Я позвонил им за несколько недель до этого и предложил интервью, но у них не было никого, кто мог бы приехать в Амхерст. Мы договорились, что я проведу для них интервью, но я не сказал об этом Сенсею. В назначенное время я сказал: «Ладно, два часа, давайте приступим». «Но репортер еще не приехал». «Я репортер», – ответил я. Сначала он сердито посмотрел на меня. Он знал, что я наложил на него обязанность, и ученики не должны были делать такие вещи. Затем он улыбнулся про себя, словно осознавая красоту ситуации. Он достал блокнот, тушь и кисти и нарисовал красивую горную сцену со стихотворением сбоку. «Хорошо, – сказал он, – вот как мы начнем. Вы спрашиваете меня, что я рисую. Я отвечу и процитирую стихотворение. Затем вы просите меня объяснить стихотворение. После того, как я это сделаю, вы можете спрашивать меня о чем угодно.

*Интервью – в приложении С.

Наш рейс из Бостона в Лос-Анджелес, последнюю остановку на маршруте, прошел по южному маршруту над Техасом, Нью-Мексико, Аризоной и пустынями Южной Калифорнии. После более чем двух часов засушливых земель в поле зрения появилась обширная столичная зона Лос-Анджелеса. Это было для него настоящим шоком. Он спросил: «Сколько здесь людей живет?» «О, около двенадцати миллионов», – ответил я.

Мои родители, Ирвинг и Вивиан, встретили нас в аэропорту. Вместо того чтобы ехать домой по автостраде, мы решили ехать по городским улицам. Этот маршрут провел нас через