Текст книги "Девушка для Привратника Смерти (СИ)"
Автор книги: Лариса Петровичева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Вчера, когда она увидела его отравленным и почти умирающим, в ней что-то дрогнуло. Эльза не знала, как назвать то чувство, что поселилось в ней – она просто понимала, что теперь не сможет расстаться с Габриэлем, и от этого понимания почему-то совсем не было больно.
Оно казалось правильным.
– Здравствуйте, Эльза! – улыбнулась Вера и решительно протянула руку тем жестом, каким протягивал и Бен. – Я вам привела одного молодого человека, который хотел бы, – Вера обернулась на Габриэля и сказала: – Твоя очередь.
– Пригласить на прогулку, – чуть ли не смущенно сказал Габриэль, и Вера тотчас же добавила:
– Раз вы решили начать все заново и по всем правилам, то я сегодня буду вашей старушкой-дуэньей и прослежу за тем, как вы будете себя вести. А дальше справитесь сами.
Эльза не выдержала и рассмеялась, настолько все это было трогательно и мило. Сейчас слова Веры почти вернули ее в юность, когда Эльза верила, что мир хороший и добрый, и еще не перестала петь.
– Конечно, я согласна, – с улыбкой сказала Эльза. – Проходите в гостиную, я не заставлю вас долго ждать.
Проводив гостей и невольно пожалев о том, что не держит служанку, которая сейчас подала бы кофе, Эльза быстрым шагом направилась в спальню – собираться. Открыв платяной шкаф и вытащив вешалку с платьем, Эльза вдруг подумала: а ведь она уже успела забыть, как это бывает, когда перед свиданием тело охватывает теплым внутренним трепетом, и отражение в зеркале подмигивает и улыбается, говоря, что все идет так, как надо, что все будет хорошо.
Ей очень хотелось в это поверить.
Нырнув в платье, Эльза подумала, что все сделала правильно. Она сумела договориться с самым страшным человеком королевства о том, что они начнут поступать так, как положено при знакомстве и нормальных отношениях. Она убедила Габриэля не душить и не причинять ей боли. А там… Задумчиво взглянув на себя в зеркало и мелкими движениями подщипав щеки для румянца, Эльза подумала, что ей, возможно, повезло. В конце концов, она никто – сирота из когда-то благородного семейства – но у нее завязались отношения с племянником короля.
Как сказала бы баронесса Маргжетта, грешно упускать такой случай. Особенно учитывая, сколько народу сейчас на стороне Эльзы.
Они отправились выпить по чашке кофе в тот самый ресторанчик, где совсем недавно Эльза сидела с Беном, и Габриэль вытребовал у него обещание никогда больше не приближаться к ней.
– Здесь самый вкусный кофе в столице, – заметила Вера, когда они поднялись на веранду. – Только что-то сегодня слишком много народу.
Эльза хотела было что-то ответить – и осеклась, увидев за одним из столиков Бена, сидевшего в компании экзотической седоволосой девушки. Габриэль, который почти всю дорогу молчал, лишь иногда отделываясь от кузины неловкими репликами, взял Эльзу за руку – и она каким-то шестым чувством поняла, что дело не в том, что Бен рядом.
Дело в девушке.
– О, Бен! – воскликнула Вера, и Бен, проворно выбравшийся из-за столиков, осторожно пожал протянутую девичью руку. – Как поживаете?
– А, так вы знакомы, – проворчал Габриэль. Он словно опомнился, понял, что Бен откуда-то знает его кузину и, должно быть, понял, что с этим надо как-то смириться. Вера кивнула, одарив Бена легкой улыбкой.
– Да, мы ходили на лекции к профессору ауф Айзену, – сообщила Вера, и Бен тотчас же подтвердил:
– Всеобщие начала механики. Сидели на последнем ряду лектория и спорили про закон сохранения энергии, – он посмотрел на Веру с тем теплом, с которым смотрят на старую подругу, которая осталась только подругой, так и не став любовью, а потом обернулся к экзотической девушке и произнес: – Пойдемте, я познакомлю вас с моей сестрой.
Магда ауф Перес была бы исключительной красавицей, если бы не маска, закрывавшая половину ее лица: белый фарфор делал девушку похожей на куклу или изваяние, и Эльза вздрогнула, когда Магда промолвила мягким, почти материнским тоном:
– Добрый день, господа. Ваше высочество, я счастлива наконец-то познакомиться с вами. Бен много о вас рассказывал.
– И я рада, – Вера осторожно пожала протянутую руку и кивнула в сторону Габриэля: – Мой брат, Габриэль ауф Вилберн.
– Я знаю, кто он, – улыбнулась Магда и похлопала по свободному стулу рядом с собой. – Присаживайтесь, друг мой, посмотрю на вас. Никогда не видела второго Привратника Смерти.
Габриэль послушно сел рядом с Магдой, словно его потянули за невидимые веревки. Бен понимающе кивнул и махнул официанту, чтоб несли кофе. Магда протянула руку и легонько дотронулась до виска королевского палача – тот вздрогнул, словно от удара тока, но не отстранился от этой узкой руки, унизанной браслетами.
– Второго Привратника Смерти? – негромко поинтересовалась Вера, склонившись к Бену. – Она что, первый?
Эльза вспомнила их с Беном поездку и рассказ о том, что Магда попала в Прорыв – и выжила. Как и Габриэль когда-то.
– Да, – кивнул Бен. – Просто она действует немного иначе. Не убивает людей, а отнимает у них неизлечимые болезни и беды. Господин ауф Вилберн открывает двери перед Смертью, а моя сестра, если так можно выразиться, их закрывает.
В голосе Бена прозвучала с трудом скрываемая гордость. Он искренне уважал и любил сестру – настолько же сильно, должно быть, презирая королевского палача.
– Невероятно, – едва слышно произнес Габриэль, и Эльза, посмотрев на Магду, вдруг увидела, что на ее маске проступают тонкие золотые линии, складываясь на белизне фарфора в узор из хризантем. – Значит, вот так ты и живешь…
– Вот так и живу, – улыбнулась Магда, и убрала руку от лица королевского палача, обрывая их безмолвный разговор. Эльза сидела ни жива, ни мертва, чувствуя, что сейчас происходит что-то невероятно важное не только для Габриэля, но и для всех.
Встретить второго Привратника Смерти! Невероятно!
– Надолго ты в столицу? – поинтересовался Габриэль. Все остальные, сидевшие за столом, словно стали второстепенными персонажами при разговоре главных героев – это чувство не оставляло Эльзу, и, отпив кофе, она не почувствовала вкуса.
Магда казалась ей одновременно прекрасной и пугающей. Она хватала Смерть в обнимку и швыряла на обе лопатки, она побеждала, и ее поле под красным небом было засеяно белыми хризантемами.
– Возможно, навсегда, – призналась она. – Мне нужно сменить климат, на юге слишком жарко. Ну, а ты?
Габриэль вдруг обернулся к Эльзе, словно искал поддержку, и его лицо обрело какое-то растерянное и почти испуганное выражение – оно напугало Эльзу так, что у нее даже живот заболел.
– А что я? – спросил Габриэль, стараясь выглядеть невозмутимым и не показывать, насколько его потрясла эта неожиданная встреча.
– Твое будущее выглядит очень расплывчатым, – призналась Магда. – Твоя судьба решается в эти дни, и только от тебя зависит, какой дальше будет твоя жизнь. Ты должен сделать выбор… я затрудняюсь сказать, что именно ты должен выбрать. Но, Габриэль, ты либо продолжишь жить, как жил, среди своих нарциссов, либо…
Магда умолкла и неопределенно пожала плечами.
– Либо смогу ожить в мире живых, – закончил Габриэль. – Да, Магда. Я понимаю, о чем ты.
* * *
Привратники Смерти и сами в определенном смысле мертвы. Для того, чтоб выполнять свою работу – тяжелую, угрюмую, ту, которая растаптывает дух и иссушает плоть ежедневным соприкосновением с тьмой – им надо утратить себя. В принципе, это и есть смерть. Так Габриэлю говорил его наставник Иоахим ауф Митт, тогдашний королевский палач. Узнав о том, что у него наконец-то появился преемник, господин Иоахим даже улыбнулся, впервые за несколько десятков лет.
У Габриэля было поле с нарциссами. Господин Иоахим проводил свободное время в оранжерее, выращивая белые кустовые розы – в точности такие же цветы, должно быть, заполняли его внутренний темный мир под багровым небом. Однажды маленький Габриэль видел, как королевский палач, проходивший по оранжерее, быстрым движением сорвал испорченный бутон в глубине кустов так, что не дрогнули ни цветы, ни листья. Стоит ли говорить о том, что после его смерти белый розарий иссох за какие-то сутки…
– Ожить в мире живых, – согласилась Магда. – Так и есть.
Вера осталась в компании брата и сестры ауф Перес, решив, что ее роль дуэньи уже выполнена, и молодые люди дальше смогут справиться и без нее, и Габриэль с Эльзой неторопливо побрели по улице в сторону набережной. Габриэль подумал, что судьба ходит по кругу. Они начали именно в этом месте и снова сюда вернулись. Оставалось надеяться, что сегодня обойдется без Прорывов.
Сегодня это место было залито ярким солнцем, гуляющий народ бродил по набережной, стоял на изящных изогнутых мостах и рассаживался в прогулочные лодочки. О Прорыве, который случился здесь совсем недавно, все уже успели забыть. У подножия памятника победителям-морякам весело отплясывали мимы в белых безразмерных балахонах, представляя картинку из жизни северян, отличавшихся добродушием и завидным тупоумием. Зрители были благодарными – они смеялись, аплодировали, и в коробочку для подаяния, стоявшую неподалеку от мимов, так и сыпалась медь и мелкое серебро.
Но мимы Эльзу не заинтересовали. Она практически тянула Габриэля за руку, чтоб отойти от памятника подальше, и, когда белые балахоны остались позади, то Габриэль спросил:
– Что с ними не так?
– Я их боюсь, – смущенно призналась Эльза, словно говорила о чем-то по-настоящему стыдном. – С самого детства. Мне всегда казалось, что там не люди, что там… – она замялась и добавила: – Что там какое-то зло. Оно просто притворяется человеком, чтоб подобраться поближе и ударить.
– Очень может быть, – задумчиво согласился Габриэль. – Зло часто надевает личины. А мне этого делать не надо, меня и так все видят.
Он надеялся, что Эльза не обратит внимания на то, какими взглядами их провожают гуляющие. Неоднозначная внешность Габриэля притягивала чужие взгляды, в которых плескалось понимание: вот идет королевский палач. Человек, который убивает. А сейчас, надо же, с девушкой, не повезло ей, бедняжке…
– Ты не зло, – сказала Эльза таким тоном, который не оставлял пространства для спора. – Мне, во всяком случае, хочется так думать.
– Надо же, – усмехнулся Габриэль. – Иногда мне хочется того же самого.
Некоторое время они шли молча. Чуть дальше от памятника, не доходя до причала, где останавливались прогулочные лодочки, украшенные разноцветными лентами, была белая ротонда – там сейчас играл маленький оркестр, и певица, высоченная и настолько рыжая, что делалось больно глазам, пела какой-то старинный романс о любви. Габриэль слышал его в далеком детстве, когда еще были живы родители: отец пел его матери по вечерам…
Эльза остановилась и некоторое время слушала приятный, не по-женски низкий голос певицы, а потом, когда романс закончился, вдруг призналась:
– А ведь я когда-то тоже пела…
По ее лицу скользнула тень, и Габриэль подумал, что видел такие лица у людей на кладбищах. Стоишь у могильного холмика, поросшего травой, и понимаешь, что все, что было и имело какой-то смысл, давным-давно прошло, мечты и чувства высохли, и их развеяло пылью по ветру – и от этого понимания чувствуешь не грусть, а светлую печаль.
– Почему ты перестала? – спросил Габриэль и добавил: – У тебя приятный голос.
Эльза посмотрела на него так, словно пыталась понять, до каких границ можно доверять Привратнику Смерти, а потом ответила:
– Потом Сандини меня бросил. С тех пор я больше не пела.
«Значит, я правильно сделал, что подхолостил его», – подумал Габриэль, а вслух сказал:
– Я бы хотел послушать, как ты поешь, – Эльза посмотрела на него чуть ли не с мольбой, словно боялась, что он ее заставит, и Габриэль поспешно добавил: – Не настаиваю, конечно. Только если сама захочешь.
Теперь оркестр играл легкий народный танец, и возле ротонды уже кружилось несколько пар, в основном, из молодежи. Габриэль смотрел на них – воздушных, невесомых, счастливых – и не знал, что чувствует. Неужели вот это и есть счастье? Обычное, человеческое, простое – сжать в объятиях девушку и танцевать с ней просто потому, что тебе это нравится…
Он, разумеется, умел танцевать, этому учили всех принцев и принцесс, и какое-то время Габриэль даже делал успехи – потом ему стало скучно, и он почти забросил танцы, а потом стал Привратником Смерти, и его начали занимать другие вопросы. Он почти забыл о том сладком восторге, который иногда накрывал его в те моменты, когда он скользил по паркету.
– Потанцуем? – вдруг произнес Габриэль неожиданно для самого себя.
Эльза посмотрела на Габриэля с каким-то веселым удивлением, словно не ожидала, что он в принципе способен предложить что-то похожее. Возможно, она даже хотела отказаться, но музыканты вскинули смычки, зазвучала новая мелодия, и Габриэль подхватил Эльзу и закружил в танце.
Лица людей, стоявших возле ротонды, смазались, закружившись в цветном хороводе. На какой-то миг Габриэлю стало тяжело дышать, а горло и грудь стянуло мучительным спазмом. Музыка несла его и Эльзу куда-то прочь от набережной, от города, от людей, которые сейчас удивленно смотрели на королевского палача и его спутницу. Габриэль даже почувствовал прикосновение страха, вдруг подумав, что он что-то делает не так, и в висках застучали знакомые молоточки.
Он взглянул на Эльзу и вдруг удивленно обнаружил, что девушка счастлива. Глаза ее были закрыты, словно Эльза спала, а на губах танцевала счастливая и чуть смущенная улыбка, будто сон, который ей снился, был очень хорошим, будто она вернулась в детство и юность, еще не опороченные ни Сандини, ни Привратником Смерти. Сейчас Эльза казалась невесомой, бабочкой, летящей вверх по солнечному лучу. Сейчас она всей своей сутью принадлежала простому счастью – жить, танцевать, любить жизнь и наслаждаться ею.
Боль в груди усилилась, словно и душа, и тело протестовали против того, что делал Габриэль. Привратнику Смерти не положено танцевать, это для него слишком смешно и несерьезно. И в то же время что-то твердило, что не стоит быть таким, как господин Иоахим, который улыбнулся всего два раза за всю свою долгую жизнь.
Это не было грехом – это было хуже любого греха. И он, Габриэль, совершал этот грех с пятнадцати лет.
Музыка иссякла, словно вода, и, когда танцующие пары остановились, Габриэль несколько мгновений не мог поверить, что на этом все и закончилось. Грудь и горло по-прежнему сдавливали невидимые пальцы, почти не давая дышать, но, несмотря на это, Габриэлю было легко и свободно. Эльза в его объятиях казалась легкой-легкой. Она смотрела на Габриэля, и в ее глазах был свет.
– Что скажет этикет, – негромко произнес Габриэль, – если я решу тебя поцеловать?
Кажется, на них смотрели – разумеется, королевский палач и его подруга привлекли всеобщее внимание. Кажется, те, кто сейчас собрался слушать музыку у ротонды, негромко говорили именно о них. Но Габриэлю было все равно.
– Ничего, – так же негромко откликнулась Эльза. – Потому что я сама тебя поцелую.
И осторожно, будто боялась спугнуть то чувство, что возникло между ними, прикоснулась губами к его губам.
* * *
Вечер завершился так, как и полагалось по этикету.
Габриэль проводил Эльзу домой, и, когда она предложила ему чашку кофе, ответил:
– Лучше в другой раз. Если уж мы начали по правилам, то будем их придерживаться.
И Эльза почему-то очень обрадовалась. Закрыв дверь за Привратником Смерти, она задумчиво прошла в гостиную, всем телом ощущая то непривычное чувство, которое возникло между ними сегодня. Встав у окна, Эльза увидела, как Габриэль прошел немного в сторону перекрестка и махнул рукой, останавливая экипаж. Кучер посмотрел на своего седока с нескрываемым страхом, Габриэль устроился на скамье, и экипаж быстро двинулся в сторону центра.
Эльза поежилась и энергично растерла руки. Их «как бы настоящее первое свидание» прошло хорошо, так, как и полагалось. После истории с Сандини Эльза перестала петь и была уверена, что никогда и ни с кем больше не захочет танцевать – но сегодня она танцевала.
Господи, она не могла в это поверить. Все это словно случилось с кем-то другим, а не с ней. Эльза чувствовала себя цыпленком, который выбирается из скорлупы и видит, что мир-то на самом деле огромный, прекрасный, полный чудес и удивительных событий, мир гораздо больше, чем она могла бы себе представить. И Эльзе казалось, что Габриэль испытал сегодня что-то похожее.
Он тоже выбирался из скорлупы. Он пробовал оставить позади поле нарциссов под низким багровым небом. Наверняка ему было тяжело и трудно – но Эльза откуда-то знала, что Габриэль тоже чувствует себя счастливым.
В дверь постучали. Эльза вздрогнула – не то от повеявшего невесть откуда сквозняка, не то от неприятного предчувствия, внезапно кольнувшего в подреберье. Неужели Габриэль вернулся? Да вряд ли, он принял ее правила игры…
На пороге стоял Бен. В руках он держал букет цветов – нежные кремовые розы в компании с белыми ирисами и сиренью – и Эльза почувствовала, как сердце нервно стукнуло в груди и рухнуло куда-то вниз. Все это время она старалась не думать о Бене, она старательно прогоняла все мысли об этом добром, хорошем, спокойном парне и ужасно обрадовалась, узнав, что он знаком с принцессой Верой: из них вышла бы замечательная пара.
И теперь Бен стоял на пороге с таким отчаянным, решительным и горьким видом, словно собирался на войну и знал, что не вернется домой.
– Бен… Это вы… – только и смогла проговорить Эльза. Она почему-то оторопела, окаменела, и лишь откуда-то из потаенной глубины ее души пробивалась радость, и Эльза готова была на все, чтоб эту радость скрыть.
– Это я, – кивнул Бен и шагнул вперед. Эльза отступила, пропуская его в квартиру, и на нее повеяло свежей сладостью цветов. – Эльза, ваш друг может сделать со мной все, что захочет. Но я не могу больше так.
Эльза и сама не заметила, как пальцы сжались на толстой ножке букета. Ирисы дразнились, высовывая желтые язычки, розы держались строгими кокетками, и Эльза невольно поблагодарила Бена за то, что он не добавил в букет нарциссов.
Она умерла бы на месте, если б там был хоть один.
– Эльза…
Эльза ахнула, не сразу поняв, как Бен взял ее за руки и почему вдруг сместился куда-то вниз – лишь потом ей стало ясно, что он встал перед ней на колени.
– Бен..! – выдохнула Эльза, не зная, куда деть эти цветы, Бена, да и саму себя. – Встаньте! Встаньте, прошу вас! Бен…
– Эльза, я не могу и не стану больше молчать, – произнес Бен, глядя ей в лицо таким взглядом, что в груди у Эльзы разлилось тепло, а по рукам побежали мурашки. – Вы удивительная девушка. Добрая, нежная, чуткая, в вас есть смелость и сила. Я полюбил вас сразу же, как только увидел, я люблю вас, Эльза, и готов отдать все за право быть с вами.
Эльза слушала Бена, смотрела в его широко распахнутые глаза, полные любви и глубокого тепла, и понимала, что именно ее в нем привлекло. Когда Бен был рядом, то тревожный колокольчик, поселившийся где-то рядом с ней после того, как Эльза покинула больницу святой Магдалены, вел себя тихо. Он молчал. А в присутствии Габриэля колокольчик сразу же начинал звенеть – пусть негромко, почти на грани слышимости, но он предупреждал Эльзу об опасности.
Она и сама понимала, что Привратник Смерти и королевский палач – самый жуткий и непредсказуемый человек в стране. Но сегодня, после прогулки и танца, Эльзе стало казаться, что не все так плохо, и они с Габриэлем вполне могут быть счастливы. Человек ведь может измениться и стать совсем другим, если сочтет, что это важно для него.
А теперь пришел Бен, и Эльза вспомнила про колокольчик. Не умолкавший даже тогда, когда они кружились в танце возле ротонды.
– Бен, – прошептала Эльза, молясь всем святым, чтоб никто из соседей не увидел, как Бен вошел сюда, и потом не рассказал об этом Габриэлю по доброте душевной. – Бен, умоляю вас. Встаньте.
Она все-таки умудрилась освободить запястья из его рук и наконец-то положила букет на крошечный столик для перчаток, опасливо качнувшийся под его весом. Бен поднялся с колен и снова взял Эльзу за руки. От него веяло запахом дорогой туалетной воды с нотками полевых цветов и дуба, и колокольчик тревоги молчал, словно ему вырвали язык.
– Выходите за меня замуж, – твердо произнес Бен, по-прежнему глядя Эльзе в глаза. – Эльза, я хочу, чтоб вы стали моей женой. Я клянусь, что сделаю вашу жизнь такой счастливой, что вы никогда не пожалеете о своем согласии. Если вы согласны, то на соседней улице есть церковь святого Брутуса, и она никогда не закрывается.
«А Габриэль не зовет меня замуж, – растерянно подумала Эльза, не сводя взгляда с лица Бена, наполненного отчаянной тоской. – Я вполне его устраивала в качестве любовницы».
– Бен, послушайте, – сказала она, пытаясь хоть как-то совладать с волнением, а потом махнула рукой и добавила: – Пойдемте присядем.
Бен послушно потянулся за ней в гостиную. Эльза подумала, что из господина ауф Переса получится прекрасный муж, всем на зависть. Спокойный, любящий, неперечливый, да еще и богатый. Золото, а не муж.
– Если Габриэль узнает, что вы пришли ко мне, он выполнит свое обещание, – с искренней горечью сказала Эльза, когда Бен устроился в одном из кресел.
– Я его не боюсь, – горячо добавил Бен. – Я попробовал держаться от вас подальше, дорогая Эльза, но это невыносимо. Я так не могу – знать, что вы здесь, в этом городе, что вы ходите по этим улицам и дышите этим воздухом… Знать и не сметь приблизиться к вам.
– Я за вас боюсь, – откровенно сказала Эльза. Ей даже представлять не хотелось, что сделает Габриэль, когда узнает о том, что Бен пришел к ней с предложением руки и сердца.
«А сам Габриэль ничего тебе не предлагает, – снова ожил внутренний голос. – Через пару свиданий все вернется, как было. Ты снова станешь любовницей королевского палача, и всех твоих привилегий – только то, что он тебя не душит».
Эльзе казалось, что она бредет в тумане.
– Кто он вам? – с горечью произнес Бен. – Муж, отец, брат?
– Нет, – вздохнула Эльза, прекрасно понимая правоту Бена. – Нет, Бен, он мне не муж, не отец и не брат.
– Тогда и распоряжаться вами он тоже не смеет! – воскликнул Бен. – Я понимаю, что он племянник короля, но вы – не рабыня. Вы имеете право выбирать свою судьбу.
Он умолк и нервно сжал переносицу, а потом совсем негромко произнес:
– Эльза, я помню, какой вы были в Лесном Углу, когда его увидели. У меня стоит перед глазами ваше лицо. Поверьте, я никогда не видел, чтоб женщина была так испугана. Эльза, вы можете бояться вашего любовника. Вы можете жалеть его – Магда жалеет, даже очень. Даже плакала сегодня. Но Эльза… – Бен смотрел так, словно хотел вырвать из сердца все чувства и вложить их в слова. – Вы никого не должны спасать ценой собственной жизни.
Эльза с грустью подумала, что Бен во многом прав. Габриэль не перестанет быть Привратником Смерти и королевским палачом, он не отречется от самого себя, а значит рано или поздно та жестокость, которую он носит в себе, выплеснется снова. Но она помнила, каким Габриэль был сегодня на набережной, какой мягкой мечтательностью было наполнено его лицо, и ответила:
– Дайте мне время, Бен, – твердо сказала Эльза. – Я не могу обещать вам ни своего согласия, ни своей любви. Но если ваши намерения действительно серьезны, то я прошу вас подождать.
– Я готов, – решительно ответил Бен, и в его глазах появился энергичный блеск. – Я буду ждать столько, сколько потребуется. И если вы скажете «нет», я никогда вас больше не потревожу.
– Месяц, не больше, – сказала Эльза, полагая, что ей хватит этого времени, чтоб определиться окончательно и понять, на что рассчитывает Габриэль. – Не хочу вас обманывать, Бен, и быть с вами неискренней. У меня достаточно глубокие отношения с Привратником Смерти. Просто попробуйте понять и не злитесь, что я не приняла вашего предложения.
Бен улыбнулся – и эта улыбка была настолько живой и светлой, что Эльзе сразу стало легко.
– Я не злюсь, Эльза, – ответил он. – Я просто вижу перед собой девочку, которая настолько запугана, что перестала воспринимать страх и теперь считает его любовью. Хорошо, я приду через месяц.
Когда они вышли в прихожую, и Эльза снова увидела букет, огромный и какой-то нелепый, как и сам Бен, то сказала:
– Спасибо вам. И за букет, и… – она не нашлась, что сказать дальше. Бен улыбнулся и легонько ткнулся губами в Эльзину щеку – так он мог поцеловать сестру или мать.
– До встречи через месяц, – сказал он. – А если понадобится раньше, то я живу на Веффольском холме, дом девять.
– Я запомню, – улыбнулась Эльза, надеясь, что этот адрес никогда ей не понадобится. – До встречи.
