355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лариса Петровичева » Волшебница на грани (СИ) » Текст книги (страница 3)
Волшебница на грани (СИ)
  • Текст добавлен: 8 июня 2021, 20:31

Текст книги "Волшебница на грани (СИ)"


Автор книги: Лариса Петровичева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Я улыбнулась, прекрасно понимая, в какую сторону сейчас дует ветер. Он, кстати, совсем стих: набережная погрузилась в золотисто-лиловый вечерний сумрак, и у девиц, гулявших с молодыми людьми, было самое романтическое настроение.

«Я сижу у моря с принцем, – подумала я. – Кто бы мог вообразить такое…»

Наверно, с точки зрения гуляющих девиц это должно мне льстить.

Но мне было все равно.

– Кажется, я знаю, какое именно, – сказала я. – Какое же?

– Я прошу вас остаться со мной до того, как я верну себе корону, – решительно ответил Генрих, и я подумала, что он действительно отвык от общества. Слишком энергично сверкают глаза при слишком тихом голосе и слегка подрагивающих руках. Сейчас, на людях, он старался скрыть волнение, и не мог.

– Вы можете отказаться, конечно, – продолжал Генрих. – У меня есть деньги, я их вам отдам. Вы сможете устроиться в нашем мире или попробуете вернуться в свой. Но, Людмила… я очень хочу, чтобы дальше мы пошли вместе.

Какая-нибудь из моих клиенток, из тех, кто поумнее, сейчас бы начала отчаянно кокетничать. Уж очень все сказанное было похоже как минимум на плотскую тоску, как максимум – на предложение руки и сердца в женском понимании. Мои клиентки всюду искали на это намек. Но я лишь ответила, просто и по-дружески:

– Конечно, я останусь, Генрих. Не волнуйтесь. Я помогу вам.

Генрих благодарно сжал мою руку. Я видела, что он очень рад, что я ответила именно так. По большому счету, мы оба были невероятно одиноки – и схватились друг за друга, чтобы не утонуть окончательно.

– Вы хотите вернуться домой? – спросил он.

Я улыбнулась. В моей жизни была ипотечная студия в человейнике, маленький офис, похожий на магазин с аляповатым хламом, и клиентки, слишком глупые, чтобы посмотреть на себя со стороны. Мне давно было некуда и не к кому возвращаться, и я поняла это только сейчас.

– Потом, – ответила я. – Мы вернем вам корону, а там решим все остальное.

Генрих по-прежнему держал меня за руку, и мне впервые за долгое время не было неприятно от того, что кто-то прикасался ко мне. Его пальцы были теплыми, а пожатие – дружеским.

– Вряд ли Андерс думал, что вы освободите меня, когда вытаскивал вас в наш мир, – заметил Генрих.

– Иногда получается лучше, чем задумываешь, – сказала я. – Хорошо здесь, правда?

Уже успело стемнеть, и на набережной зажглись изящные золотые фонари. В их свете гуляющие казались привидениями или ожившими картинками в книге сказок.

Я вдруг подумала, что меня сейчас ищут. Не потому, что кто-то волнуется обо мне. Просто за ипотеку нужно платить, а клиенткам требуются очередные привороты.

– Очень хорошо, – согласился Генрих. – Как вы, кстати, переносите морские путешествия? Не укачивает?

– Вроде бы нет. Но я всего один раз каталась на яхте.

Снова вспомнилось наше с Игорем лето в Испании и отдых на большой яхте. Игорь фотографировал меня и повторял, что я его русалка. Интересно, удалил ли он те снимки, или они так и лежат в одной из папок в его ноутбуке?

Какая теперь разница? Игорь выбросил меня из головы и жизни. Я сделала то же самое. А сегодня вдруг вспомнилось…

Некоторые занозы сидят в нас глубже, чем мы думаем.

– Тогда завтра мы уплываем в Саалинский халифат, – сказал Генрих. – Там одна из штаб-квартир марвинцев. Правда, вам в тех краях придется закрывать лицо и волосы.

Я понимающе кивнула.

– Ну что же делать, потерплю. Кстати, почему?

– Там считается, что женщина с открытым лицом может наслать порчу, – со смехом сообщил Генрих. Я улыбнулась в ответ.

– Что ж, я ведь волшебница, мне положено, – сказала я и, помолчав, добавила: – Знаете, Генрих, я рада, что мы встретились.

Его рука сильнее сжала мои пальцы.

– А я-то как рад, – произнес Генрих, и в его глазах проплыли теплые сиреневые огни. – Вы даже не представляете.

Глава 3

Я переоценила свой организм. Когда отец Лукас привез нас в порт и вручил паспорта, то с определенным недоверием поинтересовался:

– Вы правда считаете, что все будет хорошо? Может, дирижабль?

Я заглянула в свои документы, увидела, что они выписаны на имя Людмилы Закари, аланбергской дворянки, и беспечно сказала:

– Не волнуйтесь за меня, отец Лукас. Я справлюсь.

Он лишь вздохнул и недоверчиво покачал головой.

Но короткая прогулка на удобной современной яхте оказалась совсем не то же самое, что долгое морское путешествие на пароходе. Меня стало тошнить сразу же, как только мы вышли из порта.

Наша каюта первого класса была на верхней палубе, и здесь было достаточно свежо, чтобы я не теряла сознание и все-таки держалась на ногах. На мое счастье мы были единственными пассажирами на этом уровне, и очаровательной зелени моего лица не видел никто, кроме команды.

– Как вы? – спросил Генрих. Я сидела в кресле, вытянув ноги, мир плыл передо мной, а желудок переворачивался. Даже Среднеземельное море, наполненное всеми оттенками синего и сиреневого, казалось мне болотом.

– Отвратительно, – призналась я и едва не расплакалась. – Генрих, это невыносимо!

– Может, приляжете? – предложил Генрих, и я видела, что он искренне жалеет меня. Игорь в такой ситуации нудел бы о том, что я все порчу, как обычно, что я неисправима, и зачем он вообще со мной связался.

И почему я вдруг их сравниваю? Это не к добру. Это точно не приведет ни к чему хорошему.

– Лучше не стоит, – всхлипнула я. Желудок снова принялся плясать, и слабость накатила такая, что я вцепилась в подлокотники кресла. На палубе показался официант в белом: нес большой поднос с бутылкой вина, бокалами и разноцветными фруктами, похожими на лампочки. Самые настоящие лампочки, с колбой и зеленоватым цоколем! Я удивилась так, что на мгновение тошнота отступила.

– Выпить я вам не предлагаю, – сказал Генрих, усаживаясь рядом со мной, – а вот варвалинская груша помогает при укачивании. Ну-ка, попробуйте!

Я послушно отправила в рот полупрозрачный кисловатый ломтик и вскоре обнаружила, что мне становится легче. Не до того, чтобы наслаждаться морским путешествием, конечно, но теперь я хотя бы видела мир без полуобморочного марева перед глазами.

– Вы волшебник, – выдохнула я, и Генрих протянул мне еще один ломтик. – Вы спасли мне жизнь!

– Право же, это мелочи, Людмила, – заметил он и сделал глоток из своего бокала. – Джентльмен должен заботиться о своей даме.

Я откинулась на спинку кресла и устало прикрыла глаза.

– Несколько дней назад я внесла очередной платеж по ипотеке, – устало сообщила я. – А сегодня у меня должна быть клиентка из администрации города, ей хочется приворожить начальника. И вот я в другом мире, прыгаю через зеркала и плыву на пароходе в компании настоящего принца. Странно, правда?

Кругом не было ничего, кроме синевы неба и таинственной глубокой тьмы моря. Наконец-то я смогла их рассмотреть. Генрих улыбнулся.

– Это, скорее, непривычно. Но вы, кстати, очень хорошо справляетесь.

– Честно говоря, я боюсь, – призналась я. – Боюсь, что сошла с ума, и все это мне мерещится.

Генрих пожал плечами.

– Тогда лучше не бояться, а принимать все, как есть. Вы ведь пока ничего не можете изменить и вернуть, как было? Вот и не огорчайтесь. Просто живите, – он вдруг нахмурился и с искренним удивлением сообщил: – Знаете, я и представить не мог, что меня освободит женщина, которую вытащили из другого мира, чтобы она убила моего отца.

Некоторое время мы молчали. Над кораблем пролетела огромная белая птица, какой-нибудь здешний родственник земного альбатроса. Я отщипнула ягодку того, что напоминало виноград, но было ярко-оранжевого цвета, отправила в рот.

Виноград.

– Я соболезную, Генрих. Это тяжело.

Он усмехнулся. Одним глотком выпил вино и налил еще.

– Мы никогда не были особенными друзьями, – сказал он. – У отца всегда было множество других забот. Дела государства, фаворитки, охота и все в том же духе. Я не слишком много потерял с его смертью. Мы слишком мало знали друг друга.

– Тогда я не удивляюсь, что за четыре года он не понял, что с вами что-то не так, – сказала я. Генрих лишь рукой махнул.

– Вместо меня могли бы поставить мешок с мукой, – произнес он, – и то отец вряд ли бы понял, что тут что-то не так.

Груша действительно помогла. Съев еще один ломтик, я окончательно ожила.

– Интересно, что все-таки у вас могут попросить марвинцы, – задумчиво сказала я. Генрих пожал плечами.

– С учетом того, что я теперь полный нелегал с подложными документами от отца Лукаса, это может быть все, что угодно. Например, найти кого-нибудь. Или убить.

– Они же просто аналитическое агентство, – удивилась я. – Зачем им кого-то убивать?

– Вы не представляете, Людмила, насколько тонкая штука местная аналитика, – ответил Генрих. – Иногда какой-то из ее разделов требует убийства.

– Что ж! – ободряюще улыбнулась я. Хотелось верить, что я сейчас выгляжу не слишком страшной. – Тогда я буду подавать вам патроны. А там мы вернем вам корону, даже не сомневаюсь.

Так мы и плыли дальше, разговаривая обо всем и ни о чем и уничтожая запасы варвалинской груши. И на следующий день на горизонте показалась туманная полоска земли – Саалинский халифат.

В шляпке с вуалью, которую перед нашим отправлением принесла одна из помощниц отца Лукаса, была прорезь для глаз. Я пожалела, что в таможенном отделении нет зеркала, дотронулась было до вуали, и смуглый таможенник в белом одеянии, напоминавшем ночную рубашку с красной вышивкой по вороту, тотчас же воскликнул, растягивая гласные:

– Руки, миледи! Опустите руки на стол!

Я послушно положила руки на столешницу. Генрих предупредил меня, что со здешними господами лучше не спорить и делать все так, как они велят, иначе после таможни можно будет отправиться прямиком в тюрьму, а здесь она ничем не похожа на курорт.

– Цель приезда в халифат?

– Сопровождаю брата, – ответила я. Таможенник крутил и вертел мой паспорт в толстых пальцах, унизанных тяжелыми золотыми кольцами, и мне с каждой минутой становилось все неуютнее. – Он инженер. Будет работать на установке по добыче олеума.

– Значит, сопровождаете брата, – повторил таможенник и бросил в мою сторону очередной цепкий взгляд. – Одинокая женщина на юге это просто маяк для всяких негодяев. Они летят к ней, как мотыльки на огонь. Понимаете?

– Понимаю, милорд, – как можно спокойнее ответила я. – Мой брат защитит меня от всех.

– Брат это хорошо, – согласился таможенник и, вырвав из записной книжки листок, что-то стал писать на нем золоченым карандашиком. – Но одинокой женщине нужен прежде всего муж. Понимаете?

– Понимаю, милорд, – кивнула я. С какой-то стороны ситуация выглядела смешной, но смеяться мне не хотелось.

– Вот и хорошо, – произнес таможенник, вложил листок в мой паспорт и протянул мне. – Меня зовут Али ин Масуд вин Ахмаль. Я буду рад увидеть вас в своем доме. С братом, разумеется.

– Благодарю вас за приглашение, милорд! – ответила я и почти бегом вылетела за дверь.

Рассмеяться я позволила себе только на улице, когда увидела поджидавшего меня Генриха. Тот сидел на скамеечке, попивал кофе из бумажного стаканчика и с красной феской на голове выглядел почти таким же, как халифатские мужчины.

– Что-то случилось? – спросил он, увидев меня. – Вы долго, я начал волноваться.

– Чуть не вышла замуж за Али ин Масуда вин Ахмаля, – ответила я и протянула Генриху паспорт с листком. – Даже не смотрела, что он там написал.

Генрих нахмурился, вынул листок и прочел:

– Малая песчаная улица, дом шесть. И почему мне это не нравится?

– Мне, честно говоря, тоже, – призналась я. – Вроде бы лип ко мне, а взгляд неприятный. Оценивал меня не как женщину, а как… – я замялась, подбирая нужное слово, но так и не подобрала. Генрих понимающе кивнул, и я добавила: – Приглашал нас с вами в гости.

Генрих убрал паспорт и записку во внутренний карман пиджака и ответил:

– Пойдемте отсюда, Людмила. Похоже, от здешней таможни лучше держаться подальше.

Я была с ним полностью согласна.

Аль-Ахнарт, большой приморский город, был ослепительно белым, сухим и солнечным, с густыми брызгами зелени в садах, мелодичным пением священников с высоких башен и статуями существ, чем-то напоминавших осьминогов.

– Кто это? – спросила я, когда мы проходили мимо одной из них. Женщины в глухих белых балахонах клали к ногам чудовища пестрые цветочные бутоны, и казалось, будто оно идет по крови.

– Один из Морских богов, – ответил Генрих. – Я когда-то знал их по именам, но сейчас уже забыл.

– Жуткий, – негромко сказала я. Генрих понимающе кивнул.

– Халифатцы морской народ, – произнес он. – Что видели, тому и молились.

Я невольно поежилась, представив, как такой кракен поднимается из моря в поисках добычи. По счастью скоро мы свернули в очередной проулок, и статуя осталась позади.

Погребок, в который мы спустились, был совсем маленьким. Всего три столика, стойка, за которой белела громада кабатчика, и запах жареной рыбы. Мне невольно вспомнилась похожая разливайка в соседнем с моим доме, только пахло оттуда не рыбой, а проблемами. Воняло на весь район. Мы сели за один из столиков, и кабатчик о чем-то спросил, но я, разумеется, не поняла ни слова. Генрих ответил ему на том же языке, кабатчик кивнул, и Генрих со вздохом вынул из кармана монетку и принялся катать ее по столу – туда-сюда, туда-сюда.

– Что он спрашивал? – поинтересовалась я.

– Чего угодно господам, – ответил Генрих и сказал едва слышно: – Я заказал мидий с лапшой, обязательно с базиликом. Это блюдо и то, как я катаю монету – знак для марвинцев. Запоминайте, вдруг понадобится.

Я понимающе кивнула, стараясь спрятать подальше нарастающую тревогу.

Лапша с мидиями, кстати, была такой вкусной, что я сама не заметила, как откинула вуаль и опустошила тарелку. Кабатчик оценивающе смотрел в мою сторону, а потом о чем-то сказал Генриху, указывая на меня, и расхохотался.

– Что ему нужно? – сердито спросила я. Генрих улыбнулся, и мне сделалось спокойнее.

– Говорит, что тебе надо кушать по десять таких порций, ты очень худая, – он снова прокатил монетку по столу и произнес: – Знаешь, какие тут красавицы в моде? Дева, ликом подобна луне, взошедшей над морем, ее бедра – подушки шелковые, пухом набиты.

– Ну, до такой девы мне далеко, – невольно обрадовалась я.

Кабатчик принес десерт. Когда я запустила вилку в слоистую пахлаву с орехами и медом, в погребок вошел джентльмен совершенно северной наружности. Бледный и светловолосый, он выглядел угрюмым и больным. На лацкане его пиджака красовалась золотая брошь в виде нефтяной качалки, и я подумала, что это один из инженеров, добывающих олеум. Количество золотых перстней на руках было таким же, как у местных – пальцы едва не ломались.

Незнакомец сел за наш столик, не дожидаясь приглашения, всмотрелся в лицо Генриха и сделался еще бледнее. Потом он спросил:

– Так вы все-таки выжили, ваше высочество?

– Я был в то время совсем в другом месте, – ответил Генрих. Незнакомец понимающе кивнул.

– Рад видеть вас живым. Чем наше агентство может вам помочь.

– Вернуть мне мою корону, – произнес Генрих. – Справитесь?

Лицо незнакомца словно треснуло, выпуская улыбку.

– Справимся, – заверил он. – Сложные случаи как раз по нашей части. Меня зовут Анри Амиль. Я вам помогу.

Из погребка мы отправились на переговоры в такую затертую и неприметную контору, что было страшно смотреть. Возле входа прямо на земле сидел оборванец, постукивая плошкой для подаяния, рядом с ним собака грызла мосол. Он мазнул по нам таким взглядом, что я сразу поняла, что это не просто попрошайка. Амиль замешкался, вынимая из кармана мелочь, и Генрих поинтересовался:

– А то помпезное здание на улице Хамадди? Отец, помнится, говорил, что это ваш главный центр.

Амиль улыбнулся. Монетки зазвенели в плошке, и оборванец затянул какую-то унылую песню.

– Это наш архив. Можете, кстати, заглянуть в свободное время. Недавно рассекретили бумаги по делу тамерского посланника, убитого при штурме посольства. Удивительные стихи он писал, оказывается!

Я невольно вспомнила о Грибоедове.

Вскоре мы оказались в длинном сумрачном коридоре, и Амиль, толкнув одну из дверей, приказал:

– Побудьте пока здесь, миледи. Мы скоро вернемся.

«Проверка», – поняла я.

Всю обстановку комнаты составлял стул. Я села и, не в силах избавиться от ощущения чужого взгляда, стала читать про себя стихи. Когда-то я на спор выучила «Гамлета», и с тех пор это помогало мне сосредоточиться и взять себя в руки.

Да и время можно скоротать.

Проверка заняла около часа. Когда Амиль заглянул за мной, то я заметила, что он выглядит гораздо спокойнее, чем раньше. Вскоре мы уже сидели в крошечном кабинете, пили кофе, и Генрих рассказывал о том, как оказался в клетке. Амиль слушал и водил указательным пальцем по ладони, словно записывал что-то важное. Поймав мой заинтересованный взгляд, он коротко ответил:

– Мнемотехника, миледи. Откуда вы, кстати?

– Это вторая часть нашей истории, – произнес Генрих и тут же спросил: – А что, видно, что миледи не из Аланберга?

Амиль рассмеялся.

– Ну разумеется! Походка, манера держаться и смотреть, да и такая одежда для нее непривычна. Вы, конечно, стараетесь соответствовать, миледи, но от вас за версту разит чужачкой. Не просто человеком из другой культуры. Я бы сказал, что вы вообще из другого мира, хотя это, конечно, невозможно.

– И что мне делать? – нахмурилась я, чувствуя, как краснею.

– Тренироваться и наблюдать, – сказал Амиль. – Обыватели не обратят на вас внимания, они не поднимают головы от земли. Но вот профессионал всегда заметит и заинтересуется, – он пощелкал по ладони и спросил: – Итак, что же во второй части?

Генрих сделал паузу, словно собирался с духом и боялся, что ему не поверят.

– Людмила действительно из другого мира. Андерс использовал магию для того, чтобы перетащить ее сюда.

Левая бровь Амиля едва заметно дернулась. Я невольно залюбовалась тем, как он владеет собой.

– Для чего же? – поинтересовался он.

– Андерс хотел, чтобы я убила короля, – ответила я. – Его величество Виттан был окружен магической защитой, и советник Андерса решил, что я способна ее пробить.

Амиль провел ладонями по коленям, словно стирал написанное, и некоторое время всматривался в меня. Я почувствовала себя даже не обнаженной – он будто заглядывал мне под кожу.

Сердце вдруг заколотилось чуть ли не у горла. Теперь мне стало по-настоящему страшно.

– Что ж, – негромко сказал Амиль. – Пожалуй, я готов вам поверить. И вы действительно волшебница?

– Она смогла открыть зеркала, – с искренней гордостью произнес Генрих, и бровь Амиля снова дернулась.

– Даже так… – кажется, он наконец-то оценил меня по достоинству. – Серьезно, серьезно. Вы понимаете, что она оружие? И довольно опасное?

Генрих улыбнулся какой-то беззащитной и очень искренней улыбкой.

– Она спасла мне жизнь. Это все, что я понимаю.

Амиль откинулся на спинку стула и какое-то время сидел молча, а потом сказал:

– Что ж, это, конечно, удивительно, но ваша история все проясняет. Я, помнится, очень удивился, когда вы затеяли общение с хелевинцами. Король их ненавидит, а принц завязывает контакты, причем почему-то исключительно с магами, и его отец об этом не в курсе.

Генрих нахмурился.

– То есть, хелевинцы могли нанести тот удар?

Амиль прикрыл глаза.

– У них давно ведутся разработки магического оружия, способного пробивать защиту, – ответил он. – Все страны окутаны ей. Да, ее можно повредить, но пробить так, чтобы уничтожить королевскую семью, испепелив дополнительный щит короля, – Амиль развел руками и вдруг улыбнулся: – Впрочем, мы уже работаем над этим. Надеюсь, через пару месяцев узнаем, что это за разработка. Возможно, – он перевел взгляд на меня, – здесь не обошлось без ваших соотечественников.

– Невозможно, – отрезала я. – В нашем мире нет магии.

Амиль посмотрел на меня так, как смотрят на пустоголовую кокетку, которая говорит какие-то очаровательные пустяки.

– А мы? – спросил Генрих. – Что нам делать?

– Я думаю, вы пригодитесь нашему агентству на другой половине карты, – ответил Амиль, и я подумала, что он как-то успел посоветоваться с коллегами насчет нашей судьбы. – Вам что-нибудь говорит имя Эрика Ланге?

Генрих нахмурился.

– Разве он не погиб во время штурма Хотса?

Амиль едва уловимо улыбнулся.

– Мы все думали, что погиб. Но сейчас у нас есть все основания полагать, что он выжил и спокойно обретается в Фаринте. Возможно, даже ведет практику.

Лицо Генриха неприятно дрогнуло, словно Амиль сказал что-то очень бесцеремонное.

– Практика, – процедил он. – Вот как теперь называется то, чем он занимался.

Амиль одарил его поистине очаровательной улыбкой.

– Привезите нам доктора Ланге, ваше высочество. Живым и здоровым. А мы дадим вам корону Аланберга. Согласны?

Генрих ответил, даже не задумываясь:

– Согласен. Что еще мне остается?

– Мягче! Плавнее! Великие боги, женщина! Ты идешь так, будто у тебя обе ноги в гипсе! Кто тебя вообще учил ходить? Безногий инвалид?

Амиль решил, что вот так сразу нас нельзя отправлять на охоту за Ланге. Доктор был профессионалом и, увидев меня, сразу бы понял, что дело нечисто. После того, как Генрих дал согласие, Амиль отправил его в архив знакомиться с досье, а меня – в тренировочный зал, где Альма, женщина с бочкообразным телом и угольно-черной кожей принялась за мое обучение.

Альма посмотрела на меня и сказала, что за неделю сделает из этой голодранки настоящую леди.

Я почему-то не была в этом так уверена.

– Не впечатывай так каблуки! Ты леди, а не полковой конь!

Доктор Эрик Ланге действительно был доктором: начинал в качестве хирурга в королевской академии Саатона, а затем, когда между Саатоном и Хевелинской империей разразилась война, принялся работать с пленными и развернулся на полную. Пленных было много, и эксперименты, которые Ланге ставил над ними, можно было назвать только изуверскими.

Он уверял, что им руководят только научные интересы. Особенно когда проверял устойчивость организма к холоду, поливая пленных ледяной водой на морозе. Я же не сомневалась в том, что доктор был форменным психом, безжалостным и циничным. Человеком, который считал всех остальных куклами – а кукол можно разломать, чтобы проверить, что у них внутри.

– Ну вот, уже лучше. Только не надо так махать руками! И не смотри ни в глаза, ни в переносицу! Ты скромная девушка, благородная девушка, а не какая-нибудь шлюха, простите меня Великие боги.

Потом хевелинцы победили, и Ланге сбежал, прекрасно понимая, что его не ждет ничего, кроме петли. Хевелинская разведка искала его по всему миру, но он уходил от них играючи, и тогда император, у которого были свои счеты с Черным доктором, как называли Ланге его жертвы, обратился за помощью к Марвинской секретной службе.

– Носовой платок хранится в сумочке. Кармашек на жилете исключительно для красоты, туда нельзя класть даже мелкую монетку. Шляпку можно не снимать.

По последним данным доктор Ланге сбежал в Фаринт – южную страну, которая славилась целительным климатом, говядиной самого высокого качества и традициями кровной мести. Генрих, который с детства был слаб здоровьем, провел в Фаринте много лет, учился там, отлично знал историю и культуру и говорил без акцента.

– Почему бы не отправить туда профессионала? – поинтересовался Генрих перед тем, как мы разошлись по разным залам. Амиль улыбнулся.

– Потому что вы и есть этот профессионал, – ответил он. – Вы сойдете там за своего. А остальные пока брошены на другие участки.

– А как же Брингель?

– Умер в прошлом году от желтой лихорадки.

Генрих понимающе кивнул и больше не задавал вопросов.

Вечером, когда мы встретились с Генрихом в маленькой столовой, я чувствовала свое тело совершенно чужим. Руки болели, спина, кажется, потрескивала от необходимости постоянно держать идеальную осанку, а ноги гудели. Генрих выглядел угрюмым и полным той злости, которая заставляет рвать врага голыми руками.

– Как вы? – спросила я, наливая ему кофе. Генрих пожал плечами.

– Все это время сидел над досье Ланге. Мы с вами будем искать просто исключительную мразь, Людмила.

Я понимающе кивнула.

– Будем и найдем. Но вы сейчас постарайтесь не думать об этом. На вас лица нет.

Генрих усмехнулся. Отпил кофе.

– Да, я, мягко скажем, впечатлен его подвигами. Страшно.

– А я тут еще о другом думаю, – сказала я. – Что, если у хелевинцев есть такие, как я? Мои соотечественники? И Андерс похитил меня не просто так, а потому, что был уверен: я смогу сделать то, что ему нужно. Все это не теория, а практика.

Генрих пожал плечами. Его лицо было хмурым и бледным.

– Может быть, нам не лезть во все это? – вдруг предложила я. – Вас и так уже похоронили. Может быть, начнем все заново?

Генрих улыбнулся. По его взгляду я поняла, что он благодарен мне за поддержку – но сказанное мной не имеет смысла.

– Я доказал марвинцам, что я настоящий, – ответил Генрих. – Представляете, сколько за эту информацию заплатит дядя Олаф? Тогда они начнут на меня охотиться сильнее, чем на Ланге.

– Они и так могут ее начать, эту охоту, – нахмурилась я. Генрих понимающе кивнул.

– Сейчас я их клиент. А Марвинская секретная служба не разбрасывается клиентами. Особенно теми, кто им полезен.

Я понимающе кивнула. Что ж, раз так, то придется отправляться на поиски человека, который способен развесить наши внутренности на елке. Пока я ходила так, как полагается леди, моя наставница познакомила меня с подвигами доктора Ланге. Конечно, не в тех деталях, что были в его досье, но впечатлений хватило.

– Альма, которая меня учит, сказала, что ей нужна неделя, – сообщила я. – Какова наша легенда?

– Я Виктор Готти, инженер, занимаюсь добычей олеума, – угрюмо ответил Генрих. – Вы моя сестра Милена. Амиль говорит, что это удобнее, чем называть вас женой.

– Ну правильно, – согласилась я. – Вдруг понадобится меня под кого-нибудь подложить? С женой так не поступишь, а с сестрой – только в путь.

Генрих посмотрел на меня, и я не поняла его взгляда.

– Я буду надеяться, что до этого не дойдет, – угрюмо сказал он. «Он что, ревнует?» – удивленно подумала я. То, что я сейчас видела в лице принца, было именно ревностью – чувством собственности, на которую кто-то может покуситься.

– Изучали добычу олеума? – поинтересовалась я, чтобы свести разговор в другую сторону. Генрих улыбнулся – уже мягче.

– Изучал. Это перспективное направление, его надо знать. Так что если мне будут задавать вопросы, я не оплошаю. Но инженер Виктор Готти больше не работает, он поправляет здоровье, подорванное праведными трудами.

– А его сестра? – спросила я. Улыбка Генриха сделалась еще шире.

– Его сестра – светская кокетка, мотовка и прожигательница жизни. Тратит деньги и меняет кавалеров, как перчатки. Справитесь?

– Даже не сомневаюсь, – ответила я, и Генрих снова нахмурился.

Но ничего не сказал.

Фаринт располагался на другом краю карты – чудесная страна вытянулась по боку материка, прижавшись к океану. Когда мы с Генрихом заняли наши кресла в дирижабле, то я невольно подумала о том, что нас отсылают как можно дальше. Видя мое волнение, Генрих ободряюще сжал мою руку и спросил:

– Как вы, дорогая сестра?

Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Полет продлится десять часов: за это время среди пассажиров найдутся такие отчаянные храбрецы, которые даже выйдут на прогулочную палубу с большими окнами. Я не принадлежала к их числу. Сама мысль о том, что мы поднимемся в воздух в металлическом брюхе золотистого чудовища, внушала мне ужас.

– Я боюсь, – призналась я. – Никогда не летала на дирижаблях.

Генрих посмотрел по сторонам и, убедившись, что возле нас некому подслушивать – пока еще не все пассажиры заняли места – поинтересовался:

– В вашем мире есть воздухоплавание?

– Есть, – кивнула я. – Самолеты, вертолеты… дирижабли вот тоже были. Но я на них летала только два раза.

Тот полет в Испанию, а потом обратно я провела, вцепившись в руку Игоря. В итоге он смеялся, обзывал меня истеричкой и флиртовал со стюардессой, называя меня трусихой и говоря, что такому мужчине нужен кто-то посмелее.

Не знаю, почему я не бросила его прямо в аэропорту.

– Боитесь, – сказал Генрих. Я пожала плечами.

– Денег не было. Ну и боюсь, да.

Генрих улыбнулся и негромко произнес:

– Марвинцы отправляют нас в Фаринт, чтобы убрать чужими руками.

Я понимающе посмотрела на него. За ту неделю, что я провела в тренировочном зале, становясь настоящей леди, эта мысль не раз приходила мне в голову.

Генрих не разведчик. Отправлять его на охоту за монстром как минимум глупо и недальновидно. Если с поимкой доктора Ланге не справились профессионалы, то как должен справиться человек, который четыре года просидел в клетке?

Или это та самая надежда на дурачка? Умные не смогли, значит, дурачок справится?

Да и волшебница из иного мира слишком опасное оружие, чтобы его использовать. Лучше ее устранить и не искать приключений там, где можно найти смерть.

– Ваш дядя, – процедила я. – Скорее всего, он как-то понял, что Андерс это не вы. И решил разобраться с настоящим принцем Генрихом. Чужими руками, как вы говорите.

Генрих кивнул.

– Давайте пока долетим до Фаринта и устроимся на месте. А там решим, что с этим делать.

Постепенно салон дирижабля заполнился пассажирами, стюарды в голубых пиджаках и красных кепи раздали всем пастилки с невыносимым ароматом мяты и показали пантомиму о том, как надо пристегиваться и вести себя при взлете. Я разорвала обертку, сунула пастилку в рот и зажмурилась. Генрих снова взял меня за руку, и от прикосновения его пальцев мне сделалось легче.

– Я здесь, – шепнул он мне на ухо. – Я здесь, с вами.

– Я рада, – тоже шепотом ответила я.

Я и правда была рада. Впервые после моего развода меня не коробило то, что рядом находится мужчина.

Я не вспоминала о том, что все они сделаны из одинаковой ваты. И не знала, правильно это или нет.

Дирижабль дрогнул всем своим огромным телом, и я поняла, что мы отрываемся от земли. Послышалось восторженное аханье, кто-то из пассажиров зааплодировал, а я боялась поднять голову. Так и сидела, почти уткнувшись лбом в спинку соседнего кресла, Генрих по-прежнему держал меня за руку, и от этого мне было легче дышать.

– Все, – шепнул он мне на ухо. – Все, мы уже летим.

Я откинулась на спинку кресла и открыла глаза. Мята заполняла мой рот так густо, что почти начинало тошнить. Остальные пассажиры вели себя самым непринужденным образом. Кто-то вел светскую беседу, кто-то уже направлялся в сторону столов, где стюарды уже выставляли подносы с закусками и вином. Никто, кроме меня, не боялся летать, и, поняв, что я привлекаю к себе ненужное внимание, я решила взять себя в руки и быть как можно спокойнее.

Генрих смотрел на меня с искренней заботой. Я вдруг поняла, что эта забота мне приятна. И сам Генрих тоже. Он нравился мне – я не имела глупой привычки прятаться от своих чувств и всегда принимала их такими, какие они есть.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю