Текст книги "Кровь с молоком или неоплаченный долг (СИ)"

Автор книги: Лариса Крутько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

–Но ведь это было в бою, на войне!-из последних сил прохрипел Рюдигер.

–Да я и есть война!-расхохоталось отвратительное существо. -Ну же, пойдем со мной, хватит обманывать себя, хотя бы умирая, пойми, в чем твоя настоящая сущность!

Она протянула к нему костлявую руку, но он крепче сжал в ладони крест, зашептав первую пришедшую на ум молитву.

Вдруг в замочной скважине послышался скрежет, и видение исчезло, оставив его в непроглядной тьме. Противно заскрипев, дверь распахнулась настеж. Клаусу показалось, что к ним в камеру ворвалась та самая буря, о которой рассказывал Рюдигер. Но это оказалась всего лишь молодая женщина с длинной светлой косой, закрученной вокруг головы. Она упала на колени перед вампиром и со слезами прижала его закованные в цепи ладони к своим губам.

–Господи, что они с тобой сделали, -заливаясь слезами, она, не теряя времени, отпирала кандалы. Закончив с этим, она кинула связку ключей студенту, который смотрел на гостью открыв рот. Не обращая больше на Клауса внимания, девушка снова склонилась над вампиром. Достав из сумки на поясе бутылку темного стекла, она попыталась напоить его непонятной жидкостью с резким запахом. Это лекарство она приготовила и захватила с собой на всякий случай, даже не подозревая, насколько оно будет необходимым.

–Рюдигер, очнись, ну пожалуйста, это же я!Ты слышишь, только не уходи!

Лиза словно в страшном сне смотрела на то, что осталось от ее любимого мужа. Еще недавно красивый и сильный, теперь он напоминал скелет, обтянутый кожей, блестящие черные волосы стали тусклыми и грязными, все тело покрывали какие-то страшные язвы. Но больше всего ее напугал его неподвижный взгляд. Однако отвары трав, смешанные с кровью по рецепту деревенской знахарки, помогли, он вздохнул глубже и даже попытался поднять голову:

–Лизхен, это и правда ты?– пальцы чуть сжали ее руку. -Это чудо, что ты здесь, но почему я тебя не вижу?Здесь слишком темно. . -услышав ее голос, Рюдигер подумал , что сходит с ума. Вокруг по-прежнему было темно, и он догадался, что яркое летнее солнце сыграло с ним злую шутку. Но уж свою жену он узнает всегда, даже с закрытыми глазами!

Захлебнувшись рыданиями, она обняла его, словно надеясь удержать на этом свете. Рюдигер услышал, как громко стучит ее сердце, и понял, как боится она потерять его, только успев обрести вновь!Он наугад погладил ее волосы, от которых пахло родным домом. Пусть он не мог увидеть ее лица, но чувствовал тепло ее тела и яростное желание спасти, защитить, отогнать кошмарных призраков и вырвать любимого из надвигающегося мрака. Прощаться с жизнью ему что-то совсем расхотелось.

–Ничего, теперь я не доставлю им такого удовольствия!Все будет хорошо, любимая, только не плачь. Но ведь я велел тебе не уезжать из Темнолесья!-он постарался придать голосу строгость, и Лиза слегка успокоилась, если он способен сердиться, значит все не так уж и плохо.

–Но война уже закончилась, не сидеть же мне там до старости!-попыталась она оправдаться.

Клаус освободился от цепей и с удивлением разглядывал вооруженных людей, заполнивших камеру. К плачущей женщине подбежала тоненькая рыжая девчушка, чье лицо покрывала причудливая боевая раскраска, и с сочувствием сказала:

–Вот увидишь, с ним все будет в порядке. Наших парней, бывало, и копьем насквозь протыкали, а один даже в лед вмерз прошлой весной, и ничего, все живы-здоровы. Мы сильные, даже не сомневайся!

Друзья склонились над вампиром. Увидев, что сотворила с ним Инквизиция , они с трудом удержались от слез. Римар осторожно обнял друга:

–Прости, что так долго!-больше говорить он не мог, боясь разреветься, словно женщина.

–Ничего, -прошептал Рюдигер, -главное, с тобой все в порядке, ведь я даже не знал, жив ли ты . Я не мог себе простить, что впутал тебя в эту историю.

Парни из Куличек хмурили темные брови, а Терн, не долго думая, предложил перерезать горло кому-нибудь из Псов, ведь больному нужна свежая кровь. Яромир не слишком приятно улыбнулся и посмотрел на Бруно взглядом, непредвещающим ничего хорошего.

–А ведь он прав, должна же быть от тебя хоть какая-то польза!Рюг, стоит тебе только сказать, и мы его. . .

Но Рюдигер тихо позвал Яра, тот нагнулся, и вампир прошептал что-то ему на ухо. Яромир удивленно покачал головой:

–Вот уж чего-чего, а такого я от тебя не ожидал!Но это хорошая мысль!Римар, остаешься за главного!Терн, раздобудешь все, что нужно, только не вздумай на самом деле кого-нибудь прикончить!

Лесной охотник поспешил его успокоить:

–Да понял я уже, и пальцем их не трону, пусть не трясутся!Здесь есть конюшня и даже скотный двор, я уже видел!

–Ну так быстро вперед, -поторопил его Римар, -сам же сказал, что ему кровь нужна!

Яромир отвел командира особого отряда в сторону и принялся его о чем-то расспрашивать. Тот отвечал неохотно, но Яр, не повышая голоса, показал ему на мрачных вервольфов, и тот кивнул, непонятно с чем соглашаясь. Затем Яромир с Мареком и Бориславом куда-то исчезли. За время их отсутствия Римар и Важек соорудили из плащей носилки и переложили на них Рюга. Попытка одеть на него хотя бы рубашку с треском провалилась. Любое прикосновение к ожогам причиняло ему жуткие страдания.

Вскоре появился запыхавшийся Терн с походной флягой в руках. Он сумел незаметно проскользнуть мимо уже заполнивших здание солдат графа фон Левенхальда, довести до обморока приставленного к лошадям сторожа и пробраться в конюшню. Успокоив только ему известным способом встревоженную лошадь, он быстро сделал прокол на ее шее, наполнил флягу кровью и стрелой примчался обратно.

Дикарь с измученным видом опустился на каменные плиты и протянул фляжку Лизе. Сняв крышку, та осторожно поднесла ее к губам мужа, успевшего снова потерять сознание. Ей удалось влить ему в рот немного, и вскоре дело пошло на лад. Однако выпив все до капли, он снова отключился. Лиза испуганно охнула, но Лана поспешила ее успокоить:

–Это слишком много после такой голодовки, он просто заснул, не тревожься так!

Когда они наконец выбрались из мрачной каменной тюрьмы, уже ярко светило солнце. Яромир и Марек с Бориславом появились также неожиданно, как исчезли. Вид у них был таинственный и довольный. Но ни Важеку, ни Римару не удалось вытянуть из них ни одного слова, тем более что их встретил сам Конрад фон Левенхальд. Он был доволен результатами своей внезапной проверки, выявившей немало нарушений и злоупотребле-ний. Выяснилось, что почти все признания в самых страшных грехах были обеспечены с помощью жестоких пыток. Всех заключенных он велел отправить по домам, все же запретив им покидать город, пока специальная комиссия не изучит дело каждого из них.

Кроме того, внимание королевского проверяющего привлекли неучтенные денежные суммы и драгоценности, хранившиеся в кабинете самого Верховного инквизитора. Потайной шкаф был распахнут настеж, а куча золотых монет и украшений лежала на столе без всякого присмотра!

К сожалению, сам епископ Альбрехт не смог сказать по этому поводу ни одного вразумительного слова. Он вообще не мог ничего сказать , поскольку был найден без сознания лежащим на полу рядом с отхожим местом, весь перемазанный в дерьме. Похоже, он еще долго не придет в себя после этого приключения, хотя совершенно непонятно, кто мог бы решиться на такое. Конрад фон Левенхальд с усмешкой взглянул на капитана королевских гвардейцев, но Яромир лишь удивленно пожал плечами. Стоявший рядом с ним Марек поспешил опустить глаза вниз, а потом и вовсе отвернулся. Честно говоря, он сожалел только о том, что совсем не утопил мерзкого старикашку, который ругал его и всех нелюдей на чем свет стоит, употребляя при этом слова и выражения, не очень подходящие лицу духовного звания. Но господину графу знать об этом вовсе не обязательно.

Пока Римар и Борислав осторожно переносили Рюдигера в крытую повозку, во дворе появилась Оливия. Ее сопровождал Гюнтер Штольц и еще трое охранников, легкое платье цвета небесной лазури сидело на ней просто изумительно. Однако взглянув на барона фон Шлотерштайна, она вдруг горько заплакала. Конрад неловко обнял ее, желая успокоить, и она уткнулась ему в плечо, продолжая всхлипывать.

–Ну что вы, не плачьте. Его друзья говорят, что все обойдется, он поправится...

Он осторожно погладил ее по голове, и Гюнтер Штольц усмехнулся про себя:

«По крайней мере этот не пьет кровь, и у него нет жены и двух маленьких проказников...Пока нет, потому что моя госпожа быстро это исправит!»

Глава 19

                                                            Возвращение к жизни

Постоялый двор «Добрый путь» пользовался в Лангдорфе хорошей репутацией. Его хозяйкой была пожилая вдова, и женская рука чувствовалась здесь во всем. Уютные комнаты сияли чистотой, кровати были аккуратно заправлены, на полу ни соринки. В кувшине для умывания чистая вода и рядом свежие льняные полотенца. И постояльцы здесь были всегда приличные, под стать заведению. Никаких искателей приключений, наемных солдат, порядочные спокойные люди, нередко с семьями.

Однако во время войны люди стали меньше путешествовать, навещать родню и ездить по делам, доходы снизились. Госпожа Аделина еле сводила концы с концами. Поэтому, когда добрый знакомый хозяйки, Гюнтер Штольц настоятельно посоветовал ейприютить одиннадцать человек, оказавших услугу самому графу фон Левенхальду, госпожа Аделина долго не раздумывала. Правда, ее несколько насторожило, что все они алданцы. Лангдорф боевые действия не затронули, и алданских солдат здесь в глаза не видели, но охотно рассказывали о них всякие ужасы.

Но в конце концов, война ведь закончилась, к тому же один из новых постояльцев пострадал от Инквизиции. Беднягу внесли в комнату на носилках. Прошло уже три дня, но видимо он так и не встал на ноги.

Инквизицию госпожа Аделина не слишком любила. Лет тридцать назад она жила в небольшой деревне с родителями и старшей сестрой. Марта была красива и остра на язык, к тому же неплохо разбиралась в травах, постоянно бегала к старой Зильде. Та жила на отшибе, почти в лесу и считалась чуть ли не ведьмой. Однако несмотря на такую репутацию, у нее хоть раз побывал каждый из местных жителей. Ведьма или нет, но всегда поможет, если кто заболел или надо принять трудные роды. Марту она готовила себе в преемницы. Родители конечно были не слишком рады, но Марта и слушать ничего не хотела.

Вот только однажды явилась вечером вся растрепанная в порванном платье. А на следующий день один из местных богачей старательно прятал синяк под глазом . Никто не успел опомниться, как старую Зильду объявили ведьмой, Марту ее пособницей. Их увезли в город и через неделю сожгли на костре. Их семье пришлось спешно покинуть родной дом, бросить налаженное хозяйство и искать счастья в чужом городе.

Поэтому услышав, что благодаря ее гостям господин епископ находится под домашним арестом, госпожа Аделина уже заранее прониклась к ним симпатией.

Надо сказать, молодые люди вели себя прилично и пока никаких неприятностей не доставляли, даже старались помочь по хозяйству. Правда, за те деньги, которые вручил ей крепкий молодой человек с зелеными глазами, они смело могли бы ни о чем не беспокоиться. Но из-за войны часть прислуги пришлось рассчитать, и их помощь была кстати. Трое сильных парней с видимым удовольствием таскали воду на кухню и рубили дрова, чистили конюшню.

Два из них были похоже братьями. Темноволосые, почему-то всегда лохматые, с пронзительным взглядом светло-карих глаз и простоватыми крестьянскими лицами. Третий носил странную для мужчины прическу. Длинные темно-русые волосы, разделенные пробором, были заплетены в две косы. Довольно симпатичное лицо пожалуй было слишком бледным, но на больного он был совершенно не похож. Он никогда не разговаривал, только улыбался, не разжимая губ, и хозяйка уже стала считать парня немым, и даже жалела бедного калеку.

Среди алданцев были четыре женщины. Правда, одна из них не отходила от больного мужа и редко спускалась вниз. Бойкая красотка с каштановыми кудрями и изящная нежная блондинка с удовольствием помогали госпоже Аделине навести порядок и накрыть на стол.

Четвертая была самой молодой и, пожалуй, самой бестолковой. Кажется, она не имела ни малейшего представления о домашнем хозяйстве. Ее участие в общих хлопотах завершилось разбитой стопкой фарфоровых тарелок. Девица захлопала длинными темными ресницами и растерянно улыбнулась. Увидев острые нечеловеческие зубы, госпожа Аделина схватилась было за сердце, но из красивых голубых глаз вдруг побежали слезинки, юная вампирша зашмыгала носом.

–Ну что ты деточка, это всего лишь посуда! Просто будь поаккуратней, ты же летаешь как ветер!

Пожилая женщина вручила Лане совок и веник, и поддавшись внезапному порыву, погладила по голове. Та вспыхнула и принялась с неимоверным усердием сметать осколки, подняв тучу пыли.

В небольшой комнатке на втором этаже царил полумрак. Плотные шторы на окнах были задернуты, и летнее солнце не могло проникнуть внутрь. Лиза стояла на коленях перед висевшим на стене распятием и горячо молилась. Прошептав последние слова и перекрестившись, она поднялась с колен и склонилась над Рюдигером, мирно спавшим на уютной постели. Кажется, Господь откликнулся на ее молитвы, и все самое страшное было позади. Правда, он еще слишком слаб, и почти все время спит, но жуткие ожоги почти прошли. Лиза испытывала муки совести, глядя на испачканные кровью и сукровицей белоснежные простыни. Но Клодия успокоила ее, заявив, что берется все отстирать. Здесь она чувствовала себя, словно рыба в воде. Ее семья владела единственным постоялым двором в Темнолесье, и она с радостью окунулась в привычные с детства заботы.

Зрение вернулось к Рюгу на второй день после освобождения, но они пока не решались открывать шторы и пускать в комнату солнечный свет.

Неожиданно по лицу спящего пробежала какая-то тень, веки дрогнули, и он открыл глаза, казавшиеся огромными на исхудавшем лице. Увидев склонившуюся над собой жену, он улыбнулся:

–Как мало мы ценим все, чем обладаем по милости божьей! Просто видеть этот мир – само по себе огромное счастье, а видеть тебя– это счастье вдвойне!

Рюдигер неожиданно сильно притянул ее к себе, и потеряв равновесие, Лиза упала прямо на мужа. Несмотря на шутливые протесты, он крепко обнял ее, они перевернулись, рискуя свалиться с кровати. На минуту барон застыл, как зачарованный, глядя, как она хмурит брови, притворяясь сердитой, затем отвел непокорную прядь золотых волос, закрывшую от него любимое лицо и дотронулся пальцем до красивых, чуть обветренных губ.

–Не говори ничего, просто позволь... – он не договорил и обжег эти губы поцелуем, заметив, как она задрожала и напряглась в его руках.

–Но ведь я твоя жена, к чему просить позволения, – теперь уже она целовала его, и Рюдигер ощутил на губах соленый привкус слез, быстро бегущих по ее щекам.

На лестнице кто-то застучал каблуками, шаги приближались к их двери. Лиза быстро с головой нырнула под одеяло, а Рюдигер постарался сделать вид, что спит.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Клодия:

–Лиза, милая, я тебе поесть принесла!-оглядевшись по сторонам, она пожала плечами, -странно, нет нигде!Жаль будет, если остынет!

Ее острые глаза обшарили все вокруг и наткнулись на платье, небрежно брошенное на пол возле кровати и туфельку на шнуровке, но только одну. Она с возмущением поставила тарелку на небольшой столик у окошка и на цыпочках подкралась к кровати. Затем решительно сдернула одеяло и победно посмотрела на смущенную парочку:

–Неужели вы думали, что меня так легко провести!Если глаза подведут, то запах обязательно выдаст вас с головой!Похоже, господин барон, вы уже совсем здоровы и зря валяетесь целые дни в кровати!

Лиза, торопясь, натягивала платье, Рюдигер сдернул простыню с кровати и обернул ее вокруг пояса. Даже в полумраке было видно, что он покраснел до кончиков ушей.

–И что такого мы сделали, – проворчал он, – вообще -то мы давно не дети, и даже муж и жена, если еще помнишь!

Перекинув остатки простыни через плечо, он подошел к окну и, чуть помедлив, раскрыл шторы. По привычке зажмурившись, Рюдигер осторожно разжал веки, но солнце больше не было его врагом. Он видел все также четко, как раньше, и яркий солнечный свет не причинял никаких неудобств.

Клодия, понимая, что попала в глупое положение, продолжала ворчать:

–Вы, мужчины, хуже детей малых! Нет бы о жене подумать, бедняжка совсем как тень стала, про еду и сама не вспомнит, если не подскажешь, И по ночам то и дело просыпалась, проверяла, жив ли ее дорогой, дышит ли!Раз уж пришел в себя, то посмотрел бы на нее повнимательнее, спросил, когда она ела в последний раз! А ты не успел очухаться, первым делом совсем о другом вспомнил!

Тут она перевела взгляд на Рюга и замолчала на полуслове. Сейчас он был похож не на красавца аристократа, а на решившего прогуляться мертвеца. Поймав ее взгляд, он смущенно завернулся в простыню, скрывая обтянутые кожей ребра и впалый живот.

–Вообще-то и тебе пора поесть нормально, сколько можно кормить тебя с ложечки, словно младенца!Спускайтесь вниз голубки, только не задерживайтесь!

Она оставила их, сердито хлопнув дверью. Рюдигер подошел к Лизе и обняв за плечи, помотрел в ее усталое, но счастливое лицо:

–Лизхен, милая, как же я тебя измучил!Но что это за место, и давно мы здесь?

Она доверчиво прижалась к нему, обняв на всякий случай покрепче. Каждый раз, засыпая, она крепко держала его за руку, словно боялась, что он неожиданно исчезнет.

–Мы все еще в Готхейме, это постоялый двор. Госпожа Аделина, наша хозяйка, замечательная женщина. Мы здесь почти семь дней, но неужели ты ничего не помнишь?

Кое-что он помнил, но эти воспоминания были отрывочны и бессвязны. Втревоженные лица друзей, мягкая чистая постель вместо вонючей соломы. Кошмарные сны и прохладная женская рука, отгоняющая ночных призраков, любимый голос, упрямо твердящий слова молитвы. Возвращающий к жизни вкус крови... Яромир и Римар каким-то образом сумели убедить хозяина мясной лавки, что это самый обычный товар, ну может стоит немного дороже. Кажется, бедняга считал, что связался с колдунами и рискует спасением души, но был не в силах устоять перед звоном золотых монет. То, что в Алдании было самым обычным делом, здесь вызывало жуткие подозрения.

–Я помню только, что ты была рядом, удерживала меня на этом свете, не отпуская ни на миг! – он еще раз поцеловал ее, с сожалением вспомнив, что внизу их ждут.

Предусмотрительно захваченный Лизой из дома красный с золотом камзол смотрелся на нем просто смешно. Пришлось позаимствовать у Римара рубашку с шелковым жилетом. Вообще-то Рюдигер был шире друга в плечах, но теперь это было совсем незаметно. Свободный покрой этих вещей позволял барону выглядеть почти прилично. Затянув потуже ремень на болтающихся штанах, Рюдигер усмехнулся:

–Пожалуй мне подошла бы и одежда Важека, если бы он был чуть повыше ростом!

Несмотря на то, что Клодия уже сообщила всем радостное известие, его появление вызвало просто бурю восторга. Гвардейцы и деревенские приятели обнимали своего друга, вернувшегося почти с того света. Сыновья кузнеца от радости так сильно хлопали его по плечам, что Рюдигер боялся не устоять на ногах.

Клодия внесла огромное блюдо с с жареным мясом и водрузила его в центр стола, на котором и без того не было пустого места. Яромир чуть ли не силой усадил жену рядом с собой:

–Ну хватит хлопотать, все и так замечательно!

Римар открыл бутылку игристого розового вина и наполнил бокалы. Все посмотрели на барона фон Шлотерштайна, справедливо считая, что после возвращения к жизни он должен порадовать их каким-нибудь мудрым изречением. Но его тост был на удивление коротким:

–За настоящую дружбу! – он обвел всех сиящими от счастья глазами, -и за жизнь, драгоценный дар Божий!

Эта короткая речь имела большой успех. Отпив из своего бокала шипящего терпкого вина, Рюдигер почти сразу ощутил, как закружилась голова. Наполнив свою тарелку, он поспешно принялся за еду, надеясь, что остальные не заметят, как быстро он сумел опъянеть. Впрочем, он быстро забыл об этом, наслаждаясь почти забытым вкусом нормальной еды.

За столом стало шумно и весело, даже Лана охотно участвовала в общей беседе. Вероятно причиной тому был бокал вина, которое она попробовала впервые. Но бдительности она от этого не утратила. Когда Важек, также благодаря вину, осмелился приобнять ее за талию, Лана сильно двинула ему в живот острым локотком, лишив его на какое-то время возможности дышать.

Лиза с некоторым испугом смотрела, как ее муж опустошает уже вторую тарелку. Когда он потянулся за очередной порцией, она решительно остановила его.

–Но Лизхен, я ужасно голоден!-он жалобно посмотрел на нее. У Лизы защемило сердце от этого взгляда, но она все же мягко настояла на своем:

–Хватит пока, может и плохо стать с непривычки!

Рюдигер хотел возразить ей, но вдруг понял, что действительно здорово объелся и устало привалился к спинке стула. Да что с ним случилось, пьянеет с одного глотка, и наедается до отвала детской порцией. Не хватало еще уснуть сейчас за столом и стать всеобщим посмешищем!Хуже всего было то, что ему действительно жутко захотелось спать!Стараясь пересилить себя, он открыл глаза и со стыдом понял, что все же задремал ненадолго. Рядом с ним, опустив голову ему на плечо, мирно посапывала Лиза. Видимо Клодия не покривила душой, говоря о бессонных ночах, выпавших на долю его жены. Он осторожно выбрался из-за стола. Римар и Яр рванулись было к нему, недоуменно спрашивая, что случилось, но он успокоил их:

–Да все нормально, просто с нас уже хватит, а вы веселитесь!

Бережно подхватив Лизхен на руки, он порадовался, что все еще может это сделать и в тоже время удивился, какой легкой она оказалась. Похоже он разбудил ее, но Лиза предпочла не открывать глаза, а только обхватила мужа за шею руками.

Клодия пристально следила, как Рюдигер поднимался по лестнице с драгоценной ношей на руках. Увидев, что он довольно быстро преодолел это препятствие, она вдруг каким-то материнским жестом перекрестила его и прижалась к Яромиру:

–Пожалуйста, постарайся не отдавать меня в лапы этих святош, лучше убей! Я не такая сильная, как Рюг, я там не выживу!

–Да что ты такое говоришь, пока я жив, никто не посмеет!К тому же война окончена, и скоро мы будем дома!-Яромир удивился, его жена всегда была отчаянно смелой, мало что могло вывести ее из равновесия. Но увидев слезы в янтарных глазах, он молча обнял ее покрепче, стараясь защитить от всего мира.

Июльская жара сменилась затяжными дождями,как будто Бог решил смыть Лангдорф с лица земли. Постояльцы госпожи Аделины изнывали от скуки. Яромир и Римар чуть не ли не с радостью ждали своей очереди помочь по хозяйству. Клодия и Элина стремились домой, к оставленным на попечение родных детям. Борислав сумел выбраться за городские стены и вернулся с охапкой ивовых прутьев. Теперь они с братом развлекались плетением корзин. Терн вырезал из оставшейся от обеда кости свистульку и принялся насвистывать на ней заунывные мелодии, но Марек видимо совсем не любил музыку.

Он коротко объяснил приятелю, куда попадет его дудка, если он не прекратит свои концерты. Все ожидали серьезной драки, но Терн ко всеобщему удивлению спокойно согласился с такой оценкой своего творчества и отложил свистульку в сторону. Он нашел себе занятие поспокойнее – с дикарским терпением вырезал на кости необычные узоры и сценки охоты на диких зверей. Поскольку костей от их обедов оставалось более чем достаточно, то материалом он был обеспечен надолго.

Важек решил не терять время и обучить Лану грамоте. Он уже понял, что шипов у этой дикой розы предостаточно, но от этого она стала в его глазах еще привлекательнее. Теперь они подолгу сидели в гостиной на небольшом диванчике и чертили мелом по грифельной доске. Иногда их взгляды встречались, и они замирали, просто глядя друг на друга и совершенно забывая про буквы и слова.

Рюдигер возвращался к нормальной жизни прямо на глазах. Защитные силы, заложенные в нем природой, наконец заработали в полную силу. За столом он уничтожал такое количество еды, что даже оборотни смотрели на него с уважением и через какое-то время с удивлением понимал, что в животе снова пусто. Лиза радовалась его здоровому аппетиту, но справедливо опасалась, что это их совершенно разорит. Достав припрятанные сбережения, она протянула их Яромиру:

– Возьми пожалуйста, а то боюсь, что скоро нам будет не на что жить!

Но он со смехом вернул ей кошелек.

–Ты зря переживаешь! Даже если все мы будем лопать, как наш выздоравливающий, все равно бедность нам не грозит! Твой дорогой муженек об этом позаботился!

Лиза растерянно посмотрела на него, пытаясь понять смысл этих слов. Яромир с минуту наслаждался ее изумлением, затем пояснил:

–Ну, видишь ли, когда там в подвале Инквизиции я сгоряча предложил прирезать кого– нибудь из его обидчиков, то Рюдигер просто удивил меня. Знаешь, что он сказал мне? «Лучше деньгами возьмите!». Это на него не слишком похоже, когда он у нас о деньгах думал! Всегда только о высоком, долг , честь и все такое, ведь в хлебе, точнее в мясе насущном он никогда не нуждался. Но кто знает, может может породнившись с купцами, и он чего-нибудь от вас нахватался. А может просто бредить начал, ведь он и на живого-то был не похож!Ну как бы то ни было, а я решил, что это мысль не плохая, тряхнул как следует этого командира Псов, и с нашими вервольфами наведался в гости к епископу. Он как раз наводил порядок в кабинете перед визитом графа Левенхальда.

Вообщем, поговорили мы с ним по душам, особенно Марек рвался пообщаться на всякие там возвышенные темы про воздаяние по заслугам и высший суд. Еле уговорили парня не брать грех на душу. И хотя тысяча золотых готхеймских марок я не считаю достаточным возмещением страданий нашего друга, но все же наш отдых здесь оплачивает его преосвященство епископ Альбрехт!

Честно говоря мы могли бы взять с собой гораздо больше, но на этих деньгах чья-то безвинная кровь. Пусть королевский проверяющий разбирается, откуда у бескорыстных слуг церкви такая куча золота!

Приближалось полнолуние, и Клодия, и без того страдавшая в городских стенах, стала еще более нервной и вспыльчивой. Хотя луна и не влияла на способности людей-волков к превращению, но в те ночи, когда она набирала полную силу, они острее чувствовали зов природы. Сыновья кузнеца тоже не находили себе места. Маленькая комната стала казаться им клеткой, и спать они перебрались во двор. Яромир с ужасом ждал той минуты, когда летнюю ночь прорежет тоскливый и тревожный волчий вой. Если суеверные жители городка решат поохотиться на оборотней, то не спасет и заступничество графа фон Левенхальда!

Пожалуй, пора было попрощаться с Лангдорфом и с их на редкость терпеливой и доброжелательной хозяйкой. Тем более, что бывший больной уже рвался принять участие в хозяйственных делах, требуя, чтобы ему, как пострадавшему от инквизиции, уступили очередь колоть дрова. Выслушав это предельно вежливое заявление, Римар с трудом сдержал смех, затем принес во двор шпаги и протянул одну из них вампиру.

– Сейчас проверим, действительно ли ты готов к дежурству по кухне!

Рюдигер сделал несколько пробных выпадов, чувствуя, как с каждым движением в него вливается уверенность в своих силах. Римар ударил первым, и он отбил удар, затем ударил сам, с наслаждением вспоминая знакомые с детства приемы. Сначала их бой был осторожным, они плели сложный кружевной узор, ноги двигались словно в танце, шаг вперед, шаг назад, поворот и снова в атаку...

Лиза с наполовину расплетенной золотистой косой и Элина, покрасневшая от волнения, не отрываясь, следили за дружеским поединком. Они были не единственными зрителями. Марек отложил топор, Терн выбрался из конюшни, прислонив к стене вилы. Борислав и Яр опустили на землю ведра с водой. Лана сжимала кулаки, глаза блестели от волнения, она представляла себя на месте сражающихся. Важек был увлечен не менее, совершенно случайно он обнял девушку, слегка притянув к себе. Опомнившись, он хотел убрать руку, но Лана уже крепко вцепилась в нее тонкими , но сильными пальцами и сжала до боли, на этот раз, не имея ничего против.

Противники ускорили темп, двигаясь все быстрее и быстрее, зрителям уже было трудно следить за их клинками, быстрыми словно молнии. Вдруг Римар неожиданно остановился и опустил шпагу вниз, давая понять, что прекращает поединок. Зрители разочарованно вздохнули, Рюдигер сердито бросил другу:

–Ты меня жалеешь, все еще считаешь за больного!

–Вовсе нет, -Римар виновато улыбнулся, -просто все время поддерживать такой темп очень трудно, похоже ты действительно совсем здоров!Я не хочу проиграть, вот и сдаюсь!

Все наперебой хвалили мастерство фехтовальщиков, Лиза и Элина сияли улыбками, не в силах скрыть гордость за своих любимых. Рюдигер поднял и закружил на руках кинувшуюся обнимать его жену. Случайно обернувшись, он вдруг увидел чью-то голову, наполовину выглянувшую из-за забора. Неизвестный тут же исчез. Никто, кроме вампира, не заметил его появления.

Вечером друзья засиделись за бутыкой вина до глубокой ночи. Всем было ясно, что пора собираться домой. Война окончена, их друг свободен, и больше им здесь делать нечего. Дамы горячо поддержали эту здравую мысль, особенно Клодия, мечтавшая поскорее вырваться из-за городских стен. Немного подразнили Терна, который побывав дома на Рождество, зря времени не тратил. Теперь его Анелька ждала ребенка, о чем Лиза сообщила ему, как только приехала в Готхейм. Наконец все стали расходиться. Римар, извинившись, удалился всед за сонной Элиной. Важек любезно вызвался проводить Лану до ее комнаты. Лиза строго взглянула на парочку, но Клодия улыбнулась:

–Не переживай, она уже взрослая девочка и вполне может о себе позаботиться!

Марек с Бориславом ушли еще раньше, прихватив с собой Терна. Выросший в лесу, он никак не мог привыкнуть к каменным стенам, чувствуя себя в ловушке, и тоже перебрался на улицу. Яромир с удивлением взглянув на Рюга, заметил, что тот вовсе не выглядит довольным жизнью.

–Эй, ты чего загрустил, мы не только войну выиграли, но еще и Инквизицию прикрыли. Господин епископ теперь в дерьме по самые уши, причем в самом прямом смысле, и вряд ли оправдается перед королем!Давай-ка выпьем за это, и перестань киснуть!

Он поднял бокал и обнял друга свободной рукой, с удивлением ощутив крепкую сталь мускулов под его рубашкой. Все-таки быстро он пришел в себя, еще две недели назад было боязно оставлять парня на сквозняке без присмотра, а ну как ветром сдует!А теперь почти такой же, как раньше. . Только в глазах притаилась какая-то скрытая тоска, словно там, в вонючем подвале он заглянул куда-то, куда нельзя заглядывать живым...Яромир неожиданно рассердился сам на себя, что за глупости лезут в голову, и решительно допил вино. Рюдигер последовал его примеру и усмехнулся: