Текст книги "Девушка для Привратника Смерти (СИ)"
Автор книги: Лариса Петровичева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Глава 5
Запах нарциссов был тяжелым и навязчивым. Если раньше он окутывал Габриэля подобно невесомому шелковому платку, то теперь густо вяз в ноздрях и глотке, вызывая липкую горькую тошноту.
…служанка помогла Эльзе быстро собрать ее немногочисленные пожитки, большую часть которых занимали вещи для массажа, все эти баночки с маслами и кремами, полотенца, какие-то плоские скругленные камни. Габриэль выписал чек на две тысячи золотых крон, и Эльза стала богатой невестой с хорошим приданым. В свете, конечно, все знают, чьей именно любовницей она была, но деньги на счету сгладят тот факт, что прелестная костоправша спала с Привратником Смерти.
Потом, уже в дверях Габриэль поцеловал ее в лоб тем тихим целомудренным поцелуем, которым мог бы прикоснуться к сестре или матери. Эльза посмотрела на него с жалостью и любовью – и все закончилось.
А ночь продолжалась, ночь так и не ушла.
Нарциссы называли corona mortuis, короной мертвых – Габриэль не знал, почему. Нарциссы склоняли над ним тяжелые колокольца с удушающим запахом, и небо над ними было багровым и низким. Впрочем, нет, это было уже не небо, а потолок в одном из номеров «Зеленого огонька», озаренный мягким светом прикроватных ламп. В комнатах борделя нет окон, здесь всегда ночь.
Габриэль со стоном повернулся на кровати и, взглянув на себя, увидел, что полностью одет. Рядом с кроватью позвякивало зеленое стекло опустевших бутылок. В животе снова заворочался ком тошноты, а тело окатило леденящей волной слабости, которая выбила пот из всех пор и заставила Габриэля задрожать в ознобе. Да, давненько он уже так не делал. После похорон Беатис, своей второй жены, Габриэль пришел в «Огонек», попросил у хозяйки вина и, запершись в номере, употребил все в одно лицо, не озадачившись закусками.
Беатис была хорошей девушкой. Славной девушкой. Вот только до икоты боялась своего мужа. А ее родители не боялись. Им любой ценой нужен был брак с королевской кровью, пусть даже и с Привратником Смерти…
И чем все кончилось? Ничем хорошим.
Во рту было сладко до той границы, за которой наступает горечь, словно Габриэль ел эти проклятые нарциссы, которые сейчас задумчиво склонялись над его лицом. «Я умер, – подумал Габриэль. – Я соединился со Смертью, которую любил всегда, и моя любовь взаимна».
– Племянничек! Эй, племянничек!
Откуда тут взялась тетушка Агата? Нарциссовый мир был его собственным, сюда никогда не попадали гости. Тоненькая тросточка тетки ощутимо стукнула Габриэля по боку. Он всегда поражался, как герцогиня, такая крупная и тяжеловесная, ходит с настолько легкой тростью, почти прутиком, который даже не думает ломаться.
– Племянничек! Да, благодарю вас, – в лицо Габриэля ударил поток ледяной воды. Встрепенувшись, он сел и понял, что нарциссовое поле ему пригрезилось – Габриэль лежал в грядке с цветами среди оранжереи. Тетка довольно кивнула, протянула опустевший стакан слуге, который почтительно склонился рядом в полупоклоне, и сказала:
– Помнится, твой отец напивался так, что все женщины столицы зашивали юбки и прятались на чердаки. А однажды он сжег бордель на Лимонной улице. Дядюшка твой тоже до свадьбы изволил знатно погулять. А ты в нарциссах спишь, вот и весь кутеж.
Габриэлю стало стыдно. Тетка усмехнулась и махнула слуге, приказывая убираться прочь – тот покорно поскакал в сторону оросительных блоков.
– Слава Господу и святой Агнес, – с чувством промолвила герцогиня. – Хоть теперь на человека похож.
– Какой сегодня день? – хрипло спросил Габриэль и не к месту вспомнил, как Арканжело называл такие голоса, как у него теперь: голосок, как в заду волосок, и тонок, и нечист. Ему захотелось нервно рассмеяться.
Герцогиня усмехнулась.
– Пятнадцатое. Вторник.
Значит, они расстались с Эльзой всего лишь позавчера. Она свободна от него, от его тяжелой, мучительной страсти, которая не принесет ей ничего, кроме боли.
– Вторник… – повторил Габриэль, и неожиданно его качнуло так, что он едва не упал. Герцогиня быстрым движением схватила его за запястье, удержала. Откуда в старой женщине такая сила…
– Так, племянничек, не падай, – весело сказала тетка. – Пить ты, как мы выяснили, не умеешь, так надо учиться. Что именно ты настолько неумело пробуешь залить, – герцогиня повела носом и добавила: – …манжуйской водкой?
Манжуйская водка. Отвратное зелье. Если Габриэль пил в «Зеленом огоньке» именно его, то неудивительно, что он в итоге уснул в клумбе с нарциссами.
– Я расстался со своей подругой, тетушка Агата, – смиренно признался Габриэль.
Аккуратно подведенные черные брови тетки подскочили чуть ли не до прически.
– Новость так новость, – сказала она. Габриэль выбрался из грядки, убедился, что измазался, как свинья, и устало подумал, что кутеж не заглушил боли в его душе. Ему казалось, что на месте сердца у него кровавая дыра – Габриэль даже посмотрел на свой грязный пиджак, чтоб в этом убедиться.
Сердце было на месте. Как и все остальное.
– Ты меня поражаешь, племянничек, – герцогиня взяла его под руку, не боясь испачкать тонкие кружева рукавов, и вдвоем они неторопливо побрели к выходу. Тросточка звонко цокала по камням – тук, тук – и эхо металось под черепом, заставляя морщиться от головной боли.
– Я иногда сам себе поражаюсь, тетушка Агата, – признался Габриэль. – Но расстаться с Эльзой было нужно для счастья самой Эльзы.
Герцогиня усмехнулась – не словам Габриэля, каким-то собственным мыслям.
– А как же твое счастье, мой дорогой? – поинтересовалась она. – Марта рассказала мне об этой девушке, она считает ее очень милой и доброй. Не думаю, что ее величество королева и его величество король одобрят кого-то неподобающего.
– Все так, тетушка Агата, – кивнул Габриэль. По счастью им никто не попался по пути к выходу, иначе бы он умер от стыда. – Все так, и знаете… – он остановился и, помолчав какое-то время, признался: – Кажется, я ее люблю.
Старуха посмотрела на него с сочувствием и пониманием. Должно быть, она знала Габриэля лучше всех – и любила, как любят сына или внука.
– Но ты Привратник Смерти, – с искренней горечью промолвила она. – И над вами всегда будет эта тень. Девочка привыкнет, мой милый, уж такая у нас природа. Мы ко всему можем привыкнуть. Но тень будет всегда – над вами, над вашей жизнью, над вашими детьми…
Габриэль кашлянул.
– Да, тетушка, – выдохнул он. Слова встопорщились в горле растрепанными птицами, и Габриэль снова ощутил тошноту. – Все так. Вдобавок, я слишком жесток.
– Положение обязывает, – вздохнула герцогиня. – Ты тот, кто ты есть. И надо либо тебя принимать, либо уходить.
Был еще один вариант, о котором тетка не знала – лежать под нарциссами. Но Габриэль и представить не мог, что с Эльзой может случиться что-то подобное. Он вдруг стал каким-то растерянным и несчастным, и это настолько не имело отношения к нему прежнему, что Габриэлю стало страшно.
Потом, уже войдя в свои покои и избавившись от грязного тряпья, в которое превратилась его одежда, Габриэль нырнул в бассейн с бодрящей, чуть теплой водой и четверть часа плавал, прогоняя из головы туманное марево минувших дней без Эльзы. Ему невольно вспоминалось, как они целовались в этом бассейне – если всмотреться, то можно увидеть их призрачные тени у соседнего бортика.
Впрочем, целовал-то Габриэль. Эльза просто позволяла это делать.
Плавание немного взбодрило его. Выйдя из бассейна и вернувшись в спальню, Габриэль обнаружил, что грязную одежду уже унесли, на кровати лежит новый костюм, а на столе стоит кофейник с крепчайшим черным кофе и небольшая тарелка, на которой красовалась брускетта с семгой, источавшая просто божественный тонкий аромат. Откусив кусочек поджаренного хлеба, Габриэль с теплом подумал о тетке, которая поспешила распорядиться по поводу завтрака.
Где сейчас завтракает Эльза? С кем?
Впрочем, что сейчас об этом думать? Не получилось. Не вышло.
Габриэль угрюмо посмотрел на кофейник, и, отложив недоеденную брускетту, быстрым шагом вышел из комнаты и направился в сторону покоев братца Арканжело.
У него всегда было спиртное.
* * *
Три женщины в скромных платьях и мягких серых полумасках вышли из неприметного экипажа и некоторое время стояли у подъезда. Эльза видела их из окна – дамы выглядели очень неуверенными и всеми силами старались держаться спокойно и выглядеть ровней людям в этом районе.
Не получалось.
– Спасибо, дитя мое, – Клара ауф Росен приходила к Эльзе на массаж рук. Обычно Клара была сварливой женщиной, но сейчас, надевая перчатки, она впервые за все время выглядела довольной. – Вы просто волшебница. Совсем не болит.
– Травяные ванночки, – напомнила Эльза. – Обязательно. Не забудьте.
– Не забуду, моя милая, – Клара настолько раздобрилась, что даже улыбнулась. – Благослови тебя Господь.
Закрыв за Кларой дверь, Эльза встала рядом, не убирая пальцев с ручки. Вот Клара спускается вниз, по привычке проклиная погоду и тех, кто выдумал строить дома выше трех этажей. Вот слышны шаги дам – Клара проходит мимо них, и дамы вздыхают с облегчением, оставшись одни.
– Мама, ну и место! – услышала Эльза звонкий девичий голос. – Может, пойдем отсюда?
– Ты же видела Габриэля, – вторая девушка тотчас же осадила говорившую. Эльза прикусила губу. Ну конечно, с чего бы еще королеве приходить к простой костоправше? Но Габриэль… На миг ей стало страшно. Что могло случиться с Привратником Смерти?
Пальцы, сжимавшие ручку, похолодели.
– Мама, тут какашками пахнет, – практически всхлипнула первая девушка. Невероятно! Королева пришла с дочерьми.
Можно было притвориться, что ее нет дома – Эльза почти решила так и сделать. Но Габриэль… Что с ним? Болен?
Она ведь покинула дом в Лютном проулке практически бегом, не оглядываясь. Эльза опомнилась только дома, когда поднялась в квартиру, сгрузила вещи на пол и, сев на кровать, поняла, что наконец-то вернулась. Что Привратник Смерти отпустил ее.
– Августа! – это уже воскликнула королева-мать. – Веди себя, как подобает воспитанной девушке! Здесь ничем не пахнет, дом очень приличный…
– Мама, мы пришли, – сказала вторая девушка. – Вот эта квартира.
Шаги замерли прямо за дверями. Эльза перестала дышать, вслушиваясь в чужое дыхание и легкий шелест платьев.
– Что ж… – вздохнула королева и решительно нажала кнопку звонка. По квартире разлилась звонкая трель, и Эльза, которая была готова к звонку, все-таки вздрогнула от неожиданности.
Надо было открывать. Сам факт того, что на ее пороге королева с дочерьми, заставлял Эльзу трепетать с испугом птички, попавшей в сети ловчего.
Пальцы сработали словно независимо от ее воли – Эльза повернула ручку, открыла дверь и, поклонившись, сказала:
– Ваше величество, ваши высочества, добрый вечер. Ваш визит – величайшая честь для меня.
Королева вздохнула и сняла маску. Эльза отступила в коридор, давая гостьям пройти.
– Нас так легко узнать? – спросила ее величество. Эльза кивнула, судорожно вспоминая, в каком состоянии гостиная – сегодня она еще не успела заглянуть туда. Вроде бы все было в порядке, но кто знает…
– Проходите, прошу, – сказала она, открывая дверь гостиной. Слава Богу, там было прибрано – не стыдно принимать гостей. – Я живу небогато, вы не привыкли к такому…
– Пустяки, – ответила ее величество, присаживаясь на диван. Дочери расположились рядом с ней, во все глаза разглядывая Эльзу. Было ясно, что девушки впервые попали в такое место, как квартира в Нижних Варакушах, и это для них самые настоящие трущобы. – Познакомьтесь, Эльза, это мои дочери. Августа и Вера.
Эльза с почтением поклонилась принцессам.
– Наша встреча – честь для меня, ваши высочества, – сказала она.
Августа была хорошенькой блондинкой с кукольной внешностью. Совершенно не похожая ни на мать, ни на отца, она была из тех женщин, которые до самой смерти остаются девочками. Вера была темноволосой красавицей со смуглой кожей, и маленькие очки, которые она носила, говорили, что ее высочество предпочитает книги обществу молодых людей. Вера выглядела спокойной и рассудительной – должно быть, поэтому королева и привела ее с собой.
– Вы ведь расстались с Габриэлем, – сказала ее величество, и Эльза кивнула.
– Да… два дня назад.
Она снова вспомнила свое почти паническое бегство из Лютного проулка, но теперь ей почему-то стало стыдно, словно она где-то совершила очень большую ошибку, но не знала, где именно.
По лицу ее величества скользнула тень.
– Эльза, вы, пожалуйста, поймите меня правильно, – сказала королева. – Я пришла к вам сейчас не как государыня, а как мать. Я считаю Габриэля своим сыном, и мне очень горько видеть то, что сейчас с ним происходит.
По спине мазнуло противным холодком. «Он одинок и несчастен, – произнес внутренний голос. – А ты, вместо того, чтоб быть с человеком, к которому тебя влечет, который с тобой добр… Ты сбежала. Взяла и сбежала».
– А что случилось с Габриэлем? – спросила Эльза – настолько тихо, что с трудом расслышала собственный голос. В животе засосало от страха.
– Он запил с нашим братом, – Вера опередила мать, и по лицу королевы было ясно, что она благодарна дочери за это. – И я уверяю вас, это не кончится добром.
– Они сегодня устроили пожар в пятом крыле дворца, – добавила королева и, нервным движением вынув из сумочки платок, поднесла его к глазам. – Лишь по счастливой случайности никто не погиб! Арканжело человек другого склада характера, и то, что для него хорошо, просто убьет Габриэля. Он сейчас выглядит как человек, который сознательно решил загнать себя в могилу.
Королева сделала крохотную паузу.
– Я не пытаюсь вас разжалобить, Эльза, ни в коем случае. Вы взрослые люди, если вы решили расстаться, то… – она махнула рукой и сказала: – Прошу вас, объясните, что произошло.
Эльза сцепила руки в замок. Она призналась себе, что не ожидала такого от Габриэля. Он дал ей уйти – и сломался. Сорвался в свою пропасть, когда понял, что сделал – и понимание размазало его по стене.
– Вы, может быть, слышали о том, что случилось с Гектором Сандини, – осторожно начала Эльза и, когда ее величество кивнула, продолжала: – Когда-то он был моим женихом, который соблазнил меня после смерти отца, обобрал и бросил.
Принцессы смотрели на нее так, словно Эльза была героиней трагического любовного романа, где герои обязательно умирают в объятиях друг друга.
– Я пережила свое горе и простила его, – продолжала Эльза. – А вот Габриэль не простил. Именно он покалечил несчастного. Когда я об этом узнала, то… – она умолкла, почувствовав уже знакомый страх, но смогла справиться с собой и сказала: – Меня испугала эта жестокость. Если человек настолько хладнокровно расправился с тем, кто ни в чем перед ним не провинился, то я боюсь, что однажды он причинит боль и мне.
Некоторое время все молчали. Затем королева понимающе качнула головой.
– Да, чего-то в этом роде я и ожидала. Габриэль Привратник Смерти и действует так, как ему велит его природа. Эльза, поверьте! – воскликнула она, заметив, что Эльза хочет что-то сказать. – Я прекрасно понимаю вашу правоту. Признаю ее. Но я вижу, как страдает мое дитя. Несчастный сирота, ребенок, которого я воспитывала. И я очень хочу найти какой-то выход, который спасет всех нас.
– Мы поговорим с Габриэлем, – сказала Вера и посмотрела на сестру. – Мы с Августой. Убедим его, что работу нужно оставлять на работе. Он ведь не противен вам?
Эльза печально улыбнулась. Вспомнила, как тело неминуемо начинало звучать хорошо настроенным музыкальным инструментом, двигаясь навстречу Габриэлю. Вспомнила, как сквозь страх неотвратимо начинало пробиваться желание: не просто отдаться человеку, ласкавшему ее с такой страстью, но и узнать его ближе. Понять его. Разделить его чувства и мысли.
– Нет, конечно, – откровенно призналась Эльза, и Вера одобрительно улыбнулась.
– Ну вот, – сказала она и обернулась к матери: – Мама, что, если им, например, отправиться в путешествие? Узнать друг друга получше, побыть вместе?
Королева посмотрела на дочь с тем уважением, с которым, должно быть, не смотрела никогда и ни на кого.
– Признаться, Вера, я и не предполагала, что ты настолько разумна, – сказала она и обернулась к Эльзе. – Что, если вы действительно попробуете начать все заново?
«Меня уговаривает королева», – подумала Эльза. И еще подумала, что если власть имущие начинают дело с уговоров, то в случае отказа они продолжат беседу совсем в других местах. И если будет нужно, то Эльзу приведут к Привратнику Смерти в кандалах.
Но эти мысли мелькнули и угасли. Эльза подумала, что Габриэлю действительно плохо без нее. Что, может быть, надо дать ему возможность измениться.
Ее наполняла жалость.
– Хорошо, ваше величество, – сказала Эльза. – Давайте попробуем.
* * *
Дворец еще не спал.
Королева поднялась по ярко освещенной парадной лестнице и быстрым шагом двинулась по дворцовым залам. В каких-то была лишь охрана, пучившая глаза на проходящих, в каких-то были люди, которые при появлении ее величества сгибались в низких поклонах, а где-то было пусто, и шаги отлетали от стен звонким эхом.
– Мама испугалась, что мы его потеряем, – несмотря на то, что девушки едва поспевали за королевой, дыхание у Веры не сбилось. Принцесса ободряюще улыбнулась Эльзе и добавила: – Раньше он никогда не доходил до такого. Ни разу, даже после похорон Беатис.
«Должно быть, это вторая его жена, – подумала Эльза. – Та, которую он нечаянно придушил. Та, которой не стоило дергаться лишний раз…»
– Я рада, что познакомилась с вами, – призналась Вера. Сейчас девушка, решительно шагавшая за матерью, вовсе не выглядела принцессой. Принцессам полагается быть томными и избалованными, Августа как раз была такой. А Вера была похожа на студентку, которая посещает какой-нибудь передовой научный кружок.
– И я тоже рада, – совершенно искренне ответила Эльза. – Может быть, мы с вами подружимся.
– Уверена в этом, – ответила Вера и хмуро добавила: – Вот мы и пришли. У Арканжело снова весело.
Августа, которая до этого молчала, добавила:
– Скоро сожгут еще что-нибудь.
Королева остановилась возле дверей в покои принца – оттуда доносилась музыка, и крепкий запах, проникавший из комнат, ясно давал понять, что господа не только пьют, но еще и курят дурманящие шарики опитума. Ее величество повела носом и понимающе качнула головой.
– Опитум. Только этого нам и не хватало.
Стража, стоявшая на карауле, шагнула в сторону, покосившись на королеву с полным одобрением. Ее величество толкнула двери и прежним стремительным шагом вошла в просторную гостиную – принцессы шагнули за ней, и государыня ахнула и тотчас же закрыла дочерям глаза ладонями.
– О Господи! – воскликнула она. – Арканжело! До чего ты докатился!
На Эльзу у нее рук не хватило – и Эльза увидела, как молодой красавец, должно быть, тот самый принц Арканжело, замер от удивления. В руках он держал изящную плетку, которой охаживал совершенно обнаженную девушку – и у принца, и у его партнерши во рту были самокрутки с опитумом. Девушка, похоже, совершенно не испытывала боли: хотя ее тело было исхлестано – плетка прошлась даже по самым нежным местам – девушка томно улыбалась.
– Ох ты ж..! – Арканжело выплюнул самокрутку и, подхватив с пола какое-то тряпье, кое-как прикрыл срам. – Матушка! Как неожиданно, право, я не…
– Девочки, вам лучше уйти, – королева развернула принцесс к дверям, но Августа и Вера, разумеется, никуда не пошли: они смотрели на перевернутые вверх дном покои с каким-то привычным любопытством, словно уже не раз видели такую картину и лишь прикидывали, до чего теперь дошел Арканжело. Королева прошла по гостиной, брезгливо глядя то на разлитое вино, то на остатки закусок на тарелках, и вдруг рявкнула так, что отдалось по всему дворцу:
– Что ты себе позволяешь!
Исхлестанная девушка от удивления села на ковер, словно наконец-то поняла, где находится, и кто с ней рядом. Арканжело смотрел на мать таким заполошенным взглядом, словно готов был провалиться со стыда. Он кутил не в первый раз, Эльза это прекрасно понимала, но, должно быть, мать впервые застала его без штанов.
– Ты – наследник короля! Посмотри на себя, на кого ты похож! Наркоман и алкоголик! Позор своего отца! – на лице королевы расцвели пятна гневного румянца. – Я жалею, что мы мало тебя наказывали в детстве, тебя следовало в ежовых рукавицах держать, чтоб не было вот этого! – ее величество гневно пнула бутылку – стекло жалобно зазвенело по полу. – Это позор и бесстыдство, Арканжело, и как жаль, что ты этого не понимаешь!
– Матушка, я… – только и смог проговорить Арканжело. Перед материнским гневом бабник и кутила тотчас же превратился в школьника, которого застали за поеданием варенья из буфета. Королева хотела было добавить еще что-то, но тут из-за дивана, залитого красным вином, донесся стон, и над мягкой спинкой показалась растрепанная седая голова.
Королева была права, рассказывая о том, как страдает ее племянник: Габриэль сейчас выглядел тяжело больным. «А ведь прошло всего два дня!» – с горечью и искренним сочувствием подумала Эльза. Привратник Смерти осунулся, под его потемневшими глазами залегли тени, а кожа обрела тот серый восковой оттенок, который Эльза видела у мертвецов.
«Она права, – подумала Эльза. – Мы должны все исправить».
– Ваше величество… тетушка… – простонал Габриэль. – Позовите врача…
И снова рухнул за диван. Королева прошла туда и, горестно вздохнув, сказала:
– Вы же понимаете, Эльза, я бы не обратилась к вам просто так…
Воспользовавшись тем, что мать отвлеклась, Арканжело подхватил с пола исподнее и, дав голой девице напутственного пинка, бросился в двери, спасаясь от родительского гнева. Девица подалась за ним с завидной скоростью. Эльза осторожно подошла к дивану и, заглянув за него, увидела, что Габриэль лежит на ковре среди выкуренных самокруток опитума. Пять, шесть… девять. Много, автоматически отметила Эльза, сердце может не выдержать.
– Габриэль, – позвала она. – Габриэль, это я, Эльза. Я здесь, с тобой.
Привратник Смерти открыл глаза и посмотрел прямо на Эльзу, но она готова была поклясться, что Габриэль ее не видит.
– Нарциссы называют короной мертвых, – отчетливо проговорил он. – Я не знаю, почему.
И снова закрыл глаза и замолчал.
Спальня медленно плыла по кругу. Запах нарциссов, легкий и ненавязчивый, мягко царапался в ноздри.
– Сейчас должно стать легче, – услышал Габриэль голос лейб-медика. – Вот, видите? Румянец уже появляется.
– Он ведь поправится? – а это уже ее высочество Вера. Габриэль не любил ее: девушка казалась ему слишком умной.
– Разумеется, ваше высочество! – с нарочитой веселостью откликнулся лейб-медик. – Завтра будет в полном порядке.
Вот в этом Габриэль сомневался: он сделал все, чтоб отравиться опитумом, а весь его скудный опыт в вопросах наркотиков говорил о том, что завтра еще придется лежать в кровати и не иметь ни крошки сил.
– Слава богу, – с искренним чувством промолвила ее величество. Габриэль вспомнил, как она склонилась над ним, и за ее плечом ему померещилось совсем другое лицо, которого просто не могло быть во дворце.
– Мы, наверное, пойдем, – Вера снова проявила ум, решив не надоедать больному. Габриэль подумал, что когда выплывет из нарциссовой тьмы, то обязательно скажет принцессе, что она хороший человек. Что у нее все будет так, как она захочет – впрочем, Вера наверняка это знала и без него.
– Я останусь, – устало сказал голос, который не мог здесь звучать, и никто не стал ему перечить.
– Да, разумеется, – согласилась ее величество. – Я пришлю вам служанку, распоряжайтесь ей полностью.
Потом Габриэль услышал шаги. Хлопнула дверь, а затем кто-то осторожно сел на край кровати и, помедлив, взял его за руку.
Прикосновение было обжигающим, словно удар плетью; Габриэль почувствовал, как живот и грудь от волнения стянуло в тугой узел. Этого не может быть. Эльза не могла сюда прийти, она слишком боялась Привратника Смерти, она всегда вздрагивала, когда Габриэль к ней прикасался, и сейчас ей попросту нечего было здесь делать.
Но она все-таки сидела рядом. Держала за руку. Мир словно остановился, сжался в одну точку, в которой была только Эльза на краю кровати, и больше ничего.
– Не уходи, – произнес Габриэль, с трудом разлепив спекшиеся губы. От слов рот наполнился горечью, и комната снова поплыла по кругу, но Габриэль все-таки смог повторить: – Эльза… не уходи.
– Я здесь, – мягко отозвалась Эльза. – Я не уйду.
И все призраки, что терзали Габриэля на нарциссовом поле, отступили. Ему действительно стало легче, лейб-медик при всей своей косности все-таки оказался прав. Он даже смог открыть глаза – Эльза в самом деле сидела на краю кровати, и во взгляде, устремленном на Привратника Смерти, больше не было страха. Любви там, конечно, тоже не было, лишь грусть и горькое сочувствие.
– Ты выкурил девять самокруток опитума, – сказала она. Габриэль ожидал услышать в ее голосе обвиняющие нотки, но их не было. – Помнишь?
Он качнул головой.
– Да. Я хотел, чтоб мне… – слова царапали глотку, пришлось кашлянуть, – было плохо.
– Зачем? – удивилась Эльза. Габриэль не думал, что сумеет улыбнуться – и все-таки сумел.
– Болезни тела отвлекают от душевной горечи, – вымолвил он, и в горле пересохло окончательно. Потянувшись к столику, Эльза взяла стакан с металлической трубочкой и поднесла его к губам Габриэля. Ледяная вода показалась ему настолько вкусной и освежающей, что боль и слабость отступили. Не ушли, конечно, однако отпрянули.
– Я был неправ, – сказал Габриэль, когда вода иссякла, и Эльза убрала стакан. – Я все испортил.
Эльза вздохнула, словно хотела сказать: «Да, ты и правда все испортил» – и в то же время не хотела этого говорить.
– Ее величество и твои кузины хотят, чтоб мы помирились, – сказала она, и Габриэль сразу понял, как именно девушка оказалась во дворце. Королева действительно испугалась за него – настолько, что лично отправилась к Эльзе и упросила ее вернуться. Конечно, она вернулась, что еще ей оставалось?
– А ты? – с какой-то отчаянной надеждой спросил Габриэль.
Когда-то давно Августа читала при нем какой-то любовный роман, где упоминались истинные пары – люди, которые предназначены друг другу самой судьбой, словно кусочки когда-то рассыпанной головоломки. И как ты ни бейся, ни сомневайся – ты все равно будешь со своей парой, потому что никто не полюбит тебя сильнее и не поймет лучше.
Габриэлю вдруг показалось, что его истинная пара – именно Эльза. Конечно, если сказки из книжек можно хоть как-то привязать к реальной жизни.
– Честно? – вздохнула Эльза. – Я хочу жить так, как жила до этого. Но мне тебя очень жаль, Габриэль. Ты слишком одинок и слишком несчастен.
Какое-то время Эльза смотрела в сторону, туда, где мягкий свет лампы с трудом сражался с сумерками, а затем добавила:
– И ты мне нравишься. Это правда.
Габриэлю подумалось, что это признание стоило Эльзе невероятных сил. Она, должно быть, и себе-то с трудом сказала: да, мне нравится королевский палач. Кровь застучала в ушах звонкими молоточками, и Габриэль с трудом расслышал, как сказал:
– Давай попробуем с начала? Я обещаю, я… Эльза, я тебя люблю. Давай рискнем?
Эльза прикрыла глаза, и на ее губах появилась улыбка – мягкая и теплая, которая озарила лицо изнутри, сделав его не человеческим, но почти ангельским.
– Хорошо, – сказала она. – Давай попробуем. Просто по-человечески… свидания, встречи… И не души меня больше. Никогда.
– Не буду, – с готовностью ответил Габриэль, не сводя с нее глаз. Он чувствовал, как рядом с ними возникло нечто, похожее на возможность обычной человеческой жизни. Встречаться с красивой девушкой, водить ее в те приятные места, где принято бывать влюбленным парам – и забыть хоть на какое-то время о кровавой тьме над нарциссовым полем…
Возможно ли их взаимное счастье? Габриэль не знал. Сейчас он боялся даже подумать об этом.
– Тогда тебе осталось поправиться, – сказала Эльза и бесшумно поднялась с кровати. – Выздоравливай, Габриэль. Ты знаешь, где я живу.
* * *
На следующее утро в столице случился форменный переполох.
Вызвал его самый обычный поезд, приехавший с юга, из Алехандрии – после аварии движение восстановили, и пассажиры, которые высыпали на перрон, шумно делились с встречающими рассказами об обгоревших деревьях на месте взрыва. Но вскоре на их рассказы перестали обращать внимание – из вагона появилась девушка.
Ее встречала огромная толпа народу – женщины, дети, молодые парни и мужчины в возрасте дружно размахивали алыми платками, нагоняя удачу и радость. Девушка была совсем молодой, но ее длинные волосы, уложенные причудливыми косами вокруг головы, были совершенно седыми. Половина девичьего лица скрывалась под белой фарфоровой маской, а другая смотрела на встречающих настолько ласково, словно все эти люди были лучшими друзьями девушки. Одетая в многослойную одежду всех оттенков красного по моде Дальнего Восхода, девушка опиралась на руку одного из своих помощников, который предусмотрительно следил за тем, чтоб его госпожа не столкнулась с неудобствами.
– Благослови вас всех Господь, дай вам здравия, солнечного неба и счастья, – проговорила девушка, и алые платочки в руках встречающих затрепетали с новой силой. – Пусть ваши дети радуют вас, а любимые любят. Я в столице надолго и приму всех.
Толпа встречающих разразилась радостными криками. Сумев протолкаться сквозь собравшихся, к девушке выбрался высокий молодой человек, и помощник тотчас же настороженно сунул руку в карман.
– Магда! – воскликнул парень. – Почему ты мне ничего не сказала?
Девушка обернулась к помощнику и что-то промолвила на каком-то шипящем негромком наречии. Тот вынул руку из кармана и со всей почтительностью взглянул на молодого человека.
– Бен, – улыбнулась Магда и обняла брата.
Эльза узнала о приезде Магды ауф Перес из газет – знаменитая волшебница юга, известная на всю страну своими провидческими способностями, приехала в столицу, и есть возможность, что она останется здесь навсегда. Эльза почти не интересовалась ни волшебством, ни пророчествами, но статью о Магде прочла очень внимательно. Вот и Бен рядом с ней на дагерротипическом снимке.
Он улыбался, как всегда – радостно и немного смущенно. Эльзе нравилась его улыбка, нравилось то тепло, которое наполняло этого милого доброго парня. С ним не надо было бояться, с ним можно было быть собой – но все это уже осталось в прошлом, и Эльза прекрасно понимала, что ничего не сможет вернуть.
Суметь бы только справиться с этой тоской по несбывшемуся…
В дверь позвонили. Эльза покосилась на часы – она не ждала ни гостей, ни пациентов. Кто там по ее душу?
На пороге обнаружилась ее высочество Вера – девушка выглядела свежей, энергичной и способной добиться всего, что только пожелает. Чуть позади стоял Габриэль со шляпой в руке. Он по-прежнему был бледным и осунувшимся, но Эльза отметила, что сегодня Привратник Смерти выглядит каким-то другим. Живым и настоящим.
