Текст книги "Девушка для Привратника Смерти (СИ)"
Автор книги: Лариса Петровичева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Петровичева Лариса
Девушка для Привратника Смерти
Глава 1
Эльза понимала, что дворец никогда не спит. Но здесь, в восьмом крыле, царила тихая прохлада, и звук шагов отлетал от стен так, словно люди давным-давно покинули это место. Не суетились служанки, не переговаривалась охрана, не бегали письмоноши. Тишина.
Эльза не удивлялась. Рядом с Привратником Смерти и должна царить тишина, торжественная и спокойная.
– Прошу вас, – сопровождающий ее гвардеец открыл одну из дверей, пропуская Эльзу в маленькую комнатку перед основными хозяйскими покоями. Здесь горела маленькая лампа, охранник, сидевший на стуле, с невероятным напряжением ума разгадывал крестословицу в «Вечерней столице», и его хмурое усатое лицо было красным и сердитым: слово никак не угадывалось. Увидев Эльзу, он отложил газету, поднялся и, деликатно постучав, сунулся в дверь и произнес:
– Костоправша пришла, ваша светлость.
– Проси, – негромко откликнулись из комнаты. Голос был мягкий и очень деликатный. Эльза полагала, что Привратник Смерти, которого она видела только на дагерротипическом снимке в газете, должен говорить так зычно, чтоб тараканы по углам разбегались. Охранник отступил и сказал:
– Проходите, пожалуйста.
Письмо ей прислали сегодня утром – в дорогом конверте, написанное на плотной белоснежной бумаге, оно обжигало руки. «Госпожа Эльза ауф Арэйнес! Будучи изрядно наслышан о вашем мастерстве, я хотел бы стать вашим пациентом. Приезжайте сегодня к восьми вечера во дворец, крыло восемь. Вас встретят».
И подпись – изящная и легкая. От одного взгляда на нее все тело покрывалось ледяным потом.
Первым, что увидела Эльза, войдя в просторную спальню, был золотистый шарик артефакта на подставке. Он медленно кружился, рассыпая по комнате медовые мазки света, и от него текла тихая спокойная музыка.
– Добрый вечер, – произнес уже знакомый тихий голос. Эльза обернулась и, как ни старалась держать себя в руках, все-таки вздрогнула.
Привратник Смерти, Габриэль ауф Вилберн, племянник короля и палач короны, сидел в кресле и рассматривал Эльзу с той пристальной доброжелательностью, которой она никак не могла ожидать от этого страшного человека. Молодой, всего двадцати двух лет отроду, он был совершенно седым, и Эльза не могла сказать, что сейчас пугает ее больше: эта седина, зеленые глаза с крупными зрачками, или то, что Привратник Смерти уже семь лет собственноручно отправляет на тот свет тех, кого прикажет его величество Георг.
– Добрый вечер, – ответила Эльза, совладав с собой. – Я Эльза ауф Арэйнес, костоправша. Мне передали ваше приглашение.
Красивое лицо Привратника Смерти – светлокожее, словно высеченное из мрамора – слегка дрогнуло. Он дотронулся до шеи и произнес:
– Уже пару дней болит. Лейб-медик сказал, что защемление мышцы, но он меня, скажем так, недолюбливает.
Эльза понимающе кивнула.
– Хорошо, проработаю вашу мышцу. Снимите рубашку, пожалуйста. И вам лучше пересесть… – она осмотрелась и указала на низкую оттоманку у окна, – вон туда.
Привратник Смерти поднялся с кресла и, равнодушно расстегивая пуговицы легкой домашней рубашки, произнес:
– Как скажете. Раздевайтесь.
Эльза, которая открыла свой маленький саквояж и вынула банку разогревающего аллийского крема, выронила все на ковер. Руки затряслись.
– Что вы имеете в виду? – прошептала она. Привратник Смерти небрежно бросил рубашку на кровать и, опустившись на оттоманку, повторил:
– Раздевайтесь. Снимите ваше платье, пожалуйста.
Кровь прилила к щекам, отхлынула и снова прилила. В последний раз от пациента Эльза получила такое предложение несколько лет назад и с тех пор успела создать себе репутацию профессионала, а не банной шлюхи. Но сейчас она окаменела, словно ее ударили. Привратник Смерти посмотрел на нее усталым взглядом и промолвил:
– Я сниму с вас эти тряпки вместе с кожей. И до конца вы будете живы и в сознании, обещаю.
Эти слова были, как удар хлыстом.
Эльза не запомнила, как избавилась от одежды. В спальне было тепло, но она все равно чувствовала себя так, будто ее бросили в прорубь в середине зимы. А страшнее всего было то, как смотрел Привратник Смерти – так мясник смотрит на кусок мяса, прикидывая, как его разделать.
– Подойдите, пожалуйста, – попросил он. Эльза подошла, не чувствуя пола под босыми ногами. В окно был виден сад, фонари уже расцвели желтыми цветами, и среди краснеющих кустов осенника кто-то шел, должно быть, сторож. Рука Привратника Смерти легла на ее колено и неторопливо двинулась вверх по внутренней стороне бедра. Эльза перестала дышать, с ужасом понимая, что Привратник Смерти сейчас дотронется до ее самого тайного места… но он не дотронулся. Убрал руку и сказал:
– Понятно. Одевайтесь, пожалуйста. Все в порядке.
Эльза быстро натянула панталоны и сорочку. Затянула корсет – служанки у нее не было, корсет завязывался спереди. Нырнула в пышную нижнюю юбку. Глаза горели от накативших слез, щеки жгло, и Эльза почти ничего не видела от обиды и стыда. Ну как же так, за что…
– Есть только один способ определить ведьму, – с прежней мягкой вкрадчивостью произнес Привратник Смерти. – Визуальный осмотр. У вас все чисто, ни ведьминских значков, ни магической пыли.
– Вот оно что… – прошептала Эльза. – Спасибо, что объяснили.
– Поверьте, я не собирался покушаться на вашу честь, – серьезно сказал он. Эльза с ужасом подумала о том, что Привратник Смерти наверняка с кем-то спит, и от всей души посочувствовала той несчастной.
– Я поняла, – прошептала она. Подняла с ковра банку мази, свернула серебряную крышку и, зачерпнув прозрачную мазь, пахнущую болотной водой, растерла по ладоням. – Сядьте ровно.
Привратник Смерти подчинился.
Он был очень худой, как и положено тому, кто каждый день здоровается со смертью за руку. Но он был пациентом, и страх ушел. Осторожно поглаживая и разогревая напряженные, почти окаменевшие мышцы шеи и плеч, Эльза думала, что лейб-медик преуменьшил проблему – провинившаяся мышца была не только защемлена, она начинала воспаляться, и если так пойдет и дальше, то скоро Привратник Смерти не сможет двигать головой.
– Головные боли бывают? – осведомилась Эльза. Пальцы привычно работали сильнее, и Эльза увидела, что Привратник Смерти прикрыл глаза, и его дыхание стало глубоким и спокойным. Он получал искреннее удовольствие.
– Да, – ответил он. – В последнее время бывают. Это из-за той мышцы?
– В том числе, – сказала Эльза, прорабатывая левую трапециевидную мышцу. Мелькнула мысль, что сейчас она может свернуть шею самому страшному человеку в стране – мелькнула и погасла. Эльза прекрасно знала, что после этого долго не проживет.
– А вы случайно не родственница покойного Виктора ауф Арэйнеса?
Эльза горько улыбнулась. Если бы не пристрастие ее отца к скачкам, она сейчас бы училась в академиуме благородных девиц, а не зарабатывала себе на хлеб массажем.
– Я его дочь, – со спокойным достоинством ответила она. Пальцы не дрогнули, хотя в этот миг Эльза вспомнила и смерть отца, и продажу дома за долги, и свое сиротство.
– Соболезную вашей потере, – вполне искренне произнес Привратник Смерти и вдруг попросил: – Посильнее, пожалуйста.
– Будет больно, – предупредила Эльза. Лицо Привратника дрогнуло.
– Посильнее, пожалуйста, – повторил он, и было ясно: это последний раз, когда он просит о чем-то дважды. Пальцы Эльзы почти ввинтились в мышцы, и Привратник Смерти практически мурлыкнул:
– Да… да, вот так.
Когда Эльза наконец закончила сеанс, в саду стемнело, а на лице Привратника Смерти появилось тихое удовлетворенное выражение. Должно быть, так он выглядит после любовных утех, подумала Эльза. Или после пыток. Он ведь был мастером пыток, и в столице о мастерстве Привратника Смерти рассказывали такие жуткие вещи, что Эльза потом боялась засыпать.
– Сколько нужно сеансов? – спросил Привратник, не поднимаясь с оттоманки. Эльза вытерла руки специальной тканью, пропитанной чистящим составом, убрала крем в сумку и ответила:
– Десять, ваша светлость.
– Можете называть меня Габриэль, – сказал Привратник Смерти. – За каждый буду платить вам две золотые кроны, итого двадцать. Согласны?
Эльза с трудом сдержала восторженный возглас. Двадцать золотых крон – ее заработок за четыре года, она никогда не держала в руках таких денег.
– Да, согласна, – кивнула она. Габриэль указал на небольшой столик возле кровати – там лежал маленький мягкий кошелек.
– Возьмите, там ваши деньги. Восемь вечера вас устроит?
Еще бы ее не устроило! В кошельке сытно звякнуло золото. Убрав его в саквояж, Эльза ответила:
– Да, ваша светлость.
– Габриэль, пожалуйста, – напомнил Привратник Смерти. – Тогда в семь за вами будут приезжать. Нижние Варакуши, правильно?
Нижние Варакуши были одним из самых простых и непритязательных столичных кварталов. Еще не трущобы, уже не приличные и порядочные дома.
– Да, правильно, – кивнула Эльза. По губам Габриэля скользнула мягкая улыбка. Он поднялся с оттоманки, взял рубашку и стал одеваться.
– Вы действительно волшебница, Эльза, – сказал он. – Недаром Виллемина так вас нахваливала.
Виллемина ауф Фринн была молодой вдовой героического герцога Фринна, и четыре дня назад Эльза провела с ней последний сеанс массажа, разгоняющего жир на ляжках. Не хотелось думать, при каких именно обстоятельствах вдовушка сообщила Привратнику Смерти об умениях Эльзы.
– Вам обязательно станет легче, – промолвила Эльза, подхватив свой саквояж. – Случай, конечно, трудный, но бывало и труднее.
– Доброй ночи, – улыбнулся Габриэль и открыл дверь перед Эльзой. Усатый охранник, по-прежнему бившийся над крестословицами, вытянулся во фрунт, и Привратник Смерти произнес: – Эжен, прикажите проводить барышню до дома.
– Слушаюсь, ваша светлость! – гаркнул усач.
По-настоящему Эльзу отпустило только тогда, когда экипаж с королевским гербом на дверцах и крыше высадил ее возле дома. Белые тонконогие лошади двинулись в сторону набережной, а Эльза смотрела им вслед и понимала, что ей невероятно повезло.
Отправляясь во дворец, она не верила, что вернется. И вот вернулась – живая, здоровая и с деньгами.
Кстати, о деньгах. Прямо напротив дома Эльзы было отделение Приморского банка, которое работало круглосуточно. Большие окна светились гостеприимным желтым светом, и, стоя на мостовой, Эльза видела, как за своей стойкой пьет кофе господин управляющий первого звена Эрик ауф Гиттеншен. Год назад Эльза работала с его позвоночником, потом делала общеукрепляющий массаж его слабенькому первенцу, и теперь господин Эрик был ее хорошим другом. Он почувствовал чужой взгляд, посмотрел в окно и, увидев Эльзу, приветственно вскинул руку.
Помахав в ответ, Эльза направилась к банку.
– Дорогая Эльза, добрый вечер! – господин Эрик пожал руку Эльзы и дал знак кому-то из помощников: – Еще кофе, пожалуйста! Как ваши дела, как работа?
– Я к вам, собственно, по работе, – улыбнулась Эльза и, приблизившись к управляющему, сказала почти на ухо: – У меня двадцать золотых крон. Помогите их пристроить с умом.
Лицо господина Эрика тотчас же обрело торжественную серьезность. Помощник принес кофейник и чашки, и управляющий указал на диван в некотором отдалении от основного зала. Когда Эльза села, а кофе разлили по чашкам, то господин Эрик произнес:
– Если желаете по уму, дорогая Эльза, то послушайте мой дружеский совет. Один мой товарищ по академиуму продает свою квартиру в Больших Карнуках. Три комнаты, гостиная, кухня, прекрасная ванна и уборная, полная обстановка. Хочет восемнадцать золотых крон, но для вас сторгуемся на пятнадцати.
Большие Карнуки были очень активным и модным столичным районом. Изящные белые домики под красными черепичными крышами лепились к холму, как детеныши к материнскому боку, воздух там был свежим и чистым, а вид на город открывался просто великолепный. И общество было приличное и при деньгах.
– Вашу нынешнюю квартиру я бы посоветовал сдавать кому-нибудь из студентов, – продолжал господин Эрик, отпив кофе и поморщившись: слишком крепок. – А пять оставшихся крон можно поместить под хороший процент. Вы девушка молодая, порядочная, не дело вам вечно торчать в Варакушах, правда? За несколько лет сможете составить капитал, не большой, но все же приличный.
Эльза прикрыла глаза.
– Невероятно, господин Эрик, – призналась она. – Честно говоря, не верю, что все это возможно.
Управляющий улыбнулся и снова отпил кофе. Эльза вспомнила, что несколько месяцев назад его жена родила третьего ребенка, здоровенькую девочку, похожую на отца.
– Возможно, дорогая Эльза, конечно, возможно, – бодро промолвил он. – Деньги при вас?
Эльза кивнула и, открыв саквояж, вынула золото Привратника Смерти. Господин Эрик взвесил мешочек на ладони и одобрительно кивнул.
– Пока устрою все на быстрый депозит, – сказал он, – и расскажу своему товарищу о вас. Думаю, через неделю квартира уже будет ваша.
Кровь ударила к лицу, словно Эльза выпила залпом бокал шипучего. Жизнь, такая угрюмая и тоскливая, поворачивалась к ней лицом.
Это было невероятно.
Она окончательно пришла в себя только после того, как вернулась в свою маленькую квартирку и сварила кофе. После первых глотков Эльза поняла, что сегодня вечером все изменилось – и теперь ей стало ясно, что все это время она буквально плавала в своем страхе.
Привратник Смерти был самым обычным мужчиной. Худой, очень бледный, имевший постоянную привычку ухаживать за собой – обычный молодой человек с верхушки общества. Но как же он пугал, Господи… Сейчас, сидя на кухне, освещенной крошечной лампой, Эльза прокручивала в голове сегодняшний сеанс и все больше и больше убеждалась, что смогла избежать большой беды. Пальцы помнили прикосновение к чужой коже, теплой и холеной, от нее едва заметно пахло дорогим мылом и духами с нотками апельсинового дерева – легкий, очень приятный запах. На левом боку королевского палача была татуировка – летящий стриж, который закрывал шрам. Он был самым обычным человеком, и никто и никогда не пугал Эльзу сильнее.
Она была настолько охвачена страхом, что даже не отважилась протестовать, когда Привратник Смерти приказал ей раздеться. Эльза дотронулась до ноги в том месте, куда властно легла ладонь королевского палача – несмотря на весь ужас, где-то на самом дне души все еще жило понимание: ей понравилось это прикосновение. Какие-то струны дрожали, желая, чтоб пальцы Привратника Смерти все-таки поднялись выше и дотронулись…
Эльза одним глотком допила кофе и решительно направилась в ванную.
Смыть это все. Смыть.
– Ну что, племянничек? Кнутобойствуешь помаленьку?
Герцогиня Агата ауф Виттель не приходилась Габриэлю теткой, она была какой-то очень дальней родственницей его величества. Но она всегда называла Габриэля племянничком и обращалась с ним по-свойски. Вот и сейчас потрепала его по щеке теплой морщинистой рукой, пахнущей пудрой, ландышевым мылом и табаком и спросила:
– Как поживаешь, дорогой?
Габриэль поцеловал пальцы властной старухи, высоченной, как гвардеец королевского полка, и толстой, как винный бочонок, и мельком подумал о ней с теплом.
– Слава господу, тетя Агата, – ответил он. – Все хорошо.
– Работаешь? – герцогиня вынула из шелковой сумочки табакерку с портретом покойного мужа и, отправив в нос щепотку табаку, протянула Габриэлю: – Угощайся.
– Не люблю, – признался он. После табачка тети Агаты будешь чихать трое суток – а она только ноздрями повела и томно прикрыла глаза. Крепкая старуха, ничего не скажешь.
– Альма, – промолвила герцогиня, взяла Габриэля под руку, и они неторопливо пошли в сторону Красных комнат. Охрана вдоль стен была неподвижна, портреты венценосных предков смотрели с привычным ленивым презрением. Когда-то давным-давно маленький Габриэль бегал с мячом по этим залам, а потом все закончилось.
Кажется, все было во сне.
– Да, тетя Агата, – мягко сказал Габриэль. – Его величество визировал ее смерть. Предательница королевской крови.
Старуха только рукой махнула. Из-под толстого слоя пудры выступил румянец.
– Изменить мужу, который смотрит на мальчиков, не значит предать королевскую кровь! – отчеканила она. – И ты это знаешь, Габриэль. Вся ее беда только в том, что она вышла замуж за принца. А принц оказался б*ядун!
Один из охранников вздрогнул, и герцогиня обернулась и отчетливо повторила:
– Б*ядун! Охотник до жоп! Я говорю открыто и готова повторить. Бедная Альма… – старуха всхлипнула и прибавила шага. Габриэль подумал, что при их разнице в росте и весе он сейчас похож на ее ридикюль.
Он искренне любил старую герцогиню – за доброту, за острый язык и внутреннюю силу, за открытость души. За то, что она видела в нем человека, а не чудовище, и это было самым важным.
– Что я могу сделать, тетушка Агата? – миролюбиво спросил Габриэль, когда они миновали несколько залов, и старуха устала и сбавила шаг. – Я не могу нарушить приказ его величества.
– Да знаю я, что не можешь, – отмахнулась герцогиня. – Твой дядя дурак набитый. Рубить голову бедной девочке за то, что у нее муж… ай! К дьяволу его.
Габриэль хотел было сказать, что бедная девочка успела побывать в кроватях нескольких десятков любовников, и все это невольно стало выходить наружу. Но он промолчал.
– Дай ей яд, – твердо сказала герцогиня. Остановившись возле дверей в Красные комнаты, она снова вынула табакерку, но пока не стала открывать. – Ты можешь отрубить голову уже мертвой, раз уж твоему дяде так нужна голова.
Габриэль прикрыл глаза. Ни с того, ни с сего вспомнилось, что Альма когда-то называла его Габи, женским именем, и это раздражало. А еще у Альмы были пушистые каштановые волосы, легкие, пронизанные солнечным светом. Кажется, они пахли вишней. Да, вишней.
– Хорошо, тетя Агата, – ответил Габриэль. – Я дам ей яд, и она уснет.
Герцогиня пристально посмотрела ему в лицо.
– Мучиться не будет?
– Нет, – честно ответил Габриэль. – Обещаю.
Расставшись со старухой, которая на миг утратила всю свою властность и благодарно сжала его руку, Габриэль вошел в Красные комнаты и, прикрыв глаза, довольно улыбнулся.
Здесь было хорошо. Тихо, прохладно – как и полагается там, где открывают ворота для смерти.
Он прошел к стойке с ядами, где в идеальном порядке содержались закупоренные пузырьки, и пробежался пальцами по стеклу. Пожалуй, десяти капель тавринской смеси будет достаточно, учитывая рост и вес Альмы. Габриэль извлек из стеклянного гнезда нужный пузырек и, взяв из держателя бокал, неторопливо отсчитал десять желтых маслянистых капель.
Повеяло тихим запахом скошенной травы. Габриэль вздохнул и отправился к шкафчику с винными бутылками. Красное сухое, и не закусывать. Плеснув вина, он поднес бокал к носу: запах травы исчез.
Шея снова начала ныть. Убрав бутылку на место, Габриэль заглянул в лабораторию, мягко покачивая бокал в ладони. Все на месте, все в порядке, все сверкает и ждет.
Он услышал, как стукнула дверь. По Красным комнатам прокатился женский плач и оборвался.
– Ваша светлость! Виновница доставлена.
Габриэль вышел из лаборатории и увидел двух охранников и Альму. Несчастная растеряла весь привычный блеск и лоск. Сейчас, в сером тюремном облачении, она была похожа на животное, которому нет дела ни до чего, кроме грядущей смерти. Он и был ее смертью.
Альма смотрела на него с таким ужасом, что Габриэль подумал: а ведь умрет от разрыва сердца.
– Оставьте нас, пожалуйста, – произнес он. Когда за охранниками захлопнулась дверь, Альма почти без чувств осела на пол и завыла. Пышные растрепанные волосы рассыпались по плечам.
Вздохнув, Габриэль подхватил ее на руки и понес в малый зал – редкая милость для тех, кто входил в Красные комнаты в сопровождении охраны. Здесь царил мягкий полумрак, а всю обстановку составлял небольшой мягкий диван. Иногда Габриэль дремал на нем.
– Альма, государь визировал вашу смерть, – сказал Габриэль, но у него не было уверенности, что женщина его слышит. – Ваш муж хочет, чтоб я отрубил вам голову.
Альма вздрогнула и подняла на него невидящий взгляд.
– Голову..? – повторила она. Габриэль кивнул и вышел за бокалом. Вернувшись, он увидел, что Альма мерно раскачивается, запустив руки в волосы.
– Я дам вам вина, – мягко сказал он и, опустившись на диван, вложил бокал в мокрую от пота руку. – Там яд. Вы уснете и умрете во сне.
Альма шмыгнула носом и посмотрела на него с тем знакомым чувством, которое Габриэль уже не раз видел в глазах казненных.
– Будет больно? – спросила она.
– Нет, – мягко ответил Габриэль. – Совсем не больно. Голову я сниму с вас потом. Вам уже будет все равно.
Он осторожно, но настойчиво приблизил женскую руку с бокалом к губам, и Альма медленно выпила отравленное вино. Ладонь разжалась, бокал выпал и прокатился по ковру. Габриэль с прежней осторожностью обнял женщину, и, когда она уткнулась горячим заплаканным лицом ему в грудь, негромко пропел:
– Кот ходил по лавочке, сон носил на лапочке. А я серому коту за работу заплачу…
Эту колыбельную пели всем детям всех сословий. Когда-то и Габриэлю пели. Альма всхлипнула, и несколько минут они сидели так. Габриэль напевал колыбельную, поглаживая женщину по волосам – а потом она умерла у него на руках.
Все закончилось.
Спустя полтора часа в Красные комнаты пришел принц Виген, которого старая герцогиня честила на все корки. Габриэль как раз заканчивал работу. Тело казненной было омыто, одето в ритуальное белое платье, и Габриэль накладывал последние стежки, пришивая голову к шее. Виген старался выглядеть дерзким и уверенным, но здесь, в Красных комнатах перед лицом смерти, он стушевался и оробел.
– Значит, готово! – нарочито громко воскликнул он. Пройдя к длинному столу с покойницей, Виген заложил руки за спину и важно покачался на носках, всеми силами стараясь изображать невозмутимость.
Габриэль знал, что принц сейчас навалит в штаны от страха.
– Готово, ваше высочество, – ответил он. – Как вы и хотели, я отрубил ей голову.
Принц вздрогнул и с трудом сдержал порыв дотронуться до иконки на цепочке под одеждой. Пальцы левой руки дрогнули и распрямились.
– Вы хорошо работаете, – похвалил он. Габриэль улыбнулся и ответил:
– Разумеется, ваше высочество. Смерти не служит, кто попало.
Когда Габриэль вышел из Красных комнат, часы на одной из дворцовых башенок пробили ровно четыре.
Неторопливо бредя по коридорам и залам, Габриэль вспоминал, как когда-то давным-давно звон часов отрывал его от игр, чтения и других детских занятий. Звон означал, что пора пить чай, а после чая – идти учиться музыке, и наставник Яхонсен, который ждал Габриэля у огромного рояля, уже нетерпеливо постукивал по ладони длинной тонкой палочкой.
Если Габриэль ошибался, то Яхонсен бил его по пальцам. Прошло двенадцать лет, Яхонсен рискнул отбить любовницу у одного из принцев, и это предсказуемо привело его в Красные комнаты. Габриэль напоил его ядом и сломал ему все пальцы.
Жизнь идет по кругу. Габриэль давным-давно успел в этом убедиться.
На лестнице он столкнулся с Арканжело, принцем Серендийским и Афалинским, и успел подавить недовольство. Несмотря на имя, принц не отличался ни порядочностью, ни целомудрием, имел все, что шевелится, а что не шевелилось – шевелил и имел, и все его мысли и намерения ходили вокруг одной благодатной темы. А, еще он выпить любил. Трудно было сказать, что ему нравится больше.
Его величество Георг пару раз в год отправлял сына в монастырь. Потом монахи начинали жаловаться, уже не в силах выдерживать попойки с его высочеством, и принца возвращали во дворец. Король устало махал рукой и говорил государыне: слава богу, что ему на троне не сидеть. Габриэль был с ним полностью согласен.
– А, Габи, дорогой! – Арканжело обнял Габриэля и, хлопнув по плечу, предложил: – Ну что, к дамам?
Габриэль вспомнил, как неделю назад попал в бордель, облюбованный Арканжело, и чем все кончилось.
– Не сегодня, – уклончиво ответил он. Арканжело снова похлопал его по плечу и спросил:
– А когда? Завтра? А то девицы спрашивают, когда ты вернешься, – он завел глаза и цокнул языком. – Остались очень довольны и ждут с нетерпением.
Габриэль повел плечами, и по шее мазнуло болью.
– Я пока лечусь, – признался он. – Так что ты, пожалуй, без меня.
Арканжело вздохнул. Его старший брат принц Виллем, наследник престола, имел массу интересных для мозговеда особенностей, но по бабам не ходил и имел репутацию замечательного и благородного молодого человека. Арканжело называл его кастратом – Габриэль не знал, почему вдруг об этом вспомнил.
– Что-то подхватил от своих покойниц? – поинтересовался он и вдруг захрипел и согнулся пополам: – Уййй, сука-а-а… Пусти-и-и…
Габриэль еще раз стиснул его причиндалы в ладони и выпустил. Не такой уж была шутка, чтоб за нее калечить – но и спускать тоже не следовало.
– Пожалуй, тебе тоже придется воздержаться, Арканжело, – вздохнул он и пошел вниз по лестнице. Часовые, видевшие всю сцену, оставались неподвижными, но в их широко распахнутых глазах плескался ужас. Арканжело выпрямился и, прижав руку к паху, простонал:
– Вот ты урод, Габи…
Габриэль подумал, что если бы всякий раз, когда его называют уродом, он получал бы медную полукруну, то давно бы стал богаче всей королевской фамилии.
С другой стороны, как еще называть Привратника Смерти?
Он вышел из дворца и некоторое время стоял на ступеньках, глядя, как разъезжаются экипажи: ее величество отправилась на мессу в собор Святых страстей Господних, а ее высочество Августа вернулась из парка с этюдов. Гувернантка несла мольберт и сумку с красками; увидев Габриэля, Августа остановилась, и беспечное выражение ее милого круглолицего личика исчезло.
– Добрый день, Габриэль, – сухо сказала она и, не дожидаясь ответа, прошла мимо, мазнув его по ногам пышной юбкой.
– Добрый день, Августа, – ответил Габриэль. – Добрый день, госпожа Пикклби.
– Добрый ден, ваша светлост, – отчеканила гувернантка с суровым тевторским акцентом. Проходя мимо, она смотрела под ноги так, словно один взгляд в сторону Габриэля мог ее умертвить.
Габриэль хотел было сказать, что Августе следует вести себя более воспитанно, все-таки он ее брат, хоть и двоюродный. Но он промолчал и, спустившись со ступеней, подошел к экипажу принцессы.
– Куда едем, ваша светлость? – поинтересовался кучер. Габриэль нахмурился. Вроде бы название было такое смешное… Ах, да.
– Нижние Варакуши, пять, – сказал он, и кучер хлестнул лошадей.
Когда в дверь позвонили, Эльза как раз подумала, что неплохо было бы выйти из дому и пойти в маленький ресторанчик «Кастрюля и Луна», пообедать куриными медальончиками. Пациент на сегодня остался только один, и до поездки во дворец еще было время.
Мельком посмотрев на себя в зеркало – прическа и платье в порядке, взгляд приветливый, как и полагается благородной девице – Эльза открыла дверь, и пол качнулся под ногами.
– Простите, пожалуйста, что я вот так, без приглашения, – Габриэль снял шляпу и слегка склонил голову. – Но сегодня шея меня совсем извела, и я решил не ждать, – он словно бы опомнился и добавил: – Добрый день, Эльза.
– Здравствуйте, Габриэль, – Эльза шагнула в сторону, пропуская Привратника Смерти в квартиру. Тот вошел в прихожую и повторил:
– Еще раз простите меня. Я правда не помешал?
Эльза хотела сказать, что он не помешал, а напугал. Тощий, совершенно седой, с какими-то вкрадчивыми манерами, Привратник Смерти казался ей нечеловеческим, запредельным существом – и то, что сейчас он вошел в ее квартиру, было неправильным.
Но она, разумеется, промолчала.
– Нет, конечно, – сказала Эльза, взяв шляпу Габриэля и уверенным шагом направившись в сторону рабочего кабинета. – Вы у меня сегодня последний пациент. Но вам придется подождать после сеанса, сразу на улицу лучше не выходить.
«Плакал мой обед», – подумала она.
– Я вам не помешаю, – заверил Привратник Смерти. Сейчас, в чужой квартире, он казался неуверенным, словно вступил на запретную территорию. Эльза указала на кресло и велела:
– Раздевайтесь и садитесь.
Здесь, в этой светлой, идеально чистой комнате она была хозяйкой, и Габриэль это понял. На какое-то мгновение его ужасающий флер поблек, сделав Привратника Смерти просто хорошо воспитанным молодым человеком с приятными манерами, который поседел раньше времени. Вот и все. Зачерпнув мази и растирая ее по ладоням, Эльза спросила:
– Где именно болит?
Габриэль дотронулся до шеи слева. Все правильно, мышце не понравилось, что за нее взялись всерьез.
– Так и должно быть, – сказала Эльза, мягко опустив руки на шею Привратника Смерти. Все как всегда: сначала спокойные разогревающие движения, потом она возьмется за дело в полную силу. – Завтра будет легче.
– Хорошо, – улыбнулся Габриэль и прикрыл глаза. Некоторое время он молчал, а потом спросил: – Как ваши дела?
Эльза не сразу нашлась, что ответить. Зачем ему вообще спрашивать, как дела у костоправши? Из вежливости?
– Все хорошо, благодарю вас, – сухо ответила она. Невольно вспомнилось, как Привратник Смерти заставил ее раздеться, как провел рукой по обнаженной коже. Это было мерзко, словно Эльза упала в старую, уже зацветающую лужу. – Как ваши?
Она задала этот вопрос и испугалась. Что на это можно ответить? Рассказать о том, кого его величество Георг приказал казнить сегодня? Сообщить, как именно это было сделано?
– Мне сегодня прислали замечательную книгу, – сообщил Габриэль с негромкой гордостью. – Апулиун Карн, «Основание мира». Представьте, ей три века, а листы до сих пор не разрезаны.
Эльза удивленно посмотрела на него.
– Любите античную философию? – спросила она. Пальцы ввинтились в шею Привратника Смерти, и тот блаженно прикрыл глаза. В зеркале напротив кресла Эльза видела половину лица своего пациента.
– Да, – негромко ответил Габриэль. – Они тогда знали жизнь. А мы стоим на их плечах и все равно ничего не видим.
Коварная мышца обязательно сдастся – Эльза в этом не сомневалась. Еще восемь сеансов, и Привратник Смерти будет полностью здоров. Интересно, видел ли кто-нибудь, как он сюда вошел?
Разговоров не оберешься. И эти разговоры будут мерзкими.
– Все-таки Карн ошибался, – сказала Эльза. – Он считал, что мир непознаваем. И гностики доказали ему, что он был неправ.
Габриэль негромко рассмеялся.
– Не думал, что вы разбираетесь в философии, – уважительно заметил он. Эльза хмыкнула и усилила нажим. Привратник Смерти вздохнул и расслабленно добавил: – В ней сейчас никто не разбирается…
Эльза снова вспомнила ту гипотетическую женщину, которая спит с Габриэлем. Вспомнила и снова ей посочувствовала.
– Я училась философии, – промолвила Эльза. – Потом отец проигрался, и меня забрали из академиума.
– Может быть, вы хотите вернуться к учебе, – предположил Габриэль и каким-то быстрым цепким жестом прикрыл пах. Напрасно: Эльза успела заметить, как недвусмысленно вздулись тонкие штаны. Привычное дело, массаж возбуждает очень многих. – Я могу помочь.
