Текст книги "Лесная невеста (СИ)"
Автор книги: Лариса Петровичева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Еще один удар.
Тьма.
Я очнулась, когда чья-то рука дотронулась до моего лица. Открыла глаза – белый салон «скорой помощи», металлический блеск оборудования, женщина в форменной одежде парамедика.
– Тихо, тихо, – сказала она, и я ощутила клевок иглы в вену. – Все в порядке.
– Авария… – прошептала я. Воздух комкался в горле, дышать было все труднее. – Что-то взорвалось… под багажником.
Женщина кивнула.
– Да, это была Лягушка.
Маленькая бомба, которую кто-то метнул в спорткар. Подпрыгивает несколько раз, как настоящая лягушка. Достаточно мощная штука. С кем хотели расквитаться, с Ульрихом или со мной? Но зачем кому-то хотеть меня убивать?
Или это связано с тем, что Виланд нанял меня лечить его сестру?
– Мой спутник, – прохрипела я. Во всем теле пульсировала боль. – Он инквизитор. Он… жив?
Женщина кивнула. Я невольно вздохнула с облегчением.
Когда ведьма и инквизитор вдвоем попадают в неприятности, то лучше им обоим выжить. Или ведьме – умереть. Слишком много на нее повесят, если она останется в живых, а куратор – нет.
– В соседней машине, – ответила женщина, и ее лицо едва заметно дрогнуло. – Едем в клинику святого Варфоломея. Вам сейчас нельзя разговаривать.
– Я ведьма, – почему-то решила сказать я. Женщина кивнула и показала мне правую руку. Под латексом перчатки проступила зелень печати, но сейчас я не могла почувствовать ее уровень.
– Я тоже. А теперь лучше молчите.
Пропало мое серебристое платье. Стало грязной тряпкой, и скоро врачи срежут его с моего тела. Правый бок был влажным, горячим и каким-то чужим. Я почти видела, как течет кровь. Надо же, в такую минуту я думаю о платье…
Мне захотелось рассмеяться. Женщина почему-то понимающе качнула головой и снова сделала укол.
Руку стало печь, и меня мягко потянуло в сон.
* * *
Я окончательно пришла в себя после того, как послышался писк, и незнакомый голос удовлетворенно произнес:
– Корсет закрыт. Готово. Восстановление началось.
Первым, что я увидела, открыв глаза, был высокий белый потолок. Потом в поле зрения появился мужчина в белой шапочке и маске врача.
– А, вот мы и очнулись! – сказал он. – Отлично!
Я снова услышала писк и почувствовала, как боль в боку начинает отступать. Медицинский корсет, в который меня поместили, начал работать, залечивая раны.
– Мой куратор, – спросила я. – Что с ним?
Я не видела лица врача, но мне показалось, что его губы скривились в презрительной усмешке.
– В коме, – ответил он. – Вас ждет полиция.
Я хотела было спросить, в чем дело, но не стала. И так все было ясно. Ведьма выжила, ее всего лишь поместили в регенерирующий корсет. А ее куратор в коме, и еще неизвестно, чем все закончится.
Мне начнут клеить покушение на убийство. Я уже говорила, что в случае неприятностей ведьме лучше умереть?
– А что случилось? – поинтересовалась я. – Мы попали в аварию?
– Полиция так не считает, – услышала я, и в поле зрения появился другой мужчина. Белый халат, тяжелое мясистое лицо, щеточка усов – от него так и веяло властью и ненавистью. Я где-то его видела, но не могла вспомнить, где именно. – Что, сучка, решила Ульриха угробить? И сама подставилась так, чтобы отвести подозрения?
В случае опасности я начинаю соображать гораздо быстрее, чем в минуты покоя. Вот и сейчас мне стали отчетливо ясны две вещи.
Первая: взрыв был ради того, чтобы устранить именно меня. Потому, что я взялась за работу с Кирой Виланд и могла выйти на тех, кто ее похитил. И эти люди готовы были пойти на все, лишь бы меня убрать.
Вторая: надо прикинуться дурочкой. Заверять, что понятия не имею, о чем все они говорят. Надо любой ценой выгадать время.
– Кто вы? – спросила я, подпустив в голос слезливые нотки. Так и должна звучать оскорбленная невинность. – И с чего мне убивать Ульриха?
Усатый пожевал губами так, словно хотел сплюнуть от омерзения, и его удерживало только присутствие врача.
– Я Герхард Шуман, старший советник инквизиции, – представился он. Так вот откуда мне знакомо его лицо! Шуман работал над тем, чтобы окончательно лишить ведьм всех гражданских прав. Пока либералам в парламенте удавалось его сдержать, но вряд ли у них получится делать это вечно.
Да, мне стало страшно. Все ведьмы живут с постоянным ощущением беды – будто над головой повис невидимый меч, готовый сорваться в любую минуту.
Но я никогда не думала, что ко мне придет такая беда, из которой не выбраться.
– Инга Рихтер, доктор медицины, – с достоинством назвалась я. – Так с чего мне убивать моего куратора? У нас были отличные отношения.
Лицо Шумана скривилось так, словно он отведал сперва лимона, а потом дерьма. Я окончательно убедилась в том, что мои дела плохи. Если сюда приехал лично Шуман, то это значит, что меня не собираются отпускать на свободу.
Из этой палаты я отправлюсь прямо в камеру. Хорошо, если это будет завтра, а не сегодня.
– Мне-то не ври, тварь, – отрезал Шуман. – Не родилась еще та ведьма, которая дружит с куратором. Ульрих был одним из лучших инквизиторов страны. Не надейся, что сможешь улизнуть.
Откуда-то справа послышался писк. Я перевела взгляд на сверкающий панцирь корсета, и увидела, что одно из окошек приборной панели свирепо наливается красным светом. Врач, который до этого заполнял что-то в своем планшете, встревоженно произнес:
– Господин Шуман, все-таки лучше ее не волновать. А то она до полиции не доживет.
Боль, которую усмирил было корсет, стала пульсировать с удвоенной силой. Я сжала зубы так, что челюсти заныли, и обмякла на кровати. А ведь сейчас придет полиция, и надо будет вести себя так, чтобы хоть на какое-то время меня оставили в покое.
Интересно, Шуман так вцепился в меня потому, что я ведьма? Или он работает над тех, кто бросил бомбу в машину Ульриха?
– Доживет, – сухо ответил Шуман. – Никуда не денется.
С офицерами полиции мне повезло. Это были обычные следователи, которые не стремились повесить меня прямо в палате просто за то, что я ведьма.
– Вы можете говорить, доктор Рихтер? – спросил один из них, высокий и рыжий. Шуман ухмыльнулся – по нему было видно, что он готов придушить меня голыми руками.
– Может, – ответил он. – Если будет упираться, я вам помогу.
Рыжий понимающе кивнул.
– Эксперты установили, что это был взрыв, – сказал он, стараясь не смотреть в сторону инквизитора. У полиции и инквизиции были давние противоречия. Вроде бы они работали вместе, но каждое ведомство постоянно тянуло одеяло на себя.
Было видно, что офицерам неприятно находиться в одном помещении с инквизитором.
– Да, – кивнула я. – Врач «скорой помощи» сказала, что это была Лягушка.
Второй полицейский, лысый и угрюмый, был из тех, кого держат вечными лейтенантами. Таких всегда бросают в самые неприятные дела и не повышают по службе. Я посмотрела ему в глаза и добавила:
– Господин майор, было три удара.
– Эксперты говорят, что взрыв был один, – сказал вечный лейтенант, едва заметно прикрыв глаза. Ага, повышение пришлось ему по душе. – Где была бомба, доктор Рихтер? В вашей сумке?
Это было настолько нелепо, что мне захотелось рассмеяться. Все спланировали невероятно топорно, но никто не стал бы об этом беспокоиться. Ведьму надо было убить. Не получилось? Закатаем ее за решетку по надуманному обвинению.
На меня медленно накатывало чувство беспомощности, знакомое каждой ведьме. Тебя бьют, а ты не можешь защититься.
– Бог с вами, господин майор! – усмехнулась я. – У меня был клатч с ладошку. Какая бомба?
– Миниатюрная А-204, – сказал рыжий. – Их можно разместить даже в корпусе ручки. Не то, что в клатче.
Мне хотелось закрыть глаза. Еще утром все было нормально – а теперь все рухнуло.
Ингу Рихтер хотят устранить. Из больницы я поеду в тюрьму, а там меня зарежет сокамерница – подставная утка.
И все закончится. Виланд никогда не узнает, кто похитил его сестру.
Сколько таких девушек похищено по стране? Сколько тех, кому не повезло иметь в братьях старшего советника Виланда?
Оставался один способ – он не спас бы меня, но позволил выгадать время.
И я послала нервный импульс в солнечное сплетение и обмякла на кровати, потеряв сознание.
Не знаю, сколько я плавала в сонной тьме. Но потом во тьму проник тихий скрип двери – я очнулась и увидела, что палата погружена во мрак. За окнами царила глухая ночь.
Рядом, по счастью, не было ни Шумана, ни врачей, ни полиции. Они сочли меня слишком слабой для допроса.
Вернутся утром. Обязательно вернутся.
В следующий момент я увидела того, кто открыл дверь, и удивленно ахнула.
– Тихо, – едва слышно сказал Арн Виланд. – Это я.
– Что вы тут делаете? – испуганно прошептала я. Появление Виланда испугало меня чуть ли не сильнее Шумана с полицией.
Вот уж точно: никогда не знаешь, откуда к тебе придет помощь. Хотелось надеяться, что это именно она.
Виланд бесшумно прикрыл дверь и прошел к моей кровати. Окинул пристальным взглядом скорлупу корсета, и я почему-то ощутила почти девическую стыдливость.
На больничной койке ты всегда слаб. И становишься еще слабее, когда на тебя смотрят вот так, оценивающим тяжелым взглядом. Когда на тебя смотрит инквизитор, который ненавидит ведьм.
– У вас была бомба? – негромко спросил Виланд.
– Нет, конечно! – воскликнула я. – Откуда? Послушайте, – сейчас надо было все ему сказать, пока у меня была возможность говорить. – Покушались не на моего куратора. Устранить хотели именно меня. И теперь мне светит обвинение в покушении на убийство… – в горле запершило так, что на глазах выступили слезы. – Потому что я могу выяснить, что случилось с вашей сестрой.
Виланд понимающе кивнул. Сейчас, в полумраке, без своего делового костюма с иголочки, а в простом свитере, мягко обнимавшем тело, и джинсах, он был похож скорее на благородного разбойника, чем на инквизитора. На Робина Гутту, который спасал несчастных страдающих красавиц от монстров и насильников.
– Я так и думал, – кивнул он. – Я вам верю, Инга. Подняться сможете?
– Попробую, – сказала я, невольно вздохнув с облегчением. Надо же, Выродок Арн – и на моей стороне! Повезло, без шуток.
Но вот встать с кровати мне не удалось. Какое-то время я возилась на простыне, словно черепаха, которую шутки ради перевернули на спину. Вспотела, чувствовала себя уродливой и неуклюжей – наконец, протянула Виланду руку и сказала:
– Помогите.
Это был очень тонкий момент. Ведьма обращалась за помощью к инквизитору – должно быть, история такого не знала. В босые ступни уткнулись гладкие ледяные плиты пола: Виланд поставил меня на ноги и произнес:
– Теперь пойдем. Тихо и быстро. Что бы ни случилось, держитесь у меня за спиной.
Мне одновременно сделалось очень смешно и очень страшно.
– Организуете мне побег? – спросила я. Лицо Виланда осталось спокойным и строгим.
– Будем считать, что так, – ответил он.
Мы бесшумно выскользнули в коридор, погруженный в полумрак. Весь этаж спал. Откуда-то доносилось негромкое бормотание телевизора: должно быть, дежурный врач сидит в кабинете и сражается со сном.
Я всегда знала, что ночью в больницах какая-то особенная, давящая атмосфера. Словно все плохое, что копится в этих стенах днем, после захода солнца набирает силы, поднимает голову и делает шаг по белым плитам пола. Его некому остановить. Врачи и медсестры устали и дремлют в ожидании конца смены, а люди в палатах слишком слабы, чтоб бороться.
Будто отзываясь на мои мысли, корсет негромко пискнул, и панель управления снова налилась красным. Виланд недовольно обернулся на меня, я развела руками. Мол, очень стараюсь, но ничего не могу поделать. Я действительно пострадала.
Виланд осторожно приоткрыл одну из дверей, и мы выскользнули на боковую лестницу, озаренную тусклым светом мерно гудящих ламп. Чем ниже мы спускались, тем громче становились голоса: больница жила, на первом этаже дежурили врачи, и белые машины «скорой помощи» привозили пациентов в приемный покой.
– Выйдем на стоянку, – прошептал Виланд. – Как вы?
– Держусь, – ответила я. Боль медленно пульсировала в теле, наливалась в животе, дрожала под ребрами. И все-таки я везунчик – Ульрих-то лежит в коме.
Да и жив ли он вообще? Может быть, в эту минуту санитары увозят его тело в морг – а Шуман, которому наверняка доложили о смерти коллеги, готовится рвать меня голыми руками.
Наконец мы спустились на первый этаж, умудрившись никому не попасться на глаза. Я едва шла, несмотря на работу корсета. Виланд толкнул неприметную дверь с надписью «Эвакуационный выход», и я заметила, что замок, висевший на ней, довольно грубо взломан.
Мы вынырнули в ночь. Выход на стоянку был ярко освещен: справа под фонарями стояли несколько машин «скорой помощи», за ними я увидела голубой седан полицейского экипажа. Ясно, это по мою душеньку. Интересно, когда стражи порядка обнаружат мое исчезновение?
Словно отзываясь на мои мысли, где-то за нашими спинами завизжала сирена. Хлопнули двери голубого седана: уже знакомые мне офицеры выскочили из машины и кинулись к входу.
Хорошо, что они сочли меня слишком слабой для побега и не остались в коридоре.
– Вперед! – прошипел Виланд и потянул меня за руку куда-то влево: там на контрасте с ярко освещенным входом в приемный покой царил полный мрак. В него мы и нырнули: мягко пикнул электронный замок, и Виланд практически втолкнул меня на заднее сиденье машины.
Кажется, получилось!
В следующий миг машина вырвалась на дорогу и помчалась в сторону ворот. Я услышала сначала один хлопок, потом второй, и машинально попробовала пригнуться и закрыть голову. Корсет взвыл, и уже второе окошко налилось красным, словно советовало мне не дергаться.
– Они стреляют? – испуганно спросила я. – В нас?
Жизнь ведьмы – всегда охота, но в меня никто и никогда еще не стрелял. Как-то обходилось. Я была законопослушной зарегистрированной ведьмой и подумать не могла, что надо мной в прямом смысле слова будут свистеть пули.
Виланд выругался. Машина вильнула на дороге, послышался еще один хлопок, и заднее стекло осыпалось лавиной осколков. Я по-прежнему барахталась на сиденье, закрывая голову, и повторяла снова и снова: не кричать, только не кричать.
Я не герой и никогда им не была.
Мне было так страшно, что сердце почти выпрыгивало из груди. Все во мне дрожало и рвалось от ужаса, к горлу подкатывала тошнота. Я была не в неуклюжем корсете – в сжатой ладони смерти.
Не знаю, сколько продлился наш побег сквозь ночь, но наконец машина остановилась, и Виланд негромко спросил:
– Инга, вы живы?
Кажется, он не ожидал услышать ответ. Я пошевелилась на сиденье – тишина. В разбитое стекло дул ветер, пахнувший соснами и водой. Судя по резным очертаниям деревьев на темном бархате неба, мы заехали куда-то в лес.
– Да, – выдохнула я. – Жива. Как вы, Арн?
Виланд усмехнулся.
– Никогда бы не подумал, что буду вывозить ведьму из-под огня полиции. Но мы оторвались. Пойдемте, время дорого.
Он вытащил меня из машины, и я увидела, что мы стоим на обочине дороги, которая действительно шла через густой сосновый лес. Чуть поодаль я увидела уже знакомый автомобиль, который вчера привез меня в Тихие холмы. Водитель стоял рядом, услужливо смотрел в нашу сторону.
– Все в порядке, господин Виланд? – спросил он. Виланд кивнул и проронил:
– Отгони машину подальше и возвращайся.
Водитель кивнул и быстрым шагом направился к пострадавшему седану – я заметила, что на нем не было номеров. Еще минута – и седан тихо заурчал мотором и скрылся в ночи.
– Такое чувство, будто я смотрю боевик, – призналась я. – Побег от полиции, все эти выстрелы, сменная машина… Вы все продумали, Арн.
Виланд усмехнулся.
– Разумеется. Я не привык действовать наугад.
– Теперь я полностью завишу от вас, – сказала я. – Побег от полиции мне никто не простит. И еще неизвестно, жив ли мой куратор.
– Ульрих? – осведомился Виланд. – Жив, конечно. И вы тоже будете жить, Инга. Вы ведь хотите выжить?
– Думаю, от меня не ждут другого ответа, кроме положительного, – откликнулась я. Виланд все-таки был невыносим. Сейчас, когда горячка погони улеглась, он снова стал собой – холодным, рассудочным, жестким.
Когда он выводил меня из клиники, то был другим. Мне казалось, что именно тогда я видела настоящего Арна Виланда: живого, сильного, готового на все ради справедливости.
Но сейчас ему не нужна была справедливость – во всяком случае, для меня. Я была лишь инструментом для спасения его сестры, вот и все.
– Тогда вы все правильно понимаете, – удовлетворенно прищурился он. Вынул из кармана портсигар – и сразу же закрыл его: передумал курить и оставлять следы. – Будьте умницей, Инга. И мы поладим.
Глава 2
В Тихие холмы мы приехали на рассвете. Автомобиль Виланда бесшумно промчался по единственной улице и нырнул в ворота. Я заметила, что ни в одном доме поселка не горел свет. Вот и хорошо, есть шанс, что нас никто не заметил. Приличные и порядочные люди по ночам спят, а не таращатся в окна.
Такие, как Арн Виланд, всегда выходят сухими из воды. А я считай, что расписалась в покушении на своего куратора. Теперь вся полиция и инквизиция будут искать беглую ведьму, и теперь моя жизнь и свобода зависят только от того, насколько полезной я буду для Выродка Арна.
Меньше, чем за сутки, я умудрилась влипнуть в крупные неприятности. Что ж, беды нужно встречать с высоко поднятой головой и готовностью сражаться. И неважно, ведьма ты или нет.
Виланд помог мне выйти из машины. Я в очередной раз убедилась в том, что похожа на уродливую черепаху в сверкающем панцире, посмотрела на свои грязные босые ноги, и где-то глубоко мелькнула мысль, что я уродлива. Та мысль, которую я с раннего детства загоняла как можно дальше – но так и не смогла загнать.
Какое, казалось бы, дело, насколько я сейчас хороша? Я не собиралась тешить взор Арна Виланда. Да и он видел во мне лишь инструмент.
– Мне понадобится одежда, – сказала я.
Виланд понимающе кивнул.
– Разумеется. Вы не будете здесь жить в больничных штанах. Все уже готово.
– А! – усмехнулась я. – Я помню, вы все продумали до мелочей.
Виланд отдал мне короткий поклон.
– Конечно. Я даже забрал ваши документы.
Даже это! Я почти обрадовалась, но потом подумала, что «забрал» еще не значит, что «отдаст мне».
– Что ж, спасибо, – сказала я. В этот момент меня так повело в сторону от усталости и боли, что я, сама того не ожидая, упала в руки Виланда, почти потеряв сознание. Он подхватил меня, и какое-то время я видела только его глаза: темно-серые, с зеленоватой радужкой.
Господи, сколько же чувств и эмоций в них было!
Виланд был встревожен – вдруг я прямо сейчас умру у него на руках? За тревогой пульсировала далекая неприязнь – я была ведьмой, и ему бы не держать эту ведьму в руках, а надевать на нее огненный ошейник. И брезгливость тоже была. Не каждый день в руки такого холеного красавца, как Арн Виланд, падает ведьма в больничных портках и босиком. И с немытыми ногами к тому же.
Но в тот момент я не думала о его чувствах. Просто смотрела в глаза. Чутье ведьмы захлебывалось криком: беги, кролик, спасайся, кругом собаки! – и вдруг захлебнулось и ушло.
Мне стало… надежно. Звучит невероятно, звучит ужасно, но это так.
– Инга, – прочла я по его губам. – Инга, что..?
Так смотрят на женщину, когда хотят поцеловать ее. Или убить.
Меня вдруг обдало порывом огненного ветра, по телу пробежала волна мурашек. Сердце пропустило удар. Корсет пискнул, все окошки залились алым, но я сейчас могла только смотреть на Виланда.
Жесткие черты лица почти скульптурной четкости. Растрепанные волосы. Острый, обжигающий запах – а в нем азарт погони, бурлящая кровь, агония жертвы и триумф победителя.
Больно. Больно и горячо.
И тогда я окончательно потеряла сознание.
Я пришла в себя довольно быстро – меня как раз клали на кровать, и уверенный женский голос властно отдавал распоряжения:
– Эту дрянь – срезать! Дополнительный аккумулятор – в корсет! Капельницу сюда!
Я открыла глаза, что лежу на кровати в незнакомой комнате. Должно быть, это была гостевая, которую мне отвел Виланд. Возле меня суетились две низкорослые смуглые женщины в белых костюмах медсестер. Одна из них проворно срезала с меня грязные больничные штаны и тотчас же принялась обтирать мои ноги теплой влажной тканью. Вторая установила капельницу, безболезненно попав в вену.
Все их движения были отработанными до автоматизма. Похоже, несчастной Кире часто требовалась медицинская помощь.
В голове постепенно прояснялось. Я посмотрела чуть в сторону: за окнами, которые выходили в пышный сад, тихо серел рассвет. Интересно, меня уже объявили в международный розыск? А ведь к Виланду наверняка придут с вопросами, и он не может этого не понимать… Пустит ли он полицию осмотреть свой дом?
Шуман, должно быть, сейчас лопается от злости. В его практике еще не было такой дерзкой ведьмы, которая отважилась сбежать почти у него из рук.
– Вам надо поспать, – в поле зрения появилась третья женщина в белом. Судя по властной осанке, подчеркнуто аккуратной прическе и поджатым губам, эта немолодая леди исполняла обязанности врача в доме Виланда. – Корсет мы перезарядили, он лучше всего работает во время сна.
– Вы врач Киры Виланд? – уточнила я. Поджатые губы дрогнули в тонкой улыбке.
– Да, доктор Рихтер. Меня зовут Эмма Хаунд, – суровое лицо на мгновение смягчилось, и Эмма добавила: – Я рада, что вы здесь.
– Я вчера видела Киру, – сказала я. – Как прошла ночь?
Повинуясь едва заметному движению левой брови врача, медсестры покинули комнату. Эмма осторожно присела на край кровати и ответила:
– Тревожно. Мы не говорили ей, что господин Виланд уедет, но она как-то это почувствовала. Проснулась незадолго до полуночи, сказала, что ей снова приснился дурной сон. Я сделала ей укол кетагона.
Я понимающе кивнула. Я и сама назначила бы Кире именно кетагон.
– Что ей снится?
Эмма вздохнула.
– Вы ведь знаете сказку о Красном плаще, Лесной невесте?
Конечно, я знала. Жутковатая история о том, как в давние времена девушек наряжали в красные плащи и отправляли в чащу – приносили в жертву неведомым и неназываемым, пытаясь задобрить их. Девушек называли Лесными невестами: люди с ужасом описывали, как из-за деревьев появлялись белые волки и, взяв жертву в кольцо, уводили прочь.
Ни одна из них не вернулась.
– Да, я читала ее, – ответила я. – Реконструкция древнейшего мифа о невинной искупительной жертве.
Эмма кивнула. Мне казалось, что она обрадовалась моему ответу, словно мы с ней вдруг заговорили на одном языке.
– Кире снится, что она идет по лесу, одетая в красный плащ. Ее сопровождают белые волки. Она говорит, что в конце пути ее ждет тысячелетний страх. И очень боится за ребенка. Доходит до того, что она не хочет засыпать.
Возможно, Кира пыталась вспомнить, что с ней случилось, и подсознание подавало ей все, что произошло, в виде старой сказки. Неудивительно, что она боится засыпать. Я бы тоже боялась, если бы знала, что увижу темный лес и волков.
Ничего, Кира. Мы справимся. Я обязательно стану святым Робином, покровителем потерянных странников, который протянет руку и выведет тебя из леса.
У меня нет другого выхода. И у тебя тоже.
* * *
После укола я проспала до полудня и проснулась от того, что пискнул корсет, требуя подзарядки. Я открыла глаза и увидела, как уже знакомая медсестра ловко меняет аккумулятор.
– Добрый день! – сказала она с легким акцентом. Улыбка была такой доброжелательной, словно я была родственницей или подругой этой маленькой желтолицей женщины. – Как самочувствие?
– Добрый день. Вроде бы получше, – ответила я, задумчиво прислушиваясь к себе. Боль в боку отступила, голова была ясной: регенерирующий корсет отлично справлялся с работой. Я вспомнила наш вчерашний побег с Виландом из больницы и представила, как сейчас могла бы ехать в тюрьму. А Шуман сидел бы рядом и представлял, каким именно способом будет вынимать из меня те ответы, которые ему нужны.
Что представлять – я туда и поеду, как только Виланд сочтет меня ненужной. Возможно, Шуман в самом деле составит мне компанию.
– Мне бы умыться, – сказала я. Горячая вода и гель для душа сейчас казались мне спасательным кругом. Нырнуть в воду, смыть с себя всю дрянь вчерашнего дня… Медсестра понимающе кивнула.
– Конечно, доктор Рихтер. Сейчас.
Девушку звали Джи Бию, Чистая Яшма: она помогла мне подняться с кровати, проводила в ванную, которая примыкала к комнате и, пока я приводила себя в порядок, встревоженно повторяла:
– Доктор Рихтер, может быть, вам помочь?
Я улыбалась и уверенно говорила, что все в порядке. Но, когда я закончила с водными процедурами и вернулась на кровать, то поняла, что силы почти покинули меня.
Нет, пожалуй, не стоит торопиться. Незачем стараться стать супергероем, если ты не супергерой.
– Здесь полиция, – сказала Джи Бию, когда принесла поднос с завтраком. Вид у девушки был крайне встревоженный. Я понимающе кивнула, чувствуя, как в животе ворочается страх. Конечно, никто не станет обыскивать дом старшего советника Виланда, ну а вдруг?
– Господин Виланд просил передать вам вот это, когда они придут, – Джи Бию передала мне тонкий цветок беспроводного наушника.
Я снова кивнула. Интересный знак доверия, если это именно то, о чем я подумала. Я вставила наушник в левое ухо и услышала:
– …мы разыскиваем доктора Ингу Рихтер, – отчеканил незнакомый мужской голос. Послышалось неопределенное хмыканье.
– Она была здесь вчера, – равнодушно произнес Виланд. – А что случилось?
– Вечером покушалась на своего куратора, потом сумела сбежать из-под стражи, – охотно объяснил незнакомец. Я заметила, что из его голоса исчезли чеканные нотки. Присутствие Виланда подавляло и заставляло выпрямляться по струнке.
– Надо же! Она выглядела достаточно миролюбивой… для ведьмы.
Это «для ведьмы» прозвучало, как плевок. Сейчас Виланд был вполне искренен. Он последовал моему совету и постарался принять тот факт, что нуждается в помощи такой, как я. Но давняя ненависть никуда не делась.
Кстати, надо будет разобраться, откуда вообще она взялась.
– Почему она приезжала к вам?
– Я пригласил ее, – с прежним равнодушием признался Виланд. – Доктор Рихтер известный психотерапевт, хоть и ведьма. Моя сестра Кира тяжело больна, я решил проконсультироваться.
– Соболезную, господин Виланд, – теперь в голосе полицейского появились далекие заискивающие нотки. Ему, разумеется, было наплевать на все проблемы несчастной Киры Виланд, но положение обязывало стелиться ковриком. Перед такими, как Виланд, все бегают на полусогнутых – даже если их власть уже стала призрачной.
Скандал с пропажей сестры стоил Виланду карьеры. Все ведьмы страны вздохнули с облегчением, когда он ушел в бессрочный отпуск. Все прекрасно понимали, что чем дольше Выродок Арн сидит в своих Тихих холмах, тем меньше вероятность того, что он вернется на службу.
– О чем вы говорили?
– О Кире. Я показал выписки из больничных документов, доктор Рихтер осмотрела ее и сделала назначения. Вот и все.
– Какой она вам показалась? С точки зрения инквизитора?
Виланд усмехнулся. Я почти увидела, как презрительно искривились его губы.
– Законопослушной, – ответил он. – Первым делом я проверил ее документы, все, что прислал куратор. Законопослушная зарегистрированная ведьма уровня Каппа, все бумаги в порядке. Так вы говорите, она покушалась на куратора?
– Так точно! – звонко ответил полицейский. Мне казалось, он обязательно должен стоять по струнке – а Виланд сейчас сидит в кресле и смотрит на него с некой снисходительностью крупного начальника к глупому подчиненному. – У нее было миниатюрное взрывное устройство в сумке. Привела его в действие, когда они ехали в машине.
Интересно, почему они держат меня за такую дуру? Или это просто желание задавить меня любой ценой, и его даже не особенно скрывают?
– Все в порядке, доктор Рихтер? – испуганно спросила Джи Бию. Должно быть, я побледнела или как-то изменилась в лице. Я кивнула и услышала, как Виланд осведомился:
– А что куратор? Ульрих Ванд, кажется?
– Сегодня утром вышел из комы. Ничего не помнит.
Теперь уже мне захотелось усмехнуться. Ульрих хотел, чтобы я информировала его обо всем, что случится в доме Виланда. Теперь он вел себя очень грамотно: ничего не помню, ничего не знаю.
Вряд ли ему хочется, чтобы организаторы взрыва занялись им вплотную.
Я машинально отправила в рот ложку каши с фруктами и не почувствовала вкуса.
– Понятно, – процедил голос Виланда у меня в ухе. – У вас есть еще вопросы?
– Нет, господин Виланд, это все! – мне казалось, что полицейский вздохнул с облегчением. – Благодарю вас за содействие!
– Всегда рад помочь.
Потом я услышала шаги – должно быть, Виланд прошел вслед за полицейским, провожая его к выходу. Хлопнула дверь. Некоторое время было тихо, а затем Виланд поинтересовался:
– Доктор Рихтер, вы здесь?
Я едва не подпрыгнула от неожиданности.
– Да. Я здесь.
– Все слышали? – поинтересовался Виланд, и в его голосе мелькнуло нечто, чему я пока не могла дать названия.
– Слышала. И оценила этот жест.
Виланд снова усмехнулся. Я почти видела, как он стоит в гостиной, небрежно убрав руки в карманы дорогих брюк и глядя в окно.
От его фигуры веяло холодом – но за этой стужей Виланд был настоящим. Проникнуть туда, к нему, было определенным вызовом.
Возможно, самым важным в моей жизни.
– Да, доверие очень важно в нашей с вами ситуации. Я тоже рискую очень многим, доктор Рихтер. Как вы себя чувствуете?
Ну надо же! Я думала, что не спросит.
– Намного лучше, чем вчера, – ответила я. Мне показалось, что Виланд прикрыл глаза и кивнул.
– Тогда спуститесь в гостиную. У меня появилась одна идея.
Я понятия не имела, что за идея пришла в голову Виланду, и надеялась, что она не причинит мне вреда. Переодевшись с помощью Джи Бию в такой же белый костюм, который носила доктор Хаунд, я медленно спустилась на первый этаж.
Виланд ждал меня в гостиной. Просторная, обставленная антикварной мебелью, она чем-то напоминала мне музейные интерьеры резиденции прежней королевской династии. Конечно, такой, как Виланд, и должен жить в роскоши.
Жаль только, что она не делает его счастливым.
– Еще раз доброе утро, Арн, – сказала я, опустившись в ближайшее кресло. – И еще раз спасибо за это.
Я протянула ему наушник. Виланд приблизился ко мне, взял его и какое-то время крутил в руке. Прикосновение к моей ладони было мимолетным, но пальцы обожгли мою кожу.
– Я тоже рискую, – повторил он. – Если выяснится, кто организовал ваш побег, то мне тоже не поздоровится.
– Мы в одной лодке, – миролюбиво сказала я. – И уже решили, что не будем топить друг друга.
Виланд кивнул и отошел к окну. Оно выходило в яблоневый сад – ветки пригибались к земле под тяжестью темно-красных плодов размером с мужской кулак. Должно быть, весной, когда все цветет, здесь удивительно хорошо.
