Текст книги "Кровь с молоком или неоплаченный долг (СИ)"

Автор книги: Лариса Крутько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

–Да что ты ко мне пристала, не я же тебя уморил!

Призрак удивленно уставился на острые клыки, слегка покачав темноволосой головой, и разжал руки. Вдруг дверь снова тихонько скрипнула, в комнату кто-то зашел, мертвая девица моментально превратилась в белесый туман, который растаял в темноте.

Рюдигер с облегчением перекрестился и . . еле сдержался, чтобы не заорать во весь голос. На его кровать вместо рассерженного призрака осторожно присела еще одна, на этот раз совершенно живая и, кажется, не на шутку взволнованная женщина. Он с удивлением узнал в ней Оливию фон Мерингер. На юной хозяйке замка была легкая ночная рубашка из белого шелка с глубоким вырезом, открывающим красивую грудь . На смуглые плечи был накинут сверху тонкий пеньюар. Черные блестящие волосы, ничем не собранные, рассыпались по плечам. Вокруг нее разносился легкий аромат восточных благовоний, смешанный с нежным запахом сирени.

Еще не опомнившийся от первого посещения, Рюдигер осторожно коснулся ее руки, чтобы убедится, что перед ним действительно существо из плоти и крови. Она была настолько горячей, что легкое прикосновение оставило ощущение ожога.

–Это действительно вы, слава Богу, -он вздохнул с облегчением, но тут удивленно поинтересовался, – но что вы здесь делаете в такое время?

Вместо ответа женщина вдруг нагнулась и быстро коснулась его губ своими, горячо зашептав:

–Я больше не могу так, ты заставляешь забыть меня о всех приличиях.

Выпрямившись, она изящным движением скинула с точеных плеч пеньюар, открывая прекрасное, скрытое лишь тонким шелком ночной рубашки, тело. Рюдигер вдруг подумал, что кажется совершенно напрасно считал ее неразумным ребенком. Перед ним была взрослая уверенная женщина, которая прекрасно сознавала всю силу своей опасной красоты.

Нежные ловкие пальцы стянули одеяло и заскользили по его коже, она прижалась к нему всем телом, заставляя вспомнить о том, что он молодой и здоровый мужчина, а вовсе не послушник в монастыре. Испуганный таким странным поведением, он поспешил отодвинуться на безопасное расстояние.

–Пожалуйста перестаньте, вы не должны...-он укоризненно покачал головой, старательно избегая смотреть в глубокий вырез ее открытого наряда.

Она смело выдержала его удивленный взгляд и с нежностью провела ладонью по черным непослушным волосам. Он резко и даже грубо отстранился. Прикосновения чужих рук, чужой запах, который он улавливал даже среди восточных ароматов, раздражали, оставляя ощущение обмана.

Что бы он только не отдал сейчас за то, что бы нежные и сильные руки любимой сняли усталось и тревогу, подарили уверенность и силу, но она так далеко. Пройдет еще немало дней, прежде чем он обнимет свою жену , но вся его нежность и страсть принадлежат только ей, и никому другому. Рюдигер глубоко вздохнул, как будто вынырнул из глубокого омута. Вежливо, но решительно он подтолкнул красавицу к выходу:

–Я думаю, вы должны вернуться к себе. То, что вы ошиблись комнатой, останется между нами.

–Неужели я настолько неприятна тебе?-обиженно поинтересовалась она. Он постарался

ответить как можно мягче:

–Вы прекрасны и достойны всего самого лучшего, надо только чуть-чуть подождать. .

Я просто подвернулся вам под горячую руку.

Услышав его слова, она вся поникла, разом утратив всю свою смелость, и превратилась из роковой соблазнительницы в растерянную девчонку. В темных глазах заблестели слезы, губы задрожали. Рюдигеру было искренне жаль, что это из-за него ей так больно.

–Послушайте, не надо плакать...

–Только не смей меня жалеть!

Она резко вскочила, скомкав тонкий пеньюар и стрелой вылетела вон из комнаты.

В раскрытую дверь из коридора потянуло сквозняком, шторы на окне зашевелились, будто живые. Барон фон Шлотерштайн вдруг понял, что больше ни минуты не сможет здесь оставаться.

Римар, разбуженный посреди ночи громким стуком в дверь, непонимающе смотрел на стоящего перед ним друга. Тот был в штанах, но босиком, в камзоле, наспех накинутом на голое тело, в одной руке он держал сапоги, в другой ножны с оружием. Очутившись за закрытой дверью, он облегченно вздохнул, но тут же с подозрением огляделся по сторонам.ж

Римар удивленно спросил:

–Ты кого ищещь?

–Надеюсь, у тебя тут нет никаких гостей, вроде скажем Гизелы...

Римар неожиданно обиделся:

–Как ты можешь так про меня думать. Если меня ждет дома самая красивая женщина в

Алдании, разве буду я тащить в постель смазливых служанок.

–Ты меня успокоил, -усмехнулся вампир. Он свалил свои вещи в кучу рядом с кроватью, улегся на нее, и ничего не объясняя, тут же заснул. Озадаченный Римар улегся рядом, возмущенно отвоевав у спящего друга половину одеяла.

Избавленный наконец от кошмарных снов, барон устроился поудобнее, заняв чуть не всю постель, и до обеда спал, как убитый. На следующий день он коротко рассказал другу о беспокойном привидении, правда умолчав о второй ночной гостье. Римар выслушал его с интересом, то и дело безбожно зевая. Он весь остаток ночи проворочался на узком краешке кровати, а под утро даже свалился на пол.

–Да, веселенькая у тебя выдалась ночка!-от всей души посочувствовал он другу. -Я и не

знал, что здесь есть привидения!

Госпоже фон Мерингер не здоровилось, по словам Гизелы ничего серьезного, но она не выходила из своих покоев. Услышав про привидение, девица неожиданно смутилась:

–Да ведь я толком ничего знаю про Раунштаг, вот госпожа Берта всю жизнь здесь прожила.

Старая ключница поджала узкие губы:

–Это правда, здесь является иногда неупокоенный дух. Лет двести назад один из хозяев замка, желая избавиться от ставшей слишком назойливой любовницы, велел запереть ее в подвале на пару дней, а затем выгнать прочь. Дело было перед свадьбой господина, и в суете о несчастной позабыли, когда же подвал отперли, то никого не нашли. Там слишком много запутанных коридоров, видно бедняжка заблудилась в одном из них.

А всего через неделю хозяин замка был найден мертвым в своей спальне. На лице его был такой ужас, как будто он увидел самого черта, молодая жена двух слов не могла связать от страха. Вскоре, ничего не объясняя, она вернулась к родителям. Замок перешел к его двоюродному брату.

С того времени, стоило в этой комнате заночевать любому мужчине, и в лучшем случае все обходилось седыми волосами или заиканием на всю жизнь. Призрак бедной девушки безжалостно мстил всем без исключения. С тех пор эта комната пустует, никого не заставишь ночевать в проклятом месте.

Рюдигер возмутился:

–Так почему же меня поселили именно туда?

Старуха посмотрела на него с плохо скрываемым отвращением:

–Да ведь ты же нелюдь, что тебе сделается!К тому же ты прожил там две недели, и ничего c тобой не случилось. Все остальные не выдерживали и двух ночей!

Римар похлопал рассерженного вампира по плечу:

–Слава Богу, вы более крепко скроены, а то как бы я сейчас разговаривал с заикой!

Тот даже не улыбнулся:

–Это не очень смешно, а вот бедная девушка видно приняла страшную смерть. Ее надо найти и похоронить по всем правилам. Пойдем-ка к командиру стражи.

Долго уговаривать того не пришлось. Гюнтер Штольц немедленно отправился в огромное подземелье под замком в сопровождении двух своих людей и алданцев. Привязав конец веревки в начале длинной лестницы, уходящей глубоко вниз, они храбро спустились глубоко под землю. Солдаты освещали путь факелами, тихо переговариваясь между собой.

Длинный темный коридор имел множество ответвлений, похоже под замком был выстроен целый лабиринт. Они уже зашли довольно далеко, и Гюнтер Штольц в растерянности остановился, не слишком понимая, как отыскать здесь тело девушки, погибшей лет двести назад.

Идущий следом за ним Рюдигер вдруг застыл на месте. В узком тоннеле, ведущем влево, он увидел что-то необычное и смело свернул в темноту. Римар и один из солдат поспешили за ним. Огонь выхватил из темноты вытянутую вперед руку, в отчаянии вцепившуюся в каменную стену истлевшими пальцами. Женский скелет, одетый в полусгнившие лохмотья, лежал вниз лицом. В последние минуты она еще стремилась к выходу, который так и не смогла найти.

При виде безнадежно распластавшейся на холодных камнях подземелья хрупкой фигурки сердце Рюга болезненно сжалось. Он уже забыл о кошмарных минутах, пережитых им этой ночью, и горько жалел, что помощь запоздала к бедняжке на целых два столетия. На мгновение все почуствовали жуткий потусторонний холод, непонятно откуда взявшийся сквозняк чуть не затушил факелы. Но вампир поднял почти невесомый скелет на руки так грустно и осторожно, как будто это была живая женщина.

–Ну вот и все. Скоро все закончится, и ты уйдешь туда, где нет ни предателей, ни темных сырых подвалов! – голос Рюдигера чуть дрогнул, и он поспешно повернулся в направлении выхода. Римар был уверен, что глаза друга были мокрыми от слез. Впрочем, и на него эта история, полная обмана и безысходности, произвела гнетущее впечатление.

Покойницу похоронили у северной стены Раунштага, местный священник прочел все необходимые в таких случаях молитвы. Ключница с невозмутимым лицом кивала его словам. Спустившаяся из своих покоев, Оливия была удивительно к месту грустной и задумчивой, Гизела и еще пара служанок вытирали мокрые глаза. Когда среди зеленой травы вырос могильный холмик, и двое солдат из охраны воткнули туда простой деревянный крест, Рюдигер вдруг ощутил, как прохладная женская ладонь коснулась его щеки. Рядом с ним никого не было, но подняв глаза, он увидел, как с одной из башен замка вспорхнула в небо белая птица.

Глава 17

                                                           Ад на земле

Графиня фон Эммерих, жена капитана королевских гвардейцев, стояла на паркете своей роскошной гостиной с листком в руках. По мере того, как она погружалась дальше в письмо мужа, ее красивое лицо становилось растерянным и удивленным. Она настолько увлеклась чтением, что даже не услышала, как к ней подошла свекровь. Одетая, как всегда не по возрасту в смело открытое платье, с безупречной прической, красивая и статная, госпожа Стефания с надеждой заглянула через плечо Клодии в измятый листок, исписанный размашистым неровным почерком.

–Так когда же ждать нашего героя?-сквозь наигранную веселость в голосе Стефании слышалась тревога за сына. Клодия растеряно опустила руку с письмом, янтарные глаза вдруг наполнились слезами:

– Яромир пишет, что не сможет пока приехать домой. Он не покинет Готхейм, пока ничего не узнает о судьбе Римара и Рюга.

Двери приоткрылись, и появивший в них слуга торопливо объявил:

–Госпожа, к вам графиня Забельская и баронесса фон Шлотерштайн!

Не успел он закончить свою речь, как послышался стук каблучков, двери распахнулись настежь, и в комнату попросту ворвались Лиза и Элина. Жена Римара была совсем не похожа на себя. Светлые волосы выбивались из прически, глаза покраснели от бесконечных слез. Лиза в мужском костюме выглядела слегка уставшей, она только что приехала в Златоград верхом в сопровождении Ланы и двух охранников. Но настроены обе были крайне решительно. Клодия взглянула на мрачное лицо своей давней подруги и сунула руку с письмом за спину.

Госпожа Стефания, предчувствуя не слишком приятный разговор, попыталась придти невестке на помощь, предложив гостьям присесть с дороги. Но Элина не слишком вежливо отказалась и тревожно заявила, что последнее письмо она получила больше месяца назад, из Ротенбурга, и несмотря на конец войны, других известий от мужа нет. Лиза подтвердила, что также перестала получать и без того редкие письма. Кроме того, ее и днем и ночью изводила странная тревога, и она, поручив детей свекрови, отправилась в Златоград. Ведь война закончилась, и она могла покинуть родной город, не боясь нарушить данную мужу клятву.

Клодия попыталась изобразить на лице удивление:

–Да ведь и я долго не получала никакой весточки. Мужчины, что с них взять. Не слишком-то они любят бумагу и чернила!А может письма просто затерялись в пути...-продолжала на ходу импровизировать она. Но Элина заглянула ей за спину:

–А что это там ты прячешь , милая подруга?

Больше скрывать не имело смысла, Клодия молча протянула скомканный листок подругам, и они, едва не разорвав его на две части, принялись разбирать не слишком понятный почерк Яромира. Дочитав до конца, обе глубоко вздохнули, чтобы унять рвущиеся наружу рыдания. Лиза решительно заявила:

–Я еду туда. Ни за что не поверю, что с ними случилось что-то плохое, это какое-то глупое недоразумение!

Элина взяла ее за руку:

–И я с тобой!Даже не думай меня отговаривать!-на нежном, словно фарфоровом, личике

Застыла суровая решимость, и Лиза, немного подумав, согласно кивнула. Клодия обняла их за плечи:

–Я ни за что не отпущу вас одних. Кроме того, ужасно хочется посмотреть, будет ли Яромир рад моему нежданному появлению!

Госпожа Стефания наконец обрела дар речи:

–Но милые мои, вы же женщины!Что вам там делать, чем вы сможете помочь?

Клодия тряхнула непокорной гривой каштановых кудрей, и янтарные глаза вдруг на мгновение стали почти желтыми, в ее движениях проскользнуло что-то звериное:

–Могу заверить, что не всякая женщина беззащитна!

Стефания неожиданно сдалась. Пусть едет, она уж точно не даст ее мальчика в обиду.

–Отправляйся с Богом, с Марком будет все в порядке. Ты только подробно расскажи, как кормить, сколько гулять. Я уж не подведу!

Лиза недоверчиво взглянула на такую легкомысленную с виду Стефанию, но Клодия улыбнулась:

–Она справится, Марк свою бабушку просто обожает!

Пара ведер холодной воды с размаху обрушилась на голову заключенного. Не слишком надеясь на волшебную силу живительной влаги, боец особого отряда от всей души наподдал связанному пленнику сапогом в живот. Вампир с трудом открыл глаза и тут же крепко зажмурился. Окна выходили на солнечную сторону, сейчас был полдень, и солнце, усиленное еще парой дорогих зеркал, било ему прямо в глаза. После беспросветного мрака камеры, где не было ни одного окошка, глаза резануло болью, сразу потекли слезы.

Окованный железом носок сапога снова врезался ему в живот:

–Не слишком ли ты торопишься плакать, выродок?Ты зачем-то нужен господину епископу Альбрехту, я должен убедиться, что ты не повредился рассудком. Удары по голове да еще пару хороших глотков сонного зелья не всякий выдержит, но вы же, гады, живучие!

Парень явно наслаждался своей властью. В отряд он попал совсем недавно, настоящего вампира он видел впервые, и надо сказать, особого впечатления пленник на него не произвел. Нелюдь совсем по-человечески старался защититься от ударов, сжимаясь в клубок и выставляя вперед скованные цепью руки. Он даже ни разу не попытался пустить в ход свои острые клыки. Его мучитель с презрением плюнул и еще раз пнул свою жертву.

Все произошло слишком быстро, он даже не понял, как очутился на полу с разбитым в кровь носом, на шею была накинута цепь, сковавшая руки пленника. Вампир рывком поднял его на ноги, слегка стянув цепь, словно удавку. Он наклонился к к незадачливому охраннику и почти ласково прошептал:

–Если еще хочешь пожить, то веди себя тихо, кстати вынужден заметить, что твоя кровь отвратительно воняет!

Искать ключи было бесполезно, и оглушив тюремщика, Рюдигер разоружил его, позаимствовав неплохой нож и короткий меч. Сжимая меч двумя руками, он осторожно выскользнул в длинный коридор, где было подозрительно тихо и пусто. Цепи на запястьях мешали держать оружие и тревожно позванивали, он молил Бога, чтобы это брякание не привлекло других стражников.

Он помнил их смелую вылазку в ночной город. Стены, за которыми скрывалось мрачное здание Инквизиции, были высокими и прочными, наверняка тут куча охранников. К штурму такой крепости надо было серьезно подготовиться. По крайней мере его и Римара тут явно недостаточно. Когда они уже отъехали на довольно приличное расстояние, их встретил вооруженный отряд. Короткая, но жестокая схватка на темной улице, наброшенная на него откуда-то сверху сеть, которую не брало лезвие меча, несколько ударов по голове, больше он ничего не помнил. Во рту остался отвратительный привкус какого-то зелья, виски сверлила тупая боль. Судьба жестоко подшутила над ним, и он попал в руки того самого Альбрехта, о тайных делах которого старался разузнать.

Уйти далеко у него не получилось. Коридор вдруг наполнился звуками, от которых боль в висках стала еще сильнее. Громко топали солдатские сапоги, гремело оружие, он слышал их разговор, но с трудом разбирал слова. Сзади к нему спешили телохранители епископа, а из-за поворота навстречу шагал сменившийся патруль. Кажется он переоценил свои силы, эта отрава, которую в него влили, не жалея, все еще действовала. Преодолев внезапный приступ слабости и тошноты, он встал в боевую стойку и сжал меч, решив хотя бы продать свою жизнь подороже. Если он не сумел вырваться из лап инквизиции, то шансов выжить у него нет. Медленно, словно во сне, подбежавший первым, стражник занес меч, но получив неожиданно сильный отпор, отступил, зажимая рану в боку. Следом налетели другие, десятник вскинул арбалет, громко приказав отойти, чтобы он как следует прицелился.

Но наконец дохромавший до них невысокий седой человек негромко, но так, что все слышали, приказал во что бы то ни стало взять мерзавца живым и по возможности невредимым. Тогда на него навалились уже всем миром, несмотря на то, что меч в скованных руках все еще был смертельно опасен, и еще двое поплатились за свою необдуманную смелость. Слово седого коротышки имело здесь большую силу, в конце концов Рюдигера сбили с ног, рукоять чужого меча опустилась на голову, перед глазами поплыли красивые цветные звезды, и он отключился.

Принцесса Шарлотта грустно посмотрела на лучшую подругу. Самая красивая фрейлина при дворе, ее наряды всегда так изысканны, а манеры безупречны. Что бы не случилось, она всегда сдержанна в проявлении эмоций, хотя на деле вовсе не была бесчувственной ледышкой. Шарлотта знала, что Элина сильно переживала предательство родного отца, всегда была готова помочь друзьям делом, а, если надо, и кошельком

Своего мужа она полюбила с первого взгляда и на всю жизнь, просто считала не слишком приличным выставлять свою любовь на всеобщее обозрение. Когда она рассказывала о нем подруге, ее лицо преображалось, глаза загорались, и Шарлотта начинала по-хорошему завидовать Элине. Принцесса считала Римара довольно заурядным молодым человеком, слишком скромным, хотя несомненно красивым. Высокий и стройный, с черными волосами и серыми глазами он составлял прекрасную пару изящной светловолосой Элине.

У их малышки Эльвиры были светлые локоны матери и серые глаза отца в обрамлении длинных темных ресниц. Хотя тетка Элины, Маргарет утверждала, что со временем волосы девочки потемнеют, станут такими же черными, как у Римара. Ах, если бы Шарлотта могла так же страстно и безоглядно, как подруга, полюбить Станислава. К сожалению ее острый ум всегда преобладал над сердцем, и к своему мужу она испытывала скорее дружеские чувства.

Теперь она была очень удивлена желанием Элины немедленно ехать на поиски мужа. Шарлотта не слишком верила в чудеса, тем более на войне. Может быть лучше оставаться в неведении, чем заливать слезами свежую могилу. Впрочем, для лично для нее было бы лучше знать правду, какой бы она не была. Кое в чем она все же может помочь подруге.

–Я выделю вам охрану и сопроводительные письма. Никто не посмеет вас задерживать, Вы не должны терять ни одного дня! Да и немного денег не помешает!

Элина нахмурилась, но принцесса взяла ее за руку:

–Пожалуйста, никаких возражений, позволь просто помочь тебе хоть чем -нибудь!Я бы и сама с удовольствием поехала с тобой, навестила Станислава, но здоровье отца не позволяет мне оставить его.

Это была вовсе не отговорка, Максмилиан Третий вот уже второю неделю не вставал с постели. Придворные лекари не могли определить причину странной болезни. По ночам он горел словно в огне, а днем, совершенно обессилевший, не мог сделать и пары шагов.

Его дочь с головой окунулась в государственные дела, решительно поставив на место некоторых высокопоставленных господ, которые считали, что политика-дело вовсе не женское. Между тем лучше королю не становилось, и по дворцу поползли слухи, что спасти Его Величество может только чудо.

Римар очнулся на каменной мостовой одной из улиц Лангдорфа. Уже почти рассвело, и только бурые пятна засохшей крови на булыжниках напоминали о разыгравшемся здесь ночью сражении. Он с трудом встал и не успел сделать и шага, как его вырвало чем-то омерзительным горьким, но имеющим сладковатый привкус. Отдышавшись, он с изумлением поднял лежавший рядом палаш, кинжал висел на поясе, и даже кошелек был на месте. Неизвестные, напавшие на них ночью, оставили его в живых, просто бросив на улице, как ненужную вещь. Они пытались изображать грабителей, но мастерство, с каким они владели оружием, и слаженные четкие действия заставляли в этом сомневаться.

Кажется их целью был барон фон Шлотерштайн, на второго алданца они не обращали внимания, уверенные, что он не будет большой проблемой. Но он сумел убедить их в обратном, на краткий миг ему даже показалось, что еще чуть-чуть, и победа будет за ними. Осознав свою ошибку, неизвестные занялись друзьями всерьез. И все же, если бы не подлая хитрость их противников, возможно гвардейцам удалось бы вырваться из их лап.

В утреннем тумане послышался стук копыт, конь темно-серой масти ткнулся влажными губами в ухо хозяину. Римар с трудом взобрался в седло, и медленным шагом направил коня по узкой улочке. Он понятия не имел, кто были напавшие на них ночью люди, но его друг был у них в руках. Осознав собственную беспомощность в чужом городе, молодой человек чуть не заплакал.

В это время конь, предоставленный сам себе, неожиданно резко остановился, утнувшись носом в колодец. Римар слез на землю, и чуть пошатываясь, с грохотом раскрутил цепь и вытащил ведро ледяной воды. Он с удовольствием напился сам и напоил коня. Подошедшие к колодцу молодые женщины с ведрами в руках, видимо служанки в богатых домах, тихонько хихикали над симпатичным незнакомцем, который по их мнению провел веселенькую ночку. Не обращая внимания на их шуточки, он быстро вскочил в седло. Несколько глотков воды вернули его к жизни. Вскоре он уже выезжал из городских ворот с твердым намерением вскоре вернуться, и не одному. Они с друзьями перевернут все в этом чертовом Лангдорфе с ног на голову, но выручат Рюга из беды.

Верховный Инквизитор был в прекрасном настроении. Он весело поинтересовался у командира особого отряда, как там себя чувствует заключенный. Тот не очень охотно ответил:

–Все с вашим кровососом в порядке, сидит на цепи в подвале. Зато двоих моих людей завтра похоронят, а пятеро в лазарете. Если бы не ваш приказ, я бы заставил его заплатить за каждого из них. Неужели он так необходим ? Может, когда вы закончите свои дела, и он станет не нужен, вы отдадите его моим ребятам?

Епископ улыбнулся командиру Псов, словно неразумному ребенку:

–Терпение, Бруно, имей терпение! Может быть потом. . Но пока ни ты, ни твои убийцы не тронут его без моего приказа даже пальцем! Поверь, у меня большие планы на этого нелюдя, тебе понравится, будь спокоен!

В сопровождении троих телохранителей Альбрехт спустился на нижний, подвальный этаж здания Инквизиции. Здесь были специально оборудованные помещения для допросов с пристрастием, вдоль коридора тянулись двери камер, чем-то напоминающих загоны для скота. Только у хорошего хозяина скоту живется намного лучше. В коридоре стойко держался запах гнилой соломы и мочи, к нему добавлялся запах крови, ползущий из комнаты для допросов. Идущий первым охранник немного повозился с ключом и распахнул дверь камеры. Нагнувшись, он вытянул руку с факелом и осветил тесное помещение. Пленник сидел на соломе, прислонившись спиной к стене. Он равнодушно взглянул на непрошенных гостей и закрыл глаза.

–Вам, господин барон, кажется не слишком здесь нравится, раз вы пытались покинуть это

место, даже не удостоившись беседы со мной?-насмешливо поинтересовался глава Инквизиции.

–Война окончена, вы не имеете права удерживать силой подданного другой страны, дворянина!Вам придется ответить за это!– гордо заявил пленник с неожиданным в его положении высокомерием. Невысокий старичок неприятно рассмеялся:

–Не имеем права, говоришь?Это у себя дома в Алдании, ты можешь считаться уважаемым

членом общества и потомком старинного дворянского рода, а здесь ты никто и ничто. Жалкое подобие человека, вы оскверняете землю своим существованием.

Вампир еле заметно умехнулся:

–Как много слов...Однако войну-то вы проиграли.

–Да, война закончилась, скоро все вернутся к обычной жизни, а вот о тебе никто и не вспомнит, ведь никому неизвестно, что ты в наших руках. Так что советую забыть про гордость и быть посговорчивее, чтобы немного облегчить свою незавидную участь!

–Да в чем же заключается моя вина?-устало поинтересовался Рюдигер, он уже понял, что его собеседник приведет сотню причин, согласно которым ему нет места на земле.

–Ну в во-первых уже одно то, что ты не человек, делает тебя опасным, -торжественно заявил епископ. Рюдигер нашел в себе силы возмутиться:

–Я что виновен уже тем, что родился на свет?И когда же вы поймете наконец, что мы тоже люди, хоть и отличаемся от остальных!

Старый хитрец встревожено покосился на возмущенно загремевшего цепями пленника и продолжил:

–А во-вторых ты причинил лично мне страшную боль!

Вампир с удивлением уставился на него, но епископ продолжил:

– Это твой нечестивый меч лишил одного из лучших моих людей правой руки. Георг был дорог мне как сын, но он по всей вероятности погиб в вашей безбожной стране. Имя его убийцы я не узнаю, но кто сделал его калекой, мне известно!Мейер сам назвал мне это имя!Ведь это тебя зовут Рюдигер фон Шлотерштайн, не правда ли?

–И что же мне было ждать, когда он прикончит меня первым?-проворчал Рюдигер. – Ведь это же было в бою, там раздумывать некогда!

–Ну и в-третьих, ваш проклятый род, ведущий видимо свое начало прямо из ада, был долгое время хранителем знаменитой Чаши жизни. Вот уже двадцать пять лет, как это сокровище в наших руках, но мы ничего не знаем о ее свойствах.

Пленник разочарованно прислонился к холодной стене, зашуршав соломой:

–Да мне ничего об этом неизвестно, меня тогда и на свете не было, тут вы просчитались.

–И наконец, -вдохновенно продолжил епископ, -меня всегда поражала ваша способность к заживлению ран, ваша невероятная живучесть. К сожалению, долгое время вас просто уничтожали, что несомненно было необходимым. Но была упущена возможность изучить, понять, что помогает вам исцеляться чуть ли не на глазах. В Готхейме вампиров, пожалуй, не осталось, но раз уж ты попал к нам в руки, эту возможность мы не упустим! Начнем прямо сейчас!Отведите его в лабораторию, да не будьте такими олухами, как вчера, закуйте в серебро и глаз не спускайте!

От слов епископа все внутри неприятно сжалось и похолодело, но Рюдигер постарался не думать о том кошмаре, который по всей видимости ожидал его. С равнодушным и даже надменным видом он позволил надеть на себя серебрянные оковы. Взглянув на чуть живого от страха стражника, он не удержался от улыбки, которая получилась похожей на оскал. Увидев так близко острые клыки, тот в ужасе отшатнулся от вампира и даже уронил ключи.

Яромир спустился по лестнице на нижний этаж дома, удивленный словами часового, что его ожидают три весьма сердитые дамы. Он с удивлением увидел трех недовольных женщин, устроившихся на мягких креслах. Дом богатого торговца из Тауберга подвергся их бесцеремонному вторжению. Все они были ему слишком знакомы.

Элина с усталым видом привалилась к бархатной спинке кресла. Лиза, напряженная словно струна, присела на краешек, готовая вскочить в любой момент. Третья дама, одетая в замшевую куртку и такие же штаны, сидела прямо на пушистом мягком ковре, скрестив ноги в высоких, напоминающих чулки сапогах. Рыжие кудрявые волосы были заплетены в аккуратные косы, красивое , не тронутое загаром, лицо с мелкой россыпью веснушек было строгим и решительным. На стройной шее висело жутковатое ожерелье из звериных клыков, за поясом торчал кинжал, за плечом висел арбалет. Девица явно приехала не на прогулку. Яромир с удивлением признал в ней Лану. Спустившиеся следом за ним Римар и Важек на минуту застыли, как вкопанные.

Затем Римар бросился к Элине и, схватив в охапку, закружил по всей комнате, рискуя сбить с ног друзей. Важек застыл на месте, не находя слов и не решаясь подойти к Лане. Невысокий и худенький, с острым носом он выглядел моложе своих лет, и казался едва ли не ровесником юной дикарки. Она, вскрикнув от радости, вскочила с ковра и первая шагнула к нему. Взяв парня за руку, она вдруг жутко смутилась и покраснела. Лиза с замиранием сердца смотрела на второй этаж, но больше никто оттуда не появлялся. Она побледнела и с силой вцепилась в подлокотники кресла.

Яромир хотел подойти к ней и как-то успокоить, но что-то огромное, черное и лохматое сбило его с ног, уронив прямо на пушистый ковер. Огромная волчица принялась облизывать его лицо, шумно дыша и поскуливая. Яромир, смеясь, отбивался. Затем, встав на ноги, он сдернул покрывало с дивана и накинул на зверя. Через минуту рядом с ним стояла, кутаясь в покрывало, слегка растрепанная и счастливая Клодия.

Элина неожиданно осознала, что для нее весь кошмар последних месяцев закончился. Она крепко обнимала мужа и совсем не хотела покидать его сильные руки. Сейчас она впервые в жизни совершенно не думала о приличиях. Римар же благодарил Бога, что она приехала в Тауберг именно сегодня, а не парой дней раньше. Ведь он только вчера добрался до своих.

Яромир увел Клодию наверх, что она привела себя в порядок и выглядела, как подобает супруге капитана королевских гвардейцев. Важек и Лана, стесняясь чужих взглядов, вышли на улицу. Лиза ощутила, что струна внутри нее вдруг с треском оборвалась. Она закрыла лицо руками и, сгорбившись, зарыдала в голос. Римар и Элина бросились ее утешать. Она согласно кивала в ответ на их утешающие искренние слова, но слезы все не кончались, лишь на мгновение стихали, но тут же снова обрушивались горячим соленым потоком ей в ладони. Наконец водопад превратился в два тоненьких ручейка, но и они исчезли. Лиза последний раз всхлипнула и подняла покрасневшие глаза на стоящих вокруг.

Вдруг дверь резко распахнулась, и в уютную чистую гостиную, громко смеясь, ввалились Марек с Бориславом, оставляя на красивом ковре черные следы огромных сапог. Сзади них чуть смущенно топтался Терн.