Текст книги "Чужая любовь (СИ)"
Автор книги: Лариса Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
=17
Проделав ещё несколько манипуляций с картами, Вера Павловна вдохнула.
– Ничего. Ты ничем не поможешь.
– А, кто может помочь? Может в платную клинику обратиться? А вы же можете помочь?
– Никто ему не сможет помочь. Нельзя в судьбу вмешиваться, судьба у него такая. Женщин много обижал, приводил, сначала надежду давал, а те дочке не по нраву были, на дверь им показывал, сколько судеб поломал. А как любовь встретил, она и наказала. Если в одного годы взять, другому дать мук при смерти не миновать. Грех это большой.
– А, вы меня научите, пусть мне грех будет, я ему своих несколько лет дам.
– Замолчи, никогда не говори такого.
– Ну, что же мне делать?
– На работу иди, к людям,– буркнула гневно старушка.
Екатерина поехала в больницу, переговорила с врачом, который не сказал ей никаких приятных или утешительных прогнозов. Когда она попросила совета, о переводе супруга в платную клинику, доктор был против транспортировки больного в таком состоянии. Ей хотелось, хоть что-то сделать полезное для мужа, помочь, купить дорогие лекарства, единственное, что предложил эскулап Кате оплатить для мужа услуги индивидуальной медсестры, и она сразу согласилась.
Из палаты Сергея Александровича, который находился в коме, Катя вышла напуганная состоянием мужа и своими мыслями, начала звонить Елизавете. Не дождавшись ответа, она позвонила Лизиным родственникам в Москву в надежде, что падчерица уехала к тёте, которая давно приглашала к себе племянницу. Рассказав о произошедшем скандале и его последствиях, Екатерина взяла с них обещание, что сразу как Лиза объявится, они сообщат ей о плохом самочувствии отца.
Катя позвонила нескольким из его наиболее близких друзей, но никаких толковых советов, кроме слов сочувствия не получила, в расстроенных чувствах поехала на работу.
Встревоженная Жанна Алексеевна встретила Катю при входе, ей нужно было решить несколько вопросов с Сергеем Александровичем, которому она не могла дозвониться уже несколько часов. Объяснив всю тяжесть и безвыходность, сложившиеся ситуации, Екатерина Сергеевна окунулась, как и советовала Вера Ивановна в работу. Съездив ещё раз в больницу, с напрасной надеждой хотя бы на незначительное улучшение состояния мужа, Катя вернулась к работе и закончила поздно вечером.
Из одного из залов ресторана, расположенного через стену с кабинетом, доносилась весёлая музыка, звучный голос певицы звучал задорно. Из приоткрытого окна слышались подвыпившие голоса гостей, вышедших на крыльцо.
«Люди веселятся. У одних праздник, у других горе, а кто-то совсем умирает. Вчера мы здесь были вместе, он сидел за своим столом, уговаривал съесть кусочек перепела, и я была счастлива. Вот как быстро окончилась моя светлая полоса, что будет завтра. Самое тяжёлое это неизвестность. Надо ехать за Зоей»,– устало рассуждала Екатерина Сергеевна, выходя из ресторана через служебный вход.
Домой этим вечером Катя приехала поздно, Зоя уснула в машине. Раздевая и перекладывая спящую девочку в кроватку, она винила себя, что оставила на долгое время малышку, не искупала на ночь. Впереди была долгая ноябрьская ночь, такая же тяжелая и долгая, как прошлая.
Снега ноябрь не принёс, чёрная земля к вечеру покрывалась коркой льда, а днём раскисала, цеплялась прохожим за брюки, облепляла обувь. Без снега длинные, тёмные ночи казались ещё тяжелее и сумрачней. Екатерина старалась отгонять от себя страшные мысли, которые без конца лезли в голову. Отчаявшись уснуть, чтобы отвлечь себя просматривала в ноутбуке фотографии двухлетней давности, тогда тоже был ноябрь, её первый отпуск, поездка в Индию. Почти на всех фотографиях Катя улыбалась и тогда не знала, что ждёт её впереди, как измениться её жизнь, какой узкой окажется полоса её счастья. «Попрошу Веру Павловну ещё раз, на колени встану. Как я буду без Сергея?»,– решила она.
– Нет, Катерина, помочь ничем нельзя, я вчера и на четверговой соли судьбу просматривала, а грех на душу не возьму и тебе не позволю.
– И что же мне делать?
– Готовиться.
– К чему?– спросила Екатерина и поняла, о чём говорила Вера Павловна.
– Вы же и раньше, наверно, видели, чем закончится мой брак, почему не сказали, лучше бы совсем замуж не выходила, к нему не переезжала. Вы же сами советовали в отпуск ехать.
– Да, советовала. Осталась бы и таскалась со своим толстяком по разным углам, не женился он бы на тебе никогда. Да и Заинька по приютам бы мыкалась.
– Как мне ему помочь?
– Внучку его вырасти, выучи, на ноги поставь, лучшая ему благодарность. Что расселась, поезжай на работу.
Екатерина поехала в больницу, долго сидела у кровати мужа, рассказывала, как им плохо сейчас без него, просила вернуться.
Через силу она поехала на работу, ей ничего не хотелось, кроме как лечь и умереть. А на рассвете позвонили из больницы. Ей показалось, что оборвалась и её жизнь, впереди пустота и темнота.
Екатерина первый раз так близко столкнулась со смертью, она его любила, как живого человека, но теперь ей стало жутко. Катя позвонила отцу, который сразу приехал и с Жанной Алексеевной сделали всю неприятную и тяжёлую работу. На мероприятии со стороны супруги присутствовал тот же состав, что и на свадьбе, кроме Веры Павловне, которая осталась с Зоей. На поминальной трапезе друзья покойного говорили траурные речи, иногда кто-нибудь из них подсаживался к Кате, у которой не было сил стоять, говорил слова сочувствия, предлагал обращаться к нему за помощью, к которой она знала заранее, что никогда не прибегнет и терпела, чтобы не скинуть его руку со своего колена.
Приехавшая на похороны сестра первой жены Сергея Александровича была обеспокоена исчезновением племянницы. Выяснив у вдовы сумму, какую содержал конверт, винила её в бегстве племянницы, подразумевая, что та могла оказаться ограбленной и убитой.
Привыкшая с малолетства быть виноватой во всём и всегда, Катя мало обращала внимание на обвинения, всё происходящее вокруг проходило как бы параллельно ей, хотелось, чтобы всё скорее кончилось, и она осталось одна. Проводив родственников, Катерина попросила водителя такси ехать как можно быстрее. Вбежав в пустую квартиру, металась по ней, будто кто мог подсмотреть, подслушать, в поисках укромного уголка, чтобы в тёмноте выплакать то, что накопилось за эти несколько долгих и тяжёлых дней. Присев между креслом и стеной, она дала волю слезам. Екатерина не помнила, сколько она плакала и когда уснула на полу, вжавшись в холодную стену. Проснувшись утром от холода и боли во всем теле, увидев в зеркале отекшее лицо, опухшие глаза, поняла, что надо принять ванну и ехать за Зоей, которую обещала сегодня забрать от Веры Павловны.
Заехав во двор, Екатерина старалась припарковать свою машину подальше от автомобиля Геннадия Владимировича, стоящего на удивление без водителя. Подойдя к нужному подъезду, она краем глаза увидела его, выбегающего из подъезда своего дома, слышала оклики, обращённые к ней, но не обернулась и не подала вида, что заметила или услышала.
– Мама, мама,– обрадовалась её приходу девочка, подпрыгивая и просясь на руки.
– Подожди, маленькая, мама снимет куртку и возьмёт тебя на ручки.
Вера Павловна посмотрела на девушку взглядом эксперта-психолога. Катя сжалась от этого взора.
– Не смотрите на меня так, мне очень плохо. Не знаю, как дальше жить и где? Вы нас с Зосей к себе примите?
– Я– то приму, но там у тебя хоромы, там чего жить не хочешь?
– Лиза вернётся, она меня терпеть не может. С работы точно выгонит, а с квартиры и подавно. Она всегда говорила и мечтала об этом. Мы, конечно, с Зосей прописаны, но жить нам там будет опасно, с неё всего можно ожидать, не могу я ребёнком рисковать. Погадайте, как дальше жить.
– Сейчас гадать не буду и так всё ясно, недавно гадала. Просто живи и работай. Не видела я у тебя проблем с жильём. Не думай об этом.
– Может, на время вы ко мне переедете, работы у меня прибавиться, я не смогу рано Зою забирать?
– Нет. Люди ко мне сюда за помощью ходят, а Зайку, когда сможешь, тогда и забирать будешь.
Но Екатерина не могла не думать, она волновалась, переживала и понимала, что снимать одной жильё было проще, чем с ребёнком, да и бывшая квартирная хозяйка не открывала радушные объятья, Катя была благодарна ей, что не отказывает нянчиться с девочкой. Она решила экономить деньги, меньше тратить, проверить суммы на карточках и думать о возможности приобретения в будущем собственного жилья для них с Зоей.
Утром, перед работой, отвозя девочку Вере Павловне, и вечером, забирая её, Екатерина как не старалась, но часто сталкивалась с бывшим любовником своей несостоявшейся свекрови. Узнав от Веры Павловны, ежедневно гулявшей во дворе с Зоей о несчастье в жизни Кати, выражал ей соболезнование, предлагал помощь, которую она категорически отвергала, знала, как ей придётся за неё платить.
На работе Катерина Сергеевна чувствовала неспокойную, напряжённую обстановку. Всякий раз, когда она входила на кухню, работа замирала, становилось тихо, присутствующие сотрудники оборачивались и выжидающе смотрели на неё. Не понимая в чём суть такого поведения, Екатерина с утра по очереди объезжала оба кафе и лишь после обеда появлялась в ресторане, стараясь решать все производственные проблемы в кабинете.
Однажды вошедшая Жанна Алексеевна своими вопросами дала объяснение такому поведению персонала. Жанну Алексеевну, как и всех сотрудников, волновал вопрос о дальнейших действиях Екатерины Сергеевны. Персонал волновал вопрос о закрытии ресторана или продажи его, тогда новый владелец займется переустройством, и любом случае это грозит всем потерей работы. Объяснив Жанне Алексеевне, что о закрытии не может быть и речи, что Сергей Александрович хотел, чтобы дочь Лиза занималась рестораном и, наверно, оставил его ей, поэтому пока наследница не объявиться ничего меняться не будет.
Сама Екатерина ничего менять не собиралась в налаженной Сергеем Александровичем работе, помнила слова супруга, что успех заведения зависит от профессионализма работников, скрупулезно им подобранных, от тщательного расчета оплаты труда и графика работы каждого из его объектов питания, так чтобы это выгодно было для заведения.
Жанна Алексеевна уверенная, что Елизавета Сергеевна не станет заниматься рестораном и, скорее всего, продаст его, и уговаривала Екатерину Сергеевну вступить в спор за бизнес, но Катя не желала оспаривать желание супруга, уважая его решение.
Возвращаясь вечерами, домой с ребёнком она видела, как преображается город в приятном для жителей ожидании праздников. Украшенные гирляндами уличные ёлки мигали разноцветными огоньками, такие же огоньки сверкали в окнах многих квартир, сигнализируя о счастье и благополучии своих домочадцев. Зоя приходила в восторг от этого мерцающего зрелища, и Екатерине заставила себя достать с антресолей ёлку с игрушками. Она вспоминала, как тогда ещё с будущим мужем встречали праздник с соком в больничной палате, они сидели, обнимая друг друга, по телевизору слушая речь президента, или прошлый новый год, когда супруг изъявил желание иметь ещё одного ребёнка. «Всё в прошлом, счастье, радость, ожидание чуда».
Катя была рада, что она не одна в пустой квартире, что есть Зоя, которая требует внимания, любит обниматься и ласкаться, отвлекая её от мрачных мыслей. Каждый раз, услышав шум в подъезде, малышка спешила к маме, брала ей за палец и старалась отвести к двери, повторяя: «Папа, папа». Катя подчинялась дочери, шла с ней к двери, брала малышку на руки, они по очереди смотрели в дверной глазок и, убедившись, что там дядя или тётя, возвращались назад в комнату.
Около двух лет проработав под руководством Сергея Александровича, Екатерина Сергеевна приобрела неоценимый опыт, она замечала, что у неё всё получается и дела идут совсем неплохо. После сороковин Катя решила просмотреть все документы, хранящиеся в сейфах и в запертых ящиках стола вначале в кабинете на работе. Она ознакомилась с содержимым всех папок, разложила их так, как ей казалось более удобно, и планировала в свободное время просмотреть содержимое сейфа и стола в кабинете дома.
Катю волновало исчезновение падчерицы, которая ни разу не позвонила на номер отца, телефон которого теперь, как и свой был всегда с ней, чтобы не потерять нужные деловые контакты супруга. Московская тётушка Лизы, в последний приезд, обвиняла Екатерину, спрашивала, не приложила ли она руку к тому, чтобы исключить наследницу.
Проходящие в кафе и ресторанах новогодние корпоративы, отнимали много времени, требовали тщательного контроля и отвлекали Катю от мрачных мыслей. Жанна Алексеевна замечая, что Екатерина Сергеевна не заказывает себе даже перекуса в кабинет, пробовала сама приносить ей что-нибудь на своё усмотрение, но обнаруживала, что всё оставалось нетронутым. Тогда она сама стала приходить обедать в кабинет к жене бывшего хозяина, чтобы составить ей компанию.
Вера Павловна, видя уставшую, ужасно похудевшую и осунувшуюся Катерину, старалась накормить её своим борщом, который девушка раньше любила.
Зоя об отце вспоминала всё реже и реже. Иногда Екатерине приходилось ненадолго брать её с собой на работу, что вызывало у малышки восторг, впечатлениями от которого она делилась с бабушкой Верой.
Выпавшим свободным вечером, разбирая содержимое сейфа, Катя обнаружила в его глубине ключ от запертых ящиков стола, к которым у Кати при жизни супруга не было доступа. Начав с нижнего ящика наполненного конвертами с письмами двадцатилетней давности от родителей бывшего Катиного супруга, фотографиями с фрагментами детства, юности и молодости, толстый конверт был наполнен фотографиями первой жены Сергея Александровича и свидетельство об её смерти.
Отперев следующий ящик, Екатерина была удивлена, обнаружив, что в нём находились вещи связанные с ней. Это пропавшая в Индии заколка для волос, её дешёвый шёлковый шарфик, лежал аккуратно сложенным в прозрачном пакетике, куплённый ещё в годы студенчества и забытый Катей об его существовании. Здесь было много Катиных и их совместных распечатанных фотографий. Ей было интересно рассматривать эти фотографии, которые она раньше видела только на электронном носителе. На самом дне ящика лежала пластиковая синяя папка с файлами. Это были документы на Зою. Листая файл за файлом, Катя удивлялась, что дотошный Сергей Александрович каждой справке, собранной в течение двух месяцев, делал копию и заверял её у нотариуса. Следующий документ её удивил, она перечитывала его несколько раз, достала его из файла и долго рассматривала. Это было свидетельство государственной регистрации, которое гласило, что она является владелицей этой квартиры. Обратив внимание на дату регистрации, и пересмотрев другие документы, поняла, что покупка была зарегистрирована ещё до замужества, в период его борьбы за Зою.
В этой папке Екатерина обнаружила ещё один важный документ, это было завещание Сергея Александровича. Взяв в руки этот документ, она обратила на дату составления завещания. Она совпадала с датой купли-продажи квартиры. Переполненная впечатлениями, осмотр ящиков с другой стороны стола Катя решила отложить
=18
Долгожданное солнышко чаще и чаще появлялось, поблескивало, согревая своими лучами воздух, радуя людей приходом весны, вселяя надежду на тёплое, ласковое лето. Прихватив на работу завещание, которое было составлено в пользу Екатерины и Зои, чтобы посоветоваться с Жанной Алексеевной, она решила не нарушать волю Сергея Александровича и по её совету обратилась к нотариусу его составившему. Она была рада своей находке, но чувствовала угрызения совести в отношении Лизы, которая не давала о себе знать четыре месяца и была готова с ней поделиться, если та никогда не будет претендовать на Зою.
То ли приход весны подействовал на Екатерину Сергеевну, то ли молодость и жизнь требовала своё, она постепенно стала приходить в себя, замечая вокруг себя интересных мужчин, которые обращали внимание на небедную молодую женщину. Как воробьи на ветках после долгой зимы чистят свои пёрышки, так и Катя начала приводить себя в порядок.
Вера Павловна сразу заметила прибавление в гардеробе Зои и Кати и изменения в облике старшей из них. На лице появился макияж, который отсутствовал последние месяцы, длинные волосы схваченные резинкой были уложены и подвиты, ухоженные руки с маникюром и улыбка, которая всё чаще и чаще появлялась на её лице.
– Вижу, приходить в себя ты, Катерина, стала, весна пришла, глаза по сторонам бегать стали, хвост свой распушила, а хвост поднимать тебе пока нельзя. Не одна ты теперь, и мужик тебе нужен с сёрьёзными намерениями. Твоё время ещё не пришло. По-пустому себя не растрачивай, чтоб потом стыдно не было.
– О чём это вы, Вера Павловна,– спросила Катя, рассчитываясь на прошедший месяц.
– А то не знаешь? Ты из себя дурочку– то не строй. Кого обмануть захотела? Насквозь тебя вижу. Опять врёшь. Запомни: люди лгут от бессилия. Но, вот, что я тебе сказать хочу. Наряжаться, наряжайся, дело молодое, пусть мужики облизываются, но к себе не подпускай, аппетит нагулять кой кому надо. Ты сейчас для них как лакомый кусочек. Рано ещё. И не спорь со мной.
– Я и не спорю. Только у меня и никого нет.
Катя и сама понимала, что когда ты хорошо одет, люди замечают тебя, когда плохо – твою одежду. «За два года я не стала ни моложе, ни красивее, просто богаче, и изменилась моя обвёртка»,– пришла она к безрадостному заключению, испортившему ей настроение.
Дорогой она думала о словах Веры Павловны, но к серьёзным отношениям она была не готова, да и не хотела их. Екатерина считала, что у неё есть всё, что может желать молодая женщина: хорошая, большая квартира, бизнес, отнимающий рабочее и почти всё свободное время. В перерывах она успевала посещать салон красоты или магазинчики, вечерами домой Катя с малышкой возвращалась поздно, сразу купала и укладывала ребёнка спать и ложилась сама, уставшая за день.
Свой выходной день по понедельникам она проводила с дочерью, которая ждала этого дня всю неделю, хорошо ела, не капризничала и слушалась бабушку Веру. Всё было хорошо и размеренно в жизни, но секса Кати хотелось, страстного и свободного от обязательств, именно такого, какой обычно любят мужчины, просто ради секса, но стабильного, без больших перерывов. Она не знала, сколько выдержит своё воздержание. Несколько раз ей пытался дозвониться Никита, его звонки она сбрасывала, не разговаривала, старалась держаться подальше, боясь поддаться сексуальным порывам и уступить.
Но были периоды делового секса, которые она не брала в счёт и серьёзно не рассматривала, не более чем рабочий момент и даже при этом испытывала большое удовольствие.
Переоформляя на себя бизнес, Екатерина Сергеевна столкнулась с массой инспекций и пожилыми инспекторами, имеющими жену, взрослых детей и внуков, ищущих приключений и всякие придирки, выдумывая замечания, выискивая для этого зацепки. Они давали понять, но чаще говорили прямо, отказываясь от конверта с деньгами, что хотят насладиться её телом, никогда не подпишут ту или иную бумажку без постели.
Екатерина приходила в снятый ими номер, раздевалась, доводила мужчину до безумного оргазма, затем требовала поставить нужные подписи, и только тогда следовало продолжение. Она принимала позу наездницы и, получая огромное наслаждение, находясь сверху, под стоны экстаза мужчины заканчивала половой акт, быстро прощалась, прихватив с собой документы. «Жить– то как-то нужно, чтобы не потерять бизнес, растить Зосю»,– забежав домой и, принимая душ, успокаивала и оправдывала себя Екатерина. Часто они не успокаивались и умоляли о встречах, иногда Екатерина Сергеевна соглашалась, если ей было нужно что-то от соискателя её тела и ласк.
В конце мая Зое исполнилось два года. Об отце она не вспоминала, любила примерять красивые платья и ждала комплементов, требовала новых игрушек, которые не берегла, и через час очередная новая игрушка была брошена и забыта. Катя не знала, как поступать в таких ситуациях, как приучать малышку к бережливости, просто реже стала девочку брать с собой в магазины, чтобы уменьшить соблазны ребёнка.
Катины бабушки предлагали забрать Зою к себе, но намекнув об этом Вере Павловне, она отказалась от этой затеи. Бывшая квартирная хозяйка сразу обиделась, вознаграждение за присмотр, ещё назначенное Сергеем Александровичем, было значительным. Благодаря этим деньгам и гаданиям Вера Павловна имела возможность помогать правнукам.
Единственное, что тяготило молодую женщину в создавшейся ситуации, так это поездки к Вере Павловне, а в частности бесконечные приставания Геннадия Владимировича, которого она стала побаиваться из-за его навязчивой идеи.
Выходя, злая и уставшая за день, из подъезда бабушки Веры, и неся на руках раскапризничавшуюся Зою, она надеялась, что сегодняшний день обойдётся без его услужливых домоганий.
Роза, прижатая дворником стеклоочистителя к лобовому стеклу машины, ещё больше её разозлила. Она знала от кого цветок и была уверена, что он, не дождавшись её во дворе, сейчас наблюдает из окон квартиры родителей. Екатерине надоели его предложения о помощи, ложная забота и услужливость, она устала от притязаний: «И всё это ради секса, чтобы положить меня под себя и мелькать голым задом с родинкой. На какие изощрения и унижения вы способны, похотливый Нарцисс». Аккуратно, чтобы не уколоться, Катя вытащила розу и опустила в урну около подъезда. Уверенная, что он сейчас смотрит на неё, она демонстративно протерла влажной салфеткой место соприкосновения цветка со стеклом, усадила дочь в автомобиль и уехала. Чтобы поставить точку в приставаниях надоевшего воздыхателя, она решила ответить на следующий звонок Никиты.
Вечером выходного дня, проводя влажную уборку, её взгляд остановился на столе Сергея Александровича. Екатерина долго не притрагивалась к двум другим ящикам стола, опасаясь найти что-то вроде прощального письма, как это часто мелькало в фильмах. Но в верхнем ящике оказались разные мелочи: старые брелки от ключей и ключи, ручки с засохшими и пишущими стержнями, простые карандаши, несколько маркеров, нож канцелярский для картона и толстая тетрадь. Пролистывая её, она видела, что человек мечтал о будущем, радовался жизни, проектировал расширение и усовершенствования бизнеса, строил грандиозные планы на летний отпуск.
Второй ящик был забит фотоальбомами принадлежавшими Елизавете, перекочевавших сюда из её комнаты. Много фотографий принадлежало периоду её учёбы в школе и за границей. Катя аккуратно сложила их в том же порядке в надежде, что хозяйка объявится и заберёт запечатлённые фрагменты своей жизни.
Просматривая фотографии падчерицы, которой исполнилось двадцать восемь лет, она с грустью думала о своём двадцати шестилетии, и что пора завести хорошего любовника, для встреч в течение дня на его или снятой им территории.
Вопрос о встречах с любовником в своей квартире Катя даже не рассматривала такой вариант, она своё жилище воспринимала, как её с Зоей личное пространство, где можно плакать, когда тяжело и больно, не прячась по углам, боясь быть замеченной. Екатерина замечала на себе восхищённые взгляды работающих на неё мужчин, с которыми соблюдала субординацию, и знала, что никогда не переступит служебных отношений. Анализируя отношения Елизаветы с молодым человеком, заранее знала, что не потерпит альфонса, и он не должен знать её финансового положения.
После скудного детства и бедной молодости она дорожила тем, что получала в браке с Сергеем Александровичем и тем, что он оставил им с Зоей после себя, и поделиться всем этим была согласна только с Лизой.
Катя посмеивалась в глубине души над советами Веры Павловны, что до удачного второго замужества нужно подождать, так как время ему ещё не подошло. Замужество Екатерина не рассматривала, как и совместную жизнь.
Забирая вечером Зою от няни, Екатерина была удивлена наличием пушистого розового медведя, притащенного девочкой из закромов спальни Веры Павловны, с требованием взять его с собой. Игрушка была совершенно новой, к тому же старушка по магазинам с Зоей не ходила и не покупала ничего девочке, это было условием договора, к тому же готовила только из продуктов каждый вечер привозимых Катей. После расспросов няне пришлось назвать нежеланного дарителя.
– Да Генчик медведя приволок. Мы во дворе гуляли, и он со своим зверем. Ну, я и разрешила Зореньке его взять, и ей забава и ему радость, раз своих деток нет.
– Надоел он мне, Вера Павловна, своими преследованиями. То пакет предлагает донести, то Зосю, то цветы на стекло прилепить.
– Испугала ты меня, Катерина. Я плохое вначале подумала. Ну и пусть бы сумку или Зорьку донёс. Какой конь вымахал. Да на нём пахать можно. Ты на себя посмотри. В одной руке сумка, на другой Зойка, того и гляди сломишься.
Не найдя поддержки у Веры Павловны Екатерина решилась на отчаянный шаг: позвонить самой Никите, как это было и неприятно. Каждый вечер она настраивалась на утренний звонок, с утра откладывала на обеденное время, после обеда под натиском безотлагательных дел и потока вопросов, требующих экстренного решения, забывала о нём и вспоминала только въезжая во двор няни, но ни автомобиля, ни его хозяина не было.
В надежде радовалась, что у охотника появились проблемы на работе или дела личного характера, и он оставит её в покое. Несмотря на дождливую осеннюю погоду, у Екатерины улучшилось настроение, испорченное звонком тети падчерицы. Обвиняя Катю в преднамеренном убийстве племянницы, с целью присвоения наследства, и намерением обратиться в полицию. Уже волнуясь не за Лизу, а за себя, на душе у Кати было неспокойно, и она ожидала вызова в полицию. Екатерина не раз обращалась к Вере Павловне с просьбой погадать на Елизавету, но всегда получала отказ по различным предлогам. Перебирая всех знакомых, кто мог бы дать толковый совет, она остановилась только на Жанне Алексеевне, мысленно ругая Геннадия Владимировича, всегда предлагавшего свою помощь и куда-то запропастившегося, забывшего свою императрицу.
Жанна Алексеевна старалась успокоить Екатерину Сергеевну, объясняя отсутствие у неё мотива, но аргументы сотрудницы успокаивали только днём занятым постоянными делами, вечером тревога вспыхивала вновь с новой силой.
На звонок с неизвестного номера, поступивший на бывший телефон Сергея Александровича, Екатерина Сергеевна, занятая разборкой случившего инцидента на работе, вначале решила не отвлекаться, но настойчивость звонившего заставила её поменять решение. Ей показалось, что никого в жизни не была так рада слышать, как звонившего ей человека. У неё сразу отлегло от сердца и стало легко.
– Я думала, что он и на этот раз выкарабкается. Как он умер?
Катя подробно рассказала Лизе, что её отец так и не вышёл из комы и умер через трое суток после её отъезда. Из спокойного рассказа Елизаветы Екатерина поняла, что полиция сразу её нашла, да и та не пряталась, а просто хотела сама начать новую жизнь, без давления и вмешательства отца и тёти, поэтому и не поехала к сестре матери, а рванула в северную столицу. Благодарила за ту денежную поддержку, которая была очень кстати и обещала приехать на годовщину смерти отца.
Заметив вечером, после месячного перерыва знакомую машину во дворе Веры Павловны Екатерина ожидала увидеть её владельца у своих ног. Не торопясь шла к подъезду в ожидании оклика или шума быстрых шагов, старающегося догнать её человека и разозлилась за отсутствие того и другого.
– Что-то Геннадия Владимировича давно не видно?– начала разговор разочарованная отсутствием внимания Екатерина.
– Да, реже стал Генчик навещать родителей, если и приезжает, то в обеденный перерыв, вечерами у него другие, приятные дела появились. Сегодня, вот, что-то припозднился. Кралю, наверно, себе завёл. Проходил мимо, когда мы с Зоренькой во дворе гуляли, так одеколон за версту чувствовался. Конечно, дело молодое, мужику одному плохо, да и бабе тоже. Мужик он видный, красивый, тут ничего не скажешь. И выйти, куда с ним не стыдно и зарабатывает хорошо, любая, не будь дурой, не упустит такой шанс. Да, о семье, видно, решил подумать, деток пора заводить. Может свадьба скоро в нашем дворе будет, пойдём с Зоренькой смотреть на невесту.
Спокойно вслух рассуждала мудрая Вера Павловна, наблюдая, как Катя одевает девочку.
– Да и тебе, Катерина, спокойней, а то жаловалась, что надоел приставаниями. Буду посматривать в окно, я думаю, что не сегодня, так завтра к родителям невесту привезёт знакомить. Тебе сразу всё расскажу, как увижу. Одно плохо, слеповата я стала, мне бы бинокль, как у командиров по телевизору показывают. А жениться ему пора, я тут спросила, сколько ему лет, так через два года сорок. Так надо на тридцать девятом году и жениться.
– Почему на тридцать девятом?
– А на сороковом и в сорок не женятся. Что ж ему три года ждать?
– Почему это не женятся?
– Не женятся и всё. Вот пристала.
Катя вышла от бабушки Веры злая на Геннадия Владимировича за потерю интереса и влечения к ней. Привычное место парковки его автомобиля пустовало, никто её не караулил, не поджидал, не проявлял радость встречи, не осыпал комплементами, цветов тоже не было, только последний осенний лист, как-то сохранившийся на ветке, не выдержав порывы ноябрьского ветра, сорвался и прилип на лобовое стекло её внедорожника.
Годовщина памяти покойного мужа, приезд Елизаветы с новым избранником отвлекли мысли Екатерины от потерявшего страсть поклонника.
